ДОРОГА НА ВЕРШИНУ
Дневник военного врача
ГЛАВА 3 1966 год
В клинику по скорой помощи привезли капитана 33-х лет с четырнадцатью колото-резаными ранами, полученными им в драке. Одна из ран находилась в четвёртом межреберье у левого края грудины. Больной был заторможен, с серыми кожными покровами, пульс и артериальное давление у него не определялись. С помощью внутривенных вливаний подняли ему артериальное давление до 60/40 мм рт.ст. Заподозрили ранение сердца. Я не встречал подобных больных раньше, поэтому с большим интересом участвовал в проведённой ему операции, во время которой была обнаружена рана левого предсердия длиной 0,7 см. Рану сердца зашили. Через три недели больной был выписан из клиники без ограничения годности к несению военной службы. Все участники операции были довольны её результатом, а больной очень радовался второму своему рождению.
Кроме тяжёлой и сложной работы, в клинике происходят и другие более интересные и приятные события. Все мы живые люди и ничто человеческое нам не чуждо. Народ здесь в основном молодой, поэтому нередко здесь флиртуют и влюбляются. Тон в этом задают женщины. Их в клинике меньше, а кавалеров здесь хоть отбавляй. Поэтому женщины, не теряя времени, быстро обзаводятся любовниками и тем скрашивают себе жизнь. Я уже говорил, что даже наш Борис Семёнович имеет любовницу, не отстают от него некоторые преподаватели, адъюнкты, клинические ординаторы и слушатели факультетов усовершенствования на кафедре и в клинике. Об этих связях обычно все знают, однако открытого осуждения с чьей-либо стороны не слышно.
Некоторые считают кощунством заниматься всем этим в учреждении, где на излечении находится масса тяжёлых больных.
Существует такая поговорка: "Не греши, где работаешь, и не работай, где грешишь". На этот счёт в клинике и на кафедре обычно отвечают: "А что же нам делать? Ведь у нас нет времени заниматься этим на стороне".
Иногда к нам на кафедру из конструкторских бюро поступают на практические испытания их детища — сконструированные ими наркозные и дыхательные аппараты, а из химических лабораторий — синтезированные там медикаменты, в основном миоре- лаксанты. Мы начинаем применять их в нашей практической работе и, как правило, убеждаемся в их плохом качестве. Наше начальство прекрасно знает от нас о никчёмности этих изобретений, но почему-то отклики на них даёт удовлетворительные, обтекаемые. Оказывается, наши руководители лично знакомы с руководителями этих конструкторских бюро и химических лабораторий и не хотят обидеть их, испортить с ними отношения. В результате всего этого наша промышленность нередко выпускает плохие аппараты и медикаменты, в чём я впоследствии убедился.
На днях у нас проходил симпозиум по анестезиологии и реаниматологии. На нём я встретил некоторых заочно известных мне крупных специалистов в нашей специальности, в том числе и зарубежных. При подготовке к симпозиуму наши женщины, видя моё усердие в науке, просили Бориса Семёновича включить в сборник выступлений, оглашённых на симпозиуме, и моё выступление на ту тему, по которой я работаю. Однако Борис Семёнович не придал их просьбам никакого значения, хотя у меня и появились уже кое-какие новые интересные сведения, полученные в результате моих исследований. Всё это я воспринял как плохой знак. Несомненно, что это козни Зинаиды Ивановны, нашептавшей что- то на ушко своему любовнику.
Было у меня на симпозиуме две особенно запомнившиеся мне встречи. Одна из них — встреча и знакомство с полковником медслужбы Богомоловым, Героем Советского Союза, который руководит анестезиологической службой в Главном госпитале Советской Армии им. Бурденко. Не зная меня, он очень откровенно рассказал мне о том тяжёлом психологическом климате, который царит у них в госпитале, о тех кознях и нападках, которым он там подвергается. И это такой видный и заслуженный человек!
Второй запомнившейся мне встречей была встреча с военным анестезиологом из ГДР Это был молодой парень в военной форме, напомнившей мне фашистскую форму времён войны. Я смотрел на этого ни в чём неповинного человека и чувствовал, что меня пронизывает неприязнь, даже ненависть к нему, представителю той нации, которая столько горя принесла нашему народу. Это они убили моего отца.
Свой второй отпуск во время пребывания в Ленинграде за 1966 год я также решил провести на Кавказских минеральных водах. Путёвку в санаторий мне достать не удалось, поэтому я отдыхал и лечился там, как говорят "дикарём". Начал я с Пятигорска, неделю пробыл в Ессентуках, а закончил свой отдых в Кисловодске. К концу отпуска отправился на Кубань, где встретился с Таней.
Нам с её родственниками необходимо было решить вопрос с машиной. Геннадий пользовался ею по доверенности, переоформить машину на него было невозможно, так как я по закону должен был продать её через комиссионный магазин человеку, который стоит там в очереди на машину. Решили машину продать.
С Таней поехали в Майкоп в ГАИ, сняли машину с учёта. Автоинспектор, обслуживающий нас, предложил нам продать её товарищу из города Белореченска, который работает заготовителем и, по словам инспектора, имеет кучу денег. Мы запросили за машину 3000 рублей. Автоинспектор тут же позвонил в Белореченск потенциальному покупателю, получил от него согласие, и вот мы все трое мчимся в Белореченск. И надо же было такому случиться: проезжая через центральную усадьбу колхоза "Большевик", наша машина испортилась, у неё сломался один из болтов в системе рулевого управления. Болт нам тут же выточили в колхозной мастерской, а за это время в деревню с шофёром приехал покупатель машины, с которым автоинспектор созванивался. Машину они осмотрели, она им понравилась, в цене мы сошлись, и вот мы из рук в руки передали нашу машину новому владельцу. Переоформление её он взял на себя.
Вот так, наконец, избавились мы от этой злополучной машины, доставившей нам мало удовольствия, но очень много хлопот.
Особая гордость каждого анестезиолога — это участие в операции с искусственным кровообращением. Для проведения обезболивания таким больным обычно назначается два анестезиолога. Один из них является старшим (обычно это преподаватель кафедры), второй придаётся ему в качестве помощника (кто-то из менее опытных анестезиологов). Меня, как правило, назначали помощником, хотя я теоретически знал все обязанности старшего.
И вот сегодня совершенно неожиданно я оказался в единственном числе во время такой операции. Руководитель клиники профессор А.П. Колесов оперировал больную 34-х лет с митральным стенозом. Наркоз давал я. Через левое ушко сердца профессор ввёл палец в левое предсердие с целью проведения слепого разделения сросшихся створок митрального клапана. При этом он обнаружил редкое заболевание — опухоль левого предсердия. Обследуя находку, он сдвинул её с места, и она вклинилась в левое предсердно-желудочковое отверстие, перекрыв тем самым ток крови в сердце. Последнее тут же остановилось. Был начат открытый массаж сердца, который из-за вышеуказанного вклинивания опухоли оказался неэффективным. Несмотря на это, массаж сердца и искусственное дыхание продолжались.
В операционную срочно была вызвана бригада специалистов по искусственному кровообращению. Я, со своей стороны, сделал всё, что положено анестезиологу в таком случае. Больной была проведена операция удаления опухоли (миксомы) предсердия.
Однако после операции она не пришла в сознание ввиду длительного неэффективного массажа сердца. Её кора головного мозга погибла от гипоксии. Через несколько дней больная скончалась.
Во всей этой печальной истории я, во-первых, получил всё же удовлетворение от участия в такой операции, а, во-вторых, имел возможность наблюдать за работой и поведением профессора Колесова в экстремальной ситуации. Вёл он себя очень выдержанно, спокойно, с коллегами по работе обращался по-товарищески, просто, как с равными. Такой стиль обращения с подчинёнными, подумал я, может быть только у очень воспитанного и культурного человека.
В своём дневнике я обычно описываю наиболее интересные случаи из практики, которые, к сожалению, заканчиваются трагически. Пусть у читателя не создастся впечатление, что в клинике такие случаи происходят в массовом количестве. Это единичные случаи среди тех многих тысяч больных, которые прошли через клинику и обрели здесь в результате произведённых им операций вторую жизнь.
Все праздники, дни рождения и другие торжества у нас на кафедре обязательно отмечаются. Руководство этому нисколько не препятствует, наоборот, всё это поощряется. Жёны и мужья сотрудников на эти мероприятия не приглашаются. У Бориса Семёновича в кабинете весь шкаф заставлен всевозможной посудой. Есть здесь с чего и выпить, и закусить. А выпивку и закуску обычно доставляют виновники торжеств, при праздниках же всё это делается вскладчину. Юбилярам обычно дарят подарки, причём, разнообразием их особенно не балуют. Мне, например, на дни рождения и Советской Армии подарили уже четыре авторучки в виде ракет на старте. Женщинам обычно дарят духи или какую- либо безделушку.