Смотрю новости и всё чаще вспоминаю своего деда. Не одобрил бы он этакого безобразия. Немцы опять притесняют, теперь уже санкциями, французы, американцы. Дед мир любил и меня любил. Умер он, когда мне было семь лет. Всё помню о войне рассказывал, о городе. Предки наши жили тут с восемнадцатого века. Ещё дед моего деда рассказывал ему, что его дед Иван Михайлович француза гнал до Парижа. Артиллеристом был. Великое дело, простые люди, не дворяне, пушку катить, не саблей махать. Кто ж знал, что его потомки также пойдут через Варшаву и Лейпциг. Жалел мой дед: предок до Парижа дошёл, а он до Берлина — нет — комиссовали с контузией. На него и похоронки дважды приходили и в морге он лежал. Всё возвращался с того света на этот, мир наш очень любил, и город наш любил. Пришёл после войны, а жить-то негде — казарму разбомбили — своих нет. Так потом всю жизнь и искал друзей и знакомых. Мы с ним весь город обошли, все памятники, и все места интересные. Он ещё отстаивал, что надпись «здесь стояли насмерть» ужасна, там стояли немцы, а не наши. Отстоял… исправили на «они». Многое рассказывал. Город считается с 1926, а он родился в 1925 и в городе. Дядьки его родились в 1914 и 1916 — в городе. Калинин — Староста Всесоюзный, посещал ГОРОД Наро-Фоминск в 1921. Почему мы празднуем его с двадцать шестого, одному Богу известно. Зато приезжих историков ещё при его жизни развелось вдоволь.
Твердили, мол, не было тут боёв, не было освобождения, немцы город оставили и отошли, стало быть, без боёв. Они не только не воевали, сами родились в шестидесятых и пишут книги о том, чего не видели. Сидят при живых очевидцах и говорят, что ветераны «куражатся». Не одобрил бы. При жизни таких не терпел. Всё мы с ним видели: и «Зубец» над рекой, откуда наступление пошло, и танк, который выпустили в 1944. Пушка у него другая, говорил дед. Вырос, посмотрел по архивам — точно. Стоит Т-34-85 образца 1944 года. Символ Победы — говорил дед — на Берлин шли такие, только у нас в сорок первом их не было, «бэтушки» были, БТ — быстроходные танки. Воняли жутко, горели быстро… А они шли перед танками — разведка. Кавалерист-разведчик, всю жизнь кобылу свою вспоминал да приговаривал — брешут, что на конях в разведку ходили, конь кобылу увидит — заржёт… и всё… конец… Много лет спорил, когда говорили неправильно. Немцев не любил, французов тоже не понимал… то они нас взять пытались, то союзниками были. Прислали им на фронт лапки лягушачьи консервами… Никто не ел. Голодали, но «гадость заморскую» в рот не брали. Был он и под Вязьмой, и под Винницей. Как вспомнит: наши — вперёд бегут, грузины — бегут, хохлы — не бегут… Да только рукой махнёт. У него дядька под Донецком погиб с фашистами бился, а сейчас там с кем бьются? Не одобрил бы никогда. Знал он их характер и знакомых украинских знал. Это ведь оттуда к нам привозят новую «правду» о городе — из Сум, из Житомира, из Харькова… а было много не так. Меньше всего Героев Советского Союза на Украине. В Таджикистане оказалось больше. И в других республиках тоже. Латыши воевали не только против СССР, но и вместе с нами против немцев. У нас в городе целая дивизия полегла. И у деда были знакомые латыши-ветераны. Каждый год до девяностых приезжали. И есть у нас улицы Рижская и Латышская в память о тех героических людях.
И церкви у нас было четыре. Ходил он пионером иконы по воде пускать, даже вымпел имел. Из Введенской брал, из Никольской, из той, что напротив Никольской до войны стояла, из самой дальней над рекой. Церкви разрушали, три разобрали в тридцатых, осталась одна. Потом подписи собирали, а потом в Никольской музей открыли, он содействовал, как мог. И вот парадокс, благодаря этому музею здание храма отреставрировали, и оно простояло до девяностых, пока в него опять вдохнули душу.
Ломакину помогал, Пономарёвой, Чупыриной музей делать, а сейчас и сам в музее представлен. Каждый день вспоминал Войну. Тяжело ему тогда пришлось, хоть и был атеистом, а приговаривал порой: не дай, Бог! Когда началась война, моему деду было 16 лет. Он сразу же записался добровольцем в истребительный батальон. Рушились здания, всё кругом горело. Дед вместе с другими бойцами принимал участие в тушении пожаров, сбрасывал с крыш домов неразорвавшиеся снаряды. 21 октября 1941 года город был захвачен немцами. Дед бился в составе 1289 стрелкового полка 110 стрелковой дивизии. Много раз ходил в разведку. 26 декабря 1941 г. город Наро-Фоминск был освобождён войсками 33-й армии. Дед также принимал участие в освобождении Вереи. За его мужественную службу не раз награждался орденами и медалями. В боях под Вязьмой он попал в окружение и был тяжело ранен. Принимал участие в боях за освобождение Белоруссии, а в боях за город Невель получил тяжёлую контузию и попал в госпиталь. Чудом остался жив и вновь вернулся на фронт. В 1943 г. принимал участие в боях под Ленино, в Польше. В боях за город Винницу вновь был контужен. Осенью 1944 г. вернулся домой. В мирное время до конца жизни он вёл поисковую работу, разыскивал тех, кто считался пропавшим без вести, находил места захоронения, искал родственников погибших и часто говорил: «Для нас война кончится только тогда, когда не останется ни одного безымянного солдата». После войны мой дед работал связистом на фабрике деревянных игрушек, принимал участие в просвещении рабочего населения, проводя экскурсии по местам сражений и показывая кинофильмы в клубе шелкового комбината, а также являлся внештатным работником милиции, народным дружинником и председателем домового комитета фабричной казармы №16.
Он был отзывчивым человеком, но если когда-нибудь говорил «нет», то никогда не менял своего решения. Вот такой был кавалерист-разведчик, «Отличный Разведчик». С момента своего возвращения домой и всю сознательную жизнь дед занимался поиском пропавших без вести и погибших, а с 1975 года и перезахоронениями останков. Сначала он действовал один, работал с архивами, разыскивал без вести пропавших однополчан, сообщал места захоронений родственникам погибших. Водил школьников в походы по местам боёв.
Собирал экспонаты для музея. С 1983 к нему примкнули Мария Петровна Кленина, Николай Михайлович Сафонов, Вера Васильевна Яшина и другие местные ветераны, те, кто участвовал в битве под Москвой. Тогда же, в восьмидесятые он стал привлекать молодёжь. И только в девяностых стали появляться официальные поисковые отряды из этих самых молодых людей. Кроме местных, сотрудничал с поисковым отрядом из Кемерово, ребята приезжали к нему в начале девяностых. Приезжали и другие. Каждый год к 9 мая наш дом наполнялся родственниками тех, кого он разыскал. У нас были и буряты, и кабардинцы, и дагестанцы, и многие другие со всех концов нашей страны. В 1998г. получил звание Почётного Гражданина города Наро-Фоминска. В 1999 году он готовился к новому перезахоронению и перевозил двадцать гробов, которые, к несчастью, рассыпались при ДТП, ему пришлось вдвоём с водителем их перегружать. В результате он получил инфаркт и оказался в московской больнице. На захоронение его так и не выпустили. Он очень переживал этот факт. От этого удара он так и не оправился и умер, как солдат, в госпитале, не дожив десять лет до обретения Наро-Фоминском почётного статуса — Город Воинской Славы.