Наталья – жена Семена, старшего сына Вассы. Это молоденькая, жалостливая девушка из купеческой семьи старообрядцев. У Горького есть тонкое замечание
«С е м ё н. Она у меня - тихая! Староверка, в корчаге крестили...
П р о х о р. В огромной корчаге!»
Открываем Большой энциклопедический словарь. 2012
«КОРЧАГА
древнерусский глиняный сосуд 10-12 вв. с округлым туловом и двумя ручками, позднее - большой сосуд типа горшка с широким горлом.»
Смотрим в словаре Даля
«Корчага
ж. большой глиняный горшок или чугун, чугунник, развалистее горшка. Корчага щаная, пивная. Согнуть кого корчагой, смять или подломить. У него руки, ноги корчагой, кривы, скорчены, почему корчажка кур. калека, со сведенными членами. | Корчага, колдобина, колдобоина, ямина с водою».
За милой внешностью, сентиментальностью и приветливым поведением Натальи прячется что-то такое древнее, как животные инстинкты, звериная хитрость, что-то сломанное, сведенное, не свободное, какая-то ямина с грязной водою, первобытная жестокость.
- Да ладно, эк вы хватили! Жестокость! Наталья всех жалеет, вот Павла, например! Наталья переживает за семью клязминского приказчика, не просто так, а настойчиво, и Горький это подчеркивает, просит Вассу снова нанять нерадивого работника. Выпил человек лишнего, грех небольшой, бывает. Зачем же его с работы гнать? Его семья с голоду помрет. Какая же тут жестокость?
- Нет, это другое, это сентиментальность. Жалость и сентиментальность – вещи принципиально разные. Читаем статью В.М. Дорошевича о парадоксе сочетания в личности сентиментальности и жестокости.
«Лассенер, казнённый во Франции при Наполеоне III, был одним из жесточайших убийц и нежнейших поэтов.
Его любимым занятием была поэзия. Его занятием вообще — убийство с целью грабежа. Он «специализировался на ювелирах.»
"Лассенер, казнённый во Франции при Наполеоне III, был одним из жесточайших убийц и нежнейших поэтов.»
«Люди, убивавшие жестоко, беспощадно своих ближних, привязываются нежной, сентиментальной любовью к пауку в камере, к кошке, которая бродит по нарам тюрьмы. Люди, которые завтра, бежавши, начнут убивать ничего им не сделавших людей и так говорят: «буду убивать», — сегодня нежно ласкают тюремную кошку и могут убить человека, который её ударит.»
Это вот такое дивное сочетание казалось бы несовместимых эмоций.
И Прохор не обманывается на ее счет, он чувствует это прекрасно и даже побаивается Наталью, назвает Наталью «голубицей со змеиным умом»
«А н н а. Ой, дядя... зачем вы с ней так?
П р о х о р. Ничего, съест! Не люблю эту тёмненькую душу в тёмном платье! (Смеясь.)»
«А н н а (серьёзно). Странная женщина... Не понимаю я её! Такая... как бы немудрая...
П р о х о р. Чёрт лучше знает, какая она... Иной раз она, брат, так ворочает глазищами своими...»
Но ладно, вернемся к началу истории. Юная девушка откуда-то из совсем уж дремучего мрака, удачно выйдя замуж за Семена, попадает в дом Вассы. Там жить намного свободнее, чем в родном доме, проще и сложнее одновременно. И вот Наталья приспосабливаться к новым условиям, пытается выстроить свою систему мировоззрения, поведения и правил жизни
«Н а т а л ь я. У меня ребёнок больной, и по ночам я мало сплю, а всё думаю о разных разностях. Но я ещё молоденькая, и меня не слушают, когда я говорю... а вот вы, спасибо вам, слушаете... Это мне очень приятно.»
Но она чутко улавливает только то, что созвучно ее мыслям, остальное вызывает недоумение и раздражение.
«Н а т а л ь я (поучительно). Он вот говорил, что всякое дело - грех.
В а с с а (удивлена). Экой дурак!
Н а т а л ь я (задорно). Почему это? Вы всех ругаете...
В а с с а (усмехаясь). Значит, дело - грех? Работа - грех? До чего доходят... чтобы лень свою оправдать... Помнится - был эдакой странник, это ещё до тебя... Сидит в кухне и проповеди говорит, вот так же - дескать, все дела рук человеческих - грех один. А я и говорю: "Ты, милый, положи хлеб-то, не тронь его, не ешь, он руками сделан. Не греши-ка, друг, да уходи вон..." Так и прогнала.
Н а т а л ь я (ворчит). А может, правда-то его...»
Наталья пытается поговорить с Вассой о том, как надо жить, но моральные ценности Вассы ей непонятны. Васса ценит в людях совсем другое, маловразумительное для Натальи. Васса многое готова простить за деловую хватку, за стремление заняться бизнесом и успехи. Заходит разговор о муже Вассы Захаре.
«В а с с а (не слушая, звонит). Мудрят всё.. Захар не мудрил, да из простых мужиков вот куда дошёл.»
«В а с с а. Это баба жаловалась. Распутник он был всю жизнь... от распутства и помирает... А кроме этого, ему цены нет... нет похвалы достойной».
Васса и Наталья просто друг друга не понимают, они как будто говорят на разных языках.
- Купеческой дочери работать?! Заниматься делами? Нет, такое нам не подходит, - изумление, недоумение.
«В а с с а (не понимает). Невдомёк мне - о чём ты это?»
«Н а т а л ь я (уходя). Вы всегда то одно, то другое говорите...
В а с с а (тихо). Дура...»
Такие беседы раздражает свекровь и невестку, появляется ненависть Натальи и презрение Вассы. Итак, с Вассой внятного диалога не получается, а вот с мужем полная идиллия.
« Н а т а л ь я. А муж?
А н н а (улыбаясь). Этого довольно?
Н а т а л ь я (поучительно). Он очень старается, чтобы не скучно было... и смешит, и всё.»
Идеальная пара, никаких конфликтов, супруги друг друга любят, легко и без претензий Наталья прощает Семену любые грехи молодости, они поддерживают, защищают друг друга, при этом
«П а в е л. ... Он - дураковат, Семён-то...»
Семен не любит лезть в конфликты, драки, ссоры. Он спокойно ждет получения своей доли наследства просто так, потому что закон такой. Мечтает о ювелирной лавке на главной Дворянской улице, будет у него квартира на втором этаже, а заниматься Семен будет игрой на фисгармонии. Вот такая приятная мечта. И как его не похвалить? Наталья обещает, что первые лица в городе будут завидовать Семену, потому что у него жена такая раскрасавица. Такая сказка, а не жизнь, и рая не надо!
«В а с с а. Семён! Есть у тебя власть над женой?
С е м ё н. Будет вам, мамаша! Всё власть да власть, а и командовать некем...»
А вот Наталья к вопросу о власти относится очень болезненно.
«В а с с а. Ты - слушай! Семён - у жены в руках, а она - блаженненькая какая-то...»
«Наталья. Не шути. Матушка меня дурой считает, к дому я не допущена, хозяину жена, а живу, как прислуга… слова моего не слушают…»
«Наталья. Мы тут не прислуги… Мы теперь хозяева!»
В спектакле эта сцена очень хороша, Наталья-Ольга Жевакина буквально рявкает, желая раз и навсегда поставить точку в этом вопросе. Но вернемся к тексту.
Оказавшись в буйном водовороте страстей по наследству, Наталья четко поняла, от Семена ждать активного участия нечего, у него все шутки да прибаутки. А она должна любой ценой по-звериному вырыть свою нору, максимально комфортно обустроить ее для себя и для детеныша, обеспечить себя и его материально, получив не то что долю, а возможно и все наследство. А для этого надо физически устранить конкурентов, но желательно не своими, а чужими руками. И вот Наталья тихо, нежно, ласково, жалеюще, всем сочувствуя, начинает провоцировать скандалы, подзуживать, стравливать всех и каждого, усугублять конфликты, доводя их до смертельной развязки. Она это начала и победно довела до конца. Прохор убит, у Павла выбор небольшой: тюрьма или монастырь.
И вот уже казалось, все! Победила! но тут Наталья сталкивается с безжалостной машиной Вассой, против которой она «мокрица», и проигрывает. Ее подминают как попавшего под гусеницу танка таракана. Но боец не сломлен.
« Н а т а л ь я (неохотно кланяясь в пояс). Простите, мамаша, коли я что...»
Все только начинается! Основная, самая жестокая схватка впереди. И не с Вассой, тут пикнуть не моги! Есть еще одна тайная претендентка на наследство, это Анна.
И вот конец пьесы и итоги битв за наследство.
«В а с с а (устало). Чудится мне... (Помолчав.) Не знавать мне покоя... не знавать... никогда!»
Не будет покоя в дому-аду никогда. И Васса это понимает очень хорошо. Никогда не будет там радости, любви, счастья. Никому.