Третий Ангел

«ТРЕТИЙ АНГЕЛ»

Твои слёзы – мои слёзы.
Когда больно тебе - больно и мне, и я также плачу вместе с тобой, и смеюсь, когда ты веселишься.
И я держу тебя, когда ты вот-вот готов упасть.
Я твой щит и верный цепной пёс.
Самая большая радость для меня – просто быть твоим ангелом.

Приглушённый свет абажура мягко освещал крошечную комнатку, больше похожую на келью, нежели на обычную спальню. Маленький круглый столик и два стула, стоящие у большого эркерного окна, обрамлённого тяжёлыми античными шторами. Небольшой пузатый комод с зеркалом в тяжёлой золочёной оправе, слегка тронутой патиной, словно притаился в углу комнаты. Старинная кровать с балдахином и пуховыми перинами, часы с боем - на стене, да прикроватный столик на изогнутых ножках и уютная лампа в кружевном абажуре – вот и вся обстановка.
Она присела на краешек кровати, мягким движением руки разгладила складки на длинной кипенно-белой ночной рубашке, поправила кружево высокого воротника и любовно дотронулась до обручального кольца на безымянном пальце.
-Ну, вот и я, любимый, - сказала она, обращаясь к портрету импозантного мужчины в старинной овальной рамке на витых ножках, стоящей у самого края столика. Сухая старческая рука потянулась к фотографии. Нежно коснувшись лица изображения, она глубоко вздохнула. - Ты всё также улыбаешься - и это согревает мою душу.
Состарившееся, некогда прекрасное лицо озарилось лёгкой улыбкой. -Я прожила ещё один, целый день без тебя. Сегодня четыреста тридцать второй день как ты покинул меня, но я знаю, чувствую, что ты рядом.
-Итак, соблюдая наши традиции, расскажу тебе последние новости дня сегодняшнего. За окном всё ещё осень. Помнишь, ты говорил, что к старости люди начинают любить эту пору, не лето, а именно осень? Лето для молодых, а осень – для стариков – когда уже никуда не надо спешить, можно нежиться в лучах уставшего солнца, любоваться золотом листвы, и наблюдать, и наслаждаться, и просто быть. Так вот, ты прав. Как всегда - прав. Осень – она для нас, и я живу, дышу и ловлю каждый день, каждый миг. Наблюдаю за каждым листочком и дуновением ветра. За солнечным лучом, скользящим по комнате, белыми облаками, бегущими по хрустальной прозрачности небесной сини. Всё прекрасно, дорогой… – её дыхание прервалось, и по щеке скатилась непрошенная слезинка. – О, нет! Нет, милый, я не плачу – тихонько всхлипнув, обратилась она к фотографии и смахнула слезу. – Я же помню, я обещала тебе, что не буду плакать, и я не плачу, нет, ты не подумай. Это так… – она тяжело вздохнула - это всего лишь старость. А ты знаешь, - оживилась она, - наш Бобби во второй раз стал отцом! Ты представляешь? Это наш хулиган и бездельник, сорванец и лентяй Бобби – дважды отец! И как он счастлив! Он так горд собой, и так светится от счастья, что я не могу поверить в то, что это наш мальчик, и он уже вырос! Как быстротечно время. О-о-о, ты не переживай, у него всё хорошо. Он унаследовал твою хватку, и ведёт семейный бизнес железной рукой. Да, тебе есть чем гордиться! Он расширил компанию вдвое и собирается ещё открывать несколько магазинов. А какая у него милая, чудесная жена! Она просто прелесть, и так заботится о нём, и малышах! Помнишь, ты всё время со мной спорил, что Эмили – лучшая партия для нашего сына, а я утверждала, что не стоит торопиться. Ах, милый, ты был прав, и я так за них рада, так рада! Жаль, что ты не можешь разделить с нами это счастье. Твой старший внук Джимми очень тоскует по тебе, мы часто говорим с ним по телефону, и ты знаешь, ему тебя не хватает… нам всем так тебя не хватает.
Ах, да! Бобби с Эмили настаивают, чтобы я переехала к ним, в наш старый огромный дом, чтобы быть рядом, и даже утверждают, что так им будет спокойнее. Но ты же понимаешь, я не могу себе позволить стать обузой, мешать, и уж тем более не хочу доставлять никаких хлопот. Да и потом, я так люблю нашу с тобой крошечную, старую квартирку с видом на центральный парк. Мы провели в ней лучшие годы нашей жизни, и мне до сих пор кажется, что ты ещё здесь. Поэтому, я совершенно не готова к переезду. Мне спокойнее тут, с тобой, а у детей должна быть своя жизнь. А ещё, ко мне каждый день заходит миссис Адамс - наша соседка, справляется о моём самочувствии, приносит продукты и даже время от времени готовит для меня! О, это так мило с её стороны! Она такая любезная. Конечно, я догадываюсь, что за всем этим стоит Бобби, но делаю вид, что ничего не знаю – не хочу расстраивать нашего мальчика, ведь он так старается. Ну, вот, кажется на сегодня все новости. Ах! – она взглянула на большие старинные часы, - и время уже идёт к полуночи – пора ложиться спать. Если я не уйду к тебе сегодня ночью, то завтра вечером обязательно расскажу тебе новости, тем более сын с утра обещал приехать и отвезти меня на смотрины новорожденного. Спокойной ночи, любимый - старушка приложила кончики пальцев к губам и послала воздушный поцелуй фотографии. Слегка откинув край воздушного одеяла, она легла на самый краешек постели, и погасила лампу.
Комнату окутал полумрак и тишина, лишь мерное постукивание часов нарушало покой и величественность ночной тишины.
Она устало закрыла глаза, и по обыкновению положила обе ладошки под голову, как обычно спят маленькие дети. Её тело казалось слишком маленьким и хрупким для столь огромной кровати и, словно растворялось в пене одеял, и кружеве подушек.
Боже, как тяжело на сердце. Если день ещё можно как-то пережить - гулять в парке, разговаривать с соседями, беседовать с внуком по телефону, то ночь становится сущим наказанием. Пустая холодная постель угнетает, вызывая нестерпимо тоскливое чувство безысходности и одиночества. Каждая ночь словно изнурительная пытка – тишина вместо сонного дыхания, пустота там, где раньше были нежные, сильные руки, к которым так хочется снова прижаться и почувствовать тепло. Подушка стала мокрой от слёз. – Нет, я не плачу. – прошептала она в тишину.
Часы гулко пробили полночь.
Лёгкое дуновение ветра коснулось её лица и волос. Одеяло слегка натянулось, а в ногах заметно потяжелело, как будто кто-то присел на край кровати.
-Это ты! Как хорошо, что ты пришёл, я ждала тебя, мне хоть не будет так одиноко. Я очень люблю, когда ты вот так приходишь и садишься рядом. Но почему ты всегда молчишь? Поговори со мной, хотя бы один раз. Я же не прошу о невозможном, не прошу появиться, просто поговори со мной.
Ещё одно лёгкое дуновение ласково, словно поглаживая коснулось её плеча.
-Пожалуйста, - прошептала она, скажи мне хоть слово.
Тишина, да мерное постукивание часов было ответом.
Она почувствовала, как по телу разлилось тепло, и покой безмятежного сна окутывает всё её существо.
-Засыпай скорее, а я буду сидеть и оберегать твой сон. Жаль, что ты меня не слышишь, но я говорю с тобой. И я всегда рядом, но ты меня не видишь, это очень грустно - раздался лёгкий шелест призрачного голоса.
-Я тебя слышу! Наконец-то! Я не буду открывать глаза, чтобы не спугнуть тебя, но я хочу слышать твой голос, он такой нежный и успокаивающий. Пожалуйста, только не уходи, говори со мной.
-Я здесь, и никуда не уйду, не бойся.
-Как хорошо! А знаешь, ведь я тебя всегда чувствовала, с самого раннего детства. Теперь я точно знаю - это ты приходил ко мне ночью, и сидел вот так - на самом краешке постели, и гладил по голове. А я думала, что это мама приходит со мной посидеть. А когда я выросла, то была уверена, что мне в ноги ложится наша кошка, а под утро просто уходит, но это был ты, ведь так?
-Да, это был я.
-А почему же раньше я тебя не слышала?
-Просто было не время для наших бесед. Ты была слишком занята, у тебя была яркая, насыщенная жизнь полная азарта и приключений. И разговоры были ни к чему, хотя, иногда я даже кричал чтобы ты услышала, предостерегал от опрометчивых поступков, но…
-О, да! – она счастливо засмеялась. – Я доставила тебе массу хлопот, не так ли?
По комнате пронёсся лёгкий ветерок и смех, больше похожий на шуршание листьев в осеннем парке.
-Да, по части шалостей – тебе не было равных, но ты всегда была моей любимицей! Твои детские выходки и проказы, твои разбитые коленки и синяки, даже слёзы от обиды на соседа - сорванца Джека. Всё это часть меня – часть моей жизни, моей души.
-Ты помнишь всё-всё?
-Всё… с самого твоего рождения.
-Ах, а я такой памятью, увы, похвастаться не могу. Порой, я даже забываю куда положила свои очки, и хожу, ищу, хотя держу их в руке. Вот такая я стала рассеянная, слишком многое стала забывать, но, что поделаешь – возраст.
-Не грусти, я помню всё. Ведь я пишу историю твоей жизни в книге вечности. А помнишь кошку спасённую тобой от неминуемой гибели? Ту, которую ты принесла домой, вытащив из бочки с мазутом?
-О! Конечно, Пусси! Я помню, конечно же я помню! Она была страшная, худющая и вечно голодная! А ещё у неё был совершенно отвратительный голос, и когда она мяукала, казалось, что кто-то открывает старые заржавевшие ворота! А ещё она была злая, потому что царапалась, кусалась и кидалась на всех кроме меня! Надо же! А я ведь так давно о ней не вспоминала! И как ругался тогда папа! О-о-о! – это был целый семейный скандал!
-А ты в это время сидела в обнимку с кошкой во дворе под старой туей, лила горькие слёзы, и без конца её целовала. Это была не просто кошка, Эмма. То был твой второй ангел.
-Пусси, второй ангел? Хотя знаешь, ты прав! Она действительно была моим ангелом. Даже мальчишек во дворе гоняла, шипела на папу, когда он пытался меня воспитывать. И всегда спала только со мной, и рассказывала мне сказки на своём кошачьем языке. Она слизывала мои слёзы, когда я плакала и лежала со мной рядом сутки напролёт, когда я болела. Боже мой, бедная моя Пусси! – старушка всхлипнула. -Как же я могла о ней забыть? Я так рыдала, когда она потерялась! Папа тогда объездил полгорода, пытаясь её найти, и звал соседей на помощь, но тщетно. И, хотя он всегда делал вид, что терпеть не может кошек – он её искренне любил!
-Он искренне любил тебя, поэтому всё, что было дорого тебе – было дорого ему, - послышался печальный вздох.
-Но, почему же она исчезла, если она мой ангел? Ангелы ведь не теряются?
-Жизнь быстротечна, Эмма. Ангел решивший быть ближе к своему человеку может выбрать тело лишь один раз. И это тело смертно. Твоя кошка тогда не потерялась, она просто ушла, предчувствуя близкий конец. Исчезла, чтобы избавить тебя от мучительной боли потери и страданий. Нет, не надо плакать, она тебя любила и чувствовала твою любовь, а это – самый главный подарок в жизни не только ангела, но и любого живого существа.
-Я не плачу, - шмыгнула она носом. -А почему ты сказал, что она второй ангел? У меня их несколько?
-О, да. Каждому человеку при рождении даётся ангел, и имя ему…
-Мама – выдохнула она.
-Да, мама. Твои родители очень ждали твоего появления на свет. И ты стала для них настоящим ангелом, несмотря на все твои шалости.
-Но почему она ушла так рано, почему? Ведь это несправедливо! Сначала папа, потом мама. Ты помнишь, как я тогда кричала и ругала Его жестокосердие? Почему Он не услышал меня, и не оставил её со мной? Я не могла Ему этого простить, и этим прогневила. Наверное, я говорю ужасные вещи?
-Нет, что ты, в тебе говорила боль, а не злоба. А Он - всегда прощает, потому что знает и любит…
-Мне так жаль… 
-Я знаю, Эмма. Я был там с тобой, и мне тоже было больно.
В комнате повисла немая тишина, и только старинные часы напоминали о быстротечности времени.
-Значит, сейчас пришло моё время? Время уходить?
-Как ты захочешь. Я пойду с тобой, куда бы ты не отправилась.
-То есть мы можем ещё немножечко остаться и побыть здесь?
-Конечно.
-А можем пойти туда, где всё закончится?
-Когда мы отправимся на ту сторону горизонта - для тебя всё закончится здесь, а там будет лишь начинаться.
-Значит, всё правда? Есть и рай, и загробная жизнь?
-Там существует то, во что ты веришь.
-Тогда, почему мне становится так страшно от этих мыслей? Наверное, я просто не готова всё оставить…  А как же Бобби, Эмили и мои внуки? Я даже не увидела новорожденного, не успела заглянуть в его крошечное личико, поцеловать пухлые щёчки, подержать крохотные ручки. Я даже не знаю, как его зовут! – занервничала она.
-Не спеши, сейчас всё зависит только от тебя. Как решишь – так и будет. Ты так переживаешь за них, а это означает, что ты ещё не готова. Твоё время ещё не настало. Успокойся, мы никуда не торопимся. Всё, чем ты располагаешь – это и есть самый ценный дар – время.
-Время… Знаешь, - немного повеселев сказала она, -  ты прав, я ещё не готова! Мне нужно ещё немного времени, чтобы закончить все свои дела. Теперь я знаю, что нужно делать и как прожить последние дни осени!
-Спи, - тепло прошептал голос, - тебе нужен отдых.
Она почувствовала лёгкое прикосновение к лицу, столь невесомое и мимолётное, словно призрачный поцелуй.
-Нет, только не уходи, побудь со мной! – встревожилась Эмма.
-Я здесь, - донёсся лёгкий шелест, - я никуда не уйду.
-И, пожалуйста, будь со мной и завтра. Пообещай мне, что мы ещё поговорим, мне так много нужно тебе рассказать, о стольком спросить.
-Обещаю, Эмма. Я всегда рядом, даже если ты меня не видишь - это не значит, что меня нет. А теперь, будь хорошей девочкой, спи.
И в эту секунду она почувствовала новую волну тепла разливающуюся по всему телу и невероятную лёгкость. Как будто кто-то большой и сильный, снял с её сердца невидимой рукой каменную плиту боли и печали. Облегчённо вздохнув, она уснула.
Часы на стене неумолимо продолжали свой бег отмечая каждый час гулким боем.

***
В распахнутую створку окна ворвались шум и гам утренней суеты: дворник неспешно мёл улицы, на детской площадке резвились дети, то и дело слышался их счастливый смех и строгий окрик нянь. Донёсся торопливый звук шагов спешащих на работу людей. А вот и лёгкая размеренная поступь – кто-то вышел на пробежку. Прошуршала шинами проезжающая машина. Город просыпался и уже спешил, спешил жить, двигаться, достигать неизведанных вершин. Время быстротечно и нужно успеть прожить ещё один день.
Она сладко потянулась в кровати и открыв глаза улыбнулась.
-Как хорошо! Я жива, всё ещё жива! У меня есть ещё один день! М-м-м, а как сладко спалось, впервые за долгое время мне снились чудесные сны, и в них я была молода и счастлива… - она осеклась вдруг вспомнив свой сон, или это был вовсе не сон? – Ты здесь? Где ты? – вопрошала она пустую комнату. – Я так и знала! Мне всё приснилось. Но как хорошо мне было в этих грёзах, так легко и спокойно стало на душе. И ладно! Я всё равно знаю, что ты здесь и слышишь меня, просто я тебя не слышу, только и всего – она улыбнулась. – Вот, дожила – говорю сама с собой, а думаю, что разговариваю с ангелом. Для моих лет уже довольно поздно обращаться к психиатру, наверное, все старики счастливы от того, что просто сошли с ума. Если сумасшествие такое радостное, то так тому и быть!
Аккуратно взбив подушки и застелив постель, Эмма вышла из комнаты направившись в ванную, чтобы привести себя в порядок.

***

Раздался щелчок открываемого замка, входная дверь открылась.
-Ма?! Мама, ты дома? – Открыв входную дверь своим ключом, в крошечную прихожую вошёл высокий, подтянутый мужчина лет сорока. Он выглядел так, словно сошёл с обложки журнала «Форбс». Светлые короткие волосы были уложены в стильную причёску, тонкий запах дорогого одеколона, серебристо-серый костюм, белоснежная рубашка, лёгкие туфли мягкой кожи – всё говорило о солидном достатке мужчины.
-Мама, где ты? – он нервно бросил ключи на пуф, и уже было сделал торопливый шаг к комнате, как открылась дверь ванной, и оттуда, что-то напевая вышла маленькая женщина. Она была одета в брючный костюм фиалкового цвета, блузон тончайшего шёлка лимонного оттенка и лёгкие туфли в тон блузке.
-О-о-о, мама! Ты уже готова? Ты выглядишь так, словно собралась на приём к королеве! Ты чувствуешь себя лучше, всё в порядке? – встревоженно вглядываясь в её лицо торопливо произнёс он.
-Милый! Не нужно так волноваться! – она коснулась рукой его щеки и обняла. – Ты так взволнован в последнее время, Роберт! Доброе утро, дорогой!
-Мама-а-а! – прошептал он, прижав её к себе и поцеловал серебристые локоны. Она едва доставала ему до груди. - О, мама! – он с облегчением выдохнул.
-Аккуратнее, дорогой! Ты испортишь мою укладку и макияж, а я не могу явиться на первую встречу к внуку в неопрятном виде! Что он подумает о своей бабушке? – она счастливо засмеялась. – Ты очень напряжён, хотя я прекрасно тебя понимаю, всё это так волнительно: долгожданное рождение второго сына, Эмили в больнице, а ты остался один с непоседой Джимом. Давай выпьем по чашечке чая, а потом отправимся на смотрины, - она взяла его за руку и повела как маленького на кухню, он послушно шёл следом.
-Мама, я не понимаю, что с тобой произошло за одну ночь? Ты вся… светишься?! – он плюхнулся в мягкое, белое кресло и облокотился о чайный столик.
Эмма суетилась у плиты, колдуя над чайником.
-Мой любимый сын! – торжественно начала она, - я категорически запрещаю тебе смотреть на меня щенячьим взглядом, отражающим вселенскую печаль. Я ещё пока жива! И даже на своих собственных похоронах я не желаю видеть этого взгляда! Ты вынудишь меня, Роберт Тейлор, и я встану с подушек и заявлю тебе об этом во всеуслышание!
-Ма! – воскликнул он и поперхнулся, - как ты можешь говорить такие ужасные вещи!
-Дорогой, - начала Эмма с мягким укором, и повернулась к ошалевшему сыну. – Бобби, не надо так пугаться. Со мной всё в порядке, я просто рада, что сегодня такой прекрасный день, и у меня такой чудесный сын, и два замечательных внука, неужели этого мало для радости? - она поставила перед ним чашку с дымящимся ароматным напитком и села в кресло напротив. – Я, - начала она, но увидев его растерянный взгляд смягчила тон, - я давно хотела с тобой поговорить…
Роберт резко выпрямился в кресле.
– Прошу тебя, расслабься хоть немного – она улыбнулась, - иначе я расскажу твоим детям, что мы зовём тебя Бобби.
-Мама, это нечестно! Я взрослый мужчина, у которого в подчинении три тысячи человек, я отец двоих детей, и я никак, совершенно никак не могу называться Бобби! И вообще, откуда взялось это прозвище? Это ведь даже не производное от имени Роберт!
Выслушивая тираду сына Эмма улыбалась, как легко ей удалось перевести разговор в безопасное русло. С каким рвением её сын доказывает, что он уже взрослый мальчик.
-И я не понимаю, решительно не понимаю, чему ты улыбаешься, ма! – продолжал он.
-Бобби, - сделав акцент на имени, она накрыла его руку своей ладошкой и улыбнулась. – С самого юношества ты негодуешь по этому поводу, и много, очень много раз я тебе рассказывала предысторию возникновения этого, с позволения сказать, прозвища. Если ты забыл, я готова напомнить тебе эту историю ещё раз. Итак, тебя назвали в честь твоего дедушки Робертом. Но ты был настолько маленький и славный малыш, что мы с папой называли тебя Роби. Когда ты подрос, и сам стал при знакомстве называть своё имя – оно никоим образом не походило на Роби! Ты просто не выговаривал все буквы, и всем слышалось Бобби. А потом, ты однажды вернулся из садика и заявил, чтобы мы больше никогда не называли тебя Роби, потому что это девчачье имя, и отныне, твоё имя только Бобби, и никак иначе. Мы с Томом очень любили тебя и не хотели огорчать, поэтому, выбранное тобой имя так и прижилось. А привычка – самая постоянная вещь на свете. Так что не стоит сердиться, я сохраню нашу маленькую семейную тайну. И да, запомни: сколько бы тебе не исполнилось лет – пятьдесят, семьдесят – ты не перестанешь быть моим сыном, ты навсегда останешься моим любимым мальчиком.
-Ла-а-дно-о, - пробурчал он недовольно. Только пообещай мне, что ты никогда не будешь называть меня этим ужасным именем при посторонних и в присутствии моей семьи, я тебя умоляю!
-Как скажешь, дорогой! Но, в последнее время, ты слишком много ворчишь по пустякам, неужели стареешь? – она хитро улыбнулась.
-И всё - таки, ты мастер переводить разговор на другую тему, - ухмыльнулся он. -Что ты хотела сказать мне, мам? О, только не надо изображать крайнее удивление и вот так приподнимать бровь, я знаю, что ты прекрасная актриса, но и я уже не мальчик чтобы поддаваться на твои уловки! Раз ты так увиливаешь от разговора, значит тема серьёзная, я весь во внимании! – он отодвинул от себя пустую чашку, и выпрямившись в кресле положил руки на стол.
-Роберт! – воскликнула она. – Я запрещаю тебе разговаривать со мной так, будто я твоя подчинённая! Я - твоя мама, и предпочитаю ею остаться, поэтому, убери локти со стола, займи расслабленную позу и… - она сделала паузу подыскивая верные слова, но не найдя ничего вразумительного продолжила, - и да, давай поговорим.
-Прости, - он стушевался, - привычка! Просто, когда я чувствую, что дело пахнет жареным, я начинаю себя вести именно так - ничего не могу с собой поделать. Мне даже от Эмили часто влетает за это – он виновато улыбнулся.
-Ты так похож на своего отца, если бы ты только знал! Том тоже частенько вёл себя именно так, чем крайне выводил меня из себя. И мы даже с ним ссорились из-за этой его манеры изображать «большого босса». Я всегда говорила ему, теперь скажу и тебе: не стоит приносить в свою семью деловые отношения и привычки. Домой мы приходим чтобы отдыхать, наслаждаться покоем, радостью и близостью друг друга, а не строить из себя больших и важных бизнесменов. Так что входя в свой дом - оставь работу за порогом. Дома – ты прежде всего муж и отец, а дела у тебя могут быть только в кабинете.
-Я помню, мам. И я изо всех сил стараюсь вести себя именно так, и следовать твоим правилам, но судя по всему – мне это плохо удаётся.
-Однако… - взглянув на крошечные золотые часики на тонком запястье, заметила Эмма, - кажется, мы уже опаздываем! Дорогой, у нас ещё полно времени на разговоры, но сейчас, я жажду увидеть своего внука, а не выслушивать нотации от собственного великовозрастного сына. Прошу Вас, сэр! - она картинно подала ему руку, - соизвольте сопроводить меня к Вашей жене, и матери своих детей.
-С большим удовольствием, мэм! Это честь для меня сопровождать Вас! – подыграл он ей и взял её под руку.
Чинно шествуя по коридору, они расхохотались.
-Я очень рад видеть тебя в столь добром расположении духа. Но я имею наглость спросить, что с тобой произошло?
-Как?! И ты ещё спрашиваешь? У меня праздник – я снова стала бабушкой! А разве ты не испытываешь таких же чудесных эмоций и внутреннего подъёма? – она лукаво подмигнула сыну.
-Да… но…
-Никаких «но»! Роберт, чудо рождения и есть – самое настоящее чудо! На свет появилась новая жизнь, счастливая судьба – прекрасный мальчик, и он не только мой внук, нет, он гораздо больше. Он твой сын! Кстати, вы уже определились с именем?
-Ну… - Роберт замялся и покраснел. –Мы с Эмили решили предоставить эту честь тебе.
Эмма резко остановилась и недоумённо посмотрела на сына.
-Роберт, ты серьёзно? Вы с Эмили так решили? Но… ты же понимаешь, это такая ответственность, и я не могу! Нет! Я решительно не могу, а вдруг вам обоим не понравится выбранное мной имя?
-Это решение Эмили. Она сказала, что как только ты увидишь его, возьмёшь на руки – ты сама всё поймёшь. Я здесь совершенно ни при чём, ты же знаешь мою жёнушку – она непреклонна, а мне осталось только подчиниться!
-Прекрасная девочка - твоя жена! Ты даже не представляешь, как тебе с ней повезло. Как вам обоим повезло друг с другом. – она украдкой смахнула слезинку.
-Всё в порядке, ты плачешь? Ма?! – заволновался Роберт.
-Да, всё хорошо, дорогой! – она ласково похлопала его по плечу. -Все старики с возрастом становятся чересчур сентиментальны, и я не исключение. – Промокнув глаза кружевным платочком ответила она. -Просто я растрогана до глубины души вашим предложением - это большая честь и очень много значит для меня.

***
Они спустились к ожидающему их автомобилю Роберт галантно открыл дверь и помог Эмме устроиться на сидении. Продиктовав водителю адрес, он сел рядом с матерью и сжал её ладошку в своих руках.
-Нервничаешь? – спросила она.
-Да, наверное, даже больше чем в первый раз, когда появился Джимми. Ты права – это настоящее чудо! И я даже не знаю, мне кажется, я сам не могу разобраться в своих чувствах. Мне хочется и плакать, и смеяться одновременно! Видимо, ты права – я старею.
-Мой дорогой, это просто эмоции, и они естественны, в этом нет никакой неловкости. Твоя первая встреча с сыном - самая важная встреча в жизни! А когда ты возьмёшь его на руки, заглянешь в его глазки – всё пройдёт само собой, ты просто почувствуешь, что он самый главный человек в твоей жизни, он часть тебя, и это неизменно.
-Ты всегда умела успокоить меня, у тебя дар, мама – улыбнулся он.
-О, да! Это опыт, а с годами мастерства всё больше и больше. Ты мой сын – всегда им был, и навсегда им останешься. А теперь наберись терпения, мы приехали.
На парковочной зоне госпиталя царил хаос. Все нетерпеливые новоиспечённые отцы сломя голову носились от центрального входа клиники к парковке, потом на полпути будто вспоминали что-то важное и неслись обратно. Вокруг царила суета и всеобщее возбуждение. Море цветов, воздушных шаров, восторженные перешёптывания – яркие признаки праздника новой жизни.
Эмма и Роберт вышли из машины.
-М-да, на обычный ритм жизни это совсем не похоже, скорее это броуновское движение! – усмехнулась Эмма и обратилась к сыну, - Роберт, спокойно, не суетись. Ты всё успеешь и сделаешь правильно. Не забудь взять цветы для Эмили и подарки для персонала. Кстати, кто будет снимать церемонию встречи? Надеюсь, ты не забыл пригласить оператора?
Слегка побледневший Роберт достал из багажника большую корзину чайных роз.
-Мэгги – няня Джима будет снимать, они уже должны быть здесь. А, вот и они.
К машине со всех ног бежал мальчик лет десяти – уменьшенная копия Роберта.
-Па, привет! Бабуля, ты приехала! – и он кинулся ей в объятия. – Я так рад тебя видеть, а ты сегодня переедешь к нам, а ты младенца уже видела, а нас с Мэгги туда не пустили, а я хотел увидеть маму и малыша, а он похож на меня, похож, бабуль? – засыпая Эмму вопросами он прыгал вокруг неё.
-Джим Тейлор! Остановись пожалуйста хоть на секунду, у меня уже кружится голова, и позволь мне ответить на твои вопросы.
Мальчик остановился, взял её за руку и очень серьёзно, совсем не по-детски посмотрел на Эмму.
-Прости, бабуля. Ты такая красивая сегодня! Я просто очень нервничаю. Так ты переезжаешь к нам насовсем? Я обещаю вести себя хорошо, и не доставать разными вопросами, и не шуметь и прилежно делать уроки, и слушаться тебя и… - он стушевался, уловив ехидный взгляд. - О-о, кажется, я опять тороплюсь.
-Итак, Джимми. Сначала, я поблагодарю тебя за комплимент – ты истинный джентльмен, мне очень приятно. А теперь - всё по порядку: маленького я ещё не видела, и не знаю похож он на тебя или нет, но что-то мне подсказывает, что всё же похож. Нам стоит немного побыть здесь и подождать пока Эмили вместе с младенцем спустятся к нам. Это клиника - здесь строгие правила, и все должны их соблюдать. Сегодня я отправлюсь к вам в гости, и с удовольствием понаблюдаю как ты повзрослел и научился прилежно себя вести. А потом мы все вместе уложим малыша спать и отправимся праздновать день рождения твоего братика. Я ответила на все твои вопросы? – улыбнулась Эмма и слегка потрепала непослушную огненную гриву волос Джима.
-Так ты снова не переезжаешь к нам? – он расстроенно шмыгнул носом. –Это из-за меня, да, потому что я слишком шумный?
-О, милый! Кто тебе сказал такую глупость! Конечно же нет! Что ты! – она прижала мальчика к себе и поцеловала в лоб.
-Бабуля, но ты же меня сама учила, что взрослые не говорят глупостей! – удивлённо уставился на неё мальчик.
-Мой хороший! Знаешь, наверное, именно сейчас я смогу открыть тебе самую большую в мире тайну. Но только пообещай мне, что это будет нашим с тобой секретом, хорошо?
Джим усердно закивал головой.
-Обещаю! – торжественно прошептал он.
-Взрослые порой не только говорят, но и делают очень большие глупости с самым серьёзным выражением лица! Но разница между детьми и взрослыми в том, что за свои ошибки они несут ответственность сами, а не их родители. Поэтому, всегда несколько раз подумай прежде чем что-то сказать или сделать, чтобы не оказаться в неловком положении.
-Бабуля, я всё понял! Мэгги сказала глупость только потому, что я слишком разыгрался, и никак не мог сесть за уроки. Она расстроилась и сказала, что ты к нам не переезжаешь из-за моего отвратительного поведения.
-Милый, ты мне очень напоминаешь одного мальчика которого я когда-то знала. Он тоже очень любил пошуметь, поиграть и попрыгать, а иногда так разыгрывался, что долго не мог успокоиться и сделать домашнее задание. И даже несмотря на его шалости – его всё равно все очень любили. А потом он вырос и стал очень умным, серьёзным человеком.
-Я знаю, бабуля. Ты говоришь о папе. Я прав?
-Безусловно! Ты очень сообразительный! А теперь, пойдём дорогой, кажется скоро мы увидим твоего младшего братика и маму.
Джим подал руку бабушке, и они чинно двинулись к крыльцу клиники. Около лестницы стояла молодая женщина, держа в руках кинокамеру. Она поприветствовала Эмму и кивнула Джиму.
-О! Вот и они, Мэгги! Снимай, снимай скорее! Бабуля, пойдём, там мама, малыш и папа! – радостно закричал мальчик и побежал к родителям.
Эмма с умилением наблюдала за самой чудесной картиной в мире: на белоснежном мраморе крыльца клиники, тесно прижавшись друг к другу стояли молодые, невероятно красивые и абсолютно счастливые новоиспечённые родители. А навстречу им по яркой зелени травы, раскинув в объятиях руки бежит мальчик. Вот и самый трепетный момент, тот, который она унесёт с собой первым в списке лучших воспоминаний: время словно замерло – её сыну Роберту передают на руки самый ценный на планете свёрток из голубого одеяла в обрамлении белой пены кружев. Как он напряжён и собран, и вот он впервые смотрит на крошечное личико своего долгожданного второго сына и… улыбается. Вот! Тот самый миг, когда время останавливается и серьёзное лицо озаряет искренняя улыбка, а счастье заполняет сердце. Первый поцелуй отца – миг, когда плачут даже ангелы.
Она посмотрела в бирюзовую высь неба, на яркие солнечные лучи и мысленно спросила: - Ты видишь? Ты тоже плачешь?
А теперь время понеслось со скоростью звука: объятия, цветы, подарки, поцелуи и восторженные возгласы – такая радостная суета.
-Эмма! – раздался мягкий голос. Молодая, хрупкая женщина вывернулась из объятий мужа и кинулась в её объятия.
-Девочка моя, - обнимая невестку шепнула Эмма. – Поздравляю тебя, дорогая! Ты умница, я горжусь тобой и благодарю тебя за внука. Ты самая лучшая в мире жена и мама!
-О, Эмма! Я же сейчас расплачусь, в последнее время слишком часто роняю слёзы. Я так рада, до сих пор не верю, что это наконец-то случилось. Ох, что это я!? Ты готова познакомиться со своим внуком? – плавным жестом руки она подозвала мужа.
Роберт подошёл к матери и бережно передал ей на руки тяжёленький свёрток.
Из-под лёгкого кружева чепца проглядывало крошечное личико. Младенец поморщился от солнечного света и открыл глазки. На Эмму смотрели до боли знакомые глаза.
-Том! – выдохнула она.
-Ну, что я говорила? – счастливо засмеялась Эмили и прижалась к мужу.
-Это невероятно! – прошептала Эмма и посмотрела на сына. – Невероятно! У меня просто нет слов.
-Том Тейлор младший! – гордо пробасил Роберт.
-Па, бабуля! Ну дайте уже и мне наконец-то подержать его! А его будут звать Том, прямо как в мультике про Тома и Джерри? А он будет со мной играть, а когда он будет ходить? – подпрыгивая от нетерпения засыпал взрослых вопросами Джим.
-Да, сыночек! Его зовут Том. И правда, как в мультике получилось, только в нашем случае - Том и Джимми. Но он ещё слишком мал для игр. Через годик он подрастёт, и ты сможешь с ним играть! - успокаивала сына Эмили.
-Ма! Это долго! Я хочу с ним играть сейчас, ну дайте же мне его скорее подержать! Я не уроню, буду держать крепко, обещаю!
Роберт встал за спину сыну и подстраховывая помог ему сложить руки лодочкой. Эмма бережно положила младенца в руки старшего брата.
-Он такой крошечный! – воскликнул Джимми. – Но, когда он подрастёт он будет симпатичнее чем сейчас? – смущённо спросил он у отца. Взрослые расхохотались.
-Береги его, Джимми. И всегда заботься о нём, на тебе теперь лежит большая ответственность – быть старшим братом! – напутствовала Эмма.
-Да, я всё понял! Я буду возить его в колясочке, пока он маленький и читать ему на ночь сказки. Он же любит сказки, да, мам?
В этот миг раздался громкий и требовательный плач. Том Тейлор младший подал голос выказывая своё недовольство чересчур активным вниманием и чувством лёгкого голода.
-О! Нам кажется пора! – сообщил Роберт и взял сына на руки. – Пойдёмте к машинам. Мэгги, ты всё успела заснять? Тогда бери Джимми и поезжайте домой. Мы выдвинемся следом за Вами.
Эмма посмотрела на сына и сказала:
-Я поеду с Мэгги и Джимми, если вы не против. Думаю, вам обоим есть о чём поговорить.
-Да, да! Пусть бабуля поедет с нами, ну пожалуйста, па! Я не буду ей докучать! – обрадовался Джим.
-Ну, хорошо. Тогда мы поедем первыми, а вы следуйте за нами. Кажется, Том проголодался поэтому негодует – пытаясь перекричать собственного сына ответил Роберт.  -До встречи дома.
Все расселись по машинам и двинулись в путь.
Джимми весело верещал всю дорогу, не давая никому вставить и слова. Он строил грандиозные планы в отношении своего новорожденного братика: в какие игры они будут играть и какие книжки он будет ему читать, что он покажет в первую очередь из своей коллекции игрушек, и как научит правильно копать червей, ловить бабочек и светлячков. Остановить поток его фантазии было невозможно. Эмма едва сдерживала смех, а Джимми то прижимался к ней, то подпрыгивал на сидении отчаянно жестикулируя и говорил, говорил, говорил…
Эмма посмотрела в окно, на проносившиеся мимо залитые солнечным светом заливные луга, на белые облака лениво плывущие по небу, на украшенные золотом листвы кроны деревьев. -Неужели я вижу всё это в последний раз? - подумала она, и лёгкая грусть сжала сердце. – А ведь я счастлива, именно сейчас, в этот момент – счастлива абсолютно. Как же это хорошо - жить! Когда дети и внуки счастливы, когда всюду царит гармония, и в душе, и вокруг тебя, и ты понимаешь, что надо уходить. И что тебя ждёт там, по ту сторону - никто не знает, но надо набраться сил и мужества, и шагнуть в неизвестность. Как жаль оставлять всё это здесь, жаль, но она возьмёт с собой частичку тепла этого волшебного дня, и унесёт с собой воспоминания.
-Бабуля, ты меня совершенно не слушаешь! – настойчивый голос внука вернул её из забытья к реальности.
-Конечно слушаю, просто задумалась. Так как ты собираешься ловить светлячков? – улыбнулась она.
-Светлячков? – удивлённо переспросил мальчик. – Нет, светлячков мы уже обсудили, я сейчас рассказывал, как будет здорово поехать летом к миссис Лорен и провести лето в том маленьком белом доме у моря, помнишь? И мы будем ходить с тобой плавать, да? А потом будем строить замки из песка, как тогда, с дедушкой.
-Конечно, я всё помню. Это будет здорово! – подбодрила она внука.
-О! Мы уже почти приехали. Интересно, а мои любимые пирожные в честь праздника будут, а может мама разрешит нам с тобой скушать то самое мороженое, которое ты так любишь с фисташками и карамелью? Я знаю, папа вчера привёз целое ведёрко этого мороженого. Он всегда его покупает к твоему приезду! – он просительно заглянул в её глаза.
-Ах ты сладкоежка! Я думаю мы сможем уговорить твоего папу, и он обязательно нас угостит. Да я смотрю ты проголодался! А как насчёт овощей и фрикаделек? – Эмма подмигнула внуку.
-Ну-у, -  задумчиво протянул Джим, - наверное, я ещё не так голоден. Мне хватит и пирожного.
Шурша гравием машина въехала на подъездную дорожку дома. Большой свежевыкрашенный белой краской дом с огромной крытой террасой утопал в буйной зелени кипарисов. Аккуратно подстриженные лужайки, маленький фонтан в центре, изящная, словно кружевная белоснежная беседка с крышей-куполом была увита цветущим плющом. Воздух был напоён ароматами цветов, и казалось, всё дышит радостью и покоем.

***
Эмма вышла из машины, вдохнула изумительный аромат и на секунду закрыла глаза. Дома, она дома. Сменились только обитатели, но больше не изменилось ничего – всё так же прекрасно, как и много лет назад, когда молодожёны Эмма и Том Тейлор только что купили этот дом, который казался для них дворцом. В этой беседке они любили укрываться от летнего зноя, в фонтане завели золотых рыбок, а через несколько лет по этой самой лужайке стал бегать их любимый малыш Роби. Там, за домом скрылся от любопытных глаз небольшой сад. В самой глубине которого растёт прекрасный старый раскидистый клён, в тени которого поставлены качели для двоих с навесом. Сколько времени было проведено в тени этого клёна, в мягкой колыбели качелей, сколько книг прочитано, сколько объятий и поцелуев подарено, сколько смеха и радости…
Да, здесь они были счастливы, бесконечно счастливы. Но, время летело неумолимо, малыш Роберт вырос, женился. Тогда Эмма и Том приобрели небольшую квартирку с потрясающим видом на центральный парк, и дабы не смущать молодожёнов – немедля переехали, оставив дом на попечение молодых.
От нахлынувших воспоминаний Эмму освободил недовольный, требовательный плач Тома Тейлора младшего доносящийся из глубины дома.
Джимми выскочил из машины и радостно побежал в дом с призывами поторопиться, иначе всё самое вкусное сейчас съедят без них.
Мэгги предложила Эмме руку, и они не спеша пошли к дому.
-Я чувствую Вы хотели мне что-то сказать. – робко обратилась к Эмме няня.
-О, Мэгги, неужели это так заметно? – смутилась Эмма.
-О, да, поверьте. Вы очень внимательно смотрели на меня всю дорогу, буквально пепелили взглядом – рассмеялась молодая женщина. – Я подозреваю, что это из-за нашего недавнего разговора с Джимми, так?
- Мне надо тщательнее скрывать свои эмоции – улыбнулась Эмма. – Да, я хотела поговорить с Вами именно по этому поводу, но раз уж Вы сами всё поняли – думаю, это лишнее. Я лишь выражу своё пожелание: впредь, постарайтесь сдерживать своё негодование, и не бросайтесь словами. Джимми очень эмоционален, и боюсь, что он очень тяжело перенёс утрату, смерть деда - нашего обожаемого Тома. Он слишком мал, чтобы научиться мириться с потерями. Поэтому его поведение иногда бывает, – она задумалась, подбирая нужный эпитет, - чересчур… Всё, что ему сейчас нужно – это любовь, понимание и немного строгости. – Эмма ласково похлопала девушку по руке.
-Я понимаю, Эмма. Сама себя корю за свою несдержанность. Я буду очень стараться, обещаю, такого больше не повторится.
-Вот и славно, дорогая.
Женщины вошли в холл. Всюду были расставлены вазы и корзины со свежесрезанными розами, воздух пропитался их дивным ароматом.
-Кажется, Роберт скупил все розы в округе. - ахнула Эмма.
-Судя по количеству – в соседней тоже. – хихикнула Мэгги.
Заслышав их голоса, в холл ворвался запыхавшийся Джим.
-Бабуля, Мэгги, идёмте! Идёмте – же скорее, там столько вкусного, и мы давно вас ждём. – он взял женщин за руки и повёл в столовую.
Праздничный обед удался на славу. Роберт превзошёл по щедрости самого себя, судя по роскоши приготовленных блюд. Таким количеством можно было накормить маленький городок и угодить самому изысканному вкусу. Джимми блаженствовал – никто не вынуждал его есть овощи с фрикадельками, поэтому он попробовал понемногу от каждого блюда и теперь изнывал в ожидании мороженого.
Маленький Том, насытившись преспокойно спал в своей переносной колыбели, поставленной у стола рядом с местом Эмили.
Роберт включил музыку и пригласил жену на танец.
Джим последовал примеру отца и пригласил на танец бабушку.
Мэгги включила камеру, чтобы запечатлеть этот чудесный момент.

***

Эмма вышла в сад, и не спеша пошла по тропинке усыпанной белым гравием. Осень уже давно вступила в свои права и похозяйничала на славу. Весь сад казался картиной сумасшедшего художника, разлившего яркие краски на полотно. Буйство цвета: красный, золотой, жёлтый и зелёный смешались в своём последнем танго - танце засыпающей природы, и это было прекрасно. А вот и старый, добрый клён, она с любовью провела по шероховатости заросшей мхом коры. -Ну, здравствуй, мой верный друг, - прошептала она дереву, - всё хорошеешь, растёшь и крепнешь, не то что я. Она присела на краешек качелей и раскачиваясь слегка оттолкнулась ногой от земли. Плавное скольжение убаюкивало, унося её в воспоминания дней давно минувших. Как по волшебству, перед глазами возникла картина: такой же погожий осенний денёк, лучи солнца пробиваются сквозь пёструю зелень листвы, яркое убранство сада, да лёгкий скрип убаюкивающих её качелей. Том и маленький Роберт с озабоченными выражениями на лицах ходят возле аккуратных рядов грядок и что-то тихо обсуждают. Вдруг Том наклоняется над грядкой и указывает на что-то сыну. Роберт склоняется к отцу, резко разворачивается и бежит к ней с криком: «- Мама, мама! Мы с папой свили гнездо, и теперь у нас будут ещё дети!» Том от удивления разводит руками и начинает хохотать. Сквозь восторженные вопли сына и хохот мужа Эмма не может ничего разобрать и идёт за сыном, буквально тащащим её за руку к грядкам. Там, среди колючих зарослей ежевики притаился небольшой бугорок кротовьей норки.
-Видишь мама, видишь! Это гнездо! Там живёт мама-крот, ей одной грустно и поэтому у неё будут детки, и ей сразу станет весело, как тебе! Только не выгоняй её, куда она пойдёт одна с детьми? Я буду их кормить, поэтому они не будут портить наш сад, как сказал папа.
Просительное выражение лица сына, слёзы от смеха на лице мужа и крошечная любопытная мордочка, показавшаяся из норки – сделали своё дело, и она расхохоталась. Том подхватил её на руки и закружил.
-Тебе весело? – шепчет ей на ухо Том, - или нам стоит завести ещё детей, пока это не сделала мама-крот.
Он смеётся, и она до сих пор слышит его смех…
Картинка растаяла, сменившись другим воспоминанием.
Тёплый весенний вечер, они с Томом сидят в обнимку на качелях и неспешно ведут беседу, как быстротечна жизнь, как вырос Роберт и из забавного малыша превратился в самостоятельного мужчину и, что совсем скоро он обзаведётся собственной семьёй.
Внезапно в глубине дома раздался грохот и в сад вбежал раскрасневшийся Роберт.
-Родители! – возбуждённо закричал он, - она согласна! Она сказала - «Да»!
Повисшую немую паузу нарушил хлопок выстрелившей из горлышка бутылки пробки, шампанское незамедлительно вырвалось наружу белой пеной щедро окатив счастливого жениха и его ошеломлённых родителей.
Память услужливо сменила картину: Раннее утро, ещё совсем темно – свет фонаря едва пробивается через плотно зашторенные окна их крошечной квартирки. Внезапно, сонную тишину комнаты разрывает трель телефонного звонка. Том поднимает трубку, и оттуда доносится радостный крик их сына: «- Вы теперь родители! Ой, нет! Я стал дедушкой! Ой, да нет же! Я стал отцом, а вы стали бабушкой и дедушкой! У меня внук, то есть сын! Вы меня слышите? Мы родили мне сына! Приезжайте!»
Том медленно кладёт трубку на аппарат, и поворачивается к Эмме, на его лице отражается весь спектр эмоций – недоумение сменяется довольной улыбкой, в глазах блестят слёзы.
-Ты слышала, - тихо шепчет он, - у нас внук. Внук! Всё, собирайся, поехали! Нам нужно в магазин - купить подарки, цветы. Коляску, кроватку, одежду! – он соскочил с кровати и заметался по комнате в поисках одежды.
-Милый, - позвала его Эмма и взглянула на часы, – сейчас половина четвёртого утра. Все магазины закрыты. Мы сделаем это утром, хорошо?
-Как утром? Почему утром? Мне нужно сейчас! Надо разбудить всех, я стал дедом!
-Дорогой, не надо никого будить. Лучше приляг рядом, с твоим сердцем не стоит так волноваться. Давай я обниму тебя и поцелую.
- Я стал дедом! Я так счастлив, Эмма, так счастлив!

***

Джим долго не решался подойти к качелям, боясь потревожить Эмму. Ему казалось, что бабуля устала и просто решила немного вздремнуть. Но желание поделиться с Эммой своими догадками и опасениями взяло вверх, и деликатно откашлявшись, Джим негромко позвал её.
-Бабуля, ты спишь? Может, лучше пойдём в дом, можешь устроиться в моей комнате. У меня чудесная комната и я даже убрал все игрушки, а ещё у меня большая кровать для настоящих космонавтов, она очень удобная – тебе понравится!
Эмма с трудом вынырнула из омута памяти заслышав голос внука.
-Я не сплю, дорогой, – чуть охрипшим голосом сказала она. -Иди, присядь рядом со мной.
Джим в нерешительности переминался с ноги на ногу, затем подбежал и плюхнулся на качели рядом с бабушкой, и тут же оказался в её объятиях.
-Что случилось, Джимми? Ты расстроен, тебя что-то тревожит? – спросила Эмма, нежно поправляя копну непослушных огненно-рыжих волос внука.
-Бабуля! – торжественно начал Джим, но голос предательски дрогнул и надломился, а в глазах заблестели слёзы. – Ба!, - снова попытался начать разговор он, но не выдержал и расплакавшись уткнулся в плечо Эммы.
-Мой хороший, ну что ты? Что так расстроило моего золотого мальчика? – растерянно спрашивала она, прижимая к себе рыдающего ребёнка. – Пожалуйста, не плачь, ты разрываешь мне сердце! Что могло так опечалить моего весёлого, задорного Джимми?
Джим всё никак не мог успокоиться, и лишь крепче прижимался к её плечу.
Эмма взяла его за плечи и слегка отстранила от себя.
-Посмотри на меня, мой хороший! И давай успокоимся, а то вся моя красота утечёт вместе со слезами. Я же девочка, а девочки используют косметику чтобы быть красивыми, но эта коварная красота никак несовместима с влагой! – старалась пошутить Эмма, украдкой утирая глаза.
-Да-а, - прерывисто всхлипнул Джим, я уже успокаиваюсь. - Не плачь бабуля, я знаю, как выглядят девочки, когда плачут, потом у них щиплет глаза от…
-От туши – подсказала Эмма.
-Да, от туши. И потом такие чёрные дорожки на лице – совсем некрасиво! Я видел несколько раз как мама плакала. – он глубоко вздохнул и окончательно успокоился.
-Джимми, и часто мама плачет? – настороженно спросила Эмма.
-О, нет! Она чаще смеётся, но бывает и плачет, а папа потом её долго успокаивает и берёт на ручки как маленькую, и укачивает. Совсем недавно мама очень сильно плакала, и папа забеспокоился, и даже хотел вызвать доктора. А потом немного поругался, и сказал, что запретит нам с мамой смотреть грустные фильмы, потому что они нас так расстраивают.
-О! – с облегчением выдохнула Эмма. – Так вы смотрели кино, и оно расстроило маму?
-Да. Очень грустный фильм про собаку, как у неё умер хозяин, а она его потом до конца своей жизни ждала на вокзале, это про Хатико. Папа сказал, что эта история была на самом деле. Я тоже тогда долго плакал, мне было так жалко собаку… - его глаза снова наполнились слезами.
-О, нет, дорогой! На сегодня достаточно слёз! Твой папа прав, не надо смотреть грустные фильмы, уж лучше смеяться над проделками Тома и Джерри! А хочешь, я открою тебе страшную тайну? – Эмма заговорчески подмигнула внуку. -Девочки такие плаксы! Правда, правда!
Джим доверительно взял Эмму за руку, посмотрел по сторонам, и убедившись, что их никто не подслушивает, тихо сказал:
-Бабуля, тогда и я тебе открою большую тайну! Мальчики тоже страшные плаксы! После того фильма я долго не мог уснуть, и пошёл на кухню, чтобы выпить стакан молока, как ты меня учила. Когда я спустился вниз по лестнице, то увидел свет в гостиной, там сидел папа и смотрел по телевизору Хатико, и плакал! А на утро у него были красные глаза, и мама испугалась, что у него аллергия, и даже дала капли. Но я ей ничего не сказал, мужчины должны хранить секреты друг друга! – Джим гордо приосанился.
-О-о-о! - выдохнула Эмма и прикрыла улыбку ладошкой. – Какой ты у меня джентльмен!
-Да! Я стараюсь быть таким как учил дедушка и… - он внезапно замолчал, снова став серьёзным.
-Джим, дорогой!? – забеспокоилась Эмма. Она видела, что внук изо всех сил пытается не расплакаться, и сказать ей что-то очень важное.
-Ба! – затараторил Джим, стараясь говорить быстрее, чтобы не заплакать. -Я не хочу, чтобы ты уходила на небо как дедушка! Я хочу, чтобы ты была здесь со мной! Чтобы мы, как и раньше гуляли с тобой по парку, а потом ты бы мне читала, а летом мы бы поехали к миссис Лорен и купались в море, а в дождь мы бы сидели на кухне и пили чай, и… - слёзы уже градом катились по щекам мальчика, - я буду вести себя хорошо и делать все уроки, буду послушным, только не умирай!
-Джимми! – воскликнула Эмма и прижала внука к себе успокаивая рыдания ребёнка.
Боже, это несправедливо - думала она, поглаживая внука по вздрагивающим плечам. Так не должно быть, он ещё слишком маленький, слишком беззащитный, он не должен так страдать! Но что делать мне? Ангел мой, ты слышишь меня? Что мне теперь с этим делать, как быть?
-Поговори с ним, – коснулся её лица лёгкий вздох, - объясни ему, он поймёт.
Эмма замерла на секунду, сделала глубокий вдох и задержала дыхание, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце и привести мысли в порядок. Достав кружевной платок, она промокнула глаза.
-Всё, мой дорогой! – обратилась она к мальчику.  – Успокойся и давай поговорим как взрослые люди.
-Угу, - кивнул Джим и поднял на неё заплаканные глаза.
-Только давай сразу договоримся – мы больше не плачем сегодня, да?
Джим кивнул головой в знак согласия и взял из рук бабушки платок.
-Ты готов к большому разговору?
-Да. - тяжко вздохнул он.
-Представь себе мир, в котором никто не умирает. Люди живут, старятся, болеют, но не умирают, представил?
-Да! Это было бы здорово!
-Нет, мой хороший, подумай! Ничего хорошего в этом бы не было. Если бы все жили вечно, то планета была бы перенаселена. Всем просто не хватило бы места.
-Как в Китае?
-Кхм…  Ну, можно и, так сказать. Представляешь себе такое количество людей?
-Не совсем. Но думаю, что это как в метро в час пик.
-Хорошее сравнение. А теперь давай подумаем. Люди, живущие вечно – уже всё видели, все страны, все моря и горы, они прочитали все-все книги, посмотрели все мультики и фильмы, открыли все тайны и загадки планеты. И каждый их день был бы похож на предыдущий, одно и то же, снова и снова, день за днём – целую вечность…  Разве им было бы интересно жить дальше?
Джимми сосредоточенно тёр кончик носа – знак крайней озабоченности.
-Мне кажется… - он театрально выдержал паузу, - это не очень хорошо. Я бы даже сказал, что это ужасно, мне бы так не хотелось.
-Вот видишь! В смерти тоже есть свой смысл – всему своё время. Я понимаю, что тебя пугает не только слово, но и сама мысль об этом. Рано мы затеяли этот разговор, но раз уж начали…
-Я не боюсь говорить о смерти. Просто мне страшно, что я тебя больше никогда не увижу, как дедушку.
-Джимми, – Эмма тяжко вздохнула. – Я поведаю тебе своё представление о смерти, хорошо? Ведь никто не знает, что происходит с человеком после его ухода. Но я верю всем сердцем, что на этом всё не заканчивается. Что там есть лучший мир, лучшая жизнь. Там нас ждут наши любимые.
-В раю?
-Может быть и так, а может быть, там просто другая жизнь.
-Но я же не смогу вас больше увидеть, обнять…
Его глаза наполнились озёрами слёз, и плотина готова была вот-вот прорваться.
-Дорогой, пожалуйста! – взмолилась Эмма. Мы всегда будем с тобой, вот тут – она приложила руку к его груди, - в твоём сердце, в твоих воспоминаниях. Ты просто должен верить, что мы всё равно рядом с тобой, хоть и невидимы, и любим тебя по-прежнему.
-Как ангелы?
-Да, дорогой, - Эмма улыбнулась. -Как ангелы!
-Хорошо, - он тяжело вздохнул. -Но я возьму с тебя обещание, бабуля! Обещай, что ты станешь моим ангелом, и никогда меня не покинешь!
-Обещаю! Я буду твоим ангелом!
-Моим, и маленького Тома! И дедушка тоже пусть будет нашим ангелом!
-Хорошо, моё солнышко!
-Ну, тогда ладно! Только… - он замялся.
-Что, мой хороший?
-Только, обещай мне, что это случится не скоро.
-Я буду очень стараться!
Ещё какое-то время они сидели обнявшись, и молчали. Каждый думал о своём.
Роберт вышел в сад в поисках беглецов.
-Вот вы где! – воскликнул он. – Мы с Эмили начали волноваться, что с вами обоими что-то случилось, почему вы такие грустные?
-Ничего подобного, Роберт! Мы просто предавались размышлениям, а это, как известно – очень полезно делать после сытного обеда!
-О, да! Па! – подыграл Эмме внук. – Мы так объелись, что даже разговаривать тяжело! – Джим активно закивал головой подтверждая свои собственные слова.
-Да? – подозрительно прищурился Роберт. – А как насчёт мороженого?
-О, да! Да! Мы уже бежим, да ведь бабуля, мы же будем сейчас кушать твоё любимое лакомство? Пойдём скорее, пойдём! – Джим соскочил с качелей и потянул Эмму за руку. –Я пойду скажу маме, чтобы она подготовила вазочки, ладно? – и он со всей скоростью побежал в дом.
-Мама, всё в порядке? – обеспокоенно спросил Роберт.
-Да, дорогой. Просто я слегка утомилась. Пойдём скорее в дом, а то нашему маленькому пострелу грозит переедание.
-Да уж, и куда в него столько сладостей входит?
-Ха, ха! Кто-бы говорил, ты забыл себя маленького? Столько сладкого сколько лопал ты – не могли осилить ни я с папой, ни его двоюродная тётушка Клотильда. Ты помнишь Клотильду?
-О, да! Её я навряд-ли когда-либо смогу забыть – захохотал Роберт. Как она говорила про себя: «-Во мне сто тридцать килограммов счастья, и ещё пятьдесят килограммов радости!» - он снова захохотал.
-Роберт! Это же неприлично, так говорить о… - Эмма не выдержала и захохотала тоже.

День пролетел незаметно. В радостных хлопотах о маленьком Томе, никто не заметил, как за окном сгустились сумерки. Джим уютно свернулся калачиком на диване возле Эммы и уснул.
-Роберт, - тихо, чтобы не разбудить Джима позвала сына Эмма. – Будь добр, вызови мне такси. День был чудесным и полным радости, пора вам всем отдохнуть, да и мне тоже.
-Мама, я настаиваю, чтобы ты осталась. Мы подготовили для тебя спальню. Да и Джим очень расстроится, если не обнаружит тебя утром. Прошу тебя, мы не будем тебе мешать.
Эмма на минуту задумалась. Что ей стоит остаться? Всего одна ночь, да и Джим будет счастлив. А завтра она сможет хоть ненадолго избавить от забот Эмили, отправившись с Джимом на прогулку в парк развлечений. Ведь она так давно обещала внуку эту поездку. Решено! Она довольно улыбнулась сыну.
-Хорошо, дорогой! Но только на одну ночь. Не хочу вас стеснять.
-Мама-а-а – недовольно протянул Роберт. – Сколько я могу повторять, что ты нам в радость, а не…
-Остановись, Роберт. Я заранее знаю всё, что ты скажешь. Не будем начинать снова этот разговор. Одна ночь и точка. – Эмма искренне улыбнулась сыну своей особенной улыбкой.
-Да, мама – устало согласился Роберт, прекрасно зная, что переубеждать свою мать – бесполезная трата времени.  – Я отнесу Джима в его кровать, а потом зайду к тебе.
-Я провожу, - вызвалась Эмили. Хорошо, что ты решилась, мне так гораздо спокойнее, и Роберт будет меньше волноваться. Он последнее время сам не свой.
-Это естественно, дорогая. – рассмеялась Эмма. Почему-то будущие отцы всегда гораздо более беспокойны, чем сами женщины. Видела бы ты лицо Тома, когда мы отправились в клинику за Робертом. Доктор не знал за кого браться, за меня, или за моего мужа, норовящего вот-вот рухнуть в глубокий обморок.

***

Спустя три дня, Эмма вернулась в свою квартиру. Джим ни за что не хотел отпускать её домой, и всё время придумывал какие-то крайне-важные задачи, помочь решить которые могла только бабуля. Мэгги предоставили отгул на эти дни. Роберт ликовал, Эмили отдыхала окружённая помощью и заботой свекрови.
После простора старого дома, зелени сада и радостного шума большого семейства – квартирка Эммы показалась ей маленькой, заброшенной и одинокой.  -Так дело не пойдёт, решила она и отправилась в магазин за продуктами и цветами.
Ближе к вечеру, закончив с уборкой и приготовив ужин – она устало сидела на кухне с чашкой чая и разглядывала букетик из крошечных кустовых роз, купленный ею по случаю. Она обожала эти ароматные бутоны, и Том всегда ей дарил только их. Живые цветы, говорил он, способны оживить любое, даже самое скудное жилище. И был прав, как всегда прав. Внезапно сердце заполнила невыносимая тоска. Эмма отставила в сторону чашку и пошла в комнату.
Всё же, пока она гостила у детей – ей не было так одиноко, и тоска отступила, и Джим не оставлял её одну ни на секунду, с другой стороны – ей очень хотелось в свою квартирку, где тихо и уютно, лишь старые часы на стене натужно скрипя отсчитывают ход времени.
Вспоминая разговор с Джимом, Эмма поддалась порыву чувств и достав из старого альбома небольшую фотографию, на которой были запечатлены они с Томом, молодые и счастливые – подписала её. Надпись была короткой и состояла всего из нескольких слов: «Помни, мы всегда рядом». Она бережно провела рукой по фотографии и убрала её в маленький конверт.
Тревожные мысли беспокоили её, Эмма не могла найти себе места.
-Я не знаю! – она судорожно сжала руки, - не знаю… - полушёпотом повторила она. – Мне кажется, я ещё столького не сделала, что-то забыла, с кем-то не попрощалась. А ещё Джимми – мой дорогой, славный мальчик. Как я смогу оставить его особенно сейчас, когда поняла, как ему не хватает деда, а как он переживёт мой уход? Это просто ужасно! – в волнении она заметалась по комнате. –Нет, это всё так неправильно, так несправедливо! И ведь совета ни у кого не попросишь.
Уставшая от бесконечного внутреннего монолога, Эмма со вздохом опустилась в кресло и закутала в шаль озябшие плечи.
В углу комнаты неслышно появилась тень, и скользнув к креслу склонилась над женщиной.
-Не плачь, пожалуйста, не надо. Всё не так плохо, у нас ещё есть время, помнишь? Тебе было даровано не только время, но и право выбора.
-Это ты, мой ангел. – Эмма слабо улыбнулась. – Как хорошо, что ты пришёл, я так измучилась и очень устала. Право делать выбор – жестокое наказание, а вовсе не дар. Уж лучше не знать о последнем дне, раз и всё – успел-не успел, уже не проблема. Знаешь, я всегда молила о быстрой смерти, чтобы не быть никому обузой. И понимаю, что лёгкая смерть есть самая большая награда - уснуть, закрыть глаза и всё. А тут мне дано право выбора - это просто издевательство!
-Нет, Эмма. Нет, ты ошибаешься. Тебе подарили это право, чтобы ты успела закончить все свои земные дела, чтобы не было больно за тех, кого оставляешь. Просто ты пока этого не понимаешь, твою душу терзают сомнения, но и это пройдёт.
-Отчего мне так тяжело? Нет, мне совсем не страшно, мне становится грустно от мысли, что тем, кто останется здесь – будет очень больно, а я не хочу, не хочу, чтобы они страдали!
-Успокой своё сердце, Эмма. Горечь потери, боль утраты – это естественные эмоции каждой живой души, и их нужно пережить. Нельзя не оплакать ушедшего, невозможно остаться равнодушным к потере – это человеческая природа, но это всё от недопонимания великого замысла. Люди, увы, не могут жить вечно. Они устают, их тела изнашиваются – ведь всё даётся на время. Души тоже устают, от боли и страданий, тела от болезней и слабости – всему свой срок, и смерть – это избавление, и начало чего-то большего.
-Да, да. Ты прав, безусловно прав. Я и правда устала, и болячки досаждают, и я чувствую, как с каждым вздохом жизнь уходит из меня – это не может длиться вечно. Но как сделать этот последний шаг, как решиться на него? Если только закрыть глаза…
-Ты всегда закрывала глаза, когда становилось страшно и делала шаг в никуда. Теперь ты можешь ничего не бояться – я рядом.
-Ты мой хороший, я очень тебя люблю, мой ангел, и мне ничуть не страшно. Особенно сейчас, когда я знаю, что ты рядом. Давай сделаем это вместе.
Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и перед её глазами возникла картина ночного города, окутанного тёплым сиянием фонарей, с падающими с неба крупными пушистыми хлопьями снега.
-Всё! – улыбнулась она. – Я выбрала. Мы уйдём с первым снегом.
-Хорошо. Будет так, как ты скажешь, спи. – он сел рядом с ней склонив голову ей на плечо, и обняв - укрыл своими крыльями.

Дни летели, словно птицы. У Эммы больше не было времени для грусти и тоски. Она наслаждалась жизнью и была бесконечно счастлива. Общение с внуками приносило ей искреннюю радость. Приятные заботы о маленьком Томе словно возвращали её во времена молодости. Эмма обожала укачивать его на руках гуляя по саду, так же как делала это много лет назад - усыпляя Роберта. Долгие прогулки с Джимми в парке и бесконечные беседы обо всём на свете, тайные посиделки в шоколаднице и горы съеденного пирожного – всё это стало неотъемлемой частью её души, её воспоминаний. Она чувствовала себя прекрасно, и даже похорошела, как однажды заметил ей Роберт. Все были счастливы, и она была счастлива тоже. Даже ночи уже не казались ей такими тоскливыми, одинокими и холодными. Её ангел был рядом с ней, и она с удовольствием рассказывала ему о событиях дня минувшего: как быстро растёт Томми, и какой славный, забавный, и очень умный её любимец Джимми. И как же всё-таки это здорово – просто жить.

***

Последние три дня значительно похолодало, к утру лужайки покрывались изморозью, в воздухе пахло снегом. Эмма стояла у окна и смотрела как на старые деревья центрального парка опускается ночь. Тёплый свет фонарей убаюкивал засыпающий город. В воздухе закружились крупные белые хлопья первого снега.
-Пора? – шёпотом спросила она темноту.
-Да. – донёсся грустный вздох.
-Жаль… - она надолго замолчала.
-Не надо… ты возьмёшь с собой самое лучшее – воспоминания.
-Это было прекрасно, и всё-таки немножечко жаль. Жаль, что так быстро всё закончилось. Жизнь пролетела, а я так поздно поняла – как же это здорово жить. Почему осознание приходит так поздно? Но знаешь, ты прав! – она улыбнулась. – Я счастлива! Последние месяцы моей жизни были самыми необыкновенными, яркими, полными чудесных событий и любви. О, мне так много нужно будет рассказать моему дорогому Тому. Как же я хочу поскорее увидеть его, обнять и рассказать ему всё-всё. Мне нужна ещё минутка, я сейчас.
Она подошла к старинному комоду и достала папку с документами, сверху лежало завещание и маленький конверт с надписью «для Джимми».
Ну, вот и всё. Она окинула взглядом свою крошечную комнатку, и привычным движением руки разгладила невидимую складку на длинной кипенно-белой ночной рубашке. Вернувшись к кровати, она в последний раз откинула край одеяла и легко скользнула на атласные простыни.
-Ты со мной? – спросила она во тьму.
-Всегда.
В луче падающего света фонаря появилось слабое сияние, оно кружило и мерцало, словно крошечные мириады самых ярких звёзд сплелись в танце. Они кружились всё быстрее и быстрее пока не слились в единый силуэт.
Эмма смотрела во все глаза. Перед ней стоял ангел, её третий ангел. Весь словно сотканный из нитей солнечного и лунного света. Он был прекрасен. Точёные черты лица, белокурые волосы были перехвачены тонким золотым обручем, изумительной красоты глаза излучали искреннюю любовь. Белые одежды скрывали гибкое тело, и два ослепительно белых крыла покоились за его спиной.
-Я тебя вижу – восторженно прошептала она, - ты прекрасен!
-Ты меня сделала таким, твоя любовь и твоя вера – создали меня.
Он улыбнулся и протянул ей руку. Сколько тепла, искренней любви и заботы было в его улыбке. Она нерешительно вложила свою ладонь в его.
-Ты готова? -  спросил он, заглядывая в её глаза.
-Да, - выдохнула она не в силах отвести взгляд от его лица.

Старинные часы, мерно отстукивающие ход времени - внезапно смолкли, стрелки циферблата замерли на отметке пять двадцать.
За окном, подсвеченный тёплым сиянием фонарей крупными пушистыми хлопьями падал снег.
В большом белом доме, в своей колыбельке зашёлся плачем маленький Том.

Сквозь снежную белую дымку, поднимаясь всё выше и выше к небу скользили, взявшись за руки два силуэта.

-Я люблю тебя, Эмма.
-И я люблю тебя, мой ангел.