Бункер. Через семь недель после возвращения
- Здрассьте, доктор.
- Ого, какие люди. Случилось что-то? Обычно вашего брата сюда калачом не заманишь.
- Да ничего, нормально все. Я – от бункерного привет передать. Ну, и от Ларки со Сталкером.
- Вот оно что. Ну, заходи… Как Рэд себя чувствует? Как Лара?
- Да нормально, че им будет. Бункерный только задрал! То кровь сдай, то температуру померяй, то еще чего выдумает. Я все жду, когда ж ему Сталкер в торец двинет? Сам бы давно с ноги зарядил. А командир - парень железный. Держится.
- Ну, на то он и Сталкер… От меня им с Ларой - тоже большой привет. И будь любезен, передай Кириллу, что я продолжаю вводить животным препарат по его схеме. Результаты – поразительные, я вкратце набросаю, что и как.
- Это каким еще животным?
- А вон, мыши в клетке. Видишь?
- Гы-ы. Тоже мне, животные! Ты б еще тараканов дрессировал.
- Тараканов не держим. Только дрозофил.
- Кого?
- Крокодилов. Маленьких, лабораторных. Вон, в аквариуме сидят.
… - Блин! Нет тут никаких крокодилов! Мухи одни.
- Так это пока личинки. Потом они крылышки сбросят, чешуей обрастут…
- Угу, и зубами клац-клац будут делать! Здоров ты гнать… Уй, ё!..
- Так. Ты чего это морщишься?
- Да бок колет. С телеги навернулся.
- Дай-ка, посмотрю… Ого. С телеги, говоришь… Так больно?
- Нет.
- А так?
- … …!
- Т-с-с. Не матерись, тут дамы. Пойдем-ка на рентген… Ногами били?
- Да еще чего! Говорю же, с телеги навернулся.
- Ты можешь говорить все, что угодно. Только имей в виду – я здесь не с рождения сижу… Так, руки вверх. Вот к этой пластине прижмись боком. Вдохни поглубже и не выдыхай. Еще раз… Все, теперь в смотровую.
- …Ты откуда, доктор, такой прошаренный? Чтобы знать, как ногами бьют?
- Да было время, знаешь ли… Так, ну перелома-то у тебя нет. Но трещина в ребре нехорошая, гипсовать надо. А то треснет дальше, и ребро срастется неправильно. Перекосит на сторону, и будет из тебя боец, как из дерьма – пуля. Решай.
- А ты почем знаешь, что я боец?
- Мальчик. Я когда-то в действующей армии служил. А по рефлексам контрактников даже диссертацию писал.
- Кого-кого, рефлексам?
- Профессиональных солдат. Тех, кто за деньги воевал. А вот это…
- Блин! Ты чего?!
- … это называется «рефлекс». Я замахнуться толком не успел, а ты уже от удара уходишь. Постой… Джек? А ты не из тех ребят, которые под Владимиром оставались?
- Не. Там не я был. У нас два Джека.
- А мне кажется, что один. И что он сейчас передо мной сидит… Тяжело пришлось?
- Нормально.
- Нда. Теряю квалификацию… Вопросы глупые задаю. Светлана Борисовна, гипс приготовьте, пожалуйста.
- … Блин, вот же пакость! И долго мне с этой дрянью таскаться?
- Обычному пациенту я сказал бы, что месяц. А с вашей бешеной регенерацией – черт его знает. Может, и двух недель хватит.
- Двух недель?!
- А ты как думал? Что к вечеру сниму?
- Ничего я не думал. А кабы думал, не соглашался бы… О, мыша засуетились! Жрать хотят?
- Да, время кормления чувствуют.
- Гы-ы. Прямо, как мы… Слушай, доктор. Вот, бункерный тебе сказал их порошком пичкать – так? А если Вадя запретит?
- Что запретит?
- Ну, порошок. Скажет – хорош фигней страдать? Ты кого послушаешь?
- Дурацкий вопрос. С какой стати Вадим будет запрещать мне продолжать опыт?
- Ну, а если?
- Разумеется, я сделаю так, как скажет он.
- Хоть бункерный и просил?
- Хоть и просил.
- О как. Не врешь… Почему?
- Гм… Я отвечу. Только сначала сам спрошу. Откуда знаешь, что я не вру? Ни Сергею, ни Вадиму не скажу, не бойся. Это - исключительно мое любопытство. Академический, так сказать, интерес.
- Какой-какой?
- Академический. Не предполагающий применение на практике... Я, видишь ли, общаясь с вами, о многом начал догадываться. Меня уже не смущают самые дикие предположения. Ты мысли читать умеешь?
- Угу. А еще пальцем стены пробиваю и лучи пускаю из глаз! Доктор, ты чего? Книжек перечитал?
- Не скажешь, то есть. Ладно, твое право.
- …Окей. Не мысли, а чувства. И не читаю, а слышу.
- Как это?
- Обыкновенно. Звуками.
- То есть?
- Ну, блин. Вот, ты сейчас – охереваешь. Как сказать… Уже поверил, но в башке-то долбит – «не может быть!» Так?
- Ну… Похоже, да. Любопытный ты экземпляр.
- У-у, еще какой! К кразофилам твоим подсадить – жужжать разучатся от зависти. Так, это… Почему ты Вадю-то послушаешься? Ты же круче него, мог бы и не соглашаться со всякой хренью. Развели, тоже - баб не трогать, бункерному не помогать…
- Хм. Интересные, однако, у тебя представления о нашей жизни. Кириллу я, как видишь, помогаю по мере сил. Другое дело, что его теория – штука второстепенная, Вадим считает, что у нас есть более важные задачи. Что же касается «баб не трогать»… Ты, возможно, не поверишь, но это – сознательный выбор.
- Да почему?
- Потому, что я любил в жизни единственную женщину. Свою жену. О которой вот уже пятнадцать лет ничего не знаю. Новых отношений я не хочу, а организм, особенно по молодости, своего требовал. Поэтому – антилав. И почти у всех нас, живущих здесь, за плечами – схожие истории… Вижу, ты меня осуждаешь. Так?
- Угу. Если б я кого всерьез любил - так под землей сидеть не стал бы! Искать бы пошел, вдруг выжила?
- И бросил бы больных и обожженных на произвол судьбы? На вас, младенцев, наплевал – когда из-за грязной воды в Доме дизентерия началась, и Герман вас сюда десятками притаскивал? Лишил бы Сергея единственного человека, знакомого с фармацевикой?
- С чем-с чем?
- С изготовлением лекарств. Променял бы поиски единственной женщины – пусть она и была для меня дороже всего на свете - на жизни десятков людей? Ты бы так поступил?
- …Не знаю.
- То-то. За других, мальчик, решать легко. А для чего ты спрашивал?
- Да ни для чего, не заморачивайся. У меня, это… академический интерес.
***
- Дарья, о чем ты говорила с этим парнем?
Даша не сразу расслышала недовольный вопрос. Лицо адапта все еще стояло перед глазами.
- Он спросил, где у нас клиника. Я объяснила.
- Зачем ему клиника? Выглядит он здоровым. Я бы сказала, даже чересчур здоровым!
- Он хотел Григорию Алексеевичу привет от Кирюши передать.
- Очень трогательно, - фыркнула Елена Викторовна. - И очень не похоже на адаптов... А зачем он тебя за руку взял?
Даша почувствовала, что краснеет. Краснела она часто и знала, что это из-за близкого расположения к коже сосудных капилляров, но облегчения знание не давало. Жарко стало так, что даже в пот бросило.
Вечно мерзнущая, одевалась Даша тепло. Юбку носила с шерстяными колготками и вязаными носками, джинсы и брюки не любила. Иногда, для красоты, наматывала на шею шарфики. Сегодня, по счастью, намотала. Постаралась спрятать в шарфе стремительно краснеющее лицо.
- Дашонок… - Елена Викторовна огорченно смотрела на нее. – Я тебя не осуждаю. Ты еще слишком наивная и не знаешь, как себя в подобных ситуациях вести. Но послушай, пожалуйста, что я скажу.
Они вошли в лабораторию: три помещения, уставленных высокими столами с приборами и шкафами с оборудованием, были отделены друг от друга стеклянными перегородками.
Вадим Александрович уселся на ближайший стул и углубился в Кирюшино письмо. Елена Викторовна с Дашей прошли дальше. Наставница, закрыв дверь, участливо заглянула Даше в глаза.
- Маленькая моя… Ты растешь. Ты уже почти взрослая девушка. И если на твоем пути встретится человек, который полюбит тебя, и которого полюбишь ты – поверь, я буду счастлива! Но этим человеком ни в коем случае не может быть адапт.
- Почему? - Даша едва сумела выдавить из себя вопрос.
- Потому, что они – другие. Они – не такие, как ты или я. Как все мы, в этом Бункере! Видишь ли… Они в этом не виноваты, но просто вышло так, что эти ребята живут в совсем иных, отличных от наших, условиях. Они постоянно находятся на свежем воздухе, много двигаются. И, физически, очень быстро развиваются. Препараты, которые принимаем мы, чтобы быть хозяевами своему телу, адапты не используют. Мы предлагали Герману этот путь, но он отказался - тем самым определив судьбу своих питомцев. Адапты очень рано начинают жить половой жизнью. Ты понимаешь, о чем я?
Даша покраснела еще больше. С трудом кивнула.
- У этих юнцов не приняты долгосрочные отношения, - продолжала Елена Викторовна. – Их чувства строятся не на взаимном уважении друг к другу, а на инстинктах, подобно животным в брачный период. Если такой персонаж, как этот твой Джек, встретит девицу, к которой его влечет, он не будет спрашивать, какие книги она любит, какую музыку слушает, чем интересуется в жизни. Просто обнимет покрепче и предложит уединиться. Надеюсь, ты понимаешь, для чего.
- А девушка? – отводя глаза, пробормотала Даша.
- Девушка тоже вряд ли будет интересоваться его жизненными планами. Она либо согласится, либо нет. Такому, как этот экземпляр, вряд ли откажут, по их меркам он – парень хоть куда.
- А… что потом?
- Потом – все. Возможно, это случится у них не один раз, и встречи затянутся на какое-то время. Но после того, как взаимное влечение будет удовлетворено, они разойдутся в разные стороны. И так – до следующего партнера.
- Но Джек сказал, что он два года встречался с девушкой! Даже подрался из-за нее с другим парнем!
- Самцы любого вида, - выделяя голосом слово «самцы», жестко проговорила Елена Викторовна, - дерутся из-за своих самок. Это - обычное для животных поведение. Кроме того, если у этого Джека есть девушка, для чего он с тобой заигрывал?
- Она… Они… уже не встречаются.
Елена Викторовна грустно улыбнулась.
- Лишнее подтверждение моим словам. Дашенька, маленькая моя… Поверь, этот парень – не тот человек, который тебе нужен. Адапты лишаются невинности лет в четырнадцать, если не раньше. Этому Джеку даже в голову не придет, что он обидит тебя подобным отношением, понимаешь? И мне очень не хочется, чтобы это произошло.
По лицу Даши текли слезы. Так горько и обидно ей не было, кажется, никогда.
- И даже дружить с ним нельзя? Джек не сможет ко мне относиться так, как Олег или Кирюша?
Елене Викторовна всплеснула руками.
- Бог мой, да с кем ты собралась дружить?! Он – адапт. Грубый, недалекий. Грамоту – и ту, скорее всего, позабыл за ненадобностью. На какой почве ты можешь с ним подружиться? Назови хоть один предмет!
- Кирюша же смог…
- Кирюша – мальчик. К тому же, он полгода провел бок о бок с адаптами - естественно, за это время общие интересы появились. У тебя, слава богу, необходимости с ними общаться нет… Дашонок. – Елена Викторовна обняла воспитанницу. – Я понимаю, что этот разговор - очень тяжелый для тебя. Поверь, у меня самой сердце кровью обливается! Но ты взрослеешь. И рано или поздно он должен был состояться. Ты - умная, добрая, очень светлая девочка. И прекрасно понимаешь, что я говорю это только для того, чтобы тебя защитить… Пообещай мне. – Елена Викторовна отстранилась и заглянула Даше в глаза. – Пообещай, что, если этот Джек или любой другой адапт попробует приблизиться к тебе, ты – очень строго! – потребуешь, чтобы он ушел. А если не послушается – немедленно позовешь на помощь. Здесь, по счастью, полным-полно взрослых людей, мы найдем способ поставить их на место. Обещаешь?
Даша, сквозь слезы, кивнула.
- Ну, вот и умница. Не плачь. – Елена ласково вытирала ее щеки. – Ничего страшного пока не случилось. Просто хорошенько запомни то, что я сейчас сказала.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2018/03/18/1186