Меня зовут Настя. Мне 15 лет. В этом учебном году я окончила восьмой класс. Правда, с тройками, чего раньше не было. Я красивая девочка. Но, по мнению мамы, уже не девочка, но всё равно красивая. Я так считаю. И не только я. Я точно знаю, что по мне сохнут все мальчишки из моего двора и некоторые одноклассники. У меня большие серо-голубые глаза, длинные ресницы, вьющиеся русые волосы, стройные ноги и ухоженные ногти на руках. Раньше я любила кровавый маникюр, хотя последнее время предпочитаю покрывать ногти разноцветным лаком. Что-то полюбила жёлтый, голубой, зелёный и розовый. Мама удивляется, как это учителя позволяют нам ходить в школу в таком виде: шёлковые юбки в пол, полупрозрачные, блузки с глубоким декольте, туфли на высоких каблуках. На голове косичек нет – одни хвосты.
Я ей говорю, что в школе теперь внешний вид не главное – главное быть толерантной и креативной. Сиди за партой, ни к кому не лезь, не оскорбляй – пиши тесты. Сейчас нас учат креативно мыслить и красиво крестики чёрной гелевой ручкой писать в нужные клеточки. А как эту нужную клеточку определить, если креативно мыслить не умеешь, никого не волнует. Иди к репетитору или занимайся самообразованием: повторяй все предметы с пятого класса. А как повторять, если мы учебники в конце учебного года сдаём в библиотеку и лишь 2 сентября получаем новые? Вот проблема.
Мама говорит, что по телевидению обсуждают вопрос о введении в учебных заведениях единой школьной формы для учащихся. Но мне, видимо, это не грозит. Мама говорит, что я теперь тётка из отряда женских особей, что на лавках возле дома сидят, коляски с детьми стерегут. У них свои интересы.
А в чём мой интерес, скажите мне, к их отряду присоединиться? Я не хочу. Я другая. У меня виртуальная любовь. Ещё я в художественную школу ходила. Краски умею смешивать. Портреты писать, пейзажи. У меня есть художественный вкус. Почему я себя защищаю? От кого? От чего? Я никого не трогаю, сижу одна дома, смотрю в бездонное голубое небо. У него своя жизнь. Оно каждый день разное. И в разное время суток тоже разное: то спокойное, голубое, с белыми барашками, то грозное, пасмурное, с тяжёлыми тучами, то всё заискрится молниями перед летним дождём. Я люблю небо. Я люблю дожди. Они смывают пыль с лица земли. Я люблю думать о дожде. Я люблю его ждать. Может быть, я странная, как моя виртуальная любовь?
Мама и папа сейчас страдают из-за меня. Где я взяла свою виртуальную любовь? Да в Интернете! Всё сейчас просто. Моя «любовь» сама нашлась. Парень – красавец! 22 года, курит «KENT», сидит за рулём джипа, читает Карнеги и Драйзера, учится на инязе. Родители – банкиры, отдыхают в Южной Индии. Правда, я свою виртуальную любовь ни разу вживую не видела. Ну и что ж? Ещё увижу…
Мама говорит, что от виртуальной любви брюхо, как у слонихи, не растёт. У меня растёт. Просто не знаю, как погулять выйти? Тётки-соседки засмеют, а что будет с моей классной руководительницей?! Она у нас хорошая. Добрая. Сердобольная. За всех переживает. Зимой у нас в классе эксцесс произошёл, так Анна Григорьевна две недели в больнице пролежала. Мне её так жалко было.
Одна моя одноклассница из-за виртуальной любви вены себе вскрыла. Её избранник сам ей рассказал ВКонтакте, как это делается. А главное зачем? Чтобы мать Интернет не отключала. Молодая у неё мамаша, умная, компьютером пользоваться умеет. Но всё равно за дочь испугалась, больше Интернет не отключает, хотя потребовала переписку такого рода удалить. К психологу Ленку потащила. Психолог подтвердила, что суицид был, а значит, ещё будет. Когда будет?! Ленка сама говорила, что хоть сейчас с жизнью расстанется, так ей виртуальной любви не хватает. Она все ночи напролёт у компьютера сидела, ждала, когда её парень на связь выйдет. Он у неё странный: то удалится из Сети, то снова появится. Утром мать в автомобиль её, полусонную, забрасывала и в школу везла. Так Ленка прямо за партой спала – звонка с урока не слышала. Наши все уйдут, следующий класс в кабинет входит, и ржут все, как лошади, чем, мол, ночью-то занимается. Уроки всё учит?!
Вся школа знала, что у Ленки виртуальная любовь. У меня тоже. Интересно, у Ленки брюхо растёт или только у меня? Мама сказала, что Ленка в Бухару к родственникам уехала. Летние каникулы же. А может, она тоже от чужих взглядов спрятаться решила в Бухаре-то?
Мама сказала, что я дура. Ещё мама говорит, что у меня ребёнок будет. Какой ребёнок?! Не хочу ребёнка. Я сама ещё ребёнок. Какой ребёнок, если я ещё не варить, не стирать, ни деньги зарабатывать не научилась! Просто ужас какой-то! Откуда этот ребёнок взялся? Ума не приложу. У нас квартира небольшая, всего две жилые комнаты. Куда ребёнка девать?
Мама говорит, что ребёнок – существо социальное. Как родится, сразу прописывать в квартиру придётся, за коммуналку платить. Как это платить, если я не работаю? К тому же я учиться хочу! Ветеринаром стать хочу. Кошечек, собачек лечить хочу.
Тут недавно я впервые услышала, как мама с папой из-за меня ругаются. Папа маму спрашивает:
– Кто её обрюхатил?
– Интернет, – отвечает мама.
– Ты что, дура, такое говоришь? – закипел отец.
– У неё любовь такая, виртуальная, по Интернету, – отвечает мать.
– Что-то я не слышал, чтобы Интернет в сексуальных домогательствах обвиняли, – продолжал отец.
– А ты пойди, сам у неё спроси, – посоветовала мать.
– И пойду… и спрошу… завтра, – шипел, как старый гусь, отец.
Я притворилась, что ничего не слышала. Я просто страдала. Я, конечно, знала, откуда берутся дети. Но у меня же дружка нет, а только виртуальная любовь. Правда, бойфренд из Контакта удалился после 14 февраля. Фото из красных роз прислал и исчез. Я помню, что тогда с Ленкой на дискотеку ходила. Парень ко мне всё клеился, точь-в-точь моя виртуальная любовь. Ленка в курительную комнату с какими-то простушками бегала. Что делала, не знаю, а я с новым знакомым танцевала. Он меня всё про мою виртуальную любовь расспрашивал. Я ему отвечала, что влюблена безумно. Потом он меня коктейлем угощал, говорил – фруктовым. Вкус банана я точно почувствовала, но что-то не по себе мне стало. Тошнило и воздуха не хватало.
Помню, незнакомец меня на руки взял и понёс куда-то. На секунду я увидела ночное небо в ярких звёздах. Очутившись в салоне просторного джипа, я забылась. Мой слух ласкала нежная негритянская мелодия, пахло лёгким ароматом мужской туалетной воды, и привиделся он, мой виртуальный возлюбленный. Между нами была любовь, как в красочных американских фильмах. Голубая лагуна, белый песок и свежий ветер с моря не давали мне вернуться в реальность. Всё было, как в сказке. Я очнулась от того, что машина резко затормозила.
– Мы приехали? – спросил меня мой спутник.
– Откуда ты знаешь, где я живу? – удивилась я.
– Мы увидимся? – тихо спросил он.
– Может быть, в следующей жизни, – ответила я, выходя из машины. Меня по-прежнему подташнивало, и я заторопилась домой.
Мама с папой спали, я тихо пробралась в свою комнату и повалилась на кровать. Мне приснился страшный сон. Ко мне явился мой виртуальный возлюбленный и набросился на меня с кулаками. Он кричал, что я ему изменила, что он меня никогда не простит. Потом влез в игрушечный вертолёт и умчался в небесную высь. Я осталась одна. Плакала и твердила, что я люблю только его, что я ему не изменяла, что я напишу его портрет, возьму портрет с собой на другую планету и буду страдать там одна, оплакивая свою единственную виртуальную любовь.
Утром меня разбудила мама. Позавтракав, я пошла в школу. По дороге встретила Ленку, которая приставала ко мне с вопросом, куда я вчера подевалась. Я не отвечала, пытаясь вспомнить до мелочей, что же было вчера. А может, вчера и не было?!
Первым уроком была литература. Наша любимая Аннушка Григорьевна озадачила нас вопросом, как решается проблема любви на страницах повести Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка». Класс спал. Не дождавшись ни одной реплики с места, учительница начала рассуждать вслух сама. Я ничего не слышала. Думала только о страшном сне, только о своём, а не о том, который приснился Петруше Гринёву. До Гринёва ли мне было и его любви?
Уроки в тот день длились долго. Я пришла домой измученная, уставшая и завалилась спать. Проснулась от дикого голода. В животе урчало, будто я не ела целую вечность. Мама налила мне тарелку борща. Я быстро съела и попросила добавки.
– Как Аннушка? – спросила мама, так мы ласково между собой называли классную даму.
– Живая, – неохотно ответила я. Говорить и вправду не хотелось.
– Спасибо, я пойду уроки учить.
– На здоровье. Иди, иди, дочка, учи, – ответила мама.
Я вошла в свою комнату, села в кресло, надела наушники, включила компьютер и стала просматривать электронную почту. Пришло странное письмо. Я навела курсор на слово «посмотреть» и увидела скрипичный ключ. Включила звук и… услышала знакомую негритянскую мелодию. «Значит, виртуальная любовь существует», – подумала я, и душа моя унеслась куда-то в небесную высь. Весь вечер я надеялась на контакт с виртуальной любовью, но его не последовало. Я легла спать, так и не выучив ни одного урока. Мучительные страдания заполнили мой душевный мир.
В природе бушевал февраль, сметая снежными бурями всё на своём пути и мою виртуальную любовь. В моей голове вертелась одинокая фраза: «Достать чернил и плакать…». Прямо по Пастернаку. Мне и в правду хотелось плакать.
В марте мама начала приставать ко мне с вопросом, когда у меня в последний раз были критические дни. А я и не помню. В январские каникулы точно были. Я помню, что так страдала. Девчонки на ледяные горки пошли, а я дома лежала, умирала от тоски. Правда, тогда у меня виртуальная любовь была. Мой возлюбленный мне про Лапландию рассказывал, и мы даже посетили эту снежную страну. Виртуально, конечно. Но мне понравилось. Ещё мы вместе читали сказку Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Он меня тогда называл «моя маленькая принцесса», рисовал мне каких-то слоников и лягушек и засыпал лепестками нежных незабудок. Я даже чувствовала их тонкий аромат.
22 марта мама потащила меня к гинекологу. Я точно запомнила этот день. У нашей Аннушки был день рождения. Мои одноклассники ей что-то подарили. Она так радовалась, как ребёнок. Всё улыбалась. Я ей нефритового слоника презентовала. Сама выбирала в магазине. На добрую память.
У гинеколога я уже была в начале учебного года. У нас диспансеризация была. Мальчики ходили к урологу, девочки – к гинекологу. Помню, что Ленка у кабинета врача такую истерику закатила. Так Аннушка её к терапевту повела – давление проверить. Мне, конечно, у этого доктора не понравилось. Но истерику я не закатывала. С мамой пошла спокойно. После поликлиники она мне обещала что-нибудь вкусненькое купить. Например, торт «Прага» или «Киевский» и обязательно кока-колу. Но после визита к гинекологу мы в «Мегамарт» не пошли. Забыли. Не до того было.
После осмотра врача я услышала приговор – беременная. 5-6 недель. Я так разволновалась, что ничего не понимала, даже не могла чётко отвечать на вопросы доктора.
– Сколько полных лет?
– Пятнадцать.
– Будете рожать или делать аборт? Сразу предупреждаю: первый аборт всегда опасен. Рекомендую рожать.
– Ничего не буду делать.
– Значит, рожать. Похвально. Смелая девочка. Кто отец ребенка?
– Никто.
– Как никто?
– Я его ни разу не видела. У нас виртуальная любовь…
– Вы что, девушка, шутите?
– Нет.
– Так не бывает.
– Бывает.
И тут я расплакалась. Стало так обидно, что мне не верят. Врач пригласил в кабинет маму. Мама вошла и тоже разрыдалась. Доктор стал успокаивать нас обеих. Потом мама услышала приговор. Остолбенела. Рыдать перестала. Схватилась за голову. В моей голове плыл один туман, густой, грязно-молочный.
Домой мы с мамой просто бежали. В эти минуты мы были с ней единым целым. Мне хотелось скорее укрыться в своей квартирке-домике, как улитке, чтобы не слышать и не видеть, что происходит вокруг.
Папа был дома. Готовил ужин. Приветливо нас встретил, весело затоковал возле мамы, как тетерев в брачный период. Мама нежно улыбалась папе, казалось, совсем забыв про меня. А я и не обиделась: мне просто хотелось побыть одной.
Я села в кресло, включила компьютер, надела наушники и погрузилась в свой виртуальный мир. Мама принесла мне бутерброды с докторской колбасой и кофе со свежими сливками, поцеловала в щёчку и ушла к папе. В тот вечер она ему точно ничего не сказала. Я это чувствовала. Уроки опять не учила. Легла спать. Утро вечера мудренее.
Школа начала меня раздражать, особенно живые одноклассники. Девчонки и мальчишки хохотали, заигрывали друг с другом. Ленка светилась, как полуночная звезда. Я же страдала. Мне казалось, что земля уходит из-под моих ног, и я лечу куда-то в тартарары со скоростью света.
Март в моём сознании просто растаял. Весенние каникулы спасли меня от посторонних взглядов, хотя на меня особо никто и не смотрел. Жизнь для меня закончилась. И зачем человек живёт? В чём смысл жизни? Аннушка бы мне ответила. Она всё знает. Она-то жизнь любит. Я запомнила слова, которые она часто в последнее время нам повторяла: «Самое дорогое, что есть у человека, – это жизнь, и её надо беречь».
Я где-то слышала или читала, что человек живёт для продолжения рода. Значит, я скоро выполню свою миссию на земле. А дальше что делать? С тётками на лавке возле дома сидеть? Всероссийские новости обсуждать? Надо сказку «Колобок» перечитать. У Колобка одна забота была: мир посмотреть и себя показать. Хвалился, хвалился да в рот к Лисе и свалился. А Колобок тут причём? Что-то мысли путаются. Спать хочется – лучший способ уйти от действительности.
В апреле мама снова потащила меня к гинекологу. Мне показалось, что он нас с нетерпением ждал. Даже обрадовался. Выписал направление на анализы, поинтересовался:
– Виртуальный отец не объявился?
– Нет, – печально ответила я.
Именно в тот вечер мама торжественно объявила папе, что он скоро станет дедушкой. Папа просто остолбенел от этой новости, будто вилку проглотил. Смотрел на меня, как раненый бизон, и молчал за ужином, как рыба-стерлядь. Почему стерлядь, не знаю. Я её никогда не пробовала. В квартире стояла глухая тишина. Скоро грянет гром среди ясного неба. Буря в папиной душе уже созревала. Буря! Скоро грянет буря!
На следующий вечер я и слышала тот злосчастный диалог между матерью и отцом. Но в комнату он ко мне так и не вошёл, боялся, видно, правду про мою виртуальную любовь услышать.
Весь апрель я проходила в школу. К моему счастью, к доске меня не вызывали. Я тупо сидела за партой, не вставая даже на переменках. На физкультуру ходила и легко пробегала по спортивному залу 15 кругов. А вот на майских праздниках, взглянув на себя в зеркало, испугалась. На меня смотрела незнакомая тётка с потухшим взглядом. Я повернулась боком и увидела округлившийся живот! Хотелось зареветь, заорать, сбросить со стола всю посуду, но дома никого не было. К чему весь этот маскарад?! Я тихо легла в постель, чтобы забыться в тяжёлом сне и спасти свою душу от немыслимых страданий.
В школу я больше не пошла. Мама сходила к Аннушке, сказала, что я повредила шейный позвонок на последнем уроке физкультуры и до конца учебного года на занятия не приду. Аннушка заволновалась, сказала, конечно, мол, пусть лечится, что подойдёт сама к учителям, чтобы они аттестовали Настеньку, то есть меня, по текущим оценкам. Дорогой мой человек, Анна Григорьевна! Спасибо Вам! Храни Вас Бог!
25 мая состоялся педагогический совет школы, на котором меня перевели в 9 класс, благодаря стараниям доверчивой Аннушки.
2 июня я была дома одна. В дверь позвонили. Я думала, что это Ленка, и открыла. На пороге стояла соседка, тётя Валя, с букетиком нежных ландышей. Увидев меня, она спросила:
– Что с тобой? Совсем опухла?
– Почки болят. Позвоночник повредила, – соврала я.
Ландыши пахли летом. Я вдруг вспомнила Аннушкины уроки литературы, на которых мы изучали «Бедную Лизу» Николая Михайловича Карамзина, и советы любимой учительницы. Она говорила, что в нашем нежном возрасте любовь должна быть платонической, чистой, белой как ландыши, которые продавала бедная Лиза, – символ девственных чувств.
Вечером мама увидела на моём столе цветы.
– Откуда ландыши? – поинтересовалась она, – виртуальный папаша объявился?
– Нет. Тётя Валя принесла. Спросила, почему я так опухла.
– Ты сказала от виртуальной любви?
– Нет. Сказала, что почки болят.
– Какая находчивая! Кстати, отец хочет твою виртуальную любовь найти и к уголовной ответственности привлечь. Ты же несовершеннолетняя!
– Не надо, мама.
– Тогда правду расскажи.
Я и рассказала про 14 февраля.
– Что же ты, дочка, наделала… – тихо произнесла мама.
В эти секунды я заново пережила минуты виртуальной любви, смешанной с реальным запахом дорогого мужского парфюма и свежего морского ветерка с Голубой лагуны.
Весь июнь я просидела дома. Из певчей канарейки превратилась в растрепанного попугая, задающего глупые вопросы: что делать? что будет, когда Аннушка обо мне всё узнает? Больше всего я боялась её реакции. Если взорвётся – давление поднимется, если будет молчать – сердце заболит. В любом случае на больничный уйдёт. Она у нас добрая. Сердобольная. За всех переживает. Анна Григорьевна часто повторяла, что ждёт от 2013 года неприятности. Как в воду глядела!
Я всё чаще стала задумываться о решении своей проблемы. Мне не жаль было ни маму, ни папу. Они любят друг друга, а я им просто мешаю. Я беспокоилась только за Аннушку. Заболеет. Из школы точно уйдёт! Вены, как Ленка, мне резать не хотелось. Крови боюсь. Вдруг выживу? Хотелось умереть красиво, как в американском фильме. Но в последнем кадре хотелось крикнуть всем девчонкам: «Виртуальной любви нет! Ищите реальную!»
Июль я ждала с нетерпением. В День города моросил мелкий дождик. Я дождалась вечера, надела кроссовки, белые лосины и красную ветровку с капюшоном. Замаскировалась! Хотела полетать на воздушном шаре в надежде, что он лопнет от тяжести моего тела. Нас же полетит сразу двое!
Об этом шоу узнала случайно из Интернета. Пять тысяч рублей взяла из своей розовой хрюшки – копилки (за удовольствие «умереть красиво» тоже надо платить!) и пошла пешком на городскую площадь. Как конкретно буду умирать, ещё не решила. Организаторов шоу нашла быстро и еле влезла по верёвочной лестнице в небольшую корзину. Дождь, к счастью, перестал моросить.
– Привет, Настя! – вдруг услышала я. Я остолбенела. Предо мной стоял парень с той единственной дискотеки, которую я посетила 14 февраля, и улыбался.
– Куда ты исчезла? Я тебя искал, – тихо произнёс он.
Я широко открыла глаза и забыла о своих смертоносных планах. Как он был похож на мою виртуальную любовь!
– Я покажу тебе наш город с высоты птичьего полёта, – услышала я. – Это забава моего отца. Деньги девать некуда, а меня по праздникам работать заставляет. Держись крепче! Мы взлетаем!
Моя счастливая душа медленно поднималась в небо. Неужели мои страдания скоро закончатся? Наконец-то я была не одна. Рядом со мной была моя любовь. Не виртуальная, а реальная. Я только сейчас это поняла. И так захотелось жить, верить, любить! Как Аннушка учила!!!
Красный воздушный шар поднимался всё выше и выше в самое поднебесье. Я была на вершине своего счастья.
Вдруг раздались выстрелы, послышался гром пушек. Я испугалась, закрыла глаза. А когда успокоилась, то увидела, что бездонное темное небо озарилось разноцветными искорками в виде огромных светящихся шаров. «Да это ж салют! – подумала я. – Как я могла забыть про День города!»
Но для меня в этот момент праздник закончился. Я увидела своего спутника, мечущегося по корзине. Он что-то кричал, но я ничего не могла разобрать среди грохота пушек. Потом я посмотрела наверх и увидела, что наш воздушный шар горит! Видимо, один из выстрелов попал в самую цель. «Да что ж ты так разволновалась, – услышала я свой внутренний голос, – ты же сама мечтала умереть красиво!» «Я не хочу умирать!» – просто заорала я, и глухое эхо повторило: «…рать, рать, рать…» Мой спутник обратился ко мне с вопросом:
– Ты летала когда-нибудь на парашюте?
– Нет, – ответила я.
– Сейчас полетишь!
Он уверенно надел на меня парашют, крепко пристегнул ремни, потом приготовился сам и прокричал мне в ухо:
– Прыгаем!
Мы держались за руки и стремительно падали вниз. Мне показалось, что купола наших парашютов раскрылись одновременно. Они тоже были ярко-красными, как воздушный шар. В моей голове мелькнула мысль: когда же, наконец, закончатся мои муки? И так мне захотелось домой к маме и папе! Так захотелось просто жить! Как Аннушка учила.
Я боялась посмотреть вниз, боялась суровой реальности. А там медленно несла свои воды широкая полноводная река. Ещё мгновение – и я ухожу под воду. Упало небо. Время остановилось. Казалось, и замерла вода в реке. Умолк ветер. Я схожу с ума! И перед моими стеклянными глазами вдруг возникла Офелия – образ художника – сэра Джона Милле. Его картина с одноимённым названием! Сюжет из «Гамлета»! Как же я забыла, что существует и такой выход из моей ситуации. Я ведь сама хотела совершить самоубийство красиво. Красивей не придумаешь! Но у Офелии причина бунта была самим совершенством мысли. Гамлет убил отца Офелии Полония! Узнав о гибели отца от рук возлюбленного, девушка покончила с собой.
Я сразу представила себе свою картину: лежу на дне реки в кроссовках, белых лосинах и красной ветровке. Но безумная Офелия собиралась повесить цветочные гирлянды на ветви ивы и, по версии её матери, случайно упала в воду. У меня тоже алиби: полетела на воздушном шаре – и погибла! Никто и не узнает никогда моих потаённых мыслей! Для всех я навсегда останусь хорошей и красивой девочкой! И единственной и любимой для своих родителей! А виртуальный возлюбленный и не узнает! Зато реальный любимый будет страдать. Да какая же я Офелия! «Котофелия» с одноимённой картины Сьюзен Герберт! Ну и пусть! Лучше не придумаешь! Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
Очнулась я в больничной палате. Потолок белый, стены белые, постельное бельё белое, вся в трубках, руки привязаны к кровати. В воздухе – белая смерть! Ничего не помню. Мама. Плачет. Откуда она? Её рядом не было. Я живая? Картинки плывут. Сознание встревожено. Слышу мамин голос: «Дочка, всё хорошо! Я с тобой!» Снова отключаюсь.
Когда прихожу в себя, вижу парня. Кто это? Не помню. Не знаю или не хочу знать?! «Твой виртуальный возлюбленный. Его по Интернету нашёл папа», - сказала мама. Я подумала: «Виртуальной любви нет. Есть только реальная». И снова забылась.
Мои страдания в больнице продолжались долго. Когда меня выписали домой, стоял сухой сентябрь. Осенние листья красных и бурых тонов шуршали под ногами. Мама говорила и говорила: «Скоро пойдёшь в школу, а пока учителя будут ходить к нам домой. И твоя Аннушка обязательно придёт. Не бойся! Никто ничего не узнает». Мне было всё равно. Я ничего не помнила.
Долго не хотела ничего вспоминать. В домашнем зеркале на меня смотрела маленькая сухонькая старушка. Жизни на её лице не было, но не было и смерти. Я боялась подойти к окну. Но однажды отважилась и увидела того, кого мне сохранила моя память. Он махал, как мельница, руками и подбрасывал вверх сухие осенние листья. Ветер уносил их высоко, высоко. На душе становилось легко.
Вечером я спросила у мамы о своей беременности. Она рассмеялась и сказала, что врач что-то напутал, перепутал анализы. Я не поверила. Но оспаривать не стала. Папа ходил гордый, как савойский петух. Вскоре пришла Аннушка и защебетала: «Сегодня будем говорить о жизнеутверждающей силе поэзии Пушкина…» Я слушала её и верила каждому её слову. Я знала: никто так не обожает жизнь, как она, маленькая, мудрая женщина. Моя классная руководительница!
Когда Аннушка закончила говорить о лирике Пушкина, добавила: «Домашнее задание – познакомиться по Интернету с творчеством юной художницы Нади Рушевой. Надеюсь, что тебе понравится. Ты же тоже видишь мир в своих красках».
Я сразу приступила к выполнению домашнего задания. Яндекс откликнулся моментально. И передо мной замелькали удивительные рисунки Нади Рушевой. Я испытала лёгкий шок – настроение вмиг переменилось. Я задыхалась от высоких чувств, переполнявших мою душу. Искусство вечно! И не заметила, что за окном давно глубокая ночь и дождь.
Дождь лил и лил, трудился и старался смыть следы страданий с души юной N… И у него это получалось…
Ранним утром Настя сидела за столом и ждала, когда мама приготовит кофе. В мыслях она уже писала свою картину – на кофейной чашке любимая бабочка Владимира Набокова с альпийских лугов Швейцарии. Её мир наполнялся обворожительными красками реального бытия. Её душа больше не страдала. Ей хотелось жить, думать, творить как Пушкин, как Надя Рушева, как любимая добрая Аннушка. А мама и папа всегда будут рядом…
Июнь, 2013 год