Диалог. Грех

Владимир Бойко Дель Боске
ОН - Зависть! Ха! Разве ж это грех-то теперь? Ты говоришь зависть наверно. Какая ж это зависть, если человек всеми силами пытается «завалить» чужой бизнес? Нет, ну, наверно лет, этак еще десять назад, это было возможно, и зависть. Не могу тут ничего сказать. Но сейчас, когда образ поведения и даже мышления, спускается нам сверху – это уже не зависть, да и зависть-то уже не такой уж и большой грех в наши дни.
Это элементарный отжим бизнеса.
ОНА - Нет, не может быть! Это простая, элементарная, человеческая зависть. Люди завидуют друг другу с детства. Вспомни сам, как завидовал в песочнице Ванечке, что у него машинка дороже? Разве не так? Вот и сейчас все один в один происходит. Это есть в каждом из нас.
ОН - Да нет же! Все не так! Теперь это уже пройденный этап. Все катастрофически, и необратимо изменилось. И теперь уже, к сожалению не будет по прежнему никогда… Согласись же, ведь на много проще просто взять и отобрать что-то у другого, чем творить какие-то помехи у него на пути?
ОНА – Я не согласна.
ОН – И я не удивлен. Ты еще осталась там, в прошлом веке, в прошлой жизни, когда люди умели бояться чего-то. Когда не все было дозволено. Сейчас другие времена. Посмотри по сторонам. С утра до самого вечера, да и ночью тоже, нам всем вдалбливают мысли о том, что теперь все можно. Все! Все! Все! И если кто-то не сделал шаг к тому, чтобы кого-то предать, или успеть перехватить у него перед носом, а может и написать донос – подставить одним словом, то этот человек уже не способен быть успешным.
ОНА – Ты говоришь какую-то ерунду! Нужно жить по - Божески. Соблюдать заповеди, и тогда никто тебя не обманет и не «кинет». Господь все видит сверху и помогает хорошим и честным людям.
ОН – Помогал. А теперь не может.
ОНА – Почему? Он может все!
ОН – Все. Согласен. Тогда скажи мне, почему Он допустил такое?
ОНА – Какое?
ОН – Когда все вдруг стали ненавидеть друг друга, и всего-то только ради какого-то успеха.
ОНА – Не говори ерунду!
ОН – Ерунду? Какая же это ерунда, когда то, что происходит вокруг, еще никогда не приобретало таких масштабов.
ОНА – А что такого происходит-то? Все нормально. Всегда были плохие люди, и были хорошие.
ОН – А то, что размер взяток всего за один год возрос в три раза, как минимум. Ты понимаешь, что быть теперь хорошим человеком – опасно? И это не шутки. Чтобы сохранить свою должность, нужно становиться таким же, как и все, или тебя уберут.
ОНА – А, по-моему, надо просто молиться, и тогда все будет хорошо.
ОН – Молиться всегда надо. Не в этом дело. Ты видела, как меняются префекты городских округов в Москве?
ОНА – Нет. Зачем мне все это? Это мне не интересно. Только расстраивает меня. Неужели я не могу пожить спокойно, так, как я хочу? Неужели я этого не заслужила?
ОН – Заслужила. Дело ведь не в том, кто и что именно заслужил. Как же ты не понимаешь. Дело в том, что это извращенное общество уже окружило нас, и подкралось так плотно, что буквально сомкнулось вокруг каждого из тех, кто хоть как-то пытается жить праведно – плотным кольцом.
ОНА – Да знаю я все это! Просто не хочу думать об этом!
ОН – Не думай. Твое дело. Каждый живет так, как умеет. И я тоже уже давно не борец. И хочу, чтобы ты знала это и была за меня спокойна. На баррикады я не пойду. Да и это просто смешно в моем возрасте. Да и зачем? Мне тоже хочется пожить спокойно. Но, видимо сейчас на эти наши желания всем наплевать. Что-то происходит вокруг необратимое. И самое интересное, это то, что Господь ведет всех нас к чему-то, а мы не знаем пока, к чему именно. У каждого, при этом будет свой, тернистый путь, полный искушений, грехов нравственных падений, и договоров с совестью.
ОНА – Согласна с тобой.
ОН – Многие не понимают этого. В основном те, кто ближе к «кормушке». Я про чиновников. Но, зато они очень хорошо уяснили для себя то, что теперь уже время не просто пошло быстрее, оно все больше и больше ускоряется, и местами уже несется со страшной скоростью, захватывая в свой водоворот всех тех, кто еще не принял окончательного решения, кто не сделал свой выбор. Смотри, как они ведут себя, захватив хоть какой-то мало-мальски кусочек чужой, не принадлежащей им земли. Они не укрепляют его, а только грабят, пытаясь вынести все, что только могло бы принести хоть какую-то прибыль. Не развивают производство, нет, ни в коем случае. Это стало уже опасно. Ведь на это надо отвлекаться. А вдруг именно в этот самый момент, кто-то нападет сзади, и воткнет кинжал в спину? Н-е-е-е-т, уж лучше не тратить время и средства на развитие! Лучше грабить и бежать, если не вытеснили другие раньше.
ОНА – Ты всегда преувеличиваешь. На самом деле все не так.
ОН – Возможно, я такой, и это даже хорошо. Но, что по мне, то лучше знать всю правду заранее, и быть готовым к ней, чем столкнуться с ней в темном подъезде, и потом, истекая кровью ждать застрявшую в пробке из джипов – скорую.
ОНА – Мы разные. Но я понимаю тебя.
ОН – И еще я хочу сказать тебе, что страна, если то, в чем мы с тобой живем еще можно назвать так, сильно изменилась за эти последние лет десять. Вокруг нас уже совершенно другое общество. Не то, что способно думать о других. Нет, только о себе, точнее о своем успехе. Мы незаметно, сами того не замечая, оказались в окружении стремящихся к этому проклятому успеху, убогих духовно людей, не способных позаботиться даже о себе, но, при этом берущих на себя ответственность за окружающих. Сама формулировка «Успешный человек» - превратилась в некую икону для тех, кто ходит в этот храм, где Бог успех. Наступило время новой религии. И даже старые религии, те, что были прежде веками, стали прогибаться под нее, эту всепоглощающую в своей неизбежности – новую, беспощадную, и в то же время ублажающую всех своими новоиспеченными благами цивилизации, брезжащую волшебным сиянием смартфонов, яхт, машин, и легкодоступных ипотек.
И где же эта, еле заметная грань, которая раньше была бросающейся в глаза? Та, которая отделяет необходимое, от излишнего. У каждого она своя. Но, где же она теперь? Как сровнялась она с землей, став при этом практически невидимой, и неразличимой нам?
ОНА – Ты все, как всегда преувеличиваешь. Даже президент сказал на своем выступлении перед законодательным собранием о том, что у нас все хорошо. Военная промышленность на высоте, новые скоростные ракеты, прорыв в экономике, науке. Во всем.
ОН – Он превратился в шута. Мне хватило пятнадцати минут из этой, почти двухчасовой его речи, для того, чтобы понять то, что она не о чем. Более того, достижения военной промышленности вообще не понятно с какой целью он озвучил в этом, своем выступлении.
ОНА – А мне кажется, что все правильно он сказал. Ракеты нам нужны, без них нас могут завоевать.
ОН – Да нас давно уже завоевали!!!
ОНА – Ну, вот опять ты начал.
ОН – А как еще назвать то, что вытворяет его правительство, состоящее целиком из изменников Родины. Премьер министр снижает таможенный налог на ввоз в страну импортных самолетов, тем самым подписывая приговор Русскому авиапрому. При этом за неделю до этого во всеуслышание заявляя о каком-то поднятии с колен. Не знаю, что он имел в виду, применяя эту формулировку. Наверно то, что служба в Православном храме закончилась, и пора менять религию. Больше мне ничего и не приходит на ум. Председатель центрального банка скупает американские активы!» Кругом предательство!
ОНА – Ерунду говоришь какую-то.
ОН – А тебе, что надо, чтобы по улицам НАТОвские танки ездили, для того, чтобы ты поверила в мои слова. Сейчас это уже ни к чему. Другие времена. Страну мы просрали так, без военной техники. Добровольно. По собственному желанию. Поэтому можешь не бояться, стрелять не будут, как в девяностые, просто деньги отнимут незаметно, и все. Это не больно будет. Да, мы сами и отдадим их, при этом еще и улыбаясь, как идиоты.
ОНА – Но посмотри, у нас же все развивается, и дороги строят, и дома. Ты сгущаешь краски. Всегда это было. Взятки появились еще при Рюрике в России, только тогда они не так назывались.
ОН – Да, появились. Согласен. Но никогда ранее не было такой пропорции честно работающих, имеющих профессиональные знания людей, и пустых, никчемных, блатных ставленников, управленцев, смысл жизни которых содрать по три шкуры с чего только можно. Они и приходят на должности, заранее имея целью не развитие, а грабеж.
У меня даже порою складывается такое мнение, что все еще держится только на той категории людей, которым осталось очень мало до пенсии, которым просто некуда бежать. Раньше была некая преемственность поколений на производстве, сохранялась цепочка по передачи знаний между различными возрастными категориями. Теперь же всех стариков убрали, правит всем одна несмышленая, по большей части «успешная», блатная молодежь. И даже те из них, кто хоть что-то умеет делать, не способны справиться грамотно даже с малой частью того, за что они в ответе. И тогда спасают именно те, которым больше некуда бежать, которых уже много раз увольняли отовсюду, для расчистки места молодым и талантливым. А они все равно не сдавались и не ложились на дно, пытаясь все вновь и вновь пристроиться на следующее место, чтобы хоть как-то дотянуть до пенсии.
Именно на них еще и держится все то, что осталось от прежде еще могучей нашей Родины. Только на этих, составляющих «балласт» любого крупного предприятия – людях. На нем, этом живом «балласте», от которого почему-то так спешно хочет избавиться блатная, никчемная молодежь, видящая все свои неудачи лишь в нем, этом грузе, ранее наоборот позволявшем оставаться кораблю в горизонтальном положении, защищающим судно от кренов во время всех неизбежно встречающихся во время плавания – штормов. Теперь же эти профессиональные кадры стали опасны для нынешнего подобия производства. Точнее пародии на него, которую пытаются творить своими неумелыми руками эти недоросли в чужых для них кабинетах.
ОНА – Ты специалист высокого класса. Просто сейчас ты не нужен им, и поэтому они забыли о тебе. Но придет время, и они обратятся к тебе. Вот вспомнишь мои слова.
ОН – Неужели ты думаешь, что эти люди пустят меня к себе за стол, и добровольно, при этом освободят свое кресло? Ты глубоко ошибаешься. Власть не отдают никогда. Только разве, что еще более коварным, и жестоким, чем они сами. Но, если честно, то мне кажется, что большей жестокости и беспощадности в руководстве, какая творится сейчас, просто не может быть.
ОНА – Ты все время загоняешь себя в уныние. Сам виноват. Нужно думать о чем-то хорошем, и отвергать все эти грустные мысли. Надо просить Бога об этом. Но просить от всей души, веря в это, и тогда Он даст. Я всегда так делаю.
ОН – Молодец. И я тоже молюсь.
ОНА – Ты не так молишься.
ОН – Почему?
ОНА – Потому что ты сам не веришь в то, что просишь. А не надо верить, и тогда все будет.
ОН – А что же ты тогда можешь дать взамен?
ОНА – Кому?
ОН – Богу.
ОНА – Богу? Зачем? Ведь у него все есть.
ОН – Ты не поняла. Я о том, что ты делаешь сама в себе, чтобы стать лучше?
ОНА – А, ты об этом. Я молюсь. И никогда не думаю ни о ком плохо. Я помогаю людям, когда они нуждаются в помощи.
ОН – А ты способна себя в чем-то ограничивать?
ОНА – А зачем? Я всю жизнь работала, и то, что у меня есть, все это я заработала сама, своим трудом. Почему я должна от чего-то отказываться?
ОН – Я и сам не знаю, если честно. Просто что-то мне подсказывает то, что это нужно делать. Так наверно легче жить, получая от Бога то, что просил.
ОНА – Он и так все даст. Нужно только верить в то, что все свершится. Без веры нельзя. Без нее все впустую.
ОН – Только вера и все?
ОНА – Понимаешь, я некогда не думаю ни о ком плохо. Мне это нелегко дается. Но я умею. С возрастом я научилась этому.
ОН – Молодец. Но, этого очень мало. Я это понял. И еще понял то, что мне уже нужно на много меньше, чем раньше. Нет, конечно же от всего я еще не способен отказаться, но от многого – да.
ОНА – Ты стал очень странным. Хотя и раньше у тебя не все в порядке было с головой. А сейчас особенно. Это от того, что у тебя нет женщины.
ОН – Ты так думаешь? С женщиной легче принять Бога?
ОНА – Не юродствуй. Прекрасно понимаешь, о чем я.
ОН – Я не юродствую. Просто не понимаю, чем мне может помочь женщина? Да, согласен, мне одиноко и тяжело одному. Но я не могу встретить человека, которого бы смог удержать рядом с собой.
ОНА – Потому, что ты все время ищешь себе особенных. Опустись на землю, посмотри, сколько их вокруг, любящих женщин.
ОН – Любящих меня?
ОНА – Не перегибай. Да! Любящих тебя.
ОН – Именно меня? Ха-ха! Таких больше нет!
ОНА – Есть! Их больше чем ты думаешь. Просто ты втолдычил себе в голову то, что тебе нужна особенная, с фигурой и стильная.
ОН – Мне нужен человек, который меня понимает.
ОНА – И, что ты мне хочешь сказать, что таких нет? Ты оглянись вокруг, посмотри, сколько красивых, умных, ласковых женщин! Просто ты ищешь себе то, с чем не реально создать семью. Каких-то манекенов.
ОН – Я ищу соратника.
ОНА – А находишь одних потребителей. Они вампирки все.
ОН – Нет. Они интересные люди. Просто я не способен был их обеспечить.
ОНА – Обеспечить! О чем ты говоришь? Если женщина любит мужика, она все сделает для того, чтобы он смог встать на рельсы.
ОН – Перестань. Я давно на рельсах. А вам всем лишь бы меня сбросить под откос.
ОНА – Ты непоправимый идиот. Талдычишь ему, что нельзя так жить. Что давно пора стать по проще. Не заморачиваться, а он все свое! Нет, ты больной человек. У тебя настолько извращенная психика, что ты кругом видишь один негатив. Пойми, так нельзя! Это по крайней мере опасно.
ОН – Мне это не опасно. Мне нравится так жить. И то, что я вижу, не видят другие, или не хотят это видеть. Но мне уже не закрыть на это глаза. Или ты предлагаешь мне отказаться от всего того, что я узнал в этой жизни с годами и претвориться идиотом?
ОНА – А почему бы и нет? Я, например, так и живу. Ты думаешь, что я ничего не вижу. Просто я не заостряю на этом внимания. Мне это не нужно.
ОН – А может быть, ты просто боишься всей этой окружающей тебя реальности? Тебе спокойнее закрыть глаза, сложить руки, и заменить борьбу на фитнес, пробежки по утрам, просмотр зомбоящика. Согласись же, ведь это гораздо проще. Там, в телевизоре давно все хорошо.

13.03.18 г.