Доченька. Глава 3. Ренат

   

        Ренат  Гизатуллин   поселился у нас. Это был молодой татарин лет тридцати, черноволосый,  кудрявый, улыбчивый.   Еще несколько лет  назад  он  служил  в  военной  части  радиоинженером. Была у него жена Ася, маленькая дочка Альфия  и служебная квартира. Но случилось несчастье.    Когда он гулял с дочкой   возле  дома,   на улице,  на его глазах  сбила   машина маленькую  Альфию.       
 
 Трехлетняя девочка умерла  сразу.  Жена обвинила во всём  мужа, который отошел с приятелем покурить. Семейная жизнь рухнула.   Ася   уехала к родителям в Казань, а   Ренат  стал пить.  Сначала его прощали из-за несчастья с дочкой, а  через год  лишили звания, и он потерял работу  и квартиру…
 
  Но пьянка так затянула  Рената  в своё  болото, что бросить он уже не  мог. У него появились  друзья  - такие же босяки,   как он   -  бичи, как их звали тогда.   И почти все  имели высшее образование.  Они  подрабатывали грузчиками  на железной дороге, разгружая вагоны со всякой всячиной, а потом пили  в вагончике или у кого-нибудь из друзей.  Одним  таким другом у Рената был  твой отец. Когда-то он  служил в той же части прапорщиком, потом уволился по той же причине, что и  Ренат.   Но дружить не бросили, а даже стали побратимами.

    А теперь во   бывший офицер  жил у нас в   проходной комнате   возле спальни свекрови. Она сразу стала оказывать ему нежное покровительство  и  за столом всё подкладывала лучшие куски. Она стирала ему вещи, купила новую куртку, брюки и рубашку. Сначала я думала, она это делает из жалости к  молодому человеку, попавшему в беду. Но однажды ночью пошла  в туалет   и увидела, что его на кровати нет, а из спальни свекрови доносился его голос…

   Мне было всё  - равно,   спят ли они вместе или нет,  но пить твой отец стал еще больше и чаще, а вскоре совсем бросил работу.  А свекровь стала прихорашиваться,  завивать кудри, носить яркие халаты и улыбаться  лучезарно Ренату, который   быстро освоился  в нашем доме. Он любил детей и часто подходил к  тебе, улыбался, разговаривал, брал на руки, а когда я  лепила пельмени,   мыл чисто руки и пытался помочь,   и у него это ловко  получалось. Видимо,   дома он раньше помогал это делать жене, которую любил. Несколько раз он писал ей письма в Казань, но Ася не отвечала.

   Один раз  он  пьяный  принес  и подал мне целую шапку шоколадных дорогих конфет и,   несмотря на  то, что я отказывалась, Ренат   высыпал их на стол передо мной и пошел спать к себе.  Я  достала вазу и переложила конфеты туда, чтобы все попили с  ними чай, но тут  вернулся  из пивной твой отец, увидел конфеты и стал меня гневно расспрашивать – почти как Отелло Дездемону…
- Откуда у тебя эти конфеты?
- Ренат угостил.
- А что это он так расщедрился? Клин к тебе подбивает? Так и скажи.
-  Какой клин? Да ты что?
-  Самый простой. Не прикидывайся овечкой.  И давно это у вас началось?
-  Не понимаю, о чем ты?
-   Не понимает она. И давно это у вас началось? Давно в кровать к нему бегаешь?  -  допрашивал он меня, и на щеках мужа заходили желваки, он заскрипел зубами   и  размахнулся, чтобы ударить,   но я успела отскочить с криком:
-  Да ты  за что?
- Гадина! Спуталась с ним! Убью!  - заорал он и кинулся на меня с кулаками.

    Я бросилась к тебе, взяла руки и хотела выскочить за дверь, но не успела. Он схватил острые ножницы и с размаху бросил в меня, но к счастью они пролетели мимо  моей головы и со стуком воткнулись в пол, а ты закричала от испуга так сильно, что  даже твой отец перепугался, а я выскочила за дверь.
 
    И опять мы провели ночь у соседки тети Вали,   а   утром нас забрала свекровь. да  еще и отчитала:
- Чего бегаешь  из дома, будто у тебя и мужа нет? Так будешь делать, так езжай отсюда к матери. Пришла к нам голодранкой,  да еще и нос задираешь!

 И тут за меня  вступилась добрая тетя Валя:
-  Да ты горло –то  не дери, Надя, а посмотри до чего твой Сашка её довел  - всю ночь почти глаз не сомкнула, плакала.  Смотри, изведете девку   да и ребеночка тоже. Еще парня этого татарина привел. Как ей жить- то у вас?
- А мы не держим, пусть убирается,  куда хочет. А ребенок, может и не его. Кто знает?
- Да ты сдурела, Надежда? Да  посмотри на внучку-то, посмотри – Сашкина копия. Не стыдно тебе говорить так?
- Мы еще посмотрим, чья она копия, подрастет когда. А пока дуй домой   побыстрее! -  кричала свекровь мне прямо в лицо, брызгая слюной,  а я растерянно глядела на тетю Валю и не знала, что делать.
- Иди домой, дочка, -  ласково сказала она мне. –  А если тронет   -  крикни мне. Я милицию вызову. Надо его приструнить.

        И я пошла с тобой, моим сокровищем,  в этот  неприветливый и   постылый уже  мне  дом к нелюбимому мужу  - делать было нечего  - денег  у  меня  не  было, а  тем временем приближалась осень.  И я задумалась, что делать дальше,  как жить и растить ребенка в окружении  горьких пьяниц?   А ты еще сосала грудь.   Своими  полными ножками выходила во двор и топала  по асфальтированной дорожке   к  огороду, где росли необыкновенно  вкусные помидоры. Каждый день я собирала их по целому ведру, потом солила и мариновала, делала салаты, которыми закусывали твой отец и Ренат.

       В огороде и саду поспел богатый урожай разных овощей и фруктов. Крупные с синим отливом баклажаны, сладкие перцы, помидоры,  картошка,  сочная  морковь, огромные  душистые яблоки, сладкие сливы, виноград. Всего столько, что ешь  – не хочу. Но не было любви, которая так необходима в  молодости.  А ведь как я  любила твоего отца  раньше!  Он казался мне самым красивым на свете! Его синие глаза, светлые цвета соломы волосы, сильные руки, рост выше среднего, его выразительная улыбка...
 А теперь все чувства утонули в   вине…

    В октябре пошли,   наконец,   дожди,  а у  тебя  не  было теплых вещей, курточки, колготок.   А когда я в очередной раз  попросила     у   отца  денег, он устроил мне очередной скандал  с дикой сценой ревности к   Ренату.

- Спрячься у меня, -   позвала меня  свекровь к себе в комнату и закрыла дверь на ключ, когда я  зашла к ней.    Я  прижала тебя   к себе  и стала потихоньку укачивать.  Но не тут – то было!
    Твой отец начал стучать и  с большой  силой  дергать дверь. Наконец,  он разбежался   и   так  ударил дверь,  что  она  с треском  открылась,  а  Сашка ворвался в комнату и кинулся к матери :
- Зачем ты ее скрываешь, старая  стерва,  убью вас обоих!  - орал он  и ударил   ногой  мать,    сидящую  на кровати…
- Беги скорее  к Вале! – крикнула мне свекровь,    и  я  мигом выскочила  с тобой  из дома, спасая себя и ребенка.  А  там продолжался погром – твой отец  бил мать, а  потом    расколотил  шваброй почти все окна в доме и выбросил вещи на улицу,  прямо под моросящий дождь…
Жить  под  одной крышей  с  этим  человеком  больше не имело смысла,  и было очень опасно.
   
  На другой день свекровь не могла подняться  с постели, так избил ее родной сынок.  Она  достала из-под подушки кошелек,   подала мне  семьдесят  рублей и сказала:
 -   Вот, возьми эти деньги  и  уезжай, пока он не искалечил тебя.
-  Спасибо, Надежда Андреевна, -  поблагодарила я ее искренне  - это была ее месячная зарплата.

    Я   собрала в  маленький чемоданчик   самое необходимое,    и   через два дня мы сели в поезд и уехали.
Перед  отъездом  твой отец   даже не проводил нас. На  прощанье он  сказал:
- Забичуешь  и загуляешь с мужиками,  и никому не будешь нужна.  Пропадешь ты.
-   Это мы еще посмотрим,  -   ответила  я и пошла на автобусную остановку.
 А твой отец,  хмурый, небритый  и злой   с   жестокого похмелья,    с Ренатом   отправился в пивную…

     В солнечный октябрьский день   мы ехали  в  плацкартном вагоне под монотонный стук колес.   Ты  сидела у  меня  на руках, не капризничала, не плакала,  пососала грудь,  потом крепко уснула,   а я была рада,   что   наконец    избавилась  от пьяницы -  мужа   и вечного страха,  и смотрела   в окно на   редкие  поселки с пирамидальными тополями, на бесконечные казахские степи с их необычными погребениями.  Я ехала с тобой, моя милая крошка,   к новой жизни,   и  будущее казалось таким неясным, но самое страшное, казалось, было позади...