Редко встретишь такого чудака и балагура, как Лявон. Кличка Лявон приклеилась к Леониду Мурашко к общем-то положительному мужику, который был отличным столяром, умелым домохозяином и садоводом, справедливым человеком с чувством юмора. Ко всему прочему Лявон был страстным охотником. У него всегда водились хорошие охотничьи собаки.
Когда за околицей, на пустыре собиралась ватага охотников для похода в лес не только за дичью, а и развеяться от повседневной рутины, подышать лесным воздухом, дать нагрузку застоявшимся мышцам, насмеяться и выговориться, Лявон был душой компании. Не счесть было его шуток и выдумок, которыми он сыпал, не переставая. Например, он мог рассказать неопытному городскому охотнику, как он снял шкуру с добытого енота, тушку выбросил в сад, а утром уже, начинающий обрастать новой шерстью, зверёк убегал от него к реке. Темы сексуальной жизни людей, которые превалировали в его творчестве не для пересказа.
Лявон очень метко стрелял, особенно по крупной дичи. Однажды зимой, тропя по следам кабана-одиночку, он приблизился к лёжке, которую кабан устроил в муравейнике. Кабан вскочил за 40 метров от охотника и стремглав понёсся в чащу, но пуля его настигла и поразила в самое сердце.
Не проходила мимо Лявона и политическая жизнь страны. Во время горбачёвской перестройки он безоговорочно поддержал тогдашнего главу государства. На скептические рассуждения некоторых людей о том, что с этой перестройкой ничего не выйдет, он заявлял: «Если мы с Горбачёвым не наведём порядок, то я первый выйду на площадь и застрелюсь». Насколько были пророческими его слова, никто тогда даже не мог подумать.
Я же к этому словоблудию, лившегося из экрана телевизора почти круглосуточно, относился настороженно. Я больше смотрел на экономическое положение, по крайней мере,там, где сам мог разобраться. В этой области жизни страны становилось всё мрачнее и мрачнее полки магазинов всё пустели и пустели. Дефицитом становилось мыло, носки, пардон туалетная бумага…Я пытался понять Горбачёва. Кроме каши в голове ничего не получалось – никакой реальной цели, никакого плана действий, хотя бы тактического уровня на ближайшее время. Чувствовалось, что наш тогдашний лидер, жил в каком-то нереальном мире, ничего не слышал и не видел, кроме себя и своей жены.
На расстоянии прожитых лет и полученной информации, которая стала доступной, видно, что, начиная с Хрущёва, нашей огромной богатой ресурсами страной руководили какие-то мечтатели, далёкие от основной массы населения. Создался своего рода руководящий ореол, в который трудно было попасть, но если попал, то не пропадёшь. Если не получилось руководить заводом, но ты свой человек, тебя переведут на другое хлебное место, или дадут передохнуть каким-нибудь инструктором. Этому рою чинуш совсем неинтересна была жизнь большинства, у них были свои распределители, дачи, привилегии.
Основная серая масса, над которой витали чиновники разного рода, была выхолощена многочисленными сталинскими репрессиями. Вся активная часть этой массы была уничтожена, изгнана из страны, запугана и растоптана. Очевиднейшие, не подвергающиеся сомнению преступления людей, правящих нами после царя ( я не могу назвать их коммунистами) – это уничтожение наиболее грамотной и работящей части нашего крестьянства. А чего стоит разрушение религиозных храмов и избиение духовенства. По поводу другой деятельности руководства тех времён видимо есть место полемике, но в этих двух страшных деяниях всё очевидно.
Серая, испуганная масса быстро поняла, как ей быть, и жила своей жизнью – это тотальное пьянство и мелкое воровство. Для многих семей стало нормой напиться, чтобы ничего не видеть и не слышать. Семья «маленькой Веры» из одноимённого фильма образец такой семьи. Также много воровали практически все: уборщица несла домой кусок мыла, слесарь болты и гайки, столяр – кусок фанеры… Такая страна не могла не развалиться. Это было неизбежно, как и то, что загорится дом на Слободке у Ильфа и Петрова.
Для меня удивительно, что мы настолько серы и запуганы, что никто не вышел на протесты: ни тогда, когда подписали акт в Беловежской пуще, хотя на референдуме проголосовали за сохранение Советского Союза, ни тогда, когда были отобраны последние сбережения на похороны после павловской реформы. Правда, разобраться в хитросплетениях чубайсовской ваучеризации простому народу было сложно, но, тем не менее подвох и здесь просматривался.
Не заладилась семейная жизнь у Лявона. Жена начала увлекаться спиртным. В доме был беспорядок, что не мог переносить хороший хозяин Лявон. Дошло до развода. Лявон перебрался к разведённой также соседке. Бывшая его жена продолжала пить уже по-чёрному.
Сразу Лявон зажил со своей новой женой неплохо. Он начал опять много шутить, старался принести в дом кусок мяса с охоты. Но через года два что-то изменилось. Лявон начал мрачнеть, почти не шутил. Эта его перемена странным образом отразилась на охоте. На охоте зверь постоянно выходил на Лявона, а он, прекрасный стрелок, постоянно промахивался. Однажды он с группой охотников переходил на новое место. Вдруг Лявон остановился и приложил палец к губам – охотники замерли. Он же начал медленно поднимать ружьё, затем тщательно прицелился. В ивняке на делянке стояла крупная лоша (самка лося) . Наконец грянул выстрел, за ним второй. Послышался треск, с которым ломился через заросли убегающий зверь. Обследование следов показало, что опять был промах – на снегу не было ни одной капли крови.
Вскоре выяснилась и причина изменения настроения у Лявона. Он заревновал и не без основания. Его новая жена-соседка закрутила роман с сотрудником. Такие случаи, в общем-то нередки. Никто из знакомых и родственников Лявона не могли и предположить, что всё это закончится так трагично. Однажды вечером, спрятав под пальто ружьё, Лявон начал ждать супругу на пути с работы. Женщина шла с подругой, но это не остановило Лявона. Он вытащил из-под пальто ружьё и выстрелил дробью. Окровавленная женщина упала, а Лявон прибежал домой, вставил ствол ружья в рот и нажал на курок.
Женщина почти не пострадала – заряд пришёлся поверх левой ключицы. Задеты были только мягкие ткани. Лявона же с забинтованной головой похоронили на местном кладбище.