немного о любви

Лачугина Татьяна Григорьевна, 2017.
Немного о любви

От автора:
Этот роман не является ничьей биографией. Всё написанное является вымыслом. Сходство с реальными людьми случайно.
Игорь.
Было мало… Но ей казалось -  много. При этом, она никому никогда не рассказывала о нём. И почти ничего не писала в дневник – если бы кто-то прочёл, она не пережила бы. Ей было пятнадцать лет. Не так много, чтобы считаться взрослой, но и не так мало,  чтобы быть ребёнком.
В то время что-то неясное зрело в сердце Алисы, заставляя всё чаще замыкаться в себе, надолго замолкать и улыбаться задумчиво. Она подолгу гуляла одна, словно желая погрузиться в себя ещё глубже. Но конечно совсем одна она никогда не оставалась – повсюду за ней следовала весна. Даже не следовала, а преследовала. Ну конечно же, это всё весна! Это она заставляет смотреть на небо и на воду, радоваться ничего незначащим мелочам, видеть повсюду знаки и всматриваться в лица всех встречных парней, как будто ищешь кого-то близкого и никак не можешь узнать среди толпы.
Ей было пятнадцать, и, наверное, просто хотелось друга. Или хотя бы собаку… ей было все равно. Просто вдруг появилась потребность делить свои сны с кем-то ещё. И когда появился этот человек, ей показалось – вот оно! Это он, тот самый, которого жаждала её душа. И она очень скоро в него влюбилась. И так же скоро поняла, что ошиблась: он не отвечал ей взаимностью. Ей казалось, он просто смеётся над ней… такой взрослый, самоуверенный… ему было двадцать три, и на самом деле не такой уж он был и взрослый, но она так не считала. Быть может, просто не хватало уверенности в себе, быть может, она и правда была смешной, но каждую его улыбку и усмешку, она принимала на свой счёт. Как будто у него не было никаких забот, кроме как смеяться над ней. Оттого то она и  плакала так отчаянно за углом школы… Ах да, следовало бы уточнить, - его звали Игорь Сергеевич, и в тот момент он был её учителем, и уже поэтому её любовь была обречена на провал. Он не был невероятным красавцем. Он не мог похвастаться шикарными плечами. Худощавый, среднего роста, ничем на первый взгляд не примечательный человек. Конечно на фоне большинства учителей он всё же выделялся – молодостью. Но дело было не только в этом. Дело было в том, как он вёл уроки. Он просто жил ими. Все его слова звучали так, словно бы он узнал что-то необычайное и жаждет поделиться этим со своими учениками. Видно было, что предмет свой он любит и знает. Когда он рассказывал им впервые о египетских пирамидах, серые глаза его, казалось, загорались звёздным пламенем, он устремлял их куда-то сквозь стену класса, словно видел пирамиды прямо перед собой. Невозможно в этот момент было не услышать его горячей речи, не заметить его пылкости и необыкновенной красоты его ума и личности. Алиса замирала от восторга, вслушиваясь в каждое слово, и следя за каждым его движением. Ей хотелось смотреть на него дни и ночи напролёт, слушать его, видеть этот звёздный огонь  в его глазах…
Но он был её учителем. А она его ученицей. Если она будет за ним бегать – над ней будут смеяться. Если он будет бегать за ней – его посадят. Она всё это прекрасно знала. Как и то, что в него влюблена половина девчонок школы, что это вообще неново – любить молоденького учителя, и что через несколько лет он уже не будет казаться ей таким замечательным… Она была умницей, и всё-всё знала. Но плакать, и любить его продолжала. Они почти никогда не говорили наедине, за исключением случайных встреч, но и тогда общение ограничивалось приветствием, да может быть шуткой Игоря. Тогда она вспыхивала и сердилась – снова ей казалось, что он насмехается над ней…
В общем, она почти не знала его… и тогда она его себе выдумала. Каждый день, просыпаясь рано утром по будильнику, она представляла, что это он будит её тихим, нежным голосом. Алиса чистила зубы, представляя, что он тоже чистит их, стоя рядом с ней. Она завтракала, и представляла их утреннюю беседу. Называя его просто Ига – как ей нравилось, - она рассказывала ему, что ей приснилось ночью. Делилась своими размышлениями и мечтами. По дороге в школу она продолжала мысленно болтать с ним, иногда переходя на шёпот, но, встречая удивлённые взгляды прохожих, испуганно замолкала. Если был выходной день, она шла гулять, всё так же представляя, что Ига повсюду следует за ней. Она говорила ему всё, что взбредёт в голову, и выдумывала, что он ей отвечает, при этом она пыталась представить, что бы ей ответил реальный Игорь Сергеевич, и совсем не обижалась и не сердилась на шутки. В придуманном мире царило полное взаимопонимание.
Это была любовь. И однажды она ему в ней призналась. Нет, не вслух конечно, а всё так же, про себя, в придуманном мире. И Ига ответил ей взаимностью. Это была огромная, неземная, космическая любовь. Любовь, в которой не страшно быть собой. В которой отсутствует ревность. Это же глупо ревновать к кому-то, при такой огромной любви! Она просто не оставляет места ни для чего другого. Да она просто выше всего этого! И когда у него появилась подруга (а может, не появилась, а объявилась), то Алиса совсем ничего не почувствовала. Для неё ревновать Игоря Сергеевича к какой-то девушке, было всё равно, что ревновать любимого к его же очкам – они тоже ближе к нему и видятся с ним чаще. Что ей его девушка? Чего бы у него с ней не было, такой КОСМИЧЕСКОЙ ЛЮБВИ, как с ней, с Алисой, у него ни с кем быть не могло. Потому что они – отражение друг друга в зеркале вселенной. А вселенная и есть зеркало, именно поэтому она бесконечна… Эта, и многие другие гениальные мысли, в то время часто посещали Алису, и она подолгу обсуждала их с Игой в своей голове…
Ига не оставлял её и ночами – являясь в снах. Сны были сюрреалистичными, похожими на картины Пикассо, и единственным реальным персонажем там был он, Ига. Словно подтверждая этим свою прочную позицию в её сердце.
Это была безумная любовь. Или дикая фантазия. Или психическое заболевание… Потому что скоро ей стало казаться, что реальный Игорь Сергеевич слышит её мысли, но не хочет в этом сознаться. Подтвердилась эта странная идея следующим происшествием.
В конце четверти, Алиса имела «хвост» по его предмету. Но тройку ей ужасно не хотелось. Игорь Сергеевич предложил ей подучить некоторые темы и прийти в понедельник, перед занятиями, чтобы написать небольшую контрольную. Он всегда по понедельникам, с утра, собирал должников. Алиса подготовилась более чем тщательно: она надела своё самое красивое платье, со всем старанием нанесла макияж, еле заметный, как советовал девичий журнал, и надушилась мамиными духами так, как когда-то слышала по телевизору: капельку на шею, на запястья и по капельке на мочки ушей. Вот только учебник она так и не открыла.
Игорь Сергеевич выглядел неважно. «Не выспался,..» - определила Алиса. На самом же деле он был с жуткого похмелья, после слишком бурного празднования чьего-то дня рождения, и очень злился, что пришлось так рано вставать из-за одной девчонки – кроме неё в этот понедельник никто не пришёл.
«Ну отпусти же меня, - мысленно попросила Алиса, - я совсем ничего не знаю… Но я такая красивая только для тебя!»
Игорь обвёл мутным взглядом пустой класс, вздохнул, и начал соображать, что от него требуется. Мысли в голову не шли. Вернее пришла одна, но к занятиям не относящаяся: если бы и эта девчонка не пришла, он мог бы запереться в классе, и поспать с полчасика на сдвинутых стульях… Внезапно его осенило:
- Знаете, Алиса, - сказал он вслух, - шли бы вы погуляли до начала занятий, а четверку я вам и так поставлю…
Алиса ушла, улыбнувшись самой искренней улыбкой, довольная тем, что наладила с Игорем телепатическую связь.
Скоро ей стало мало одних мыслей, и тогда она стала писать ему письма, которые тут же сжигала – в целях конспирации (и правильно, в общем-то делала). А потом вдруг неожиданно для самой себя начала писать стихи…
Совсем смешные, что-то типа:

…Из-за тебя я дождик полюбила,
он грустный и похожий на тебя,
твою улыбку до сих пор я не забыла,
я вспоминаю каждый день тебя…

Пафасно и неумело. Особенно потрясала совершенная рифма: тебя-тебя. И так в каждом стихотворении. Читая их, можно было подумать, что у автора, как минимум, двое совместных детей с объектом воздыхания. И, естественно, очень серьёзные отношения. Поэтому, если бы стихи кто-нибудь прочёл, то, наверное, никогда не догадался бы, о ком они. Стихи она не сжигала. Впрочем, по прошествии лет, и они не избежали огня. Остались только пара жалких строчек в памяти, которые не умиляли наивностью, а раздражали глупостью и невозможностью стереть их и забыть.
Однажды, на школьном новогоднем вечере, Алиса наблюдала за тем, как новая русичка кокетничает с Игорем Сергеевичем. Наблюдала и сгорала от зависти – ей никогда, никогда не набраться смелости, чтоб вот так стоять и весело болтать с ним вслух, а не в своей голове. Ей никогда не коснуться его руки, даже ненароком, она не посмеет. А самонадеянная русичка уже хлопала Игоря по плечу и игриво двигала бровями. Его плечи… Как бы Алисе хотелось положить на них руки! Она повздыхала ещё немного, побродила по залу, отыскала подругу и сообщила, что уже уходит. А у выхода вдруг столкнулась с Игой… Столкнулась – это не значат слегка задела плечом. Столкнулась – это значит врезалась и чуть не отлетела, но он успел поймать её, обняв, чтобы она не упала. Алиса вспыхнула алым цветом от этих случайных объятий, и, наверное, Игорь что-то заметил, потому что вдруг пригласил её танцевать.
-Но ведь это не медленный танец? – затаив дыхание от радости, ужаса и прочих кипевших в сердце чувств, возразила она.
-Сейчас будет медленный.
Он подошёл к русичке, исполнявшей роль ди-джея и что-то сказал ей. В зале зазвучал вальс… У Алисы задрожали коленки. Она никогда в жизни не танцевала вальс!
-Просто расслабься, - сказал Игорь Сергеевич. – И доверься мне, я поведу, - он вдруг приподнял её, и улыбнулся, - ты такая лёгонькая! Главное, не сопротивляйся…
Это был самый лучший танец в жизни Алисы! Когда он закончился, Алиса, лиловая от смущения, радовалась, что в зале темно… Ей казалось, все вокруг смотрят на неё, все видят её смущение… Но заметил только он, и сам вдруг смутился.
А потом, уже через много дней после вечера, было очень  приятно сталкиваясь на переменах в коридорах школы,  улыбаться ему и ловить его улыбки… встречать удивленные взгляды подруг, непонимающих: кому это она улыбается? Они и не заметили, что только что рядом прошёл Игорь Сергеевич. Они не уловили взглядом его лицо в смешанном потоке учеников и учителей, как это сделала Алиса. И поэтому он улыбнулся ей. А может и не поэтому. Может быть, он улыбнулся, потому что у них был маленький секрет. Секрет телепатического общения!  Тайна, принадлежащая им двоим, и никому больше! И каждый раз, когда они будут вот так случайно встречаться, то сразу будут вспоминать об этом и дарить друг другу улыбки. А потом быстро отворачиваться. А их спутники будут непонимающе дёргать за рукав и пытаться проследить за их взглядами, пытаясь поймать нить улыбки. Но её улыбка только для него!!! Она неуловима, как солнечный луч, и никто кроме него не сможет её поймать!
Конечно же, на самом деле, он улыбался ей просто потому, что помнил, как танцевал с ней, как она дрожала и краснела перед ним. Он догадался, что нравится этой юной девочке, и ему было это приятно. Так почему бы не поулыбаться ей? Ведь наверняка для неё это важно.
Игорю нравилась эта Алиса. Она, в отличие от многих ровесниц, влюблённых в него, не пыталась казаться взрослее и соблазнительнее (а по сути – вульгарней). Она вела себя соответственно своему возрасту, и было приятно смотреть на её аккуратные хвостики, вместо вычурной стрижки и чистое, ненакрашенное личико. Он наблюдал её немного со стороны, почти не осознавая, что она это чувствует, и ей от этого хорошо.

Но всему хорошему однажды приходит конец.
Тёплым июньским вечером, уже после окончания учебного года, Алиса гуляла с одноклассницей Ленкой недалеко от школы.
- Смотри, - шёпотом воскликнула подруга, - Игорь идёт!
Не сговариваясь, девчонки пошли за ним. Игорь шёл, видимо думая о чём-то своём, не оборачиваясь и не замечая их.
Но они всё-таки решились догнать его и поздороваться.
Игорь ужасно обрадовался им, видимо у него было прекрасное настроение. Он улыбался и, как обычно ехидничал.
-Пойдёмте гулять? – без предисловий предложила Алиса. Она дерзко глядела в глаза учителю, но сердце трусливым зайцем скакало по всей грудной клетке, норовя выпрыгнуть наружу.
-Прямо с этим? – Игорь, смеясь, показал стопку бумаг и книг в руках.
-Ну, вы зайдёте домой, оставите, мы вас подождём… - уговаривала Алиса. Она, может, и не уговаривала бы, но не могла придумать, как, не роняя лицо, пойти на попятную.
-Ну, если вы подождёте… - улыбнулся учитель. Слово «вы» он произнёс так, словно бы обращался не к обеим девочкам, а к одной Алисе.
Игорь зашёл домой, скоро вернулся, и  уже через несколько минут они втроём отправились на прогулку.
Они гуляли дотемна… Игорь бесконечно рассказывал что-то смешное, девчонки хохотали, глаза их счастливо блестели…
 Алиса не запомнила, о чём они говорили. Запомнила только голос. Запомнила руку, которую он ей подал, когда они прыгали через лужу. И вечером засыпая, она положила ладонь на подушку – ей казалось, что кожа хранит его запах. Она засыпала счастливая. Ей казалось, что после этой прогулки всё изменится. Так оно и вышло.
Всё действительно изменилось. Только совсем не так, как хотелось Алисе.
Учителя редко гуляют со своими ученицами. Как-то это… неэтично, что ли… Игорь Сергеевич не был исключением. Просто он уже не был их учителем. Он ушёл из их школы, и встретился с девчонками как раз когда ходил за своими вещами. Может, он решил попробовать себя в другой профессии, а может ему предложили более интересное место… Алиса не узнала об этом. Так или иначе, но он уезжал от них. Надолго, быть может, навсегда. Об этом  Алисе сообщила прибежавшая на другой вечер Ленка, которая добыла эту информацию столь запутанным путём, что нет смысла его описывать. Скажу лишь, что информация была достоверная.
После ухода подруги, Алиса запаниковала.
Она знала, когда его поезд, но не знала, как посметь прийти на вокзал. Наверняка кто-нибудь придёт проводить его. Друзья. Может девушка. Или вообще русичка? И как она будет выглядеть перед всеми этими людьми? Нет, не смотря ни на что, она должна проводить его! Чтобы он знал, что вчерашняя прогулка что-то значит для неё. Он должен запомнить её, запомнить, чтобы может быть, однажды вернуться…
На улице лил дождь. Но Алиса не стала возвращаться за зонтиком – второй раз может не удастся выскользнуть из дома незаметно.
Дождь был не по-летнему холодный. А может это Алиса так промёрзла в быстро намокшем свитере.
Она пришла на вокзал и увидела что Игорь действительно не один, а в компании друзей. Всю её смелость как рукой сняло. Она застыла в отдалении, не смея сделать больше  ни шага. Игорь был так отчаянно красив! В свете вокзальных фонарей она видела его четко очерченный профиль, не смея отвести глаз. Почему-то на ум пришло сравнение: он прекрасен, как греческий бог. А почему именно греческий, и какой именно греческий, Алиса не знала. Она стояла так далеко, что не слышала, о чём он говорит с товарищами, но звук голоса долетал до неё, и она впитывала его жадно, не слухом, но всей своей душой.
-Алиса? – вдруг долетел до неё звук его прекрасного голоса, - что ты здесь де… - и он замолчал, наверное, сам понял.
Перед глазами Алисы всё закружилось, замелькали разноцветные огоньки. Реальность растворилась, не осталось ни чужих лиц, ни голосов. Всё исчезло, остался только он, Ига. Он шёл к Алисе, а она смотрела на него, не мигая, пытаясь запомнить каждую родинку, каждую чёрточку его лица. Он подошёл, и ей так много захотелось рассказать ему, о стольком спросить, но не было сил даже на одно слово. Она чувствовала, что если попытается что-то сказать, то просто разрыдается в голос. Оставалось стоять немой русалочкой и глядеть на него, не мигая, чтобы слезы не сорвались с ресниц.
 -Мне пора, - сказал Игорь Сергеевич, и только тут девчонка поняла, что они стояли  уже безумно долго, и что поезд уже подошёл. Она почувствовала, как глаза переполнились слезами, и постаралась сдержаться, чтобы слёзы не потекли. Но одна капля всё-таки сорвалась с мокрых ресниц и медленно поползла по щеке.
-Всё будет хорошо, - сказал Игорь и, протянув руку, вытер Алисе щёку. И вдруг, повинуясь внезапному порыву, наклонился и чмокнул её в щёку.
Сердечко Алисы ахнуло, тихо вздохнуло, и только затем застучало вновь.
- Ну, ни пуха, ни пера… - зачем-то сказал Ига и ушёл.
Не дожидаясь, когда поезд отойдёт, Алиса повернулась и пошла домой, почти наугад, не обращая внимания на удивлённых провожатых Игоря.

Вот, собственно, и конец истории. Алиса сначала тосковала, потом свыклась – ведь мыслей  и стихов у неё всё равно никто не мог отнять. И она продолжала верить, что он слышит её на любом расстоянии, беседовать с ним обо всём на свете… Но однажды она выросла и перестала верить в телепатию и прочие чудеса. Но и после этого Игорь Сергеевич являлся  в её снах ещё какое-то время. Примерно лет десять.
Но первая любовь для того только и бывает, чтоб научиться любить и оставить её.

Вася.
У Алисы был одноклассник Вася. Конечно, он был давно, с самого первого класса. И Алиса всегда знала о его существовании, только вот не особенно замечала – сидел он далеко от нее, и никогда ничем не выделялся из толпы стальных мальчишек. Однако, окончив младшую школу, Вася вышел на первый план: его страшно раздражала Алиса! Он дразнил её, дёргал, плевался… Алича в свою очередь тоже невзлюбила Ваську – главным образом из-за его вызывающего поведения. Внешне-то как раз наоборот, он был очень даже симпатичным мальчиком. Но вот характер… Алиса училась хорошо, Вася тоже. Они часто соперничали и на уроках. Все средние классы Вася и Алиса отчаянно дрались. Однажды на физкультуре он хлестнул её по руке скакалкой так сильно, что у неё надолго остался вспухший след. Почему-то она тогда никому не пожаловалась. Возможно, потому что делала сама немало жестоких вещей с Васей. Это была какая-то взаимная ненависть, которую они тщательно скрывали от окружающих. Если бы ее спросили, за что она его так ненавидит, она бы могла сказать:  «За то что он хлестнул меня скакалкой! За то что он плюнул в мой обед! За то что он спрятал мой портфель! За то что он толкнул меня в коридоре!» Но если бы Васю спросили, за что он так ненавидит Алису, он бы ответил: «За то что она меня поцарапала! За то что она вылила мне на голову чай! За то что порвала мой дневник! За то что бросила в меня мячом на физкультуре!» в общем,  это была взаимная цепь мелких пакостей. Поводов было достаточно, а вот настоящей причины ни один из них уже не помнил.
К старшим классам их война немного поутихла, остались только легкие взаимные поддразнивания,  почти безобидные впрочем. Однажды, кажется классе в десятом,  на уроке литературы, когда Алиса отвечала у доски, рассказывала стихотворение. Алиса вообще любила стихи.  Но это ей почему-то особенно понравилось:

Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало…

Она прочла его с особым выражением. Ей казалось, что автор говорит её словами, её душой. Казалось, она чувствует каждую строчку, и она от души читала это стихотворение, стоя у доски. Одноклассники как обычно занимались своими делами, не замечая ни Алисы, ни то, как она старается, рассказывая стихотворение.  Для  ее одноклассников её голос был просто шумовой завесой под которую можно листать учебники и переговариваться. Кроме учителя её  никто не слушал, как ей казалось, но ей было всё равно: она читала просто потому, что ей нравилось читать это стихотворение. Она могла бы читать его с таким же воодушевлением даже в пустом классе. Когда она закончила, Вася вдруг сказал:
-  Неужели всё?! А продолжение будет?
 Сначала ей показалось, что это насмешка. Потом -  что комплимент. Но что это было на самом деле, она так и не определилась.
После этого случая, она стала чаще обращать на него внимание. Вася продолжал поддразнивать её, но как-то всё больше необидно. Хотя иногда она очень злилась, сама не зная почему. Возможно, она злилась на него за странные желания, которые стали иногда возникать у нее в голове, и  она пугалась этих желаний. Потому что никогда не испытывала ничего подобного раньше. Да и теперь. Никогда никто не вызывал у неё подобных чувств, никто кроме Васи.  Ей вдруг хотелось посмотреть на Васю когда он без одежды. Или вдруг фантазия рисовала, как он снимает с неё красное платье. Она пугалась таких вещей, потому что не понимала их природы, не знала нормально ли это?  Думают ли другие девочки о таком же?  Однажды ей даже приснился сон: комната с красными занавесками, постель застеленная красным покрывалом. И она, Алиса, на этом покрывале абсолютно голая, а рядом - абсолютно голый Вася. Она смотрит на него, он смотрит на неё. Но она не испытывает никакого смущения. Сон прекратился, и ей стало очень стыдно, и появилась злость на Васю, как будто он был виной её снов и странных желаний.
Несмотря на некоторый негатив к  Васе, Алиса стала искать встреч с ним. Они, конечно, каждый день виделись в классе, но это было весьма однообразное общение.
 Однажды Алиса заметила, что после уроков Вася ходит в класс информатики и там проводит очень много времени  - он посещал дополнительные занятия. Алиса тоже начала посещать эти занятия, причем старалась сесть так, чтобы Вася был в поле зрения. Впрочем, постепенно, она стала разбираться в бейсике и паскале не хуже Васи.  Однажды, она помогла Васе написать программку, когда он не мог справиться, и он посмотрел на неё по-новому
На следующий день Алиса пришла в кабинет информатики, когда Васи там еще не было. Если честно, ей  самой уже начала нравится информатика. Так что она не сильно расстроилась, что Вася не пришёл. Алиса взяла задание учителя и начала выполнять его, как вдруг кто-то закрыл ей глаза руками. Закрыл довольно грубо, причем явно не нарочно, а просто, как будто человек никогда не делал этого раньше. По этому движению Алиса поняла, что это не девочка.  Конечно, ей хотелось чтобы это был объект её пристального наблюдения. В то же время, она боялась произнести имя Васи слух. А вдруг, это не он? Тогда человек скажет: «А почему Вася? Ты ждала его?! Ха-ха-ха! Ты влюбилась!!!»  Поэтому, Алиса просто спросила: «Кто это?» и, замирая от сладкого чувства, услышала Васин  смех. Он отнял руки  от её лица и сел за соседний компьютер. С тех пор они садились всегда за соседними столами и выручали друг друга с заданиями.
К выпускному классу Вася сильно повзрослел и стал очень симпатичным мальчиком. Девчонки в классе открыто заигрывали с ним, но он никому не отдавал предпочтения.  Поговаривали, что у него есть девушка, за пределами школы. Даже говорили, что у него с ней  уже был секс. Алиса не знала, верна ли эта информация. К тому же источник был весьма сомнительным… Она просто предпочитала об этом не думать. Не смотря на эти слухи, одноклассницы  продолжали заигрывать с Васей, так что возможно никакой девушки у него и не было. А может, девчонкам просто было наплевать. Как-то Вася сидел один - его сосед по парте заболел, на большой перемене к Васе подошла Карина и, сев за его парту, объявила,  что теперь будет сидеть с Васей, а Вовку она выселит, как только тот выздоровеет. Вася возмутился  и пересел за свободную парту. Тогда подошла Олеся, и села к нему с теми же заявлениями, что и Карина, прежде. Вася снова ушел на свободное место, но к нему подсела третья одноклассница… Кажется, это был заговор. Похоже, девчонки просто решили загнать его в угол, чтобы Вася выбрал хоть кого-то из них. Внезапно Вася подошел к Алисе и сел с ней.
-  Вообще-то, я с Леной сижу, -  возразила Алиса.
 Вася взял вещи Лены и молча переложил на свободную парту. С тех пор он сидел только с Алисой. Девчонки от него отстали. Алиса была очень скромной девочкой,  никогда открыто не заигрывала с Васей. Она вообще прилагала очень много усилий, чтобы он даже не заподозрил, что она к нему неравнодушна. Своим поведением, Алиса никогда не доставляла ему никаких неудобств, поэтому она решила, что Вася сел за её парту просто потому, что знал - Алиса не будет к нему приставать, и значит, с ней он может просто спокойно сидеть.
Алиса с Васей стали много общаться. Поначалу, они списывали друг у друга уроки, а затем  вообще догадались делать уроки по очереди, например, сегодня она делает алгебру, а он делает русский, на следующий день меняются, и просто списывали друг у друга. Также они стали носить учебники по очереди -  вполне можно пользоваться на уроках одним на двоих, зато сумка легче. Когда Вася сел к ней впервые, это был самый трудный урок в жизни Алисы. Она изо всех сил старалась не смотреть на него, хотя очень хотелось. Потом она привыкла не смотреть в  его сторону - она все равно видела  краешком глаза каждое его движение. А ещё, когда они оба писали конспект, склонившись над одним учебником,  Алиса чувствовала щекой тепло исходящее от его щеки. Может они просто сидели  близко, а может быть,  у него были слишком горячие щёки, но она действительно чувствовала его тепло, и  от этого по телу бежали мурашки. Алиса вся замирала, чтобы Вася не почувствовал, как ей хорошо и томительно просто от того, что он рядом.
Это продолжалось довольно долго, почти весь год. Это ни во что не выливалось, они просто сидели рядом, они просто были хорошими добрыми друзьями. Девчонки отстали от Васи и с подозрением поглядывали на них с Алисой, но было видно, что между Алисой и Васей ничего нет. Ну, только если чувства со стороны Алисы, но она умела очень хорошо скрывать их.
На одной из дискотек, когда был медленный танец, а по школьному - просто «медляк», Васины друзья вдруг толкнули его к Алисе, когда она проходила мимо. Толкнули довольно сильно, Вася больно ткнул её плечом, но тут же извинился и за себя и «за этих дебилов» и позвал Алису танцевать, как будто чтобы загладить вину. Надо признать, Алисе было очень приятно танцевать с ним. Она была  рада, что все так получилось. Во время танца она могла бы обнять его покрепче, прижаться, но знала, что за ними следят из толпы его друзья и, возможно, одноклассницы. Друзья  - с любопытством, одноклассницы - с ревностью. Ей было немного неловко, и она начала разговор:
-  Вася, а почему ты раньше так сильно обижал меня?
-  Разве? – он приподнял одну бровь, -  Когда же я обижал тебя?
-Давно,- ответила Алиса, -  ты ударил меня скакалкой, помнишь? Было очень больно!
- Ну, ты вспомнила… -  он отвел глаза, но тут же посмотрел в них снова и сказал, -  Может быть, я просто был слишком в тебя влюблён?
 Алиса смешалось, покраснела и отвернулась, насколько это было возможно. Больше она ни о чём не спрашивала, ей было стыдно, что она покраснела, и этим могла выдать свои чувства. А чувства были такие: ей было далеко не всё равно, что он когда-то был в неё влюблён. Пусть когда-то, а не сейчас, но всё-таки…
Однажды, они всем классом клеили свой выпускной альбом. Это была традиция: в школе каждый выпускной  класс делал свой выпускной альбом, а затем оставлял его на память школе. Глупая традиция, кто их потом пересматривает? Все альбомы хранятся мертвым грузом на полках, желтеют, сыреют, ветшают… Но традиция, есть традиция. Принесли очень много фотографий из дома. Отбором фотографий в основном занимались мамы. Выпускникам было недосуг. Им оставалось только отобрать самые интересные и вклеить. Вася сидел и подавал фотографии из общей кучи, остальные рассматривали, решая включить снимок  в альбом или нет. Вот Вася взял очередную фотографию и вдруг  сказал:
-  Ага, а эта как сюда попала? Не, только не эта! Ей точно не место в альбоме! -  и он попытался спрятать фотографию в нагрудный карман.
-  Дай посмотреть! -  попросила Алиса.
-  Ни за что! - сказал Вася, улыбнулся и помахал фотографией в воздухе, подразнив её.
 Алиса изловчилась, вырвала снимок  из его руки и пустилась бежать, сама не зная почему. Вася рванул за ней. Конечно, он бегал гораздо быстрее, но у неё было преимущество во времени: она вскочила чуть раньше. Всё-таки, в конце длинного коридора, он настиг её, но она прижала фотографию  двумя руками к животу, в знак того, что не отдаст, пока не посмотрит. При этом, Алиса норовила обогнуть Васю, чтобы пуститься в обратное бегство и, возможно, успеть спрятаться в женском туалете. Вася видимо понял её маневр и, дав ей сорваться с места, неожиданно схватил Алису в охапку, но при этом его рука случайно легла на ее грудь. Неожиданно для себя, Алиса испытала какое-то странное чувство: ей вдруг стало горячо всему телу, особенно лицу, она почувствовал что краснеет, но при этом ей было совсем не стыдно, а приятно, как в том странном сне. Она посмотрела на Васю, ей казалось, что она красная как рак, Вася тоже покраснел. Он посмотрел ей в глаза и вдруг поцеловал её в губы. У Алисы подкосились ноги, он  придвинул её к стене и так держал долго-долго, пока целовал. Алиса конечно целовалась раньше… ну как раньше… один раз, с бывшим учителям… в щеку… В общем, никогда она не целовалась. А вот теперь – да, и оказалось, что мир перевернулся, так это было приятно. Наконец он отпустил ее, и первое, что пришло Алисе в голову: не видел ли кто? Она посмотрела через плечо Васи, но коридор был пуст. Вася тоже обернулся.
-  Пойдем,  нас могут хватиться, -  вдруг сказала она.
 Они медленно пошли к классу, чтобы успеть прийти в себя.
 Самое смешное, что Алиса так и не посмотрела, что же было на той фотографии. Она вообще её где-то потеряла, как и свою голову…
После этого случая, ничего не поменялось в их отношениях. Единственно, Алисе никак не хватало духу взглянуть Васе прямо в глаза. Ну что было между ними?  Она не могла ответить, но понаслышке  знала, что девушке полагается ждать. Не делать первых шагов и ждать, что ей скажет или предложит парень. Вася ничего не предлагал, собственно она ничего особенно не ждала. Все что Алиса хотела  - это просто быть рядом, и она и так была рядом каждый день, и почти целый день! То в классе на уроках, то на консультациях к экзаменам, то на дополнительных занятиях по информатике… Они продолжали дружить и мило общаться… Впрочем, это продлилось недолго. Однажды вечером, когда Алиса делала уроки, мама вернулась от подруги. Она весело смеялась:
-  Ты не представляешь, что я только что увидела! -  сказала она заговорщицким тоном.
-  А что ты видела? -  спросила Алиса.
-  Иду я, значит, от Гали, и вижу: стоит парочка, целуются так -  что за ушами трещит! Я немножко обалдела -  так нескромно! Подхожу ближе, а они видимо меня не слышали, испугались и отскочили друг от дружки как мячики, в стороны, и прямо в свет фонаря! Ты представляешь, это была твоя подружка Лена, с этим вашим красавчиком, как его… ну с Васей…
Мама еще что-то говорила, но  Алиса уже ничего не слышала. Она  знала, что мама не могла обознаться. Врать она тоже не могла  - у неё просто не было мотива, никто не знал про  поцелуй Алисы с Васей. И уж тем более, об их призрачных отношениях.  Просто никто.
 Алиса не смогла доделать уроки, у неё вдруг разболелась голова, да так сильно, что казалось, она взорвется. Алиса легла спать очень рано, мама беспокоилась за её здоровье, но Алиса сказала что, наверное, просто пересидела  за подготовкой к экзаменам.
Она легла спать, но не могла уснуть  - ей мешала песня, которая звучала прямо у неё в голове, как будто включили на всю катушку магнитофон: «Золотые облака, в полуночной вышине, так жестоко свысока образ твой рисуют мне…».  Ей было больно и страшно, она чувствовала, как будто её предали. Её  подруга Ленка целовалась с её Васей! Ну, хорошо, с Ленки  взять нечего, она не знала о том, что Алиса первая целовалась с Васей. Конечно, она могла догадываться, что он нравится Алисе, но он всем девочкам  в классе нравился, так что ж теперь... Но  Вася… Как мог Вася так себя вести? Как он мог так поступить с Алисой? Значит, для него это ничего не значило, просто гормоны. Вчера Алиса, сегодня Лена…  Какая разница?
Алиса так и продолжила сидеть за своей партой. И Вася так и продолжил сидеть с ней. Эта маленькая трагедия прошла незамеченной, ни для кого, кроме Алисы. Она же не знала как себя теперь вести. Она не знала, узнали ли Вася и Лена в темноте маму Алисы, и знает ли Вася, что Алиса в курсе его отношений. Всё это было сложно… Поэтому Алиса предпочла ничего не менять. Они по-прежнему сидели вместе, списывали друг у друга и носили один учебник на двоих. Правда на  дополнительные занятия по информатике Алиса ходить забросила. Да и смотреть на Васю украдкой тоже. С Леной он не общался. По крайней мере прилюдно.
К последнему звонку выяснилось, что у Васи действительно есть девушка, старше их на несколько лет. Иногда он даже ночевал у неё, это было известно, поскольку Вася  не скрывал. Порой он приходил в класс очень сонный и помятый, видно было, что он ночевал не дома. На вопросы одноклассников отвечал что «ночевал у Маринки». Ленка нервничала, но отношения прилюдно не выясняла.
Алиса сделала всё, чтоб выбросить Васю из головы. Красавчики редко бывают верными, это общеизвестная истина, так чего зря забивать себе голову? «Изначально не стоило с ним связываться, вот и всё…» – так решила она. Сосредоточившись на уроках, Алиса действительно позабыла о Васе. А потом и вовсе  решила начать отношения сразу с двумя парнями, но это уже следующая история…

Рома.
Рукопись, что перед вами, очень личная. Это старый дневник Алисы, приведенный здесь без каких-либо особых поправок. Все слова подлинны. Единственное, в приведённом варианте опущены подробности не связанные с главной линией, чтобы читатель не отвлекался на лишние детали. Я прошу вас не судить Алису слишком строго, она не собиралась ни с кем делиться своими записями, и писала всё откровенно.  Поэтому некоторые её мысли могут кого-то несколько шокировать… или рассмешить… В общем, смотрите сами.

15 мая.
Привет! Ты мой новый дневник!
Только не спрашивай, куда девались все старые. Та же участь постигнет однажды и тебя, и тогда ты узнаешь эту страшную тайну.
 Итак, сегодня отличный солнечный день!
 Я почти пережила Васин поступок, и  почти закончила школу (остались только экзамены). Я думаю, что сдам всё хорошо, но мама переживает -  и отправила меня к репетитору. Ездить приходится на другой конец города. Хотя город у нас не такой уж и большой.
Так что же рассказать тебе, мой дневник? Меня зовут Алиса… Мне семнадцать лет… и я стерва! Я так хочу.
Я долго была влюблена в моего одноклассника Васю. Теперь-то я осознаю это, целиком и полностью, но о нем я больше не думаю. А думаю я…. А думаю я, что мне нужно завести парня. Или даже двоих, для разнообразия. И кандидатуры уже есть. На дне рождения у Ленки я познакомилась с её старшим братом, Антоном. Антон скоро уходит в армию, и просил, чтобы я ждала его. Если честно, мне не очень хочется. Антон конечно симпатичный, но два года ждать просто симпатичного парня, с которым мы даже не целовались… Я не понимаю, зачем мне это. В общем, я так ничего ему и не пообещала. А еще за мной начал ухаживать мальчик из моего двора. Ну не то чтобы ухаживать как в кино, но он явно заигрывает со мной. Его зовут Саша. Он явно не прочь завести со мной отношения. Но и с ним я тоже не очень хочу.  Вообще-то, Саша неплохой ласковый, улыбчивый, правда, балбес балбесом, но, не отказывать же ему, только из-за этого? Он очень милый и забавный.  Но я не люблю, ни Сашу, ни Антона. После Васи, после всего что случилось, я поняла, что никакой любви не существует. Просто кто-то один влюбляется, а другой этим пользуется. Взаимная любовь это полная чушь. Я решила, что любить в этой жизни нужно только себя.

 16 мая
 Антон ушел в армию, просил звонить ему. Я особенно ничего не обещала, не знаю, считает ли он меня своей девушкой, но я его своим парнем – нет.

17 мая
…Волосы пахнут духами «Donna», душным автобусом, каким-то мужским одеколоном, сигаретами и курткой из натуральной кожи…
Дневник, ты не подумай плохого. Просто, когда я ехала на консультацию к репетитору, то уснула на плече у незнакомого парня.
Представляешь, ему так жалко было меня будить, что он проехал свою остановку! Правда, из-за того, что я спала, мою остановку мы тоже проехали. В общем, к репетитору  я не пошла. Зато мы пошли гулять.
Его зовут Рома. Мы обменялись телефонами.
Он мне понравился. Очень-очень! Я бы даже сказала, что влюбилась, но, к моему превеликому сожалению, я больше не верю в такие глупости.

18 мая
Вчера встречалась с Сашей. Мы гуляли вместе. Уезжает на две недели. Ну и хорошо. Вчера как на него посмотрела… Боже, с кем я дружу! Не рожа, а сковорода! Чёрная и блестит. Фу! Он совсем не красивый! Глупый, неромантичный и бесперспективный!!! Надо срочно искать ему замену. Ну, а пока не нашла, придётся потерпеть.

19 мая
Сегодня позвонила Ромке.
Он: Алло?
Я: Привет!
Он: Привет. А это кто?
Я: Угадай.
Он: Алиса?
Ну почему меня всегда все узнают?!?
Звал меня в гости. А я его в кино. В общем, не сошлись во мнениях, со свиданием придётся повременить.
А если честно, я просто боюсь с ним встречаться. Слишком уж хорошее впечатление он на меня произвёл. Со мной часто так бывает: сначала понравится кто-нибудь, а как второй раз увижу – сама удивляюсь: куда я смотрела?! Вот поэтому я и не хочу встречаться с Ромкой – зачем разочаровываться в очередной раз? Может, будет лучше, если он останется просто приятным воспоминанием?

20 мая
Звонила Антону. Бесплатные минуты кончаются, а он всё не может «родить» пару ласковых слов. В итоге я разозлилась и бросила трубку, пусть думает, что сбой связи. Пора бы научиться соображать побыстрее.

21 мая
Представь себе, дневник, очень хочу увидеть Ромку!
Это наваждение какое-то, он мне даже снился! Похоже, мне действительно надо с ним встретиться и, разочаровавшись, успокоиться раз и навсегда.
Нет, а с чего мы вообще понравились друг другу одновременно? Прямо любовь с первого взгляда, то есть автобуса!
Фу, какая чушь!

22 мая
Сегодня Ромка сам позвонил. Предложил встретиться.
На свидание я шла с любопытством: насколько страшненьким он мне покажется теперь, в нашу вторую встречу?
Встретились…
Ужас! Кошмар! Жуть! Дичь!
Он мне всё равно нравится… Ещё больше.
Он просто замечательный! Синеглазый блондин! Добрые глаза, нежный голос, замечательная улыбка… Правда, всё лицо в шрамах, но это не страшно: мужчину шрамы украшают.
Рома-Ромка… Я заколдую тебя.

23 мая
Знаешь, дневник, я тут подумала… А может быть, любовь действительно есть?
Если она есть, то должно быть, только с первого взгляда. Иначе и быть не может. Если человек тебе нравится, то нравится сразу. А потом это чувство только набирает ещё большую силу.
Любовь это пожар, ураган, шторм, цунами – в общем, стихийное бедствие, которое сметает все заслоны на своём пути…

Сегодня я опять встречалась с Ромой.
Что за подарок судьбы?
Красавец, 20 лет (мне всегда нравились мальчики старше меня), умный, воспитанный, весёлый, нежадный… Перечислять его достоинства можно вечно.
Почему всё так хорошо? Разве так бывает? В чём подвох?
Рома-Рома-Ромочка, сказочка моя!
Он спросил: «Отчего такая благосклонность ко мне?»
Я сказала: «Ну… ты мне понравился. Это ответ?»
Он сказал «нет», и был абсолютно прав. Я ведь не сказала, КАК ИМЕННО он мне нравится: как друг или не только? Знаешь ответ?  И как друг, и не только, и не только «не только»… Да как угодно… лишь бы быть с ним рядом!

24 мая
Терплю изо всех сил, чтобы не позвонить Ромочке – замучаю парня навязчивостью, что он от меня сбежит…
А я так хочу, чтобы он был рядом! Хотя бы как друг! Хотя бы как ПРОСТО друг…
Что будет дальше? Рома ворвался в мою жизнь, как ветер. Распахнул все окна и тихо дохнул в лицо… то ли теплом, то ли холодом, пока не разобрать.
Рома-Ромочка-Роман!

25 мая
Сегодня ходили с Ромой гулять. Говорили о какой-то чепухе… И вдруг я поняла, что не хочу с ним больше расставаться. Ни сегодня, ни завтра… да вообще никогда!
Не смотря на то, что я перестала верить в любовь, сейчас мне  кажется, что я снова влюбилась.
Да, вот такая я быстрая… Он понравился мне с первой минуты нашего общения. Я не знаю, чем он зацепил меня, но зацепил основательно. Я начинаю скучать по нему ещё до того, как мы расстаёмся.
Рома, Рома, Ромочка! Солнышко моё белобрысое! Небо моё синеглазое! Когда он глядит на меня, мне кажется, что я всё бы отдала, лишь бы это продолжалось вечно…
Если это всего лишь увлечение, то это самое сильное увлечение в моей жизни. Я просто без ума от этого белокурого ангела!

26 мая
Опять встречалась с Ромочкой.
Он хочет меня поцеловать, но вслух не говорит. Пытается развести меня: на губы смотрит почти постоянно, заводит речи о поцелуях и т.д. Но я делаю вид, что не понимаю его намёков. Нет, я, конечно, хочу с ним поцеловаться, но я не хочу торопить время. Оно и так бежит слишком быстро.
Рома – самый красивый мальчик на свете!!!
Провожая меня, он вдруг обнял меня за талию, обеими руками. Я была не в силах противостоять и просто испуганно замерла, как ветка сирени, перед тем как её сломают. Я думала, что он меня поцелует, и даже почти смирилась с этим, но Рома только пристально посмотрел в мои доверчиво распахнутые глаза и вдруг спросил: «Ты что, в меня влюбилась?»
Обычно меня трудно смутить подобными вопросами, но с Ромой всё не как обычно. И я смутилась. Кажется, я даже покраснела.
Спросила робко: «А что такое любовь?»
«Любовь – это всё…» - сказал Ромка.
«Ну,… ты ПОКА ЕЩЁ не всё для меня, - осторожно сказала я и добавила: - и вообще, я боюсь в тебя влюбляться.»
«Не бойся, я хороший,» - на полном серьёзе успокоил он, но я тихо сказала: «Вот поэтому и боюсь…»
Слишком уж он хороший. Так не бывает.

27 мая
Он сказал, что позвонит послезавтра, но не объяснил, как мне дожить до послезавтра без него.
Я теряю голову. Я забываю всё на свете! Какая уж тут учёба?..
Такое ощущение, что я сорвалась в пропасть: отлично понимаю, что падаю, но повлиять ни на что уже не могу. Думать нужно было раньше, стоя перед пропастью.
Хочу видеть его постоянно. Каждый день, каждый час, каждый миг! Слушать его слова, смех, видеть его улыбку…
Влипла по пояс…

28 мая
Позвонил Рома. Пригласил в гости, сказал, куда надо приехать. Приехала. Встретил на остановке. Повёл домой. Я шла, держась за его руку – ноги были как ватные. Я не знала, чем закончится этот поход, но догадывалась, что, скорее всего, дома у него никого нет, и не будет ещё долго, а стол накрыт, свечи горят и т.д…
Каково же было моё удивление, когда дверь нам открыла Ромкина мама, а за спиной у неё маячил его братишка-малышка, пяти лет отроду.
Меня довольно мило приняли, но я всё равно чувствовала себя не в своей тарелке.
Вдруг я заметила, что его братик (Лёша) переводит взгляд с меня на Рому и обратно. И вдруг он спросил: «Рома, а где тётя Лена?» «Заткнись!» - быстро отреагировал мой Ромочка, и малыша удалили из комнаты. «Моя бывшая,» - коротко объяснил Ромка на мой вопросительный взгляд.
Посидели немного, пообщались…
Проводил меня до дома, но поцеловать даже не пытался, хотя сегодня я была уже не против.
Что насчёт той Лены… Я знаю, что я у Ромы не первая… и не последняя. Я знаю это, и мне больно.
Влюбилась… По уши. По самые гланды. Без памяти…
Он сказал, что не сможет пока со мной встречаться – проблемы на работе. А я и не знала что он работает… Даже мыслью не задавалась чем же он, собственно, по жизни занят?
Без него я сойду с ума или повешусь.
Рома, Ромочка, Ромашка моя белоголовая! Кудрявое солнышко моё, котёночек мой синеглазый!!!
Хочу к нему на ручки!

29 мая
А вдруг это навсегда? Вдруг я больше не смогу жить, не думая о нём?
А вдруг у Ромы это не навсегда?
Ах, Рома, Рома, подсолнушек мой… золотой мой мальчик!
Интересно, это лечится?

30 мая
Что мне делать без его синих глаз?
На кого смотреть и любоваться?
Чьи руки ловить и гладить?
Кому доверять, больше, чем себе?!?
Рано, рано, ещё слишком рано говорить о любви к Роме. Рано и для самого Ромки, и для меня. Но всё внутри меня так и кричит: «Я люблю тебя, Ромочка!!!»

1 июня
Что такое любовь? Какая она?
Я не знаю точно, но мне кажется, что…
…если это букет, то он состоит из пышных белых роз и нежно розовых орхидей, на лепестках которых подрагивают капли утренней росы. Стебли обёрнуты тонким белым кружевом и перевязаны розовой ленточкой;
…если это окно, то на нём стоит красная герань, и, свесив ноги, сидит ангел в розовом одеянии;
…если это песня, то обязательно на французском языке, аккомпанирует аккордеон, фортепиано и саксофон;
…если это солнце, то непременно после дождя, нежное и тёплое, золотое и яркое, умытое свежими каплями.
Вот так примерно выглядит то чувство, которое сейчас наполняет меня.
Это целый мир. И всё это для тебя, Рома.
…если это здание – то это психушка…

2 июня
Где ты, солнце моё белобрысое?
Рома, Ромочка, сладкий мой мальчик! Как же я по тебе скучаю!!!

3 июня
Я так долго не видела его, что сейчас кажется, будто это навсегда.
Наверное, если мы всё-таки ещё встретимся, я просто разревусь и повисну у него на шее.
Мой миленький, хорошенький, цветочек мой!
Ну зачем эта разлука, любимый? За что она мне?
Я хочу его видеть, слышать, трогать. Хочу взять его ладонь и прижаться к ней щекой. Хочу обнять его и не отпускать! Ромочка, ну где же ты?!?
Я в отчаянии…

4 июня
С неба капает, как с неотжатой тряпки…
Позвонил Рома.
Он: У меня есть новость для тебя.
Я: Хорошая или плохая?
Он: Ну… я не знаю, как ты её воспримешь. Ну, ты только всяких глупостей не наделай!!!
Я: Что? Ха-ха, чтоб я из-за парня что-то с собой сделала?! Щас… ну?! Говори!
Он: Я… скоро стану отцом.
Я: И…и… и что ты будешь делать?
Он: Ну что я буду делать?! Что надо будет, то и буду делать!

Жуть!!! Я не вижу смысла в этой чёрной жизни! Конечно, хорошо, что он мне это сам сказал, а не от кого-то я узнала…
Мальчики – это замечательно, пака ты в них не влюбляешься. Должно быть, мы с ним расстанемся, раз уж он вообще рассказал мне о ребёнке.
Мы даже месяца не знакомы... Скоропостижная любовь…

Тот же день, вернее ночь.
Я не выдержала и позвонила ему, прямо ночью.
Я: Ромочка, а зачем ты мне это сказал?
Он: Чтобы ты знала. Не хочу обманывать тебя…
Я: Ну, спасибо, мне от этого как будто легче… ладно, баю-бай.
Он: Сладких снов. Извини, что так вышло…

5 июня
Он опять позвонил. Сказал, что хочет увидеть меня.
Или я чего-то не догоняю, или… или его ребёнок не влияет на наши отношения? А действительно, разве захотел бы он встретиться опять, если бы решил оставить меня?
А сообщил он мне об этом только потому, чтоб никто другой мне не рассказал. Может ведь так быть, правда?
И всё у нас будет хорошо. Обязательно будет.
Рома даже не представляет, как сильно он мне нужен! Если он мне скажет уйти из дома – я уйду. Если он велит мне покончить с собой, я с улыбкой перережу себе вены… Я на всё готова ради моего милого Ромочки!
Всё будет хорошо. У нас всё будет хорошо. Просто у него будет ребёнок. Пока не от меня. Но это только пока.


6 июня
Звонил Сашка. Назвал меня котёнком. Я сказала, что скучаю. Спросила, скучает ли он. Он сказал, что да. Сказал, что приезжает послезавтра. Я сказала, что ура… Вот такая любовь, по сценарию…
Завтра встречаемся с Ромочкой. Я знаю, он мне скажет, что та, другая сделала аборт или ещё что-то… Не знаю, но у нас всё будет хорошо! Так просто должно быть! Небо не может разлучить нас! Ведь зачем-то же мы встретились?!

7 июня
Я не помню, на каком автобусе я ехала, на какой остановке вышла… Знаю только, что я у речки.
Помню только сочный поцелуй в губы и Ромкин удивлённый взгляд, вслед мне.
Шли по улице – люди думали, какая милая пара: герой и леди!
А это шли два совершенно чужих человека. И вместе они шли в последний раз.
А прощальный поцелуй… видевшие его даже не догадывались, насколько прощальным был этот первый и последний  поцелуй в нашей с Ромочкой короткой любви.
Он женится… Его слова звучали как приговор. Как диагноз неизлечимой болезни.
Он женится…
Он женится.
Он женится!!!
Они встречаются три года. У них «довольно близкие отношения».
А теперь, он как честный человек просто обязан…
Конечно, он ангел. Не стал изменять своей невесте. Не стал строить со мной пустых отношений…Он ангел, а от этого мне ещё хуже.
Я молодец. Я не расплакалась. Я улыбалась. На его вопросы «а что было бы, если бы …?» - отвечала с юмором. И только когда мы уже стояли на остановке, я вдруг поняла, что ЭТО НАВСЕГДА. Я притянула Ромку к себе и поцеловала в губы. Самое страшное… Самое страшное, что он ответил на мой поцелуй. Но я, легко оттолкнувшись от него, заскочила в первый попавшийся автобус и уехала.
Потом вышла на конечной остановке, почти за городом, а теперь сижу на берегу реки и плачу… дура.
Красивая такая, в юбочке, на шпильках… на свидание же ехала. Тушь стекает по щекам и падает прямо в воду. В синюю, как его глаза, воду…
Дневник, ты не бойся, я не утоплюсь.
Такие стервы как я не топятся… Я сильная. Меня не сломать. Ну и… Он сказал, что у меня ещё всё будет хорошо. А ЕГО слова, просто обязаны сбыться.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, РОМОЧКА!!!

Сергей
Вы знаете о любви?
 Нет, не так…
Вы знаете о безумной любви? О той самой Любви, о которой поют грустные песни и снимают драматические фильмы? Той любви, которая сводит с ума в буквальном смысле этого слова, заставляет совершать весьма странные или подчас даже страшные поступки? Да, да, страшные: такие как самоубийство или убийство? Отелло, например, придушил любимую… теперь такое редко встречается, разве только пьяные попадут в сводку новостей. Но стоит ли говорить о пьяных выходках? Там и без любви разное бывает.  В наше время все прозаичнее, пожалуй, или просто Шекспира на нас нет… И любовь безумную теперь считают болезнью. Запросто к шизофрении приравняют. Но если такая безумная любовь – болезнь, то что же такое любовь вообще? Кто посмеет провести грань между просто любовью и безумием? Вернёмся к Отелло, не будь Яго, Дездемона осталась бы жива. Да и сам Отелло остался бы обычным влюблённым, просто очень ревнивым. Его страшного, безумного поступка просто не было бы! Получается, любовь или безумие – решают обстоятельства? Случайные совпадения? Повезло, остался влюбленным, хотя и несколько ревнивым. Не повезло – и ты убийца?
Так что же вы знаете о безумной любви? Вы, читающие книги и смотрящие фильмы о тех, кто, безумно любя, убивает соперника или даже любимого? Вы смеете судить их? Актёры, играющие  такие роли, и режиссеры, снимающие эти фильмы, я и вас спрашиваю: что вы знаете о такой любви, как вы смеете выставлять безумно любящих отрицательными героями? Вы хоть секунду были на их месте?
Нельзя же любовь делить на хорошую и плохую. Просто потому, что нет у человека права решать что хорошо и что плохо, это всё  относительно. Моральные нормы меняются каждое столетие.
Кто решил, что в радуге семь цветов? Их всего четыре: красный, жёлтый, голубой и фиолетовый, а то, что между ними - это плавный переход оттенков. Границы просто придуманы кем-то. А может их там тринадцать? Алый, грейпфрутовый, оранжевый, желтый, лимонный, салатовый, зелёный, бирюзовый, голубой, синий, индиго, фиолетовый, фуксия… кто знает? Разве дано кому-то право решать?
Если разделить любовь на чёрную и белую, то какая будет чёрной? Любить своего мужа – явно белая. А чужого? Определённо чёрная. А не мужа? Жениха, или так, парня? Серенькая?
Вы когда-нибудь ловили себя на том, что мечтаете, как здорово вам будет вместе с парнем вашей лучшей подруги? Не ловили? Что ж, вам повезло. А вот мне не очень. Только вот не надо думать, что я чем-то вас хуже,  глупее или безнравственнее. Не надо думать, что я аморальная личность и мне плевать на чувства других людей. И отличие меня от вас крайне незначительно. Просто вам повезло, а мне нет. Не судите таких, как я. На моём месте могла бы быть каждая. Ах, нет? Ну, тогда я попробую хотя бы оправдаться.
 Для начала,  он ведь не всегда был её парнем. И она не всегда была моей подругой. По крайней мере тогда, когда всё это только начиналось…

Я расскажу вам эту историю, но не надо искать в ней меня – попытайтесь найти в ней себя, может, тогда вы поймёте то, что я хочу до вас донести. И не надо искать в описываемых событиях подтекст, его нет.
В моей пьесе, если ружьё висит на стене, то совсем не обязательно, что оно выстрелит. Оно просто висит. А что будет с ним дальше – никому неизвестно.
Я не знаю с чего начать. Поэтому начну сначала.

I
Да, мы безумно рады, что вы поступили к нам,
А ну взгляните на удобства, предоставленные вам…

Иван Алексеев (песня «Общежитие»)
Сначала было слово…
- Привет!  – сказал мне загорелый коренастый парень с удлинённой стрижкой и доброжелательной (как у аферистов и сектантов) улыбкой. За такой улыбкой могло скрываться всё что угодно, - Тебе помочь с вещами?
Лифт не работал, и мне предстояло тащить на девятый этаж общежития две огромных сумки. В общем, рискнуть стоило.
- Пожалуйста, - я осторожно улыбнулась в ответ.
- Меня зовут Миша, но все зовут меня Мик. Только не надо говорить «Микки»! Я не Микки-маус! - он взял одну сумку, - я собираюсь тебе помочь, а не закадрить тебя, поэтому понесу одну.
Я кивнула, и мы начали подниматься. До самого девятого этажа на меня сыпался Мишин монолог, изредка прерываемый моими междометиями или просто взглядами:
- Первый курс? О, я расскажу тебе обо всём!!! Я всегда помогаю новичкам. Нет, это не круг моих обязанностей, просто я общительный. Я живу в девятьсот двенадцатой. А ты в девятьсот восьмой? Это в другом крыле. Ты будешь жить с Машей и Катей. Ты ещё не видела их? Ну… Я с ними мало общался. Красивые девчонки, но кроме учебы их нигде не встретишь. С ними ещё Олеся жила, но потом съехала почему-то… Кажется, квартиру сняла. Кстати, у вас в секции нет душа! Но можешь приходить к нам. У нас, правда, нет в нём шпингалета… К нам многие приходят. У нас самая гостеприимная комната! Я живу с Серёгой и Федькой. Серёга ещё не приехал, он обычно недели через две после начала учёбы приезжает. А что у тебя в сумке? Картошка есть? Займёшь пару штук на суп? Или лучше свари сама, и угостишь меня, ладно? Можем вместе у меня сварить. Федька тоже не дома, ушёл с Оксаной в деканат – её в общагу заселять не хотят. На восьмой этаж после восьми не ходи. Нет, не запрещено, просто опасно. Мы с ними не в ладах. Они считают идиотами нас, а мы их. Это старая вражда и никто не помнит, когда и из-за чего она началась.
Я обалдела от обилия имён и информации, а так же от его манеры держаться. В Мишином голосе и движениях было что-то наигранное, видно это и заставило меня вначале сомневаться в искренности его улыбки, но очень скоро я поняла, что на камеру нас никто не снимает, просто он такой человек. Может, в театральный не поступил, так теперь тут отрывается, как может.
Мы дошли до моей комнаты и распрощались.
Так  началась моя жизнь в общежитии... С соседками по комнате отношения не заладились сразу. С порога вместо приветствия мне было объявлено, что питаемся мы отдельно (пардон, но куда потом начали пропадать мои продукты?), влажная уборка проводится каждый день по очереди (похоже, кто-то свою очередь пропускал…), свет выключается, только когда все ложатся (оказалось, я ложусь слишком рано, в полночь) и вообще, вряд ли я буду тут жить, им вдвоём удобнее… В общем, как-то не смогла я с ними подружиться. В любом конфликте не бывает виноватой только одна сторона. Значит, и я не безвинная жертва. Может, другая на моём месте как-то смогла бы найти общий язык с соседями. Но у меня, впрочем, как и у моей предшественницы Олеси,  не вышло. Забегая вперёд (чтобы потом уж не писать об этом, ведь совсем не о том история) скажу, что жизнь моя в этой комнате день ото дня становилась всё хуже. Соседки устроили мне психологическую атаку. В глаза мне никто больше не сказал плохого слова, мы вообще в итоге говорить перестали, но жизнь мне изгадили конкретно. В конце-концов, я добилась, чтобы меня от них отселили.
Кое-как разобрав вещи и желая пообщаться с тем, кто не мечтает о моём исчезновении,  совсем не имея друзей в этом городе, я отправилась в комнату к Мише, естественно, с картошкой. Миша обрадовался. Надеюсь, мне.
- Вау! И правда принесла картошку!!! А варить умеешь?
- Два года на сварщика училась… - без улыбки пошутила я.
- У тебя что-то случилось? – мгновенно понял Миша, - поднимались, ты улыбалась вроде?
- Да нет, устала просто, - сказала я, - вещи разбирала. А твой сосед… Сергей кажется? Не пришёл ещё?
- Нет, прийти должен Федя, - снова посыпался монолог, почти мною не прерываемый, с Миком крайне просто было скрыть свои чувства, стоило спросить его о чем угодно и он так увлекался собственной речью, что напрочь забывал о собеседнике,  - Федя с Оксаной в универе, а Сергей ещё не приехал из дома. Серёга уже на последнем курсе, он у нас в комнате как бы за главного. Никто его не назначал, но как-то так повелось. И это не потому, что он старшекурсник, просто он действительно авторитет. Ну, я хотел сказать, он не подавляет нас с Федькой, мы сами прислушиваемся к его мнению. Тем более что с советами он сам не лезет, только если спросишь. Да он тут философ местный – к нему все за советами ходят. Нет, Оксана не девушка Федьки! – Мик расхохотался, - Федя голубой. Нет, он никому об этом не говорит, но я догадываюсь… мы уже год живём в одной комнате, и мне кажется, он как-то странно зачёсывает волосы… И вообще он какой-то странный…
Я подумала, что причёска не является ключевым признаком определения ориентации, а если уж говорить о странностях, то сам Миша не производил впечатления обычного парня. Но я промолчала, как знать, о каких странностях идёт речь? Вдруг сейчас откроется дверь и зайдёт Федя в розовых лосинах и с двумя хвостиками?
А Мишин рассказ продолжался:
- Странности у всех конечно есть, вот Серёга, например, любит чтобы ему голову чесали. Прямо так и говорит: «Когда был молодым, мечтал что разбогатею, и найму чувака, который мне будет голову сидеть и чесать хоть три часа» представляешь?  - Мик рассказывал, успевая варить суп, - так вот, Федька иногда ему башку чешет! Серый доволен, а я бы на его месте поостерёгся. Федьке то зачем это надо? А Оксана наша с Федей одногруппница. Она в прошлом году попала в чёрный список, вот и не хотят её заселять. С Федей они просто не разлей вода, он её слушается во всём, как старшую сестру. А ей нравится, она как королева, ей свита нужна…
Наконец, дверь открылась, и пришёл-таки Федя. И Оксана. Оба миниатюрные, элегантные, я сразу подумала, что они хорошая пара, что Федя никакой не гомосексуалист, просто он влюблён в Оксану, вот и ходит за ней, как верный пёс. Оксана после слова «королева» представлялась мне стервозной девицей, но оказалась очень умной, рассудительной, приятной в общении девушкой.
- О, новенькую Мик привёл! – сказала она. – Он к тебе тут не приставал? Он любит первокурсниц охмурять.
Я пожала плечами и улыбнулась как дурочка. Надо же!  Меня охмуряли, а я и не заметила.
- Я тут посижу? Серега же ещё не приехал? – Оксана присела на краешек кровати и объяснила, - Серый ненавидит, когда на его постель кто-то садится, если сам не предложит, это его личное пространство. Так что, если не хочешь нарваться, держи дистанцию. И вообще, Серёга он такой, лучше держать дистанцию.
Краем уха я слушала её, а сама пристально следила за Федей, пытаясь отыскать в нём черты гомосексуалиста, но тщетно: прическа как прическа, не голубее чем у Мика. Нормальная одежда, правда, очень галантный костюм, но это ещё ничего не даёт. В общем, я подумала, что Мик выдаёт не только информацию, но и дезинформацию.
- Не надо пугать девочку, - наконец заговорил Федя, - можно подумать, у нас тут не Серый живёт, а серый волк. Увидит его, пообщается немного, сама поймет, как с ним держаться… Серёга очень разносторонний человек, тебе будет интересно познакомиться с ним.
Я, наконец, заметила, что все они говорят мне об одном человеке, словно он играет важную роль для меня. Ещё не зная и не видя его, я была познакомлена с ним множеством аннотаций. Он был представлен мне главным героем, рассказа или повести. Или нашего этажа. Так или иначе, я начала думать о нём задолго до нашего знакомства. Может, это и стало залогом любви?


II
Если ты приручишь меня, мы будем нужны друг другу.
Для меня ты станешь единственным во всём мире.

Антуан де Сент-Экзюпери.

Полетели мои новые дни… Когда я приехала в этот город, я думала что долго не смогу привыкнуть к шумным многолюдным улицам, большому количеству неформально одетых подростков, ярким витринам и самостоятельной жизни в общежитии. Я, маменькина дочка, ни разу не уезжавшая из дому больше чем на три дня, вдруг живу как взрослая, без всякого присмотра! Но привыкла я быстро. Очень скоро я перестала забывать купить продукты, вынести мусор. Я научилась варить суп «что-было-в-холодильнике», подниматься на девятый этаж без одышки (лифт то и дело отключали), просыпаться, когда звенит будильник и на вопрос, могу ли я занять денег, отвечать что у меня их нет, с глазами полными честности. Только я никак не могла привыкнуть к тому, что соседки меня ненавидят. Находясь в комнате, я чувствовала их отношение и почти не поднимала ресниц. Я боялась скандалов и ссор, я старалась не мелькать у них на глазах. Я скучала по нормальному общению и всё чаще пропадала в комнате парней. И Миша, и Федя, и Оксана  уже знали, что у меня с соседками холодная война.
Когда я приходила к пацанам, мне было все равно, кто был дома: Миша болтал со мной, рассказывая все подряд и обо всех, попутно занимаясь своими делами, часто впрочем, приобщая и меня. Если дома был один Федя, то болтали мы, только если он был в настроении, если нет, то он просто впускал меня, и я была свободна делать что хочу и сама себя занимать. Федька же в это время мог учить уроки, обедать, спать или даже уйти, взяв с меня слово, что если я пойду к себе, то захлопну дверь. Я стала привычным человеком. Наверное, странным покажется, что я так подружилась с Миком, а, скажем, не с Оксаной. Но последняя, хоть и относилась ко мне хорошо, но в подруги не пускала. Она действительно была королевой, а у царских особ не так уж много времени на простых людей. Я заходила к ней пару раз, она вроде бы была мне рада, но все время куда-то спешила. Её соседки по комнате всегда со мной здоровались, но желания общаться не проявляли. Таким образом, в общежитии кроме Мишки я ни с кем не подружилась.
В группе я, пожалуй, лучше адаптировалась: врагов у меня точно не было, приятелем могла назвать каждого, но особенно сошлась с Дашкой. Она мне казалась моим отражением – вроде бы в ней всё наоборот, но в итоге одно и то же. По крайней мере, мне казалось, что она с полуслова понимает меня. Жаль, она была местная, и в общаге не жила.
Между тем, проходила четвёртая неделя учёбы, а знаменитый Сергей так и не появлялся. Вечерами, если в комнате парней собирались Миша, Федя, Оксана, и ещё кто-нибудь, они обсуждали учёбу, рассказывали мне о преподавателях, вспоминали прошлый год. Как и прежде, часто в их разговоре мелькал Серёга. Всё это только подогревало мой интерес к нему. Но, наконец, он приехал.
Наша первая встреча оставила странные впечатления. Я как раз поругалась с Машей, назревший конфликт прорвался, как я ни старалась его сдержать. Я никогда не умела ругаться, и когда пришлось, настолько вымоталась морально, что способна была только реветь. Или молчать. За этим занятием – за молчанием конечно – Мик и застал меня в коридоре на окне, где я прятала свою печаль.
- Поругались? – догадался он.
Слеза, скопившаяся в уголке глаза, поползла вниз по щеке, и чтобы не расплакаться в голос, я продолжила молчать.
- Да ладно тебе, - пробормотал он, - всё будет нормально. Оксанка вон тоже в том году с девочкой жила, так та её чуть ночью не задушила, та ещё кобра… Первокурсников часто выжить пытаются. Потому что свободные места, как правило, только в таких вот комнатах и бывают… Пойдём к нам? Кстати, у нас Серёга приехал.
И он повёл меня в комнату, за руку, как ребёнка. До этого дня, я очень хотела увидеть Сергея, о котором мне все говорят, но именно сегодня я не чувствовала ни волнения, ни даже простого любопытства – я не могла думать ни о чём, кроме своей обиды.
- Сергей, знакомься: это Алиса, – представил меня Миша с порога.
На пустующей обычно кровати сидел с учебником в руках русоволосый небритый парень, почти уже взрослый мужчина, ничем особенным не примечательный, разве что волосы на руках такие густые, что кажется  кожи не видно. Причем на ногах растительность была нормальная – это было видно из-под коротких шорт, которые явно когда-то были джинсами, отслужившими свой срок, истрепавшимися и жестоко обрезанные под шорты тупыми ножницами или даже ножом. Честно говоря, я представляла его иначе. Чуть интереснее, ярче… Харизматичнее что ли.  Про шорты и волосы на руках я сказала не потому, что они слишком уж выделялись, просто это было единственное, за что мог зацепиться взгляд. Ну и, должна же была я хоть как-то описать его. Можно было конечно в подробностях рассказать о его росте, телосложении и форме ушей, но всё это настолько неважно, что не стоит тратить слов. Сергей был вполне заурядным. Даже каких-то особенных привычек я за ним не заметила. Ну, разве что он никогда не носил чёрного цвета. Вся его одежда была светлых оттенков: белая, бежевая, голубая. Когда я вспоминаю о нём, то сначала в памяти всплывают детали: черты лица, морщинки на губах, рисунок радужки, сумка на поясе… А потом всё затягивает белая пелена. Это как в снегопад, когда поворачиваешь лицо навстречу ветру, то отдельные снежинки видишь лишь до тех пор, пока одна из них не попадёт в глаз, на миг ослепив белой вспышкой. Но, наверное, эта аналогия приходила на ум только мне.
- Привет, - сказал он, мельком взглянув на меня. Так мельком, что мне даже стало обидно. Я промолчала в ответ, всё ещё боясь расплакаться, и присела на Мишину кровать.
Миша как обычно занялся готовкой (у меня сложилось впечатление, что в этой комнате он числится поваром), Сергей продолжил заниматься. От нечего делать я рассматривала его. Иногда он отрывал взгляд от книги и встречался со мной глазами. Но я не испытывала смущения, и не отводила взгляда. Повторяю: после скандала в комнате я потеряла способность испытывать какие-то чувства, кроме обиды. В конце-концов,  смотреть на Серого мне наскучило, и я отвернулась к окну.
Честно говоря, я не помню теперь, о чём думала тогда. Скорее всего, какая я бедная и несчастная. За мыслями я не заметила, как Мик закончил готовить и говорить, и вышел куда-то из комнаты. Скорее всего, он сказал куда, и даже объяснил зачем, но я настолько была погружена в свои мысли и настолько привыкла к его постоянной болтовне, как к фону, что совершенно не обратила на это внимания.
Из задумчивости меня вывел крик Сергея.
- Ааа!!! – то ли закричал, то ли зарычал он, вскочил с кровати, схватил с полки рулон туалетной бумаги и быстро начал отматывать.
Держу пари, вы на моём месте подумали точно то же самое, что и я…
Но Сергей, оторвав нужное количество, никуда больше не побежал. Он высморкался в бумагу и пояснил:
- Замучился с насморком. Никаких платков не хватает.
Я засмеялась.
- Что? – не понял он.
- Я думала, ты в туалет… - наконец-то обрела способность говорить я.
Сергей засмеялся вместе со мной. А я хохотала уже вовсю – наверное, вместе со смехом проходила моя обида.
Я почувствовала, что теперь, прямо с этого мгновения, мне необходимо  видеть его, хотя бы раз в день. Необходимо так же как есть, пить и спать.
И мы стали друзьями. Как-то так сразу.
Когда вернулся Миша, я уже сидела на кровати у Серёги (подумать только, мне разрешено теперь на неё садиться!) и чесала ему голову мягкой расчёской (забегая вперёд, скажу, что этот ритуал с тех пор надолго за мной закрепился, и мне это нравилось, мне казалось, я приручила льва…). Лицо Мика выразило крайнее удивление.
- Серёжа, я потрясён! –  с пафосом заявил он, - Вы уже подружились?! - при этом брови Мика взлетели почти к макушке, а в глазах заплясали черти.
Сергей слегка снисходительно усмехнулся на Мишкины ужимки, пожал плечами и ничего не ответил.
Так прошло несколько часов – менялось освещение, лица, голоса, но главное не менялось – я и Сергей.  Я чувствовала себя кошкой, свернувшейся у огня – так мне было уютно с этим человеком. Я смотрела на кого и что угодно, только не на него, и всё равно видела и слышала  его одного, впадая в состояние эйфории от его мягкого голоса. Я боялась, что кто-нибудь, или даже сам Сергей, заметит, как хорошо мне рядом с ним, и скрывала свои чувства изо всех сил, и всё же мне казалось, что всем видно. Как бы там ни было, виду никто не подавал. От его голоса по всему телу разбегались мурашки. И если бы я осмелилась поднять взгляд на его губы, то мой собственный голос непременно задрожал бы, а щеки залила краска. Все удивлялись только, как быстро Серёга принял нового человека, это мне льстило и казалось добрым знаком.
В свою комнату (хм… скорее палату №6) я отправилась часа в три ночи, очень грустная, оттого что нужно возвращаться.

Через несколько дней Миша, столкнувшись со мной возле аудитории, радостно сообщил, что он «замутил» с одной блондиночкой с первого курса, и сегодня у них свидание в его комнате. Я за него, конечно, порадовалась. Но сказала, что напрасно он так спешит со свиданиями в комнате – не каждая девушка оценит холостяцкий интерьер студенческой общаги с горой посуды где-нибудь в углу и тремя парами стоящих под кроватями носков, и желаемого продолжения общения может не случиться. Мик ответил, что блондинка сама живёт в общаге, так что наверняка знакома с подобными вещами.
Когда с учебы вернулись мои соседки, я отправилась в гости к парням, но вовремя вспомнила о Мишином свидании, наверняка он позаботился о том, чтобы Фёдора и Сергея не было дома, так что и моё присутствие там вряд ли кому-то нужно. Не желая возвращаться в комнату, я села в коридоре на подоконник.
Через какое-то время ко мне подошёл Мик.
- Вот ты где, - сказал он, - а твои грымзы сказали, что ты там вообще не живёшь.
- Да ну их… - поморщилась я, - А ты почему не с блондинкой?
- Она на консультации задержалась, прислала смс, что будет на два часа позже… А я, блин, уже пацанов выпроводил. Одному так скучно… Вот пошёл тебя позвать.
- А я хотела к тебе, но вспомнила про блондинку, - улыбнулась я.
Мы пришли к Мише. Делать было абсолютно нечего. Болтать Мик видно не хотел – похоже он уже настроился на романтическую волну для блондинки.
- Что будем делать? – спросил меня он.
- Понятия не имею, - я пожала плечами, - с тобой Миш, все что угодно, хоть в города играть!
-Хм… играть?  - он на секунду задумался, - ты на гитаре играть умеешь?
- Нет. А что?
- Я немного брякаю. Может поиграть? – Миша снова задумался.
- Давай!- я обрадовалась, - обожаю гитару! Но у тебя разве она есть? – я оглянулась вокруг, никогда раньше в их комнате не было гитары. Не было и теперь.
- Гитара есть в девятьсот пятой, - объяснил Мик, - Сейчас принесу, подожди.
И он вышел, а я устроилась на своём любимом месте – залезла с ногами на подоконник, отодвинув книги и диски.
Я смотрела вниз, на крыльцо общежития, наблюдая, как заходят и выходят студенты, как вдруг открылась дверь, и вошёл Федя. Вернее не вошёл, а вышел. Потому что это была дверь шкафа.
Мне кажется, у меня даже рот открылся от удивления.
- Федя?! – спросила я так, словно был повод сомневаться. Логичнее было бы спросить, что он делал в шкафу. Федя, наверное, подумал так же, потому что вместо ответа «да, я Федя», сказал:
- Я просто не ожидал, что вы придёте, и когда услышал поворот ключа в замочной скважине, так растерялся, что спрятался.
Его ответ показался мне ещё менее логичным, чем мой вопрос.
Я хотела сказать ему об этом, но вернулся Мик с гитарой. Он тоже удивился, увидев Фёдора.
- Ты разве не уехал к тётке? – спросил он.
- Я забыл кое-что, - ответил Федя, - сейчас уеду.
- Ой, не надо, - обрадовался Мик, -  Давай позже. Моя девушка пока не пришла.
Как я поняла, Федя не хотел говорить Мику, что сидел в шкафу, иначе бы вышел в его присутствии. Я решила, что не стоит Мише об этом сообщать, ни сейчас, ни позже. Подумала только, что Федя и впрямь странный.
Два часа мы слушали как Мик «брякает» на гитаре, болтали, смеялись, а потом дверь открылась, и вместо долгожданной блондинки пришёл Серёга.
Узнав, что гулял под  дождём совершенно напрасно, он разозлился, и заявил, что больше никуда не пойдёт. Миша начал его умолять, нам с Федькой стало его жалко, и мы присоединились к просьбам. Сергей в итоге согласился походить где-нибудь час, но заявил, что никуда не выйдет, пока девушка не придёт, чтобы снова не вышло напрасной прогулки.
Федька уехал, а мы остались ждать. На этот раз, блондинка пришла, и мы с Сергеем вышли из комнаты.
- Куда ты пойдёшь? – спросила я.
- Не знаю… - задумался он, - Что-то не хочется спускаться-подниматься… На балкон, что ли выйти?
- А можно с тобой? – спросила я. Не то что бы мне хотелось мерзнуть на осеннем балконе, но перспектива вернуться к себе в комнату была ещё хуже.
- Пойдём, - великодушно разрешил Серый.
Мы вышли на балкон. Конечно же, по прошествии времени я уже не помню, о чём мы говорили. Да это не важно. Знаю, что проболтали мы намного дольше обещанного Мику часа, но Сергей не спешил домой. Мы простояли до темноты, я замёрзла в своём свитере, в отличие от Сергея, который был в куртке, потому что собирался гулять. Когда у меня начали стучать зубы, он, наконец, заметил, что я озябла.
- Иди ко мне, Маленький, - сказал он, распахнув куртку. И притянув меня к груди, запахнул снова. Вот так обыденно и просто он достал моё сердечко и положил себе в карман…
А я стояла и слушала, как бьётся его огромное сердце. Такое огромное, что кроме его ударов я уже ничего не слышала.
И снова мы стояли, почти тысячу лет, а для меня как один миг. И если бы не холод, да не часы на башне, я бы совсем не чувствовала времени. И снова я совсем не помню, о чём мы говорили. Может, мы и не говорили вовсе. Самое важное было не это. Самым важным было, что я – Маленький. И ещё – стук его сердца.

А когда пробило три часа, я поняла, что ещё час – и останусь на этом балконе навсегда. В виде ледяной скульптуры. Нет, температура явно была выше нуля. Погода была тёплой. Для осени. Но не для моих тапочек и легких брюк. Я сказала Серёге, что хочу спать, он был со мной солидарен. Мы разняли объятия и вышли в коридор. Вернее, мы хотели выйти… Балконная дверь оказалась заперта. В одно мгновение, я представила, что будет, если мы останемся тут до утра – воспаление лёгких, это как минимум.
- У тебя телефон с собой? – мгновенно оценил ситуацию Серый.
- В комнате… - печально ответила я.
Он перегнулся через перила, пытаясь увидеть, открыта ли балконная дверь этажом ниже. Я поняла, что он хочет спуститься вниз по пожарной лестнице, и меня охватил ужас: а вдруг, он сорвётся с девятого этажа?!
- Может, попробуем постучать? – с надеждой отговорить его спросила я, - Вдруг кто-нибудь будет проходить мимо и откроет…
- В три часа ночи? – переспросил Серёга, - Хотелось бы верить…
Он посмотрел на дверь, потом наверх, и улыбнулся. Я проследила за его взглядом – над дверью не было стекла.
По двери Сергей вскарабкался наверх и, перегнувшись через пустую раму, повернул ручку. Мы вбежали в тёплый, светлый коридор.
- Хотелось бы мне знать, кто это сделал… - пробормотал Сергей.
Мне бы тоже, но мы так никогда и не узнали об этом.

Я не могу объяснить, что было между мной и Сергеем. Он был очень нежен со мной, но не более. Он не целовал меня и не обнимал слишком уж интимно, но и на дружеские отношения это мало походило. С другими девушками он, похоже, так себя не вёл. Я думаю, что даже в моё отсутствие, потому что если бы это его поведение с девушками было нормой, его соседи по комнате так не удивлялись бы. Наши встречи всегда были особенными. Вслух об этом не говорили ни он, ни я, словно делая вид, что абсолютно ничего не происходит. Вроде бы и отношения какие-то  были, но мы скрывали это даже от себя самих. Тенденцию поведения выбрал он, я лишь безмолвно ему вторила. Хотя, конечно, мне хотелось большего. Я хотела, чтобы он сказал, что я его девушка. Мне сказал. А для остальных мы и дальше можем делать вид, что мы просто «девочка и лев». И, конечно же, я очень хотела, чтобы он поцеловал меня. Поцелуй казался мне границей, переступив которую, мы уже не сможем вернуться назад. И будем вместе. Навсегда. Конечно же навсегда! Какой смысл в любви, если она не навсегда?!? То есть, любовь не так уж часто бывает навсегда… Но когда она только начинается, мы верим, что теперь – это уж навечно! А иначе это и не любовь вовсе.
На самом деле, это теперь я так смело использую в своих выражениях это слово. В то время я не отдавала себе отчёта, что люблю его. Это было внове, и я не знала, что вот так по-тихому и начинается ад. Или рай, кому как повезёт, конечно. И, будучи послушной девочкой, понимая, что он не хочет говорить о любви, я не говорила. Даже сама с собой. Да разве нужно мне было это? Словно в рассуждениях и самокопании есть толк. Мне просто было хорошо, когда он рядом. И скучно, когда нет. Я знала, что из всех знакомых девушек, мне позволено и дано больше всех, так что даже ревность не могла омрачить моего счастья.
В один радостный день мы валялись на его кровати и разговаривали. Он рассказывал про свой дом в деревне, про сестру, которая снимает квартиру в городе, но живет с ребенком, поэтому Серега остается в общаге, про друга Лёху, с которым они в школе были неразлучны, а теперь он в армии и только пишут письма друг другу. Рассказывал, как они ходили на рыбалку, как летом ставили палатку на крыше, как ходили воровать горох к соседям…
Нам было так хорошо лежать совсем рядом и болтать обо всём подряд, лишь бы слушать и слушать друг друга… В дверь давно стучали, а мы лежали, улыбались и не открывали…
Потом мы начали беситься. Такие моменты хорошо получаются в кино, и тяжело описываются на бумаге. Если приведу классический пример боя подушками, то солгу, но атмосферу передам точно. Так бесятся подростки. Вроде бы как дети, но подоплёка уже недетская – каждый, под прикрытием игры, просто хочет прикасаться к другому. Это всевозможные бесилки-щекоталки, шуточная борьба и прочее…
В какой-то момент, я оказалась в объятиях Сергея, он смотрел мне то в глаза, то на губы и улыбался. Я подумала, что он хочет меня поцеловать, и замерла. Мгновение, казалось переросло в вечность. Он не целовал и не отпускал меня, словно ждал чего-то. И я решила, что он ждёт меня – и  поцеловала его сама. Он выпустил меня из объятий и закрыл глаза, как занавесом отгородившись от моего взгляда. Улыбка пропала с его лица, и он произнёс: «Никогда больше этого не делай.» В этот момент мой маленький мир рухнул, но я собралась с духом, медленно вдохнула. Выдохнула. Встала с постели и вышла. Последующие несколько часов я не помню. Я их сразу не помнила, потому что не осознавала, что происходит со мной. Я была, как ёжик в тумане. Понимала только одно – медвежонка я потеряла безвозвратно. И никакая лошадка мне не поможет.
Сергей легко принял меня, легко прогнал. Всё это образно, конечно. Не прогонял он меня. Просто запретил конкретное действие. Но в тот момент… в тот момент его слова вообще большой роли не играли. Суть была в том, что я поцеловала, а он оттолкнул. Я не понимала, как я могла так ошибиться?! Я вновь и вновь прокручивала события, его поведение, взгляды, улыбки… И  никак не понимала его. Да, пусть он не ждал поцелуя, но… Если я нравилась ему, то почему бы и нет? А если не нравилась… то какого чёрта он так всегда себя вёл со мной?!?  Тогда-то я впервые поняла, что влюбилась в него уже давным-давно. И что я его потеряла. Осознание наличия любви пришло вместе с осознанием боли. И ещё мне было ужасно стыдно за мой поцелуй.
III
У беды глаза зелёные…

Т. Коршилова.

Следующий месяц стал для меня сущим испытанием – к парням я не ходила: всякий раз встречая Сергея, я бы краснела и чувствовала себя полной дурой. В своей комнате мне было всё невыносимее, даже с учёбы возвращаться не хотелось. Всё больше времени я стала проводить с Дашкой, часто ходила к ней в гости. Постепенно, у меня получилось не вспоминать о произошедшем. И я надеялась, что скоро вовсе забуду Сергея, пока  не столкнулась нос к носу с Миком…
- Привет, - сказал он, - У тебя всё хорошо? Ты куда-то пропала…
Я начала что-то лепетать про занятость на учёбе, но Мик вдруг в лоб спросил:
- У вас с Сергеем что-то произошло?
- Нет, с чего это ты взял? – нагло соврала я, потому что очень боялась, что Миша узнает, что именно произошло. А ещё, что он, по своей доброте душевной, всем вокруг об этом расскажет.
- Да так, просто он говорил о тебе… - уклончиво ответил парень
-Что говорил?! – изо всех сил, я старалась скрыть страх и надежду. Страх – что Сергей рассказал, что я полезла к нему целоваться, надежду – что это он попросил Мика поговорить со мной.
-Да мы просто вчера бухали маленько, - сказал Миша, - я и сказал: что-то Алиска давно не приходила, а Серый вдруг сказал: Алиса больше и не придёт. Вот я и подумал, что что-то произошло.
- А… - внутри меня всё так и закипело. «Ах так? Он решает за меня, куда мне ходить, а куда нет?!?» - захотелось выкрикнуть мне, но я взяла себя в руки и спокойно сказала, - он, наверное, просто пьяный был или  что-то напутал. Я просто как-то забыла о вас, извини, заучилась. Приду сегодня же. Можно с подругой? Хочу с вами её познакомить, она вам понравится.
- Класс! – ответил Мишка, - я как раз с блондинкой расстался! Приводи свою подругу!
На том и разошлись. Я позвонила Дашке, и позвала её в общагу. Мне просто невыносимо страшно было идти к парням одной и видеть Сергея. Я знала, что если рядом будет подруга, мне легче будет держаться.
Здесь следует сказать, что я рассказывала Даше раньше о Сереге, и о пацанах вообще, она знала, что я у Серого в фаворе, но конечно слов «люблю» и «мой» она от меня не слышала, как и я сама от себя. В общем, сказать, что она была в курсе всей истории, нельзя. Но и сказать, что совсем не в курсе, тоже. Наверное, поэтому она не спросила меня: «зачем?», просто пришла, и всё.
К нашему приходу вся компания была в сборе, Мик даже прибрался и принёс гитару – надеялся закадрить новую пассию. Вот только у него ничего не вышло. Дашка впервые была в общежитии и немного дичилась. От парней шарахалась, словно девушка востока, чем ещё больше их привлекала. Запретный плод всегда сладок. А если у этого плода еще и прекрасные длинные волосы, зелёные глаза и осиная талия, то сладости ему значительно прибавляется.
Мик расстарался, играя на гитаре и распевая нежные песни, но Даша лишь скромно сидела в уголке, опустив глаза. Я пыталась болтать с Федей, листать учебник, дразнить подругу и не замечать Сергея. И всё это по возможности непринуждённо. Не знаю, выходило ли у меня, но трудно было чрезвычайно! Я и не заметила, как Сергей стал поддразнивать Дашу вместе со мной, а потом взял её за руку и потащил танцевать под Мишкины песни. Не знаю, как себя почувствовал Мишка, а я себя ощутила свирепым псом, у которого наглый кот из-под самого носа украл лакомый кусочек.
Я смотрела на танцующих, но видела, как и прежде, только Сергея. Вернее, его глаза: он неотрывно смотрел на партнершу. Так неотрывно, что мне казалось, он даже не моргает. Я понимала, что это начало конца. Что с этого момента начинается моя медленная смерть. Не знаю, как Даша, а я уже видела наперёд: он не захочет отпустить её, и когда она всё-таки уйдёт, он найдёт её, и у них начнутся отношения. Не детские игры, как со мной, а действительно отношения. И она получит гордое звание его девушки…
Первая часть моего предположения, сбылась в течение часа: Дашка сорвалась домой, Сергей, не скрываясь ни от кого (уж не мог он не понимать, ЧТО я испытываю, но чувств моих не пощадил), начал уговаривать её остаться. Но он не знал, что за Дашиной скромностью скрывается не кокетство, а строгое мамино воспитание с комендантским часом. Поэтому Дашка всё же ушла, вместе со мной, я же должна была проводить её. Пока шли до остановки, мы молчали. Нет, мы говорили, но о чем угодно, кроме Сергея. Дашка не любила говорить о своей личной жизни. Я это знала. И это меня сейчас очень беспокоило – получалось, что Сергей – уже её личная жизнь…

На первый взгляд, всё встало на место: моё общение с Дашей – только за пределами общежития, я – целыми вечерами в комнате парней. Вот только Сергей стал пропадать в комнате одногруппника. Но я даже была рада этому – мне всё ещё трудно было находиться рядом с ним.
В один из тёмных, холодных  вечеров я, придя к Мику (понятное дело, я теперь к нему ходила…), я встретилась с Серым. По какой-то причине, он не ушёл сегодня из комнаты. Там же были Федя и Оксана. В общем, посиделки в разгаре. Делать нечего, уйти неудобно, я присоединилась. За болтовнёй я не заметила, как Оксана начала подкалывать Мика, на счет бросившей его блондинки.
- Да, я действительно неудачник, - вздохнул Мишка, - вон Алиска, привела мне девушку, а Серёга прямо из-под носа увёл… И самое обидное, как та собака на сене: увести увёл, а встречаться с ней сам не стал. Серый, ну как ты мо-о-ог?!? -  почти прорыдал Мик, упав на колени и схватившись за сердце.
Оксанка засмеялась над его шутовством, Сергей пожал плечами, а Федя только хмыкнул.
- Да она убежала от меня, - оправдался Сергей.
- А она тебе так уж понравилась? – в конце фразы мой голос немного треснул. Не знаю, как я вообще решилась открыть рот в его присутствии.
- Да, - Сергей посмотрел мне прямо в глаза, - она очень красивая. Такая, о какой я всегда мечтал – стройная, длинноволосая… А волосы пахнут просто чудесно!
Сергей бил в самое моё больное место – редкая девушка не мечтает похудеть, и такая фраза на девичий язык переводится, как «я не стал встречаться с тобой, потому что ты толстая, вонючая и почти лысая» - волосы на моей голове не доходили и до плеч, я любила стрижки.
- Странно… – собрав в кулак остатки воли, сказала я, - если она так понравилась тебе, почему ты не попросил у меня её телефон? Разве я не подруга тебе?
- Да всё что-то… - Сергей немного оторопел от моей неожиданной смелости – последний месяц меня и на слово «привет» не хватало, а тут надо же, предложениями разговариваю!
Я взяла со стола ручку, подошла к нему, взяла за руку, и написала на тыльной стороне его мохнатой ладони Дашкин номер.
Мне казалось, я подписываю себе приговор. Но я не видела иного решения. Попробую объяснить: я любила Сергея, Сергей любил Дашу. Значит я, из своей любви к нему, должна была помочь ему быть с ней. Ведь я хотела, чтобы он был счастлив. Ну, то есть, так принято хотеть, если хочешь оставаться хорошей.
Сергей, подбадриваемый друзьями, вышел из комнаты – звонить Даше, а мы остались общаться дальше. Время шло, А он так и не возвращался. Мне было неуютно. Хотелось уйти, но было некуда. Моя комната была вечным полем брани, а я сейчас была слишком беззащитна. Все силы ушли на противостояние взгляду Сергея.
Потом Оксана занялась чтением, Федя отправился в гости к тётке, сказав, чтоб сегодня его не ждали. Мик какое-то время передавал мне все последние сплетни, время близилось к полуночи… Сергей не приходил. В голову мне пришла весёлая, как мне тогда показалось, мысль.
- Ребят, - сказала я, - а давайте Серого разыграем?
- Как?! – с энтузиазмом спросил Миша, обожавший шутки и розыгрыши.
Я посмотрела на него  внимательно и, вздохнув поглубже, решилась на следующую фразу:
- Сделаем вид, что мы с тобой переспали!
Оксана захохотала, не то что бы восторженно, но одобрительно. Это меня подбодрило. У Мика загорелись глаза.
- А как?
- Вам засосы надо друг другу поставить, - подсказала Оксана.
- Блин, девки, - смутился Мишка, - не смейтесь, но я не умею.
- Я тоже, - ответила я, пожалуй, уже жалея о своей идее и желая всё отменить. То есть сама идея мне по-прежнему нравилась, но я вдруг подумала, хватит ли мне смелости дойти до конца.
- Эх, дети… - вздохнула Оксана. Всему вас учить…
В общем, забавно, но засосы нам обоим сделала она. Она же спланировала дальнейшее. Мы должны были лечь спать в одну постель, оставив моё бельё на видном месте. Раздеваться догола я категорически отказалась. План скорректировали, решив, что хватит бюстгальтера, который мы повесили на спинку стула, обычно стоявшего посредине комнаты. Оксана осталась спать на Фединой койке, так как отпускать её и оставаться с Миком одна, я тоже не соглашалась. Заранее решили, как будем вести себя утром, и легли спать. Не знаю, как Оксане, а нам с Миком не спалось долго – панцирная сетка студенческой кровати прогибалась едва ли не до пола, и в эту ямку мы вместе с ним скатывались. Когда я уже решилась все прекратить и уйти, в замочной скважине зашевелился ключ. Мишка обнял меня, прижимая к себе. На его шее лопнула цепочка, и крестик, соскользнув, звонко упал под кровать.
- Алиса, это знак, снимай остальное, будем грешить! – краем губ успел пошутить он, дверь распахнулась и мы замерли, изображая крепкий сон.
Я лежала спиной, что избавило от соблазна приоткрыть глаз, и, соответственно, попасться. Но прекрасно слышала шаги Сергея. Он дошёл до середины тёмной комнаты и резко остановился. Я и сейчас прекрасно представляю картину, заставившую его встать, как вкопанного: на стуле висит женское бельё, залитое лунным светом, по полу беспорядочно валяется мужская и женская одежда, а из-под одеяла на Мишкиной кровати торчат голые спины самого Мишки и девушки, судя по всему, Алисы. Не понятно только, что Оксана делает на кровати Фёдора, впрочем, я думаю, эта незначительная деталь в тот момент в глаза особенно не бросалась.
- Обалдеть!!! – услышала я его ошеломленный шёпот. Такой громкий, что мы бы наверняка проснулись. Если бы спали, конечно. Заворочалась только Оксана.
- А, Серый… - пробормотала она, - извини, я вырубилась… -  и она встала и ушла, как ни в чём не бывало. Словно и не было меня в постели с Миком.
Сергей же лёг отчего-то не на свою кровать, а на Федину, стоявшую как раз напротив нас. Уж не знаю, за нами наблюдать решил, или просто нагретое Оксаной место показалось ему  удобнее, но я себя чувствовала в ужасном напряжении, словно под прицелом, и часов до четырёх я не спала точно. Проснулась я тоже рано – не было семи. Убедившись, что оба парня спят мёртвым сном, я оделась и ушла. Сердце билось так, словно я только что вбежала на девятый этаж без передышки.
Сергей, конечно, никому не рассказал об увиденном. Но днём выловил Оксану и спросил, что произошло ночью в его комнате. Оксана, как и договаривались, отводила глаза и отвечала что-нибудь невнятное. В своей затее, мы пошли методом от противного, решив, что если просто скажем Сергею, что переспали, он поймет, что его дурят. А если после увиденной им картинки, мы станем уверять его, что ничего не было, то, напротив, он подумает, что мы что-то скрываем и его мысли побегут в нужном направлении. Так и вышло. Недостаток любопытства (или избыток гордости?) не позволили Сергею расспрашивать единственную свидетельницу дальше, и он отстал. У нас он, разумеется, ничего спрашивать не стал. Но вот что интересно, со мной он начал общаться почти по-прежнему. По крайней мере, при посторонних. И лишь наедине он стал другим. Если выпадала минута уединения (которого мы теперь, кажется, оба старались избежать), он занимался чем угодно, лишь бы не говорить со мной и не смотреть в глаза. Наша дружба превратилась в жалкую пародию на это слово.
От Даши я иногда слышала, что они созваниваются, изредка гуляют. Он дарил ей небольшие подарки, но она говорила об этом так, словно её совсем не касалось это. Только теперь я понимаю, что она просто боялась сделать мне больно.

IV
…Падает снег, падает снег
Тысячи белых ежат.
А по дороге идёт человек
И губы его дрожат…

Э. Асадов.
Незаметно близился Новый Год.
Сестра Сергея собиралась уехать к родителям, разрешив ему встречать праздник в её квартире. Туда он и позвал всех нас: меня, Оксану, Дашу, Мишку, Фёдора и ещё кучу малознакомых или вовсе мне незнакомых людей. Дашка сразу же отказалась – её мама и в кино-то на вечерние сеансы не пускала, а тут Новый Год в компании молодёжи, на съёмной квартире, да без взрослого ока!  Что до моей мамы, то подробностей она не знала, так как находилась в другом городе.
Не знаю, как Сергей остальных приглашал, а меня так.
Мы столкнулись возле дверей общежития, он схватил меня за руки, и, впервые за долгое время глядя прямо в глаза, сказал:
- Алиса, я хочу, чтобы ты пошла с нами встречать Новый Год! Только не говори, что ты уезжаешь! – мимо нас сновали студенты, задевая, толкая и цепляясь плечами, а он крепко держал мои ладони в своих и смотрел, почти не мигая, ясным взором.
Разве могла я разочаровать эти синие глаза? Пришлось звонить маме и врать, что не смогу приехать, но всё будет нормально, праздник я проведу с Дашей и её родителями.
И что-то зашевелилось в моей душе от этого взгляда… Аппетит пропал напрочь, бессонница стала верной подругой до самого Нового Года.

Думаю, ненужные подробности о том, как мы готовились и строгали салатики, можно опустить. Кто хоть раз встречал новый год в большой компании, примерно представляет весь подготовительный процесс.
Было очень весело, девчонки подготовили какие-то игры и конкурсы, я впервые попробовала вино, потом пиво, потом ещё что-то…
А потом Сергей позвал меня танцевать.
Мы танцевали, я обняла его в танце, видимо, чуть крепче, чем положено подруге, потому что он вдруг сказал:
- Что, Маленький, соскучился?
- Очень… – тихо выдохнула я ему в плечо.
Я была не такой пьяной, как ему казалось… вернее была, но не от вина, а от того что он рядом со мной… В ту самую секунду, я влюбилась в него второй раз.
Я выпила ещё пару бокалов, на его глазах, и несколько вылила, пока он не видел. Я хотела, чтобы он думал, что я пьяна. Чтобы моё безнравственное поведение можно было хоть на что-то списать.
Когда Мишке надоело тусоваться в квартире, он начал подбивать всех идти гулять по городу – погода была чудесная, с новогодним снегом хлопьями, без ветра и не слишком морозная. Мне совсем не хотелось никуда идти. Здесь, в квартире, Сергей был так близко, можно было касаться его, обнимать, уже почти безбоязненно, чувствуя его тепло. Можно взять его за руку и ощутить под пальцами пульс. А на улице, в теплой одежде, теснимые вокруг замерзшими друзьями – мы уже не сможем быть так близки.
Я так подробно пишу это, чтобы стало ясно: не задумывала я ничего коварного.
Просто хотела быть рядом. Любой ценой.
И я притворилась, что мне плохо – изобразила рвотный позыв, и, убежав в туалет, заперлась там.
Мишка долго долбился, просил открыть, говорил, что знает способ облегчить мою участь, но в итоге Сергей сказал, чтоб меня оставили в покое.
- Прочистится желудок и все нормально будет, - сказал он, - идите без меня, я за ней присмотрю.
Мне показалось, или он действительно не огорчился, что пришлось остаться дома, со мной?
Говорят, нельзя наговаривать на себя. Это правда. За друзьями ещё и дверь не захлопнулась, а мне стало плохо по настоящему.
И, когда я всё-таки вышла к Сергею, то притворяться уже не пришлось – лицо было приятного, бледно-зелёного цвета, к тому же ноги подкашивались, меня вело во все стороны. То ли потому что я раньше никогда не пила, то ли потому что сегодня так ничего и не съела…
-Ну-ну, Маленький… - пожалел меня Сергей, - пойдём, уложу тебя спать.
- Нет… - запротивилась я, - мне надо в душ…Тогда легче станет.
И я пошла в душ. На ходу чуть не врезавшись в закрытую дверь.
-Нет, Маленький, - уговаривал Серёжка, - ты же не в состоянии, тебе надо поспать…
-Я в душ!  - настаивала я.
- Ты пьяная, - мягко вразумлял меня он, держа за талию, чтоб я стояла ровно, - как ты собралась в душ, если ты там точно упадёшь?
- Пойдём со мной, - нашлась я. Не то чтобы я не сознавала, ЧТО предлагаю, но прекрасно понимая, что Сергей – это тот человек, которому я могу предложить всё что угодно… И это единственный человек.
- С тобой?!- поразился Сергей, - А ты разве не стесняешься?
- А ты не включай свет, - ответила я, и, вырвавшись из его рук, первой вошла в тёмную ванную, нисколько не думая о том, примет ли он моё предложение. Я просто шла в душ.
Серый вошёл следом.
Он помог мне раздеться.
Он включил воду…
Взял меня на руки и посадил в ванну.
Он мыл меня так нежно, как моют маленьких детей.
Да, если вас это волнует, он залез ко мне в ванну. В трусах.
И вовсе не приставал ко мне.
А я вдруг протрезвела и замолчала, прекратив нести чушь.
Я осознала серьёзность ситуации – я впервые голая с мужчиной. С мужчиной, который вообще-то встречается с моей подругой. Но для того, чтобы быть с этим мужчиной, я готова пожертвовать  многим. По крайней мере, подругой точно…
Знаете, что видно в ванной, когда выключен свет? Абсолютно ничего. Можно с лёгкостью вообразить себя на горном озере или у прекрасной реки…
Сергей завернул меня в полотенце и унёс на диван.
После душа мне действительно стало легче.
Он лёг рядом, укрыв себя и меня махровым пледом.
Мне кажется, в этот момент я была почти самой счастливой девушкой на свете.
Почти – потому что была одна деталь. У детали были зелёные глаза и звали её Даша.
Я не могла забыть о её существовании.
-Ты со мной… - тихо прошептала я.
Серёжка ответил поцелуем в висок.
-Ты мой? – ответом поцелуй в кончик носа, - Сергей… Ты – мой. Если я узнаю, что ты вновь с Дашей – я вырву её зелёные глаза, и принесу тебе в коробочке. – страшные слова, особенно если учесть, что в тот момент я была готова это сделать. В эту секунду я даже не любила, я жаждала его так сильно, что не остановилась бы ни перед чем. И это поистине страшное чувство…
Он лишь тихо засмеялся в ответ и перевернулся на спину.
-Почему ты отвернулся от меня? Ты обиделся?
-Нет, ну что ты, Маленький мой… - он снова повернулся ко мне и, обняв, прижал к себе, -  Иди ко мне, Маленький…
Как же больно мне теперь писать это нежное слово… И то, что произошло дальше, стало тому причиной.
Я чувствовала, что вот-вот он поцелует меня. Свершится то, чего я так хотела когда-то, и что будет дальше тоже представить можно, хотя бы теоретически. Всё это неплохо, всё это хорошо даже, ведь Сергей – тот человек, которому я доверяю больше, чем кому либо, тот, кого я люблю больше всех на свете, тот самый и всё такое, но… Но прежде, я хотела узнать ответ, на мучавший не первый месяц меня вопрос:
-Сергей, кто я для тебя? – голос прозвучал уверенно и смело, аж самой понравилось.
-Ну… - надо ли говорить, что отвечал он мне шёпотом, касаясь губами моего уха, так только признания в любви шептать, - ты, конечно, младше меня, но... Похоже, в чём-то опытнее… Ты как бы учебное пособие… - на полуслове он потянулся губами к моим губам, но не нашёл их там, где они только что были – уже и меня самой рядом не было, я молнией вскочила с дивана, ничуть не стесняясь своей наготы.
- Я тебя ненавижу, Сергей. – еле слышно выдохнула  я и, почти так же быстро, как выскользнула из объятий, отыскала свою одежду, кое-как натянула на себя, и выскочила из квартиры, схватив пальто.
Я шла по новогоднему, сияющему огнями салютов городу, и ревела в голос от ненависти и тоски.
Я даже не знаю, кого ненавидела больше…
Сергея, который так гадко назвал меня?
Дашу, вставшую на моём пути к его сердцу?
Или себя, задающей ненужные вопросы в неподходящий момент, и придумывающую дурацкие розыгрыши, после которых любимый считает меня «в чём-то опытнее»?..
Шапку я забыла у Сергея, или потеряла на лестнице, даже не знаю. Непросохшие волосы смерзались в сосульки, а мне было все равно. Я была бы рада совсем замерзнуть где-нибудь под ёлочкой, но холод был несильным.
Молодым девушкам опасно ночью бродить по городу, да ещё в праздник, когда на улице так много пьяных. Но, к моему сожалению, со мной ничего не случилось, и я всё-таки прибрела к общаге.
Это был самый счастливый и самый ужасный Новый Год в моей жизни.

V
Я за ним, извини, Гордость
Я за ним одним, я к нему одному…

Ирина Дубцова.
Когда я сказала, что готова пожертвовать для Сергея многим, я не перечисляла весь список жертв. Не буду и теперь, скажу лишь, что гордость в него тоже входит.
Да, я простила его. Ну не то чтобы совсем уж… Но к весне я всё же начала с ним здороваться, тем более, что после новогодних каникул он извинился. То ли по моей реакции он тогда всё понял, то ли Мика припёр к стенке, но он явно знал, что не такая уж я и опытная, и  понимал, что сильно обидел меня тогда. И слова подготовил подходящие, но я не стала его слушать. Может, надеялась, что он за мной ещё будет ходить и умолять о прощении? Но он не ходил больше. Только здоровался всякий раз при встрече, не смотря на моё гордое молчание. И вот, весной, я ответила ему. Так постепенно мы начали разговаривать. Не то чтобы стали друзьями, как в самом начале, и  даже не такими «друзьями на людях», как были потом. Я просто стала говорить с ним иногда.
Не сказать, чтобы моё чувство отпустило меня, но оно засело так глубоко внутри, что я сама его почти не ощущала. Я по-старому общалась с Дашей, совсем забыв, как собиралась положить её глаза в коробочку. Правда, у меня началось раздвоение личности: днём я радовалась, что они вместе, улыбалась, помогала подруге советами, когда было нужно. А ночью зарывалась головой в подушку, чтобы не заплакать от бессилия. Подходила к окну и смотрела в чёрное ничто. Вновь и вновь мучила себя вопросом: «Почему же он не любит меня? Что он в ней нашёл?!?» я не знала, где найти  ответ, и где настоящую себя…
Я никому не могла рассказать об этом. Никому. Понял бы кто? Слишком  личное. И не слишком приглядное. И всё-таки, это моё чувство. И оно было во мне. И оно было сильным. Оно ещё не заглушало разум, но, видимо, пыталось. Она говорила о нём… я сама спрашивала. Она говорила о нём. Я подкалывала. Веселилась вовсю. А самой хотелось зареветь и убежать… куда? К нему. С плачем броситься в объятия и, уткнувшись головой ему в грудь, почувствовать, что всё это неправда, что он любит меня, меня!!!
Но некуда было бежать. Он не ждал меня нигде, чтобы прижать к груди и успокоить. И я продолжала слушать её и шутить… правда шутки выходили какие-то злые… Оставаться хорошей получалось не очень.
Глупо ловить себя на том, что сидишь и мечтаешь, как замечательно будешь жить с парнем своей подруги. Я писала стихи. О том, о чем мечтала. Это были даже не стихи, а ворожба, как будто своими заговорами я пыталась обмануть реальность.
Когда я долго не слышала его голоса, не встречала его в общежитии, начинала реветь сутками, даже не пытаясь объяснить себе причину. Обижалась на него зачем-то, когда он звонил ей, словно бы он мог позвонить не ей, а мне. Но ведь глупо было обижаться, глупо! Кем была ему  я, и кем она?
Она говорила о нём, а моих сил становилось всё меньше, их  хватало уже только на то, чтобы слабо улыбнуться в ответ и отвернуться, чтобы она не заметила навернувшихся слёз.
Я любила его? Или просто ревновала? Я сама уже не понимала…
Почему всё было так хорошо тогда, вначале, и всё стало так плохо потом? Мы были друзьями… такими близкими, что с трудом можно было назвать просто друзьями. А кончилось тем, что мы стали почти врагами.
Когда мы встречались, я смотрела на него и всё чаще думала, что у него тоже раздвоение личности - он совсем не такой, как тогда со мной в постели, в моих объятиях… Я  понимала, что тогда он был искренен. Да, он сказал плохие слова, он сделал мне больно… Но он был откровенен. А в общежитии, среди друзей, или даже наедине, нельзя уже было понять, что он на самом деле думает.
Незаметно к нам подкралось лето… Я всё реже общалась с Дашей, потому что всё больше сидела дома и готовилась к сессии. Ах да, забыла сказать, ещё после нового года я добилась, чтобы меня отселили от моих злобных соседок, и теперь жила с нормальной девочкой, в «двушке». Подругами мы не были, но очень неплохо ладили.
С Дашей же отношения почти совсем испортились. Я тайно ненавидела её, она мне была как соринка в глазу… Глупая! Разве же дело было в Даше? Я ничего не стоила для него, но и она не стоила тоже… Просто ей как-то легче было это выносить. Но разве это повод ненавидеть? Я была ужасно злая и глупая! Да, наверное, и осталась такой…
Думаю, подруга чувствовала моё отношение, потому что всё чаще в её голосе звучал сарказм и презрение. А может просто обида?
Я закрыла сессию досрочно, ничего не сказав маме, решив устроить сюрприз, когда Дашка рассказала, что Сергей позвал её в деревню, отмечать его день рождения, но она не сможет поехать из-за того, что мама ни за что не отпустит.
-А ты бы хотела? – спросила я.
-Да что там делать? – ответила она вопросом на вопрос.
- Я бы съездила, - пожала плечами я.
-Ну едь, если позовёт, вы же друзья… - её слова звучали как-то зло.
И всё же, она как в воду глядела. Через пару часов, я получила от Сергея аналогичное предложение. Наверное, он просто уже спланировал, как приедет в деревню с девушкой, куда пойдёт и чем будет заниматься… А Дашка так вот подвела. Вот и позвал меня. Хотя звал как-то странно.
-Звал Дашу в деревню, а её мама не пускает, - начал он.
-Да, она говорила, – ответила я, - Жалко. Ты, наверное, очень расстроился…
-Да… - буркнул Серый, - может, ты поедешь со мной? – он улыбнулся насмешливо.
-Ты серьёзно? – я не поняла, шутит он или нет.
-Да это не важно. Ты  всё равно бы не смогла! – дразнил он, - Ты же тоже маменькина дочка! Скажешь: «ой, мамочка не пустит меня к чужому парню!»… - последнюю фразу он постарался сказать женским голосом, чем окончательно разозлил меня.
-Ах так?!? – я возмутилась, - Я – смогу! Я поеду с тобой! А маме я просто скажу, что задержусь в городе!
И тут же, достав телефон, позвонила маме и на ходу сочинила печальную историю о несданном экзамене и пересдаче первого июля, вместе с ней посожалела, что не смогу приехать на каникулы пораньше, торжествуя, повесила трубку, уверенная что «уела» Серого. Но Серёга тоже торжествовал. Я вмиг поняла, что это была провокация, чтобы не пришлось меня уговаривать, но решила наплевать на эту деталь. Я вдруг заметила, что мы совершенно одни в комнате, и при этом нормально общаемся и смотрим в глаза друг другу.

Настал час икс – мы поехали к Сергею. Поехали на машине его сестры. Вместе с ней и её ребёнком. Сестру дожидались с работы, поэтому выехали довольно поздно. Серый был за рулём, поэтому болтать с ним было нельзя. Сестра  (Вика) не была занята управлением автомобиля, но ещё при знакомстве у машины успела показать себя весьма стервозной дамой («мне плевать, как зовут твою девочку, садитесь быстрее!»), к тому же, неразговорчивой («советую ехать молча, я не люблю разговаривать в дороге»). Но даже она не могла омрачить моего хорошего настроения – я решила, что неплохо проведу время, созерцая меняющийся за стеклом пейзаж.
Сидя на переднем сидении, я только и успевала крутить головой: повсюду были такие прекрасные горы, сосны, из  земли торчали камни, поросшие малахитовым мхом. Дорога петляла и, казалось, что мы катаемся по кругу, а какой-то безумный декоратор успевает менять вид за окном.
Часа через четыре мы приехали в какую-то деревню. Я не решалась в присутствии Вики задавать вопросы, но из их диалога поняла, что нужная нам деревня находится на другом берегу реки, моста нет, а на паром мы опоздали, и придётся ждать следующего, который будет лишь через три часа. Чтобы не торчать всё это время в машине, мы отправились к их дальней родственнице. Ею оказалась древняя старушка, у которой дома не было даже телевизора. Посидев немного у неё, Сергей от скуки повёл меня гулять. Я с радостью отправилась подальше от нервной Вики.
Мы шли по узким улицам, больше похожим на аллеи, из-за деревьев в палисадниках каждого домика.  Я шла и думала, что счастлива, вот уже пять часов подряд! Тёмные  ветви над головой вились, как цыганские кудри – густые и спутанные. Мы шли по чужой деревне, и я, в наступивших сумерках,  нисколько не боялась, потому что моя ладошка была в Серёжкиной руке. И на душе было хорошо-хорошо от этого! И мне не нужно было играть какую-то роль, казаться лучше, чем я есть на самом деле… Сергей – лишь друг, и с ним мне можно полностью расслабиться.
Далёкие фонари нежно светили нам глазами. Вдруг Серый остановился.
- Ты не заметила, какие здесь яркие звёзды? – спросил он, задрав голову, - В городе таких не бывает.
Я тоже посмотрела вверх, на усыпанное белыми искрами небо.
Потом он говорил  мне про созвездия, которые знал и учил их находить. А я всё время путалась, потому что мысли мои были дальше звёзд. Вернее, мыслей совсем  не было. Просто было очень сладко на душе. Я, пообещав себе, что мы ещё сочтёмся, отпустила всю свою боль и обиду на этого человека, чтобы просто быть счастливой сейчас, в эти сладкие минуты.

На следующий паром мы приехали даже раньше. Заехали, за нами подняли трап (или как это называется?) и паром отчалил.
- Нам обязательно сидеть в машине? – после прогулки я приободрилась и немного осмелела.
-Нет.
Мы с Сергеем вышли и отправились бродить по парому. Сергей снова взял меня за руку. Мы ушли в конец палубы, откуда было видно толкавший нас катер. Я подошла к перилам, чтобы получше рассмотреть его. От реки тянуло сыростью и холодом. Сергей подошёл сзади и обнял меня. Мы стояли и смотрели на волны. Если прижмурить глаза, волны становились похожими на спины каких-то чёрно-синих животных, беспорядочно бродивших вокруг парома. Я почувствовала, как Сергей осторожно, стараясь, чтобы я не почувствовала, уткнулся носом в мои волосы и вдыхает их запах. Мне стало очень уютно и хорошо от его тихого дыхания. Над нами простиралось огромное черное небо, полное звёзд. Даже млечный путь в эту ночь для нас расстелили!
-Я не хочу никуда приплывать, - тихо шепнула я самой себе, но Сергей, кажется, услышал, потому что крепче прижал меня к себе, - Я хочу плыть так долго-долго…
Но мы приплыли. Сели в машину и поехали дальше.
Поездка не надоела мне, но весьма утомила. Хотелось спать, глаза сами собой закрывались. Свет фар выхватывал из темноты какие-то хвойные деревья, которые строго взирали на нас, недовольные тем, что мы потревожили их ночной покой… Впереди упругими звёздами ночных огней засверкала, наконец, Серёгина деревня.
Родители Сергея оторопели, увидев меня – похоже, он не предупредил их, что привезёт кого-то. Впрочем, они быстро взяли себя в руки. Мама тут же начала расхваливать меня: «какая красавица», «ой, какая хорошая девочка!» - видимо приняв  за невесту Серого. Мне было смешно и неудобно. Мы с Викой переодевались в другой комнате, когда я услышала его слова:
- Мама, она мне друг. И просто хороший человек.
-Расставил все точки над Ё! – прокомментировала с сарказмом Вика.
Я промолчала, пытаясь расслышать ещё что-нибудь о себе. Но тщетно.

Домик у Серегиных родителей оказался весьма тесным. Со спальными местами тоже был напряг – родители давно привыкли жить одни,  и много гостей к ним не приезжало. В принципе, у них было два дивана – обычный и мини, на каждый по два человека. Но в том-то и дело! Мама Серого предложила мне выбор: спать с Сергеем на одном диване, или же он ляжет с племянником, а мне достанется Вика… Думаю, понятно, кого я выбрала… Диван был достаточно широк и нам дали два одеяла, поэтому, в принципе, ничего особенного в нашей ночёвке не было. Вернее, не должно было быть.
Дело в том, что пока мы бродили по парому, я очень замёрзла, и потом, пока ехали до деревни, ноги так и не отогрелись. И даже когда я легла в постель, они были ледяными. Может, сказалось ещё и то, что доставшийся нам диванчик стоял в сенцах. Самый верный способ  отогреть ноги – поставить их в таз с тёплой водой. Но мне было неудобно просить об этом ни Сергея, ни его родителей (к слову, его папа был характером, как Вика, и говорить в их доме я уже просто боялась). В общем, времени прошло ужасно много, мне показалось, что все давным-давно уснули, а я не смыкала глаз. Пыталась считать до ста, но затея оказалась бесполезной – с холодными ногами уснуть оказалось невозможно. Я тяжело вздохнула, не зная, что же мне делать…
-Не спишь? – раздался Серёгин голос в темноте.
-Нет.
-Почему? – спросил он.
Я честно созналась.
-Иди сюда, мерзляка, - позвал он, - любое холодное тело согревается другим телом.
Мы сложили два одеяла и, придвинувшись друг к другу, накрылись обоими. Я развернулась к нему спиной и прижалась  ступнями к его ногам, чувствуя, как наконец-то отогреваюсь.
-Спи, - сказал Сергей, - Завтра много чего предстоит.
И он обнял меня. Это движение вышло скованным. Словно он боялся, что я сброшу его руку, или подумаю что-то лишнее. Я не сбросила. Но напряжение в его руке меня удивило. Когда люди так боятся, что о них подумают что-то лишнее, то обычно это «лишнее» существует на самом деле.
С этой мыслью я уснула. А проснулась от ужаса.
Сергея не было рядом. Я не знаю, почему это так напугало меня – мало ли куда человек отлучается ночью. Вокруг стояла звенящая тишина, какая бывает только в деревне. Луна светила прямо в окно. Место, где лежал Сергей, ещё не остыло, и проснулась я не от холода, а действительно от страха. Не знаю, чего я боялась в тот момент. Что Сергей не вернётся, а выйдет Вика и задушит меня? Бред конечно. Я не помню, чего боялась, помню лишь ощущение.
Я села в постели с твёрдым намерением идти искать Серёжку. Прислушалась и затаилась. Через какое-то время услышала чьи-то тихие шаги и испугалась ещё больше. Дверь с улицы тихо стукнула и вошёл Сергей с фонарём в руках.
-Чего ты не спишь? – удивился он.
- Я испугалась… - сердито ответила я, нырнув в постель. Сердито – потому что не смогла соврать, и пришлось сознаваться в таких детских чувствах.
Серый засмеялся, выключил фонарь и лёг рядом. Мне вдруг тоже захотелось обнять его, но я боялась. Не будь у нас прошлого, я была бы смелее. Я не знала, какие последствия могут быть у этих объятий, и не скажет ли он «Никогда больше этого не делай».

VI
Сходятся синие сумерки,
Полные тихими думами,
Так почему-то особенно
В сумерки хочется счастья…

Л. Ошанин.
Следующим днём был день его рождения. Сергей хотел отметить его на реке. Он позвал двух своих  друзей, кстати, одним из которых был пришедший из армии друг Лёха, о котором он мне когда-то рассказывал, а второго звали Андрей. Лёха взял с собой ещё брата, А Андрей девушку. Мне было всё равно, хоть чёрта рогатого, главное, что Вика с нами не пошла!
Река была недалеко от деревни, но какой интерес отдыхать за огородами? Конечно же, выяснилось, что просто необходимо ехать на какое-то особенное место – там и рыба клюёт лучше, и пляж с песочком, и народу никогда не бывает. Лёха взял у отца машину – Жигули первой модели, и после обеда мы поехали (я опущу подробности, как мы ехали в «копейке» вшестером).
Пляж и правда оказался замечательным – песок был почти белый, горячий от  солнца. Было очень приятно ходить по нему босиком, особенно вечером, в наступавшей прохладе. Прорыбачив до сумерек, мальчишки разожгли костёр, установили палатки и достали алкоголь. Мы с Леной (девушкой Андрея) пить отказались. Я после злополучного празднования Нового Года вообще решила не пить, а Лена, как выяснилось позже, в приватной беседе, была беременна.
Парни расселись вокруг огня, болтая о чём-то. А мы с Леной пошли погулять по берегу. Там-то она мне и поведала о своём положении и о скорой свадьбе. Она была милой девушкой, но я слушала её в пол-уха – меня захлестнула третья по счёту любовь к Сергею. Мы присели на какую-то корягу, Лена рассказывала очередную историю из жизни, а  я смотрела на Серого, сидящего поодаль, у костра, в кругу друзей. Я смотрела, и поражалась тому, как он прекрасен. Я любила его лицо – в целом, и каждую черточку в отдельности. Я любила каждую клеточку его тела. Я видела все его недостатки, но и их любила тоже. Он вдруг стал для меня эталоном мужской красоты. Я поняла, что уже давно равняю на него всех встречных мне мужчин. Волосатые руки. Немного крупная голова. Небольшой животик. Всё это когда-то раздражало меня в облике мужчин, и всё это я так сильно любила теперь. Мне хотелось перецеловать каждый квадратный сантиметр его идеального в своём несовершенстве тела. Мне хотелось впитать его в себя или самой полностью раствориться в нём – казалось, только так я могу унять бескрайнюю тоску по нему. Тоску, которая бередила мне сердце даже теперь, когда он был так близко.
Он то смеялся, то говорил что-то, я не слышала, а только видела, как движутся его губы, и больше всего на свете хотела прижаться к ним своими губами. Я хотела взять его за руки и смотреть в его необыкновенные глубокие глаза, синие как речная вода, с чёрными, расширенными в темноте зрачками. Я хотела заплакать и попросить у него прощения за всё. За всё что угодно… Только бы он позволил мне быть рядом, служить ему как жрица и смотреть, смотреть на него вечно! В эти минуты я пожалела, что тогда, в Новый год, ушла от него. Пускай всё было бы не так хорошо, как мне хотелось, но это было бы… А теперь он далёк от меня, хотя и так близок…  Я знала, что схожу с ума… И чтобы как-то остановить это, ушла спать в палатку, сославшись на головную боль. Но сон не шёл ко мне. А сумасшествие не проходило. Я всё так же любила его, и ненавидела себя – за то, что однажды не воспользовалась возможностью быть с ним. Хотя бы одну ночь. Я лежала, молча плакала и молилась. Но не богу, а Сергею… Я шептала беззвучно: «Напейся, милый, пожалуйста, напейся!» - я решила, что если он будет пьян, то будет спать крепче, и я смогу поцеловать его, хотя бы во сне. А если он и почувствует, то подумает, что ему приснилось.
Мне было слышно всё, что они говорили – шутки, тосты, истории… Мне было грустно лежать одной в темноте, но я не выходила – я сейчас не смогла бы скрывать свои чувства.
Вдруг я услышала голос Сергея:
- Пацаны, что-то я вообще пьяный… Пойду-ка я спать.
Я мысленно запрыгала от радости – кажется, мои молитвы были услышаны…
Сергей залез в палатку, стянул джинсы с футболкой и лёг.
Я слышала, что он ворочается и никак не засыпает.
- Не спится? – спросила я.
-Ух! – удивился он, - а ты чего не спишь.
- С вами поспишь… - ответила я.
- Я жутко пьяный, - сообщил Сергей.
-Значит, можно делать с тобой всё что угодно? – весело спросила я, просто радуясь тому, что мы вместе наедине.
-А что ты собираешься делать? – спросил он.
-Я буду тебя мучить! – с этими словами я набросилась на него и начала щекотать.
Он ответил мне тем же. Мы совсем разбесились. Не знаю как ему, а мне было весело. И конечно очень приятно, что он прикасается ко мне. Я сидела на нём верхом и в шутку душила, когда услышала шаги рядом с палаткой – Андрей пошёл в кустики. Видно, ему тоже было что-то слышно, потому что он сказал:
- Вы конечно «просто друзья», но не надо делать вид, что палатка трясётся от ветра!
Его слова отрезвили меня, как пощёчина. Я вдруг подумала, а действительно, как всё это выглядит? Ну, Сергей, предположим, пьян, а я? Сейчас и до него дойдёт и он скажет: «Алиса, ты что обалдела? А ну быстро слезай, и спать!»
Но Серый сказал:
- Андрей, иди на фиг!
Мне вдруг на секунду показалось, что Серёжка не так уж пьян… или не пьян вовсе… по крайней мере, он явно пытается казаться пьянее, чем есть на самом деле. Но зачем?
Продолжая сидеть на нём, я перестала беситься и посмотрела ему в лицо – глаз в темноте почти не было видно, по крайней мере, взгляда. А он вдруг сбросил меня с себя, повалил, и мы начали бороться. В какой-то миг наши лица оказались очень близко, мне даже показалось, он потянулся губами к моим губам, но замер. Мгновение длилось, он не двигался, но и не отпускал меня. Мне снова до боли захотелось поцеловать его, но было очень страшно – однажды, я уже пыталась это сделать… И если я сейчас поцелую его, то вновь могу потерять. Но с другой стороны, как можно потерять то, чего не имеешь? И всё-таки, мне невыносимо будет завтра встречаться с его взглядом, если сейчас я поцелую его, а он не ответит. И будет избегать или презирать меня. И вдруг я вспомнила, что  он тоже когда-то пытался поцеловать меня. И как знать, может тоже сейчас боится? Страх во мне боролся с желанием, и желание, кажется, побеждало, но всё-таки, я решила подстраховаться.
- Сергей, ты очень пьяный? – спросила я.
- Ну да… - ответил он, почти неслышно, всё так же в каких-то сантиметрах от моего лица, - А что?
- А… - я сделала паузу, решаясь на следующий вопрос, - Завтра ты будешь помнить о том, что было ночью?
-Ну… - он тоже сделал паузу, - если надо, то буду помнить, а если нет – всё забуду.
Мне показалось, что он вообще не пьяный…
Я собралась с духом, и поцеловала его.
А он меня оттолкнул… Шутка! Конечно же нет! Как мог он оттолкнуть меня после такого дипломатического вступления? Он впился своими губами в мои и крепко сжал в объятиях. Это мгновение стало поистине лучшим в моей жизни! Душа моя ликовала – ведь он ответил на мой поцелуй! Значит теперь всё будет иначе! Теперь всё будет хорошо! Так же хорошо, как в моих снах! А Даше мы всё расскажем, и она поймёт, она должна понять, ведь она не любит его так сильно как я…
Потом он начал стягивать с меня одежду, ласкать руками и губами… Я услышала, как на улице начался дождь – крупные капли застучали о потолок палатки. «Я запомню этот дождь на всю жизнь…» - подумала я. А вот о том, что кто-то может прийти я не подумала. И когда мы услышали крики и топот бегущих ног, это стало неожиданностью для нас обоих.
В принципе, все бежали прятаться во вторую, пустую палатку, к нам бежал только Лёха. Я подумала, что сейчас Серый скажет ему подождать пока мы оденемся, в конце-концов, он его лучший друг и должен всё понять… Но Сергей, преградив вход в палатку, закричал навстречу другу:
- Блин, Лёха, я сигареты у костра забыл!!! Они намокнут, принеси! - и тут же мне шёпотом, - Где мои трусы?!?
Ха, как будто это я их снимала…
В этот момент у меня мелькнуло две мысли, первая о том, что Сергей не курит, а вторая, что НИЧЕГО не изменится. Если он даже Лёшке боится раскрыть происходящее между нами, значит, продолжения не будет –  он не считает меня своей девушкой. Да кем он вообще меня считает?!?
Вот так, в одну ночь я снова стала самой счастливой, а потом самой несчастной. Лёшка прибежал быстро, но мы успели кое-как одеться. К счастью (к чьему?!), в темноте не было видно, какие мы встрёпанные.
-Ну, Серый, ты допился… - проворчал Лёха, - ты же не куришь, какие сигареты?!
-Да приснилось, - засмеялся Сергей,- ложись тихо, девчонку разбудишь, - я притворялась спящей.
Парни улеглись, Серёга прижал меня к себе так крепко, что было трудно дышать, но так было даже лучше – иначе бы я не уснула. Мне хотелось забыться и поверить, что мы принадлежим друг другу.
Мне было хорошо лежать с ним, я уже смирилась, что всё останется по-старому. Единственное, что расстраивало меня – что Лёха пришёл слишком быстро. Что теперь мы просто уснём. А потом эта ночь кончится и больше никогда не повторится. Я догадывалась, что утром он вновь будет вести себя так, словно ничего не было…
Мне показалось, что Лёшка уснул.
-Спишь? – шепнула я Серому.
-Да, - одними губами ответил он, - И тебе советую. Нам завтра в город возвращаться.
-Я не хочу спать, - ответила я, - Потому что мне жаль этой ночи. Завтра ведь всё вернётся, и продолжения не будет…
-Поверь, будет… - тихо ответил он.
Я не поверила.
- Алиса, ты можешь заткнуться? – зло сказал Лёха, - я спать хочу!
- Сам заткнись, - вежливо ответила я, и продолжила Сергею, - давай не будем спать?
- Ладно, вам нужнее… - непонятно пробормотал Лёшка и, взяв одеяло, вылез из палатки.
Мы с Сергеем сделали вид, что ничего не заметили.
- Алис, спи, мне завтра машину вести, я должен поспа…
Но я начала его целовать, не дав закончить фразу.
Мне хотелось сказать, как сильно я люблю его, но я не хотела – такие признания провоцируют хоть на какой-то ответ, а я знала, что ответить ему мне нечего. Вдруг он высвободился из моих объятий и сказал:
-Алис, не надо… Я тебя тоже люблю… Давай спать…
И прижал меня к себе. Моё сердце забилось в два раза чаще – он любит, любит! Смущало лишь слово «тоже». Разве я говорила, что люблю его? Впрочем, наверняка он и сам знает.
Мы обнялись и уснули. И это был очень сладкий сон!

Утром я первая пошла к реке умыться, и увидела Лёху, сидящего у догоревшего костра, с красными от дыма глазами. Я так и не поняла, спал ли он в эту ночь.

VII
Только зачем? Просто молчи,
Сердце, о ком ты плачешь и кричишь?
Ведь он тебя не приручил, совсем не приручил!

Виктория Дайнеко.
Этот день совсем был не похож на вчерашний. Погода была пасмурной. Небо серым. От реки тянулся туман. Не пропал он и днём, когда, ожидая парома, мы стояли с Сергеем на берегу. Он держал меня за руку и смотрел на воду, а я оглядывалась назад, я чувствовала, что уезжаю отсюда навсегда, и от этого на душе было очень тоскливо.
-Сергей, - тихо сказала я, - Пожалуйста, пообещай мне, что я ещё вернусь сюда? Я не прошу тебя сдерживать это обещание, ты просто пообещай…
-Глупенькая, – улыбнулся он, конечно, вернёшься! – и обнял меня, но не как ночью, а легко, по-дружески, одной рукой на секунду притянув к себе. Так же легко он обнимал меня когда-то на балконе.

Мы приехали в город и разошлись по углам, как незнакомые люди. С неделю я торчала в опустевшем на лето общежитии, ждала, что придёт Сергей… он не пришёл. Потом кто-то сказал мне, что он защитил диплом и съехал с общаги. Я уехала к маме.
За лето он ни разу так и не позвонил мне. Дашке, впрочем, тоже…
Прошло почти полгода с его дня рождения, он так и не проявился. Я знала его телефон. Узнала у Мика даже его адрес. Но это было бесполезно – несколько раз я пыталась звонить, но он не брал трубку. И, конечно, никогда не перезванивал. Я знала, что с Дашей он порвал. Ну не то чтобы прямо так – просто перестал звонить ей. А она ему сама никогда не звонила. Я даже не знаю, переживала ли она по этому поводу – слишком уж чёрствыми стали наши отношения.
За мной начал ухаживать совсем взрослый парень, лет на восемь старше меня. Его звали Женя. Я по прежнему хотела видеть рядом только Серого, о чём и сказала Женьке – мол, люблю одного гада, который мне не звонит даже. Но сделать с этой любовью ничего не могу, поэтому мы можем быть только друзьями. Женя согласился. Он сказал, что любит меня и хочет быть рядом, в качестве кого угодно. Сказал, что верит, что однажды я забуду Сергея, и он этого дождётся. Так Женя стал моей жилеткой, в которую я плакалась. Он преданно выслушивал все мои истерики, утешал, когда я плакала от невыносимой тоски, и всё время возил по городским достопримечательностям, надеясь таким образом отвлечь меня.
Однажды, почти под новый год, мы с Женей сидели у реки в его машине, глядя на отражение в воде цветных огней моста. Я снова плакала.
-Мне кажется, он никогда меня не любил… - всхлипывала я, - Но тогда зачем он сказал, что любит?!
-Так не может больше продолжаться! – вскипел Женя, - Пора поставить точку в этой истории! Поехали к нему!
-Зачем? – я испугалась, что Женя хочет подраться с Сергеем.
-Не бойся, - угадал он мои мысли, - морду ему бить я не буду, если ты не захочешь, просто задашь ему в лоб все свои вопросы! Ты никогда не успокоишься, пока не узнаешь ответы.

И мы поехали к Сергею.
К дому я подошла одна. Звонить не стала – всё равно ведь трубку не возьмёт, а написала смс: «Я внизу. Выходи.»
Он вышел.
- Ты почему без шапки? – строго спросил он, как будто сейчас это было самым важным.
А я стояла, не в силах вымолвить ни слова. Он был такой потрясающе красивый!!! Мне хотелось полюбоваться на него, ведь мы так долго не виделись. Наконец я справилась с собой, и спросила:
-Сергей, ты любишь меня?
Он подумал, но совсем недолго.
-Да, пожалуй… - он помолчал, - ты очень близкий мне человек. Я люблю тебя как… Как сестру. Да.
- Лучше бы ты просто сказал нет… - пробормотала я и, быстро обняв его, побежала прочь. Он не останавливал.

Эта встреча вряд ли что-то изменила. Точка так и не была поставлена, по крайней мере, я её не ощутила. К весне Женя нашёл себе девушку по возрасту и женился. Я почти не заметила утраты.
С Дашкой мы разошлись навсегда. Она не искала со мной общения, а я не могла простить ей то, что она была девушкой Сергея. Так и учились в одной группе пять лет, делая вид, что едва знакомы.
Мик бросил институт и уехал в столицу, говорят, устроился куда-то в театр. Федя кстати, уехал вместе с ним – они теперь пара. Оксана тоже не доучилась, очень выгодно вышла замуж, и я потеряла её из виду.
Сергея я больше не видела, и ничего о нём не слышала. Я до сих пор не могу поверить, что он так легко забыл обо мне. Непонятно, как же так устроен этот мир? Почему я ничего не значу для человека, который был для меня всем? Из-за этого человека я потеряла подругу и вела себя безнравственно и даже подло.
Говорят, были случаи, когда люди попав на необитаемый остров и оставшись без пищи, становились людоедами. Если они возвращались домой, их судили. И даже оправдывали. Потому что никто не знает, как повел бы себя, оказавшись на месте людоеда. Можно судить тех, кто совершил зло, но нельзя оправдать тех, кто еще не был на месте злодея. Как знать, может завтра вы пойдёте по улице и столкнётесь со своей безумной любовью? Я свою пережила, и знаю на что способна. Ну а вы?
«Всё проходит, и это тоже пройдёт»  - поистине великое изречение. Пускай у меня пока не прошло, но рамка, где стояло наше общее фото, разбилась. Сама собой. Не знаю как. Я так берегла её, а она разбилась. Наверное, неспроста. Так было надо. Это как чьи-то тихие слова: «ты забудешь его.»
Да, я забуду его. Его, но не тот самый счастливый дождь в моей жизни. Я теперь полюбила дождь. Я улыбаюсь ему, как старому знакомому. Он самый близкий друг мне, ведь только он знает, как безумно я любила...

Юлька
Холодно…  Так холодно, что не греет кофе. Так холодно, что не греет  оставленный ею свитер. Так холодно, что не согревает   дыхание. Это от того что замёрзла душа…
Дождь. Серый и противный. Дождь с ветром. А вчера было всё иначе: вчера было солнце… Вчера  была она.  Вчера было ВСЁ иначе…
 
I
Май звенел птичьими голосами и сигналами машин, сверкал осколками стёкол и дурманил запахом яблонь.  Я подошла к распахнутому настежь окну. Я стояла и смотрела на весну. А весна смотрела на меня. Мы были довольны друг другом: я – её теплом, весна – моим счастьем.
На улице  было так хорошо! Светлое ещё небо томилось в преддверии вечера. И мне казалось, что скоро должно что-то случиться! Во всех домах были открыты форточки и двери – люди впускали в дом дыхание весны.  Ветер  был ещё прохладный, но уже ласковый. К тому же, на мне был юлин свитер, и я не могла  замерзнуть даже в лютый мороз!
Меня переполняли только самые светлые чувства, хотелось петь и танцевать… Я включила музыку и закружилась по комнате – слава Богу, моя соседка по комнате, Анька где-то гуляла и не могла видеть моих плясок. Я остановилась у стены с фотографиями. Вот мама. А вот мой любимый котяра. А вот мы с Юлькой корчим рожи прямо в объектив. Мы тут такие огромномордые, немного противные, но очень весёлые и без позёрства.  А вот крупным планом, одна, на фоне окна, немного засвеченная Юлия. Ю-ли-я…
Я постаралась припомнить наше знакомство.
Мы  познакомились в библиотеке. Я видела её и раньше, когда вначале второго курса  она перевелась к нам. Вначале я не обратила на неё внимания, но как-то, стоя перед закрытой дверью аудитории, я случайно уронила тетради. Она помогла поднять их, и даже что-то пошутила о «непосильной ноше знаний», и вдруг я увидела её в новом свете. Да, как-то так внезапно на меня снизошло озарение. Знаете, как в кино показывают, стоит человек и светится, как солнце. Только светилась не я, а Юлия. Пока мы каких-то полминуты собирали тетради, я успела рассмотреть её всю, а может она вспышкой отпечаталась в моей памяти и я рассмотрела её позже, как оставленную фотографию? С  тех пор я всегда сразу узнавала её в любой толпе, потому что очень хорошо запомнила. Она как вспышка – ослепляет. Вместе с тем в ней нет ничего яркого или кричащего. Если бросить на неё беглый взгляд, то ни за что не выделишь в толпе – невысокая светленькая девушка, с серыми глазами, ничего необычного. Но если уж посмотреть внимательнее… Было в ней что-то такое, что заставляло смотреть на неё снова и снова. Хотелось общаться с ней, разговаривать, смешить, что-нибудь спрашивать – главное, не отпускать. С тех пор, с нашего мимолетного разговора, я часто видела её идущей в потоке других студентов, но с толпой она больше не сливалась. Теперь мне казалось, что прежде чем увидеть её, я видела свет, рассекающий скопление народа, и лишь за тем появлялась она – светлая как день, одетая всегда со вкусом, но при этом слегка небрежно. Она шла со спокойной уверенностью, даже обычно как-то так шла, потому, что видимо давно привыкла производить на людей такое впечатление. Я не решалась заговорить с ней, мне казалось, все вокруг хотят с ней общаться и дружить. Но видимо в мыслях я думала о ней всегда, как о близком мне человеке, потому что когда мы столкнулись нос к носу, там, в библиотеке, я внезапно для себя очень тепло с ней поздоровалась и поинтересовалась как её дела, пошутила о чем-то, и только потом осознала некоторую неуместность своих слов. Впрочем, разговор уже был завязан…
Мы не стали подругами. Она была порой резковатой, и я боялась сделать что-то неосторожное и навсегда потерять шанс сблизиться с ней. Впрочем, со мной она всегда была весьма приветлива.  Мы всегда здоровались друг с другом, могли переброситься парой фраз, но и только. Может быть, дело было во мне. На первом курсе я как-то сразу сдружилась с Дашей, не особенно пытаясь сблизиться с кем-то ещё. А после одной неприятной истории мы с Дашей отдалились, и я несколько замкнулась, стала недоверчивой к людям. И даже как будто разучилась общаться. А может, никогда и не умела. Я не знала, уместно ли будет пересесть к Юлии, если она не приглашала?  Стоит ли попросить её номер, и что потом с ним делать? А если она спросит, зачем мне её номер? Да я и сама не знала ответа. Я очень сильно хотела с ней подружиться, и оттого-то так сильно боялась. Боялась сделать что-нибудь не так.
Свела нас, как ни банально, сессия. Есть, знаете ли, у студентов такое время года. Она всегда приходит неожиданно и заставляет плакать всех, кто смеялся. И наоборот. Впрочем, не так уж редки исключения: гулял студент весь семестр, а потом, трясясь от страха, пришёл на экзамен и вытянул свой счастливый билет, то есть именно тот, который знал, и сдал с первого раза. Экзамен – это лотерея. Кому как повезёт.
Нам с Юлией в тот раз везло не очень. Зимняя сессия выдалась трудной. Теперь самые злобные преподаватели с первого курса казались нам ангелами. Все экзамены мы с Юлией сдавали со второго, третьего, или даже четвёртого раза. Были и слёзы, и истерики. Но всё закончилось хорошо, и даже лучше.
Во-первых, сессию мы всё-таки закрыли. Во-вторых,  мы подружились. Потому что проваливались, как правило, на одних и тех же предметах. И часто встречались на пересдачах, с натянутыми нервами сидели перед дверями аудитории в ожидании своей очереди, поддерживали друг друга, как могли и обсуждали преподавателей и разные институтские сплетни.
Мне было очень интересно с моей новой подругой. Она была очень внимательной, рассудительной. Прежде чем сказать что-то, она тщательно обдумывала не только каждое своё слово, но и мою возможную реакцию. Временами мне казалось, что передо мной не девушка, а какая-то волшебная книга, которая сама по себе решает переворачивать страницу или ещё нет. Юлия открывала мне себя строго отмеренными порциями. Порою мне казалось, что Юля боится со мной дружить. Как будто я могу её обидеть или предать. Иногда от этого становилось тоскливо – ведь я не цедила свою душу по капелькам, я наконец-то расслабилась и открылась! Эта наша разница иногда делала общение сложным, создавала натянутость.  И всё-таки, нам было хорошо вдвоём! И мы много времени проводили вместе.
Но, кажется, самая близкая дружба наша началась в начале весны, когда  было ещё холодно много времени проводить на улице. В тот день мы с Юлей после института снова засели у меня в общаге. Как обычно пили чай, как обычно слушали радио, как обычно говорили по душам – жаловались друг другу на пустые сердца и отсутствие человека для совместного похода в кино и прогулок. Все вокруг нас как сговорились: по одному никто не ходит, одни парочки! Мы пришли к мнению, что ничего не имеем против любви, но когда в собственном сердце никого нет, чужая любовь заставляет чувствовать себя ущербной!
И тогда, назло всем влюблённым, мы решили пойти гулять вдвоём.  Просто гуляли, час или полтора. Что было особенного в этой прогулке? Почему-то не было привычной натянутости и напряжения. Мы просто бродили вдоль реки, взявшись за руки, смеялись, даже пели что-то, улыбались всем встречным парням, смотрели, как плавают утки… 
А потом, по прошествии нескольких дней, у меня был срыв по поводу давней полузабытой, спрятанной под сердцем любви. Аня снова не ночевала дома и я, тоскуя от вечернего одиночества, пересматривала старые фотографии и наткнулась на ЕГО фото. Я думаю, у каждой девушки в сердце есть такая потайная дверка, которую лучше никогда не открывать – иначе захлестнет. Там хранится недолюбленная любовь, недоплаканные слёзы и много-много отчаяния… Впрочем, не будем о грустном. Главное: мне было очень плохо. Я рыдала и пыталась вновь и вновь дозвониться до человека, который судя по всему сменил номер.
Просто, однажды пришёл Некто и увидел: ему нет места в моём живом сердце. И тогда он создал там полость. И занял её. Но прошло время, и этот Некто ушёл. А пустота в моём сердце – осталась…
Как я могу жить, если в сердце такая пустота?!?
Наступала ночь. В окна давила тьма. Я как-то внезапно заметила её и испугалась. Конечно, я понимала, что это просто нервы, но не могла заставить себя дойти до выключателя, чтобы спастись. Я смотрела в чёрный квадрат окна, и чёрная обида точила моё сердце…
Постепенно я успокаивалась, но на смену слезам пришёл страх. Темнота из окна надвигалась на меня, мне  было страшно смотреть даже в тёмные углы.
Наконец я сделала рывок – вскочила с кровати и добежала до выключателя. Но тьма за окном никуда не делась.
Я бродила по комнате и понимала, что боюсь не кого-то, кто может появиться из темноты, а самой тьмы, но я не в силах объяснить или даже сама понять этот страх. Я подошла к зеркалу – оно отражало меня. Заплаканную меня. На ум почему-то пришло сравнение: я выгляжу, как свеча, которую погасили… Снова заплакала. От одних этих слов в моей голове, у меня началась истерика. Я подумала, что я действительно очень нервная, правду говорит Юлия…
Юлия?
Конечно! Я позвонила ей, чтобы она успокоила меня. Но Юлия, выслушав, задала лишь один вопрос: «К вам в общагу до скольки пускают?».
Она приехала! Я бросилась к ней на шею – она стала моим спасением. Больше я не боялась темноты и погашенных свечей!
Мы вместе, торжественно напевая похоронный марш, сожгли фотографию того кто поменял номер, чтобы его лицо не возникало из прошлого и не тревожило понапрасну. Истерика вымотала меня. Я хотела спать. Мы, конечно, легли вместе – я так боялась одиночества, да и Аньке вряд ли бы понравилось, что на её кровати кто-то спит. Юля легла рядом, выключив свет, и  обняла меня.
Я смотрела в окно и больше ничего не боялась. Тьма теперь такая не страшная! И не кромешная – одна звезда заглядывала  к нам в окно.
- Знаешь, - сказала я, - Когда я была маленькая, мне казалось, что каждая звёздочка – это окно, за которым живет ангел. Сколько звёзд – столько и ангелов на небе. И они нарочно оставляют свет в своих окнах на всю ночь, чтобы все, кому одиноко – смотрели на небо, и знали что кому-то они не безразличны… Даже не знаю, кто мне это сказал. Может, сама придумала? Или прочла где-нибудь?..
- В любом случае, красиво. – Улыбнулась моя подруга, - И очень хочется в это верить…
Почему-то Юлия так грустно улыбалась, как будто испытала какую-то ужасную потерю в своей жизни, или просто прожила миллион лет, как эти звёзды, и вся вселенская грусть была в её улыбке. В темноте мне показалось, что даже в уголках её глаз собрались крошечные морщинки. А сами глаза… они так потемнели, что из серых стали почти чёрными! В них была такая непроглядная тьма! Как в окне, когда я ещё была совсем одна в пустой комнате. Мне снова стало страшно – но не за себя, а за неё. Ведь если в глазах так темно, то, наверное, на сердце ещё темнее. Мне захотелось немного развеселить её.
  - Помнишь эту песню у t.a.T.u.: «Я сошла с ума, мне нужна она»? Так вот, я, после того как её услышала, предложила своей подруге поцеловаться. Просто так, из любопытства. А она испугалась, и вообще потом долго от меня шарахалась. А мне было просто интересно, как это, целоваться с девушкой? – не знаю, зачем я вдруг заговорила об этом. Может, потому что Юлины губы были так близко, что было неловко.
- Мне, кстати, тоже всегда интересно было, - созналась Юлия, - Но я никому об этом не говорила – боялась непонимания, тебе первой говорю. К тому же, женское тело гораздо привлекательней – округлые формы, плавные линии… ничего лишнего, просто произведение искусства! Не то, что мужское…
- Смешные люди, - я усмехнулась, - Если девушка говорит о поцелуе с другой девушкой, просто говорит, - значит, лесбиянка. Ну почему сразу ставить штамп,  осуждать? Во-первых, это всего лишь любопытство, а во-вторых, даже если лесбиянка, ведь это  – личный выбор каждого.
- Ну да, - она гладила мои волосы, и это меня успокаивало,  усыпляло…
И вдруг я подумала, мы, конечно, не лесбиянки, но кто же тогда? Если мы лежим вдвоём под одеялом, в одном белье, и обнимаемся?.. Юлино тело так близко, оно такое тёплое и нежное, что мне было трудно не думать о нём. Да и Юля… Слишком бережно, я бы даже сказала осторожно, она меня обнимала. Как бы крадучись.
Нет, определённо, это всё не просто так…
«Что-то должно случиться!» - с этой мыслью я тогда и уснула.
А дальше были прекрасные дни –  в университете мы с Юлей почти не расставались. Мне было хорошо и уютно с ней, она понимала меня с полуслова, полувзгляда – мне казалось, что мы с ней как сестры-близнецы.
И вот сегодня мы снова гуляли по городу. Погода – прелесть! Мы уже не улыбались встречным мальчишкам – только друг другу. Я замёрзла, и Юлька настояла, чтобы я надела её свитер – серый, в чёрную волну. Она сказала, что он мне очень идёт, и так долго смотрела на меня своими серыми глазами, что я даже не знаю, откуда взялось тепло – от свитера, или от этих больших глаз.
Именно тогда я вдруг почувствовала, что ближе неё мне нет никого. Она поймёт меня всегда. Это открытие потрясло меня и обрадовало – настолько близкой подруги у меня ещё никогда не было.
Вот именно это и было причиной моего хорошего настроения, именно это и заставляло кружиться меня по комнате – осознание, что больше я не одна, у меня есть моя Юлечка!

II
Но моё прекрасное весеннее настроение испортила вдруг позвонившая Анька, сказала, что скоро придёт, но не одна. И слёзно попросила меня куда-нибудь «свалить». На резонный вопрос: «куда?»,   - посоветовала сходить на нон-стоп в кино, или в какой-нибудь клуб, и наконец, найти себе парня, чтобы было с кем ночевать или не ночевать дома, и не портить жизнь соседям по комнате. Портить ей жизнь мне  не хотелось, тем более что соседкой она была неплохой и почти во всех отношениях устраивала меня на сто процентов. Но проводить бессонную ночь мне тоже не хотелось. Особенно учитывая, что завтрашние занятия никто не отменял.
Время поджимало. Пора было уходить. Я нехотя стянула юлькин свитер, ещё хранивший её запах. Про себя я давно решила под любым предлогом не отдавать его хозяйке, оставив на память. Кстати, Юля… Я позвонила ей, честно всё рассказала  про Аньку и попросилась в гости. С ночевкой. Юля поколебалась какое-то время (я мысленно представила, как она кусает губы, как всегда, когда что-то решает) но наконец, согласилась.
Она встретила  меня на остановке. Мы обнялись, словно бы не виделись много лет – не знаю, как Юля, а я действительно успела соскучиться.
Когда мы пришли, её мама как-то странно посмотрела на меня, словно осуждая за что-то. Я удивилась, и решила спросить у Юли в чём дело, но она была какая-то унылая, и я решила пока не лезть с расспросами. Мы поужинали, почти в молчании. Юля вела себя немного скованно. Вечер мы провели за просмотром какого-то молодёжного шоу. Незаметно пришла пора ложиться спать.
Квартира у Юли была небольшая. А её комнатка просто крошечная. Мы разложили диван, и в ней совсем не осталось места – только чтобы бочком выйти из комнаты. Я легла, а Юлия ушла в душ. Мне не спалось на новом месте. Да и ложиться спать я привыкла гораздо позже. Я закрыла глаза, пытаясь заставить себя уснуть. Мне кажется, мне это почти удалось, но я услышала приглушённые голоса за стеной.
- Ничего не помогает. Перевод на другой факультет ничего не дал, она конечно… - дальше было всё как то неразборчиво, это говорила юлина мама.
- Она же сказала, что подруге просто некуда пойти, - возразил юлин папа.
- Очень хочется верить! Потому что, если эта девушка окажется… Я не переживу этого позора!
После этих слов наступило молчание, в котором они оба явно думали над чем-то.
Я терялась в догадках. Вернее в загадках: по какой же причине на самом деле  Юля перевелась на наш факультет в начале курса? Что-то натворила на предыдущем? Кем может оказаться эта девушка, то есть я? Американской шпионкой? Наркоманкой? Какого позора боится юлина мама?
Все эти мысли не давали мне покоя, поэтому я не спала, когда Юля вернулась. И я сразу забыла о подслушанном разговоре. Без косметики она стала похожа на ребёнка – милая и немного беззащитная, а от этого трогательная. Светлая кожа казалась почти прозрачной. Серые глаза без туши и подводки не стали меньше, но были теперь мягче и глядели доверчивее. Я смотрела на неё и удивлялась, насколько разной она может быть. На факультете те, кто знал её, считали стервозной особой. А для меня она была словно добрым ангелом. На самом деле я сама не раз наблюдала, как она резко реагирует на критику в её сторону, какими колкими и остроумными замечаниями порой сыпет по поводу и без, но это всё было когда мы были не одни. Но в любом случае её жало никогда не кололо меня. Меня Юлия никогда не обижала ни словом, ни делом. Даже пока мы не стали подругами, со мной она была сама нежность и мягкость. Но я всегда знала, на что она может быть способна, не в последнюю очередь благодаря её манере краситься и одеваться. Свою резкость и злость она культивировала. И вот теперь Юлия стояла передо мной в розовой пижаме, которая очень шла к её светлым волосам и розовым и немного припухшим, от смывания косметики векам. Она смущённо улыбнулась, и я подумала, что всё-таки она для меня не просто подруга. Подругу не боятся потерять так сильно, как я её.
Мы выключили свет, но темно не было – в Юлино окно падал свет фонаря и, проходя сквозь занавеску из блестящей органзы, освещал комнату  зеленовато-золотым светом.
Мы долго лежали и разговаривали, мне  кажется, я уснула прямо в процессе разговора. Проснулась я от какого-то внутреннего толчка, за окном светало. Юлия лежала с открытыми глазами и, почти не мигая, смотрела на меня. Я не помню, видела ли её губы, но я запомнила глаза, мне кажется они улыбались, спокойно и радостно, хотя изрядно покраснели, словно бы она не спала всю эту ночь, а так и смотрела на меня. Почему-то это не показалось мне странным, я только улыбнулась ей и подумала, что непременно что-то должно случиться, закрыла глаза и снова уснула. Наутро я не стала спрашивать, зачем она так смотрела на меня  – вдруг мне всё приснилось?
Утро нельзя было назвать обычным. Её родители встали и ушли раньше нас. Юля как-то по особенному смотрела на меня, словно собираясь сказать мне что-то хорошее, что меня обрадует, но всё откладывала. Мне было любопытно, но я решила ничего не спрашивать, просто дождаться. Юлия готовила завтрак и пела какую-то популярную и весёлую песенку, а я смотрела на неё, как она двигается, немного угловатыми, но гармоничными движениями пританцовывая в такт своему пению. Солнце освещало её всю, и казалось её волосы – продолжение солнечных лучей. Помню я подумала что навсегда запомню вот этот кадр – солнечная Юлька. А ещё подумала, что мы всегда будем вместе. И даже когда я встречу парня своей мечты, ему придётся смириться, что большая часть моей жизни принадлежит Юлии, иначе он перестанет быть моим парнем.
Но всё прекрасное когда-то кончается. Кончилось и это утро, мы отправились на занятия.
В обед мы сидели в буфете. Народу было много, но за наш столик никто не подсаживался.  Две девушки с подносами в руках искали куда сесть. Одна указала на нас, а другая тихо, но довольно-таки слышно,  проговорила: «Да ну этих лесбияночек…»
Юля вскочила. При этом моя мягкая, милая Юля выглядела так, как будто готова по стенке размазать их обеих, но я, схватив её за руку,  остановила.
- Юль, успокойся, какая разница? Ты же знаешь что это бред… - я не договорила, она вдруг так сверкнула на меня глазами, что из просто серых они стали серо-ледяными.  От внезапности этого возмущенно-оскорблённого-обиженного-злого взгляда я ошарашено  замолчала, а она вышла из буфета.
Я сидела потрясенная. Эти слова… Её взгляд… Я чувствовала, что что-то должно случиться. Что всё это что-то значит, мне нужно только сложить кусочки пазла, и я увижу весь рисунок. Но я никак не могла собрать всё воедино. Я поняла только одно: я только что очень сильно обидела её. Но чем?! Я сидела как завороженная, уставившись на свой стакан с чаем, не думая, куда убежала Юлия, и не зная, что это был наш последний разговор.

III
Холодно…  Так холодно, что не греет кофе. Так холодно, что не греет  оставленный ею свитер. Так холодно, что не согревает   дыхание. Это оттого что замёрзла душа…
Серый, как Юлькины глаза, дождь заслонил собой весь свет, и день превратился в сумерки. Это весенний, особенно свежий дождь, под которым так здорово было бы гулять вдвоём, смеясь в ответ на гром и не боясь простудиться. Под этим дождём можно было бы обняться, и стало бы совсем не холодно. Но Юля уже не видит дождя, не слышит, как шумят зелёные листья. Они жмутся друг к другу, они боятся дождя и холода, они жмутся друг к другу и им хорошо вместе, им становится теплее от этого, я-то знаю… А я сижу и смотрю в окно на какое-то жёлтое здание напротив. Что это за здание? Два года смотрю на него и понятия не имею, что в нём находится. Стены здания мокрые и скользкие, капли ударяются о них и неровными потоками текут вниз. Так же и по моим щекам потоками текут слёзы, которые никак мне не подчиняются, которые я не в силах остановить даже на время. А Юлька, моя красивая, сероглазая Юлька, она лежит теперь, закрыв глаза, где-то в холодном и страшном морге.
Я плачу и снова спрашиваю себя… Нет, тебя. Тебя, Юлия. Зачем ты сделала это? Ты написала в записке, что не можешь сдать хвост по английскому. Но это конечно неправда… Ты нарочно сделала это после встречи с преподавателем, чтобы никто не доискался настоящей причины…  Зачем ты ушла, Юлия?..


Паша
Бывают такие ночи, когда невозможно уснуть; когда каждый его вздох – становится твоим вздохом. Каждый удар его сердца – совпадает с ударом твоего сердца.
Бывают такие ночи, когда замираешь от каждого его взгляда, медленно таешь от прикосновений, и кажется, что нет на свете ничего дороже его любви.
Бывают такие ночи, когда губы горят от поцелуев, тела без сил, но оторваться друг от друга просто не возможно. Вас как два магнитика снова притягивает друг к другу.
Бывают такие ночи, когда ты – счастлива.
Бывают такие ночи, когда его шёпот для тебя слышнее крика. Его стоны – лучше любой музыки. Его руки – жарче огня.
Бывают такие ночи, когда от счастья хочется одновременно кричать, смеяться, плакать и петь.
Бывают такие ночи, когда просто захлёстывает карнавал эмоций. И даже когда он уснёт, в твоей голове всё ещё звучит его голос, и ты лежишь в темноте, не смея уснуть, боясь проглядеть хоть один миг вместе.
Бывают такие ночи, когда ты боишься шелохнуться, и сидишь тихо-тихо, потому что тебе кажется, что ещё совсем немного, и ты услышишь его сны.
Бывают такие ночи, когда ты смотришь на его спящие глаза и плачешь от нежности.
Бывают такие ночи, когда ты всё стоишь у окна, слушая, как он тихо сопит в постели.
Бывают такие ночи, когда плакать хочется очень. И ты не можешь уснуть. Потому что он далеко…

Одним погожим  сентябрьским деньком, а именно в светлый праздник всех школьников и студентов, первого сентября, я вернулась в общежитие после летних каникул. Анютки, соседки по комнате, ещё не было. Надо было бы прибрать комнату после лета, распаковать сумки, но одной очень не хотелось этим заниматься. С другой стороны, если Анька не приедет до вечера, то нельзя же жить как на вокзале. Решив прояснить ситуацию, я набрала её номер, но вызов сбросился. Повторные попытки привели к такому же результату - видимо сеть была перегружена. Тогда я отправила смс: «Привет! Очень соскучилась ;. Когда ты уже приедешь?»
Буквально через минуту пришёл ответ, но не с её номера, а с незнакомого: «Привет! Мне очень приятно, а ты кто? :)» 
«Я так понимаю, это не Аня?» - уточнила я на всякий случай.
«Нет, это Паша,- представился абонент, - вы ошиблись номером?»
«Не может быть, - ответила я, - я вводила номер автоматически, из справочника. Это сбой связи.»
«А как тебя зовут?» - заинтересовался Паша моей личностью. «Сколько тебе лет?»
Вот так мы и познакомились. Паша тоже оказался студентом. Жил в соседнем районе города, тоже в общежитии. Оказалось у нас много общего. Вплоть до мелочей из детства. Такие забавные совпадения всегда радуют. Он обладал прекрасным чувством юмора, мне очень понравилось с ним переписываться. Я даже про Аньку забыла, и когда она приехала к вечеру я даже удивилась.
Обменявшись летними новостями, разобрав сумки и прибрав комнату, мы уселись пить чай.
- Кто это тебе написывает? – кивнула соседка на мой пискнувший в очередной раз телефон.
- Парень, - ответила я, - познакомились благодаря сбою связи.
- А… Ты попроси фотку, а то окажется, как то чучело… - заметила она.
- Алексей не чучело! – встала я на защиту, - просто не повезло человеку с лицом.
С Алексеем мы познакомились год назад, через одного друга, так же, по телефону. Полгода мы переписывались - он жил в другом городе. А когда встретились, то я впала в ступор от его внешности. Он был ну очень некрасив! Просто безобразен. Настолько, что я не могла побороть себя и просто поболтать с ним, даже  из вежливости. Хорошо, что он пришёл с другом, а я с Аней, эти двое начали болтать и немного скрасили наше молчание. Лёша, наверное, понимал, почему я себя так странно веду, и фото мне во время переписки не присылал абсолютно сознательно. Только вот зря он. Так бы у меня было время как то привыкнуть, морально подготовиться… ну или отказаться общаться и не привыкать друг к другу. В общем, это было наше первое и последнее свидание.
- Ты права, - сказала я, вспомнив всё это.
И попросила у Паши фото. Но он ответил, что телефон у него без камеры. Я насторожилась.
- Устрой ему проверку, - предложила Аня,- скажи, что у тебя есть какой-то изъян во внешности, и посмотри, как он отреагирует. Если очень спокойно – значит он страшный.
- Не, - отозвалась я, - не аргумент. Может он страшный, но придирчивый? Лучше я ему встретиться предложу, если вилять и юлить не начнет, значит, он в порядке.
- А вдруг он маньяк? – не сделала страшную рожу Анька.
- А ну да, тогда стоит попереписываться с ним пару месяцев, и он расколется,  ведь маньяки не любят долго подкарауливать своих жертв! – парировала я.
На моё предложение встречи, Павлик ответил с радостью: «Давай прямо завтра, после учёбы? Чего тянуть)»
На том и порешили.
Конечно, перед самым свиданием я разнервничалась. Снова вспомнила Алексея и прочие неудачи. Долго не могла придумать в чем идти. Очень уж хотелось надеть свой любимый красный плащик. Но он классно смотрелся только с юбкой, а все мои блузки были под брюки… Все – это обе. Мои финансы оставляли желать лучшего, и одевалась я соответственно. В общем, решила надеть летнюю маечку. Удобно, а под плащом все равно не видно. С юбкой она смотрелась неплохо, но по сезону не особенно подходила. Впрочем, мы собирались пойти просто погулять, поэтому плащ я снимать не собиралась. Нервничая, по поводу своего не особо изысканного внешнего вида, я подошла на место встречи с нарочитым легким опозданием. Паша был уже там. В джинсах и стильной куртке, высокий, широкоплечий и с потрясающими выразительными огромными карими глазами. Я спасовала. Мне до последнего казалось, что он окажется неприятным человеком, а тут – целый принц! Он улыбнулся, ослепив прекрасными ровными зубами – и я утонула в своих комплексах окончательно. Кажется, мы поздоровались, пошли гулять и он даже говорил о чем-то – но сейчас уже не помню о чём. Наверное, мое молчание не особенно бросалось в глаза. Возможно, он подумал, что я просто скромная. Так или иначе, он вёл беседу легко и естественно. Я то слушала его, то начинала думать, что не дотягиваю до его планки. Я часто теряла нить разговора, и очнулась, только когда мы вошли в кафе – оказывается, он меня пригласил, а я кивнула по ходу дела! Ах, какое позорище! Мне пришлось снять плащ и оказаться в летней майке! Паша подумает, что у меня нет вкуса… Не объяснять же каждому встречному-поперечному, что я бедна, как мышь церковная.
 Но Паша, помогая мне снять плащ (ах, как галантно!) и бровью не повел, увидев мою майку. А когда он снял свою классную куртку, я увидела что он одет в довольно старенькую и явно немного тесноватую ему футболку! Более того, он явно нервничал, искоса поглядывая на себя в зеркало! И тут до меня дошло: да он такой же бедный студент, как я! И очень переживает по этому поводу! Тут я успокоилась, пришла в себя и начала общаться, позабыв про свои комплексы.
Глядя на Пашу, я не хотела ставить его в неловкое положение. Судя по его повадкам, он не позволит мне заплатить за себя самой, а сколько у него денег, я не знала. Поэтому сказала, что просто хочу пить. Да и на самом деле, не поесть же я с ним вышла! Возможно, Паша понял мой ход, потому что тоже заметно расслабился в моем обществе.
В этот вечер мы гуляли до темна, к концу прогулки он уже вёл меня за руку. Наверное, если бы на улице не было так холодно, мы бы гуляли всю ночь. Паша проводил меня, мы договорились увидеться на выходных. При расставании он долго и проникновенно смотрел мне прямо в глаза, очень смущая меня. Уходя часто оглядывался и улыбался.
Я поднялась в комнату.
- О, всё понятно… - увидев меня протянула Анька. – Готова, девочка? Влюбилась?
Я могла только смеяться в ответ, что бы она мне не говорила…
Я осознавала, что и правда уже влюблена. Не то что бы серьёзно, но приятное головокружение, как от вина и приподнятое настроение присутствовали. Это было пока прекрасно. И не слишком. Если бы он в тот момент пропал из моей жизни, я бы легко забыла его. Я это чувствовала. Но обдумывать не хотелось. Мне было просто приятно, здесь и сейчас.
Весь остаток недели мы продолжали  переписываться, планируя встретиться на выходных. А утром субботы он вдруг заявил, что ничего не получится – якобы он обжог ногу и никак не может гулять, очень уж сильный ожог! Я не знала, верить ему или нет, я знала, что парни никогда не говорят напрямую, если хотят порвать. И я не понимала как вести себя. Если бы он сказал, что не хочет меня больше видеть, я бы просто пережила это. А здесь – я просто не знала как себя вести. Верить ему? А если он врет? Какой дурой я буду выглядеть, написывая ему каждый день, спрашивая о больной ноге, пока он не придумает новую причину отложить встречу? Мне бы сейчас очень пригодился совет опытной Аньки, но она опять улетучилась на все выходные.
Сама накрутив себя, я разозлилась и написала Паше как думала: «Не надо придумывать про ногу. Если не хочешь больше встречаться, то так и скажи.» Паша начал уверять меня, что нога и правда обожжена. Почему-то, я разозлилась ещё больше. Мы долго спорили, но, наконец, он позвонил мне и сказал, что прямо сейчас приедет ко мне и покажет свою ногу – он явно сердился. Я подумала, что он блефует и согласилась.
Он приехал довольно скоро, проскользнул мимо вахтерши – благо возраст и внешность подходили под местных жителей, и кое-как поднялся ко мне.
Увидев его забинтованную ногу и хромоту, я почувствовала неловкость. Но Паша, решив, что этого недостаточно, снял бинты и показал ожог. Мне стало очень стыдно. Чтоб как-то искупить свою вину, я нашла мазь от ожогов и сделала ему новую перевязку, а потом  пекла блинчики для него, которые даже почти получились.
Паша оценил мою заботу, весь разомлел в тепле и уюте, рассказывал, как получил ожог – в его общаге не было горячей воды, и он решил помыть ноги, поливая их из чайника. Вот только его соседи по комнате незадолго до этого чайник вскипятили…
Мы долго общались с ним о том и о сём, он оценил нашу комнату. Не как обычно: «Ой, какой ужас! Ой, а тараканы у вас есть?!», а действительно оценил, по-настоящему. Сам, общажный житель, он сразу понял каково нам, двум девчонкам было обживать и наводить уют в этой убогой обшарпанной комнатушке. Он пришёл в восторг от нашей самодельной люстры (а ведь я так старалась, делая её!), от картин на стенах (Аня неплохо рисовала, хотя и весьма своеобразно). Оценил, как мы удачно расставили кровати (почти единственную мебель), как расписали холодильник (а что делать, он был страшно ободранный…).
Мы так заболтались, что не заметили, как за окнами стемнело. Не заметили, что стемнело давным давно. Не заметили, что общага стала затихать. Я несколько раз зевала, но не думала о времени, слишком увлечена была разговором и созерцанием правильных черт Пашиного лица.  Хватился первым Паша:
- Слушай, а который час?! – воскликнул он. – Автобусы еще ходят?
Нет, было уже слишком поздно для автобусов. Хорошо хоть на вахте его не записали, а значит не явится охранник и не выгонит его. Однако, нам предстояло ночевать вместе. В одной кровати. Потому что Аня очень серьезно могла рассердиться, узнай, что я спала на её кровати или (не дай бог!) положила туда своего парня. Она очень доходчиво мне всё объяснила в наш первый же день вместе. Нюхом она обладала прекрасным и сразу бы почуяла запах чужого тела. Становиться Аниным врагом на всю жизнь мне не улыбалось. С такими людьми как она, лучше дружить. На моем лице явно отразилось: смущение, забота, поиск решения, сострадание…Паша сказал:
- Обещаю не делать ничего, чего ты сама не захочешь. Не бойся.
И я ему поверила. Есть такие люди, вот нет повода им не верить, а мне все кажется: то ли врет, то ли нет… Но вот Паша… Одно дело по смс, другое дело когда видишь его глаза. Глядя в них понимаешь: он не может врать. Вот, по крайней мере, так, честно глядя в глаза.
Немного смущаясь, я рассказала Паше о неприкосновенности кровати моей соседки.
- Даже так? – он приподнял красивую бровь, - Все равно, не бойся.
Но я уже не боялась. Стараясь не думать обо всём, что мне может сказать Аня, если узнает о моём поведении на втором свидании, я постелила постель и мы с Пашей улеглись. Я надела самую свою длинную пижаму. Паша остался в футболке и трусах.
Вы когда-нибудь пробовали спать на односпальной кровати с панцирной сеткой с малознакомым человеком? Надо вам сказать, весьма неудобно. Как не разворачивайся друг к другу спинами, места никак не хватает. Рано или поздно, я пришла к мысли, что если обоим лечь на один бок и обняться, будет гораздо удобнее. Но предложить это Паше я не решалась.
- Не подумай плохого, сказал вдруг он, - но…Можно, я обниму тебя? Главным образом из-за удобства конечно, но не без удовольствия.
Я согласилась. Теперь, когда мы удобно и уютно устроились, оставалось только уснуть. Но спать совсем расхотелось. Конечно, я нервничала. Хоть и доверяла Паше, но нервничала. Ведь до этого я была в постели только с одним парнем, да и то до самого главного так и не дошло. Я нервничала даже от того, что Пашина рука лежит,  - так целомудренно -  на моей талии, не ниже, не выше, а ровно на месте. Он сам прижимался ко мне не слишком плотно, а именно столько, сколько заставляла гибкая сетка кровати.
Меня волновала близость его тела. Очень хотелось прикоснуться к нему. Какое – его тело? На ощупь он мягкий или жесткий? Это было как любопытство, только не любопытство. Это было похоже на желание пить. Да! На жажду! Ну, не то чтобы, как в пустыне, а просто обычное желание попить воды. Вроде не умрешь без этого, но пока не попьёшь, мысль о воде неотвязна. Так и желание прикоснуться к Паше не давало мне уснуть. Мне хотелось потрогать его тело. Сначала руки, плечи  – ведь у него такие красивые и широкие плечи! Потом губы  - да, да, прямо пальцами. Губы у него не то чтобы пухлые, они прямо большие. По-мужски красивые губы. Забраться руками под его футболку и потрогать его грудь. Есть там волосы или нет? Выступающая она или плоская? На вид выпуклая, как у спортсменов. А на ощупь? Потрогать позвонки на его спине. Погладить лопатки. Какая там кожа? Гладкая, или шершавая? Наконец спуститься к его ягодицам. Страшно подумать, студентка четвертого курса никогда не трогала мужские ягодицы! Только взглядом. И конечно его пенис тоже будил во мне интерес…
 Никогда и ни с кем я не чувствовала такого странного и страстного желания прикасаться. Всегда и со всеми на первом месте была любовь, некие духовные чувства. И только потом желание телесной близости. Пашу же я знала в буквальном смысле без году неделю. А видела всего-ничего – второй раз в жизни. И все что могла сказать о нём, так это то, что от него у меня кружится голова, и что болтать мы можем часами, не замечая времени. Да ещё рядом с ним мне было очень комфортно (ну, не считая первого часа нашего первого свидания)...
- Можно задать очень личный вопрос? – вдруг спросил Паша.
- Да? - полувопросительно ответила я, уже догадываясь, что именно он хочет спросить.
- У тебя были мужчины? – спросил он.
- Нет, - я немного напряглась, не зная, к чему он спрашивает.
- Я так и подумал… - тихо сказал он и уткнулся носом мне в шею.
От его прикосновения я неожиданно для себя задрожала всем телом, хотя мне совсем не было холодно, да и нос его был вполне себе тёплым.
- Ччч… прошептал он и немного погладил меня. – Не дрожи мой заинька. Я просто уточнил, я ничего тебе не сделаю. Я всё понял.
- Я не от страха дрожу…- зачем-то объяснила я,  - я… не могу не дрожать…
- Чччч, - снова прошептал Паша, - я всё знаю, знаю, отчего ты дрожишь.
«Так скажи мне!» - захотелось мне вдруг крикнуть, но от его нежного шёпота я вдруг неожиданно для себя самой расплакалась.
- Ну вот… - растроенно сказал Паша, и начал аккуратно поворачивать меня к себе.
Он не говорил успокойся или «тише-тише», он просто повернул меня  к себе и обнял. Мы переплелись ногами и я, уткнувшись ему в грудь, продолжила плакать. Я не могла бы точно сказать отчего я плачу. Единственной причиной было то, что Паша – замечательный и очень нежный. Но почему это вызвало не радость, а слёзы - я сказать не могла. К счастью, он ни о чем не спрашивал. Он вообще молчал, только прижимал меня к себе и гладил по голове, как будто утешал упавшего ребёнка…
Постепенно, в его объятиях я успокоилась. Если бы он говорил со мной, мне было бы гораздо труднее прийти в себя. Наверное, он понял это, оттого и молчал. Я была очень благодарно ему: за то что обнимал меня, пока я плакала, за то что он со мной, за то что он такой замечательный…
- Кто мы друг другу? – вдруг спросила я, взглянув в его глаза – но в темноте их было не видно.
- Ты моя девушка, а я твой парень, - разве нет?  - спросил он.
-  Да, так, - согласилась я.
- Я хочу поцеловать тебя, - сказал Паша.
- Хорошо, - ответила я и почему-то опять занервничала.
- Сначала я хочу, чтоб ты успокоилась, - сказал он, - мы ничего не будем делать…. «такого»… Мы только поцелуемся и пообнимаемся. У тебя никого раньше не было, это серьезно. Ты не слишком хорошо меня знаешь, и это будет неправильно. Это не должно произойти так вот…необдуманно. Понимаешь?
- А у тебя были женщины? – вместо ответа спросила я.
- Да, были, – его ответ почему то не вызвал ревности. Наоборот, я еще больше прониклась доверием к нему. Он «большой», он всё знает… Пускай будет, как он скажет…
Так мы впервые поцеловались. Да-да, впервые – и сразу в кровати. Всегда всё по-разному, что ж теперь… После его странной речи и такого дипломатического вступления, я перестала напрягаться. Я целовалась с ним так, как мне хотелось, не задумываясь, а что потом? Точно зная, что ничего, ничего потом. Мы просто целуемся. Но футболку я попросила его снять – очень уж хотелось к нему прикасаться. Я трогала его очень осторожно, потом смелее… - Паша не останавливал и не прерывал меня. Мои руки изучали, запоминали его тело, и я чувствовала, что всё становится серьёзным прямо сейчас. Сейчас, если наутро он исчезнет и не позвонит, я буду переживать, - он уже стал гораздо большим для меня, чем был до того, когда легли в постель. А это ведь учитывая то, что, по сути, у нас ничего ещё и не было! Были слёзы, объятия, поцелуи и его обстоятельные объяснения.  До сих пор не понимаю, как он держался. Железной выдержки мужчина мне попался! Я трогала его тело (кстати, почти лишенное волос, ну, за исключением ноздрей), гладила, сжимала, прижималась… Я, впервые в жизни, ощутила мужское желание. Но он держался как каменный, это сейчас я понимаю, что была очень заманчивой провокацией, но он, уже тогда понимая, что я не ведаю, что творю, сдерживался из последних сил. Всё-таки, постепенно я начала замечать такие странности как его крепко сжатые зубы и испарину на  лбу. До меня начало доходить, что наши невинные игры ему тяжело даются. В то же время я понимала, что он абсолютно прав, что не стоит торопиться – моё желание прикасаться к нему этим и ограничилось. У меня не появилась потребность в ответных прикосновениях и уж тем более – чтоб он тоже снял с меня лишнее. Тем не менее, я видела, что Паша  крайне напряжен и знала, что расслабиться он может только одним способом. Не зная как быть, я замерла в нерешительности.
- Что-то не так? – чутко спросил он.
Я мотнула головой, не зная как сказать ему.
- Заинька, - снова назвал он меня этим смешным именем, - я не могу залезть тебе в голову, ты должна всё мне говорить, а я тебе  - всё. Только тогда мы сможем понимать друг друга. Это очень важно – разговаривать в отношениях.
Его слова удивили меня - он был весьма необычным парнем. Но звучали они разумно. И я всё ему рассказала: что вижу, что ему нужна близость, что сама к этому не готова, но его очень-очень жаль и не знаю как быть.
Он издал какой-то неясный звук, словно хотел что-то сказать, но передумал.
- Что ты сказал? - Переспросила я, но он только мотнул головой.
- Ты же говорил надо всё рассказывать? - немного ехидно сказала я.
Паша тяжело вздохнул
- Хорошо, - и надолго замолчал.
Не дождавшись ответа, я аккуратно куснула его за плечо, поторапливая. Он тихонько застонал и, наконец, ответил:
- Ты можешь исправить ситуацию… просто своей рукой…
Он несколько шокировал меня. Но это была особенная ночь. И особенный парень. Я сделала теперь уже как обычно – поверила, доверилась ему. Он научил меня, что именно нужно делать. И конечно всё получилось. Он явно расслабился. Испарина прошла, зубы больше не сжимались. Он стал весь мягкий и спокойный, вытянулся во всю длину своего упругого тела, ударился о спинки кровати и снова поджал ноги и голову. До нас вдруг дошло, что спать на кровати неудобно, мы стянули матрас на пол и, довольные, уснули в объятиях друг друга…

Утро было прекрасным…
- Ёж твою двадцать! – раздался громкий крик прямо у меня над головой.
- Доброе утро, Анечка!- я улыбнулась.
Аня стояла на пороге с весьма удивлённым лицом, Паша промаргивался и явно нервничал, поглядывая под кровать на свои трусы. И только мне было весело и легко.
- Что посуду не могли помыть? - вдруг возмутилась моя соседка и, схватив таз с посудой выскочила. Я поняла, что она дала нам время привести себя и комнату в приличный вид.
Паша тоже понял все правильно. Действуя молча и слаженно, мы сделали всё, что от нас требовалось. Когда Аня вернулась с посудой, мы уже сидели за столом и чинно пили чай.

Я никогда не водила парней. Аня, впрочем, тоже – она предпочитала встречаться с ними за пределами общежития. Я не знала, как она отнесется, как поведет себя, да и не особенно мне хотелось проводить время втроём. Поэтому сразу после завтрака, мы с пашей ушли на улицу. Погода была чудесная, но ходить долго он не мог – болела нога. Поэтому мы дошли до первой скамеечки, да и провели там весь день. Голодные, невыспавшиеся, мы целовались, целовались, целовались… поцелуй длиною в день!

Мы стали встречаться почти каждый день. Впрочем, вскоре погода переменилась и гулять стало крайне затруднительно. Мы стали встречаться только по выходным. Паша приезжал ко мне. Мы вместе ходили по магазинам, вместе готовили. Он научил меня готовить его любимое блюдо – макароны по-флотски. Научил меня правильно варить кофе. Да и вообще готовить, я была тот ещё кулинар. Всё это как всегда спокойно, обстоятельно, без шуток и насмешек. И мы постоянно говорили. Обо всём. Даже о своих мыслях. Он просил рассказывать ему всё, без утайки, как врачу. Всё время повторял: «Алиса, без тебя мне тебя не узнать, я не могу проникнуть в твою голову. Как я узнаю, чего ты хочешь, если ты мне не скажешь? Я не телепат, мне никогда не догадаться.» И я рассказывала. Говорила все, что возникало в голове. Это было странно. Но это очень меня меняло. Мои детские страхи и комплексы уходили, он объяснял мне их причины, и всё проходило само. Он был прекрасным психотерапевтом, хотя и учился на авиадиспетчера. С ним было невероятно просто. Любить стало так же легко, как дышать. Да, да, я очень полюбила его, уже осознавая, что он настолько прочно вошёл в мою жизнь, что вырвать без боли и крови его уже не получится. Но я ни боялась этого. Я знала, что на этот раз я в надёжных руках надёжного человека! Впервые я не только любила, но и чувствовала себя любимой, самой красивой, самой лучшей. Впрочем, вот о чем мы не говорили, так это о любви. Эта тема не была запретной, просто казалось, что и так всё ясно.
Однажды, мы ходили в театр – он где-то выиграл билеты и, конечно, пригласил меня. Для него это было целым событием, он неделю рассказывал мне, как там будет замечательно, как здорово! Ведь это не кинотеатр какой-нибудь, это – театр! Но тут выяснилось, что мне просто не в чем туда идти. Ну не в джинсах же… Паша вместе со мной перерыл весь мой гардероб, заставил перемерять все юбки, в итоге нарядил меня в одну из них, и ту самую маечку, в которой я была на первом свидании. Немного сузив глаза, посмотрел на меня и заявил:
- Нужен пиджак!
- Пиджака нет, - ответила я.
- Может, поищешь по общаге? – предложил Паша.
- Возьми мой, - вдруг сказала наблюдавшая за всем Анька, видимо проникнувшись важностью события.
Так, общими усилиями, меня собрали. Для меня и это было странно. Я не привыкла обсуждать с парнями свой гардероб. К тому же одалживать вещи мне раньше не приходилось, в общаге это норма, но, как правило, девчонки не говорят парням, что надели чужое платье. А тут Паша сам предложил надеть чужую вещь. Но в театр он вёл меня как королеву, как будто это не я только что искала вещи поприличнее.
В театре было замечательно, ещё лучше, чем рассказывал Паша, я была в восторге! А он смотрел то на сцену, то на моё лицо…
Осень шла к концу, Паша продолжал приходить ко мне каждые выходные.
Если Ани не было дома, он оставался на ночь. Я перестала бояться и стесняться его. Я знала, что ему можно доверять. Я уже позволяла ему раздевать меня. Мы знали тела друг друга как свои, мы позволяли друг другу всё, кроме главного. В шутку называя это «баловаться». И это не было гадко или пошло! Это было… Прекрасно. Это были любовь и доверие. Я чувствовала, что он относится ко мне очень бережно. Но, конечно, всё не может продолжаться бесконечно. И однажды это случилось, он стал моим первым мужчиной. Не скажу, чтоб мы обстоятельно готовились и устраивали ужин при свечах, это произошло как-то само собой, без особой договорённости. Видно, просто пришло время, и мы оба это почувствовали. Я была счастлива, мне казалось, мы стали еще ближе. Даже ближе, чем муж и жена! Паша, как и прежде, проявлял заботу - мы всегда предохранялись. Он был очень чутким любовником, ничуть не худшим, чем психологом. Всю осень и начало зимы, на протяжении всех отношений с Пашей, я находилась в состоянии эйфории. Мне казалось, я попала в рай. Я мало спала, мало ела, вся исхудала и подтянулась, но энергия била ключом. Никогда у меня не было столько энергии, никогда занятия не давались мне так легко, экзамены сдавала с первого раза и все либо хорошо, либо отлично. Одногруппники стали шутить, что «Алиса, видимо, жрёт вискас, так что сил для игр и роста у неё хоть отбавляй»…
Сессия была закрыта, и нам с Пашей пришлось разъехаться по родителям. Он жил очень далеко, поэтому о том, чтобы увидеться на каникулах не могло быть и речи. Он уехал на два дня раньше меня. Я бродила по общежитию сама не своя. Бывало, что мы не виделись с ним целую неделю, а тут прошло всего два дня. Но раньше он всегда был где-то рядом, в этом городе. А тут… Мне казалось, что он бесконечно далеко. Да к тому же на мои сообщения отвечал не сразу и не всегда. Понятное дело – встреча с семьёй, которую он видел только летом, старые друзья… И всё же, мне было обидно. Он был нужен мне. Он так приучил меня к его присутствию в моей жизни… Да ещё это происшествие перед его отъездом не давало мне покоя: он прочёл мой дневник. Да, я время от времени вела дневник. И Паша, однажды узнав об этом, стал просить меня дать ему почитать. Конечно, такие вещи не дают читать. Но ведь это был Паша… Сначала я не соглашалась, но он настаивал, и я уступила. Он читал долго, всё с самого начала. Я очень волновалась, потому что его лицо постоянно меняло выражения, одно страннее другого. Это был довольно новый дневник, и там было почти всё о нём же, о Паше. Но была и одна запись о Сергее. Какое-то воспоминание. И Пашу оно очень поразило. Его поразило не само существование Сергея, не его или мои поступки (которых там почти и не было описано), но сам факт, что я могу страдать по человеку так долго, любить и не прощать. В свою очередь я была удивлена, что Паша, который был со мной таким нежным, не осуждает человека, который относился ко мне совсем иначе. Я попыталась объяснить ему, что Сергей очень плохо поступил со мной, и я имею право относиться к нему как хочу, но Паша настаивал, что я должна простить и отпустить его. Он так горячо говорил об этом, что мне показалось, что в этой истории он на стороне Сергея. Напоследок он сказал: «В конце концов, нельзя же так долго любить!»  эта фраза меня просто убила. Но как же любить тогда? Один день? Я не стала с ним спорить. Кажется, он и сам понял, что говорит не то, и замял тему. Потом он уехал. И вот теперь почти не писал мне. Как знать, может его любовь уже прошла?
Вскоре и я уехала к маме. Я надеялась, что это отвлечет меня. Так и было поначалу, пока я не хватилась, что у меня задержка. Я очень напряглась. Решила подождать несколько дней, ничего не говоря Паше. Отчасти, чтоб не нервировать понапрасну, отчасти - это был мой маленький бунт в виде тайны из-за того что он скупо общается со мной.
Прошла неделя, задержка не прекращалась. Ситуация усугублялась тем, что я не могла ни с кем разделить свои переживания, попросить совета. Маму эта новость шокировала бы, а близкой подруги у меня не было.
Я всё-таки написала Паше. Он задал только один вопрос: «Что ты будешь делать, если…?» Меня обидело его «ты». То есть были всё время «мы», а теперь я одна? Я своей задержке рада не больше него, так почему последствия разгребать мне?! Всё же, сдержав свой гнев, я ответила, что буду рожать. Боже, какие слова и увещевания на меня посыпались! И что я дура! И что веду себя как тупая самка с инстинктом материнства! И что я очень подставляю его, ведь он ещё даже не работает, а, значит, не может содержать ребёнка! И что я просто обязана пойти и сделать аборт… Это был такой ужас… Мой принц превратился в чудовище. На аборт я пойти не могла. Не то чтобы из моральных соображений, чего уж скрывать, в этот момент я беспокоилась о своей жизни, а не о жизни неродившегося еще ребенка. Но однажды, одна моя одногруппница делала аборт. Она не афишировала это мероприятие, но слухи поползли и, в общем-то, все знали. Её никто не осуждал, скорее жалели. Но я помню, как она пришла первый раз уже после сделанного – в лице ни кровинки, тощая, под глазами круги. Она выглядела просто ужасающе. Глядя на нее, каждый понимал: она пережила что-то очень страшное. И это неведомое «страшное» меня пугало гораздо больше, чем возможность иметь ребенка. Паше легко было рассуждать, ведь не ему придется делать аборт! Я так и сказала ему. Я страшно рассердилась. А он написал, что нам лучше больше не видеться. «Ты мне ничем не поможешь?!» возмутилась я. Но он ответил: «Я не знаю, как тебе помочь, это яма с осыпающимися краями, и ты на дне. Если я помогу тебе, то сам упаду в неё… пока.»
Я была сама не своя, пытаясь скрыть от мамы столь бурные события моей личной жизни. Что и сказать, я не знала как быть. Мама наверняка не обрадуется, узнав о моей беременности. Она из сил выбивается, чтобы я получила образование, встала на ноги… Ей так трудно одной… Если я рожу ребенка, то повешу его маме на шею. Мысль о самоубийстве стала казаться единственно верным решением, однако и на это я права не имела – снова из-за мамы. Я была просто в панике. Не зная, что делать, я позвонила Аньке и выложила всё, как на духу.
- Спокойствие, только спокойствие!  - Процитировала она Карлсона, - значит так, сейчас ты идёшь в аптеку, покупаешь тест на беременность. Маме ничего пока не говоришь. Делаешь тест по инструкции. Независимо от результата, маме ничего не говоришь! Через неделю ты возвращаешься в общагу, и мы вместе придумаем, как быть. Хорошо?
Мне стало легче. Ещё ничего не решилось, но я ощутила, что я не одна. Это было главным…
Я сделала всё, как сказала Аня. Тест нужно было делать утром, но я не успела – задержка кончилась. Всё решилось само собой. Беда миновала. Я успокоилась и даже перестала переживать из-за Паши. Я не знала, напишет ли он ещё,  мне было всё равно. В любом случае, хоть всё и обошлось, я не собиралась поддерживать с ним отношения. Он предал меня в самую страшную минуту. Человек, которому я так доверяла! Самое смешное, особенно значимым мне казалось даже не то, что он мой первый мужчина, а то, что он читал мой дневник. И после этого предал меня.
Когда я вернулась в общежитие, Аня долго всматривалась в меня. Я, конечно же, оповестила её, что не беременна, ещё на каникулах. Но она, столь тщательно изучая моё лицо, кажется, искала на нём признаки страдания – по потерянной любви. Но я не страдала. Напротив, мне казалось, что за спиной выросли крылья. Я стала гораздо сильнее. Пашу я презирала, и только.
Через год мы столкнулись случайно, даже прогулялись. Я наплела ему что устроилась на престижную работу, параллельно с учёбой, снимаю квартиру, зарабатываю много денег – случайно я как раз была одета в очень хороший брючный костюм и в руках была кожаная папка (хотя и не моя). Паша был поражён. Кажется, он ожидал меня увидеть у церкви, просящей милостыню. Он сказал, что очень рад за меня. Сам он выглядел не очень хорошо. Почему-то был с синяком. Про беременность он так и не спросил. Может, решил, что я сделала аборт.
По прошествии лет, я не держу зла на Пашу. Напротив, вспоминаю с благодарностью. Он оказался, конечно, подонком, но до того успел научить меня очень многому, главным образом строить отношения. Окажись я беременной, всё могло быть иначе, но этого не произошло, и по итогам от Паши оказалось больше пользы, чем вреда: я похудела, избавилась от комплексов, подтянула хвосты по учёбе, научилась готовить… А из вреда только – хорошо понервничала. Но и это был полезный опыт.
Благодаря ему, я усвоила две вещи. Первая: умей доверять тому, кого любишь. Вторая: доверяя, будь готова, что тебя предадут. Не закрывайся, доверяй всё равно, просто будь готова…

Никита
Я расскажу вам ещё одну историю, об ещё одном человеке, который чего-то стоил в моей жизни. Человеке, который никогда не будет мне безразличен. Этот человек для меня вспоминается как «моя БОЛЬШАЯ любовь». И очень скоро вы поймёте почему.
Он устроился к нам на работу. Забегая вперед, скажу, что проработал он недолго. Что-то ему там не понравилось, или не поладил с начальством -  даже не знаю, никогда не задавалась вопросом. Но познакомились мы именно на работе. Он потряс меня своей внешностью, а именно: ростом. Он был более двух метров, немного пухлый. Да что я там говорю, не так уж и немного.  В общем, глядя на него, сразу понимаешь, что он не столько высокий, сколько просто большой во всех направлениях, и вширь и ввысь. Обычно я не люблю полных мужчин, но Никита…(Ах да, забыла сказать -  его звали Никита), Никита а вызвал во мне чувство преклонения, конечно из-за своего роста. Хочешь не хочешь, но если ты женщина, высокие мужчины не могут тебя не впечатлять.
 Моя школьная подруга  Ленка называла высоких мужчин «два метра безумия». Не знаю, был ли Никита безумен, но я видела в нём доброго великана. Это было особенно странно, поскольку обычно я побаиваюсь слишком высоких людей. Но у Никиты  было такое детское, доброе лицо… Нет, он не был ребенком, и далеко не был, он был ощутимо старше меня, но лицо его было какое-то детское и доброе. Одевался он не очень хорошо. Гардероб его был скуден, и все вещи в нём довольно старые, хоть и опрятные. Позже я узнала, что Никите очень трудно было подобрать одежду под свои размеры, но меня ничуть не смущал его внешний вид, видно было, что он аккуратный человек. Если нам случалось находиться рядом, я всегда замирало в его присутствии, с интересом наблюдая за ним: за его мимикой, жестами. Я не знаю, что это было -  симпатия или любопытство, но Никита явно вызывал во мне сильный интерес. Однажды, в обеденный перерыв, я подошла к нему. Он сидел один, я тоже была одна, не помню, почему не пошла на обед. Я  первая начала разговор, Никита оказался довольно приятным собеседником, он очень много знал, рядом с ним мне было комфортно и уютно - прямо с первого нашего разговора.  Возможно, благодаря его росту и крупноте, подсознание возвращало меня в те далекие дни, когда отец еще был рядом, и казался огромным добрым великаном. А я, маленькая девочка, чувствовала себя под его защитой. Возможно, Никита просто будил во мне эти чувства. Мне приятно было просто от того что он находится рядом, как будто я грелась у огня.
 Никита вел беседу необычно, через какое-то время болтовни ни о чём, он стал мне задавать довольно конкретные вопросы о моей жизни. Буквально: какое у меня образование? Замужем ли я? Есть ли у меня парень? Как давно я одна? Где мои родители? Есть ли у меня братья и сестры? Это был настоящий допрос! Но вопросы эти Никита задавал очень мягко, однако, увильнуть от ответа было невозможно. Я  как на исповеди у священника отвечала честно, и, таким образом, буквально в первый же наш разговор, он узнал обо мне практически всё. Ну, не то чтобы полностью открыл мою душу, но практически всю биографию. Мы обменялись номерами телефонов, но переписывались мы очень редко. Это было ни к чему не обязывающее общение, чаще по работе. Никита вызывал у меня очень яркие чувства, но я робела перед ним, и не могла дать ему понять, что он мне нравится. К тому же, мне казалось, что он и так знает о моей симпатии. Мне кажется, по моим глазам было всё видно. Причём, возможно, не только Никите.
А потом Никита от нас уволился. У меня остался его номер телефона, но я даже не знала, что ему написать. Сам он не писал мне. Я начала забывать о нём, но однажды, идя от остановки к дому, я увидела знакомую большую фигуру. Это был точно Никита, я не могла его ни с кем перепутать! Таких больших людей не так уж много. К тому же, на нем был знакомый пуховик. Я догнала его и поздоровалась
- Привет, Никит.
- О, Алиса! - весело удивился Никита.
- Ты бродишь вокруг моего дома? – пошутила я.
- Нет, - быстро ответил он, -  но очень хочу начать. Подскажешь, вокруг какого именно бродить?
- Вон тот, с жёлтыми балкончиками.
- Вот как? – ответил он, - А мой рядом, с синими.
- Так мы соседи?- удивилась я, - даже не знала! Никогда не видела тебя тут раньше.
Это было особенно актуально, так как Никиту трудно было не заметить.
- А я недавно тут живу, - пояснил он, - Снимаю. Вот и скитаюсь по всему городу.
Так, болтая, мы дошли до моего дома и расстались. Но с тех пор мы возобновили общение, думаю именно из-за географического положения. Просто стало как-то очень удобно встречаться.
Как-то денек выдался не по-зимнему  солнечный и тёплый, такой, что просто стыдно было сидеть дома, тем более, в выходной. Аня, моя бывшая соседка по общежитию, жила парой этажей ниже, но у нее теперь была семья, она была беременна, и ей было не до меня. Поэтому я написала Никите: «Привет, ты дома? пошли гулять?».  Никита оказался дома и согласился.  Мы гуляли довольно долго, зимой быстро темнеет, но нас это не смутило. Мы разговаривали, общались, но немножко уже замерзли, и двигались к дому, когда встретили двух друзей Никиты, довольно пьяненьких.
 Не знаю, по какому поводу они напились, но они  украли тележку из супермаркета. Собственно, поэтому мы их  и заметили: один из них сидел в тележке, раскинув руки и крича: «Ура! Я самолёт!» А другой бегом катил тележку по зимней дорожке. Я оторопела, что за ненормальные тут катаются?! А Никита вдруг распознал своих знакомых.
Мы подошли к ним поздороваться, парни оказались очень милыми.  И, несмотря на то, что были пьяны, вели себя очень вежливо. Они  сказали, что тележку они не воровали, а нашли её около какого-то подъезда, и украл её кто-то до них, а они просто решили покататься. Тут же они предложили покататься и мне. Моё  сердце замерло, я смеялась от их уговоров, объясняла, что я уже взрослый человек, но они так уговаривали, а мне на самом деле  так хотелось покататься, так что я согласилась. Они помогли мне сесть в высокую тележку и покатили. Я, правда, обошлась без восторженных криков.
Знакомые Никиты по очереди катали меня, а  сам Никита держался, стоя поодаль, с улыбкой наблюдая за нами. В этот момент он снова мне напомнил взрослого, как будто я ребёнок, вот здесь балуюсь и бешусь. А он – взрослый, снисходительно наблюдающий за мной. Не знаю, почему Никита не веселился вместе с нами. Может ему не хотелось, может, находил эту затею глупой, может, стеснялся своего роста и полноты…
Веселый вечер всё-таки закончился, и мы разошлись по домам. Так и продолжалось наше ни к чему не обязывающее общение. Порой мы перебрасывались ничего незначащими сообщениями, порой  ходили прогуляться… Как-то Никита водил меня в кино мы смотрели какой-то фильм, и вели необычайно живую беседу шёпотом. Зрители кинотеатра часто оглядывались на нас. Высокий Никита сильно бросался в глаза.
 Я заметила, что на людях Никита общается гораздо легче, чем когда мы с ним наедине. Не знаю почему, но это было так. Я очень хотела сблизиться с Никитой.  Я хотела стать его девушкой, хотела отношений с ним, но я не смела начать первая. Я  видела, что его что-то смущает. Кто знает, возможно, у него есть какие-то  личные причины, не начинать со мной отношения? Если я вдруг пыталась заигрывать с ним, Никита пытался аккуратно остановить меня, как бы боясь перешагнуть некоторые грани. Я понимала, что делает он это абсолютно сознательно, и старалась не вырываться за рамки просто дружбы. Собственно, я никак не страдала от этого, мне было хорошо с ним общаться даже как добрые друзья.
 Когда мы ехали из кино, автобус нам попался очень высоким, свободных сидячих мест не было. Никита схватился за поручень под потолком, а я - за Никиту.  Мне так понравилось! Мне вообще  нравилось замечать его высокий рост и его преимущества. Никита немного поддерживал меня за талию, просто для устойчивости, но окружающий посматривали на нас, и они явно думали что мы пара. Я видела, что Никита тоже понимает эти взгляды, и что ему от этого приятно. И от этого мне было ещё страннее, я никак не могла понять, что же удерживает его от того, чтобы начать со мной отношения? Мне тоже было очень приятно, что нас замечают и считают парой.  Это, конечно, глупо, но я страшно гордилась, что такой парень, как Никита рядом со мной…
 Есть такой анекдот: две подруги разговаривают. Одна говорит: «Встретила парня, рост метр девяносто!» Вторая спрашивает: «А на лицо, симпатичный?» На что первая отвечает: «Не знаю, не смотрела…»  Анекдот для меня был весьма актуален. Я отдавала себе отчет, что Никита нравится мне именно из-за роста. Хотя, конечно, и характер у него был прекрасный, и общение с ним интересным. Но изначально, если бы не его рост, я бы не обратила на него внимание.
 В этот вечер я уговорила его зайти ко мне, мы долго разговаривали. Потом Никита предложил мне сделать массаж, и, конечно, я согласилась. Я думала что массаж, это только предлог, чтобы раздеть меня. Однако, Никита действительно ограничился только массажем. А после завернул меня в одеяло, и рассказывал про устройство строительных кранов до двух часов ночи… Я никогда не была в более глупой ситуации: я лежу почти голая, в одеяле, рядом сидит мужчина, который мне очень нравится, и он вместо того, чтобы заняться со мной… чем-то более интересным, читает мне лекцию о механизмах!
Никита ушёл домой, даже не поцеловав меня. Я совсем перестала понимать его, но это был не повод отказываться от общения.
Мы общались до лета. Однажды, гуляя как обычно, мы разговорились с ним о местных достопримечательностях, и вдруг выяснилось, что я никогда не плавала на катере, и не была на местной живописной речке, за городом.  Никита предложил мне совершить мини-путешествие вместе  с ним, и мы поплыли. Я не знаю, как правильно назывался корабль, на котором мы плыли - катер или нет? Но  изнутри он выглядел как обычная  электричка:  много сидений, много народу - в основном дачники. Плыть по реке было здорово, Никита много знал и охотно рассказывал мне обо всём, что я видела проплывая по городу. Он рассказывал об основании города, ну и конечно о том, как плавает катер, как движутся винты. Вокруг нас было много народу, но Никита держался легко и непринуждённо, как будто никто нас не слышал и не слушал, сейчас он выглядел настоящим оратором,  уверенным в себе.  Глядя на Никиту,  в первую очередь в глаза бросался его рост и вес, во вторую - его невероятная доброта. Она прямо солнечными лучами лилась из его лица, это было видно даже незнакомым людям. Он располагал к себе людей сразу же, в одну секунду. Бабульки, сидевшие вокруг нас, даже стали задавать ему вопросы, а я сидела и снова, как дурочка, гордилась Никитой,  как будто в том, что он такой замечательный есть и моя заслуга.
 Когда мы приплыли до конечной станции (или пристани? как там правильно?), то нам пришлось пройти через деревню, подальше от устья, где маленькая речка впадала в большую, по которой мы приплыли.
 Мы спустились вниз, на берег этой маленькой таежной реки, и пошли вдоль воды, выше по течению. Местность действительно была очень красивая. На берегу было много отдыхающих, взрослые и дети. Кто-то рыбачил. Мы подошли к особенно оживленной компании троих мальчишек. Они о чём-то громко спорили, рассматривая что-то на самом берегу. Подойдя, мы увидели, что мальчишки выкопали в сыром песке ямку, которая сразу наполнилась водой. Пойманную  рыбу выпускали и в эту ямку: рыба уплыть в речку уже не могла, но оставалась живой и свежей. Мы попросили мальчишек разрешения посмотреть рыбу. Они  разрешили, но сказали, что поймали не рыбу, а динозавра, только маленького. Нам стало очень интересно, мы подошли и посмотрели: в ямке плавало действительно очень странное существо - оно выглядело как маленькая рыбка, но ей-богу, у него были лапы! Почти как у лягушки! Никита  поболтал с детьми об  их странной находке, и мы пошли дальше. В конце-концов, мы пришли на очень живописную поляну и решили посидеть там до того времени, когда наш катер поедет обратно.
 Снова, вот тут наедине со мной, когда не осталось других людей, Никита снова поменялся -  он стал очень замкнутый, необщительный. Мне кажется, мы оба тяготились этим временем, и всё никак не могли дождаться, когда придет пора плыть обратно. Но всё заканчивается, и наша поездка тоже окончилась. Я чувствовала легкую досаду: мне очень нравилось общаться с Никитой, но мне хотелось большего. Ну или хотя бы, чтобы он так не терялся, когда мы с ним наедине. Хорошо хоть про кран  он мне больше не рассказывал…
 А потом Никита уехал в отпуск к родителям. Он тоже был не из этого города. Мы долго не виделись и совсем не переписывались. Я не знала, когда он вернется; я не знала стоит ли нам вообще общаться… В мои планы никогда не входила жизнь в одиночку, с редкими прогулками под руку с замечательным мужчиной, который по какой-то причине не хочет сближаться. Я хотела семью, детей. Я хотела отношений!
Я  не знала, что и думать о Никитином поведении. Может, у него есть другая? Может, он любит кого-то? Может,  ему не нравлюсь конкретно я? Может, у него какие-то другие жизненные планы? Может, в конце концов, он стесняется своей полноты? Что бы там ни было, я не могла ответить на эти вопросы без Никиты. Я решила не писать ему первой. Приедет из отпуска, если захочет - напишет сам. Если нет… ну, на «нет» и суда нет!
Потом я и сама уехала. Никита написала мне только осенью, сказал, что снова переехал, и живет теперь в другом районе города. Он предложил встретиться, и конечно я согласилась. Накануне нашей встречи он приснился мне - большой и красивый! Проснувшись, я поняла, что очень соскучилась.
Когда я пришла на встречу, то конечно издалека увидела Никиту – он стоял, возвышаясь над толпой, и улыбался мне. Мы пошли в какое-то кафе, попить чаю. Там я внезапно осмелела, и спросила, могу ли я его коснуться? Я вдруг почувствовала, что мне просто необходим телесный контакт с ним. Никита даже не удивился, и сразу разрешил. Я взяла его за руку. Почему-то у меня не получалось смотреть ему в глаза -  рот сразу расползался в улыбку до ушей. Поэтому я старалась не поднимать взгляда, только гладила его пальцы  тихонько. Не знаю, что произошло с ним в отпуске, но он явно изменился -  немного схуднул, всё-таки оставаясь с кругленьким  животиком. Немного приоделся. Но самое главное -  явно перестал панически бояться моей близости. Мы долго сидели в кафе, улыбаясь и держась за руки...
А потом мне позвонила Аня, которая кстати этим летом стала мамой, и попросила купить ей срочно детское питание, её муж, Андрей, где-то задерживался, а у неё не получалось выйти. Я объяснила Никите ситуацию и мы вместе отправились выручать Аню.  Когда всё было сделано, мы остались погулять в моём дворе -  на улице было бабье лето, и так хотелось насладиться последними летними денёчками! Мы долго сидели на лавочке и почти не говорили – нам было хорошо и так. Почему-то часто к нам подходили дети, и заговаривали о чём-либо с Никитой - видимо его доброе лицо их очень располагало.
 Во дворе на нас тоже все оглядывались, разглядывали. Я уже привыкла к повышенному вниманию окружающих, когда находилась с Никитой. И порой мне казалось, что дело не только в нём и в его росте. Рядом с ним, мне казалось, что я сама расцветаю. Я  чувствовала себя самой лучшей, самой прекрасной, даже не знаю от чего именно… Общаясь с Никитой  я сама становилась выше, невольно вытягиваясь в струнку и постоянно держа осанку, просто чтобы удобнее было смотреть на него. Мне казалось, что рядом с ним я выгляжу элегантно и изящно, мне казалось, мы очень красивая и гармоничная пара.
Вечерело, я совсем озябла. Удивительно, но Никита, заметив это, просто обнял меня и прижал к себе. Да уж, такого близкого контакта у нас точно не было! Что же заставило его стать таким раскованным? Я  даже не пыталась разгадать эту загадку.
Когда начало темнеть, мы поднялись ко мне. В тот вечер мы поцеловались… И не только поцеловались… Когда он впервые коснулся меня, когда начал снимать с меня одежду - я была на седьмом небе от счастья. Но очень скоро  меня постигло разочарование: до Никиты у меня был только один мужчина, и он был очень ласковым и чутким любовником. Никита же оказался не таким. Такой милый, умный, добрый и вообще, замечательный во всех отношениях мужчина -  в постели он оказался конченым эгоистом. Чёрствым и глухим к моим желаниям и просьбам.  Весьма удивлённая, я попыталась объяснить ему, что женщине тоже кое-что нужно, но он проигнорировал мои слова, ответив что «всё это не важно». Я была слегка шокирована, но решила не придавать огромного значения случившемуся:  ведь мы были первый раз вместе, нужно посмотреть, что будет дальше.
Мы начали встречаться. Меня по-прежнему очень тянуло к нему. Никита начал приезжать ко мне с ночевой. Всегда привозил с собой много разных вкусностей и кормил меня. Он был очень заботливым. Я любила, когда мы вместе лежали и смотрели какой-нибудь фильм – я устраивалась головой на его животике и полностью расслаблялась. Это был тот самый мужчина, с которым себя чувствуешь как за каменной стеной.
После близости он был невероятно разговорчив – за одну только первую ночь, я узнала о нём больше, чем за все наши дружеские беседы. Его просто прорывало: он говорил, говорил… о своём детстве, юности, семье, друзьях, их судьбах… Не знаю, важно ли ему было поделиться со мной, или это просто были мысли вслух, но я старалась слушать очень внимательно, иногда, впрочем, всё равно засыпая. Но сама близость с ним так ничего кроме разочарования и не приносила. Несколько раз я пыталась поговорить об этом с Никитой, но заботливый и чуткий во всём, к этой теме он оставался безнадёжно глух.
Я потеряла интерес к нашим отношениям. Всё чаще я отказывалась от встреч, находя какие-то причины. Никита особенно не настаивал. Наши отношения почти сошли на нет, когда мы случайно столкнулись в кафе. Он выходил, а я входила туда с одним другом, Олегом. С Олегом нас ничего не связывало, мы общались как друзья много лет, но Никита об этом знать не мог. Он бегло поздоровался и пошёл прочь. А позже прислал мне смс: «Это твой новый парень?» Я ответила «да». Это было неправдой, но я не видела будущего у нас с Никитой. Я не могла достучаться, докричаться до его сознания, а он сам не хотел понимать, что я не получаю в отношениях чего то весьма важного для меня. Решив расстаться с ним окончательно, я не нашла ничего лучше как соврать, что у меня есть парень. Больше с Никитой мы не общались.  Я не знаю, сильно ли он переживал наш разрыв. Я же испытывала сильную досаду: мне казалось, это он виноват, что мы не можем быть вместе. И мне было обидно, что только по одной причине мы не можем быть вместе. Но как можно это исправить – я не знала.
Благодаря соцсетям, я периодически слежу за развитием событий в жизни Никиты. Он женат. Жена очень высокая и крупная девушка, рядом с ней он не выглядит великаном. Детей у них пока нет. Надеюсь, её всё устраивает в отношениях с ним. Надеюсь, к её желаниям он не остался глух.
А моя история спешит дальше…

Олег
Говорят, что существуют параллельные вселенные. Некоторые из них являются точными копиями нашей. Некоторые не имеют с ней ничего общего. Всё по разному, но неизменным остаётся одно: с нашей вселенной они не пересекаются. Если хотите подробностей – можете развить тему и пофантазировать: о волшебных люках или дверях, о супер-способностях помогающих перенестись в другой мир, или о необыкновенных артефактах. В конце концов, можете просто открыть фантастический роман, а мою книгу захлопнуть. Потому что я поведу рассказ про нашу банальную вселенную. И про банальную историю любви.


Мы познакомились на дне рождения Ани, моей подруги. Олег был братом её тогдашнего парня, Андрея. Его трудно было не заметить – он принимал активное участие во всём: готовил шашлык, помогал рассаживать гостей, играл на гитаре и всех развлекал. Хотя это был день рождения Ани, но мы отмечали его на даче родителей Андрея и Олега, поскольку Аня (впрочем пока как и я) жила в студенческом общежитии.  Позже мы не раз собирались на этой же даче, а когда Андрей и Анька сняли жильё – то у них дома. Олег часто сопровождал брата. Он был, что называется, «душой компании» - пел песни, балагурил. Есть такие мужчины, они в любой компании играют роль хозяина. Не властностью, но ответственностью. Он замечал всегда и всё: хватает ли всем гостям стульев и тарелок, не опоздал ли кто, не грустит ли в уголке кто-то, кого обошли вниманием. Зовя его куда бы то ни было, можно было не переживать за итог встречи – Олег всегда заботился обо всём и обо всех. В тот первый день нашего знакомства я не обратила на него особого внимания – там было довольно много незнакомых мне людей, и он как-то несильно выделился на их фоне. Но, конечно, я запомнила его имя и лицо, всё-таки весь вечер просидели почти напротив.
Однажды я столкнулась с ним на обеденном перерыве в ближайшей кафешке, оказалось он иногда бывает по работе в этом районе и тоже обедает тут. Мы вместе пообедали, что нам очень понравилось. Олег оказался приятным и умным собеседником, а он оценил моё чувство юмора. Мы решили как-нибудь повторить совместный обед и обменялись телефонами.
С тех пор мы часто обедали вместе. Он был немного старше меня, может поэтому я очень к нему тянулась: он казался мне очень уверенным в себе и, более того, знающим жизнь. Он чем-то напоминал моего школьного учителя, в которого я была влюблена почти в детстве. И вызывал лёгкое чувство приятной ностальгии. С ним тоже можно было говорить о загадках древних цивилизаций. Как ни странно, но в отличии от многих моих знакомых мужчин, его интересовали очень необычные темы: вопросы религии и психологии, тайны великих людей и биографии писателей и поэтов, он был очень разносторонне развит и был весьма умным собеседником. В то же время он был просто  по-житейски мудрым. Я часто спрашивала его совета по тому или иному поводу. Примерно за год наших совместных обедов он стал мне дорогим другом, старшим братом. Пару раз он очень выручал меня: однажды забрал меня в сильный мороз с остановки, когда я промёрзла до костей, автобусов не было и денег на такси тоже. Не поленился приехать на другой конец города и забрать меня. Да еще как-то занял денег, когда мне пришлось менять квартиру. При чем знал, что я отдам нескоро. Да и с вокзала он встречал меня не раз… Что там говорить, Олег стал моей палочкой-выручалочкой, а всё благодаря его умению быстро решать любые проблемы.
Мы довольно часто встречались, наедине или в общей компании, но я никогда не смотрела на него как на мужчину. Исключительно как на личность. Всё потому что Олег был женат, хотя я никогда не видела его жену и не задумывалась над их браком в принципе. Хотя теперь кажется довольно странным, что он так часто бывал один в нашей компании, или, что находил время чтобы спасать меня… Тогда это казалось естественным.  И всё-таки, я игнорировала его именно из-за кольца на пальце.   При чем, я даже не думала ничего подобного, типа: «ах нет, он женат, нельзя смотреть на него…».  Это произошло само собой. Я просто не замечала: красив он или нет, какого цвета его глаза, во что он одет и какая у него походка. Я даже не замечала тембр его голоса.  Просто слушала слова, которые он мне говорил, но не его голос. Если бы в тот период Олег случайно был бы похищен, и меня попросили бы описать его внешность, я вряд ли  справилась бы. Хотя кому бы пришло в голову меня спрашивать?
Всё началось, как обычно, с незначительного случая. Мы оба в очередной раз столкнулись в доме Ани и Андрея на каких-то посиделках. К тому моменту мы были знакомы уже пару лет. Я  помогала ему готовить чай для всей компании, когда мы в очередной раз собрались все вместе. Я случайно взяла вместо сахара соль, и едва не рассыпала её по всем кружкам, когда услышала его остерегающую фразу: «Алис, Алис…» -  просто имя, сказанное вкрадчиво, чтоб не испугать резким вторжением в мою задумчивость. И вот этот-то вкрадчивый голос внезапно попал в самое сердце. Он был похож на голос человека, успокаивающего ребёнка, только подействовал совсем наоборот – мне захотелось заплакать, сама не знаю отчего. Этот его голос заставил меня вдруг посмотреть ему прямо в глаза и навсегда запомнить их цвет. Зелёный. Как зелёный виноград. Именно такой оттенок. И всё. Нашей дружбе пришёл конец. Хотя знала об этом только я. Теперь я подмечала каждую деталь: жилистые руки, когда он брал гитару, сдвинутые широкие брови, когда он думал над чем-нибудь, широкие плечи, когда он снимал свитер. Я поняла, что мне нравится смотреть на Олега. И очень скоро поняла, что не мне одной. Очень часто я видела, как на него заглядываются женщины. В кафешке официантки замирали с открытыми ртами, если он улыбался им. Девушки за соседними столиками явно пытались строить глазки.  Я сделала открытие: он красив. Что ж, это несколько утешало: возможно, глядя на него, я получаю чисто эстетическое удовольствие, как при созерцании красивого цветка или бабочки, ни в коем случае не мечтая стать счастливой обладательницей этого творения.

Я стала много думать о нём. При каждой встрече мне хотелось смотреть на него, не отрываясь, словно можно было глазами выпить всю красоту Олега и утолить жажду, жажду времени без него. Я понимала, что эти встречи ещё больше растравливают моё чувство, но прекратить встречи не видела возможности – Олег бы точно потребовал объяснений, а я не хотела ничего рассказывать,  кому бы то ни было, и уж ему-то точно меньше всего. Общения с ним я прервать не могла, но по возможности старалась сократить. Из-за моих же запретов видеть его, Олег стал ещё желаннее. По ночам я не могла уснуть, перед глазами возникал то его образ целиком, то отдельными фрагментами: виноградовый взгляд, внимательный и осторожный, как у охотника. Или губы, немного полные, все в мелкую складочку и сеточку, как смятый много раз во всех направлениях листок. Его нестриженые волосы… светлые, выгоревшие на солнце и переливающиеся на свету миллионом оттенков. В общем, закрывать глаза мне теперь стало опасно. В ушах стояла какая-то особенная интонация его голоса. Голоса, с которого всё и началось. А как Олег пел! Его голос был похож порой на нежные стоны… или это просто игра моей фантазии? Ведь кроме меня никто ничего не замечал. Я стала ложиться позднее, чтобы побольше вымотать себя и не думать о нём. Будь на дворе средневековье, я бы решила, что в меня вселился бес. Читала бы библию и мечтала о сожжении Олега… Но библии не было. И я начала читать статьи по психологии, чтобы хоть как-то разобраться в своих чувствах. Среди прочего мне попалась одна статья, написанная психолгом-мужчиной, который утверждал, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Вернее, он описал все примерно так: женщина может относиться к мужчине как к другу, а он к ней нет. Хотя есть ряд исключений: например, она его коллега. Или общение с ней как-то выгодно ему. Если ни то и ни другое – значит, он тайно влюблён в неё. Это возмутило меня до глубины души. Хотя бы потому, что у меня было несколько друзей мужчин. С некоторыми мы действительно были связаны общим делом или их женами, с некоторыми общение действительно было взаимовыгодным. Но оставались всё-таки несколько человек, общение с которыми было просто личным выбором каждого из нас. Мы изредка встречались, пили кофе и беседовали на различные темы. Да, порой друг для друга  выступая в роли жилетки, в которую можно поплакаться, но я не считаю это взаимовыгодным сотрудничеством. По-моему, это и есть дружба – приятное общение и поддержка друг друга. Возмущённая наглой ложью автора, я легла спать. Уже засыпая, я вспомнила своего соседа  в общежитии, Петю, который всегда помогал мне поднимать тяжелые сумки на этаж, или передвигать мебель, и я всё время думала какой он молодец, а как-то весенним вечером он пришёл пьяным к моей комнате и пытался выбить дверь, кричал что любит… в общем, я засомневалась. Возможно, толика правды в словах автора статьи была…

Когда мы с Олегом встретились в очередной раз, я спросила, могу ли я задать ему вопрос. Он ответил утвердительно. Я, как могла, рассказала ему о статье, передала общий смысл и аргументы автора. Когда Олег выслушал меня, я спросила:
- Скажи мне, с мужской точки зрения, если общение с девушкой не является обязательным, например, по работе или в общей компании, если оно никак не выгодно, будешь ли ты бескорыстно помогать ей? Будешь ли ты ей другом, если ты не влюблён в нёё?
- По-моему, - спокойно ответил он, - всё очевидно: конечно  - нет! Зачем мне девушка-друг?
Я сидела ошарашенная. Получается, все парни, которых я когда-либо считала друзьями, имели  на меня какие-то виды? Получается, друзей у меня гораздо меньше, чем я думала… Видимо вся гамма этих чувств отразилась на моём лице, потому что Олег, улыбаясь, наблюдал за моей реакцией. Кажется, ему было смешно моё открытие. Или нет? Его улыбка не была насмешливой. Она была нежной. Я смотрела на него, и до меня начинало доходить гораздо большее: наше общение не было вынужденным. Я не приносила ему никакой выгоды, но, не смотря на это, мы с завидным постоянством общались. Он помогал мне, каждый раз, стоило только свистнуть. Он уделял мне время, которого наверняка было немного… он… он…
Мне хотелось бы описать красивую сцену как в кино, что Олег схватил меня и, прижав к себе, поцеловал. Но этого не произошло. Он смотрел на меня, как смотрят на дорогую машину, которую очень хотят купить, но не могут себе позволить. Я сидела напротив, глядя на него, как голодная собака на кусок мяса. Не в силах сказать ни слова – ничего не шло на ум. Наконец, Олег протянул руку под столом и положил мне на колено.
- Давай… Встретимся где-нибудь… в другом месте… - опустив глаза предложил он.
И вот с этим у меня всегда были проблемы. Мне очень трудно понять людей, если они не говорят прямо. И тем более, если не смотрят в глаза. Что он имеет в виду? Хотя конечно теперь ответ кажется мне очевидным. Но не тогда. Тогда в мозгу произошёл уже второй взрыв за день. Хотелось задавать разные вопросы, типа: ты правда меня любишь? Давно ты меня любишь? Почему ты не сказал мне раньше? Когда ты разведёшься с женой? Я теперь твоя девушка? Не зная с чего начать, я молчала. Потом поняла, что он смотрит на меня вопросительно. Ах да, он же что-то спросил. На всякий случай я кивнула, пока он не передумал любить меня. Простите, я знаю, так нельзя. Но я так долго этого хотела…
Мы встретились следующим утром. Я была приятно удивлена, что из-за меня Олег отпросился с работы, заехал за мной, не боясь случайно столкнуться с братом или Анькой – они жили в одном подъезде со мной. Когда я села в машину, он начал болтать, как ни в чём ни бывало, как будто не было между нами… А чего было-то? Многозначительные взгляды? Рука на коленке? Как школьники… Может это ничего не значит? Может я навыдумывала сама себе? Куда мы едем? Спросить? Глупо как-то… всё равно уже согласилась. Не на заброшенную же стройку он меня везет.
 Он привёз меня в незнакомую квартиру. Я никогда не задавала ему лишних вопросов. Молчала и тут. По интерьеру и обстановке легко было догадаться что это съёмная квартира. Но, довольно милая, не из самых дешёвых, что, признаюсь, было приятно. Если свидания на съёмных квартирах в принципе могут быть приятными.
Как только мы вошли, Олег запер дверь и, не дав мне обернуться, притянул меня к себе, обняв сзади. Вдыхая запах моих волос, вдыхая всю меня, такую невесомую от счастья…
И тут я поняла, что он скоро разведётся.
Я хотела бы сказать, что всё было как во сне, слилось в одно сладкое мгновение, и я помню только вкус мёда. Нет, я помню всё. Можно было бы описать произошедшее витиеватыми фразами из любовного романа, придумав пафосные названия отдельным частям тела, но я нахожу это излишним. Ведь  всё было не так. Не то чтобы было плохо... Как нам было в этой милой квартирке с розово-сиреневыми занавесками – вам никогда не узнать. Это было только между нами, между нами и останется.
- А как же твоя жена? - задала я резонный вопрос, после.
- Не думай об этом, - Олег как будто  ждал этого вопроса, - это не твоя проблема и это не на твоей  совести.
И тут я поняла, что он никогда не разведётся…
А потом мы пили чай. Чаю он всегда придавал, чуть ли, не ритуальное значение, я бы даже решила что он китаец, но слишком уж славянская внешность у него была. Эдакий русский богатырь, косая сажень в плечах. И вот это сказочное видение сидит передо мной голым торсом,  а я в его клетчатой рубашке, за неимением второго стула сижу прямо на столе. Он любуется моим профилем в лучах розово-сиреневого солнца. Говорит мне комплименты. И даже каждый взгляд его был как комплимент. Он смотрел на меня… так, как всегда на него смотрела я: широко раскрытыми глазами, словно боясь упустить хоть мгновение. Этот мужчина, красивый, великолепный, смотрел на меня как на чудо. Что ещё нужно, маленькой влюблённой дурочке? Не то чтобы я снова поверила в наше будущее, но решила получить удовольствие хотя бы от нашего настоящего.
Несколько раз ему звонила жена. Он не брал трубку. Я старалась не думать о ней и не представлять себя на её месте. Не знаю как ему, а мне всё же было совестно. Может странно говорить так, но если бы Олег намеревался уйти от неё, мне было бы не стыдно. Я бы просто поверила, что он ошибся, а со мной всё будет по-другому. Я для него, он для меня, и всё такое. А она по ошибке. А теперь получалось что ошибка - это я…
Мы ушли, как полагается любовникам: быстро, но не торопясь, не глядя в глаза случайным прохожим и друг другу.
- Я позвоню, - сказал Олег. Что означало: «Не звони мне первой. Жди, пока я сам о тебе вспомню»
И он позвонил. Но до тех пор я успела поплакать, порадоваться своему внезапному счастью, снова поплакать и твёрдо решить, что такие отношения не для меня. Но он не звонил так долго…. А я так соскучилась, что когда он всё-таки объявился, я и помыслить не могла о том, чтобы его бросить.
 Мы снова поехали на ту же квартиру. Я предложила Олегу вместе принять ванну. Он очень удивился и сказал, что никогда в жизни не мылся вместе с девушкой. «Ха, я так ещё на первом курсе развлекалась…» - почему то вспомнила я и ощутила себя развратницей. Однако, вслух ничего не сказала.
Странное дело – человеческая близость. Каждый раз, как в первый. Всё по-новому. Омывая, я гладила руками его плечи и не могла наглядеться, словно впервые увидела мужские плечи. Он тоже прикасался ко мне, довольно осторожно – явно не солгал, что первый раз моет девушку. Я снова подумала о его браке. Почему, живя с женой несколько лет, они никогда не мылись вдвоём? Почему он проводит со мной так много времени? Что сейчас делает она?
Когда мы вышли из ванны, и оказались в розово-сиреневой комнате, я поняла что успела привыкнуть к этой квартире, и полюбить её.
- А твоя квартира похожа на эту? – внезапно стало интересно мне.
- Нет, - отмахнулся нехотя Олег, -  я бы не смог  жить со своей женой в однушке…
- Почему?- не поняла я.
- Да она меня раздражает, - сказал Олег так просто, как будто речь шла о неприятной соседке.
- И давно? - не унималась я, силясь понять, почему он со мной, что произошло с их отношениями? Ведь когда-то он женился на ней…
- Да всегда так было…- и он переменил тему, - иди ко мне…
Мне хотелось задать только один вопрос: «Зачем ты женился на женщине, которая тебя раздражает?», но я побоялась обидеть Олега таким вопросом.
Он был нежным, но его отношение к нашим встречам на квартире, меня удивляло: было видно, что он считает, будто снимая эту квартиру, он как бы делает мне подарок. Мне же всё это было неважно. Конечно, мне нравилось быть с ним, но мне вовсе не нравилось быть его любовницей. Я легко могла отказаться от секса с ним, но не потому, что мне это было ненужно, а потому, что мне было нужно гораздо больше: мне нужен был весь Олег. Целиком и полностью.  Не помню, что и где я читала, но запомнилась одна фраза: «Ничего мне не надо от вас, кроме вас самих, а если этого не можете дать – убирайтесь к чёрту!». Я хотела быть не любовницей, а женой. Хотела спать с ним в одной постели. Завтракать вместе каждый день. Я хотела помогать ему подбирать гардероб. Ездить вместе на дачу. Ходить к друзьям, не делая вид, что мы едва знакомы. Хотела родить от него ребёнка – с такими же пухлыми морщинистыми губками… И зачем, спрашивается, мне эта розово-сиреневая квартирка?!
Нет, там, за нежными занавесками, укрывшись от мира, я не думала ни о чем. Я просто была с ним, была именно такой, какой он хотел и ожидал меня видеть. Я просто отвечала на его ласки и взгляды, я заваривала чай для него, и, уже немного ритуально, надевала его любимую клетчатую рубашку, вместо пеньюара. Мы пили чай, я сидела вновь на столе, он обнимал мои колени и говорил со мной о поэтах двадцатого века…
Это уже позже, дома, раскаяние и стыд одолели меня. Что будет, если кто-то узнает? Аня? Нет, она меня не осудит. Андрей? Не знаю, но в общем-то наплевать. Коллеги по работе? А им-то какое дело… Мама? Ей будет горько узнать, что я встречаюсь с чужим мужчиной. Его жена? Ей будет очень больно… Мне вдруг стало так странно, что я столько лет знакома с Олегом и никогда, даже мельком, не видела его жену. Решив исправить ситуацию, я полезла в социальную сеть, и очень быстро нашла её страничку. Тут больно стало мне. Его жена оказалась невероятной красоты женщиной. Рядом с ней я была просто бледной поганкой. Она выглядела как великая киноактриса - очень стильная, ухоженная и с прекрасными чертами лица. Лёгкий, но очень аккуратный макияж ещё больше подчёркивал её необычайную красоту. Глядя на неё хотелось уточнить, всё ли в порядке у Олега со зрением и как он вообще на меня позарился. Я листала её фотографии и мне было очень её жаль. Может это и несправедливо, но красивые люди всегда вызывают большее сочувствие, чем некрасивые. Потом я нашла их общие фото, разных лет, в том числе и довольно новые. Фото на отдыхе, фото на каких то посиделках… Олег не выглядел недовольным или раздражённым. Он выглядел, как всегда – веселым, душой компании…
Меня захлестнули эмоции: правду ли он говорит? Может, врёт он про то, что она его раздражает? И меня выбрал не за внешность, а за дурость. Я как овечка слушаю его и верю, как святому… А если и правда она его бесит? Просто на фото он позирует – так все теперь делают. Где правда? А не всё ли равно? Любит он свою жену или нет, разводиться он явно не собирается. Так какой смысл мне продолжать с ним отношения, вступая в сделку с собственной совестью и тратя на него свою жизнь?
Мне жаль его жену, жаль самого Олега, который разрывается между нами, жаль себя в конце-концов! Но когда Олег позвонил, я ничего ему не сказала о своём решении. Подумала, что лучше при встрече.
Он снова повёз меня на съёмную квартиру. Уже менее милую, но тоже ничего. Там, сидя в одеяле на подоконнике, я старалась подобрать слова, чтоб объяснить ему, как я люблю его. Объяснить что любовь моя слишком целая, чтобы делить её с кем-то ещё. Объяснить, что хотела совсем другой любви, а от него не хотела её вовсе, просто так вышло… Объяснить что мне стыдно, перед его женой, которую я даже не знаю. И если ему не стыдно, то мне стыдно и за него тоже. Объяснить, что я хочу нормальных отношений, а не любовный треугольник. Но подобрать слова я не успела.
- Ты выглядишь как будто с похмелья, вдруг сказал он.
-Что? – я не верила ушам.
- Выглядишь так, как будто пила всю ночь! – со смехом повторил Олег.
«Да за кого ты меня принимаешь?! Ты вообще в своём уме?!» - должна была я крикнуть, но всего лишь ошарашенно молчала.
-  Давай, отвезу тебя домой, - сказал он.
«На автобусе доеду!» - снова должна была ответить я, но снова промолчала.
И во тут память действительно преподносит сюрприз – я не помню, как мы оделись и вышли, как ехали. Помню только, как прощались: он притянул меня к себе и поцеловал, а я сказала просто:
- Я думаю, мы больше не будем встречаться.
- Хорошо,- немного подумав, так же просто ответил он.
И уехал. Оставив мне на душе неприятное удивление. И только. Я даже удивилась, почему нет ни боли, ни обиды? Просто ступор какой-то. И всё.
А через пару недель Андрей прислал мне в соцсети веселое сообщение, что-то типа «посмотри, порадуйся за Олежку!» и ссылку на страницу его жены – а там фотография: он, она и новорожденный пухлогубый  малыш. И вот тут-то мне стало так больно, что я чуть не задохнулась в первое мгновение от нахлынувших чувств. Я даже не знаю от чего именно мне стало так больно: от того ли, что у него семья, а у меня никого? От того ли, что он изменял беременной жене? Или от того что скрыл от меня её беременность? А может просто от того, что меня просто использовали?
Я долго еще страдала, от обиды, унижения, зависти… Признаться, мне хотелось, чтоб он написал и извинился, чтоб как-то попытался  оправдаться… Но для себя решила, что общаться с ним больше не стану, довольно я уже в своей жизни унижалась.
Он написал мне, где-то через полгода. Не могу похвастаться, что я и думать о нём забыла. Но желание моё сохранить остатки гордости только окрепло. Он написал что-то нейтральное, типа «как дела?» или что-то в этом роде. А я в ответ ему просто нахамила. Я сделала это сознательно, чтоб не оставить себе возможности передумать – после такого мне просто будет стыдно общаться с ним, даже если я захочу. Больше он меня не беспокоил.
Через пару лет я узнала, что он развёлся.
Эта новость взволновала меня. Неожиданно сильно. Как будто, теперь это имело значение. Как будто, случившееся - что-то меняет в моей жизни. Нет, я не была скована по рукам и ногам. Ничто не мешало мне позвонить ему, или написать. Но я не захотела. И главная причина, как ни обидно, не гордость, не равнодушие и не вся моя новая жизнь. Главная причина, что он сам не написал и не позвонил мне, что ему это даже в голову не пришло. А это значит, что я ему не нужна, как никогда не была нужна. А если бы он позвонил? Если бы написал? Забавно, но незадолго до этого, я думала об этом, так, чисто гипотетически. И сформулировала ответ так: я бы рассмотрела этот вариант развития событий. То есть, категорического «НЕТ» я бы не ответила. И это плохо. Плохо, потому, что значит, что я к нему всё еще не остыла. А он меня всё ещё не любит…
Можно немного пофантазировать на эту тему: почему в недавнее время я так часто вспоминала о нём? Может, это он думал обо мне, а я это почувствала? Ах, если бы… Но что – если бы? Гордость моя окрепла. И она неспокойна. Она шепчет злым голосом, припоминая все обиды, что он нанес мне. Моё отношение к нему скорее негативное, но – увы – не равнодушное. В какой-то момент скользнула злорадная мысль – вот чего он добился своим холодным сердцем. И всё же, я сильно разволновалась, услышав о нём. Голова закружилась, щёки запылали… Наверное, это просто рефлекс – ведь когда-то я так сильно ждала подобной новости, подсознание давно заготовило реакцию. А теперь вот выдало. Но уже поздно. Слишком поздно. Поздно, потому что я давно перестала его ждать.
И всё же, и всё же…
Теперь я жду момента, когда он станет для меня никем.

Мы с ним – параллельные вселенные. Чем-то похожие. Чем-то отличающиеся. Мы существуем в пространстве независимо друг от друга. И мне жаль, что мы однажды пересеклись.

Илья
Предпоследний рабочий день перед Новым годом…. Как хорошо, что он закончился, но ведь завтра ещё предстоит последний, а сил уже никаких. Напряжение такое, что, кажется, на моих нервах можно исполнить соло для акустической гитары.  Я уже шла к остановке, когда мне позвонила Анна Ивановна, коллега. Мы были в очень тёплых отношениях, хотя и не дружили. Возможно, будь она помоложе, лет на «дцать», мы бы стали очень близкими подругами, но в силу её возраста, я не могла быть с ней на равных и свободно общаться на любую тему. Хотя она всегда была открыта для общения со мной и явно мне симпатизировала. Мы были немного похожи внешне и, как она иногда замечала, я вела себя в точности так, как когда-то она в молодости. Возможно, именно поэтому, она и была ко мне так расположена – я просто напоминала ей её саму. Иногда мы созванивались с ней, просто так. Но сейчас я только-только ушла с работы и «просто так» было явно исключено. «Возможно, я просто что-то забыла на работе…» - успела подумать я и взяла трубку.
- Алло?
- Алиса, пойдём ко мне? – предложила Анна Ивановна, - Мы с Ириной и Наташей очень расстроены, что в этом году нет корпоратива, и решили устроить маленькие посиделки. Ты пойдёшь?
- Сегодня? – уточнила я, - А завтра же на работу вставать… Может завтра вечером?
- Завтра у меня муж приезжает, а сегодня я почти свободная женщина! – заявила коллега, - Алис, ну завтра и без того хлопот много. Ира вообще из города уедет. Короче, мы решили сегодня. Ты с нами или нет?
Недолго думая, я согласилась.  Приятные посиделки в обществе любимых коллег – это то, что мне сейчас точно позволит передохнуть и поможет осилить завтрашний день.
Итак, я вернулась на работу, и мы отправились к Анне Ивановне. Кроме Ирины и Наташи к нам присоединилась еще пара женщин.
Раньше мне никогда не приходилось бывать у Анны Ивановны. У неё была стандартная двухкомнатная квартира и муж, как выяснилось, находился в отъезде. По разговорам я знала, что ребёнок у неё один, сын-студент, живущий пока с родителями. Впрочем, его тоже не было дома, так что квартира была полностью  в нашем распоряжении.
Вино на вкус было довольно крепкое, но меня почему-то совсем не брало. Девчонки быстро захмелели, особенно Наталья, которая тут же начала рассказывать неприличные анекдоты. Глаза у всех заблестели. Анна Ивановна раскраснелась и всё время смеялась, а Ирина явно клюкала носом. Я же сидела абсолютно трезвая, как будто и не пила вместе со всеми, правда нервное напряжение заметно спало, и мне было просто хорошо и спокойно.
Вдруг в прихожей зашуршали ключи, и послышался шум открываемой двери.
- Ой, Илюша пришёл! – объявила хозяйка дома.
В комнату заглянул молодой парень в смешной шапочке.
- Здравствуйте, - сказал он, явно немного удивившись.
А дальше… Дальше, как в ранней юности: я потеряла контроль за ситуацией. А именно, перестала замечать всё, что происходит и говорится вокруг меня. Я перестала вообще видеть что либо, кроме пришедшего Илюши.
Я видела, как он стянул шапочку, на минуту вышел, вернулся уже без верхней одежды и оказался за нашим столом, как раз напротив меня. Илья был довольно высоким и худым, плечи его, однако, сильно контрастировали с худобой, и он немного сутулился, сворачивая их немного внутрь, словно боясь расправить во всю ширь, чтобы ненароком не опрокинуть плечом высокую вазу или сонную Ирину. Разговор и шутки не прекращались, но я никак не могла уловить суть. Я изо всех сил старалась не пялиться на Илью, но всё равно видела только его. Он почти ничего не говорил, а если приходилось - старался ответить кратко или междометиями. Явно ему было не совсем удобно в компании маминых подруг. Я  смотрела на него, и забывала о том, что вокруг меня. Я  смотрела на него, и больше ничего не видела. Я  смотрела на него, и ни о чём не помнила. Я  смотрела на него, и не отвечала за свои мысли и действия. Я  смотрела на него, и сходила с ума. Подумать только, какой мальчик! Ах, такой мальчик! Ах ты мой мальчик…. Я  смотрела, смотрела, смотрела…
Наконец, Ирина объявила, что очень хочет спать, и поэтому, поедет домой. Глядя на неё, мы все засобирались, в конце концов, завтра будет рабочий день!
- Илюша, помоги проводить гостей, - попросила Анна Ивановна.
Илья с готовностью вышел в прихожую.
Я вылезла из своего уголка последняя, поэтому в тесной прихожей никак не могла протиснуться к вешалке. Тем более  что дорогу мне преграждал Илья, который помогал Наташе надеть шубу. Впрочем, мне и стоять было совсем неплохо, учитывая, что прямо перед глазами мелькали из-под тонкой водолазки лопатки Ильи. Прихожая была маленькая, между нами никто не стоял, и никто не мог видеть, с каким интересом я изучаю его спину. Вдруг, он обернулся и посмотрел мне в глаза гипнотическим взглядом.
- Позвольте, я подам вам пальто? – вежливо спросил он.
Слово «Вам» он сказал так обыденно и просто, что у меня ни на секунду не осталось сомнений в том, что между нами пропасть. Я для него – «Вы», я для него, взрослая тётя, подруга его мамы. Меня как ледяной водой окатили.
- Спасибо, не стоит, - холодно ответила я и, взяв пальто, оделась сама.

Дома, лёжа в своей постели, я никак не могла уснуть. Я думала об Илье.
Какие глаза! Ах, Боже мой, я никогда не видела таких глаз! Они блестят, как у ребенка, и такие же огромные и выразительные. От них невозможно отвести взгляд. Когда я увидела его, в самые первые мгновения, в этой нелепой шапочке, мне показалось, что весь мир перестал существовать. Я просто замерла перед его взором, глупо, по-детски, как будто впервые очарована кем-то.
Илья выглядит, как сказочный принц. Быть может, для других это не так, но я-то всегда мечтала именно о таком. В нем сошлись все внешние качества, которые мне так нравятся в мужчинах  и, как дополнительный подарок, как бонус -  его глаза. Эти огромные глаза! В них можно утонуть…
А эта его юность? Как она притягивает! А с другой стороны - так страшно! Так страшно сделать первый шаг, так страшно сделать хоть полшага! Да даже намекнуть страшно на то, что я могу сама шагать! А вдруг, он отвергнет меня? И как себя после этого чувствовать? Старой дурой,  в свои-то года? Да,  смешно. Но, скорее всего, будет именно так: я просто почувствую себя старой дурой. Потому что в голову не придет, что я не понравилась ему только из-за того, что я не в его вкусе, или потому что он влюблен в другую, в голову придет именно то, что он моложе, и воспринимает меня как старую тетку, а не как равную. Между нами может и разница то каких-нибудь лет пять-семь, но он обратился ко мне на Вы, это было один раз, но меня как будто иголкой укололо от этого его «Вы». Да если бы не это его обращение, наверное, мне бы и в голову не пришло задуматься о его возрасте! Ведь он с самого начала и так беспрекословно понравился, что я могла его видеть только в качестве своего возлюбленного! И вот -  это злосчастное «вы», и я ощутила себя старухой в один момент! Так обидно…
Как глупо, но как приятно замирать, когда он вдруг смотрит в глаза! Как будто мне снова пятнадцать, и я влюбилась в первый раз.
Я честно пыталась уснуть. Кончилось тем, что в конец разозлилась сама на себя: ну как можно так влюбиться?! Что за слово – «влюбиться»?! Уже? Так быстро? Неужели? Неужели, я влюбилась в этого подростка?! Ну да, не подростка конечно, а парня. Но ведь эта разница в возрасте…
Лежа в темноте, одна, я вновь и вновь вызывала в памяти его лицо, его глаза и то, как он смотрел на меня. От  этих воспоминаний кружилась голова,  душа и таяла и трепетала. Потом  наплывали другие воспоминания: как я изо всех сил старалась не кокетничать с ним, и каждым своим словом, каждым своим движением и жестом, каждой своей улыбкой и ужимкой - бессовестно кокетничала… Меня обуял  стыд и страх - что он, или не дай Бог его мать, или кто-либо из присутствующих, заметил моё кокетство, моё желание понравиться ему. Мне  казалось, что этим я унизила бы себя. Словно  я была восьмидесятилетняя старуха, а он -  двенадцатилетний мальчик, настолько стыдно было мне  за свои чувства, и за  желание понравиться ему.
Всю ночь я ворочалась с боку на бок,  не в силах заснуть, думая: как же сейчас он? Спит или нет? И думал ли он хоть немного обо мне? Заснуть удалось только за пару часов до будильника. Утром я взглянула на себя в зеркало: от бессонной ночи остались круги под глазами, а от подушки  - небольшая печать на лбу, похожая на первые морщины. Я знала, что это всего лишь след, но от мысли о морщинах чуть не заплакала. Мои надежды, что я просто была пьяна, не оправдались. Вино из головы выветрилось, а впечатления от Ильи остались прежними.
К счастью, мои мысли и чувства на вчерашней вечеринке, остались тайной для остальных участников. На работе никто ничего не говорил ни обо мне, ни об Илье. Почти. К концу рабочего дня все расслабились  и старались настроиться уже на праздничное настроение. Пошли разговоры на свободные и весёлые темы. Ирина начала подшучивать над Анной Ивановной, что та так долго прятала своего красавца сына, а то бы она, Ирина, уже давно «научила его плохому». Не смотря на то, что Ирина старше меня лет на десять, я испытала острый укол ревности от её слов. Возможно лишь потому, что она могла так свободно шутить про Илью, а я нет. А возможно, потому что научить Илью «плохому» так страстно хотелось мне…
Анна Ивановна полушутя, полусерьёзно ответила, что не надо ей ребенка портить, он и сам уже достаточно испортился. И вообще, она бы хотела его побыстрее женить, чтобы не шлялся, где попало. И начала сетовать какие вокруг распущенные девушки, и как трудно найти порядочную… На эту тему она распространялась довольно долго, я разгребала свои бумаги и почти не слушала её, но вдруг мои ушки подскочили на макушку.
- …типа Алисы. – продолжала Анна Ивановна какую-то фразу, начало которой я пропустила. А коллега продолжала, - Такой, как Алиса я бы своего Илюшу с радостью доверила!
Я недоумённо подняла на неё лицо, даже не зная, шутит она или нет и, не понимая, как мне реагировать.
- Не-не-не, - ответила за меня Наташа, - Алис не соглашайся, с такой свекровью лучше не связываться!
Все засмеялись, потому что Анна Ивановна при всём своем хорошем расположении ко мне и другим «избранным», характером обладала весьма непростым, что ни для кого не было тайной.
Впрочем, воображение все-таки успело сделать пару штрихов кистью и я успела увидеть себя в фате, рядом красивоглазого Илью… А заодно и Анну Ивановну, для которой мы будем как пара белых мышат, которых она завела для собственного развлечения и теперь будет полностью контролировать их жизнь, чтоб всё было «как надо». Меня чуть не передёрнуло от ужаса. Бррр! Ну и фантазия у меня…
Наконец, безумно-длинный, последний рабочий день закончился, и мы разошлись на новогодние каникулы.

Новый год я встречала с семьёй подруги Анны, с которой мы когда то были соседками по общежитию. Вечер удался на славу, и после того, как куранты пробили полночь, мы всей гурьбой отправились на городскую ёлку. Во славу праздничного дня, на площади были установлены ларьки, торгующие всякой всячиной  -  от бенгальских огней до шашлыков. На площади я как-то растерялась от обилия впечатлений и народа. Не знала, куда мне идти – то ли фотографироваться с ледяными скульптурами, то ли покупать сахарного петушка, то ли бежать за ребятишками в ледяной дом, то ли смотреть на ёлку и восхищаться… Решила начать с ёлки. Она, хоть и искусственная, но в этом году была замечательно красивая.
- Здравствуйте, Алиса, - вдруг услышала я, и отвела взгляд от ёлки.
Передо мной стоял Илья. В своей восхитительной шапочке. И смотрел на меня своими замечательными глазами.
- Ой…- глупо пролепетала я, - привет Илья… А ты что тут делаешь?
Точно. «Молодец»! Очень «умный» вопрос! Да что ж такое-то? Перед каким-то малолеткой становлюсь как пьяная дура. Нет, ну я конечно немного пьяная, но дело-то точно не в этом.
- Я с горки катаюсь! – весело и бодро ответил он.
И действительно, в руках у него были санки-ледянки. Смотрелся он ужасно смешно: высокий, плечистый и с саночками.
- Пойдёмте со мной? – спросил Илья.
- Пойдём! – весело согласилась я, не обратив внимания на его «выканье» и  на то, что на горке была лет десять назад. И вообще боюсь скорости и высоты. А тут – всё одновременно! Я вообще не поняла, куда он меня повел. Ключевыми словами для меня были «пойдёмте со мной». Ведь с ним хоть на край света! Всё же хватило ума махнуть Ане, что, мол, я пошла со знакомым, чтоб хоть не потеряли меня. Впрочем, своих друзей я в тот вечер уже не встретила – они  почти сразу ушли домой.
А мы с Ильёй сели на санки и покатились. Сказать, что было страшно – ничего не сказать. Я чуть не описалась от ужаса! Сдержало только то, что очень неудобно писаться при таком красавчике. Я визжала  так громко, что заглушала взрывы салютов, а Илья хохотал, ему нравилось, что я боюсь. А мне нравилось, как крепко он меня обхватывает, когда мы несёмся с горы. И вот в этом безумном полёте, когда уже оттолкнулись и ещё так далеко до низа, есть краткий миг, когда можно закрыть глаза, и сосредоточиться не на полёте, а на объятиях Ильи. Я изо всех сил старалась не прижиматься к нему в неопасные моменты, чтобы он не понял, как сильно меня к нему тянет. На горке он был не один, там были какие-то его друзья, которые иногда возникали из толпы и что-то весело ему кричали. Потом им пришла в голову мысль съехать вниз всем вместе, откуда-то притащили огромный кусок картона, и все забрались на него. Нас было много, но Илья был рядом со мной и обнимал меня крепко, я уже совсем перестала бояться и была пьяна от его объятий. Когда мы всей гурьбой слетели вниз, я оказалась придавлена Ильёй к сугробу. Левой щекой и ощущала снег, а правой – его тёплое дыхание. Я готова была поклясться, что он помедлил, прежде чем отпустить меня…
 Впрочем, почти сразу после этого съезда мы решили разойтись по домам. Илья, как истинный джентльмен, воспитанный своей интеллигентной мамой, отправился меня провожать. Я жила не слишком далеко, и мы пошли пешком. Всю дорогу мы мило беседовали о том, о сём. Он упорно говорил мне «Вы», а я не решалась попросить его перейти на «ты». У моего дома мы попрощались, и я ушла, вся истомлённая его взглядом, но не решаясь ни на какие действия.
Потом были долгие-долгие выходные. И, конечно, ни слуху, ни духу от Ильи. Я пыталась его выбросить из головы, но ничего не получалось. Если ты хочешь есть, то избавиться от чувства голода можно только поев. Бесполезно пытаться отвлечься.  Так и с Ильёй. Возможно, мне просто нужно было познакомиться с кем-то другим, и я бы забыла Илью. Но отношения не возникают просто так из ниоткуда. Нельзя же просто выйти на улицу, подойти к первому попавшемуся парню и сказать: «Давай дружить!»
В общем, Илью забыть не получалось… К тому же эти долгие выходные. О, эти долгие выходные! Я смотрела какие-то фильмы, читала какие-то книги и никуда не спешила. Однажды ночью мне не спалось… Да что я вру, не однажды. Бессонница вошла в привычку. Я подолгу лежала в постели и думала, думала… Две силы боролись во мне: одна - неумолимо тянула к Илье, вторая остерегала, говоря: поберегись, а что будет? Подумай, что будет! Он молод. Разница в возрасте конечно не так велика, но  заметна. Тем более, учитывая, что мужчины взрослеют позже  женщин, у него вообще еще ветер в голове. Тебе нужна семья, дети и покой. Тебе нужен мужчина защитник, мужчина хозяин. А что нужно ему? Ты даже представить не можешь, что нужно ему! И главный вопрос: а нужно ли? И я робела от этих мыслей.
Но ведь тогда, на горке, он обнимал меня… Ах да, чтобы я не упала. Но ведь когда мы улетели в сугроб, он не сразу встал, прижимаясь ко мне чуточку дольше, чем нужно… Но так ли это? Почему же потом, по дороге домой он вёл себя совершенно нейтрально? Просто, кажется, я снова, как пятнадцатилетняя девочка, каждую мелочь, каждую улыбку, шутку, взгляд,  начала расценивать как знак любви с его стороны.  Но только, в отличие от своих пятнадцати лет, сейчас я понимала, как это глупо, и что грозит это всё только расстройствами и слезами, нет никакой любви или симпатии с его стороны, я сама себе выдумываю особое значение всех мелочей. Но как отказаться от него? Как не думать о нём? Как отвлечься? Ведь, к сожалению, природа наших увлечений такова: когда мы думаем о том, как остановить влюбленность, уже поздно.  Когда мы об этом впервые задумываемся, процесс уже не остановить. К сожалению, я об этом знала.
Как же мне хотелось вновь увидеть его лицо! Посмотреть в его ясные глаза… Я не выдержала, и полезла в социальную сеть. Довольно быстро отыскав страницу Ильи, я расстроилась - там было лишь две фотографии. А я-то надеялась насладиться огромным фотоальбомом! Одна фотография была сделана сбоку, почти со спины и очень мелко. Зато вторая – вот он, красавчик! Правда взгляд совсем не гипнотический, но это понятно, он ведь смотрит не в чьи-то  глаза, а в камеру. Руки в карманах джинс, свитер драный, зато в своей замечательной шапочке. Не удержавшись, я поставила значок «нравится». Ничего страшного в этом нет. Может я так, с эстетической точки зрения…
Прошла ещё пара дней, прежде чем я снова вышла в интернет. Ух ты! Он явно заметил, что я была на его страничке! Под каждой моей фотографией он поставил «нравится». Не поленился же листать! Хм… Вот вроде бы такая глупость, просто интернет, просто нажал на кнопочку, но мне было так приятно, будто он мне подснежники в январе принес.
Однако предложение дружбы он мне не прислал. И сообщения никакого тоже не написал. Что ж, и я не буду. В конце концов, я даже просто не представляю, что я могу ему написать.
Наконец закончились каникулы, и я вышла на работу. С Анной Ивановной мне стало сложнее общаться. Я немного переживала, не рассказал ли ей Илья про наши новогодние катания? И, если рассказал, то что она обо мне теперь думает? Но время шло, и я решила, что Илья либо ничего не рассказывал матери, либо ей абсолютно всё равно. Последнее, впрочем, вряд ли.
Не знаю, заходил ли он еще на мою страничку, а я на его довольно часто и, как правило, ночью. Много раз пыталась себе запретить - не выходило. Старалась не выходить в интернет вовсе, но больше чем на сутки меня не хватало.
В один из морозных дней, у меня поднялась температура. Я отпросилась с работы и отправилась домой болеть. На следующий день мне позвонила Анна Ивановна.
- Алис, ну как ты?
- Температуры нет, - хриплым голосом сообщила я, - но голос… сами слышите и кашель жуткий.
- Ты лечись, лечись, - подбодрила она,  - знаешь, есть одно средство…
И посыпался длиннючий монолог, в котором средство было описано далеко не одно, и рассказано много разных рецептов и историй чудесного излечения её знакомых и знакомых её знакомых... Голоса у меня отвечать не было, да и Анне Ивановне мой ответ, пожалуй, что не был нужен. Она говорила, говорила… Мне показалось, что я начала засыпать, как вдруг услышала:
- Я скажу Илюше, он тебе завезёт…
- Не надо! – прохрипела я, - не заморачивайтесь, само пройдёт!
- Ну что ты такое говоришь! – возмутилась добрая коллега, ты вон как слегла! – и посыпался новый монолог, из которого стало ясно, что от визита Илюши мне не отвертеться. Когда она нажала отбой, у меня уже был готов план действий – срочно помыть голову и переодеться! Срочно убрать с глаз долой все носовые платки! Посуду составить хотя бы в раковину! Если останется время - помыть!
С мокрой головой, я натягивала красивую маечку, когда в дверь позвонили.  Илья! Так скоро! По-быстрому одевшись, я открыла дверь. Боже мой, как же я, оказывается, соскучилась… По этим ясным глазам, по этой шапочке…Я стояла и смотрела на него, даже не улыбаясь. Вот оно, то самое выражение – «как кролик перед  удавом». Я просто под гипнозом его глаз перестаю соображать.
- Можно я войду? – спросил он.
Я очень смутилась и отошла, давая ему пройти. Он вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь на все замки. Мне показалось это немного странным. Он поставил сумку и снял куртку, оставшись в шапочке. Вот проклятье! Наверняка знает, что она так идёт ему! Я улыбнулась, подумав об этом.
- Что с голосом? – спросил он.
- Охрип, - тихим шёпотом ответила я. Вообще-то, я могла ответить громче, голосом Владимира Высоцкого, но постеснялась.
А он вдруг подошёл близко-близко, посмотрел на меня внимательно – контрольный прямо в глаза. Потом взял моё лицо в ладони, не отводя взгляда… Если бы в эту минуту я знала что он собирается меня убить, я б и то не сдвинулась с места. От таких глаз – не убежать.
- Ах, ты моя русалочка, - почему-то сказал он и поцеловал меня.
Дальше было всё как в тумане, то ли от любви, то ли от поднявшейся после мытья температуры…
Я не заметила прошедшего времени, опомнилась, только когда зазвонил мой телефон. Я не стала подходить. Илья, уснувший головой у меня на животе, проснулся от звонка.
- Ммм… - тихонько застонал он, - Ты не спишь, русалочка?
- Почему русалочка? – прошептала я.
- Потому что без голоса, - улыбнулся Илья. – Как в сказке. Голоса нет, и только смотришь, смотришь… Так выразительно.
-  Я с ума по тебе сходила, - шепнула я.
- Я знаю, - сказал он. – Я же говорю у тебя глаза выразительные.
- Тогда почему… - я не знала, как сформулировать вопрос.
-  Ждал удобного случая – ответил он.
- А в новый год, чем тебе было неудобно? – спросила я.
- Мама бы потеряла… - как напоминание о ней зазвенел теперь уже  его телефон, - А вот и мама…  он встал и пошёл на звук звонка.
Голый он был ещё красивее, не смотря на то, что свою шапочку он всё же снял. У него было прекрасное телосложение. Если бы я умела рисовать, то непременно бы попросила его мне позировать. Но рисовать я не умела. Оставалось только смотреть. Он говорил по телефону, а я рассматривала, как он шагает по комнате с телефоном в руке. Как ни в чём ни бывало, разгуливает нагишом по моей комнате, ни капельки не стесняясь, только все так же немного ссутулив широкие плечи, словно боится ненароком сбить какие-нибудь предметы.
Он закончил разговор и засмеялся.
- Мама сказала, что я забыл мёд.
- Какой мёд? – не поняла я.
- Который я должен был привезти тебе, - пояснил он.
- Ты сказал, что ты у меня?! – запаниковала я.
- Нет, конечно, нет, - успокоил он меня. - Я сказал что на полдороге обнаружил что я без меда и пошел к другу. А мёд мне придётся нести тебе завтра… - он улыбнулся и обнял меня, - а сейчас мне пора бежать!

К вечеру совсем стерлось ощущение этого дня, как будто это было не только что, а случилось много лет назад. Постель еще хранила его запах, но я вдыхала его бездумно, почти не ощущая. Всё было как-то нереально. Я сама удивлялась своей бездумности и пустоте. Моя тоска по нему исчезла. Внутренний конфликт растаял как дым – что думать о том хорошо это или плохо? Зачем бояться того, что подумает его мама? Маму просто ненужно посвящать. Мне было легко и приятно, даже простуда не мешала теперь так как раньше. Я чувствовала, что уже иду на поправку.
Он пришёл назавтра. И принёс мёд. И кормил потом с ложечки этим мёдом. Такая глупость, но так приятно! И каждый день, пока я болела, Илья приходил и заботился обо мне. Это было совсем ненужно, но умиляло невероятно. Когда я вышла на работу мы стали встречаться реже, но с прежней теплотой.
Илья  был нежным и кротким, как котёнок. Каждый раз, когда он ко мне прикасался – губами ли, руками, - мне казалось, что какая-то тёплая солнечная энергия перетекает в меня, и я уношусь в небо!
Я ощущала себя как в бреду – меня охватывал целый спектр чувств. То я была безумно счастлива, встречая своими губами его нежный рот, он казался мне необыкновенным, совершенным творением! То вдруг всё происходящее казалось мне забавной игрой, сам Илья – глупым ребёнком, а я – старой хитрой тётечкой. Иногда меня охватывал ужас, что, не смотря на свою юность – он очень умён, что умеет манипулировать мною, и что эти отношения – как-то выгодны ему, а у меня могут быть большие проблемы…
На работе все говорили что я, наверное, влюбилась – слишком весёлая. Я действительно находилась просто в состоянии эйфории. Смеялась без причины. Ну, просто как колокольчик – тронь слегка и зазвенит! Мне хотелось петь и танцевать, целовать всех подряд. С Анной Ивановной я стала общаться по-прежнему. У меня просто в голове не укладывалось что мой сказочный принц и её маменькин сынок Илюшенька – один и тот же человек. Поэтому я не чувствовала что обманываю её.
Сейчас меня удивляет, но с тех пор, как мы с Ильёй стали встречаться, я ни разу не подумала о будущем: а что дальше? А  задумалась, только когда он уехал в гости к бабушке, и мы временно не встречались.
Как-то, выйдя с работы, я села в автобус. Напротив меня стояла пара. Они явно поссорились. Парень гневно сверкал на девушку  тёмными глазами, она что-то тихо лепетала, оправдываясь… Казалось, он сейчас сожжет её своим взглядом. Глядя на них, я вдруг подумала, что мы с Ильёй никогда не ссоримся. Ведь он такой милый… наши отношения были нежными и сладкими, как мёд… И такими же приторными! Он хорош до слащавости. Его поцелуи нежны, до излишней влажности. Его руки мягкие и осторожные до скуки! Его глаза распахнуты до наивности! Что будет дальше? Что будет, когда он вернётся? В этот момент, мне вдруг вспомнилась фраза из одного фильма: «Ты пережуёшь его и выплюнешь!» Вот. Вот именно это я ощутила. Я почувствовала, что наиграюсь им, и очень быстро. Более того, кажется, я уже им наигралась. Мне вдруг расхотелось видеть его снова. Я поняла, что была рада услышать, что он уезжает. Я устала от наших встреч. Навязчивое желание смотреть на него и прикасаться, вдруг превратилось в такое же навязчивое – никогда не встречать его больше. Мне вдруг стали противны его сюсюканья и ласковые прозвища, его вечные отзвоны маме. Возможно, я и сама в девятнадцать лет была такая. Но в том-то и дело, что мне давно не девятнадцать! Я не готова стать ему матерью. Я не готова жить с мужчиной, который каждые два-три часа отзванивается маме, я не готова жить с мужчиной,  который ухаживает за мной с помощью интернета. Я не готова жить с мужчиной, который даже сам себя обеспечить не может. Хотя слова «не готова» звучат не правильно, так, как будто к этому можно подготовиться. Но тут «не готова» не в значении «пока не готова», а в значении «уже не готова». Будь мне лет восемнадцать, наверное, все сложилось бы прекрасно. Но теперь…Зачем мне всё это? За его красивые глаза? Увольте…
Мне было неудобно перед Ильёй. Скоро он вернётся и наверняка захочет встретиться со мной… Я не нашла ничего лучшего, чем отправить ему сообщение: «Илья, мы больше не будем встречаться. Наши отношения были ошибкой». Больше всего я боялась резких движений с его стороны. Боялась, что он захочет встретиться, чтобы поговорить…Я боялась, что он воспримет всё слишком серьёзно. Но напрасно. Он мне просто не поверил. Так и написал: «Алиса, я не верю, что ты серьёзно. Когда захочешь меня видеть, просто дай знать.»
Вот и всё. Он не звонил, не писал больше, не искал со мной встреч. Я со своей стороны избегала заходить к ним домой. От Анны Ивановны периодически слышала что-то о нём, но в целом без изменений. Через несколько лет она вышла на пенсию и наше общение прекратилось. Не думаю, что Илья до сих пор ждёт моего звонка. Да и не уверена, ждал ли когда-либо. Я не знаю, кем я для него  была, возможно, просто лёгким сексом. Так или иначе, я рада, что всё обошлось без жертв с обеих сторон. Очень надеюсь, что у него по-прежнему всё хорошо.

Славян…
Я не всегда была одинока. Но этой осенью всё было именно так. Я ещё весной рассталась со своим последним парнем, и всё лето приходила в себя, восстанавливалась, училась быть самодостаточной личностью, которой для счастья не нужен никто. Но эта осень… она смыла дождями всю мою самодостаточность, и оставила ничем неприкрытое одиночество. И я впервые испугалась, что это навсегда. Словно впервые увидела себя со стороны: ещё молодая, но уже не юная. Не красавица, но обаятельная. Изо дня в день хожу на работу в свой, практически чисто женский, коллектив. Изредка встречаюсь с родителями и другими родственниками. Праздники провожу в семье друзей. Жизнь идёт, по раз и навсегда проторенной колее, и давным-давно ничего не меняется. Все подруги как-то дружно обзавелись своими семьями и детьми, все в заботах и делах, встречи с ними стремятся к нулю. Я уже и забыла, когда выходила куда-нибудь. Ну, только на встречу одноклассников. Да и то пошла туда только потому что она проходила здесь, а не в моём родном городе. На этой встрече, кстати, встретила свою школьную подругу Ленку. Ну как подругу… Ленка всегда была со мной рядом, как рыбка-прилипала. И часто строила какие-то каверзы. Пару раз уводила парней. Но всегда умела оправдаться и выставить события так, что это именно я во всём виновата. Я даже начала верить, что с Ленкой всё в порядке, это со мной что-то не так. Но потом мы поступили в разные ВУЗы, перестали видеться, и весьма странные и двузначные ситуации исчезли из моей жизни вместе с ней. И вот эта самая Ленка. Теперь до забавного другая. Из болтушки стала скорее молчуньей, костлявость куда-то пропала. Взгляд карих глаз стал скорее уверенным, чем бойким. И под платьем обрисовывался недвусмысленный животик. Мы здорово поговорили с ней о том о сём, она рассказала о своём счастливом замужестве и, узнав, что я одна, начала настаивать, что мне просто необходимо с кем-то познакомиться. Что одинокая жизнь делает женщину несчастной, что годы идут и так далее. Сказала, что у неё есть на примете один парень, который наверняка мне подойдёт и даже всучила его номер телефона. При чём добилась, чтоб я его забила в свою записную книжку. Я сделала всё, как она просила, чтоб она только отстала от меня. Впрочем, в любом случае я была ей благодарна за участие. Звонить незнакомому человеку я точно не собиралась.
Я пыталась отвлечь Ленку другой темой, как вдруг поняла, что среди одноклассников возникло новое лицо. Которое стремительно приблизилось ко мне. Парень с каштановыми волосами и бездонными серыми глазами смотрел на меня и улыбался. Его улыбка мгновенно запечатлелась в моей голове и мой скромный мозговой компьютер запустил программу сравнения с картотекой памяти: не то, не то, снова не то… Вот оно! Длилось это не дольше двадцати секунд, но всё-таки длилось. Всё это время он молча смотрел на меня и ждал, когда я узнаю. И я действительно узнала его: это был мальчик моей мечты, Вася. Ну, то есть когда-то давно, мальчик моей давнишней мечты. Который тоже, кстати, ушёл от меня к Ленке. Но это теперь не важно, потому что Ленка замужем, а я – нет.
Я мгновенно вспомнила, как мы сидели за одной партой, как мне хотелось, до ужаса хотелось прижаться к его худому плечу. Может он не был особенным, но мне он нравился больше всех в классе. Он был всего на пару сантиметров выше меня, что оказалось очень удобно, когда мы впервые поцеловались. Впрочем, первый раз стал последним, поскольку Лена не заставила себя ждать. Однако теперь я её и близко к нему не подпущу!
Вечер был прожит не зря. Мы с Васей много вспоминали и смеялись, он сознался, что всегда жалел, что предпочел мне другую. Смотрел проникновенно в глаза и говорил, что я стала просто необыкновенной красавицей. В общем, Вася снова был на высоте. Он поведал мне, что стал ди-джеем на местном радио. Впрочем, об этом я от кого-то вроде уже слышала. И нисколько не удивилась. С его-то голосом. Нежный, но мужественный тембр, не удивительно, что он стал очень популярен. Он конечно очень повзрослел. Стал необыкновенно мужественным и… не знаю, как это сказать. Его глаза. Они изменились. У юных мальчиков взгляд другой. Храбрый, дерзкий, милый…. А его главным словом во взгляде было ПОНИМАНИЕ. Казалось, он может понять всё, никого не осуждая и мудро всех прощая. Хотя возможно, во всём виновато французское шампанское, которым он меня угощал… В общем, из кафе мы уехали вместе, ко мне. Рано-рано утром он вдруг сказал, что спешит на работу, поцеловал меня в нос и ушёл. Я успела заново заснуть, когда мне позвонила Ленка.
-Ну и что вчера было? – несколько гневно спросила она, как будто мы всё еще были школьницы, а я пришла на урок пьяная.
-В каком смысле? – переспросила я.
-Ну… Ты ушла с Васей, на глазах у всех. Теперь все думают, что ты повела его к себе…
-Хм… - мне стало смешно, тоже мне, моралистка выискалась. – Может это он меня к себе повёл?
-Да это вряд ли, - ответила подруга, - У него дома жена и двое детей. Ты в курсе вообще?
Нет. Я была не в курсе. Но я знала, что должна что-то ответить. Или что-то наглое и дерзкое, или просто запричитать, или многозначительно повесить трубку. Но я сидела и молча тупила в телефон.
- Эй, ты меня слышишь? – наконец не выдержала Ленка, - Я думала, ты знаешь.
- Спасибо за информацию, - наконец ответила я и всё-таки повесила трубку.
Вот почему она такая??? Ведь видела вчера, как он поил меня шампанским, как я таяла перед его взглядом. Ну, подошла бы сразу! Нет же, утра она дождалась! Вдруг в голову закралась идиотская мысль, что Ленка просто завидует мне. Что это всё ложь. Ведь не было у него на пальце кольца, даже следа от кольца не было! Всего  полчаса ушло, чтобы отыскать его страницу в соцсети и просмотреть фотографии. Точно. Красивые свадебные фотографии отличного качества. Включайте похоронный марш. Нет! Лучше реквием по мечте! Не знаю что это такое, но название явно подходит.
Чтобы довершить своё унижение, я решила позвонить Васе и спросить, зачем он так поступает. Да вот беда: он не оставил мне номера.
Я почувствовала, что меня развели как последнюю дуру. Мало того что самой неприятно, так еще по всем знакомым разойдётся. От той же Ленки…
Вот как-то так моё плохое настроение начало переходить в депрессию. Мне захотелось спрятаться от всех. Укрыться в безлюдном месте. И одновременно хотелось поговорить с кем-то. Кто не знает ни меня, ни Васю, ни Ленку. Кто не будет судить предвзято. И я написала тому парню, которого подкинула мне всё та же вездесущая Ленка. Имени которого я так и не спросила. Для себя решила, что не назову ему своего имени. И не скажу, кто дал номер. Не хочу, чтоб он связался с ней и узнал то, что мне хотелось забыть самой.
«Привет, - написала я. – давай дружить? Как в детстве, как в песочнице, когда чтобы дружить, достаточно было просто быть. И хотеть дружить…»
«Вам грустно?» – ответил он минут через десять.
«Да, но не хочу об этом… - ответила я, - Как вас зовут? Сколько вам лет? Кто вы?»
«Нет уж, - ответил он. - На войне как на войне. В смысле, в песочнице как в песочнице! Я Человек-Паук, а сколько мне лет я не знаю, потому что таких цифр ещё не выучил!»
«Отлично,» - подумала я. Действительно, он мне подходит. Такой же придурошный как и я. А ему написала: «Хорошо, но Человек-Паук писать слишком долго. Как-то проще можно?»
«Друзья зовут меня Славян. А кто же вы, о, прекрасная незнакомка? ;»
«Я – Ася,» - назвала я своё детское прозвище.
Откуда я взяла номер, он так и не спросил. Видимо решил, что я набрала его наугад.
Вот так и завязалось моё знакомство с этим удивительным человеком.
Я  не раз знакомилась вот так, не видя собеседника (например, на сайтах знакомств), но никогда никто не занимал меня так сильно. Он был по-настоящему умным. Он задавал необычные вопросы. Ну, то есть вопросы были самые обычные, например – есть ли у меня хобби? Какая область науки меня интересует? И прочее. На первый взгляд обычные вопросы, но до этого мне их никто не задавал. Всех спрашивали в первую очередь фото. Желательно в купальнике. Или без. Он фото не спрашивал. Никакого. И вообще не пытался ничего обо мне узнать биографичного. Видно было, что он находит наше общение забавным и занимательным, но не рассматривает как нечто серьёзное. Впрочем, от этого общаться было только проще. Не надо было казаться милой принцессой, и не надо было бояться, что он окажется чудовищем. Мне нужно было лишь ненавязчивое общение, которое ни к чему не обязывает.
Наше  мнение относительно разных вещей сходилось. Мы  рассуждали об отпуске, и пришли к выводу, что нас обоих привлекают не поездки за рубеж, а просторы родной страны. К старости мы оба мечтали обзавестись креслом-качалкой и клетчатым пледом. Из животных оба предпочитали кошек. Обоих интересовало происхождение египетских пирамид. О загадках истории он вообще мог говорить вечно.
Он был потрясающим собеседником, не пытался показаться  лучше других. Он смело признавал  свои ошибки и не стеснялся сознаться, что не имеет конкретного мнения по поводу некоторых вещей. Он не пытался казаться увереннее, чем он был на самом деле. Такой человек кажется искренним и вызывает доверие.
Наше общение развивалось с каждым днём. Скоро спонтанные вопросы-выскочки кончились, и начались попроще: в какой позе он спит? Что мне снилось ночью? Что он ел на завтрак? Какую передачу я ему посоветую посмотреть? Какая музыка у него сейчас в наушниках? Музыкой вообще делились постоянно. Он советовал мне, я ему. Я обязательно прослушивала то, что он порекомендовал. И чаще всего мне очень нравилось. Впрочем, и моя музыка была ему по душе. Ох уж эта музыка… Кажется её придумали специально, чтобы проще было классифицировать людей по вкусам. Кто не встречал своего музыкального единомышленника, тому не понять, каким близким кажется человек, который любит и понимает ту же музыку что и ты.
Говоря о делах простых и повседневных, таких как заваривание чая или чтение газет, мы переходили к вечным темам и глубоким мыслям. Мне  легко было открывать ему секреты. Он не был одним из моих постоянных  знакомых и не мог никому рассказать о доверенных тайнах. К тому же, я решила никогда не встречаться с ним. А если он заподозрит моё знакомство с Ленкой – я буду всё отрицать. Впрочем, я не знала, насколько плотно они знакомы. Возможно он её бывший. А возможно он просто коллега её мужа. В любом случае уточнять у Ленки уже не стоило, чтобы сохранить своё инкогнито. Может, поэтому я охотно общалась с ним на любые темы, а может, потому что  не видела своего собеседника, и могла представить на его месте самого понимающего и мудрого человека, или верного и старого друга… Может,  представляла, а может, он и был таким.
Однажды  он тоже поведал мне свой большой секрет: вот уже полтора года он встречался с девушкой по имени Светлана. Светлана была замужем. Но Славян не считал свою любовь аморальной, потому что Светлана вот уже год клялась, что не любит мужа и вот-вот разведётся. Славян не очень-то ей верил, но разорвать эту связь просто не было сил…
Постепенно мы с ним  стали не только переписываться, но и каждый вечер созваниваться. Причиной стал, как ни странно, Маяковский.
Славян (про себя я звала его просто Слава) попросил подождать, пока у него закончится рабочий день, на что я ему ответила цитатой «У меня, да и у вас, в запасе вечность. Что нам потерять часок-другой?»
-Откуда это? – спросил он.
-Владимир Маяковский. – Ответила я, - Мне нравятся некоторые его стихи. Я бы хотела тебе почитать.
-Почитать? – удивился Слава, - а что, сам я неграмотный?
- Если сам читаешь, то читаешь всё и один. А если читать буду я, то получается, я делюсь с тобой тем, что мне нравится. Что я много раз перечитала и передумала. И желаю узнать и твоё мнение.
В тот же вечер мы созвонились, и я, по памяти, читала ему свои любимые стихи:
Пришла
деловито
за рыком
за ростом,
взяла
разглядела просто мальчика.
Взяла, отобрала сердце
и просто
пошла играть, как девочка мячиком.

И каждая
чудо как будто видится.
где дама вкопалась, а где девица:
"Такого любить?! Да эдакий ринется!
Должно, укротительница, должно из зверинца!"

А я ликую - нет его, ига!
От радости себя не помня,
скакал
индейцем свадебным прыгал
так было весело, было легко мне!

- Какое приятное стихотворение! - восхитился он. – Или это просто твой голос сделал его таким.
 С тех пор мы стали звонить друг другу каждый день. Его голос мне тоже очень нравился. Казалось, он будит во мне что-то далёкое, сладкое и простое. С лёгкой хрипотцой, но мягкий. Не слишком низкий, но и не высокий. С хорошей дикцией, как у ведущего новостей. Негромкий, но достаточный, чтоб услышать.
Нам  было легко общаться. Может, потому что  с самого начала я не пыталась  кокетничать. И когда однажды он спросил  назвать мой вес и рост, то я не стала убавлять себе килограммы… Ну, почти не стала… ну только если один! Ну ладно, два… А в целом, я не старалась казаться лучше, чем  есть, напротив, в некоторых ситуациях старалась показать свои недостатки и даже стервозность. И, похоже, он делал  так же. Это было полусознательное желание, чтобы тебя приняли любым, даже очень плохим. А потом вдруг оказаться немного лучше.
Случилось однажды, что я ответила на заданный вопрос, и задумалась, что бы такого ещё ему написать? Думалось долго, и он тоже молчал. Мне  вдруг показалось, что я надоела ему. Разговоры разговорами, но где-то есть ведь реальная девушка, которую он любит, с которой хочет быть… А я так, никто, всего лишь телефонная подружка…
-Что молчишь? – вдруг спросил он, - потеряла ко мне интерес?
-Нет, - ответила я с весёлым смайликом, - сижу то же самое думаю.
-Я тоже вот задумался.
-Скажи, - сама не зная с чего, вдруг решилась я, - Ты много смс пишешь, кроме тех, что адресованы мне?
-Я пишу только тебе, - ответил он.
-Да ладно, я не верю. – я почему-то разозлилась, показалось, он обманывает, хочет показаться кем то другим, как Вася тогда, - такой общительный парень, как ты наверняка пишет смс всем своим знакомым.
-Ася, - впервые обратился он  по имени, - ты можешь не верить, я никак конечно не могу тебе этого доказать, но я общаюсь только с одной девушкой по смс.
- И это ты, - было следующим его сообщением.
Сначала я улыбнулась экрану телефона. А потом вдруг смутилась:
- Собственно, мы сейчас оба понимаем, что я не должна это спрашивать, но мы оба почему-то делаем вид, что должна…
-Да спрашивай, - великодушно разрешил он и письменно улыбнулся.
-Вообще-то, - вдруг написал Слава, - я мало с кем могу общаться.
-Та же история…
Мы  были как два радиоприёмника, настроенных на одну волну. Иногда сходство мыслей и мнений просто потрясало. Порою, мы пользовались этим…
-Я замёрз! – писал он из зимнего автобуса, по дороге домой, - скоро холод дойдёт до сердца, и я стану Каем из сказки про Снежную Королеву.
- На каждого Кая найдётся Герда, -  отвечала я, зная, что он ждёт именно такого ответа, и нам обоим было понятно, кто именно будет Гердой.
Иносказательно, мы давно признались во взаимной симпатии, но каждый раз, когда разговор соскальзывал на эту тему, и вроде бы была пора переходить с переносной на прямую речь, кто-нибудь из нас переводил всё в шутку, а второй с радостью поддерживал. Мы  слишком ценили свои хрупкие и такие зыбкие отношения. Они могли продолжиться, а могли ведь и нет. И мы оба боялись этого «нет», и готовы были тянуть вечно. Я знала, что встречаться с ним в реальности не лучшая идея. Знай я кто он… Но от Ленки можно было ожидать чего угодно, только не добра. На самом деле лучшим решением было бы изначально не писать ему. Но мне казалось тогда, что я всё держу под контролем. Наверное, с наркоманами всё случается именно так. Уже в тот момент, когда мы думаем: «Я ещё могу всё остановить!» ничего остановить уже невозможно…
Мне жутко хотелось его увидеть. Но просить его фото я боялась. Ведь он тогда попросит моё. А я о нём ничего не знаю… Вдруг он близок с Ленкой и видел мои фотографии? Или вдруг она каким-то образом увидит моё фото у него в телефоне? Наплетёт там ему… И когда он тоже проявил интерес к моей внешности, я предложила обойтись словесным описанием, якобы так интереснее и есть интрига.
Он описал себя как сероглазого шатена среднего роста, худощавого телосложения. В общем, какие толпами ходят по городу.
В самом начале наших телефонных отношений,  общение часто прерывалась фразами типа: «ладно, пойду фильм смотреть» или «я спать хочу. Пока», но потом откладываться стало что угодно, но не  разговоры. Мне  было хорошо с ним. Болтая о пустяках, он сумел понять мою душу, и поддерживал, когда  это было необходимо, сам догадываясь по каким-то мелочам. Он всегда знал,  что мне нужно. Славян так умело жонглировал сарказмом и нежностью, умными советами и тёплыми словами, что я начала подозревать в нём принца на белом коне. У него всегда были ответы на все мои бесконечные вопросы: чем отличается календарь старого стиля? Кто был последним фараоном? Чем такое «тютелька»? Он отвечал сходу, подробно, как будто всю ночь готовился к подобным вопросам. Это был очень умный мужчина, но он не бравировал этим, а, пожалуй что, даже пытался скрыть.
Мы  открывали друг другу тайны, иногда рассказывая о прошлом, о каких-то ситуациях, которые задели. О старой любви, которая засыхает медленно, как глубокая рана, и по ночам не даёт покоя. Это была ещё не влюблённость, потому что ревности не было. Но уже и не дружба, потому что друзья не посвящают друг другу так много времени.
Очень часто мы отвечали друг другу до вопроса. То есть, допустим, общаясь по смс, я вдруг задумывалась над чем-то и писала ему вопрос, в это время от него приходило новое сообщение. Я, не раскрывая его,  дописывала своё, отправляла, и читала ответ. Который он написал ДО того, как был прислан вопрос.
- Почему так? – спрашивала по привычке я его, какбудто это была его святая обязанность, отвечать на мои бесконечные «что?» да «почему?», - Почему нам нравится одна и та же музыка, одни и те же фильмы, и даже одна и та же еда, почему мы  так часто угадываем вопросы друг друга, а иногда у нас возникают одни и те же мысли? Почему?.. – мне хотелось услышать в ответ что-нибудь трогательное.
- Просто совпадение, - отвечал он как-то неуверенно, словно хотел, чтобы я предложила другой ответ. Но я отвечала:
- Конечно совпадение. Не судьба же. Мы же не верим в такую чушь, мы  же уже взрослые…
- Сам то веришь? – переспрашивала тут же.
- Во что? – он сделал вид, что не понимает.
-Забудь… - было страшно сознаваться, что я на минуту поверила в судьбу, в то что мы познакомились не случайно… А вдруг, он считает это полной чушью и станет смеяться надо мной?
- Сначала спросила, теперь забудь… - обиделся он.
- Просто сначала спросила, потом подумала…
- Да, ладно, я понял всё… просто затрудняюсь ответить… -  он без слов знал мои мысли.
Я говорила с ним и чувствовала огонёк в сердце.
- Я рада, что есть ты… - от тёплых мыслей душа моя таяла, и хотелось говорить ему приятные вещи.
- Если б меня не было, ты даже не поняла бы, - он пытался вернуть меня в реальность, не хотел очаровывать собой.
- Откуда тебе знать? – возражала я.
- Думаю, я всё таки знаю…  если бы я не появился, ты бы и не заметила, - иногда он казался неисправимым пессимистом.
- Но ты появился. И я заметила. – я знала, о чём говорила, я помнила как мне было горько в тот день, когда мы познакомились.
Иногда он рассказывал о Светлане. Было ясно, что она держит его, как «запасной аэродром». Похоже, он и сам понимал это, но никак не мог переболеть ею. Она тешила его пустыми надеждами, отменяла встречи, не отвечала на письма… То могла позвонить среди ночи и попросить забрать её из клуба, проводить домой, говорила, что скучает. Он понимал, что она просто использует его, но не говорил об этом вслух, словно хотел обмануть сам себя. Просто жаловался, что устал и чувствует себя забытым. Я выслушивала всё, старалась поддержать. Но после его фразы: «Она совсем не понимает меня, даже в мелочах. С ней нет взаимопонимания, как с тобой», я рассердилась.
- Не сравнивай меня с ней, пожалуйста, - попросила я его, - Я уважаю её, конечно, но не сравнивай.
- За что ты её уважаешь? – удивился он, -  я думал, что наговорил о ней столько плохого, что…
- За то, что она – твоя любовь, - объяснила я.
- Но она мне не нравится, - добавила я и пояснила, - По той же причине.
Я замерла, понимая что последнюю фразу, возможно, говорить не стоило.
Он не ответил. Почему-то мне показалось, что он улыбается в трубку.
Мне  казалось, что внутри меня – космос. Я старалась открывать его  по капелькам, чтобы не напугать Славяна. И дело было  не в том, что со временем все труднее собирать своё сердце из осколков, которые с каждым разом всё мельче, а просто я вдруг в душу закралась надежда, что Слава именно тот, кто мне нужен. Моя  половинка, мой мужчина,  суженный, если угодно… А по сути – человек с таким же космосом внутри. Я  знала, что мы никогда до конца не узнаем друг друга, просто потому, что на это не хватит жизни, но в этом-то и вся соль!
Вы спросите меня, как? Как по  смс-разговорам и полуночным звонкам я сумела понять это? Как сумела влюбиться так сильно, ведь на самом-то деле давно не семнадцать? У меня нет ответа… Ответа, который был бы прост и понятен. Я просто так чувствовала… Все из нас в какой-то период жизни мечтали встретить свою «половинку», представляли человека  похожего на себя – во взглядах, вкусах, принципах. Взрослея, все мы понимаем, что такого человека нет, надо учиться ладить с теми, кто рядом. И вот, когда я научилась этому, когда смирилась с тем, что сказок не бывает, я вдруг встретила человека, о котором мечтала, будучи юной школьницей. Наши интересы, идеи,  мысли и чувства, так часто совпадали, что порой мне казалось, все это розыгрыш, кто-то нашёл тетрадку с моими детскими стихами (которую я давно сожгла), и передал её Ленке, которая, в свою очередь, передала её Славяну, и теперь он притворяется моим идеальным парнем. Всё это было бы довольно ужасно, если бы только было возможно. Но тогда бы мой рассказ  назывался «Ася и теория заговора».
Общение со Славой стало главным, ради чего стоило жить. Утром я просыпалась с мыслью, что бы такое написать, чтобы поднять ему настроение? Вечером, допоздна, мы не могли отпустить друг друга из смс-эфира, всё время находились какие-то слова, вопросы, которые нужно задать именно сейчас, сию минуту: «Какой дождь ты любишь? Если бы ты пришёл в мой сон, что бы ты сделал? Какого цвета твоё бельё? Если бы ты знал, что тебе осталось жить один день, как бы ты его провёл? Какой самый нехороший поступок в жизни ты совершала? А хороший? Что, по-твоему, убило Маяковского?»
Я любила говорить с ним на ночь. Неважно, о чём. Казалось, сам голос убаюкивал меня. От его звуков становилось уютно и безмятежно. Порой казалось, он будит какие-то смутные воспоминания, но не всё время, а в определённые моменты на какие-то конкретные его интонации. В памяти вдруг всплывало только ощущение, а не видимые воспоминания на тот его голос. Однажды я сказала об этом Славяну, тот очень удивился.
- Может, ты слышала мой голос в прошлой жизни?
-Может… А ты веришь в прошлые жизни? – спросила я.
- Почему бы и нет? – парировал он, - какая разница во что верить? Уж лучше в переселение душ, чем вообще ни во что.
Мы общались едва ли не круглые сутки. Но мне было мало его! Мало! Наверное, я просто влюбилась… Любовь не зря сравнивают с наркотиком – начинается всё с малой дозы, и кажется, что совсем легко отказаться, но ты всё-таки упускаешь эту возможность. Зависимость осознаётся слишком поздно, когда требуется всё большая доза общения, и ты требуешь эту дозу, заранее зная, что наступит час передозировки… И я с ужасом ждала этого часа. Может быть, я была пессимисткой, но я думала, что наше общение не может продолжаться вечно. Либо оно перейдёт на новый уровень, либо просто закончится…
-Полночь… - однажды задумчиво сказала я.
-И что?
-Это значит ноль-ноль, ноль-ноль! – отчеканила я бойко, -  все цифры совпадают, загадай желание… Загадал?
-Да…
-Какое?
-Так нельзя же говорить, а то не сбудется, - возразил Славян.
-Сбудется. Если с моим совпадёт.
-Я загадал, чтоб мы встретились…
-Я тоже… - это была неправда… или не совсем правда. Я загадала поцеловать его, но так как поцелуй невозможен без встречи, можно считать это правдой.

В конце третьего месяца общения, он начал пропадать – перестал отвечать на  звонки, по смс писал, что занят…
Я очень страдала. Пыталась понять, что происходит, но ничего не спрашивала, не хотела быть назойливой. В конце концов, кто я ему, чтоб претендовать на его личное время?
Были, конечно, догадки, что у него наладились отношения со Светланой, что она всё-таки ушла от мужа. Либо ему надоело ждать этого и он нашёл себе наконец девушку… От таких мыслей делалось совсем тошно – к Светлане я не ревновала, зная что она давняя любовь Славяна. Но вот если он действительно с кем то подружился… Почему с кем-то, а не со мной?! Долгими зимними вечерами, я сидела на холодном окне, укрывшись пледиком, и тосковала…
Я решила: если Славян не позвонит до конца недели, я выйду на связь с Ленкой и выясню кто он.
Но Славян сам позвонил…
И рассказал, что всё это время очень скучал по мне. А пропадал, потому что наконец-то смог порвать со Светланой. Но это заняло несколько дней – встреча для разговора (по её инициативе), парочка скандалов, выяснение отношений… И пара встреч со старыми друзьями, для реабилитации. Он выпалил всё, буквально на одном дыхании, и добавил:
- Прости, что заставил тебя ждать… Давай встретимся?
Я  сошла с ума от счастья. И согласилась. Не смотря ни на что. Предложи он раньше, я бы наверное нашла множество поводов для отказа. Но после этого затишья, я вдруг очень остро ощутила, что могу его потерять. И хотела не допустить этого, во чтобы то ни стало.
Мы не выдумывали ничего особенного. Просто встреча под часами, где встречаются каждый день сотни людей. А дальше уже решим куда идти и что делать.
Я так нервничала, пока собиралась. Я боялась что опоздаю, и поэтому припёрлась на десять минут раньше. Села на скамейку, достала телефон и обнаружила сообщение: «Попал в небольшую аварию. Жду гаишников. Давай встретимся завтра»
И снова я поверила в судьбу: ну почему, почему именно в этот день? Ну как на зло!  Теперь до завтра я ещё больше перенервничаю!
Так и случилось. Нервы мои раскалились докрасна. И известие об его командировке ничуть не улучшило моё состояние. Внезапная командировка на целый месяц! Как гром среди ясного неба! Просто боги разгневались на Олимпе, да и только! Я не знала характер его работы. Не знала, как часто он бывает в отъездах. Ведь раньше это никак не влияло на наше общение.
«А где ты работаешь?» - решила спросить я. «Я спасаю мир, детка, - ответил он, - я же Человек-Паук, ты забыла?». Что ж, возможно,  он работал в МЧС. Ну что ж, бывает.
И мы продолжили дальше нашу телефонную связь. Он часто выполнял для меня роль справочника: то ли действительно так много знал, то ли имел под рукой постоянный интернет.
Иногда на него находила ностальгия. И он вспоминал прошлое, то время когда об интернете в наших краях и не грезили, слушали песенку «Солнышко в руках» на школьных дискотеках. Некоторые события были так близки мне, как будто он рассказывал о моём прошлом. В какой-то момент мне даже показалось что он из моей школы. Ведь это на нашей дискотеке крутили «Солнышко…», хотя конечно, наверняка, не только на нашей. Я спросила, в какой школе он учился. Но он сказал, что учился в деревенской школе. Сказал название деревни, но оно ничего мне не дало. «Ты тогда в каком классе учился?»- спросила я. Он сказал, что в это время уже не учился. Я поняла, что он меня старше. На миг в голове мелькнула мысль: а может он намного меня старше? Может он давно это понял и именно поэтому не пришёл на свидание? Я хотела спросить его о возрасте, но побоялась обидеть. К тому же с самого начала нашего общения мы отказались от личных вопросов, и никогда в ответ не говорили правду, только отшучивались.  Всё же я рискнула: «Сколько тебе лет?» «Мне девяносто три года, - ответил он, - я старый, злой  и слепой дед Ефим, хожу с собакой-поводырём и палкой.»
«Если слепой, то как смс мне пишешь?» – улыбнулась смайликами я.
«Внуку диктую,» - продолжил шутить Слава.
«А всё-таки?» – вопрос о возрасте заинтересовал меня всерьёз.
«Я слишком стар, чтобы жить с родителями, - наконец ответил он, -  но всё же живу с ними, потому что слишком молод, чтобы иметь свою семью.» Такой ответ меня более-менее устроил.
Его командировка подходила к концу. Я с предвкушением ожидала его возвращения. Обдумывала варианты развития событий. Думаю, девушки меня поймут.
Мы продолжали вести длинные беседы за полночь. Как всегда, обо всём на свете. И всё-таки что-то упрямо знакомое сквозило в его словах, в его приятном голосе. Это всё меньше походило на прошлую жизнь или давнишний сон о суженом. Всё чаще мне казалось, что я знаю этого человека в реальности, но никак не могу опознать его, потому что открываю с неожиданной для себя стороны. Это как вдруг в электричке встретить своего учителя не в привычном костюме, а в рваных джинсах и растянутом свитере, с гитарой за спиной. Стоп. Стоп!!! Учителя? Учителя. Вот оно. Снизошло наконец-то озарение. Теперь понятно, почему он такой умный. Особенно по теме истории. «Никогда не забуду его!» - так я думала когда-то. И не забыла. И никакой он не Слава. Славян – кличка среди друзей. По фамилии  - Славянинов. Славянинов Игорь Сергеевич! Конечно! Это его голос, его интонации! Я так часто слушала его, впитывая каждой своей клеточкой! Игорь, Ига! Но он же взрослый… Но я-то уже тоже. Сколько ж ему лет? А сколько было тогда?  Пришёл к нам в школу сразу после института. Значит где-то двадцать три-двадцать пять. А мне сколько было? Четырнадцать? Пятнадцать? В общем, не на много-то он и старше… Вот смешно получилось… Стоп! А если он подумает что всё это один большой розыгрыш? Или что я просто свихнулась на нём? И тогда за ним бегала, и теперь его отыскала… Вот Ленка! Вот зараза! Ведь вот откуда телефон-то его!!! Ничего себе, разыграла! Хотя она вряд ли рассчитывала, что у нас всё так далеко зайдёт. И где она только телефон его достала? Но что мне сейчас-то делать? Он вернётся из командировки, назначит новую встречу… Может, попросить сходить вместо меня какую-нибудь другую девушку? Вряд ли получится. Он слишком много знает обо мне как о личности. Да и что потом? Смотреть со стороны, подружатся они или нет? Что делать? Что мне теперь делать? Отказаться от встречи? Общаться дальше по-старинке? Но пойдёт ли он на это?
Итак, что мы имеем? Учителя из первой повести, и ученицу, которая давно выросла. Впрочем, он тоже на месте не стоял. Мы оба нравимся друг другу, без предрассудков, как я и мечтала в тот роковой день. Внешне он тоже очень даже ничего, насколько я помню… Варианты развития событий примерно такие: я отказываюсь от встречи, мы продолжаем общаться как всегда. Или я соглашаюсь на встречу, он приходит,  удивляется, и говорит «здорово, что это ты, Алиса, всегда мечтал встретиться с тобой ещё раз». Или: он удивляется, грустно вздыхает, и говорит, что это был очень грубый розыгрыш… Короче говоря, либо всё хорошо, либо всё плохо. Но если я откажусь от встречи, то шансов на самом-то деле вообще нет. Однажды мы наконец найдем себе других людей, телефонное общение не может быть вечным. Оно и так уже слишком затянулась, и нам обоим стало недостаточно его. Значит, у меня есть только один шанс быть с ним – всё рассказать ему, и будь что будет. И всё-таки я боялась. В тот день, когда он вернулся, я решила взять перерыв и написала: «Прости, у меня сильный грипп, мы не сможем пока увидеться…» «Странно. – написал он, - странно что твой грипп начался именно в тот день когда я вернулся. И даже более того, именно в тот момент, когда я написал что хочу встретиться…» Он что-то заподозрил! Я в ужасе замолчала, не зная как оправдаться. «Ася? – написал он через десять минут, - Что происходит? Ты прячешься от меня?» Я судорожно думала что ответить, когда пришла новая смс: «Я не хотел напугать тебя, Ася…» Мне стало невыносимо грустно, но что, что я могла сказать ему?!? «Ну, хорошо, - наконец написал он, - не буду тебя больше беспокоить.» «Нет, нет, пожалуйста, нет!!!» - отшлёпала я по клавишам, не задумываясь. «Ладно, Ася, - ответил он через целую вечность, - Ты можешь мне объяснить, в чём дело?» «Да, могу, но это будет сложно» «Я должен кое-что сказать тебе, что возможно сделает твоё объяснение более простым…» я перечитываю сообщение много раз,  теряюсь в догадках, потом звоню.
- Что же это такое?
- Помнишь, мы должны были встретиться под часами? – как-то очень медленно произнёс Сла… Игорь.
- Да. Но ты попал в аварию.
Он молчал.
- Я так нервничал, что очень торопился, - наконец произнёс он, - и пришёл на двадцать  минут раньше.
- Не поняла… - насторожилась я.
- Не было никакой аварии. Просто я пришёл и увидел тебя… Алиса. Я не знал, что сказать тебе… Я растерялся, и…
-  Игорь Сергеевич… - прервала я его, -  я хочу вас увидеть…
Что было дальше, я не хочу рассказывать, потому что не хватит никакого времени. Ведь это целый космос…