Четвёртый год в монастыре. Иеромонах сидел в келье и думал об этих последних годах своей жизни. Картина складывалась безрадостная . Внешне всё было в порядке: за такое время пройти путь от послушника до иеромонаха , да ещё и занимающего при этом монастыре одну из ведущих должностей (если это можно так назвать) удаётся далеко не каждому . Но это как раз его и не радовало. Ответственность большая , а опыта монашеской жизни ничтожно мало. Кроме всего прочего приходилось отвечать и за монастырское хозяйство, за трапезную, и то небольшое количество братии, у каждого из которых был свой характер, своя прошлая жизнь, зачастую с различными судимостями, разводами, проблемами и прочая, и прочее...
В тот день позвонила монастырская бухгалтер :"Батюшка, придите в храм, здесь снова эти два алкаша бузят. Пьяные. Говорила им, что бы уходили, так они и слушать не хотят." Был короткий ответ:"Сейчас подойду." Отец Григорий оделся "по гражданке" и поспешил в церковь. Идти всего две-три минуты. Он был зол и решителен - достали уже эти пропоицы, мало того , что прихожан распугивают и последнее у бабушек выпрашивают, да ещё и стащить норовят то, что "плохо лежит". Решительно зашёл в притвор, но там уже оставался только один, постарше. Улыбающаяся бухгалтер доложила:"Я как только начала звонить, молодой сразу убежал, а этот вот сидит и выходить не собирается." И к посетителю:" Задолбали уже алкашня , ничего не хотят понимать!"
Эти два Серёжи постоянно торчали у монастырских ворот. Старшему было немного за пятьдесят, молодому двадцать семь, оба с обрюзгшими от постоянных возлияний лицами, одинаковым и вечным смрадом от этих возлияний, нежеланием работать и надеждой на подачку. Отца Григория боялись. Долго он с ними не разговаривал, к тому же мог и врезать по физиономии, если те начинали сквернословить. Первое время молодой Серёжа пытался лезть в драку на седовласого с большой бородой монаха . Два или три раза получив по полной, от казавшегося старичком черноризца, понял , что дело это безнадёжное, только поскуливал:"Батюшка не ругайся, дай чего-нибудь покушать, но только не ругайся..."
Отец Григорий подошёл к дурно пахнущему Серёже старшему и подтолкнул его слегка в спину:"Давай-ка от сюда! Чего опять в храм пьяный припёрся?"
-"Я не пьяный..."
-"Тогда какими это духами от тебя пахнет?" И подтолкнул его ближе к выходу.
-"Да я только погреюсь маленько и пойду. Только хлеба дал бы нам, есть хочется..."
-"Придёшь трезвым, тогда и разговаривать с тобой буду, вот тогда и хлеба дам. Сколько раз говорил, что в пьяном виде в храме делать нечего!" И, подталкивая Серёжу в спину вывел вначале из храма, а потом и за монастырскую ограду. Старик медленно шёл, ворчал негромко на монаха, просил не подталкивать его в спину и по прежнему просил чего-нибудь поесть. На что отец Григорий ему не без ехидства заметил:"Нашёл денег на что пить, найди и на закуску..." Вывел старшего Серёжу за ворота, увидел младшего, стоящего у входа в кинотеатр (Реалии сегодняшнего дня - кинотеатр метрах в тридцати от монастырских ворот...) Подошёл к молодому Серёже и несильно ударил его для острастки, одновременно поймал себя на мысли , что гнев поднимается внутри всё больше. Молодой только и сказал:"Батюшка не ругайся!"
-"Ты знаешь , что я не только ругаться могу , а ещё и поколотить, специально, как видишь, в простой одежде вышел, что бы монашескую не осквернять."
-"Не ругайся , батюшка, знаю , что можешь, но мы погреться только зашли, а монаху драться нельзя!"
-"А тебе можно в таком виде в храм идти? Иди от греха подальше , а то точно поколочу ..." Сергей старик в это время медленно спускался с монастырского холма и вытирал грязной рукой слёзы...
Через четыре дня рано утром молодой Сергей пришёл в храм почти трезвый, выбритый и умытый , от него слегка попахивало вчерашним перегаром, но это уже был , казалось, не тот Сергей.
-"Батюшка , помните с кем я приходил? Так он умер два дня назад, я дома у него был, утром проснулся, а он уже холодный. Меня в прокуратуру вызывали, я там показания давал... Теперь у своей живу. Помирились. Я свечку за него поставил , помолитесь за Серёгу, жалко его ..."
Третий день отцу Григорию не даёт покоя отошедший в мир иной бедолага Серёжа. Молится он, конечно за вновь приставленного раба Божия Сергия и просит у Бога прощение за своё немилосердие и жалеет о том, что и прощения то попросить уже не у кого. Помолитесь и вы за усопшего Сергия , да за неродивого монаха , чтобы и ему простил Господь его грех...