Этот рассказ был опубликован в газете «заря Севера» 12густа 2010 года под названием « Универсальный полузащитник», но мне больше нравится «Дядя ХАВ».
ДЯДЯ «ХАВ».
Небольшой колымский поселок Ола, что в тридцати километрах от Магадана на берегу Охотского моря в середине июля далекого 1949 года жил предстоящим футбольным матчем – сборная поселка против пограничников –“погранцов”, как их любовно окрестили жители.
Футбольный матч должен был стать заключительным аккордом большого праздника – проводом погранотряда. Отряд состоял человек из тридцати. На берегу лимана стояла высокая дозорная вышка. Сам отряд квартировал в военном городке, вместе с охраной женского лагеря - “вохровцами’. Для колымского поселка конца сороковых годов прошлого века сам стадион имел вполне приличный вид. Травяное поле с проплешинами, довольно ровное, стандартных размеров. Со стороны ольской протоки – трехрядная трибуна, на которой без страха могли разместиться человек триста – четыреста.
В любом колымском поселке тех лет – клуб и магазин – были главными местами встреч жителей. Наш поселковый клуб до 1950 года располагался в здании бывшей церкви, на окраине, ближе к лиману и был востребован строго по назначению – кино, редко концерты местной художественной самодеятельности. Магазин в административном центре поселка – для женской части населения, для их неформальных встреч.
Стадион – в летние месяцы – для настоящих мужчин от шести и выше, так что в короткое колымское лето он не пустовал. Тон в этом задавали “товарищи из немецкого поселка’ - улицы из пяти- шести домов по обе стороны, прямо за школой. Сосланные перед войной из центральных областей страны, они влюбились в этот край, с немецкой основательностью обустроились в нем, стали в поселке его стержневой основой. Учителями по физике, химии, физкультуре, ну и конечно по иностранному языку были представители немецкой диаспоры. В администрации поселка, в рыбацких бригадах, на сплаве леса, летних морских перевозках по морю до Магадана и прибрежных поселков – они были востребованы, необходимы и любимы.
“Немецкие товарищи” по своему менталитету и “погранцы”, скорее по воинской дисциплине, в летние месяцы два-три раза в неделю, это, как “штык”, посещали поселковый стадион. Гораздо реже к ним присоединялись взрослые поселковые дядьки, не более семи-восьми человек. Ежедневно, ближе к вечеру, на стадионе собиралась поселковая пацанва от семи до тринадцати и чуть выше, лет. “Стучали” по мячу в режиме “поперек поля”,” пять на пять” и тому подобное.
Любимой забавой у подрастающего поколения и обязательным, не менее одного раза в неделю – тренингом – была игра в “попа – гонялу”.
Один цилиндрический кругляш из набора русских городков –“поп”, один – водящий и любое количество участников с битами, т. е. с “палками” и простор поселковых улиц. Суть игры проста, как дважды два – чертиться на земле квадрат, в середину, вертикально, ставится городок –“поп”- играющие отходят метров на пять- шесть, и бросают биты в “попа”, стараясь его поразить. Первые броски большинство, сознательно, мажет, но старается, чтобы его бита далеко не улетела от зачетного квадрата и вот, когда их за квадратом становится достаточно, а вернее, почти все, кроме одной – биты “забойщика”. Его задача попасть в ‘попа’, да так, чтобы он отлетел, как можно дальше, за биты играющих, как бы выручая последних. Если “забойщик” мажет, то становится – водящим.и дальше – понеслось. Водящий ставит городок на то место, где он приземлился и каждый играющий, чья бита выручена, бьет по городку с того места, где она лежит. И погнали, погнали, по стадиону, далее по пустынным дорогам поселка. Временные рамки отсутствуют, определяющим является спортивная форма участников, готовых пробежать несколько сот метров до нескольких километров с своей битой, а водящий с «попом» до зачетного квадрата. Пришедший последним – проигрывает.
“Договорняк” - место на дистанции, где все сознательно ‘мажут’, т.е. нет освобожденных бит и надо бегом возвращаться назад к старту, определяется заранее. Пацаны ограничивались дистанцией до школы, это метров восемьсот. У поселковых взрослых, которые редко, но принимали участие в этой народной забаве, дистанция заканчивалась в конце “немецкого» поселка,” это около полутора километров. Проигравший у взрослых, за стадионом, у протоки, ставил угощение. Но это был наилучший исход.
Острые на язык женщины поселка, которые появлялись именно на заключительной части игры, обещали последнему бегущему, кое-что оторвать, чтобы он быстрее бежал. Наверно, это звучало убедительно в устах этих женщин –‘немецкие товарищи’ не принимали участия в этих развлечениях, немецкие семьи берегли свой генофонд.
Зато у”погранцов” эта двух- трех километровая пробежка входила в обязательный курс летней физподготовки.
Самыми преданными и заинтересованными “болельщиками
в этой игре были поселковые лайки, находящиеся в “летних отпусках и на свободных хлебах”. С первыми бросками биты, с первыми метрами дистанции они были тут как тут. Десять – пятнадцать особей по обе стороны от играющих с собачьим интересом смотрели за игроками. У них был свой ‘шкурно’ - спортивный интерес. Во – первых, по дистанции попытаться из-под носа водящего унести лежащую биту, отбежать на метра два- три и получить за нее “выкуп” - вяленную рыбу или кусок вяленного мяса, во – вторых – принять самое активное участие на заключительном этапе игры – пробежке.
И вот, по пыльной дороге поселка несется кавалькада. Впереди ее – счастливое собачье племя с громким лаем, с задранными хвостами, высунутыми розовыми языками, а за ними – потные, ладные, крепко сбитые человеческие особи мужского пола – пацанва или мужики.
И теперь, не всегда, но очень часто, в городе или на даче, видя вылезающую из дорогой иномарки человекообразную фигуру с пивным животом и отдышкой – думаешь – как далеко ушла цивилизация с 1949 года.
Увидеть официальный футбольный на стадионе было неправдоподобным явлением, но он состоялся. Поселок ждал “большого футбола”, ждал и обсуждал предстоящий поединок. Обсуждал с разным пониманием сути и тонкостей вопроса, но чем меньше разбирались, тем ожесточеннее были споры. Мы, пацаны, восьми-двенадцати лет, собравшись на стадионе, спорили до хрипоты, до обид и потасовок. Кто будет играть за сборную поселка, будут ли тренировки, кто будет судить?
Коснулся этот ажиотаж и женской половины поселка. По какому-то внутреннему биологическому будильнику, ближе к вечеру, в административном центре поселка, у магазина, собиралось несколько десятков представительниц прекрасного пола. Главная обсуждаемая тема –“муля” -моя мама, жена начальника метеостанции - -Терехова Иван Павловича. А как же – ведь “муля” входила в тренерский штаб сборной поселка вместе с школьным учителем по физкультуре и его земляком из “немецкого поселка”. Это было достойной темой для обсуждения. Наверно большинство из присутствующих забыли, да, наверно и не знали ее настоящее имя – «муля» и «муля», Но уже твердо было известно, что в далекой Москве она имела самое прямое отношение к футболу. Ее отец, Иван Иванович Прудниченков, был одним из основателей спортивного клуба СКЗ(Спортивный Клуб Замоскворечья), профилирующим видом спорта в котором был футбол, команда «Стрекоза», за которую в разные годы, дореволюционные и после, играли такие выдающиеся футболисты России, как Федор Селин, Александр Сушков, Виктор Дубинин, что ее старший и младший братья играли за сборные клуба, но главное - -ее реноме, как человека разбирающегося в футболе, поддержали ”немецкие товарищи”, чей авторитет в поселке был непоколебим.
Женское “толковище” у магазина без “мули” теряло свою остроту и привлекательность, но она никогда, даже в дни ее дежурства на метеостанции, не предоставляла эту возможность. Ровно к шести часам вечера со стороны ольской протоки от дома, или со стороны лимана, от метеостанции, появлялась она –“муля”- с уложенной прической, накрашенными губами, в одном из трех платьев с аркагалинских времен(американские подарки по ленд-линзу), с неизменной “Беломориной” в зубах. Позади нее в метрах трех всегда шествовала телка – еще один из поводов для шуток и подковырок.
Часовое и более общение женской части поселка у магазина, тихо и мирно начинающиеся с обсуждения футбольной темы, где мнение “мули” было авторитетно и незыблемо, частенько заканчивалось обыкновенным женским “базаром” с крепкими колымскими выражениями по вопросам, не имеющим к футболу никакого отношения.
Степенно обсуждала предстоящий матч мужская половина поселка, занятая в своем большинстве на рыбной путине, на реке и море. В рыбацких бригадах, у костра, с чифирком и самокуркой, в ожидании очередного косяка рыбы, со знанием дела, говорили “материковые”, из центральных частей страны, которым посчастливилось наблюдать, а некоторым и поучаствовать в футбольных баталиях довоенных лет. Остальные внимали.
Пронзительные крики чаек, извещающих о подходе очередного косяка рыбы, прерывал эту беседу. Бросив быстрый взгляд вниз по течению, где река пенилась и “горбилась”, рыбацкая артель быстро поднималась и бралась за выведенные на берег урезы(веревки, канаты) от невода. Предстояла самая тяжелая работа – выводить невод с рыбой на берег. Взяв косяк, рассортировав рыбу и обмыв руки, мужики возвращались к костру, горячей кружке и прерванной беседе.
Обсуждался состав сборной поселка. Выбор был не большой, это не улов в путину. Сомнение не вызывали “немецкие товарищи”, человека четыре. По протекции “мули” в команду попадал ее муж –“ветродуй” - Иван. Брать близнецы – Вологжанины, будущие десятиклассники, это “крайки”, как и зимой, в русском хоккее. В “голу” – “немецкий товарищ” - учитель физике в школе. Итого – восемь человек. Нужно еще, как минимум человек пять.
И вот здесь, в одной из бригад, впервые возникло слово из трех букв…. Да не то, что из cпокон веков гуляет по Руси, как в устной речи, так и на заборах’ а загадочное – «ХАВ», ставшее в июне 1949 года самым популярным в поселке.
С английского «halfback» - полузащитник.
Говорили, что среди “немецких товарищей” есть такой, до войны играл за Сталинградский тракторный. В поселке бывал редко, на стадионе его не видели. Летом он с артелью сплавлял лес в поселок, был бригадиром – плотогоном. В поселке у него жила сестра и два племянника. На него поселковые мужики возлагали большие надежды.
Наверняка в “основу” попадал зоотехник из Бараборки, якут, но русский до глубины души во всем. Когда-то до войны, учился в Москве, в Тимирязьевке и играл за сборную института. Еще был “Петька – дохляк”, завхоз интерната. Он постоянно присутствовал на стадионе, когда там собирались “постучать”, с мячом был на “ты”, но играл редко и мало по времени. Туберкулез, отбитые почки, поражение в правах, но человек замечательный. Состав сборной поселка вырисовывался, но шансы с “погранцами” были минимальны. Те были сыграны, с хорошей физподготовкой.
И вот настал день поединка. Накануне из Магадана на катере прибыло высокое армейское начальство. На футбольном поле нанесли разметку, что для многих было в диковинку, на футбольные ворота повесили рыбацкие сети в мелкую ячейку.
Большая часть поселка собралась на стадионе. Из “немецкого поселка” местные умельцы прикатили большой бидон с мороженным и многие в первый раз его попробовали. Переодевались в школе, это в метрах трехстах от стадиона. Пацанва торчала у входа и ждала появления команд.
Первыми появились поселковые. Администрация поселка не ударила лицом в грязь. У нашей сборной новенькая форма- красные футболки правда без номеров, белые трусы. Только на ногах у поселковых полный разнобой. У “немецких товарищей”, что-то похожее на бутсы и гетры. У братьев на ногах парусиновые туфли. У остальных поселковых – добротные вохровские ботинки. У “ветродуя” Ивана черные гетры, которые связала и покрасила его жена. В первом тайме Иван играл центрального защитника.
Футбольную форму поселковым пошили швеи-умельцы из женского лагеря, здесь же присутствовала ее делегация, человек тридцать”передовиков производства”.
Ждем у выхода из школы команды “погранцов”. Их форма, синие трусы и футболки, с вертикальным ромбиком “Д” в правом углу футболки сделали меня болельщиком этого клуба, как я узнал позже – это общество “Динамо” и вот уже более 60-ти лет я за него болею. Такая первая детская привязанность и любовь, хотя позже выяснилось, что вся моя родня, в том числе и мама болели за “Спартак”.
Когда команды вышли на поле, по трибунам прокатился вздох разочарования. Не было главного “немца”. Он с плотами должен был вот- вот причалить в заводи у совхоза, это совсем рядом. По свистку судьи из Магадана матч начался. К середине первого тайма “погранцы” ведут 2:0. Чувствуется их сыгранность и понимание. У поселковых ничего не клеится. Защитники во главе с Иваном лупят от души, но чаще в аут. “Крайки” не работают - нет точного паса. “Немецкие товарищи”, их четверо, стараются, но этого мало. На трибунах уныние и подковырки.
-“Муля убери ветродуя. Пусть он телка пасет”
И в друг от школы несется пацан и орет во все горло- “Хав» –идет”, “Хав»- идет”/
Пацанва и большая часть стадиона, понятия не имея, кто и что такое
“Хав”, начинает скандировать –“Дядя, хав”, “Дядя хав”.
На стадионе появляется высокий, светловолосый, голубоглазый, загорелый с чемоданчиком в руках –“дядя хав”, Генрих – так его звали.
Физрук-тренер и “муля” устремляются к нему на встречу. Он быстро проходит за трибуны , открывает чемоданчик. Мы, пацаны, возле него.
И вот поверьте, с того самого момента, когда он открыл чемоданчик, и я впервые увидел настоящую футбольную форму – начищенные бутсы, отглаженные трусы и майку, чистые настоящие гетры и носки, я пронес такое бережное отношение к спортивной форме через всю жизнь.
И когда в команду приходил новичок, даже с самыми лестными характеристиками, я всегда незаметно обращал внимание – в каком состоянии у него спортивная форма. Если, как у Генриха, значит игрок.
Кого-то меняют и дядя “хав” выходит на поле. Все ждут, что будет? Все ждут чуда! Нет- сразу чуда не произошло. Но, как только мяч попадал к нему, и он начинал движение с ним на немного согнутых в коленях ногах, наклонив корпус и оглядывая пространство перед собой, многие поняли, что Генрих играл и играл на очень приличном уровне. До конца первого тайма счет не изменился, но “погранцы” сразу почувствовали мастерство этого игрока, когда он на пяточке раскрутил двоих из них и отдал точный пас метров на двадцать вперед на одного из братьев. Только поспешность последнего, от неожиданности такого паса, подвела его.
После перерыва в поселковой команде произошли перестановки. Ивана отрядили в центр нападения, ближе к вратарю “погранцов”. Центр обороны у поселковых занял один их земляков Генриха. Второй тайм стал его бенефисом. Он был хозяином на поле. Надежный вратарь, упрямая, достаточно мастеровитая “немецкая’ защита.
Русский якут, зоотехник из Бараборки, видимо вспомнив свои лучшие студенческие игры в паре с Генрихом сделали игру поселковых осмысленной. Быстрые “крайки” умело растягивали защиту противника, как челноки снуя по бровке, и, наконец, Иван своей мощью и настырностью продавливал центр. А когда за минут пятнадцать- двадцать до конца игры на поле вышел “Петька- дохляк”’ преимущество поселковых стало подавляющим. Счет к этому времени был ничейным – два-два. Первый гол в ворота “погранцов” забил сам Генрих – с штрафного, метров с пятнадцати, внешней стороной стопы, с подкруткой, он направил мяч прямо в “девятину”
. Второй гол забил один из братьев, получив пас в разрез, он легко убежал от защитников, на замахе обманул вратаря и вкатил мяч в пустые ворота. Ну а третий гол трибуны встретили восторженным ревом, воплями тренера “мули” и трубным голосом телка, который был привязан за трибунами, у протоки. Вообще, мама показала себя, как сейчас говорят, продвинутой болельщицей. Ее голос можно было слышать на протяжении всего матча. Слышала его и телка. Ее трудный ответ вызывал прилив азарта на трибунах и передавался игрокам. А гол вышел на загляденье. Генрих сделал длинную передачу к штрафной “погранцов”, мяч на грудь принял “Петька- дохляк” и поскольку он с ним был на “ты”, то не дав ему опуститься направил в ворота соперника. Вратарь “погранцов” в прыжке отбил этот мяч, но перед собой и он попал на вохровский ботинок Ивана. Дальше было “делом техники” - ботинок остался на ноге Ивана, а мяч в сетке. Сборная поселка победила!
“Поляну” как сейчас говорят футболисты, накрыли во дворе центрового Ивана и его жены –Елены Ивановны. Большой стол с дарами благодатной Олы. Свежая красная икра – ложками, балык, картошка, рыба соленная, жаренная, малосольная …
Через калитку пришли к столу погранцы”. Военное начальство. Ну. А дальше “избранные”пошли в немецкий поселок к Генриху и его землякам.
Больше недели поселок только и говорил об этом событии. Авторитет “мули” достиг небывалых высот. Уже многие при встречах говорили –“здравствуйте, Елена Ивановна”.
Каждый второй житель поселка старался угостить телку ее любимым лакомством – черным хлебом с солью и мама через несколько дней отправила меня пасти телку подальше, к лиману.
Прошло более шестидесяти лет, но в моей памяти крепко зарубцевался образ “Дяди «Хава” стройного, голубоглазого “немецкого товарищ” из небольшого колымского поселка Ола, из далекого 1949 года.