Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
167. Командир корабля. Испытания. 02 октября 1972 года.
Сводка погоды: Калининград понедельник 02 октября 1972, дневная температура: мин.: 3.7°C тепла, средняя: 5.4°C тепла, макс.: 9.8°C тепла, без осадков.
В день начала нового учебного года по боевой и политической подготовки БПК "Свирепый", то есть в понедельник 2 октября 1972 года, я впервые обратил пристальное внимание на командира БПК "Свирепый" капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова. До этого дня я видел его урывками, очень занятым, суровым, насупленным, озабоченным, вечно спешащим и не обращающим внимание на всех, кто попадался на его пути. Даже когда меня избирали комсоргом и секретарём комитета комсомола БПК "Свирепый" Евгений Петрович Назаров только коротко принял меня и кратко изложил свою позицию: "Ваша задача, матрос Суворов, вести комсомольские дела так, чтобы не было замечаний ни у меня, ни у замполита, ни у проверяющих. Вам ясно?". Он никак не высказался "за" или "против" моего избрания комсоргом корабля, потому что, вероятно, ему тогда было не до наших "комсомольских игр", как выразился по этому поводу наш первый старпом капитан-лейтенант Александр Андреевич Сальников. Командир корабля и весь экипаж тогда были чрезвычайно заняты приёмкой и переселением на наш корабль, БПК "Свирепый".
Теперь, с началом первого самостоятельного корабельного учебного года в системе боевой и политической подготовке, когда закончились заводские ходовые испытания и экипажу БПК "Свирепый" предстояло сдать курсовые задачи и пройти государственные испытания корабля перед выходом на первую БС (боевую службу), командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, видимо, задумался над созданием своей системы подготовки экипажа, в том числе над идеологией нашего системного комплекса "корабль-вооружение-экипаж". В напутственной речи по КГС (корабельная громкоговорящая связь) перед началом первых политзанятий, Евгений Петрович Назаров говорил и воодушевлял нас так, как воодушевляет лидер команды, вожак, вождь. Правда, в Вооружённых Силах СССР новый учебный год (период) боевой и политической подготовки, как правило, начинается 2 декабря, но для нас, для БПК "Свирепый", было сделано исключение, так как мы были новостроящимся боевым кораблём, мы только что закончили заводские ходовые испытания, нам предстояла первая БС (боевая служба) и нам, по плану-графику подготовки корабля к БС, давалось только 45 суток. Вот об этом и начал говорить в своей напутственной речи командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров.
Обычно начало нового учебного года в ВС СССР и на кораблях ВМФ СССР отмечается в торжественной обстановке: на кораблях и подводных лодках поднимают флаги расцвечивания, проводят построения личного состава экипажей кораблей, митинги, подведение итогов предыдущего учебного года, озвучивание приказов о поощрениях и присвоении классных званий и о переводе на новые должности, вручение переходящих призов, наград и знамён. Главные штабы Балтийского флота и ВМФ СССР дают оценки учебно-боевой деятельности флота, определяют задачи на новый учебный год и награждают отличившиеся корабли, экипажи и командиров кораблей. Наш БПК "Свирепый" пока особо ничем не отличился по программе учебно-боевой подготовки, поэтому нас хвалили только за то, что мы успели сделать, за досрочное и успешное окончание заводских ходовых испытаний. Как отметил в своём выступлении командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров: "Весь запланированный на период ходовых испытаний комплекс мероприятий выполнен в полном объёме с оценкой "хорошо".
- Для нас, экипажа БПК "Свирепый", плановые сроки могут и должны быть только ориентиром для исполнения, а по сути мы должны подготовить наш корабль к несению боевой службы в море раньше, как можно раньше, - сказал нам наш командир, капитан 3 ранга Е.П. Назаров. - Я вас не пугаю, но обстановка в мире требует от нас скорейшего завершения всех подготовительных и курсовых задач.
Я ещё тогда подумал: "Ну, да! Прям без нас не справится никто!".
- Другие корабля нашего Балтийского флота в этом учебном году уже выполнили более 130 учебно-боевых задач, в том числе сотни учебно-боевых упражнений: ракетно-артиллерийские и торпедные стрельбы, минные постановки, бомбометания, поиск, обнаружение и уничтожений подводных лодок, отражение ракетных и авиационных ударов. Мы должны в кратчайший срок научиться делать то же самое. Для этого нам даются плановые 45 суток выходов в море, то есть полтора месяца. Мы обязаны справиться с этой боевой задачей, - заявил Е.П. Назаров.
- Командование Балтийского флота положительно оценило нашу с вами напряжённую работу по освоению корабля, его приёмки от завода, успешное проведение заводских ходовых испытаний, - продолжал говорить Евгений Петрович по КГС. - Командующий флотом адмирал Михайлин отметил наш экипаж и предупредил, что нам предстоит показать свою выучку во время сдачи курсовых задач, на учебно-боевых стрельбах, а также организовать активную боевую и политическую подготовку. Мы должны доказать и показать командованию свою готовность выполнить любой боевой приказ по защите нашей Родины, - с этими словами Евгений Петрович Назаров закончил своё неожиданно "длинное" выступление перед личным составом экипажа корабля (обычно он давал возможность "выступать" либо замполиту, либо старпому - автор).
Что-то в голосе Евгений Петровича и в его манере говорить меня насторожило, какая-то озабоченность, взволнованность, даже некоторое осторожное сомнение или неуверенность. Мне показалось, что Евгений Петрович говорил всё это больше для самого себя, чтобы "уговорить" себя, убедить, настроить, нацелить. Мне показалось, что слова, которые он говорил, давались ему с трудом, потому что это была речь не командира корабля, как флотского офицера-специалиста по управлению кораблём, а замполита, то есть идеологического руководителя, идейного вдохновителя, и это давалось ему с трудом и напряжением. Не знаю почему, но я вдруг "услышал" некое обращение командира корабля к личному составу за помощью...
На вечерней поверке, ежась от осенней прохлады, но радуясь окончанию сентябрьских дождей, мы опять услышали из уст командира корабля повторение некоторых фраз из его утреннего выступления по КГС. Евгений Петрович Назаров ещё раз обратил наше внимание, что наша основная цель - скорейшее успешное завершение государственных приёмо-сдаточных ходовых испытаний корабля, выполнение упражнений по ракетно-артиллерийским и торпедным стрельбам и подготовка к первой БС (боевой службе).
Мы, матросы и старшины, расходились с вечерней поверки разными путями: кто по трапам и верхней палубе, кто коридором личного состава внутри корабля. Я молча шёл в компании с сигнальщиками БЧ-4 по верхней палубе мимо нашего корабельного рабочего катера, мимо торпедного аппарата правого борта, поднимался по центральному наружному трапу на сигнальный мостик, затем машинально выполнял обязанности дежурного вахтенного рулевого по БЧ-1, а сам думал о том, что было бы неплохо собрать всех членов комитета комсомола корабля и группкомсоргов боевых частей, чтобы обсудить сказанное командиром корабля, мне хотелось чем-то помочь ему. "Но сначала", - говорил я самому себе, - "Надо знать и понять, что такое командир корабля?".
Чтобы понять, как я мог видеть и оценивать командира БПК «Свирепый» с точки зрения матроса-рулевого, расскажу об обязанностях командира корабля по обеспечению навигационной безопасности и эффективного руководства штурманской боевой частью (БЧ-1). На вверенном ему корабле, командир обязан направлять и контролировать деятельность штурмана и других офицеров по решению задач штурманской службы, руководствуясь требованиями Корабельного устава ВМФ СССР, Боевого устава ВМФ СССР, Тактического руководства ВМФ, Правил штурманской подготовки подводных лодок и надводных кораблей ВМФ, а также Курсов боевой подготовки кораблей.
Командир БПК "Свирепый" ставит задачу до 2 декабря (за 62 календарных дня - автор), когда во всех соединениях и воинских частях Балтийского флота пройдут торжественные митинги с участием представителей командования флота и личного состава, посвященные началу нового учебного года в Вооруженных Силах России, быть готовыми так, как будто мы уже всё знаем и умеем делать на нашем боевом корабле. При этом нам даётся ровно 45 суток выходов в море для отработки готовности к одиночному плаванию на БС (боевой службе). Поэтому нам предстоит сверх насыщенная боевая учеба, в основе которой опять частые выходы в море, плюс учебно-боевые стрельбы. "Интересно", - подумал я. - "Куда нас будут готовить? В Атлантику или в Средиземку?" (средиземное море - автор).
Заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин сегодня 2 октября 1972 года на политзанятиях обмолвился о том, что "нам предстоит в целом сдать около 40 зачетных мероприятий, свыше 120 элементов курсовых противовоздушных, противолодочных и противодиверсионных задач, выполнить все виды ракетных, зенитно-ракетных, артиллерийских и торпедных стрельб, бомбометаний, постановки мин, а также испытание буксируемой подводной гидроакустической станции "Вега", провести сотни корабельных учений и тренировок и целый ряд других боевых упражнений в составе КУГ (корабельных ударных группировок)". Дух захватывало от этих перспектив и сердце моё трепетало от ожидания приключений...
Когда из норм Корабельного устава ВМФ СССР я узнал об объёме руководящих документов, которые должен был практически наизусть знать командир корабля и на экзаменах по памяти их цитировать «навскидку» и «наугад», я не просто «зауважал», а поразился способностям нашего командира БПК "Свирепый" капитана 3 ранга Е.П. Назарова и вообще командира корабля (как института ВМФ – автор). Например, при стоянке корабля в пункте базирования командир корабля выполняет следующие обязанности:
- рассматривает и утверждает планы выполнения поставленных БЧ-1 задач;
ежедневно при приёме доклада о прогнозе погоды требует от штурмана оценки оправдываемости предыдущего прогноза;
- еженедельно изучает информацию об изменениях навигационной обстановки, контролирует своевременность её поступления, принимает доклад штурмана о выполнении корректуры навигационных карт, руководств и пособий; о наиболее важных изменениях требует доклада по карте;
- ежемесячно принимает доклад штурмана о соответствии корабельного комплекта морских карт, навигационных руководств, правил и пособий обязательному перечню, действующему на соединении, и о замене изданий, объявленных непригодными для навигационных целей;
- ежемесячно проверяет ведение журналов – навигационного, маневренных карточек, астрономических вычислений; при необходимости сопоставляет записи в них с записями в других корабельных журналах (вахтенном, машинном и т.п.);
- ежемесячно проверяет по контрольному листу своевременность и полноту проведения технического обслуживания технических средств навигации и гидрометеорологии, планирует определение в установленные сроки маневренных элементов корабля и поправок ТСН;
- требует от штурмана в назначенный срок доклады об устранении замечаний и выполнении указаний флагманского штурмана соединения.
Перед началом приготовления корабля к бою и походу командир корабля заблаговременно, если позволяют обстоятельства, с учётом времени, необходимого для подготовки, ставит задачу штурману, при этом указывает:
- назначенное время выхода в море или назначенную готовность к походу и срок, к которому БЧ-1 должна быть приведена в эту готовность;
- цель и продолжительность похода, задачи, которые поставлены кораблю; место корабля в походном и боевом порядках (ордерах) при плавании в составе соединения; порядок выхода из пункта базирования;
маршрут перехода (назначенный командованием или по замыслу командира корабля) и район предстоящих боевых действий, боевой службы, боевой подготовки и т. п.;
- конечный пункт похода, контрольные рубежи, районы (точки) встречи с другими кораблями, время прибытия в них или их прохода;
- назначенные и возможные пункты захода, места якорных стоянок и укрытий;
- данные оперативно-тактической, в том числе минной, обстановки или изменения в ней, необходимые для учёта при выполнении предварительных навигационных расчётов и боевой прокладки маршрута похода;
исходные данные для производства предварительных расчётов тактического и боевого маневрирования, если их выполнение возложено на БЧ-1;
- необходимую точность плавания и выработки навигационных данных на различных этапах похода и для выполнения каждой из поставленных задач;
- дополнительные средства и организацию навигационно-гидрографического и гидрометеорологического обеспечения похода, предусмотренные решением вышестоящего командования, порядок их заказа и использования, если они отличаются от установленных действующими документами, какими техническими средствами навигации решено довооружить корабль, порядок и сроки довооружения;
- ограничения в использовании технических средств навигации, могущих демаскировать корабли;
содержание докладов при подготовке к походу, документы, которые необходимо разработать, и время их представления;
- другие вопросы, исходя из поставленных задач, навигационно-гидрографических и гидрометеорологических условий их выполнения и дополнительной информации, полученной от штаба соединения;
- меры по сохранению в тайне цели, маршрута и сроков похода; кого и в каком объёме можно с этими вопросами ознакомить в ходе подготовки.
Правда, не всегда и не полностью наш командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров заранее всё это перечисленное рассказывал и доверял нашему штурману, командиру БЧ-1 старшему лейтенанту Г.Ф. Печкурову, он любил озадачивать БЧ-1 заданиями и требованиями в самое неожиданное время, тем самым «поддерживая в нас боевой дух и насторожённость». Кстати, точно также он поступал и с другими боевыми частями и их командирами…
В ходе приготовления корабля к бою и походу командир корабля выполнял следующие обязанности:
- лично изучал район предстоящего плавания (ведения боевых действий) и указания по навигации на поход штаба соединения (указания флагманского штурмана);
- рассматривал предварительную прокладку на поход, обращая особое внимание на следующее:
- на соответствие её поставленной задаче, обстановке и условиям плавания, требованиям навигационных руководств, международных и региональных соглашений по мореплаванию, местным правилам плавания и указаниям по навигации;
- на надёжность обеспечения навигационной безопасности в сложных для плавания районах;
последние изменения в навигационной обстановке по маршруту похода и в районе предстоящих действий;
- на наличие всех необходимых морских и топографических карт, навигационных руководств и пособий, в том числе на случай изменения маршрута (получения дополнительной задачи), справочных материалов;
- на правильность выбора штурманом периодичности и средств обсерваций в целях обеспечения заданной точности плавания;
- на разрешение имеющихся у штурмана сомнений в возможности обеспечения безопасности и точности плавания при выполнении поставленных задач;
- рассматривал предложения штурмана об организации штурманской вахты и вариантах использования технических средств навигации в походе, если последние оказывают влияние на тактику действий корабля, особенно подводной лодки; принимал его доклад о значении поправок ТСН;
- рассматривал навигационно-тактические расчёты, расчёты маневрирования для выполнения специальных задач, а также предварительные расчёты тактического и боевого маневрирования, если они выполнялись штурманом;
- рассматривал подготовленную штурманом заявку на дополнительное НГО, ГМО и навигационное ориентирование корабля;
- утверждал предварительную прокладку и расчёты маневрирования, предложения по организации штурманской вахты и вариантам использования ТСН, подписывает заявки на НГО, ГМО и навигационное ориентирование и направляет их в штаб соединения (гидрографическую службу);
- давал штурману необходимые указания по рассмотренным вопросам (доработать предварительную прокладку, произвести дополнительные расчёты, дополучить необходимые издания и т. д.);
планировал и организовывал, если необходимо, внеочередное определение маневренных элементов и поправок ТСН;
- лично проверял штурманскую подготовку офицеров, назначенных на поход (прикомандированных) с других кораблей для исполнения обязанностей штурмана, несения ходовой вахты, и при положительных результатах допускает их к исполнению соответствующих должностей;
- организовывал изучение и проверку знания своими помощниками и офицерами, несущими ходовую вахту (корабельную, штурманскую и в БИП), района предстоящего похода и правил плавания в нем;
- руководил разработкой графических планов маневрирования корабля для отхода от мест стоянки в пункте базирования (подхода к ним в пунктах захода) и доводит его до лиц, участвующих в осуществлении этого манёвра (командиров БЧ-1, БЧ-5, БИП (БИУС) РТС, командиров швартовных групп, рулевых, машинистов-маневровщиков и др.).
В морском походе командир корабля выполняет следующие обязанности:
- руководит штурманской службой на корабле;
управляет манёврами корабля и направляет его движение по назначенному маршруту на основании навигационных расчётов, выполненных штурманом или лично, а также всесторонней оценки оперативно-тактической, морской, навигационной и гидрометеорологической обстановки, осуществляемой по карте и на местности;
- при выборе безопасной скорости корабля помимо учёта других факторов принимает во внимание то, что безопасной является скорость, при которой штурман успевает вести навигационную прокладку;
регулярно определяет место корабля в целях контроля за деятельностью БЧ-1 и исключения возможных промахов штурмана, избирая по возможности способы обсерваций, отличающиеся от используемых штурманом;
- использует для цели навигации данные БИП (БИУС), вахтенных офицеров, радиометристов и гидроакустиков;
- штурманские способы контроля за местонахождением корабля дополняет лоцманскими, основанными на твёрдом знании района плавания и прочных навыках глазомерной ориентировки;
- при длительном отсутствии возможностей для определения места, но не реже двух раз в сутки проверяет счисление и утверждает счислимое место корабля;
- проверяет соответствие фактической периодичности обсерваций, утверждённой им, и использование штурманом для определения наиболее точных и разнородных способов и средств;
- требует от штурмана докладов по всем вопросам штурманской службы;
- требует от вахтенных офицеров, БИП, операторов БИУС РТС выполнения функций по обеспечению безопасности корабля, предусмотренных Корабельным уставом ВМФ СССР, Правилами и другими руководящими документами;
- лично руководит штурманской и рулевой вахтой в случае несения её заместителем командира корабля по политической части или в отсутствие штурмана;
- при малейшем сомнении (личном или доложенном, штурманом, вахтенным офицером, БИП, оператором БИУС, радиометристом, гидроакустиком, сигнальщиком) в точности знания места корабля или безопасности избранного курса, принимает меры, предусмотренные Корабельным уставом ВМФ СССР, Правилами, тактическими руководствами ВМФ, другими руководящими документами и хорошей морской практикой; продолжает движение по маршруту только при полной ясности навигационной обстановки;
- при получении в море новой боевой задачи, связанной с изменением маршрута похода, требует от штурмана выполнения навигационных расчётов, разработки предварительной прокладки и тщательно - лично изучает район выполнения полученной задачи;
- по докладу штурмана принимает организационные меры по обеспечению электромагнитной совместимости радиоэлектронных средств навигации, управления, наблюдения, связи и разведки в интересах определения координат корабля и поправки курсоуказания путём установления последовательности решения задач указанными средствами или последовательности использования антенн для их решения;
- требует от штурмана докладов о соответствии точности вырабатываемых навигационных данных заданным требованиям и обоснования необходимости использования нескрытных средств навигации;
принимает в установленное им время доклады штурмана (командира гидрометеорологической группы) о принятых по радио прогнозах погоды и навигационной информации;
- наблюдает за деятельностью БЧ-1, БМП (БИУС) РТС и офицеров, несущих ходовую и штурманскую вахты, добивается устранения недостатков и накапливает материалы для проведения с ними разборов;
- при обнаружении расхождений навигационной обстановки в районе плавания с показанной на карте требует от штурмана точного определения координат и других характеристик обнаруженных расхождений и направляет донесения об этом на береговой КП, в Гидрографическую службу флота (ГУНиО МО) и при необходимости оповещает корабли в море;
- при нахождении на корабле флагманского штурмана своего или другого соединения согласовывает с ним отклонения от назначенного маршрута перехода и информирует его о возникновении обстановки, угрожающей безопасности корабля.
В бою командир корабля выполняет следующие обязанности:
- указывает штурману объект атаки, нанесения удара;
- указывает штурману, за какие силы (свои и противника) необходимо вести боевую прокладку;
оценивает и утверждает доложенные штурманом навигационные данные для применения оружия или требует их уточнения.
После окончания похода или его этапа командир корабля производит разбор деятельности штурмана, БЧ-1 в целом, офицеров, несущих ходовую и штурманскую вахты, в ходе которого анализирует и оценивает полноту и эффективность выполнения ими навигационных задач, своих обязанностей по обеспечению навигационной безопасности плавания корабля. На разборе также анализируется взаимодействие БЧ-1 с другими боевыми частями и службами, с БИП (БИУС) РТС, выполнение последними своих функций по обеспечению решения навигационных задач. Содержание анализа и оценки в части, касающейся БЧ-1, записываются в журнал боевой подготовки БЧ-1. В тех случаях, когда предусмотрено составление отчёта за поход, командир рассматривает и утверждает его, а анализ и оценки включает в раздел «послепоходового» отчёта «Заключение командира корабля».
Кстати, Корабельным уставом и Правилами «при плавании в море командиру корабля запрещается отдыхать одновременно со штурманом»…
Я, Суворов Александр Сергеевич, рулевой БЧ-1 БПК "Свирепый", свидетельствую: "Командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров с самого первого дня вступления в должность командира БПК "Свирепый" сам лично исполнял все указанные выше обязанности, исполнял их с удовольствием, с таким же напряжением, как и мы, личный состав экипажа корабля, то есть он тоже учился и тренировался вместе с нами, действовал «по правилам», да так, что однажды ночью, стоя на вахте у штурвала, я не удержался и вполголоса, пока вахтенный офицер «колдовал» с картой в штурманской рубке, высказал своё острожное искреннее поразительное восхищение возможностями Евгения Петровича Назарова как командира корабля. Евгений Петрович Назаров, сидя справа от меня в своём командирском кресле, сначала помедлил с ответом, но потом всё же смилостивился и ответил рядовому матросу, хотя я уже был к тому времени комсоргом корабля…
- Такое мастерство, - сказал вполголоса командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, - достигается длительной тренировкой и упорной работоспособностью.
- Запомните, матрос Суворов, лучшее правило в жизни и в службе – это действовать строго по правилам. Тогда не будет грубых ошибок, но всегда будет хороший результат.
- Опять запомните, Суворов: для того, чтобы действовать по правилам, нужно знать эти правила, строго и правильно их исполнять. Вот и весь секрет наших успехов…
Тогда я впервые заинтересовался Евгением Петровичем Назаровым как личностью, он стал мне интересен и я решил «разгадать его характер», чтобы найти с ним «контакт», а может быть, даже подружиться…
Командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров родился 8 августа 1934 года, на тот момент (1972) ему было всего 38 лет, но на вид он выглядел немного старше и солиднее (по манере поведения лет на 40-45 – автор). Никто из личного состава экипажа БПК "Свирепый" ничего не знал из биографии и истории личности нашего командира корабля, поэтому я мог попробовать оценить и спрогнозировать его характер только по данным различных гороскопов и по своим личным впечатлениям (обсуждать личность командира корабля тогда строго не рекомендовалось – автор). Возможно, многие, кто лично и хорошо знал Евгения Петровича Назарова, не согласятся со мной, но я рассчитываю, что они поправят меня и дополнят характеристику этого, несомненно, замечательного и выдающегося человека.
Евгений Петрович Назаров, как командир корабля и высший офицер в экипаже корабля, был в целом молчаливый и угрюмый, насторожённый и, вероятно, ощущал некоторую защитную неприязнь к окружающим, которую все объясняли его желанием «держать дистанцию субординации». Евгения Петровича Назарова часто раздражали мелкие проблемы, с которыми шли к нему его помощники и офицеры корабля. Он строго требовал от них самостоятельного решения этих проблем, но при этом тщательно контролировал результаты. Если же кто-то скрывал от командира корабля свои «мелкие» проблемы, то Евгений Петрович тоже сильно раздражался, потому что считал, что от него что-то прячут.
- Запомните, Суворов, - откровенничал со мной во время ночных вахт Евгений Петрович Назаров. – Командир корабля должен знать обо всём, что творится на его корабле, но это не значит, что он должен «встревать» во все мелкие случаи и проблемы. Запомните, Суворов, руководитель на то и руководитель, чтобы водить руками других, а не делать всё самому.
Евгений Петрович Назаров не только по должности чувствовал своё превосходство над людьми, но и был «превосходством», «превосходительством». Я даже подумал, что не зря на русском флоте и в русской армии был когда-то такой титул «Ваше превосходительство»… Евгений Петрович Назаров очень дорожил своим должностным превосходством, как командира корабля. Если кто-то показывал своим поведением или поступками, что его превосходство как командира корабля «мнимое», то он становился сердитым, ещё более насторожённым, хитрым и даже коварным в желании всё «поставить на свои места», вернуть своё превосходство, победить более сильного, знающего и тем самым вышедшего из под контроля и подчинения командира боевой части или вахтенного офицера. Так он не раз осаживал нашего штурмана, командира БЧ-1 старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова, который в свою очередь считал, что он «главный в штурманском деле на корабле»…
Такая постоянная напряжённость и статус «его превосходительства» неизбежно и естественно «делали» характер и поведение Евгения Петровича Назарова в общении с обычными людьми, то есть матросами, мичманами, и офицерами, с виду жестоким и грубым. Евгений Петрович Назаров в общении с личным и офицерским составом БПК «Свирепый» не разъяснял и не пояснял никому и ничего, он просто говорил, указывал, требовал и приказывал. Иногда он это делал терпеливо, но чаще всего кратко, быстро, строго и требовательно.
Вероятно, в юности Евгений Петрович был строен, красив внешне и эффектен в поведении (возможно, даже обладал несколько вычурным, то есть броским, привлекательным, азартным поведением – автор). Однако его быстро «коснулось время», он оказался «чувствительным ко времени жизни» и быстро начал взрослеть, как внешне, так и в поведении. Мне думается, что Евгений Петрович Назаров всю жизнь немного страдал и сетовал, что ему приходится быть серьёзным, собранным, сдержанным командиром, что он уже не может быть таким, как все, то есть молодым и бесшабашным офицером.
Евгений Петрович так привык и «врос» в эту свою роль командира корабля и лидера экипажа, что ему требовалась некая поддержка, повод и случай, чтобы проявить свой истинный характер, уверенности в том, что он полон сил, молодости и энергии. Мне думается, что Евгений Петрович Назаров несколько тяготился своим положением командира, должностной субординацией и этой служебной необходимостью быть на дистанции от всего и от всех, чтобы быть «над схваткой», над проблемами, быть не участником, а вершителем – высшим судьёй. Как известно, командир корабля – это высшее должностное лицо, представитель государства и государственной власти на корабле…
В таком статусном положении такие люди как Евгений Петрович Назаров страдают от одиночества, нуждаются в дружеской поддержке и дружбе, но они дружат (если дружат) и выбирают себе друзей сами. Впоследствии «на гражданке» (в Калуге в 1983 году) автор встретится ещё с одним точно таким же человеком с точно таким же характером – генеральным директором всесоюзного производственного объединения Министерства электронной промышленности СССР ПО "Гранат" Николаем Алексеевичем Фомушиным.
Первый командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров был очень чувствительным человеком, он всё замечал, всё видел, очень многое понимал и воспринимал, совершенно не терпел ущемления своей личной свободы, потому что всё время был ущемлён в ней из-за своих должностных обязанностей. Когда судьба и обстоятельства жизни каким-либо образом ущемляли его личные права и свободы, он чувствовал себя несчастным, обиженным, незаслуженно обойдённым и впадал в сдержанный пессимизм. Возможно, это была естественная и инстинктивная реакция его организма, его воли и мышления, взращённых его воспитанием и жизненным опытом, но он частенько замыкался в себе и тогда в свободное время попивал чёрный байховый индийский чаёк с пахучим и ароматным армянским коньячком…
Евгений Петрович Назаров чувствовал себя на корабле как дома, то есть иногда свободно, легко и раскованно, а иногда со стеснением, с тоской по берегу, с жаждой вырваться от тесного дома и найти себе приключения (но не развлечения! – автор). Евгений Петрович Назаров, как все нормальные мужики-офицеры хорошо понимал самовольщиков, то есть тех, кто не выдерживал томления мужской тоски и «шастал» через границу базы в город за «приключениями», старался по минимуму наказывать их, но категорически отрицал «право» на самоволку». Евгений Петрович Назаров сам умел обуздать свои гормональные порывы и управлять своим желаниями и требовал такого же обуздания и от других. Он иногда перед строем повторял слова известного педагога К. Имелинского: «Ответственность за действия в области секса можно считать одним из условий полной психической зрелости человека». Евгений Петрович Назаров сам был очень зрелым, устойчивым к стрессам и конфликтам человеком и хотел, чтобы все в экипаже были такими же, как он. Кстати, он очень гордился и был рад, когда о нас, моряках БПК «Свирепый», говорили, что мы «назаровские»… он нас всех воспринимал, вероятно, как своих «отпрысков», то есть сыновей.
Однако Евгений Петрович Назаров заметно страдал (морщился, отворачивался, уходил от общения, игнорировал и т.д.), если долго находился в обществе чуждых ему людей, которые не разделяли его настроение, точку зрения на происходящее или на роль и задачи корабля. Вот почему Евгений Петрович практически заставлял командиров боевых частей напряжённо вести занятия по боевой и политической подготовке, чтобы новобранцы и вновь прибывшие на корабль матросы-специалисты быстрее проникались духом БПК «Свирепый», становились соратниками, друзьями, членами экипажа (семьи) корабля. Вот почему Евгений Петрович Назаров всю мою службу на БПК «Свирепый» так или иначе (прямо или косвенно) поддерживал меня и мою комсомольскую деятельность по дружескому сплачиванию личного состава экипажа корабля.
Несмотря на свою обычную показную сдержанность и хладнокровие, Евгений Петрович Назаров (вероятно, из-за сильного напряжения по службе – автор) очень остро реагировал на малейшие неприятности, и даже мелочи, которые могли его вывести из равновесия. В такие минуты было видно, что он гордится собой, гордится своим кораблём, своим дружным экипажем, своими результатами, гордится и даже несколько любуется собой, но старался делать это максимально скрытно. Он не любил открытую лесть, но принимал «знаки внимания», потому что считал их заслуженными. Конечно, большинство истинных и мнимых героев считали свои успехи только своими, мало кто понимал или признавал, что за всеми их успехами стоял и был командир корабля. Евгений Петрович не разрушал эти представления и чувства «героев», но тоже был очень рад и скрытно благодарен, когда они вспоминали о командире корабля и говорили, что «если бы не Назаров, то у них ничего бы не получилось в жизни». Часто так оно и было…
Я совершенно не знаю, каким был Евгений Петрович в семейной жизни, но думаю, что его «командирская сущность» проявлялась и там. Мне кажется, что Евгений Петрович в семье был ещё более уязвим и чрезвычайно независим в проявлении своих хотений или жажды чего-либо, то есть он дома в семье нуждался в свободе, в удовлетворении обычных человеческих страстей и пороков. Там, в семейном кругу он, вероятно, был более обидчив, не сдержан, хотя опыт «работы» командиром корабля научил его легко «обходить острые углы», сдерживаться самому и сдерживать других челнов семьи. Не знаю, как это было в семье Евгения Петровича, но на корабле он мастерски владел «оружием психологического сдерживания» - безразличием, невнимательностью к собеседнику, доброжелательной улыбкой, остроумной шуткой, намёком, особенно, насмешкой. Самым главным «оружием» воспитания у Евгения Петровича Назарова было не наказание (это было оружие старпома – автор), а игнорирование, то есть он надолго переставал общаться с «обидчиком», игнорировал его наличие и присутствие, воспринимал его как неизбежное должное, но не более.
Евгений Петрович Назаров даже переставал предъявлять «обидчику» какие-либо требования, поручать какую-либо работу или задания, но тем не менее, продолжал через старпома и должностные обязанности строго отслеживать поведение и результативность службы «обидчика». При этом Евгений Петрович Назаров переставал критиковать «обидчика», а оценивал и критиковал только результаты его деятельности, без указания ФИО или личности «обидчика». Я сам несколько раз вольно или невольно, по ошибке или по навету, попадал в образ-статус «обидчика командира корабля» и реально страдал от непонимания своей ошибки и от непонимания такого игнорирующего поведения командира корабля.
Кстати, не только я один «становился на дыбы», когда командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров вдруг резко менял своё поведение с доброжелательного на игнорирующее. Старшие офицеры, командиры боевых частей (особенно наш штурман, командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров), буквально ярились от непонимания такого «охлаждения» к ним командира корабля, но Евгений Петрович не разъяснял своего решения и поведения, он считал, что мы сами должны «докумекать» до истинных причин его «обиды», как правило, так и происходило…
Евгений Петрович Назаров часто только в своём воображении, в своём мышлении, в своей «картине мира» видел «прегрешения» окружающих его людей, обвинял их в чём-то и начинал испытывать к ним обидчивую неприязнь. Некоторые «горячие головы» и характеры обвиняли нашего командира корабля в эгоизме, некоторые брали с него пример и тоже становились скрытно обидчивыми, но их обиды были мелкими, бытовыми, меркантильными, а Евгений Петрович Назаров «обижался» по-крупному, принципиально, по истине, то есть по причинам соответствия или несоответствия поведения и результатов труда «обидчиков» целям и задачам подготовки БПК «Свирепый» к бою и походу, к БС (боевой службе). Вот почему все «обиды» командира корабля, в конце концов, понимались и прощались, а все «обидчики» потом старались загладить нанесённую ими «обиду» лучшими результатами своей военно-морской службы.
Ни разу за всю мою срочную службу и общение с Евгением Петровичем Назаровым я не видел и не ощущал, что он имеет какую либо заинтересованность, привязанность или тягу к деньгам и к материальному благополучию. Я не скажу, что наш командир корабля был «бессребреник», но и жадиной он не был никогда. Он был очень экономным и строгим по отношению к казне корабля, к средствам, отпущенным на содержание и боевое обеспечение корабля и экипажа, но всегда разумно откликался на потребности и нужды личного состава экипажа корабля, давал деньги на приобретение новых книг, дополнительных полотенец, спортивного инвентаря и музыкальных инструментов.
Евгений Петрович Назаров однажды оценил мой флотский аттестат, который я перед строевым смотром при увольнении в Балтийск ушил и перешил в пошивочном ателье за свои деньги и поддержал предложение замполита капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина «отсегнуть» из зарплат командиров боевых частей недостающие средства, чтобы также ушить и подогнать по фигурам матросов и старшин личного состава экипажа БПК "Свирепый" брюки, форменки и бушлаты, он первым сдал большую сумму своих личных денег на это благое дело. В результате строевой смотр и смотр формы одежды кораблей ВМБ Балтийск командующим Балтийским флотом адмиралом В.В. Михайлиным мы сдали на оценку «отлично»…
Евгений Петрович Назаров, при всей своей «командирской строгости», был принципиально склонен к альтруизму, то есть к осмысленной принципиальной активной бескорыстной заботе о благополучии других. Для него, например, любовь к Родине и забота по обороне Отчизны были не «пустые слова», а истинная данность, истинный долг и истинная его личная ответственность, которую он исполнял истинно самоотверженно, то есть по правде, не жалея ни себя, ни других. Евгений Петрович Назаров постоянно был в готовности ради исполнения высшего долга офицера, своих обязанностей командира корабля, советского человека и коммуниста, в готовности принести в жертву свои выгоды в пользу блага другого человека, других людей или в целом – общего блага. Возможно, таким принципиальным волевым поведением он «гасил» свой внутренний естественный эгоизм и инстинктивный страх страданий и гибели в бою?
Евгений Петрович Назаров был прирождённым командиром корабля, потому что обладал даром великолепного организатора, умением работать самому, организоваться, совершенствоваться, жить сегодняшним днём и не забывать о будущем. Он отлично мог предвидеть последствия от тех или иных решений, действий или поступков, обладал развитой интуицией и, как говорится – «тонким умом». Я не знал, каким командиром корабля был до службы на БПК «Свирепый» Евгений Петрович Назаров, но орден Красной Звезды, которым награждается человек за «большие заслуги в деле обороны СCСР как в военное, так и в мирное время, в обеспечении государственной безопасности», он получил ранее, до прихода на наш корабль. Я также не знал, каким был Евгений Петрович Назаров после службы на БПК «Свирепый», но, как правило, люди с таким сладом характера и личности, как он, даже в глубокой старости «поражают точностью суждений и меткостью характеристик происходящего вокруг в мире, особенно своими выводами».
Несомненно, командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров обладал личной отвагой и гордостью, которые помогали ему преодолевать самые сложные жизненные неприятности, препятствия, успешно решать проблемы. При этом он умел, очень хорошо умел скрывать свои истинные чувства и переживания, как говориться «сохранять лицо», оставаться невозмутимым в самых экстренных случаях. Однажды на первой БС (боевой службе) БПК "Свирепый" в Северном море (август-сентябрь 1973 года - автор) он вышел на крыло сигнального мостика по правому борту и я сфотографировал его в тот момент, когда мимо нас на низкой высоте и очень близко от корабля «нагло» пролетал натовский самолёт-разведчик-торпедоносец «Нептун». Евгений Петрович «равнодушно» отвернулся от самолёта, и я успел его сфотографировать, это фото очень нравилось командиру БПК «Свирепый»…
Евгений Петрович Назаров почти никогда в обычной нормальной ситуации не показывал выражением лица своего беспокойства или озабоченности, он всегда излучал уверенность, понимание и знание выхода из любого положения. При этом он никогда не упускал случая перепроверить своё понимание и знание пониманием и знанием другого человека, сравнивал свой вариант решения с вариантом другого человека и тут же корректировал своё решение. С виду, Евгений Петрович Назаров всегда казался уверенным в себе, настроенным на успех и победу, спокойным и даже весёлым человеком, правда, его искренняя улыбка всегда была «подарком»…
По знаку Зодиака Евгений Петрович Назаров был «лев» (23.07-23.08). Это значит, что врождённым девизом Евгения Петровича было: «Я властвую!» и он признавал над собой власть только одного светила-управителя – Солнца. «Счастливыми» числами Евгения Петровича была «единица» и «11», а «стихией», в которой он чувствовал себя «как рыба в воде» - «огонь», то есть бой, пожар, стрессовая или конфликтная ситуация. Исходя из своего статуса «льва», то есть царя стихийных проявлений чувств, Евгений Петрович, как правило, невозмутимо, спокойно и внимательно наблюдал за чьей-либо схваткой, а потом в самый ответственный момент, когда все обращались к нему, как к «последней инстанции», принимал самое верное и справедливое, продуманное, взвешенное и спрогнозированное по последствиям решение. Так это было в реальной жизни Е.П. Назарова, а не только по зодиакальному гороскопу…
Я заметил, что летом, особенно в погожие солнечные дни, Евгений Петрович Назаров становился щедрым, энергичным, жизнерадостным, дружелюбным, отзывчивым. Он отличался от всех остальных офицеров БПК «Свирепый» принципиальной обязательностью в словах и обещаниях и для него исполнение обещанного было святым делом, делом чести. Он умел как-то «завоёвывать сердца людей», даже, если сердился и по-командирски «властвовал». Евгений Петрович Назаров умел оказать помощь тому и тогда, когда человек действительно остро нуждался в этой помощи, при этом я не помню ни одного случая, чтобы Евгений Петрович к кому-то сам обратился за помощью. Когда случалось так, что Евгений Петрович вынужден был обращаться с какими-то просьбами к старпому, замполиту или ко мне, то он всегда это делал чуть ли не сердито, причём сердясь не на нас, а на себя. При этом он потом несколько избегал общения с человеком, который вольно или невольно оказал ему какую-то услугу или сделал одолжение.
Мне кажется, что Евгений Петрович Назаров одинаково не любил одиночество и публичность: он нуждался в людях, как в своих соратниках, подчинённых и, возможно, друзьях, но при этом всегда «держал дистанцию», не позволял ни себе, ни другим сближаться с ним ближе, чем на расстояние «вытянутой руки». Евгений Петрович Назаров, несмотря на то, что он был «львом», не любил публичных славословий в свой адрес. Он должен был быть «падким на лесть», но он настолько был уверен в себе и умён, что просто знал «себе цену», поэтому особо не нуждался в лести, он умел «льстить себе сам», позволяя себе некоторые «слабости»… Однако в 1972 году я ещё недостаточно был дружен с нашим командиром корабля капитаном 3 ранга Евгением Петровичем Назаровым (в 1974 году капитаном 2 ранга – автор), чтобы знать и видеть его «слабости», тут я уступаю мнению и оценкам его соратников, командиров боевых частей БПК «Свирепый», его сослуживцам и вышестоящим командирам. Однако могу засвидетельствовать: Евгений Петрович Назаров любил побаловать себя крепким чаем с коньяком (он меня не раз угощал таким «чаем» во время ночных вахт в море - автор).
Справедливости ради следует сказать, что, вероятно, Евгений Петрович Назаров, не раз в своей жизни натыкался на препятствия, порождённые его снисходительно-высокомерным отношением к людям (подчинённым), излишней самоуверенностью и нежеланием принимать или учитывать мнение других людей. Он был наделён некоторым чувством упрямства и устойчивым мнением, что в каких-либо неудачах виновны кто-то, только не он сам. Евгений Петрович Назаров почти никогда не признавал вслух и явно свои ошибки, но признавал их… потом, после, когда-нибудь… Я уверен, что Евгению Петровичу Назарову удалось обуздать свою тщеславность и желание властвовать, он превратил их в целеустремлённость и умение руководить. Я свидетельствую, что Евгений Петрович Назаров сумел ясно понять и организовать свою службу и деятельность командира корабля и экипажа корабля так, чтобы мы все, вместе с ним во главе, были одной командой, одним экипажем, одним организмом.
Правда, Евгений Петрович больше видел в корабле «единый механизм» (он так и говорил неоднократно – автор), но он принимал и соглашался с нашей концепцией «единого организма», которую отстаивали: замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин, парторг корабля начальник РТС капитан-лейтенант К.Д. Васильев и я, комсорг корабля матрос рулевой БЧ-1 А.С. Суворов. Если в 1972 году во время заводских ходовых испытаний Евгений Петрович Назаров, по мнению большинства матросов, старшин и годков, «свирепствовал», «гнал лошадей» к одной цели – подготовке к БС (боевой службе), то в 1973 году на первой БС (боевой службе) в Северной Атлантике он всячески поддерживал сплочение экипажа БПК "Свирепый" в традиционное морское и флотское братство.
За время службы в экипаже БПК «Свирепый» в учебном центре 67-го ОДСРНК и в 128-й бригаде 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ в ВМБ Балтийск, я, как и многие офицеры, мичманы, «годки», старшины и матросы экипажа БПК "Свирепый", понял и осознал, что командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров не любит, когда его дразнят, испытывают, напрягают по пустякам, излишне беспокоят, он тогда становится «рычащим», как лев - когтистым, сильным и скорым на «оплеухи» и «подзатыльники». Несомненно, в ярой сердитости, Евгений Петрович Назаров вёл себя, как настоящий лев: рычал, ругался, раздавал налево и направо наказания, требовал и т.д. Правда, при этом он как бы раздваивался – один «он» был свирепым «львом», а второй «он» был справедливым и умным «царём»…
Иногда на Евгения Петровича Назарова находили «приступы праздной лени», которой он предавался полностью, то есть безмерно по времени и настрою. При этом он избегал служебных дел и работ, которые казались ему «скучными». Так, например, он заявил мне, что ему «скучно за нас с замполитом решать дела по оформлению корабельной наглядной агитации» и сказал: «Делайте, что хотите, это не царское дело». Его примеру последовал его заместитель по политическим вопросам капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин и я получил «карт-бланш» и полную творческую свободу в создании стендов корабельной «наглядной агитации». Когда я вывесил стенд, на котором было множество картинок и фотографий из секретного справочника о боевых кораблях и самолётах ВМС США и НАТО, в том числе громадный детальный художественный рисунок акварельными красками американского атомного ударного авианосца «Энтерпрайз», кое-кто обвинил меня в «пораженчестве» и в «преклонении перед мощью американского флота». Тогда в наш спор с замполитом капитаном 3 ранга Д.А. Бородавкиным вмешался командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров.
Евгений Петрович пришёл в коридор личного состава, где висел мой стенд «ВМС США-НАТО - вероятного противника», внимательно всё осмотрел, прочитал ТТД представленных самолётов и кораблей, осмотрел рисунок американского авианосца и во всеуслышание сказал: «Хорошо нарисовано и оформлено. Теперь все могут знать и видеть, кто нам противостоит, какого противника мы будем побеждать». За этот и другие подобные стенды наглядной агитации наш корабль - БПК «Свирепый» и лично капитан 3 ранга Е.П. Назаров, после соответствующего смотра и сдачи элемента курсовой задачи политотделу главного штаба Балтийского флота, получили оценку «отлично» и благодарность командующего ДКБФ адмирала В.В. Михайлина.
Евгений Петрович Назаров не подавал виду, но он любил общественное признание, славу, отличные оценки, успехи и героизм, любил и ценил их. Командование, штаы и политотдел 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ, а также командование и главный штаб Балтийского флота признали организацию политучёбы, комсомольской и культурно-массовой работы на БПК «Свирепый» лучшей на флоте. За это , командир БПК «Свирепый»капитан 3 ранга Е.П. Назаров был командирован делегатом-участником Всеармейского совещания секретарей комсомольских организаций ВС СССР, а БПК «Свирепый» был награждён Красным знаменем Алтайского обкома комсомола (на корабле было много матросов с Алтая – автор).
Евгений Петрович Назаров был готов день и ночь трудиться сам, образцово исполнять обязанности командира корабля, чтобы добиться ощутимых и реальных успехов, славы, почёта, уважения и очень переживал досадные неудачи и неуспех, особенно на ракетных, артиллерийских и торпедных стрельбах. Евгений Петрович Назаров не прощал непрофессионализма, халатности, безалаберности, наплевательского или высокомерного отношения офицеров (кого бы то ни было – автор) в службе, к делу. Евгений Петрович Назаров любил соревнование, состязание, бой, битву и стремился только к победе.
Обратной (тёмной) стороной характера и личности Евгения Петровича Назарова было коварное обаяние, коварная доброжелательность и притягательная «ласковость», которые мгновенно могли превратиться и обернуться в беспощадность. Когда перед Евгением Петровичем Назаровым ставили боевую задачу, сопряжённую с риском для жизни ему и его подчинённым, он без сомнений стремился, во что бы то ни стало выполнить эту задачу. Только его знания, жизненный и морской опыт, профессионализм, выдержка, мужество, терпение обеспечивали ему победу и выход из самых трудных положений. Так было, например, в сентябре 1973 года в Северной Атлантике, когда мы обеспечивали безопасность новейшей советской атомной подводной лодки Северного флота и её стрельбы новейшими баллистическими ракетами из того района океана, который волей судьбы оказался во власти сильнейшего шторма 1973 года – урагана «Эллин» (Эллен). Тогда мы выполнили поставленную боевую задачу, но при этом избежали гибели только благодаря таланту нашего командира корабля капитана 3 ранга Е.П. Назарова, благодаря выучке, стойкости, выдержке и умению всего экипажа БПК «Свирепый».
Всё же, командир БПК «Свирепый» капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров так и остался для меня человеком-загадкой. Он был высшим авторитетом на БПК «Свирепый», лучшим командиром корабля (из тех, кого я знал - автор), человеком, который умел «читать мысли», видеть человека «насквозь», понимать любого и максимально справедливо относиться к любому человеку, независимо от его должностного положения, звания и ранга. Жаль, очень жаль, что с 25 ноября 2002 года нет с нами в экипаже ветеранов БПК «Свирепый» нашего первого командира корабля капитана 1 ранга Евгения Петровича Назарова, его нет в нашем экипаже, но он живёт в нашей памяти, в наших сердцах…
Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: Май 1974 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". Первый командир корабля капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров. Евгений Петрович не любил фотографироваться, считал, что он не фотогеничен, поэтому очень долго я, молодой матрос рулевой БЧ-1, комсорг и фотолетописец корабля, не мог его сфотографировать пока мы 20 июля 1973 года не вышли на первую БС (боевую службу) в Северную Атлантику. Там ему деваться было некуда и я смог сделать, возможно, лучшие его фотографии. Это фото сделано в мае 1974 года, когда я всех офицеров, старшин и годков фотографировал в фотолетопись корабля и на Доску почёта БПК "Свирепый".