Начало здесь: http://www.proza.ru/2017/06/06/2065
8.
Cудя по моим внутренним часам, топаю я уже третьи сутки. Дважды пришлось спать на камне, сжавшись в нечто немыслимое и пытаясь удержать тепло, что по капле покидало тело.
Иногда стены сочились влагой и это позволяло не загнуться от обезвоживания. За эти три дня мне не встретилось ни одного ответвления. Наверное, я что-то сделала не так. Наверное, мне придется в итоге уснуть здесь навсегда… Я запуталась.
Мыслей почти не осталось. Просто шла и шла в сумраке. Либо куда-то приду, либо не приду. Не мне решать. Всё, что остается – идти. Уж этот-то выбор можно оставить за собой.
Забавно. Когда-то давно, я думала, что мы можем прогнозировать. И тут же получила опровержение. Знала бы заранее - загрузилась бы по полной: спальный мешок, консервы, сухое горючее, сухари и прочее. Нет, дорогая. Как видишь, меняется всё. Даже то, что казалось незыблемым: правила самого Лабиринта. Хотя, откуда я знаю о правилах? О НАСТОЯЩИХ правилах? Мне доступно лишь то, что я могу объяснить…
Очередной поворот. Пора устраиваться на ночь. Остался последний сухарь. Думать буду завтра, всё равно нечем заняться, кроме как переставлять ноги. Да и мысли, в последнее время, больше похожи на песню народов севера: что вижу, о том и пою…
- Ты пришла, Элли. Центр Лабиринта.
Сперва я решила, что голос родился в моей голове. И я выдаю желаемое за действительное. Поздравляю, у вас – шизофрения: вялотекущая перешла в стадию обострения.
- Элли, поднимайся! Хватит ломать комедию!
И вот тут я подпрыгнула. Да, сидя. Оказалась на ногах мгновенно и закрутила головой, не имея возможности сфокусировать взгляд. Тени, сплошные тени. Всполохи, словно при зарождающемся инсульте.
Спустя мгновение передо мной возник расплывающийся контур и я шагнула к нему, не чувствуя ни страха, ни раздражения, ни восторга. Словно бы выкачали весь воздух. В одночасье я поняла: есть нечто, что постичь невозможно. Просто, внимай, как допущенный к таинству на краткий миг. Внимай и впитывай то, что видишь, слышишь, осязаешь. Это мгновение пройдет и останется лишь ощущение собственной бренности, ущербности и малости перед тем, что познать и осознать нет никакой возможности, просто потому, что ты еще не готова. Не достигла твоя думалка возможностей, способных охватить всё то, что вырастает перед тобой. Ты – лишь наблюдатель. На краткий миг. Тебе не дадут времени адаптироваться и сделать это привычным. Ибо это – создано не тобой.
- Кто всё это создал?!
Передо мной был мир. Из огромных шестеренок, гигантских поршней, кабелей, движущихся лент транспортеров. И всё это шевелилось, искрило, шумело, поднималось и опускалось. Механизм. От края до края. Не пещера, не зал, не цех, а мир. Здесь не было суеты, словно всё работало на одну цель…
- Разве важно, кто это создал, Элли? Ты дошла до центра Лабиринта. Разве этого мало? – темный капюшон скрывал лицо. Но мне не было никакого дела до его лица.
- И в чем смысл?
- У всего есть смысл, Элли. У всего. Он был. Есть. И будет. Всё, что имеет право быть, существовать, имеет смысл. Смысл может теряться или меняться. Созданное может награждаться новым смыслом. Но, первоначальный смысл остается фактом. А как ты знаешь, есть факт, а есть его интерпретация…
- Это понятно, - и снова моё нетерпение заставило оборвать чужие слова. – Но речь не о вещах, а о поступках!
- Не все поступки – продукт наших мыслей, Элли. Некоторые из них – вложенные системой автоматизмы. Когда у тебя нет времени выбирать, нет времени анализировать, и вложенная программа требует одного – выживи! За такие поступки, Элли, ты не можешь нести ответственности. И, следовательно, не можешь ни гордиться ими, ни стыдиться их.
- Программа?
- Да. Всё имеет смысл, а значит, имеется нечто, вложившее этот смысл.
- Нечто?
- Да. Следующий вопрос, как я понимаю, кто или что это нечто?
- Да.
- Называй, как тебе удобно. Природа, эволюция, высшие силы, инопланетный разум, Вселенная… Есть факт, Элли. И есть его интерпретация. Факт – всего лишь свершившееся событие. Без объяснения. Человек не может без объяснений. И потому – интерпретация для него более важна, чем сам факт…
- К чему всё это?
- Думай, Элли. Думай. Думай о себе. В каждом из нас имеется спусковой крючок, который нажимаем не мы. И потому, мы разные. Кто-то бежит. Кто-то сопротивляется. Кто-то прячется. И почему мы реагируем именно так в тех ситуациях, когда нет времени думать? Вот в чем вопрос, Элли. Почему именно так? Почему в тебя вложен именно этот рефлекс? А в другого – другой?
Сколько бы ты не думала – ответа не найдешь, пока не встретишься с Создателем. Да и захочет ли он с тобой говорить? Мы все – пазлы одной большой картины. Ты можешь создавать свой мир, наделяя его определенным смыслом, но он рухнет, когда на сцену выйдет базовый смысл. Который тебе постичь не дано. Есть вещи, с которыми нужно просто смириться. Некоторые события должны произойти. Всё это необходимо принять. И идти дальше, Элли.
Посмотри, все эти механизмы созданы с одной целью: для работы Лабиринта. Поможет ли тебе это в понятии смысла? Ты можешь потратить не одну жизнь на то, чтобы попытаться разобраться, как это работает. И не найти ответов. И, несмотря на твои потуги, Лабиринт будет работать. Потому что, смысл вложила не ты. Не ты создала всё это.
Придет время, Элли, и мы сравняемся с теми, кого считали богами. Но и у наших богов есть свои боги. Ступеньки эволюции, уходящие в такие выси, что и вообразить сложно.
- Значит, просто жить?
- Жить и думать, Элли… Жить и думать… Знать, что есть время, когда мысли лишь мешают. Когда приходит время заложенной программы. Вот тогда – не думай. Действуй! Как бы мы не гордились своим интеллектом, Элли, мы всё еще зависим от наших тел. У наших тел — цель одна: выжить. Наш интеллект гибок, обучаем, конструктивен и лишен эмоций. Но, мы часто забываем, что у каждого имеется зона некомпетентности…
- Зачем ты говоришь об этом?
Из темноты, скрываемой капюшоном, послышался сдержанный смешок:
- Во-первых, мне казалось, что ты ищешь ответы. Во-вторых, не так часто ко мне приходят те, с кем можно поговорить…
- Центр Лабиринта?
- Да, Элли. Что есть центр? Центр объединяет разрозненное. Он и собирает, и разбрасывает…
- Хочешь сказать, что центр и есть смысл?!
Капюшон качнулся:
- Что хранит центр, Элли?
- Смысл?
- Не обобщай. Что хранит центр яблока? Центр клетки?
- Семя, ядро. К чему всё это?!
- Я думал ты умнее, Элли. С центра всё начинается и центром всё заканчивается.
- Это понятно, но причем здесь я?!
- Ты стоишь в центре, Элли. Думай…
- Тот, кто вложил семя в яблоко, имел свой смысл. Семя может и не ведать смысла, но оно должно выполнить то, что в него заложено.
- И понести смысл дальше, Элли. Ты в центре…
Шестеренки всех форм и размеров крутились в заданном ритме и понимание медленно заполняло сознание.
- Я - семя в центре?
- Ты часть базового смысла, Элли, и значит, обладаешь способностью формировать свой смысл в пределах твоих возможностей. Чем ограничены твои возможности, Элли?
- Разумом?
- Обладает ли семя яблока разумом? И дан ли он тебе?
Темнота под капюшоном жила своей жизнью, то скрывая, то открывая взору красноватый отблеск глаз.
- Зачем я здесь?
- Лабиринт создан для двоечников, Элли. Но для перспективных двоечников.
- Я…
- Время вышло, Элли. Прощай.
- Но…
- Живи и думай, Элли. Живи и думай...
***
Парашютики одуванчиков выкрасили половину неба. Белесое облачко рвалось вверх, стремясь покинуть железобетонные джунгли, некогда бывшие шумным, заполненным разноцветьем неоновых огней и непрекращающимся ни на мгновенье гулом, городом.
Легкие пушинки метались в причудливом танце, стремясь не отстать и не потеряться, не быть забытыми и похороненными в мрачных трещинах выцветшего асфальта, в брошенных остовах молчаливых небоскребов. Озорной ветер нес стайку бывших ресниц одуванчиков, выросших в забытом центральном парке. Не потрудившись согласовать маршрут, не обозначив цели путешествия, не посвятив в возможность непредвиденных встреч. Парашютики качались на воздушном транспорте, стремясь к одному – вырваться, разбросаться по свету, обрести сотню родин и домов, пустить корни там - в дальней дали, осесть, стать своими, быть везде, всюду…
Лопасти вертолета разметали набирающее высоту облачко, сломали-оборвали хохочущий задор летнего ветерка, взметнули с земли клочья вездесущего мусора, оглушили и заставили болезненно скривиться привычные к тишине слепые окна. Всколыхнули марево опустившейся на город жары.
- Надо же, - усмехнулась Элли, стягивая с головы шлемофон, - почти лето.
- Вот-вот, - подхватил Марк. – Так жизнь и пролетит. В сплошных метаниях из зимы в лето…
Элли, распахнув дверь, тяжело спрыгнула на землю, отметив глухой звук, которым мертвый асфальт приветствовал подошвы армейских ботинок.
С высоты город выглядел иначе. Казалось, еще минута и промелькнут внизу забытые и выброшенные из памяти коробочки небоскребов, так похожие на примитивные игрушки. Останется лишь шлейф неуютного воспоминания. И, вот, уже снова - бухающие лопасти над головой запоют привычную песню, а маршрутизатор бегущими циферками отследит время и расстояние до родной базы.
Марк копошился в нутре винтокрылой машины, настраивая аппаратуру. Элли подставила лицо игривому солнышку, поймала в кулак несколько пушинок и, раскрыв ладонь, шумно дунула, успев загадать нехитрое желание. Отяжеленные поручением, парашютики неохотно взметнулись вверх и лениво вплелись в порыв суетливого ветерка.
- Принимай «царевича»! – Прокричал скрытый корпусом вертолета Марк, - настроил на живность выше второго уровня!
- Принимаю, стартуй! – Элли прикоснулась к широкому коммуникатору, обхватившему запястье.
Легкая металлическая конструкция, чем-то отдаленно напоминающая представителя собакоголовых, неслышно и как всегда стремительно, проскочив под брюхом медборта, замерла напротив Элли. Венец сигнальных датчиков, обхвативших «голову» медицинской ищейки, нетерпеливо перемигивался.
- Давай, «царевич», - Элли коснулась «носа» металлической собаки, - ищи!
Смазанное скоростью движение сорвавшего с места «царевича» показало лишь направление. Где-то за ближайшей высоткой.
Марк не спеша подошел к Элли, «отстрелил» из блистера пластинку жвачки, сунул за щеку.
- Ждем?
- Ждем, - Элли прислонилась к намалеванному на борту красному кресту.
Ветер ерошил отросшие кудри Марка. Непрошеная пушинка игриво залетела в ноздри, заставив того шумно выдохнуть через нос.
- Вот ведь, пакость какая!
- Лето, что ты хочешь? – усмехнулась Элли. – Пока «царевич» ход расчистит, пара минут у нас есть. Наслаждайся.
- Сейчас бы к воде. На песочек. Не забыла наши планы на выходные?
- Нет, - Элли зажмурилась, подставив лицо солнцу, - как договаривались, на озера.
- Дежурство закончим и свободны, - мечтательно потянулся Марк. – Уже были бы на базе, если б не этот вызов.
Элли открыла глаза, поморгала, провела рукой по коротким волосам:
- Сам знаешь, после зачистки и карантина, семь лет из этих руин - ни слуху, ни духу.
- Так пусть вояки первыми и разбираются! Вечно нас кидают!
- И разберутся. Потому и ждем… ты подумал об отставке?
В глухой тишине ощутимо прозвучал звук скрежещущего по стеклу металла.
- Это что?
Еле слышно тявкнул «царевич».
- Прикрывай, - Марк рванул в сторону ближайшей высотки.
- Марк, - Элли, пригибаясь, кинулась следом. - Марк, надо дождаться подкрепления! Марк!
- Догоняй!
Марк обогнал Элли на два этажа. Она ввалилась в распахнутые двери квартиры и замерла: комната была залита кровью: стены, пол и даже потолок отливали багровой густотой. Споткнувшись, Элли мгновенно выпрямилась и кинулась к замершему в световом пятне Марку.
- Марк!
Звук набирающего силу электромагнитного поля заставил упасть. Падая, Элли успела подбить ноги Марка и тот тяжелым кулем рухнул, взметнув облако пыли, укрывавшей пол.
Яркая вспышка ослепила и, через мгновение открыв глаза, Элли отметила, что в комнате стало светлее. Кровь на стенах превратилась в красные обои. Заходящее солнце заглядывало в широкий проем, оставшийся от стены комнаты.
- Марк, - Элли вцепилась в воротник форменной куртки Марка. - Марк, чтоб тебя!
Она тащила Марка по грязному полу в сторону выхода. Вывалившись на лестничную площадку, Элли тяжело дыша привалилась к стене, не отрывая взгляда от осунувшегося лица напарника. Выдохнув, отщелкнула из разгрузки автоматическую капсулу и тут же вколола сыворотку Марку в бедро.
Спустя пару мгновений Марк вяло зашевелился и открыл мутные глаза.
- Вот и хорошо, Марк, - прошептала Элли. - Вот и хорошо. Просто помоги мне. Нам надо добраться до вертушки. Просто помоги мне, Марк!
Она закинула руку Марка себе на плечо и придерживая того за талию, с трудом поднялась. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой.
Они спустились до первого этажа. Всё это время Элли безуспешно пыталась вызвать «царевича». Коммуникатор молчал, как и глушилка… Переждать в подъезде? Или рискнуть и добраться до вертушки?
Снова в отдалении послышалось тявканье «царевича».
«Ясно, - сжала зубы Элли, - нет связи, потому «царевич» и не слышит вызов».
Она выглянула из подъезда в тот момент, когда прогремел взрыв в высотке напротив. Тридцатиэтажное здание полыхнуло окнами и осело в облаке взметнувшегося мусора и бетонной крошки. Гул ударил по барабанным перепонкам, лишив слуха.
- Нет, уж, - широко открывая рот, Элли выволокла Марка из подъезда. - Пока они там разбираются, есть шанс улизнуть.
Скрываясь за обломками и стараясь не выходить на открытое пространство, Элли упорно двигалась в сторону вертолета.
«Медики – вне политики, - шептала она. – Госпитальеры – особая каста. Как только они поймут, что мы – врачи, все угрозы останутся позади. Договоренности никто не отменял. Мы – госпитальеры, Марк. Закон – есть закон…»
- Добрались, - Элли устало привалилась к боку геликоптера. - Последний рывок, Марк.
Выпорхнув из скрытого поваленными балками «гнезда», автоматная очередь с восторженно-убийственным повизгиванием устремилась в сторону фигур, замерших у железной стрекозы. Встреча была настолько неожиданной, что принявшие на себя пулевой удар тела сложились, ударились о борт и сползли вниз, оставляя на серебристой обшивке вертолета длинные кровавые полосы.
***
...Взмах крыла бабочки. Случай. Неожиданность или заложенный смысл?
Кто знал, что Марк мог стать тем, кто поведет человечество к гибели? И кто знал, что лишь присутствие Элли может изменить назначенную кем-то концовку…
Действие или бездействие.. Участие или безучастность. Иногда, разницы нет. Иногда мы оказываемся там, где и должны быть. Именно тогда, когда нет времени думать...
***
- Нет, и не уговаривайте, - Олин с трудом поднял походную суму. - Я домой, у меня жена на сносях.
- О! - заголосили наемники. - Парня, парня, давай, Олин!
- За парня устрою такую веселуху, что весь остров вздрогнет!
Встречали Олина шумно. Соседей пришло много — всем было интересно узнать новости с Большой Земли.
Олин вывалил на столешницу гору разномастной мелочи, молодухи и ребятня с визгом набросились разбирать подарки.
А Олин не видел никого, кроме Элли…
***
Кто знал, что Элли даст родиться той, кто остановит того, кто мог повести человечество к гибели…
Кто знал, что только Олин мог передать свои гены той, которая передаст их дальше…
И кто знал, что было бы, не приди Олин к Лабиринту.
Возможно, всё было бы по-другому. А может и нет...
И кому предназначены слова, выбитые над входом в Лабиринт?
«Войдя в Лабиринт, ты можешь обрести смысл и успокоиться, ты можешь обрести смысл и загрустить, ты можешь обрести смысл и ужаснуться. А можешь искать и не найти. Подумай, прежде чем сделать шаг. Обратного пути нет»…
------------
июль 2017- март 2018