Прозрение

 
     Баба Клава, как её звали в селе, давно жила одна.  Дети выросли и разъехались по разным городам. Чем старше становилась женщина, тем реже приезжали дети.  Ей всё труднее стало выезжать к ним в город, потому что  стала совсем плохо видеть. Приходилось подолгу стоять на остановках в ожидании транспорта. Цифры на автобусах двоились, и пока женщина пыталась их рассмотреть, транспорт уезжал.  И когда в отпуск приехал сын, она пожаловалась на свою беду.  Тот предложил матери поехать с ним в Московский филиал научно- исследовательского  центра  академика Фёдорова «Микрохирургия глаза».

 Спустя неделю они прибыли на место.
   Всю жизнь прожившая в небольшом селе, баба Клава была поражена  не столько размерами офтальмологической клиники, сколько количеством слепого народа, стремящегося попасть на приём к  докторам в этом заведении.  Удовлетворение этого желания начиналось с обследования. Баба Клава заплатила в кассу две тысячи, и  её хождение по мукам началось.  В каждом кабинете стояли современные аппараты, которые показались старушке  каким-то инопланетными  чудесами.  Её сажали  то к одному, то к другому аппарату, что-то вставляли в глаза, капали, светили, стреляли.  Глаза нестерпимо болели.

- Господи,  Боже мой! – мысленно молилась баба Клава,- совсем зрения лишат.

Наконец, через два часа хождение по кабинетам закончилось, в девятом кабинете её направили к конкретному врачу для подтверждения диагноза.
Доктор средних лет опять посадил её к аппарату и внимательно осмотрел оба глаза ещё раз.
- Правый глаз – осложнённая  катаракта, надо оперировать. Левый глаз – закрытоугольная  глаукома, необходима  лазерная иридэктомия.

  Диагноз поразил женщину, как гром среди ясного неба. Ей казалось, что она просто стала плохо видеть по старости. О том, что должна быть причина, в результате которой ухудшилось зрение, она не задумывалась. А тут получалось, что слепнет она на оба глаза и очень быстро.
Доктор выписал направление на анализы, подсказал, где можно быстро их сделать, и назначил день и время операции.

  И вот этот день наступил. Старушка помолилась всем Богам и святым, призвала на помощь всех ангелов-хранителей, и утром сын отвёз её в клинику. Возле назначенного кабинета стояли десятка два людей. По одному каждый заходил в процедурный кабинет, где медсестра помечала у пациента  над оперируемым глазом зелёнкой.  Отметив всех, она передала группу другой медсестре, которая  закапала всем в глаза расширяющий зрачок препарат. Третья  сотрудница, окинув взглядом группу и пересчитав всех, скомандовала:
- Помеченные, за мной! Держимся друг за друга, не отстаём и не теряемся.

  Баба  Клава, мысленно помолившись в сотый раз, пошла в этой толпе. Подошли к кабинету, на двери которого висела надпись: « Предоперационный блок».
- Катя, принимай партию!- крикнула сестричка в глубь двери, повернулась и ушла.

Группа вошла внутрь.
- Раздеваемся и получаем операционные пакеты,- последовал приказ сидящей дородной  женщины в тёмном халате.
- Совсем что ли раздеваться?- робко спросила одна из женщин.
- До белья. Надеваем брюки и рубаху, бахилы на ноги – завязываем, шапочку-  на голову, - уточнила  сотрудница.

Облачившись таким образом в выданные голубые костюмы, группа прошла в следующее помещение.

  Это был просторный холл.  Возле стен, полукругом,  стояли диваны, на которых сидели синие, как гуманоиды, люди. Схожесть с инопланетной цивилизацией дополняли  металлические серебристые стены, которые отражали тень. В зале было холодно, поэтому лица людей тоже казались серо-голубого цвета. Метровая икона Богородицы украшала колонну перед входом в следующее помещение. Люди обречённо смотрели на неё и мысленно молились. Время от времени стальная стена раздвигалась, на пороге появлялась медсестра в белом одеянии и выкрикивала очередную фамилию жертвы. В эту открытую дверь баба Клава видела  лежащих на столах без движения людей.

- Под наркозом спят,- сделала она вывод, – страхи-то какие! Чего же они так долго спят? И почему туда все входят, а обратно ещё ни один  не вышел?
  Действительно, услышав свою фамилию, человек, помолившись на икону, заходил в зал, дверь за ним закрывалась, но обратно он уже не выходил.
Старая женщина просто не знала, что после операции пациента вывозили на коляске по другому выходу. 
Наконец, вызвали её. Она переступила порог помещения и с опаской огляделась.  Медсестра подвела её к столу на колёсиках и велела ложиться.
- Я  - Ваш анестезиолог,-  представилась она,- сейчас я  сделаю Вам укол в глаз, нужно потерпеть, будет немного больно, но зато потом операция будет безболезненно восприниматься.

Баба Клава  зажмурилась, сжалась и напряглась, решив всё перетерпеть.
- Нет, так нельзя, расслабьтесь,- услышала она мягкий голос.

Конечно, было больно, ведь анестезию ставили  под глазное яблоко. Потом она прижала глаз под ватным тампоном рукой и лежала так, пока он ни заморозился, как зуб перед удалением. Её пересадили в  инвалидную коляску и поставили как раз перед открытой операционной,  стены которой были тоже все стальные.

 Одним, не замороженным, глазом она видела много  операционных столов, над которыми висели мониторы. У каждого стола хирург в это время оперировал. На экране монитора был видел чей-то глаз в увеличенном размере. Вот в зрачок бьют светлые точки – это лазером дробится живая, но уже  не видящая, линза или хрусталик. Потом струйкой льётся вода. Так вымываются, то есть удаляются, раздробленные элементы хрусталика. Затем инструментом вставляется тоненькая ниточка – это искусственная линза-хрусталик в свёрнутом состоянии помещается на место удалённой.

От холода и всего виденного бабу Клаву бил озноб.
- Замёрзли?- спросила, подходя, анестезиолог.- Ваша очередь подошла. Потерпите ещё немножко.
  Она повезла коляску к  операционному столу. Доктор в маске улыбнулся глазами и кивнул, здороваясь.  Она легла на стол,  на руку прицепили аппарат, измеряющий давление. Грудь и живот прикрыли серебристой задвижкой. Всё лицо сверху закрыли простынёй, оставив хирургу глаз.

Сказать, что было больно, баба Клава не могла, но было очень неприятно и чувствительно. Она чувствовала, как бьёт лазер, в мозгу  каждый раз отражались вспышки света, чувствовала, как течёт вода, заливая шею и ухо.  Хирург всё время разговаривал, говорил, что завтра уже она будет видеть, что зрение будет улучшаться с каждым днём. 

Она слушала и думала, какая нелёгкая у врачей профессия. Ведь доктор начал операции с утра, а она попала к нему уже в обед. Всё это время он оперировал без отдыха одного пациента за другим.  И здесь важны не просто знания, нужен опыт, точность, внимательность, терпимость и терпение.  Всё это скрыто от глаз пациентов, это, так называемая, кухня, о которой больным людям знать не обязательно. Больной пациент требует обратить внимание на него и как можно быстрее.  Его раздражают и нескончаемые очереди, и бесконечные, иногда ненужные, анализы, которые были выработаны ещё  десятки лет назад, и младший медперсонал, который забывает о сидящем пациенте и разбирает свои личные дела с подругой. И всё своё раздражение он выливает на доктора, к которому попадает уже на конечном этапе.

   Баба Клава шла на операцию сознательно и спокойно. Она верила науке и знала, что современная аппаратура и метод операции отличаются от прошлых лет. Об этом ей прочитал сын, найдя статью в Интернете.  Двадцать лет назад операция по удалению катаракты была полостной и проходила при помощи скальпеля. Отечественный хрусталик был жёстким. Академик Фёдоров разработал новую методику бескровной операции лазером, которая и была внедрена в практику. Сегодня используют мягкие линзы, которые после вживления в глаз постепенно разворачиваются, и человек видит почти сто процентов.

- Вот и всё!- услышала она голос доктора и почувствовала, как ей накладывают на глаз повязку.- Если утром будет небольшой отёк века – не пугайтесь. Десять дней не поднимайте  ничего тяжелого. Не делайте  резкие наклоны головы вниз,  не принимайте горячую  ванну, поберегите глаз от инфекции. Завтра утром – на приём ко мне.

  С неё сняли покрывало и предложили осторожно встать и сесть на коляску. Затем санитарка повезла к выходу.  Только  тут баба Клава поняла, почему никто не выходил обратно из тех дверей, в которые входил.  Она вновь попала туда, где переодевалась. Оделась в свою одежду и села на диван. Там уже сидели такие же, с заклеенными глазами.
Увидев её, сидящая старушка сказала:
- Господи, Боже мой! Весь мир ослеп. Ну ладно, мы, старые, а эта ведь совсем ещё молоденькая!
Бабе Клаве стало смешно. Она была худенькая, и слепой старушке показалась молодой.

- Что мы ждём?- спросила она у санитарки.
- Сопровождающего. Вас нельзя одних выпускать, вы тут все блуждаете сослепу. Ещё упадёте где,- ответила та.

Наконец, дверь открылась, на пороге показалась медсестра с коляской и сказала:
- Кто не может идти сам, садится в коляску, кто плохо видит – держитесь за меня, остальные идём следом.
И повела всех в стационар. Бабу Клаву  забрал сын, и они поехали домой.

  Ночь прошла терпимо. Конечно, анестезия отошла, и глаза разболелись. Женщина понимала, что внутри свежая рана, поэтому безболезненной она не может быть.
 
- Тут палец порежешь, и то как долго болит. А это живое удалить! – думала она и терпела. Правда, приняла, как обычно, таблетку от давления.

  Утром сын отвёз её на приём. Доктор снял повязку и  посмотрел глаз: отёка не было,  глазное давление было в норме. Он выписал рецепт на капли и сказал, что месяц надо этот препарат капать во избежание воспалительного процесса. И шесть месяцев поберечься.  Зрение будет улучшаться постепенно и установится  в течение двух месяцев.

  Баба Клава вышла от доктора и только тогда поняла, что мир вокруг стал ярче. До операции всё вокруг казалось ей желтоватого оттенка. А теперь краски были яркие и чёткие. Она радостно и легко вздохнула и мысленно поклонилась доктору с чутким сердцем и такими же  руками  Жизнь продолжалась.

                2

   Прошло пять лет. За это время многое изменилось в жизни женщины. Она прошла через тяжёлое лечение онкологии, и когда наступил перерыв, решилась на замену хрусталика в другом глазу. Но теперь операцию надо было делать в городе по месту прописки, и чем быстрее, тем лучше для неё.

   Направление из поликлиники брать не стала, зная, что талонов нет. А ей надо было торопиться. Собрав свои документы и захватив выписку из онкодиспансера, баба Клава отправилась на платный приём в офтольмологический центр. Таковы были правила: если направление есть, то надо ждать очередь. А это могло длиться по полгода, иногда и больше. Если же направления нет, то можно обратиться на платной основе сразу. Рассудив, что её жизнь ограничена по времени, женщина пошла на приём платно. Быстро и вежливо её приняли и обследовали зрение во всех кабинетах и назначили день операции.

   В назначенный день женщина явилась в приёмный покой. К удивлению, таких, как она, платников, оказалось более двадцати человек. Всем закапали капли в глаза и по очереди приглашали в операционное помещение. Это было совсем не так, как в Фёдоровском научном центре, и отличалось, как небо от земли. Она и глазом не успела моргнуть, как всё было готово. Посидев минут десять и успокоив сердце, она отправилась своим ходом домой.

    Три месяца баба Клава честно ждала, когда искусственная линза раскроется полностью. Наконец взяла талон в поликлинике по месту регистрации на приём к врачу, чтобы тот посмотрел, всё ли нормально и выписал рецепт на очки.

    На приёме она увидела молодого офтальмолога, женщину, которая взяла из рук старушки выписку и стала заносить данные в компьютер. Медсестра предложила сесть лицом к висящей таблице и, по очереди закрывая глаза, называть буквы в поле видимости. Как в прошлом веке. Всё. На этом приём окончился. На вопрос, что баба Клава пришла, чтобы рецепт на очки выписали, врач ответила:" А мы сейчас такие рецепты не даём. Идите в любую оптику, там Вам подберут очки, капли увлажняющие можете купить в аптеке любые, там подскажут, какие".

   Несколько минут женщина сидела молча, в ступоре. Ей вспомнилась надпись в соцсетях: " Осторожно, на работу вышло поколение, которое спало на лекциях, а скоро выйдет то, которое училось онлайн".

 Тогда, прочитав это, она посмеялась над  шуткой. Оказалось, что это совсем не шутка, а сегодняшняя действительность. Выйдя из кабинета, старушка отправилась восвояси приговаривая: " Эдак мы и аппендицит скоро сами себе будем удалять".
    Вот и выходит, что права Елена Малышева, которая с экрана телевизора каждый раз повторяет, что больной должен помогать себе сам.