Нам повезло. В школу прислали новую молоденькую учительницу. И наш набор первоклашек полностью попал к Евдокии Фоминичне. После уроков мы восторженно рассказывали родителям о нашей учительнице.
Девочки подражали ей. Разогревали над пламенем керосиновых ламп металлические кончики своих деревяных перьевых ручек и накручивали кудряшки. Обжигали лбы, сжигали волосы до состояния безжизненной пакли, порой и вовсе отпадающей от самых корней. Нам хотелось иметь такие же локоны как у Евдокии Фоминичны. Жаль, не у всех получалось.
Языки родителей наших спотыкались и с трудом выговаривали имя-отчество юной девочки. Ну какая она Евдокия Фоминична? Дуся – другое дело, но при детях нельзя, чтобы не уронить авторитет. А ребята с удовольствием называли тайком учительницу Дусей.
Ревниво наблюдали взрослые и дети за ухаживаниями за ней местного красавца. Да разве утаить любовь? Вскоре ведь поженились наша Дуся и Володя. Перевёз он её вещички к себе в дом.
Некоторое время спустя стала поправляться Евдокия Фоминична. Просто на глазах толстеть. Да и лицо как-то подурнело. Появились рыжие пятна, словно крупные веснушки. Нам было жалко учительницу. Хотелось, чтобы она снова похорошела, постройнела.
Время шло. Тут и март подоспел. Солнышко играло на снежных настах зеркальными зайчиками.
Наступил праздник. После большой перемены вошла в класс учительница и ахнула: учительский стол был уставлен подарками любящих учеников. Все мы, не сговариваясь, купили в сельском нашем магазинчике подарки. Что могли! Зато от всей души – пудру «Лебяжий пух». Пятнадцать коробочек красоты для учительницы!
Дружно встали при входе Евдокии Фоминичны, стараясь не хлопать крышками парт и хором произнесли: «С международным женским днём 8 марта!»
Потом сели на свои места, склонили головы на руки и горько расплакались. Мы же не знали, что втайне друг от друга купили на выпрошенные у родителей, или же вытащенные из копилок денежки – восемь копеек советскими – одинаковые подарки.