Кто не мыкал горя по свету,
Тот и радости не видывал.
Н. Гребенщиков
Семь частей:
1. Мы трудовой рабочий класс
2. Сестры-близнецы
3. Парки. Танцы. И стиляги.
4. «Нинины университеты».
5. Другие времена.
6. Расстроенное пианино.
7. Послесловие
1 часть: «Мы трудовой рабочий класс».
С Нинкой мы познакомились на заводе. Именно так ее звали здесь. Здесь вообще всех звали так: Нинка, Верка, тетка Галя.
Я пришла по направлению райкома комсомола в цех по производству резиновой обуви. Здесь запустили конвейер по сборке резиновых сапог, а для работы на нем набрали 16 малолеток, не закончивших школу по разным причинам. (Я об этом писала уже в рассказе «Стиляга»).
Вначале, около 2-3 месяцев, мы работали учениками, потом сдали экзамены по техминимуму, нам присвоили разряды (мне – 4й), и мы влились в трудовой коллектив Завода резиновых изделий. Стали получать ежемесячную зарплату, на которую собирались прожить.
Нинка как-то сразу выделилась среди нас, хотя и трудно было сказать – чем. Внешне особенно ничем не примечательная. Выше среднего роста, несуетливая, спортивная, с копной густых начесанных волос, она все же обращала на себя внимание окружающих.
Свой завод она называла не иначе, как «шарашка», но работала исправно без замечаний. На конвейере каждому надо работать на совесть, твой брак в работе сразу станет браком для всех.
Нинка раньше мастера замечала такой брак и подходила к «бракоделу». – Ты ресницы-то так густо не мажь, а то ведь не видишь, что делаешь.
Девчонки ее побаивались и старались работать внимательнее. Если брак повторялся, то она, не стесняясь, могла и матерком покрыть. Стоит сказать, что мат среди женщин на заводе был запросто. Меня это сильно напрягало, особенно когда матом пользовались пожилые женщины.
Однажды одна «пожилая» женщина (ей было около 50, но ведь в 17 лет все старше тебя – уже пожилые), рассказывая мне о своем сыне, какой он у нее славный, служил в армии, на Кубе. И свой рассказ обильно сдабривала «крепким» словом. Я не выдержала и сказала:
- Вы зачем ругаетесь-то? Ведь Вы любите своего сына?..
Она прямо опешила:
- Я ругаюсь? Да с чего ты взяла?
И я поняла, что с матом здесь трудно бороться, лучше научиться его не замечать.
Вот и Нинка, наверное, не в первом поколении выучила «этот язык».
Однако, и мастер Нинку заметил. Однажды он собрал нас и сказал, что на конвейере надо выбрать бригадира, и сам предложил Нинку. Но та, неожиданно для всех, отказалась:
- Образование не позволяет, - с улыбкой заявила она. – Вон Аньку выберем, она у нас грамотная, учится в школе.
Но меня тоже не выбрали, мастеру я чем-то не подходила.
Мы работали уже больше года. Общались все хорошо, но не скажешь, чтобы дружили. Дружба у всех была, как говорится, по месту жительства: домами, дворами. У меня в это время были друзья и подруги в школе, где я училась после работы.
Но на работе мы в общем-то знали, где кто живет, с кем, чем увлекается.
Знали, что Нина живет одна. Отец ее погиб на войне, мать не так давно умерла. Некоторое время она жила с братом, но брат женился, ему дали отдельную квартиру. И Нина осталась одна. Ничем другим, кроме работы, не занималась. С подругами и парнями иногда ходила в кино или на танцы. Все знали и то, что обидеть себя Нинка не даст, умеет постоять за себя, и все держали дистанцию в общении.
Обо мне тоже девчонки знали, что я приехала в Ярославль издалека, живу у тетки, кроме работы, учусь в школе. На заводе выпуская стенгазету.
Однажды в моей семье, где я жила, произошел такой «инцидент». Кто-то разбил дорогую чашку, и тетя с дядей решили, что разбила я. Я же «не хотела сознаться» в том, чего не сделала. И больше того, написала своей сестре в письме об этой несправедливости. Не знаю, каким образом мое письмо оказалось у дяди. И он после прочтения сказал, что я не смогу больше жить у них, что я работаю, зарабатываю на жизнь и могу жить отдельно. Это было полной неожиданностью для меня.
Вечером этого дня я долго бродила по Набережной Волги, уходя далеко на Стрелку. Это было мое любимое место для прогулок. С высокого берега на Стрелке открывался прекрасный вид, где спокойная Волга сливалась с притоком Которосль. С одной стороны, на левом берегу, в дымке просматривалось Заволжье, а справа, как на ладони, лежал Красный Перекоп с трубами фабрик и заводов, куполами церквей. Но в тот вечер ничто не радовало – пугала нависшая неизвестность. В 18 лет страшно оказаться без крыши над головой.
Продолжение следует...