Расплата. Помеченные солнцем, 6

 
               
      
Вечером, после ужина, семья Инны расположилась
на крыльце дома, пес улегся неподалеку, кошка села
на завалинку.
 
Отец пришел рано, без задержек, и все были в
хорошем настроении. Он закурил папиросу, пуская дым,
как считал, от комаров, которые окружили его в
несметном количестве.

Наступило спокойное предзакатное время – любимое
время посельчан, когда можно отдышаться от жары,
пообщаться и обсудить накопившиеся за день вопросы.
Мешал только разнородный кровожадный гнус, который
вместе с прохладой усиливал свой виртуозный гимн и
уже до необычной густоты наполнял сиреневый воздух
вечера.

Мирную картину семейных идиллий нарушали  своим
странным поведением и  Ермоловы, что заметили все
соседи. Они почему-то поодиночке, не как было
заведено, возвращались домой со сбора ягод. Сначала
прошествовала, как пережившая ураган, взлохмаченная
Анна, теперь же, странно опустив голову в поднятые
плечи, появился на пустой дороге Иван. Он шел
неторопливо, что было всегда неподходяще для него.
Сейчас он чуть ли не загребал сапогами дорожный
гравий, неся за спиной тощий солдатский рюкзак,
который, кажется, тормозил его, как якорь.

Соседи видели, как он поднялся на крыльцо,
автоматически пошарил в знакомом месте ключ…, но,
видно, его там не оказалось. Иван резко вскинул
голову на окно дома и в крайнем изумлении от своей
догадки неожиданно развернулся, готовый бежать со
двора. Но ноги, независимо от его желания, так
уперлись в деревянные ступени, что он не смог
двинуться с места.

Некоторое время он постоял, опустив голову, тупо
глядя на сапоги, потом, не сходя с места, уселся на
ступени и разулся. Затем тяжело поднялся и,
обреченно опустив плечи, как-то боком, стал
протискиваться в приоткрытую дверь дома и тихо
растворился в пустоте коридора.

Не прошло и минуты, как дверь с грохотом
раскрылась, чернея проемом. Через секунду соседи
увидели, как из его темноты  на четвереньках,задом
вперёд, Иван медленно выползал на крыльцо.

Таким же образом, пятками вперед, не отрывая взгляда
от проема двери, он медленно двинулся дальше,
вниз, заворожено перебирая невпопад коленями
ступеньки. Не стараясь изменить положение тела, даже
забыв, что можно встать, он, упираясь руками в пол,
напряженно, дико всматривался в коридор, из которого
вылез, казалось, что сейчас ничего важнее этого
коридора у него в жизни не было...

Вдруг в проеме возникла фигура Анны. Иван замер.
Анна стояла, возвышаясь над ним, в её руке был зажат
револьвер. Их разделяло не больше полутора метров, но
так далеки друг от друга они еще никогда не были.

Ее лицо неузнаваемо исказилось, оно выражало ту
солдатскую непреклонность и готовность исполнения
своего сурового долга, которая бывает в момент
больших испытаний при встрече с ненавистным
противником, когда внезапно становится известно,кто
был предателем, желающим смерти. Все воинские
многолетние навыки, за несколько часов ожидания
Ивана, пробудились в ней. Её побелевшие скулы, рот,
зажатый спазмом в тугой узел,были объединены в
единое целое с рукой, привычно врастающей в себя
оружие на службе. Вся её сущность бойца могла
выражать сейчас и выразила только одно - желание и
возможность мести, смерти лютому врагу.

Молча, видимо, между ними все уже было сказано, и в
действиях жены Иван не сомневался, он сделал еще
одну попытку уйти, замирая от страха.Ловя каждое его
движение, Анна автоматически передвинулась за ним.
Ее сухое горло проскрежетало:
– Собаке – собачья смерть!

Она по-деловому просто и привычно подняла револьвер,
целясь в голову Ивана.

Иван издал вопль и высоким голосом, по-сорочьи,
заверещал:
– Не убивай, не убивай, не убивай! – И,
пользуясь некоторой оторопелостью Анны от звука его
голоса, юрко двигая телом, как ящерица, заскользил
вниз, бездумно проговаривая:
– Нюта, Нюточка…, пощади.
– Заговорил, подлец, страшно стало? А как меня топил
помнишь? Как хотел моей смерти помнишь? Так теперь и
я хочу твоей! Молчи, умри,как мужик, – прикрикнула
она на Ивана.
– Не надо, не надо…, – мельтешил он словами. От
страха Иван не мог выговорить ничего другого, жена,
кажется, как смерть, накрывая своим плащом, стояла
над ним. Уж ему-то был известен её решительный нрав и
твердая рука.
– Аннушка, Нюточка, ты одна у меня, родимая моя,
кровинушка… любушка…, – уже почти высвистывал
он,трудно подбирая слова и потеряв человеческий голос.

Анна медлила, удивляясь его словам, которых
много лет от него не слышала.Что-то близкое, кровное
далеко-далёко, как сквозь тёплый туман,звучало в них
по-детски, наполняя влагой её иссушенную душу.

А Иван, все больше просветляясь умом, складывал
неровные звуки в членораздельное:
– Ласточка, солнышко, любушка, не убивай, – и,
как последний аргумент, выкрикнул, стоя на коленях и
упираясь одной рукой в деревянный настил тротуара, он
протянул к ней снизу другую руку: – Пощади! Бес
попутал,бес!Бес виноват! Прости! Пощади, – и упал на
бок, заходясь в рыданиях.

Он съежился и сложился – там, внизу крыльца,
червяком, дрожа плечами и спиной. Стал таким
маленьким и совсем непохожим на ее мужа, того Ивана,
которого она всегда осознавала мужчиной, почитая его
сильное предназначенье, как учила мать, так водилось
исстари в  крестьянских семьях. Это вдруг
вспомнилось ей сейчас...

Кровью облилось женское сердце Анны. Жалость и
брезгливость к Ваньке опустилась на нее (с небес,
что ли?) снова теплым туманом, ослабляя зрение и
руку с оружием.

– Живи, – скорее для себя произнесла Анна.

Она постояла некоторое время наверху, трудно
дыша, затем сошла вниз и почти перешагнула через
лежащего Ивана. Затем медленно двинулась по тротуару
вдоль забора в соседний двор, откуда семья Инны
потрясенно наблюдала эту сцену.

Глядя на соседку, входившую к ним в калитку с
револьвером в руке, семья Инны молча ждала ее
приближения.

– Ваньку чуть не убила, – тихо сказала Анна,
подойдя.

Она нетвердо держалась на ногах, взгляд ее
блуждал, волосы прилипли ко лбу, лицо было мокро,
как сбрызнутое дождем.

Первым пришел в себя Василий Петрович, окликнул
жену, и они, взяв Анну под локти, ввели в дом,
посадили на кушетку. Потом он забрал, из не по-
женски отвердевшей руки, револьвер, разрядил его,
отложил и прикрыл полотенцем.

Анастасия быстро сделала крепкий сладкий чай,
Чуть позже Анна рассказала, как они ездили с
Иваном за ягодой, и что произошло у них в лодке.

 
Интернет.Природные катаклизмы. Пылевая буря настигает.