на плывущих плотах смоляные костры
из тумана река выползает подлунно
распоров тишину пики жалом остры
метят в заячий остров и добычею гуннов
он свернется в пергамент ляжет в жесткий чехол
картографии точной очертанья оспорив
истребленье живого не считая грехом
люди дичь перебьют животину поколют
цель у дальних набегов: Рим и сам Карфаген
с грязной клячи не спешен гунн идет по Европе
ночь и ту спит в седле конь привязан к ноге
лук в налучье лежит смерти стрелы торопит
что таранили щит и доспехи князей
из племен кочевых родовитых и знатных
дух Аттилы строптив знать не хочет лазеек
и всегда напролом не используя латы
так послушней аркан и точнее бросок
от прямого лассо увернуться не мысли!
разорив полземли подобрал колосок
и направил отряд к речке с узкими мысами
кони выпили реку - десять тысяч коней…
и обрушили берег ни холма ни утеса
травы в землю втоптав поскакали по ней
в новый город к мосту из соснового теса
гунны сеяли смерть пожинали её
но драконьих голов никому не хватило
кто не знал поражений под землей не сгниет
похоронен как воин всемогущий Аттила…
дальше путь без вождя каждый мерит кафтан
и легко гладят пики семихолмья вершины
молоко волчье сытно но сытнее кюфта
а за Волгой поля мерят русским аршином.
царство войск кочевых разорила вражда
слуги бьются за власть против цели всеобщей
Рим не пал к их ногам Рим не дался вождям
в сотню глоток орали - лишь один богу ропщет
тот кто был молодым уязвимым в бою
и умножил бы мудрость через раны и смерти
кровь Аттилы во мне и на этом стою
генетической памяти родовые отметины…