27.03.2011.
Не скучал? Я думал, что найду тебя рвущим собственный переплет от охватившего тебя отчаяния из-за нашей разлуки. Жизнь - удивительная штука, дружище ДИ!
-Юдес, скажите, как вы сейчас себя чувствуете? Все в порядке?
Док слушал меня не перебивая, закрыв глаза и плотно сжав губы. На лбу отчетливо вырисовывались глубокие морщины.
- Все хорошо, док. Сейчас все хорошо. Я ведь с вами, - я рассмеялся, но терапевт даже не улыбнулся. Встав с кресла и не глядя на меня, он медленно подошел к окну и стал напряженно всматриваться в кирпичную стену здания, стоящего напротив. Я терпеливо ждал. Наконец, док вернулся за стол и нарушил воцарившееся было молчание.
- Юдес, вы на протяжении всего времени нашего с вами общения были максимально откровенны со мной. Вы рассказывали мне о том, чего не знали ни ваши друзья, ни ваши родные. И я очень ценю это и благодарен вам за оказанное мне доверие.
Я смущенно кивнул.
- Док, ведь это целиком и полностью ваша заслуга. Я не стал бы доверять вам все, что доверил, не будь я полностью уверен в том, что могу на вас положиться.
Терапевт медленно кивнул.
- Спасибо, спасибо...скажите, вы до сих пор готовы следовать моим советам?
Он внимательно посмотрел на меня. Потом отвел взгляд.
- Юдес, не поймите меня неправильно...
И вновь заминка. Мой милый ДИ, если бы я знал, чем закончится данное посещение, думаешь, пошел бы я к доку в этот злосчастный день?
- Док, что случилось? Я не понимаю...
- Юдес, я вынужден признаться, что не вижу смысла продолжать наши с вами сеансы. Ваше состояние ухудшается, вы не можете этого не замечать. Если раньше вы могли контролировать обсессии, то теперь над вами вяли верх и компульсии. Выплескивая воспоминания на бумагу, вы не оставляете их там "жить", вы не ограждаете себя от них, как предполагалось изначально, не абстрагируетесь от написанного. Ситуаия усугубилась. В этом моя огромная вина перед вами.
Я слушал дока, физически ощущая, как в самых далеких уголках души пробуждается липкий, мерзкий, животный страх.
-Я признаю свое поражение как профессионал, как психотерапевт, как психолог. Даже как ваш друг я признаю поражение и искренне раскаиваюсь в том, что не оправдал вашего доверия.
- Док, но ведь мы столько сделали вместе! Вы вели меня как слепого по моим собственным ощущениям и воспоминаниям, которые вы же помогли восстановить! Может быть, проблема во мне? Скажите, что на моем месте сделали бы вы, я готов даже слепо копировать вашу модель поведения, потому что по - прежнему вам верю...
- Юдес, - тон, которым было произнесено мое имя, заставило меня замолчать на полуслове, - я не могу предоставить вам готовую модель поведения, потому что я, даже если очень постараюсь, не смогу представить, какой зуд раздирает вас изнутри, я никогда не смогу ощутить этого физически. Я изо всех сил могу поддерживать вас морально, но на данной стадии я уже не смогу дать гарантий того, что не сделаю хуже. Потому что сам я никогда не испытывал подобных эмоций, переживаний и желаний. Этот случай практически не изучен в науке. Юдес, самое разумное и гуманное, что я могу сделать для вас - посоветовать адрес высококвалифицированного специалиста...
- Док, но ведь вы сам - отличный специалист!
- Я терапевт, Юдес. И если вы действительно доверяете мне и готовы следовать моим советам, прислушайтесь ко мне и обратитесь к врачу, - док, наконец, посмотрел мне в глаза.
Это стало последней каплей.
- Но ведь вы сами говорили мне, что не хотите пичкать меня таблетками, хотя сами имеете такую возможность! Док, вы сами говорили мне, что человеческую душу нельзя глушить химией, как бы ни было сложно! Вы же сами хотели восстановить мой человеческий облик, потому что тот, кто вчера бежал на площадь, был самой презренной и жалкой тварью, но не человеком, -я не заметил, как перешел на крик, как встал, сжав кулаки от переполнявшей меня ярости, от осознания собственной беспомощности, - док, вы сами хотели сделать меня человеком, человеком, а не овощем, зависящим от препаратов!
Он пытался убедить меня в том, что никаким овощем я не стану. Но тогда почему сам не выписал мне ни одного рецепта? Уж не потому ли, что прекрасно понимал, что если не сразу, то потом - точно дойдет до точки невозврата, а он так привязался ко мне, что никогда не сможет себе этого простить? Что он готов отказаться от имиджа уверенного в себе терапевта, врачевателя людских душ, но не погубить во мне остатки человека?
Он битый час старался убедить меня в том, что я - человек, несмотря на все проблемы, все мои "особенности", как он это назвал. Но резко замолчал, когда я повторил ему его же слова о том, что сам он никогда подобного не испытывал и не знает, как ощущает себя тот, кто постоянно живет этим чувством. Что если бы я мог, я бы поместил его внутрь себя, хотя бы на день, чтобы он смог убедиться в отсутствии человека внутри меня в эти страшные моменты.
Я со слезами на глазах умолял его не прекращать сеансов, предлагал увеличить плату за них, предлагал сделать встречи более редкими, я был готов на все, что угодно, лишь бы полностью не прекращать посещений дока. Он пытался меня успокоить, все убеждал, что я не имею права так рисковать, что я должен быть сильным. Взял с меня слово пойти к его другу. Я, конечно, пообещал, что пойду, из уважения к доку. Ведь, по - сути, мне все равно уже нечего терять.
Мой дорогой ДИ, не так я представлял себе наше с доком прощание. Да, мы уверили друг друга, что будем созваниваться, по-дружески, что я буду заходить к нему, делиться новостями и успехами, он настаивал на том, что обязательно будут успехи, а он, в свою очередь, будет ходить на мои выступления вместе с семьей.
Мы обещали, оба зная, что этого не будет. Что док останется лишь в моей (твоей? Нашей?) памяти. Жизнь -удивительная штука, дружище ДИ! Ведь я вернулся к тебе, навсегда распрощавшись с тем, чьей идеей ты когда-то стал.