Настоящий зверь

«Настоящий зверь.» (Зима)
Рыжий, продолговатый таракан похожий на мини сардельку замер на полу, под лучами зажжённого светильника. Спустя доли секунд таракан заметался в разные стороны и наконец выбрав направление, семеня лапками скрылся под плинтусом.
Руки человека включили кнопку электрочайника и тот загудев завибрировал делая сверх усилия чтобы разогреть воду. Достав из холодильника сыр и хлеб человек стал нарезать их ровными ломтями, в это время из под плинтуса опять выполз сарделькообразный таракан. Человеческие руки остановились на полудвижении, а насекомое пошевелив усами двинулось вдоль спасительной щели. Замерев человек продолжал наблюдать за ползучей тварью, а чайник тем временем трясся издавая звуки стартующей к звёздам ракеты. Прошло около минуты пока тараканище осмелев окончательно, не отошёл от плинтуса. Сумасшедший чайник теперь уже совсем бесился от вскипячённой в нём воды и когда рыжий отполз примерно на сорок сантиметров от убежища, не выдержав громко щёлкнул выключателем. Таракан испуганно побежал обратно, но тапок огромной плитой накрыл его и с хрустом вдавил в пол.
Смахнув в сторону остатки тараканьей слизи, человек посмотрел в окно туда где под тусклым фонарём мельтешил снег и вздохнув продолжил приготавливать себе бутерброды. Очень скоро покушав, помыв посуду он побрился, оделся и взяв в руки палку с пластиковой рукоятью и старый, местами потёртый кейс вышел из квартиры.
Холодный, февральский ветер бил колючими снежинками по лицу и тогда он отворачивался подставляя ветру правую сторону, ту которую сделал бесчувственной к всякого рода климатическим невзгодам корявый, толстый шрам. И выпученный, стеклянный глаз равнодушно взирал на то, как сыплет ему прямо на зрачок ледяной дождь. Кейс изредка разворачивало от порывов ветра и больно им било по колену, из за чего он ещё больше припадал на трость, подволакивая за собой вечно ноющую в непогоду ногу. Сейчас он уже пожалел что взял с собой этот чемодан и в голове роились мысли, а не вернуться ли домой и не оставить его там. Ведь в нём уже давным давно не было никакой необходимости. Но памятуя скандал на медкомиссии по назначению группы инвалидности и как хлопнув дверью он выскочил из проклятого кабинета, весь пунцовый от злости и стыда за себя и свою немощность. А после стоял на лестнице нервно раскуривая сигарету и слушал, как усмехаясь рассказывал один паренёк о том что ему не дают постоянной группы, будто думают что рука может ещё отрасти. Парень смеялся над своей историей, а он глядя на обвисший рукав весельчака решил что не позволит издеваться над собой. Вот тогда-то и появился этот самый кейс сопровождающий его повсюду. Однако ничего нехорошего с тех самых пор с ним не происходило и он частенько думал оставить тяжёлую ношу дома, но будучи человеком суеверным таскал его теперь из страха нарваться на неприятности лишь только потому что не будет никакой защиты. Грубо говоря, он уверовал в чудодейственность своей ручной клади.
Зимнее, утреннее небо постепенно серело окрашиваясь в тяжёлый, свинцовый цвет, пока он ехал в автобусе вместе с другими пассажирами. Затем снова тащился от остановки волоча за собой утопающую в сугробах ногу. Боль практически прошла, но он продолжал хромать по инерции, потому что ожидание боли, как и хромота стали его привычкой. Люди вокруг суетились, поскальзывались иногда толкая в плечо и косо посматривая на  трость. По мере приближения к синей, казённой табличке у парадных дверей, прохожих становилось всё больше. Посетители входили и выходили из учреждения создавая своей массой живой, человеческий поток. Выдерживая спиной натиск этого потока он потянул дверь на себя и его буквально всосало внутрь помещения. Лицо сразу же погрузилось в теплоту и на короткое время потемнело в глазах. Чувствуя себя незащищённым в этой слепоте, он постоял немного и когда зрение вернулось к нему, продолжил свой путь. Пролегающий через раму металлодетектора, рядом с которой стоял охранник с заспанными глазами. Немного не доходя до рамки он остановился, ощущая сильный выброс адреналина подкативший спазмом к горлу и дабы его сбить сделал пару глубоких вдохов. Зная прекрасно по собственному опыту что стоит начать действовать, как тут же улетучатся сомнения и страх, а тело приобретёт необходимую гибкость и уверенность в движениях. Так он и поступил, смело прошёл сквозь замигавшую и зажужжавшую раму, и опережая вопросительный взгляд охранника поднёс металлическую трость к раме, которая вновь издала неприятный звук. На вопрос что в кейсе, он с немного скучающим видом распахнул его демонстрируя содержимое и даже зевнул, как бы говоря этим жестом: «Ну и надоели мне все эти досмотры.» Охранник тоже зевнул, как бы отвечая: «И мне тоже надоели» и кивком разрешил пройти. Самое удивительное что ему действительно надоели эти расспросы про кейс и демонстрации вечнозвенящей трости, а охранника заколебали однообразные предложения показать что у посетителей в сумках, портфелях, рюкзаках.
Поднимаясь по ступеням на второй этаж и подтаскивая бьющий по больной ноге кейс, он вспоминая свой зевок и такой же ответ охранника, потом ухмыляясь опять подумал о ненужности таскать с собой этот чемодан. И с трудом взбираясь на последнюю ступеньку,  окончательно и твёрдо решил что не будет больше брать из дома эту дурацкую, совершенно никчёмную ношу. Завернув за угол и проковыляв по тусклому, слишком бесконечному коридору, он сел на стул рядом с необходимым ему кабинетом и только тогда, отёр платком катящийся по вискам пот.
Удивительно, но совершенно из ниоткуда, без видимых на то причин, вдруг накатило непонятное волнение. Так если бы ему сейчас предстояло совершить нечто важное. Хотя казалось бы ничего нет особенного в посещении рядового чиновника обитающего внутри кабинета, обставленного угловатой мебелью. И даже нет ничего такого, в том что ему откажут в просьбе. Этот вариант он многократно пролистывал в голове представляя, как печально сутулясь ему придётся ковылять прочь, по узкому и ужасно длинному коридору с позолоченными ручками на дверях. Однако несмотря на продуктивность подобных мыслей внутренний мандраж вовсе не уменьшался, но даже несколько усиливался переходя в бьющий по конечностям тремор и заставляющий щёку нервно подёргиваться. Желая хоть как-то успокоиться, он встал со стула и прошёлся туда-сюда, вызвав тем самым удивление на лицах сидящих у стены посетителей. Понимая что выглядит малость комично, он обозлился на этих тупоголовых пялящихся на него придурков до такой степени, что захотелось подойти к кому нибудь из них и двинуть кулаком в ухо. Но пока он, буравя единственным глазом людишек раздумывал кому нанести удар, подошла его очередь.
Заходя в кабинет он обнаружил что паника колбасившая его прежде испарилась, уступив место поразительной уверенности и хладнокровию. «Ведь в конце то концов, ничего  страшного не произойдёт, если ему откажут.» Размышлял он, усаживаясь перед судебным приставом. «Подумаешь экая невидаль. Сколько раз ему прежде отказывали чиновники и ничего.» Промелькнула в голове мысль когда изложив суть просьбы он наблюдал, как пристав с выбритыми до поросячьей розоватости щеками, быстрыми движениями пухлых пальцев с виртуозностью музыканта профессионала, барабанил по клавиатуре компьютера. А после словно матрос корабля Колумба сидящий на мачте, всматривался в окно монитора, в поисках далёкой кромки суши. Пристав обратился к нему с каким-то вопросом и он ответил, потом последовал ещё вопрос и ещё. Так завязалась между ними некая беседа, но он не помнит что отвечал на набившие оскомину вопросы. Всё происходило немного механически, он лишь искоса поглядывал на холёные руки молодого чиновника и стыдясь собственных жёлтых, нестриженых ногтей подгибал старательно пальцы, желая скрыть хоть как то собственное уродство. «Хорошо что побриться не позабыл.» Засвербела совершенно дурацкая фраза и тут он неожиданно осознал по интонации своего собеседника, что их разговор окончен и ему пришла пора уходить. Что как и ранее, да собственно говоря практически всегда, отказано в просьбе. Покоряясь судьбе он начал подниматься с насиженного места не переставая бормотать о снисхождении к нему, человеку у которого дико ноет нога и о том что повредил её он не на прогулке в парке и не играя во дворе в футбол. Ах зачем он это только начал? Да кому собственно есть дело, где и при каких обстоятельствах ты заработал эту чёртову инвалидность? Тысячи раз он укорял себя за желание поделиться собственной болью, но ничего не мог поделать и изредка это вырывалось из него наружу. И фраза «Я ведь всё-таки воевал», сама собой предательской, глупой птицей выпорхнула из его глотки, зависнув где-то под потолком. Но то что довелось услыхать в ответ, вначале повергло в ступор, а затем кольнув под рёбрами дрожью мурашек пробежало по спине, точно находясь на открытом пространстве он явственно различил за спиной клацающий звук взводимого затвора.
«Я вас туда не посылал.» Таков был ответ розовощёкого пристава. Эх если б он ответил иначе, как угодно, но не эту фразу. Может быть и не было бы впоследствии того что случилось. Но сделанного не воротишь и двигаясь по инерции к двери, и берясь за ручку он сам про себя несколько раз повторил будто заклинание эту самую проклятущую фразу, засевшую в мозгу как эхо от выстрела. Что с ним происходило дальше он не понимал, такое конечно случалось и ранее, только не столь мощное, накатывающее будто океанические волны. Вдруг стало тяжело дышать и тёмно-серый туман начал заволакивать глаза и продираясь сквозь туманные сгустки своей памяти, он с трудом вспоминал какие совершал поступки, за которые впоследствии становилось стыдно, но не делать их, он не мог. Злоба и ненависть настолько сильно бурлили внутри него что совладать с ними было абсолютно невозможно. Раньше ему удавалось погасить в себе костёр озлобленности и тогда туман медленно рассеивался, но не в этот раз. Данный случай, был какой-то особый. Поэтому он мало что помнил из того что случилось далее, превратив воспоминания в обрывки очень похожего на жизнь фильма. Удивляла только невесомость в теле и некогда непослушных конечностях. До чего же в эти мгновения всё удавалось легко и просто, так словно он был снова молод, полон сил и неистребимого здоровья.
В память врезалось с какой быстротой он прошёл до сортира в конце коридора, ранее казавшегося бесконечным туннелем. Потом фотовспышками запечатлелось открывание кейса, положенного поверх унитазного очка и разрывание подкладки скрывающей на дне уложенные в ряд тротиловые шашки. Вкручивание взрывателей и подсоединение к ним проводов, а так же одевание разгрузки и просовывание основного провода в рукав, всё это прокрутилось в голове единой кинолентой. И вот он уже снова не шагал, а летел к той самой, заветной двери мимо удивлённых лиц посетителей и приблизившись распахнул её. Опять возник туман из которого урывками выплывали перекошенные от испуга физиономии людей, пока наконец то не показалась морда с поросячьими щеками и он не двинул по ней кулаком со всей силой. Затем ещё и ещё раз, до тех пор пока кровь не забрызгала кулак. Далее кадр из фильма высветил перед ним дверь, которую он заминировал растяжкой идущей от пластита, а после стал баррикадировать сдвигая к ней столы и кресла.
Зачем он всё это творил, вероятно он и сам этого не понимал. Однако нафантазированное ранее и прокрученное до мелочей действие, теперь осуществлялось наяву. Пододвигая к окну шкаф он ощутил что туман в голове начал растворяться уступая место звериной чёткости в оценке обстановки, из которой становилось понятно лишь одно-дороги назад нет. Тут он вспомнил что не сделал нечто важное, из ранее запланированного. Поэтому тяжело дыша он приблизился к одной из девушек в мундире судебного пристава, причём специально выбрав ту которая больше всех тряслась. Он пристально заглянул ей в лицо и радуясь ужасу отражённому в нём, чётко разделяя слова и брызгаясь слюной приказал:- Бери сука телефон и звони ментам. Я с властью, по душам говорить желаю.
   
Автобус, с зашторенными окнами, протяжно завывая работающим на полную катушку двигателем, нёсся по улице вслед за машиной автоинспекторов, которая крякая и хрюкая спецсигналом, заставляла принять вправо попутные автомобили. Внутри салона сидели восемь солдат в зимнем камуфляже, бронежилетах и с короткоствольными автоматами в руках. Все, находящиеся в автобусе спецназовцы вполне могли бы сойти за братьев-близнецов из какой либо народной сказки, но среди них был один, явно претендующий на отдалённое родство. Он одиноко восседал на значительном удалении, без бронежилета и в его руках не было автомата. Поблизости оружия тоже не наблюдалось и только, когда автобус наезжал на ухабы, подпрыгивал на соседнем сиденьи чёрный, продолговатый футляр. Спецназовец закатив на лоб шапку подшлемника, что то чертил в блокноте, тихо бубня себе под нос то ли слова какой то песни, то ли четверостишье припомнившегося стиха. Слова произносимые бойцом чередовались снова и снова, и казалось нет конца и края этому монотонному бормотанию. Остальные ехали молча. Скрипели о лобовое стекло работающие автодворники, выла сирена, а за окном завихряясь в воронки, валил большущими хлопьями снег. Иногда даже казалось что он вовсе не падает повинуясь земному притяжению, а летит откуда то сбоку или даже наоборот, отрываясь от сугробов взмывает наверх к небесам. Наблюдая всю эту зимнюю чехарду, через небольшие щели зашторенных окон, бойцы молчали, каждый думая о чём то своём. Естественно все они нервничали, даже самые отчаянные и безбашенные, но не показывали своих чувств вовсе не потому, что являлись какими то особенными и им не было страшно. Просто они не видели в этом никакого смысла, кроме пустой раздражительности собратьев по оружию, от которых кстати зависит и твоя собственная жизнь. Бывало что попадал в их ряды, какой нибудь малоопытный новичок и давай травить анекдоты или над сослуживцами подшучивать, самого себя таким образом подбадривая. Ему на это никто не сделает замечания, не остановит, но только глядишь, а он после задания едет какой то печальный и задумчивый.
-А теперь, Саня, доложи какие у тебя имеются соображения.: Произнёс невысокого роста, но очень широкоплечий спецназовец, опускаясь на сиденье рядом с рисующим в своём блокноте бойцом.
Александр Бекетов, снайпер отряда специального назначения, которого так запросто, по приятельски, будто равного себе, командир назвал Саней, протянул раскрытый блокнот и указывая карандашом на пунктиры линий, сказал:
-Вот тут он засел. Второй этаж. Окна выходят во двор, это плюс. До ближайшего строения, согласно генплану, пятьдесят метров. Это минус. Угол обзора слишком мал. Идеальная позиция вот тут, на  третьем этаже дома напротив. Кстати там офис или жилой дом?
-Офис, кажется, -разглядывая чертёж, угрюмо отозвался командир и Александр, кивнув головой, продолжил:
-Дом семидесятого года постройки, значит широких карнизов нет и обзор ничто не перекроет, это плюс. Если он служил в армии, то знает наиболее удобные точки обстрела. Следовательно надо залечь где-то рядом, но не там где само-собой напрашивается. Короче, вот две самых оптимальных позиции, одна справа, другая слева. С учётом возможного появления солнца, я залягу, здесь, - и он ткнув карандашом в чертёж, выпрямляясь потянулся, закидывая руки за голову.
-Всё понятно. Решение одобряю. Пожелания будут какие-нибудь? -возвращая блокнот, осведомился командир.
-В помещении нужен длинный стол, матрац или что-нибудь мягкое, а так же пару цветков в горшках. Остальное будем смотреть по обстоятельствам. Да и ещё, пусть кто нибудь из бойцов, привяжет желательно повыше вот эти два лоскутка. Один обязательно ближе к окну за которым мишень, -сказал снайпер протягивая командиру отрезы капроновых чулок.
Рация, торчащая из кармана разгрузки командира, издала слабый писк, еле слышно  прошуршала и после этого из неё послышался грубый, мужской бас:
-Первый, первый, я второй. Мы подъезжаем. Как слышите меня? Приём.
Командир вынул рацию и щёлкнув переключателем, почти касаясь её корпуса губами произнёс:
-Второй, я первый. Слышу отлично. Вырубайте сирену. Нам не надо шума. Как поняли меня? Приём.
Палец командира во второй раз щёлкнул переключателем и снова издав писк, из рации прохрипел голос:
-Первый, я второй. Вас понял. Вырубаю сирену.
В тот же самый момент, завывающий звук милицейской сирены резко оборвался на самой высокой ноте.
-Одень гарнитуру. Будь на связи, -обронил командир, забирая чулочные лоскутки и отходя от снайпера. Александр наблюдая удаляющуюся в проходе, спину командира, надел поверх головы ободок гарнитуры, поправил возле рта торчащий микрофон и воткнул штекер в приёмное устройство, закреплённое на поясе. После чего прикрыв глаза  откинулся поудобнее на спинку кресла.
Автобус сбавил скорость и плавно покачиваясь боками словно корабль на волнах, вплыл в небольшой дворик, образованный продолговатым четырёхэтажным зданием, построенным  буквой”П” с семиэтажным отдельно стоящим корпусом, как бы воткнутым внутри этой самой буквы. Посреди двора располагалась огромная парковка, обрамлённая по краям лавочками с низкими, кубическими урнами, на которых громоздились шапки сугробов. Притормозив практически сразу после въезда во двор, автобус распахнул двери, и прозвучала команда:
-Группа, на выход! Все, кроме снайпера!
Бойцы дружно стали выпрыгивать из чрева автобуса. Оказываясь снаружи, они получали от командира короткие приказы, сопровождаемые жестом кому и где занять позицию. Таким образом группа разделилась на три части, командир с двумя бойцами направился к милицейской машине, которая припарковалась чуть левее. Пара спецназовцев продолжали стоять на месте, а двое других мелкой рысью побежали к подъезду семиэтажного здания, возле которого с АКМом в руках, пританцовывая от холода, курил доблестный работник правоохранительных органов.
Сказать по правде Александр не видел, да и не хотел видеть всего этого движения. Он сидел в расслабленной позе и веки его были опущены, рот слабо шевелясь, сызнова бормотал не то песню, не то стих. За окном занавешенным синими шторами, продолжал падать хлопьями снег. На улице через открытую створку двери, периодически доносились торопливые шаги и слабый писк включаемой или выключаемой рации. А откуда то сверху, зловещим предупреждением раздавалось одинокое карканье вороны. Писк рации, карканье вороны и шаги, чередуясь между собой создавали ритмичность, от которой действительность слипаясь в единый комок, погружалась в дремоту и сон. Неожиданно, разрывая всю эту монотонность, в ухе Александра послышался щелчок и совсем близкий голос командира, через микрофон сказал:
-Твой выход, Саня. Поднимайся на третий этаж, там всё готово.
-Понял, командир, -невозмутимо бодрым голосом ответил снайпер, открывая глаза. Удивительное дело, но те кто мог сейчас видеть Бекетова со стороны непременно бы отметили, как резко поменялся его взгляд, да и он сам вместе с ним тоже. Конечно в целом это был всё тот же Сашка Бекетов, но поразительная, очень весомая перемена произошла в его глазах. Эти серо-голубые, приятные глаза, непостижимо странным образом лишились своего мягкого, лазоревого оттенка и обрели холодный, металлический тон. Сейчас они смотрели не просто созерцая окружающий мир, а равнодушно как зрачки хищной, ищущей добычу рыбы, скользили по окружающим предметам.   
Раскатав вниз подшлемник, скрывая тем самым под ним лицо, Александр сунул блокнот в боковой карман широченных штанов, взялся за ручку тёмного футляра и встав с кресла, пошёл вперёд. Выйдя из автобуса и стараясь не глядеть никому в глаза, он спокойно прошёл к подъезду семиэтажки и вошёл внутрь. Тихо, по кошачьи ступая, поднялся по лестнице на третий этаж и пройдя пару шагов по коридору, открыл нужную ему дверь. В комнате не было никого. Осторожно прикрыв за собой дверную створку, боец осмотрелся. Лёгкий сумрак окутывал всё пространство комнаты и несмотря на то что за окнами был ещё только полдень, лишённое ламповой подсветки помещение выглядело несколько обесцвеченным, уходя в полутона. Между двумя оконными проёмами стоял длинный офисный стол, на котором ворохом лежали три милицейские куртки. Оба подоконника были уставлены горшками с цветами, так плотно, что при взгляде снизу наверняка напоминали филиал ботанического сада.
-Командир, я на месте, -произнёс в микрофон Александр и сквозь слабое шуршание услышал знакомый голос:
-Хорошо, у нас сейчас десятиминутная готовность. Он опять поменял свои требования. Так что давай, занимай позицию.
-Цветы на подоконнике трогали?
-Нет. Всё стоит как и было. Видимо в офисе есть любители растений. Повезло тебе Санёк, -с небольшой хрипотцой, засмеялся командир.
-Да, похоже на то, -кивнул головой невидимому собеседнику снайпер и подходя к столу добавил:
-Спасибо за куртки, боеготовность десять минут, конец связи.
-Не за что, -отозвался в командир и после щелчка пропал из уха вместе с шорохом радиопомех.
Положив чёрный, тяжёлый футляр на пол, Александр присев на корточки подкрался к окну и вынув из кармана разгрузки складной перископ заглянул в него, стараясь зрительно поймать наиболее удобную точку обстрела. Потом также не разгибаясь он переместился к второму окну и опять посмотрел в перископ. Затем на корточках отдалился от окна и только теперь, встав во весь рост, взялся за край стола рывком пододвинув его, к одному из оконных проёмов. Снова на корточках Александр приблизился к подоконнику тщательно рассматривая окно, за которым скрывался террорист, а проще говоря мишень.
В том окне сквозь плотно задвинутые шторы слабо пробивался свет от верхних офисных ламп, помимо этого часть зарешеченного окна, была закрыта тыльной стороной книжного стеллажа. Короче говоря вся эта живописная картина представляла собой практически непроницаемую для стрелка преграду.
Отстраняясь от оконного стекла, он убрал перископ обратно в карман и взяв с первой попавшейся под руку полки стопку папок и бумаг, начал их подкладывать под ножки стола. Приподняв столешницу примерно сантиметров на десять, Бекетов пошатал её из стороны в сторону, проверяя на устойчивость. Руки уловили небольшое колебание с права. Сунув ещё одну папку, он покачал стол снова и убедившись что дефект устранён,  приступил к следующей фазе, оборудования своего рабочего места.
Причём действия его больше напоминали некий шаманский ритуал или ворожбу колдуна, нежели обычные приготовления огневой позиции. Сперва он каким то особым способом скручивая куртки, разложил их на столе. Потом немного приоткрыв створку окна, приседая и прячась, сбоку у стены просунул в открытую часть проволоку, с привязанным на конце капроновым лоскутком закрепляя её там, вставив в щель между карнизом и стеной. В след за этим он улёгся на сооружённое им ложе и немного раздвинул цветки на подоконнике. Слезая со стола он обошёл вокруг осматривая, как бы со стороны лёжку и  зачем то поменял местами скрученные, и уже до этого тщательно разложенные на столе куртки. Снова отошёл, придирчиво оглядывая собственное творение и окончательно осознав что всё сделано так как надо, направился к футляру на полу.
Щёлкнули клипсы застёжек, крышка легко откинулась обнажив пароллоновое чрево, в котором будто на подушках, покоились составные части снайперской винтовки. Взяв в руки основной корпус, стрелок присоединил к нему длинный цилиндр глушителя, отработанными до автоматизма движениями установил оптику и раздвинув сошки бережно поставил оружие на пол. Достав из бокового отделения футляра обойму, он не торопясь снарядил её пятью похожими по форме на ракеты патронами. Опять взял с пола ружьё и открыв крышку оптического прицела, тщательно протёр выпуклую линзу небольшой тряпочкой и только после этого закрыв крышку, вставил обойму. Бережно удерживая оружие на руках, словно запелёнутого младенца, он осмотрел его. Внизу, вдоль нижней кромки приклада, виднелись процарапанные чем то острым на пластике, несколько насечек. 
Александр, сидя на полу и рассматривая приятно мерцающее гранями оружие, провёл рукой по его гладкому, чуть шероховатому на ощупь корпусу. Пальцы коснулись тех самых насечек на прикладе, и всплыло в памяти, что когда то очень давно, он почти как сейчас гладил приклад снайперской винтовки, поражаясь её красотой и точности линий. Тогда тоже была зима, но другая, более влажная и тёплая. Их часть, где проходили краткий курс обучения новобранцы-снайпера, находилась в тёмно-бурой от талого снега долине. И далёкие, еле видные на горизонте в хорошую, ясную погоду снеговые шапки гор, намекали что часть располагается где то в предгорьях, а не на полях среднерусской возвышенности. Бекетов стоял и гладил пальцем деревянный приклад, там где шершавой бороздой, тянулось старательно затёртое наждачкой, место отметок о поражённых мишенях. Совсем близко стоял дёргая сам себя за пышный ус, их ротный капитан Петров, которого все попросту величали Петрович. А чуть дальше, на пригорке расхаживал   инструктор, который только вчера приехал в расположение части и привёз с собой небольшой футляр, с находящейся в нём винтовкой. Теперь же, собрав оружие в боевую готовность, он давал возможность всем солдатам по очереди, лично ознакомиться с ним, а сам стоя неподалёку, чеканя каждое слово, рассказывал о характеристиках.
-Винтовка снайперская, специальная, официальное название “Винторез”, имеет деревянный приклад схожий с СВДешкой, то есть всем вам уже хорошо знакомой снайперской винтовкой Драгунова. Поступила на вооружение войск специального назначения данная винтовка в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Первоначально была разработана под промежуточный патрон калибра семь шестьдесят два на базе автомата Калашникова. Позднее её доработали до девятимиллиметрового патрона, -вещал, как он сам просил себя называть инструктор, искоса бросая взгляд на ребят. Александр передал оружие рядом стоящему солдату и с интересом стал изучать лицо, выше означенного человека. В нём было нечто притягательное и одновременно с этим отталкивающее. Однако так сразу, с хода понять что же, привлекает в этом казалось бы совсем обычном, среднего роста и малость худощавом человеке, определить было сложно. Но неожиданно Бекетов догадался, в чём секрет, столь невзрачного лица. Это  особенное выражение его глаз, немного из-под лобья, смотрящих на людей. Они так пристально всматривались в каждого, что стоило уловить внимание к собственной персоне, сразу создавалось впечатление будто он глядит не на вас, а как бы сквозь вас. От этого многие даже оборачивались, думая что сзади действительно есть нечто интересное, но большинство просто отводили свой взгляд в сторону.
-Винтовка легко раскладывается на пять частей. Приклад, глушитель, основная ударно-спусковая часть, магазин и прицел. И так же легко собирается.: громко  вещал инструктор.: -Магазин на десять или двадцать патронов можно снабжать обоймами и стрелять без перезарядки короткими очередями. Крепления типа “ласточкин хвост” поверх корпуса позволяют крепить прицелы НСПУМ и НСПУ-3, а так же ПСО-1 и ...
Неожиданно в ухе Александра послышались щелчки и голос командира прохрипел:
-Саня, что с позицией?
-Готов к работе, -ответил снайпер, поднявшись с пола и подойдя к столу с расстеленными куртками.
-Будь повнимательней. Скоро будет передача воды для заложников.  -сообщил командир, на что Александр установив сошки винтовки на широкий подоконник, кратко обронил:
-Понял.
-Отлично. Конец связи, -послышался свистящий хрип исчезающего из радиосвязи, потом последовал щелчок в ухе, восстановивший тишину вокруг стрелка. За окном, теперь уже редкими снежинками падал снег, а из щели приоткрытого окна, доносилось истошное карканье вороны. Открыв крышку прицела Александр плавно навёл фокус, на окно с задёрнутыми шторами. Ветер, резко всколыхнул лоскут, болтающийся на кончике проволоки самодельного флюгера. Снайпер крутанул небольшое колёсико, на прицеле, сделав поправку на боковой порыв ветра и подняв глаза к небу, увидел как быстро понеслись по серой глади набухшие и ещё неразродившиеся осадками облака. Такие же тяжёлые, свинцовые облака он помнит плыли по небу, когда впервые довелось стрелять на стрельбище из Винтореза. Рядовой Бекетов, лежал на позиции и целясь в оптический прицел, отчётливо видел круг мишени. Его палец с лёгким нажимом скользил по изгибу курка, пытаясь почувствовать упругость спускового механизма. Он, как никогда отчётливо ощущал собственное дыхание и каждый удар сердца слышался всё сильнее и сильнее, а интервалы между ними вытягивались до бесконечности. Палец слегка напрягся, вдавливая податливый курок и в этот самый момент яркий, солнечный зайчик скользнув по лбу, ослепил его глаза. Хлопнул через глушитель выстрел и до ушей солдата донёсся сухой, равнодушный голос инструктора:
-Мимо. В молоко попал, -обронил он, глядя в бинокль и после паузы скомандовал:
-Освободить позицию! Следующий, принять положение лёжа!
Бекетов, прикрывая ладонью глаза от продолжающих пускать ему в лицо солнечного зайчика сослуживцев, под общий хохот поднялся на ноги и не выпуская из рук оружия, направил его дуло в сторону шутников. Мгновенно всеобщий ржачь оборвался и самодовольно улыбаясь Бекетов хотел было положить винтовку на позицию, но оборачиваясь единственное что он успел рассмотреть это кулак инструктора летящий в челюсть.

Кровь, равномерными толчками пульсировала где-то у основания шеи, изредка подкатывая под кадык и сбивая тем самым дыхание. Чувство близкой опасности обострило зрение, слух и даже запахи витающие в воздухе улавливались гораздо чётче и осязаемее. Всё его на первый взгляд расслабленное тело, готово было в любую секунду сжаться тугой пружиной и произвести решающий прыжок. Тот самый которым атакует хищное животное свою жертву. Прыжок который непременно собьёт с ног, с лап,  собственно говоря с чего угодно и заставит сдаться любого неприятеля. Да, сейчас он действительно чувствовал себя настоящим зверем, окопавшемся в норе, в западне, но в любой момент способным вырваться наружу, на свободу. И то что врагов было чрезвычайно много, а некоторые даже находились с ним здесь в логове не страшило его. Больше всего он боялся, что привыкнет к опасности и обострённые чувства притупятся, заставив тем самым сделать роковую, непоправимую ошибку.
Он прекрасно слышал далёкий и резко оборвавшийся вой сирены. Потом, сквозь щель между шторами видел, как въехал во двор автобус и как из него выбегали спецназовцы. И даже приметил, похожего на тень бойца с продолговатым кофром в руке, нырнувшего в подъезд. Понимая что это и есть его самый серьёзный враг, он повинуясь всем правилам настоящего зверя заранее готовился к его появлению. Поэтому вычислив предполагаемые зоны снайперского обстрела, он терпеливо ждал где же с права или с лева проявит себя тот кто опаснее всего. Его мозг пронзённый иглами лихорадочно перебирал возможные варианты развития дальнейших событий. Он искал подсказку которая поможет вырваться из западни и пока что не находил её, но в одном был уверен абсолютно что вариант будет непременно найден, если ему не помешает другой зверь, обладающий преимуществом в вооружении и нападении из засады. Этот зверюга часто меняет обличия и зачастую его зовут-охотник, но всё это только иллюзия и не ему ли в прошлом тоже охотнику не знать кто он есть по сути. Вот наконец-то мелькнула в окне одного из этажей долгожданная тень и слегка приоткрылась оконная створка. Радуясь собственной догадливости, он достал из кармана пальто приготовленную специально для подобного случая лазерную указку, включил её направив луч себе на ладонь. Затем поднял руку вместе с указкой  прицеливаясь на предполагаемую лежку снайпера и удостоверясь в правильности нацеливания раздвинул пальцы.

Красный огонёк лазерной указки скользнул по карнизу, той  комнаты в которой находился Александр. Алая точка поднялась чуть выше и затрепыхалась в области приоткрытого окна, словно отыскивая что-то.
Ярко-красный луч, пропущенный через линзу мощной оптики, огненными вспышками ослепил глаз Бекетова.
-Блин! Гнида хитрая! -громко выругался Александр и отпрянув назад машинально прикрыл рукой правый глаз. Одновременно с этим в ухе послышался голос командира:
-Что с тобой, на кого это ты так?
-У нас проблема, -ответил снайпер, часто моргая ослеплённым глазом.
-Что, всё так серьёзно? -снова вопросительно отозвался через радиомикрофон командир.
-Да, более чем. Похоже что мишень знакома с моей профессией. Позиция обнаружена, придётся её менять, -закрывая объектив прицела, недовольно проворчал Бекетов, сползая со стола.
-Жди, я сейчас подойду. Конец связи, -раздражённо приказал командир, и рация в ухе прошуршав радиопомехами, затихла. Александр присел на пол под окном, вынул из нагрудного карманна мятную конфету, развернул фантик и приподняв подшлемник, сунул её себе в рот. Перекатывая конфету от одной щеки к другой и глубоко втягивая в себя расслабляющий, мятный аромат, Бекетов прикрыл глаза, грея затылок у тёплой батареи. Опять припомнилось, как сидя возле котла полевой кухни он точно так же прислонился затылком к её тёплому брюху и затянулся, раскуривая сигарету.
-Эй, Бекетов, живо к ротному! -окликнул его кто-то.
-Да пошёл ты, -буркнул себе под нос Александр, продолжая курить с закрытыми глазами.
-Что оглох что ли?! Иди, давай, шевели копытами! Сейчас ротный тебе грамоту за хорошую стрельбу выпишет! Ха-ха-ха!
Бекетов бросил окурок на землю и, сжимая кулаки, резко вскочил на ноги.
-О, какой страшный! Хо-хо-хо! Ребята, я его боюсь! -кривляясь пропищал детина под два метра ростом, и все стоящие поблизости солдаты прыснули от смеха.
-Смотрите, как он зырит. Прямо зверь какой-то. Бр-р-р-р. Аж мурашки по коже, -не унимался здоровяк, веселя всех кто проходил мимо. Александр шагнул к нему, и лицо шутника мгновенно приняло серьёзное выражение. Его улыбка постепенно исчезла, будто бы и не было её совсем. После чего, он глядя сверху вниз на своего визави, уже серьёзно пробасил:
-Давай, топай к ротному, заждался он тебя. Ну чё уставился, захочешь за жизнь побазарить, вечером жду тебя. Всё, свободен пока, -и улыбаясь добавил:
-Ох, и боюсь же я его ре-бя-ты!
Зрители снова заржали, а Бекетов сплюнув и изображая дворовую шпану, сунув руки в карманы, поплёлся к палатке командира роты.
Откинув брезентовый полог он вошёл внутрь, и увидел сидящих за небольшим столиком двоих: ротного и того самого инструктора, который давеча рассказывал про Винторез.
-Рядовой Бекетов по вашему приказанию явился, -вяло доложил Александр и козыряя, поймал на себе укоризненный взгляд Петровича.
-Вот, Бекетов, поступаешь в распоряжение товарища инструктора. Иди, собирайся, уезжаете вы сегодня, -кивнул головой ротный в сторону своего гостя.
-А собираться то, сейчас что ли? -переспросил Бекетов и ротный, покраснев как рак, громко выдохнул:
-Шагом марш собираться, дурья твоя башка!
-Есть, выполнять приказание! -бодро ответил Бекетов и поскорее, чтоб не злить Петровича, вышел из палатки. Брезентовый полог с шумом опустился, и выждав немного ротный взял в руку алюминиевую кружку с налитым спиртом, поднял и прищурясь, поинтересовался:
-Послушай, на кой хрен тебе этот дятел Бекетов сдался? Стрелял плохо и вообще он какой-то тормознутый.
-А может мне такой и нужен, -усмехаясь ответил инструктор взяв свою кружку со спиртом и стукнув её краем о ёмкость Петровича, сразу залпом выпил.
Ротный дёрнув в верх бровью, тоже последовал его примеру и смачно занюхав коркой хлеба, ещё раз полюбопытствовал:
-Нет, ну правда. Ведь есть же парни куда более подготовленные. Вон, хоть взять дылду моего, видел здоровенный такой перец, ефрейтор Спирин. Вот это я понимаю, воин. А этот что, тьфу, размазня. В мишень даже не попал.
Ничего не отвечая, собеседник поднялся с табуретки и, бесшумно ступая, приблизился к выходу из палатки. Замер на несколько секунд, прислушиваясь и резко потянув на себя брезент, вышел наружу. Там он нос к носу столкнулся со стоящим и покуривающим сигарету Бекетовым. Взяв голой рукой горящую сигарету прямо изо рта солдата, он смял её и отбросив в сторону рявкнул:
-Боец, с сегодняшнего дня ты не куришь! Вот леденцы, жуй. Помогает на первое время, -он сунул в руку Александра горсть леденцов и скомандовал:
-Шагом марш к себе, собираться. Через пятнадцать минут выезжаем. Выполнять!
-Есть выполнять! -выпалил Бекетов и засеменил прочь, поскальзываясь на мокрой, вязкой от снега земле.
Инструктор ухмыльнулся, глянув на его неказистую походку и нарочито громко, так чтоб слышал и Александр, крикнул ротному:
-А мне вот такой неуклюжий крендель и нужен! Именно такой!
Скрипнула дверная ручка, послышались приближающиеся шаги. Александр открыл глаза и, увидев вошедшего в комнату командира, показал ему жестом, что бы тот пригнулся. Командир в полуприседе добрался до сидящего у батареи бойца и расположившись, на полу рядом с ним, произнёс:
-Что там у тебя, давай докладывай.
Александр качнул головой и с хрустом разжевав остатки конфеты, сказал:
-Этот кекс, стопудовый вояка. К тому же знаком со снайперским делом. Может, даже, сам снайпер.
-Почему ты так решил? -закуривая спросил командир.
Бекетов немного помедлил с ответом, видно было что говорить ему про это неприятно и, морщась выдавил из себя:
-Гад этот, в линзу мне лазерной указкой светанул. Издевается, сволочь. Показывает что он крутой такой, а я лошара. Глупо конечно получилось, не хотелось сквозь стекло стрелять, осколками может посечь, да и полёт пули измениться. А он просёк, этот гад.
-И что делать собираешься? -глубоко затягиваясь, осведомился старший группы.
-Есть у меня одна мыслишка на этот счёт, -растягивая немного окончания слов, будто всё ещё продолжая что-то обдумывать, заговорил Александр:
-Короче, вычислил он меня из-за открытой оконной рамы, это как пить дать. В общем, надо окно прикрыть, типа ушёл я отсюда, а в третью комнату зайти и там окошко приоткрыть, и следить, будет светить указкой или нет.
-А чего тогда ты тут сидишь? Давно бы ушёл? -выпуская дым из ноздрей, вопросительно взглянул на снайпера, командир.
-А то и сижу, что я то тут останусь. Пусть кто из местных ментов там посидит. Только ты  ему скажи чтоб не высовывался, а просто следил за окном. Я же буду здесь. Если наш объект решит что я сменил позицию, то обязательно светонёт. А там место так себе, оттуда прицеливаться всё-равно неудобно. Ну как тебе мой план?, -спросил Бекетов посмотрев не на командира, а куда-то в сторону, якобы разглядывая корешки папок, находящихся за стеклом стеллажа. Но он прекрасно видел в отражении лицо своего собеседника и тот уловив взгляд бойца тоже через стекло, ухмыльнулся и кивая ответил:
-Хорошо, мне нравится ход твоих мыслей. Тогда, пожалуй, наш подопечный не будет бояться высунуться с этой стороны. Это интересное решение. А если не светонёт, то что тогда? -хитро прищуриваясь, осведомился командир и вопросительно посмотрел через отражение на Александра.
-Да то же самое. Если не светонёт, то всё-равно пусть думает что я отсюда ушёл. Логично ведь, -парировал собеседник.
-Ну-да, ну-да. Ладно, действуй, -затушив окурок о подошву сапога, произнёс командир и, дойдя на корточках до середины комнаты, выпрямляясь снова обратился к Александру:
-Значит снайпер он, говоришь? Интересно. Сейчас как раз его ребята по базе пробивают. Может нароют чего?
-Он что, сам назвался что ли? -пробурчал себе под нос Александр, доставая вторую конфету из кармана и развернув обёртку, постукивая о зубы засунул её в рот.
-Нет, не назвался. Он попросил перечислить деньги на счёт одной больницы и мы подозреваем что там лечится кто-то из его родных. Больница детская, значит ребёнок. Думаем скоро раскопаем кто он и что.
-Сообщи тогда, если что всплывёт. Кстати, скажи там чтоб окно открыли, минут через десять, не раньше, -отозвался сидящий на полу снайпер и услышал короткое”Ладно”. Шаги командира, скрип двери и щелчок замка, чередуясь друг за другом, постепенно пропали, исчезли, растворились в окружающей тишине. Прошла минута, другая, третья, а Александр всё сидел на полу, не меняя позы. Его взгляд как-то потух, и катая  во рту леденец он точно так же перекатывал у себя в голове различные мысли. Они, эти вредные для его профессии размышления, рождались внутри него, примерно в области солнечного сплетения и покалывая своими ядовитыми иглами, поднимались вверх, прямо через рёбра и спинной мозг, добираясь аж до затылка. Там они копошились, заставляя цепенеть всё тело. Но одна, самая главная мысль о том, что вместо банального мерзавца-террориста, в соседнем здании, находиться, загнанный в угол обстоятельствами, такой же как и он служивый человек, не давала ему больше всего покоя. Стараясь уничтожить, изжить в себе эти сомнения, рассосать словно леденец во рту, растворив бесследно и больше не возвращаться к ним никогда, Александр сидя на полу отвлекал себя преимущественно проблемой, как ему занять позицию не открывая окна. Иногда это вроде получалось, но вредные мыслишки вскоре опять появлялись невесть откуда, и кончики пальцев рук и ног, охватывал неприятный, нервный зуд, от чего хотелось вскочить, бросить всё и убежать отсюда куда подальше.
Спасительный щелчок в ухе и хриплый голос командира слышимый сквозь радиопомехи, отогнав рой вредных мыслей, вернул Бекетова в реальность.
-Как там у тебя? -задал вопрос командир и не дожидаясь ответа, сообщил:
-Окно открыто, но пока что никакого движения не наблюдается.
-Нормально, я на позиции, будем ждать. -поднимаясь на ноги соврал Александр и стараясь не выдать нервозность, от всей этой мыслительной чехарды, поинтересовался :
-Пробили кто он такой?
-Нет, ничего не получается, похоже на ложный след. Ты то не видел ничего, во время передачи воды? -сипел в микрофоне собеседник.
-М-м, не заметил.: -начал было мычать Александр, но командир его перебил:
-Пипец какой то, фонит жутко, не слышно не хрена. Короче, пока тянем время, сняли отпечаток с ручки на двери, пробуем по нему что-нибудь узнать. Может повезёт. Да, чуть не забыл, через полчаса машина со жратвой подъедет. Заложников кормить будем, готовься, может светонётся наш дружок.
-Угу. Всегда готов, -пробурчал Александр, приближаясь к окну, в ту же секунду
микрофон слабо пискнул, обрывая связь. Бекетов прикрыл окно, и в комнате воцарилась чересчур навязчивая, неестественная тишина, от которой, он знал по собственному опыту, могут вновь полезть в голову, ненужные мысли. Чётко осознавая эту опасность, снайпер несколько раз присел, стоя у противоположной от окна стены. Затем с шумом выдыхая и поднимая руки в стороны, выровнял немного дыхание и только после этого, пригибаясь приблизился к подоконнику. Сдвинув в сторону пару горшков с цветами, Бекетов достал из под белой накидки нож с воронёным лезвием и шипом стеклореза встроенного в рукоять. Резкими движениями расцарапал стекло в нужном ему месте и стоя в согнутом положении, облепил его обычным, канцелярским скотчем, валявшимся на соседнем столе. Приложив одну из курток к окну, ударом руки разбил стекло. Осколки противно захрустели, но скреплённые липкой лентой, не разлетелись, а немного подавшись вперёд, осели вниз. Вытащив соединённые скотчем части стекла и положив их на пол комнаты, Александр, наклоняясь и стоя в довольно неудобной позе, быстрыми движениями проделал тоже самое, со вторым стеклом. Потом аккуратно вернул цветы на место и постелив куртку лёг на стол. В пробитый стекольный проём хлынул свежий воздух, гонимый зимним колючим ветром. Послышались мерзотные крики ворон, и это окончательно взбодрило стрелка, напомнив ему о том времени, когда он так же зимой лежал на огневом рубеже, и очень похоже горланили неподалёку вороны.
Тогда помнится с обеих сторон его, обступали низкорослые кусты, а впереди метров на двести простиралась занесённая снегом поляна, окаймлённая деревьями. Позади шагах примерно в десяти начинался лес, за которым совсем рядом, чернели окутанные лёгким туманом горы. Он лежал глубоко утонув в рыхлом снегу, в руках его была снайперская винтовка Драгунова, сокращённо СВД, прицел, ствол и цевьё, которой были обёрнуты белой материей. Одетый с ног до головы в маскировочный халат белого цвета, стрелок практически полностью сливался с фоном ландшафта и выдавало его только нетерпеливое ёрзанье и почёсывание. Александр находился тут уже примерно минут пятнадцать, борясь каждую минуту с желанием достать из разгрузки припрятанную пачку сигарет и покурить. Перед тем как уйти, инструктор он же Стрелковит сокращение от имени, фамилии и отчества: Стрельников Константин Витальевич приказал, следить за перелеском впереди, там он обещал дать блик, результат отражения на куске жести света фонаря. Известная снайперская уловка для отвлечения внимания противника. Провода от фонаря тянуться метра на три, четыре в сторону и либо крепятся к затвору оружия имитируя выстрелы, либо замыкает контакты напарник стрелка. Но сейчас шла отработка стрельбы по бликующим предметам: оптические прицелы, бинокли и так далее. Вот поэтому Александру во что бы то не стало необходимо было попасть по мишени. В случае же промаха, его воинский педагог пообещал Бекетову устроить марш бросок по горам. Естественно не  желая носиться сайгаком по окрестностям, боец терпел слабые почёсывания в горле и зуд на кончиках пальцев, явный недостаток никотина в организме. Он ждал когда же сверкнёт впереди заветный блик, после чего прицелясь Александр расхреначит мишень и пока снайперский гуру будет идти обратно, накуриться всласть. Искоса поглядывая на воткнутую в снег проволоку с болтающейся на ветру капроновой тряпкой, боец вспомнил их первый день совместных тренировок по стрельбе и то как Стрелковит обучал его прицеливанию с поправкой на ветер. Это было нечто кошмарное, больше похожее на какую-то забаву садиста над своей жертвой. Вначале всё было как-то нормально, без нервотрёпок и прочих эксцессов. Стреляли по мишеням со ста метров. Точнее сказать стрелял Александр, а Стрелковит только смотрел в бинокль, куда попала пуля. То что Александру не дали пострелять из Винтореза, его не сильно расстраивало, хотя и радости конечно тоже не доставляло. Ехал то он сюда, надеясь что сразу дадут Винторез, а тут опять всучили в руки СВДешку. Поразив мишени на ста метрах потом на двухста и даже трёхста, Александр прицелился в чёрное пятно, находящееся от него, уже в четырёхста метрах и выстрелил.
-Мимо, -сухо резюмировал Стрелковит и глядя в бинокль, добавил:
-Стреляй ещё.
Прозвучал следующий выстрел, затем другой, за ним ещё один и после каждого Александр слышал одно и тоже:
-Промах, молоко, давай стреляй ещё!
Дошло даже до того, что не слыша приказа, он резко передёрнул затвор, прицеливаясь в заколдованную мишень. При этом синие от холода губы нашёптывали окончания фраз, кишащих как змеи в его голове:
-Я же стрелял. Я умею стрелять. Я попадал на четырёхста метрах. Я даже на пятиста стрелял. Что же это за хрень, такая.
-Хватит, оставить стрельбу! Хорош патроны впустую тратить! -крикнул инструктор, заметив как солдат, бормоча что-то себе под нос, торопиться выстрелить.
-Слушай мою команду, боец Бекетов. Сейчас ты будешь учиться стрелять с поправкой на ветер. Слышал что-нибудь раньше про такое?! А?! -доставая из кармана куртки сложенную ржавую проволоку, спросил Стрелковит. На что Александр вяло пожал плечами и промямлил:
-Да, слышал. Но тут нужен, специальный прибор.
- Прибор рядовой Бекетов, это то что у тебя в штанах, а в армии это называется измеритель ветровых потоков! Отвечать чётко и ясно! Знаешь что нибудь про него! Да или нет?! – прогорланил Стрелковит, разгибая проволоку на конце которой болтался  лоскуток материи, светло-бежевого цвета.
Никак нет! -гаркнул в ответ Бекетов, наблюдая за странными манипуляциями своего армейского гуру. Тот, в свою очередь пошёл к мишени и не доходя до неё воткнул в талый снег проволоку, потом вернулся и заходя за спину бойца скомандовал:
-Лечь на боевую позицию! Нацелиться на мишень!
После того как Бекетов выполнил приказание, Стрелковит расхаживая взад вперёд, начал громко читать лекцию по стрельбе с поправкой на ветер. Он старался отчётливо проговаривать каждое слово, делая между фразами длиннющие паузы и постоянно предлагал спрашивать, если что-то непонятно. Лекция его была длинна, скучна и изобиловала терминами с цифрами, а суть её сводился к одному. Первое, это то что стрелять необходимо либо переждав порыв ветра, либо делать поправку в ту сторону, откуда дует ветер. А так же необходимо делить силу ветра на удалённость от мишени, для того чтобы вычислить наиболее правильное смещение полёта пули в сторону. Ещё он пояснил, как лучше всего определить силу ветра не только по колыханию капронового лоскутка, но и прочих вспомогательных признаках таких как, наклон веток деревьев или дым из печной трубы. Далее, рассказал что существуют современные измерители силы ветра, специально изготавливаемые для моряков и для снайперов, но он больше верит этому обрывку материи и собственному чутью, нежели всяким там механизмам. Всё это Александр прослушал с весьма рассеянным выражением лица, присущим дилетантам в любом деле. Возможно что тогда, как и сейчас ему просто очень хотелось курить. В ушах бухал похожий на удары в барабан, собственный пульс и сливаясь с далёкой речью инструктора, превращался в некий вибрирующий басами гул, немного напоминающий, шум дискотеки.
Всё понятно?! Если что неясно, спрашивай! -изрёк военный педагог и внимательно посмотрел в лицо бойца. Александр слегка улыбнулся и согласно качнул головой.
-Ты чё киваешь башкой, баран?! Говорить разучился!? Тебе всё понятно или нет?! -снова переспросил командир и услышал в ответ бодрое:
-Так точно! Всё понятно!
-Ну-ну, посмотрим, -хитро прищурившись улыбнулся Стрелковит и поднося бинокль к глазам, скомандовал:
-Пять выстрелов по мишени, с поправкой на ветер! Пли!
Один за другим, с короткими интервалами прозвучали раскатистые звуки выстрелов и после каждого лицо Стрелковита недовольно кривилось всё больше и больше.
-Вижу, ни шиша ты не понял, рядовой Бекетов, -спокойным голосом вынес свой вердикт он и помолчав немного, продолжил:
-Теперича дуримарыч, будем осваивать данную науку, что называется всем телом. Если не входит в башку, попробуем зайти, так сказать, с зада, то есть с тыла. Слушай мою команду, рядовой Бекетов. Стрельба по мишени продолжается, но после каждого промаха делаешь тридцать приседаний. Всё понятно, боец?!
-Но-о, то-ва-рищ...-протянул было Александр, на что тот рявкнул во всё горло, не дав ему договорить:
-А для особо непонятливых! Ещё есть марш-бросок на десять километров! По горам, в полной выкладке! Приступить к стрельбе, рядовой Бекетов!
-Есть, приступить к стрельбе, -ответил Александр, наводя оптику на мишень и лихорадочно вспоминая что же, только что рассказывали ему, про эти долбанные поправки на ветер.
-Чего тянешь с выстрелом, увалень? -послышался строгий и порядком поднадоевший голос. Злясь и раздражаясь на всех и вся, Бекетов нажал на курок не сделав ничего из того что рекомендовали, и естественно промазал.
После приседаний, во время которых мучитель расхаживал рядом покрикивая:
-До конца, до конца приседай! Вот так, молодец дурень! Ну что, салага, чуешь как мозги заработали?!
Бекетов опять лёг на огневой рубеж и стал прицеливаться. Удивительно, но он обнаружил что курить совсем не хочется, шум почти полностью пропал из головы и стало всё как-то сразу ясно и понятно. Даже стали вспоминаться некоторые подробности лекции, про прицеливание с поправкой на ветер, осложнялась стрельба только тем что было сильно сбито дыхание. Но до конца придти в себя не дал въедливый командир, который низко наклоняясь прямо в ухо проорал:
-Стреляй, чего время тянешь?! -затем снял наручные часы и, положив их перед лицом бойца, заявил:
-Следи за стрелкой, солобон. Если в течение двух минут не выстрелишь, будет считаться промахом. Всё, время пошло!
Тут то самое веселье и началось. Бекетов стрелял, промахивался, приседал, вновь палил мимо, после чего шёл приседать чертыхаясь и проклиная всё что видит вокруг. За это приходилось ещё больше приседать и Бекетов весь закипая изнутри от злобы, ругался с удвоенной силой, но уже тихо почти неслышно. А если Стрелковит ехидно лыбясь переспрашивал, что он там бормочет, отвечал что вспоминает правила стрельбы с поправкой на ветер. Он их действительно вспоминал, а может даже придумывал свои новые, но это происходило слишком медленно не так, как ему хотелось бы. Мушка, да и сам прицел, плясали перед глазами и пули попадали всё больше и больше, в молоко. Бекетов начал было подумывать о том что лучше уж ему согласиться на марш-бросок и сдохнуть где-нибудь в горах, по дороге. Поэтому смиряясь с судьбой он расслабился и тут его будто осенило, словно снизошло некое озарение. Он вдруг понял всё что втолковывал Стрелковит и даже более того, почувствовал сам ветер заставляющий то колыхаться, то замирать на месте кусок материи. На какой-то момент, Бекетову даже показалось что он слился с окружающей природой, став частью её. Пот, застилал обзор разъедая солью глаз, но спокойно выдыхая солдат задержал дыхание, плавно нажал на курок и неожиданно для самого себя услышал.:
-Молодчина, крендель! Попал всё-таки, дуримарская твоя душа! Схитрил правда и бахнул когда ветра не было, но всё-равно молодец. Всё, шабаш, конец занятиям студент, тащи свою зачётку.
-Чего? Какую зачётку? -тяжело дыша, прохрипел плохо соображающий Бекетов.
-Шучу я ,шучу. Расслабься. Забери мишень, проволоку с флюгером и шагай в расположение части, -ухмыляясь произнёс Стрелковит, удаляясь вниз по склону, туда где виднелись палатки их части, расположенной прямо у подножия гор.
С того момента, прошло всего каких нибудь часов двенадцать, а Бекетов сызнова валялся в снегу, практически посреди поляны. На ветках деревьев, горланило вороньё, тело дико ныло от вчерашней физзарядки и безумно хотелось курить. Стрелковит шлялся где-то по лесу, уже примерно эдак минут двадцать, и у Бекетова закралась мысль, что этот садюга, придумал очередную пакость.”Ну и хрен с ним, назло ему покурю” -решил про себя Александр, озираясь по сторонам и осторожно полез во внутренний карман. Вытащив слегка смятую, тайно припрятанную им сигаретную пачку, боец огляделся и, убедившись, что ему ничего не угрожает, вытянул белую, с хрустящим сухим табаком, сигарету. Медленно, взяв из пачки зажигалку, он вставил манящий приятным запахом табака цилиндр в рот, чиркнул колёсиком и с наслаждением затянулся. Прикрывая глаза от долгожданного счастья, улыбаясь, он вдохнул в себя”целебный”дымок и в ту же секунду, тяжёлый от влаги комок снега, с лёгким треском разбился о голову Александра, покрыв его лицо каплями воды. Сигарета выпала у него из рук в сугроб и потухла. Он резко обернулся и узрел позади себя, метрах в пяти улыбающегося Стрелковита. ”Вот гад, нигде от этой заразы покоя нету. Господи, за что же мне этот дьявол, в виде командира достался? Чем же я так провинился перед тобой? Может пристрелить мне эту сволочь, и тогда мои мучения наконец то закончатся?” -Промелькнуло в голове у рядового Бекетова, в то время пока он молча смотрел, как приближается к нему изверг.
-Ну что, не дали тебе оттянуться?! Курение, солдат, вредно для здоровья! -противно скалясь, не то выкрикнул, не то прокаркал педагог в погонах. Подойдя к лёжке снайпера, он присел рядом на корточки и, выдернув из рук Бекетова пачку сигарет, сказал:
-Это я у тебя дружок, конфискую. Как ты думаешь, почему я тоже бросил курить? Да потому, что запах, особенно в лесу, порой выдаёт сильнее чем звук. Треск веток, можно принять за то что зверь идёт, покашливание за птицу. А как ты объяснишь запах табака, в чаще леса? Только, присутствием здесь человека. Просекаешь дуримарский? И вот ещё что, побольше вслушивайся в звуки вокруг тебя. Твои уши, как у животного должны стать локаторами оберегающими от нападения со спины. Для этого лучше всего представить себя в роли обитателя леса. Ну, к примеру зайца. И вслушиваться в звуки, стараясь воспринимать их, как радиопередачу. Только не при помощи слов, а в виде различных созвучий. Поверь, окружающая среда всегда говорит с нами, только мы не хотим слышать её. Усвоил? -поинтересовался Стрелковит и в ответ услышал, от вытирающего лицо рукавом Бекетова, глухое “Угу”.
-Не угу, а так точно. Жди когда дам блик и стреляй, либо по нему самому, либо чуть выше, туда где может располагаться голова. Попадёшь на второй вспышке, так и быть дам тебе покурить, а нет, не обессудь, марш-бросок будет такой, что запомнишь на всю жизнь. Всё, я пошёл.
Вскоре Стрелковит скрылся в лесной чаще, и Александр остался один, на заснеженной поляне.
Медленно растворяясь в вечности, потекли минуты томительного ожидания.
“Кажется не такая уж он и сволочь, этот педагог хренов. Учит меня всяким своим хитростям-премудростям, о безопасности моей думает. Курить и вправду надо бросать, хватит впустую деньги тратить. К тому же кладут сейчас в табак всякую гадость, а мы вдыхаем её в себя. Ладно одним бы табаком травились, а то ещё и химией всякой впридачу. Может даже наркоту туда пихают, вот поэтому и бросить тяжело, и руки, как не покуришь трясутся. Особенно чрезвычайно дерьмово утром, когда башка ничего не соображает, так и хочется затянуться, а если с чашкой кофе то ваще ништяк. Ощутить, как из тумана в голове выплывают отточенные, приобретающие резкость мысли, и обостряются чувства. Но ведь это же типичная наркомания. Нет, не хочу быть слабым, несчастным слюнтяем. Не жаловаться надо на судьбу, а извлекать выгоду из ситуации, распознавать плюсы окружающие тебя. Вот дембельнусь , приеду домой и скажу маме что курить бросил, то-то удивится она. Все в армии начинают курить, а я вот взял и бросил. Да, неплохой всё-таки мужик, этот Стрелковит, хоть и въедливый зараза.”
Кружились в голове у Александра мысли отвлекая его, от боли в затёкших руках и ногах, и от возвратившегося вновь нестерпимого желания покурить. Меж тем время всё шло и шло, а условленного знака позволяющего выстрелить и расслабиться не было. Секундная стрелка на часах Бекетова, дёргаясь кружилась по циферблату, а минутная не торопясь, будто улитка, ползла следом за ней. В мучительном ожидании прошло вначале двадцать, потом сорок минут и вскоре минутная стрелка описала круг. Только тут до Александра дошло, что лежит он уже целый час, и что за это время не то что на противоположный край поляны сбегать можно было, но и к ним в расположение части, да возможно ещё и на обратную дорогу чуть-чуть осталось.
“Охренеть, блин и не встать. Где он шляется, урод недобитый? Он что опять измывается надо мной, что ли? Или случилось что? Встать может и пойти посмотреть? А вдруг сейчас блик покажется? Ага, он уйдёт, а козлина в это время светить будет, после естественно докопается и марш-бросок, устроит. Нет, уж лучше ещё полежать, потерпеть, хватит с нас приседаний. Пусть сам валяется в канаве, куда возможно закатился и ждёт помощи. Кстати, у него ведь сигнальные ракеты на этот случай есть, давно бы выпустил. Значит всё в порядке и он опять решил с ним, с Александром Бекетовым в кошки-мышки поиграть. Ну уж, хрен тебе. Нас так просто не возьмёшь. Я любого, блин, пересижу, даже такую гниду, как ты, товарищ командир.” -покусывая губы решил Александр, искоса поглядывая вверх на начавшие падать с неба, огромные хлопья снега.
Теперь не переставая боец следил не только за опушкой леса, где должны были подать условный сигнал, но и краем глаза поглядывал на наручные часы. На которых секундная стрелка уже не мчалась, как казалось ему раньше, а слегка подрагивая еле ползла. Что же касается минутной, то если не присматриваться хорошенько, складывалось впечатление будто она, либо топчется на месте, либо вообще движется в обратную сторону. Примерно минут через пять, снег который валил из  набежавшей тучи, перестал идти, туча раздвинулась и засияло низкое, яркое солнце. Но радости Александру это не добавило, так как что-то заклокотало в глубине его живота и некий давящий груз, словно кто-то поставил ему на копчик пудовую гирю, заставил вспомнить о съеденном утром завтраке.
-Только не это. Чуяло ведь моё сердце, что не надо было жрать эти яйца, -пробормотал сам себе под нос Александр, беспомощно озираясь по сторонам. Бурление в животе повторилось ещё раз и лицо бойца побледнело, приняв сосредоточенное выражение.
-Точно, яйца не свежие были, падлы. Знал же, что подозрительные они какие-то, а всё-равно схавал, идиот, придурок, -кряхтя пролепетал Бекетов, прикусывая губу.
Примерно минуты через две, война внутри желудка немного утихла и тяжесть на копчике ослабла, но он прекрасно знал по личному опыту, что это лишь временное затишье, перед настоящей бурей и поэтому произнёс:
-Господи, укрепи меня. Не дай обосраться, посреди этих сраных гор и сраной поляны.
На этот раз Александру было всё-равно куда ползёт стрелка вперёд или назад, ему стало начхать на все часы в этом мире. Он лежал в ожидании, когда затаившийся внутри него зверь, опять захочет выскочить наружу. И наконец дождался. В брюхе, чуть ниже пупка возникла невыносимая резь, потом что-то словно оборвалось и Александру показалось что ему на задницу опустили далеко не гирю, а скорее всего железобетонную плиту. От неожиданности он вскрикнул:
-Ё моё! Мать Вашу! -застонал и тяжело дыша, сдавил зубами губу с такой силой, что почувствовал привкус крови.
Удивительно, но как по мановению волшебной палочки, он ясно различил вдалеке, спасительное поблёскивание между деревьев. Дико напряжёнными руками, сжимая винтовку и слыша в голове, бухающую набатом единственную фразу “Только бы успеть”. Стремительно навёл перекрестье мишени на повторно появившийся блик и на выдохе спустил курок. Сухой звук выстрела дополнился раскатистым, горным эхом донёсшим до ушей Бекетова, громкий возглас Стрелковита:
-Браво, тушканчик! Вот это скорость! Молодец!
Вскоре, на краю поляны показалась его фигура, вышагивающая по глубокому снегу прямо на Александра. Он глубоко утопая в снегу и высоко поднимая ноги, медленно приближался продолжая выкрикивать на ходу:
-Пятёрка с плюсом! Мастерство растёт прямо на глазах!
Хватаясь за живот и пританцовывая, Александр вскочил на ноги, и Стрелковит, скалясь в улыбке, крикнул:
-Чего пляшешь? От радости что-ли?!
-Живот, -прокряхтел Бекетов, скукожив лицо в дикой гримасе.
-Чего там у тебя? -уже став более серьёзным осведомился он и услышав в ответ ”срать хочу”, удивлённо поднял брови:
-А чё ты здесь стоишь? Беги в кусты скорей. Мне сраные солдаты не нужны! Винтовку, винтовку то оставь! Зачем она там тебе!? Ты её что, своим дерьмом заряжать собрался?! -вслед скачущему зайцем между деревьев Александру, проорал Стрелковит, а когда тот скрылся за кустами, зашёлся в диком хохоте.
Во время их обратного пути, Стрелковит, очевидно вспоминая бег своего подопечного до укромного места, улыбаясь рассказывал о том как он сам реально наложил в штаны, лёжа в засаде. Так же он поведал о способах избежать подобные “недоразумения”. Самый простейший был элементарен, надо “поменьше жрать” перед выходом на задание, лучше побольше взять с собой еды сухим пайком и употреблять по мере возникновения чувства голода. Затем инструктор сделал солдату замечание по поводу недостаточного утепления ног и сказал что с сегодняшнего дня они будут тренироваться на этой поляне, каждый день увеличивая время проведённое в лёжке. Вскоре впереди, за перелеском показалась их часть и переправляясь через небольшой ручей, Александр вдруг вспомнил о сигаретах, и произнёс:
-А помните Вы обещали мне, дать покурить.
На что Стрелковит обернулся и, лукаво прищурясь, ответил:
-Помню, и что с того?
-Ну-у, так, это, неплохо бы, обещание то сдержать, -пожимая плечами, и глуповато раздвигая рот в улыбке, обронил солдат.
-Нет, не будешь ты курить Бекетов. Пока я рядом не будешь. Обманул я тебя, -сказал, как отрезал командир, отворачиваясь и шагая вперёд.
Кровь застучала в висках Александра, и заскрежетав зубами он злобно крикнул, в догонку ему:
-Всё равно буду! Назло вам буду! Прямо сейчас буду!
Удаляющийся остановился, обернулся и с каменным выражением лица вынув из кармана смятую пачку сигарет, кинул её в ручей. На что Бекетов скривился в наглой ухмылке и, достав из-за уха припрятанную сигарету, чиркнул зажигалкой. Торопливо прикурив, он демонстративно выпустил изо рта колечки дыма и озорно подмигнул, спокойно наблюдающему за его действиями наставнику. Но как только тот шагнул к солдату, Александр вскинул винтовку и злобно процедил сквозь зубы:
-Не подходи, гад, не то хуже будет.
-Зря ты оружие на меня наставил. Ой как зря, -продолжая приближаться к Бекетову, спокойно проговорил Стрелковит.
-Не подходи! Не подходи, говорю! -взвизгнул Александр, пятясь к ручью и целясь в грудь подошедшему совсем близко и бормочущему как заклинания, что то о том; что он не любит когда на него наставляют оружие, своему наставнику.
-Лучше уйди, падла. Не то пристрелю, -тихо прошипел Бекетов. На это Стрелковит только неодобрительно покачал из стороны в сторону головой и упершись грудью в ствол винтовки, растянул губы обнажив зубы не то в улыбке, не то в оскале. Подмигнув Александру, он преспокойно обронил при этом:
-Валяй, стреляй.
Воронёный ствол винтовки в руках солдата дрогнул и немного опустился вниз. Его глаза трусливо забегали по сторонам, и он состроив  физиономию идиота, выплюнув сигарету, запинаясь пролепетал:
-П-пошутил я. Шутка это. Извините м-меня. П-п-пожалуйста. Я-я…
Его оппонент прищурил один глаз, выдержал небольшую паузу и ещё больше улыбаясь, ответил:
-Зря ты так сделал, дурень.
 Александр хотел было сказать, что то в своё оправдание и уже открыл было для этого рот, но Стрелковит рывком перехватив оружие, отвёл дуло в сторону и с оттягом, размашисто саданул солдата ногой в пах. А когда тот завывая от боли согнулся, нанёс боковой удар кулаком, в нижнюю челюсть. От чего Бекетов успел лишь охнуть, слегка покачнуться и, оставив винтовку в руках нападающего, завалился в ручей. Где барахтаясь в ледяном, обжигающим кожу своим холодом горном потоке, обернулся и уплывая по течению от стоящего на берегу командира поднял руку, показав ему оскорбительный жест с сексуальным подтекстом.
Спустя минут пятнадцать мокрый Александр приковылял в расположение части. Сцепив зубы от накатывающего волнами озноба он ввалился в палатку которую они занимали вдвоём со Стрелковитом и первым делом скинул с себя мокрую одежду. Потом растёрся как следует полотенцем и переодеваясь в сухое услышал у себя за спиной, ненавистный на тот момент голос:-Когда растираешься то лучше со спины начинать, а не с груди. Так быстрее по телу тепло разбегается.
Бекетов обернулся и глядя на сидящего за столом Стрелковита подивился тому, что когда  вошёл в палатку то ли не заметил, то ли просто не обратил внимание на него. При всём, при этом он абсолютно не помнил чтобы тот присутствовал в помещении. Александр молчал не зная что ответить и почему то усиленно пытался вспомнить была ли палатка пуста до его прихода или нет. Меж тем Стрелковит подтолкнул пальцами лежащую на столе не распечатанную пачку сигарет и сказал:
- В палатке вот нашёл. Судя по всему это твоё.: он замолчал и после небольшой паузы продолжил:- Короче так, кури и дальше, я подаю рапорт чтобы тебя перевели в обычную часть, там будешь как все. Если захочешь остаться у меня на обучении, то запомни куреву тут не место. Решай сегодня и сейчас.
С этими словами он поднялся и удалился, оставив Бекетова стоять в молчаливом недоумении. Продолжая тупо размышлять о таинственном появлении  Стрелковита, Александр больше по привычке нежели желая курить, взял со стола сигаретную пачку, зажигалку и откинув полог вышел наружу. Кругом суетилась солдатня, но командира нигде не было видно. Достав отработанным движением из пачки сигаретный цилиндр, Бекетов поднёс его ко рту и замер наблюдая за всеми кто находясь в поле зрения в данный момент, занимался своими, обыденными делами. И эта фраза «Будешь как все» гвоздём почему-то засела в мозгу, не давая ему покоя. Он долго стоял разглядывая каждого кто попадался на глаза и удивлялся какие они все на вид разные солдаты, очень похожи между собой: движениями, ухмылками, тем как они сплёвывают. Вообщем во многих мелочах которые собственно и характеризуют поведение человека, делая его отличным от других. «А он, разве он хочет быть похожим на всех?» Задал Александр сам себе этот вопрос и тут же мысленно ответил. «Нет, я не хочу быть как все.» После чего вернул сигарету в пачку, смял её в кулаке, отбросил подальше от себя и зашёл в палатку.
В ухе раздалось неприятное шуршание радиопомех, вперемешку с каким то треском, и голос командира группы, прорываясь сквозь весь этот шум, просипел:
-Саня, как там у тебя? Скоро еду подвезут, будь на готове.
-Нормально, -отозвался Александр лёжа на столе и внимательно наблюдая за окном через оптический прицел винтовки. -Не плохо бы знать, как мишень выглядит. Или хотя бы примерно, во что одет.
-Одет в пальто, синего цвета, волосы чёрные, с большой проседью, без усов и бороды. Это всё что известно. И ещё, чуть не забыл у него шрам над правым глазом кажется, -потом в ухе опять зашуршало, затрещало и связь прервалась.
Александр увидел как во двор въехал жёлтый, кургузый автомобильчик с рекламой пиццерии на дверях.
-Что это за клоунада такая? -невольно вырвалось при виде автомобиля, у Бекетова.
-Всё в порядке, не волнуйся, разносчик пиццы наш человек. Просто этот гад пиццу захотел и потребовал чтоб привёз реальный разносчик, в жёлтой тачке. Пришлось одного из наших переодеть, -отозвался сквозь лёгкое шипение, снова появившийся на связи командир, на что снайпер облизнув сухие губы, сказал:
-Надо попросить нашего парня, попробовать немного отодвинуть штору или хотя бы показать рукой, если объект приблизится и будет стоять за ней.
-Хорошо, понял тебя. Всё, конец связи, -прохрипел командир и после небольшого щелчка окончательно пропал из радиоэфира.
Бекетов ещё раз подкорректировал прицел, наводя резкость на зашторенное окно. Жёлтый автомобильчик припарковался неподалёку и из него вышел, неся огромную квадратную сумку разносчик. В нём Александр сразу узнал молодого парня-новобранца, недавно принятого в их отряд. Тот спокойно шагая направился к лестнице, приставленной под окном, за которым скрывался террорист. Как только разносчик начал подниматься, на втором этаже приоткрылась створка окна, и показалась часть руки человека, стоящего за шторой. Палец снайпера медленно коснулся курка, плечи напряглись, а дыхание стало ровным и спокойным. Александр понимал что возможно именно в этот момент решается судьба всей операции и что может быть второго такого шанса и не представится. Он осознавал степень ответственности, которая лежала сейчас на нём, но вместе с тем мозг его был холоден, и мандраж, который так часто тревожит новичков, полностью отсутствовал. Подушечка пальца с натруженной на сгибе мозолью, нежно поглаживала жёсткое ребро металлического курка.
Разносчик пиццы снял сумку с плеча и стал подавать её, сквозь внешнюю решётку, в приоткрытое окно. Руки человека, стоящего за шторой подались чуть вперёд и в прицел стало видно плечо по которому уже нетрудно было распознать местонахождение головы. Перекрестье оптики легло чуть левее и выше, целясь в область основания черепа. В этот момент край коробки скользнул, задев штору, она откинулась и стала отчётливо видна седая голова, стоящего за ней человека.
-Он показался. Код четыреста сорок четыре! -чётко и перекрывая треск радиопомех, громко произнёс ему в ухо командир, код означающий приказ приступить к уничтожению мишени. Курок после слабого нажатия уже подался чуть назад, но неожиданно остановился.
-Нет синего пальто? Где знак что это он? -прозвучал спокойный голос снайпера.
-Башка седая, это железно он. Код четыреста сорок четыре! -также чётко, как и в первый раз повторили в рации, но палец на курке замерев, ослабил давление и потихоньку отодвигаясь, вернул смертоносный механизм в исходное положение. Бекетов неторопливо и практически по слогам повторил свой вопрос:
-Где, условленный знак?
- Ты что приказы не выполняешь?! Код четыреста сорок четыре, твою мать! -окончательно перекрывая шум фонящих радиоволн, раздражённо взвизгнул оппонент, и в эту самую секунду человек у окна, забрав сумку, исчез за шторой. Псевдоразносчик пиццы благополучно спустился по лестнице вниз и зашагал к жёлтому автомобильчику.
-Сегодня же подам рапорт на тебя, Бекетов! -послышался трескучий голос командира, затем рация слабо пискнула и в ухе у Александра воцарилась тишина.
За зашторенным окном, где прятался террорист, тоже всё было спокойно. Бекетов поставил оружие на предохранитель и поморщившись, залез рукой в нагрудный карман. Достав оттуда мятную конфету, он развернул фантик и сунул её в рот. В ушах у него всё ещё звенели отголоски недовольства командира, но не это волновало его сейчас и вовсе не то что буден подан рапорт начальству, с последующими за ним неприятностями. А то что он возможно подставил ребят из группы, которым вероятнее всего придётся идти на штурм и одному богу известно чем это всё закончиться для них. Но опыт полученный ранее подсказывал, что выполни он приказ не удостоверившись как следует, мишень это или нет, то результаты могли бы быть куда более трагичными.
Сейчас почему-то перед глазами всплыл образ отца, который в детстве и юности был не малым раздражителем для Александра. Он помниться, частенько мог обматерить казалось бы за ерунду и смолчать, ничего не сказав за серьёзный проступок. Большой, высокий, он обладал огромной физической силой, любил петь, шутить над окружающими и одновременно с этим мог вспылить, затеять ссору на ровном месте. Похожий на бурлящий волнами океан этот человек притягивал к себе и в тоже время вызывал опасения. Поэтому все в их семье любили, и одновременно побаивались его. Александр будучи рождённым как это часто бывает не похожим по характеру на своего отца, очень часто злился на него, за несдержанность, но ещё больше за то что тот постоянно опекал сына, контролируя практически каждый его шаг. Он постоянно учил всяким бытовым премудростям малолетнего Александра и как это бывает довольно часто, сам отпрыск считал эти знания ненужными, а родителя своего выжившим из ума самодуром. Уже в то время в нём, в Александре зрела и формировалась обыкновенная гордыня, позволяющая обвинять всех и вся в совершённых ошибках, но только не себя самого. Противясь воле отца он порой специально старался нарушать его требования, демонстрируя при этом лишь собственную глупость, что естественно не оставалось без внимания. За что само собой разумеется отец очень сильно злился на сына, кричал, ругался, показывая вспыльчивый характер, а отпрыск, постепенно пропитывался ненавистью к домашнему тирану и мучителю. Но однажды случилось несчастье, отца насмерть сбил автомобиль. И прошло совсем немного времени после той нелепой смерти старшего Бекетова, примерно около года и Александр, странным образом ощутил тоску по его назиданиям и упрёкам.
Вторым таким человеком в его жизни едва не стал Стрелковит, поражающий своей внешней холодностью и спокойствием, точно так же как и отец он вечно был недоволен  своим подчинённым. Однако после случая у ручья и того что Александр выбрал остаться с ним, он неожиданно смягчился к своему подопечному стараясь привить ему спокойствие и рассудительность, вместо постоянной, юношеской рефлексии.         
Помниться один весьма показательный случай. Тогда Александр уже во всю упражнялся в стрельбе из «ВИНТОРЕЗа» и у него совсем не шло поражение мишени на трёхстах метрах. Конечно он был в курсе что применяется наиболее эффективно данное оружие до двухсот метров, но уж очень хотелось достичь некоего совершенства и даже превзойти его. Короче говоря в отсутствии Стреловита, который укатил в штаб с отчётом, Бекетов залёг на стрельбище почти на пол дня, но так и не добившись необходимого результата, плюнув на свою затею под вечер вернулся в палатку. Почистив винтовку и перекусив сухим пайком, он улёгся в постель и мгновенно провалился в глубокий сон. А когда его разбудил, тряся за плечо, Стрелковит, Бекетову показалось что он вовсе и не спал, а так, прикрыл на секунду глаза.
-Вставай, перец, хватит дрыхнуть, -услыхал Бекетов сквозь сон, знакомый до боли голос.
-Да я только прилёг, немного...имею право поспать..., -залепетал боец и ему тут же почти в ухо гаркнул Стрелковит:
-Подъём! Приказываю встать! Тревога! Неприятель в лагере! Не оденешься за две минуты, пятьдесят отжиманий, время пошло!
При упоминании про отжимания, сон улетучился как то сам собой и вскочив, будто его укололи шилом взад, Александр с бешеной скоростью начал одеваться. Но естественно, как впрочем и в большинстве случаев, он не уложился в отведённые ему нормативы, и по окончании одевания всё равно пришлось отжиматься. Проделав бодрящую физзарядку, запыхавшийся солдат поинтересовался:
-Можно обратиться?!
-Обращайтесь, -буркнул Стрелковит, вытаскивая из футляра свой “ВИНТОРЕЗ” и собирая его.
-Где будем отражать атаку неприятеля, здесь, в палатке или за пределами её? -делая нарочито серьёзное лицо, съязвил Александр, но в ответ он не услышал ругательств и новых наказаний. Командир внимательно посмотрел на наглую морду бойца, отвернулся и продолжив снаряжать обойму патронами, сказал:
-Через сорок минут у нас выход на первое боевое задание. Так что приведи оружие в порядок и амуницию тоже, -затем бросив взгляд в угол, туда где находилась винтовка Бекетова, добавил:
-Прицел для ночного видения установи прямо сейчас. Обмотай побольше белыми тряпками ствол. Да и ещё, сухпай не бери, идём недалеко и ненадолго.
Серьёзность тона инструктора, моментально убрала не только улыбку с физиономии солдата, но и вообще отбила охоту шутить. Последующие сорок минут, снайпера в молчании собирались: Мазали вазелином с красителем щёки, нос, проверяли спуски ударных механизмов у винтовок и, одев белые маскхалаты с висящими лоскутами материи, подпрыгивали, проверяя не гремит ли что в карманах разгрузок.
Стрелковит собрался раньше Александра и последние пятнадцать минут сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к брезентовой стенке палатки. Бекетову даже показалось что он уснул, но ровно через сорок минут инструктор не глядя на часы, открыл глаза и скомандовал:
-Пора. Встать, шагом марш за мной. Как только выйдем за пределы части, идти след в след и соблюдать тишину.
Ледяная корка, покрывшая от ночных заморозков сугробы, с хрустом ломалась под сапогами снайперов. Низкие звёзды и похожая на блюдце луна освещали окрестности, заставляя деревья бросать длинные, тёмно-серые тени. Безветренный воздух был пропитан тишиной и лишь кое-где, вдалеке слышались завывания то ли волков, то ли одичавших собак. Ведущий и ведомый пересекли меж двух, невысоких скалистых гряд открытое пространство, и осторожно ступая вошли в лес. Ветки деревьев отскакивали от плеч Стрелковита и Александр, низко пригибаясь, еле-еле уворачивался от их хлёстких ударов по лицу. Пройдя по лесу, примерно километра два, они вышли на опушку, откуда открывался вид на небольшой аул, расположенный у подножья горы. Стрелковит показал жестом влево и шепнул:
-Надо обогнуть аул, -и, он крадучись двинулся мимо растущих по краю опушки деревьев, с тем расчётом, чтобы тень от них скрывала передвигающихся людей. Обойдя аул с левой стороны, они углубились в небольшой перелесок и пройдя его насквозь, вышли к поляне, в конце которой стояла каменная полуразрушенная башня. От этого старинного строения, вниз по каменистому склону, туда где располагался аул, тянулась протоптанная в снегу тропинка.
-Стоп, машина, -тихо обронил Стрелковит и, перевернув термозащитный коврик со спины на живот лёг в снег и пополз вперёд, буркнув при этом:
-Чего, уснул дуримарский, ползи давай.
Через пять минут оба снайпера уже лежали в снегу, целясь под прикрытием брошенной впереди себя корявой ветки, в сторону развалин, естественно предварительно смочив водой снег перед собой что бы при выстреле не выдать себя.
-А кого ждём то? -шёпотом бросил Бекетов и, услышав ответ, пожалел о том что вообще умеет говорить.
-Деда Мороза, дятел. Пасть захлопни, тут эхо, как ё моё. Любого кто подойдёт или выйдет из башни бери в прицел и жди команды. Усёк?
-Так точно, усёк, -гортанно просипел Бекетов, а сам подумал ”Сам ты дятел. Только и знает что ругаться, нет чтоб сразу всё как следует обьяснить.”
О чём думал Стрелковит угадать было сложно, но только Александр заметил что тот почему то, изредка поглядывал на циферблат наручных часов. Вдруг он  замер, и его голова, как у хорошего ирландского сеттера при виде дичи в кустах, слегка подалась вперёд вытягиваясь на напряжённой шее.
Бекетов присмотрелся и ясно различил слабое движение возле каменных обломков,  у самого основания башни. На вопросительный взгляд бойца, командир показал жестом, чтобы он лучше смотрел вперёд. Вскоре над грудой камней показалась голова и плечи.
-Целься давай, -процедил сквозь зубы, Стрелковит.
-А Вы? -отозвался тем же манером Александр.
-Не твоё дело. Целься в мишень, -прошипел он на него и переведя взгляд в сторону башни, добавил:
-Смотри, он курит кажется. Бери чуть выше огонька.
Глянув в окуляр прицела, Бекетов явно различил маленький огонёк от сигареты. Перекрестье прицела скользнуло по очертаниям тёмной фигуры незнакомца и замерло в области его воображаемой переносицы.
-Прицелился. Что дальше? -выдавил из себя Александр, удерживая на мушке голову человека.
-Делай, как учили. Код четыреста сорок четыре, приступить к выполнению приказа.
-Есть приступить к выполнению. : отозвался Александр, выжидая когда утихнет слабый порыв ветра. Ощущая учащённое сердцебиение он облизнул пересохшие губы и как только ветер затих, плавно нажал на курок. Еле слышный даже для ушей самого стрелка щелчок выстрела произвёл «Винторез» и слабая отдача подкинула винтовку, но когда Александр глянул через оптику ночного видения то поразился тому что мишень,  находиться на своём месте продолжая курить. Удивлённый Бекетов покосился на своего воинского педагога, но тот словно не замечая промашки подопечного смотрел сквозь оптику бинокля в сторону мишени. Понимая что промашка может быть с каждым, Александр вновь прицелился и выстрелил. На этот раз ему даже показалось что голова курильщика слабо дёрнулась назад, но возможно что это был лишь самообман, потому что мишень как не в чём небывало продолжала покуривать сигарету. Шёпотом выругавшись стрелок снова взял на прицел неуязвимого курильщика и чувствуя дикую раздражённость сцепив зубы нажал на спуск. Но проклятая мишень будто издеваясь выпускала дым изо рта, лишь немного наклонив голову. Взбешённый этим всем Александр опять обратил свой взор на Стрелковита, который не отрывая от глаз бинокля спокойно и очень тихо произнёс:
-Не торопись Бекетов. Будь хладнокровнее и постарайся оценить обстановку, что именно происходит не так.
Стараясь усмирить колотящееся в груди сердце, боец произвёл несколько глубоких вдохов и поморгав глазами для чёткости зрения прильнул к окуляру оптического прицела. На этот раз он был точно также спокоен, как во время своих тренировок на стрельбище. Ему очень хорошо были различимы контуры курящего человека и ветер который слабым дуновением всколыхнул ветки кустов, затих и воцарилось полное безветрие. Всё, абсолютно всё располагало к тому что бы поразить мишень и он выстрелил.
Но чуда не произошло и мишень совершенно обнаглев, опять лишь наклонила голову совершая затяжку, от чего кончик сигареты засветился красным огоньком.
-Я щас подползу поближе. Наверное расстояние большое.: с этими словами Бекетов дёрнулся вперёд желая проползти немного, но Стрелковит остановил его схватив за плечо, прохрипев при этом.
-Куда, а ну отставить самодеятельность.: и когда солдат вернулся на исходную позицию, он добавил.:-Будь повнимательней. Расстояние здесь достаточное, присмотрись к мишени, подумай что может быть не так. Снайпер это не только тот кто умеет метко стрелять, но и тот кто мыслит не как тупая скотина, а как хищник, как настоящий охотник.
Александр всё ещё сопя от негодования на самого себя за промахи, начал рассматривать человеческую фигуру и чем усерднее он всматривался в неё, тем больше ему казалось во всём этом объекте наблюдения присутствие чего-то неживого, механического что ли. Уж очень все движения были однообразны и повторялись с определённой цикличностью. И тут до него наконец-то стало доходить, чего от него хотел Стрелковит предлагая быть повнимательней. Бекетов повернулся и выпучив удивлённо глаза, прошипел:
-Он что, не живой что ли?
-Молодца солобонище, наконец-то до тебя допёрло. : Стрелковит поднёс ко рту руки и три раза крякнул уткой, на что со стороны мишени ему ответили тем же и фигура курильщика закачавшись, сильно накренилась начав двигаться в сторону их лёжки.
-Сейчас ты познакомишься с нашим любимцем, с Карлушей.: Заявил Стрелковит, поднимаясь на ноги.
Карлушей оказалось чучело человека изготовленное по пояс и с очень мягкой, поглощающей выстрелы башкой. Движение рук и головы человеческого муляжа приводились в действие при помощи толстой проволоки, а раскуривание сигареты осуществлялось через трубку от капельницы продетую сквозь рукав.
Рядовой Захарчук, чуть полноватый новобранец из третьей роты свалив чучело на снег, прямо у ног Александра, весело заявил.:
-Принимай новое оружие Бекетов. Теперь твоя очередь, возиться с ним.
А когда они втроём уже ближе к рассвету вышли к части и снеговые вершины гор засияли на солнце россыпью бриллиантов, Захарчук останавливаясь достал из пачки сигарету и выдыхая дым первой затяжки, сказал.:
-Хорошо то как. Наконец-то можно без трубки этой покурить.
На что Стрелковит глянув на него и печально покачав головой пробурчал: -Эх погубит тебя твоё курение, когда нибудь. Вот увидишь, погубит.
Неизвестно чувствовал ли он что-то тогда или нет, но удивительно что примерно через год после данного случая, Бекетов узнал, о гибели Захарчука. Его убил снайпер, когда тот ночью, выпив лишнего раскуривал сигарету.
Низкие, хмурые облака расступились и яркий, солнечный блик преломляясь в оконном стекле заплясал, затрепыхался на стволе снайперской винтовки. Александр, лёжа на столе и просматривая в прицел окно, за которым скрывался террорист, не меняя позы, выставил вперёд руку и, не выпуская даже на секунду окно из поля зрения, прикрыл сбоку левой ладонью стекло оптики. За тёмно-бежевыми шторами, вроде всё было тихо, и движения не наблюдалось, но на душе у Александра ощущалось подозрительное волнение. Похожее на то, как ждёт к празднику подарков ребёнок, или как преступник перед совершением преступления, заранее знает что будет пойман, и наказан. Странное, растянутое во времени чувство приближения чего-то значимого, грызло изнутри, мешая ему хладнокровно сосредоточиться, на выполнении своей работы. Главное, что всё это взялось из ниоткуда, и он совершенно не понимал, с чем связана данная канитель. Возможно, причиной тому были невесть почему всплывшие воспоминания, а может он просто немного расслабился. Пытаясь отогнать различного рода вредные ощущения, Александр начал думать о всякой ерунде. Сперва он размышлял о том что купит в продуктовом магазине, когда поедет обратно домой, потом прикинул сколько у него денег с собой и хватит ли их на покупки. Но как он ни старался, предчувствие близости чего-то важного не покидало его, и мысли путались в голове, раздражая этим ещё больше.
Треск в ухе, щелчок и голос командира, слышимый из наушника гарнитуры, заставили слегка вздрогнуть лежащего на позиции стрелка, прогнав ненужное настроение.
-Сань, слышь, извини. Я тут это, вообщем погорячился малость. Чего молчишь, обиделся. Я тебя понимаю, но и ты меня пойми, начальство трезвонит каждые пять минут, просто задолбало. Там в заложниках, родственник шишки одной оказался. Давят на меня тут, со всех сторон. Короче рапорта не будет, никакого.
-Понял,: кашлянув подал голос Бекетов.
-Ты чего кашляешь, заболел что ли? -не унимался командир, проявляя где только можно сочувствие.
-Всё в порядке. Почему условленного знака не было? -парировал вопросом на вопрос Александр и через треск, перемешанный со слабым свистом, услышал ответ:
-Да не он это был, мать его за ногу. Там ещё один мужик есть, тоже седой. Так что ты был прав, извини. Ну чё мир или как?
Александр скривился уголком рта и хотел было ответить что-нибудь шутливое, вроде фразы”Мир, дружба, жвачка”, но осёкся, так как увидел в прицел, что шторы тёмно-бежевого цвета заколыхались, будто от сильного порыва ветра. Сделав паузу и не отвечая на вопрос, Бекетов внимательно следил за окном и за  шторами которые зашевелились вновь. Вскоре, движение повторилось, но с ещё большей силой и он обрывая на полуслове командира, выдохнул в микрофон:
-Там что-то происходит!
-Где? Что происходит? -переспросил командир и в этот момент сзади штор показалась серая тень, и чьи-то руки дёрнули материю вниз. Обрываясь с крепежей шторы практически полностью упали, открыв для обзора треть комнаты.
-Всем боевая готовность! -резко выкрикнул старший группы спецназовцев и после короткого щелчка пропал из радиосвязи.
Далее события развивались чересчур стремительно. В прицел Александру стали видны два дерущихся на полу человека, один из которых был седой, в синем пальто. Находясь сверху он наносил добивающие удары тому, кто лежал внизу. Полог пальто широко распахнулся, и стрелок отчётливо различил, висящие под ним брикеты пластита. Бекетов моментально поймал в перекрестье прицела затылок террориста, снял спусковой механизм с предохранителя и указательный палец скользнул по холодной скобе курка. Дыхание стало плавным, глубоким, а стуки сердца показались такими близкими и хорошо различимыми, какими небыли ещё ни разу, за всю его снайперскую карьеру. Курок в виде железного полумесяца тронулся с места, и повинуясь воле руки, медленно стал двигаться назад. Седая наклонённая голова террориста отчётливо виднелась в прицел и Бекетов легко различил небольшую плешь на макушке этого человека. Кожа на пальце обретя удивительную чувствительность уловила, как напряглась пружина внутри корпуса винтовки, готовая привести в действие боёк. Доли секунд отделяли от момента, когда отдача приклада отбросит плечо назад, а пуля в сопровождении пороховых газов стремглав полетит на встречу с мишенью. Но в это самое мгновение террорист чуть подался назад и приподняв голову, показав своё лицо.
Едкий, неприятный запах угарного газа возникающий при открывании печки-буржуйки, смешанный со сладковатым ароматом ружейной смазки, защекотал в носу, напомнив о времени его проживания в армейской палатке. Вместе с запахом ему припомнился и сидящий внутри палатки Стрелковит, за невысоким деревянным столом, на котором были разложены составные части Винтореза. Тогда он кажется точно так же, прочищая шомполом ствол оружия, отклонился назад и пристально посмотрел, на вошедшего в палатку Александра. Вот и сейчас из глубины комнаты на него глядел Стрелковит, только сильно поседевший и постаревший за то время, что они не виделись. Не понимая галлюцинация это или реальность, Бекетов ослабил давление пальца на курок и убрав руку, прикрывающую  от солнца окуляр прицела, крутанул обод, увеличивая кратность.

Неожиданно он ясно осознал что на него смотрят и не так как все эти черви что окружают  в логове, а по особенному чересчур уж пристально. Он знал что так может смотреть только тот, другой такой же зверь и никто другой. Но самое главное что взгляд этот был сзади, от туда откуда он больше всего опасался нападения. Не поворачивая головы полностью, он слегка пригнул её втянув шею, издал гортанный звук и посмотрел в сторону, туда где свисала с карниза наполовину сорванная штора.
-Бей, сука. Всё равно тебя пристрелят, -прохрипел пристав прижатый его коленями к полу, раскачивая из стороны в сторону окровавленным лицом. Внутри его глотки послышалось странное булькание и повернув голову на бок, толстяк сплюнул на пол кровавый сгусток. Рассмотрев в своём плевке белый обломок собственного зуба, он жалобно заскулил и расплакался.
Но сейчас было не до него, ибо враг настоящий, матёрый был в данный момент за спиной. И тут что-то слабо блеснуло в окне дома напротив. Моментально сработала реакция и он по кошачьи, отпрыгнул в сторону, оказавшись тем самым под прикрытием шкафа. Тяжело дыша, поднялся на ноги и взяв за шкирку одну из девиц, выпихнул её к окну, громко приказав:
-Вешай штору, тварь! Не то и тебе, зубы выбью!
Девушка, трясясь всем телом, подставила стул и полезла наверх поправлять оборванную штору. А он тем временем упрекая себя за то что дал разрушить какому-то слизняку замечательное укрытие, подумал о том что ему вообще всё это дико нравиться и что он уже давно не испытывал такого бодрящего прилива сил в своём теле. Удивительно, но его всё устраивало и то что кругом враги желающие убить в любой момент, и даже то что он загнан в эту берлогу из которой казалось бы нет выхода. И затягивая зубами узел на платке, которым перевязал ободранные костяшки пальцев, он неожиданно сам для себя решил, что ни за что не вернётся в то самое гнетущее, все последние годы состояние. Уж лучше пусть его пристрелят прямо здесь и сейчас, это будет гораздо приятнее чем существовать в ежедневном унижении. Именно тогда, в тот самый момент он окончательно укоренился в мысли, что не сдастся ни при каких условиях и будет драться до последнего вдоха. Решив, он издал из груди протяжный стон, больше похожий на рычание и дико озираясь по сторонам принялся обдумывать план своего бегства из этой ловушки.

Микрофон, вставленный в ухо Александра издал характерный писк и командир рявкнул:
-Саня, ты видел его? Видел?! Ответь?!
-Видел, но не успел взять в крест, солнце помешало, -невозмутимо ответил Бекетов, наблюдая через прицел, как девушка-заложница задёргивает окно шторой.
-Да кому ты мозги паришь? Ты что меня совсем за придурка держишь?! А?! -горланил в ухо командир.
Бекетов поморщился, дожидаясь момента когда бурный поток матерных слов превратится в небольшой ручеёк, но похоже было что командир сегодня в ударе и его словарный запас неистощим. Поэтому устав слушать чужую брань, Александр перебивая своего командира, коротко произнёс:
-Цель скрылась раньше, чем необходимо для прицеливания. Если понадобится, я это укажу в рапорте. Всё, конец связи.
После сказанного, он выключил рацию на поясе и красный огонёк на корпусе погас, а в ухе воцарилась тишина.
Он, Бекетов очень надолго запомнил, чистящего за столом оружие Стрелковита, который по своей привычке то ли бормотал, то ли напевал себе что то под нос. Удивительно, казалось бы ничего не значащий фрагмент из повседневной армейской жизни, но почему то неизгладимым фотокадром он отпечатался в его памяти. При появлении Бекетова Стрелковит замолчал, откинулся назад и внимательно изучая лицо вошедшего, посмотрел на него. Зная этот взгляд который как правило не сулил ничего хорошего, Александр начал было напряжённо оглядываться по сторонам, ожидая каких угодно неприятностей. Но строгий, казарменный учитель ничего не сделав и даже не сказав никакой едкой фразы, к которым стал привыкать Александр, вновь принялся драить шомполом ствол СВДешки. Это показалось ещё более странным Бекетову и он удивлённо пожав плечами, подошёл к печке-буржуйке грея у неё руки.
-Бери Винторез и иди сюда, -не глядя на Бекетова, произнёс Стрелковит. Ничего не понимающий солдат, приученный за последнее время беспрекословно выполнять приказы, взял в руку оружие и вопросительно посмотрел на инструктора. А тот опять не поднимая глаз, сказал:
-Я скоро закончу со своим стволом, тогда твоя очередь будет.
-Ну, вообще то, вчера вечером я уже чистил... -залепетал было Бекетов, на что инструктор грубо перебил его:
-Будешь чистить после меня. Это не обсуждается.
-Я хотел ещё на стрельбище сходить, а уж потом...
-Нет! Я сказал чистить сейчас и точка! –выплюнул из тонкогубого рта фразу Стрелковит, и через несколько секунд, уже более спокойным тоном, добавил:
-Сегодня все отдыхают. Поэтому присаживайся и готовься чистить свой винтарь.
Присев на табуретку, Бекетов достаточно долго наблюдал, как Стрелковит ухаживает за оружием, то подливая масло в ударно-спусковой механизм, то проверяя ход курка слушая лёгкий скрежет, издававшийся сжатой пружиной. И вот когда весь ритуал был пройден, он встав из-за стола и уступая своё место солдату молча кивнул ему головой. Потом отойдя в угол палатки, он бережно поставил винтовку в деревянную стойку. Александр приступая к чистке оружия в абсолютном молчании, не выдержал и спросил:
-Что за праздник, почему отдыхаем то?
Стрелковит не торопясь вынул из ножен любимый, походный клинок, лезвие которого покрывало чёрное будто смола воронение. Затем присев на табуретку напротив Бекетова, начал править бруском и без того острое лезвие, одновременно разговаривая.
-У нас с тобой на завтра настоящее боевое задание. На этот раз без проверок и прочей фигни. На настоящую охоту идём, поэтому надо хорошенько подготовиться.
Бекетов слегка прикрыл глаза, глубоко втянул в себя воздух и его нюх уловил едкую смесь дыма с кислотно-щелочным запахом, оружейного масла. Открыв глаза, он ещё раз увидел и услышал Стрелковита.
-Ведь охотиться на самого опасного, на этой планете зверя, именуемого человеком, очень непросто. Хитёр и коварен этот зверюга.: и, сплюнув на брусок о который правил лезвие ножа, он добавил: -Задача контрснайпера весьма деликатна и ювелирна, одна ошибка и ты не заметишь, как станешь покойником. Это тебе не по пулемётным точкам постреливать с хрен знает какого расстояния, да ещё и под прикрытием взвода солдат. Это настоящая охота, а кто станет добычей это ещё вопрос, так то.
Стрелковит замолчал, продолжая водить лезвием ножа по бруску, даже не глядя на Александра.
-Вопрос откровенный можно задать? -выждав немного поинтересовался Бекетов и услышав короткое”Валяй”, спросил:
-А почему именно меня Вы выбрали тогда, в снайперской школе? Там же были куда более достойные кандидаты?
Пробуя заточеность лезвия ногтем, Стрелковит хитро ухмыльнулся и прищурив один глаз молвил:
-Это тебе рано знать, маленький ещё.: но немного подумав, обронил,: -Спроси лучше про что-нибудь другое.
-Ну-у-у, -замычал Бекетов в лёгкой задумчивости, -Хотелось бы знать в чём состоит задание?
Что ж, хороший вопрос, а главное своевременный, -покашливая отозвался собеседник. Полоснув ножом по листу бумаги, он с первого раза рассёк бумажную поверхность на две половины и оставшись довольным остротой лезвия, спрятал клинок в ножны, и только после этого задумчиво произнёс:
-Я сказать по правде, и сам мало что знаю. Знаю только что завтра утром прилетит вертушка и закинет нас на одну из дальних застав, даже не знаю на какую. Рекогносцировку по местности, дадут в вертолёте. Знаю ещё, что в окрестностях этой заставы объявился стрелок, который охотится исключительно на офицеров и двоих уже укокошил. Так же известно что свой, штатный снайпер с заданием не справился, кстати он тоже убит стрелком, на которого нам приказано поохотиться. Вот пожалуй и всё...
-Не густо, -покусывая губу прогудел Бекетов, и Стрелковит вздохнув приподнял брови, как бы соглашаясь с ним, а после хлопнул в ладоши и не сказал, а скорее по церковному пропел:
-Согласен, раб божий Александр.
Затем уже обычным голосом скомандовал:
-Приступай к чистке оружия, а потом подлатай физиономию Карлуши, его тоже с собой возьмём. Затем, будет баня, я Захарченко приказал нам два бака воды натаскать и нагреть.  Ох, и обожаю я баньку перед охотой. К этому меня батя мой приучил, вот уж кто всем охотникам охотник был, знатный я тебе доложу спец по зверью разному. Он всегда, перед выходом в лес, в бане парился. Сначала я не понимал, зачем ему это, а теперь знаю как пар и вода студёная от лишних мыслей мозги освобождает. Всё, приступай, а я пойду проведаю Захарченко.
Бросив последнюю фразу, Стрелковит вышел из палатки, а Бекетов, разложив на столе винтовку, принялся разбирать её затворный механизм.
Вода, сквозь колышущуюся гладь которой отчётливо просматривался брезентовый потолок палатки, сходилась и вновь разбегалась по сторонам ровными кругами. Сидя под водой и разглядывая раздваивающуюся, тусклую лампочку, Александр продолжал думать над словами Стрелковита. Про то что охота на самого опасного зверя, на человека это непростое занятие и ещё он удивлялся тому, как изменился его наставник во время подготовки к выходу на задание. Не смотря на сосредоточенность и щепетильность в действиях, где внимание оказывалось каждой мелочи он внутренне словно радовался тому что предстоит сделать. Его поведение больше напоминало умудрённого опытом мастера, которому долгое время не давали продемонстрировать своё мастерство и вот наконец-то представился случай заняться любимым делом.
Выпустив из носа пузыри наполненные воздухом, Александр всплыл и его голова, в виде большого поплавка, показалась на водной поверхности, залитом до краёв водой большом, металлическом баке. Рядом, в таком же баке, виднелись; затылок, плечи и жилистые, бледные руки Стрелковита. Его запрокинутая назад голова лежала на полотенце, скрученном и уложенном на край, глаза были закрыты, а ноздри сильно расширяясь с шипением втягивали в себя, поднимающийся от воды пар.
-Здорово. Не правда ли? Я читал где-то, что самураи перед битвой тоже принимали ванну, сидя в похожих на эти баки кадушках, -томно растягивая слова, подал голос Стрелковит, затем улыбнулся и думая очевидно о чём-то своём, тяжело вздохнул.
Возникла длиннющая пауза, во время которой было слышно как лениво плескалась вода, ударяясь о края и ветер хлопал пологом палатки.
-Значит, мы потом напарниками будем? -стараясь не разрушать приятную атмосферу, тихо поинтересовался Александр.
-Нет,: кратко отрезал Стрелковит и ещё раз тяжело вздохнув, пояснил: -Я одиночка и мне напарники не нужны. Это мой, можно так сказать, почерк.
-А зачем же вы, меня тогда учите?: Закрывая глаза и подражая собеседнику в растягивании слов, осведомился Бекетов.
-Командование попросило. Дембельнуться я решил.: Неторопливо ворочая языком, ответил он и снова в воздухе повисла длинная, тягучая пауза, которую в очередной раз нарушил, неугомонный Бекетов.
-И что раньше, до меня, у вас учеников никогда не было, что ли?
-Ну какой же ты въедливый, Бекетов. Глупый и въедливый.: прозвучал ответ и не дожидаясь очередного вопроса, Стрелковит сообщил: -Были ученики, были. Да все сплыли.
«Ну да сбежали наверное. Не выдержали и сбежали.» Как балующийся во время обеда ребёнок, пуская ртом на воде пузыри, подумал Александр и теперь уже специально, что бы позлить, полюбопытствовал.:
-Куда же они все, подевались то а?: и моментально услышал встречный вопрос.
-А ты знаешь, что самое сложное на войне?
На что Александр не меняя позы и даже не открывая глаз, неуверенно промычал: -Ну-у-у, наверное победить врага и потом...
-Ни хрена ты не понял Бекетов. Ни хрена!: с сарказмом в голосе, нарочно разрушая тишину, выкрикнул Стрелковит и полушёпотом, почти в самое ухо солдата, выдохнул: -На войне главное выжить. Так то солдат, так то.
Перестав пускать пузыри Бекетов обернулся, но лица разговаривающего с ним он не увидел. Оно скрылось под водой и только волны бились о железные края бака, выплёскиваясь прозрачными струями стекали вниз, по его окрашенным, ребристым бокам.

План действия тщательно отшлифованный в его голове и частично приведённый в исполнение был не плох, не столько своей оригинальностью сколько чересчур рисковым выпадом. Он прекрасно знал что чем больше риска тем меньше противник ожидает подобное, а это уже практически пятьдесят процентов успеха. Только риск, только неожиданность были его нынешними союзниками, да ещё нежелание расставаться с чувством постоянной опасности. Лишь эти слагаемые натолкнули на мысль провернуть задуманный фортель. Будь он прежним зашуганным инвалидом сидящем на кухне среди тараканов и запахов прокисших супов, разве решился бы на такое? Да, ни за что. Зато вот сейчас он чуя внутри необычайный прилив сил замешанный на безотчётной ярости бурлящей и рвущейся наружу, как у дикого зверя, принял единственно правильное решение и даже начал воплощать в реальность свой дерзкий план. И сейчас прячась внутри восстановленного логова ожидал когда враги клюнут на его приманку, и он одурачив всех выскользнет из засады под самым их носом. То-то они удивятся, все эти безмозглые червяки цепляющиеся за свою никчёмную жизнь, то-то они заголосят, забегают осознавая собственную тупость и трусость.
Единственное что не вписывалось в рамки плана, так это поведение того близкого ему по крови существа, которое недавно целилось прямо в затылок. Он знал точно и самообман тут вовсе не причём, что тот зверь был реально опасен и ошибка должна была стоить ему жизни, но почему-то этого не произошло. А почему, он не мог найти ответа и мысль о странном звере не давала покоя и грызла откуда то изнутри. Поэтому выглядывая из за спасительного шкафа он не переставал думать о том почему этот самый зверь не убил его.
Но вот послышались шорохи карабкающихся по лестнице врагов и завыла, завизжала включаемая болгарка, и сноп искр от разрезаемой решётки осветил часть окна.
Его мышцы напряглись, как у хищника перед прыжком и все ненужные мысли улетучились сами собой, уступив пульсации сердцебиения бьющего набатом под кадыком.

Звук, режущей металл болгарки, заставил Александра встрепенуться и лёжа на своей позиции посмотреть вниз. Там, возле окна, за которым скрывался террорист-Стрелковит, один из спецназовцев срезал прутья решётки. Бекетов включил снова рацию и заговорил в радиомикрофон:
-Первый, первый, я пятый. Что у вас там происходит?
В наушнике послышался характерный треск, и обрывающийся в конце слов голос командира:
-Наконец-то заговорил. А я уж думал к тебе кого из ребят послать, проверить почему молчишь.
-Что там у вас, первый? -не унимался Бекетов: -Это что штурм что ли?
-Нет, просто нашему дружку террористу плохо стало, -пояснил командир: -Болячка там какая то редкая, у него. Сейчас скорую с лекарством ждём, он разрешил доктора пропустить через окно.
-М-м да, выжить это хорошая мысль, -пробормотал Александр, но командир перебил его:
-Какая мысль? Ты чего там шепчешь? Не слышу не хрена!
-Это я так просто... Вспомнил кое-что, -начал было оправдываться Бекетов и опять командир не дал ему досказать:
-Короче так, Саня! Будь на чеку, минут через семь лекари зарулят, возможно тогда пойдём на штурм. Смотри в оба, ребята верят в тебя. Всё, конец связи.
После непродолжительного шипения, командир исчез из радиоэфира и в ушах Александра остался только истеричный визг ‘болгарки”, распиливающей прутья решётки. Бекетов почему то, сильно ненавидел подобные звуки и поэтому он поднёс свободную руку к голове, закрывая ей одно ухо.
Звук стал менее громким и напоминал теперь завывание двигателя вертолёта, сопровождаемый слабым отголоском шелеста лопастей. Перед глазами промелькнули воспоминания о том как они со Стрелковитом летели туда где их ожидало столкновение с самым опасным на планете Земля зверем, с человеком. В иллюминаторе виднелись склоны гор, покрытые глубокими расщелинами, как морщинистые лица стариков. Вертолёт накренился и, сделав небольшой вираж, полетел огибая уходящий за облака горный массив и вскоре, вдалеке открылся вид на сопки, припорошенные снежными шапками. Вертушка медленно и плавно начала снижаться на широкое, практически пустое от снега, плато. С боку, возле серого валуна трепыхался слабый огонь костра, освещая контуры КРАЗа с брезентовым кунгом, стоящего чуть поодаль. Зашатавшись всем корпусом, вертолёт затрясся, завибрировал, ткнулся о что-то твёрдое и его лопасти  начали потихоньку останавливаться, издавая при этом свист. Стрелковит повернул к Александру улыбающееся лицо и стараясь перекричать шум выкрикнул ему прямо в ухо:
-Ну что, пора на охоту!
На что Александр, кивнув и тоже улыбаясь ответил:
-Пора!
Свист лопастей стал переходить в шорох веток раскачиваемых ветром кустов и он увидел перед собой узкую щель устроенной в снегу амбразуры в которую было выставлено дуло винтовки смотрящее на каменистую низину покрытую небольшим переплеском. Желая отогнать все эти воспоминания Александр тряханул головой и вновь оказался лежащим на столе и целящимся в окно с колышущимися от ветра шторами, где уже была снята решётка.
Александр неторопливо просматривал местность и вдруг ощутил во всём теле странную нервозность. Так, если бы через него, пропустили сверхмалый разряд электрического тока. Понимая что причиной этому является встреча со Стрелковитом он пытаясь осмыслить происходящее сам себя загнал в некую нервозную ловушку. Вначале ему вообще показалось, что всё увиденное это либо ошибка, либо какая то очередная проверка, затеянная неизвестно кем и всё что он видит, существует не взаправду, а как бы понарошку и значит ничего плохого не произойдет. Но очень быстро выше упомянутое чувство, переросло в прямую противоположность осознания страшной реальности и выбора который ему обязательно предстоит сделать. Ужас перед надвигающейся на него неизвестностью, проник внутрь разъедая его внутренности, а вместе с ними и душу. Он не знал как ему поступить если поступит приказ на ликвидацию и прекрасно отдавал себе отчёт, что никакие уловки вроде ранения или промаха здесь не сработают. Можно сказать впервые в своей снайперской карьере он по настоящему испугался, испугался того что просто не сможет нажать на курок и этот страх сковал конечности, обездвижев Бекетова так, что он начал было подумывать уж не парализовало ли его. А пришедший на смену ступору, зуд на кончиках пальцев и у корней волос, незаметно перерос в лихорадку, бьющую по телу, как от сильного озноба. Самое неприятное заключалось в том, что чем больше он сдерживал разбушевавшийся внутри себя мандраж, тем ещё забористей и сильнее он его колошматил. С жутким остервенением, предательски застучали друг о друга зубы, того и гляди способные оттяпать часть языка и никакие дыхательные упражнения, и уж тем более попытки успокоиться, при помощи рассуждений, не помогали унять эту дрожь. И единственное на что он сейчас всецело уповал, что ситуация с заложниками разрешиться каким либо образом без его участия.
Сирена въезжающей во двор скорой помощи взвыла и тут же смолкла. Сквозь непонятную, светло-серую дымку застилающую глаза, стрелок увидел размытые очертания машины с красным крестом, притормаживавшую неподалёку от их автобуса. Доктор распахнув дверь, быстрыми шагами приблизился к лестнице и наскоро переговорив с командиром отряда одел поверх халата бронежилет. Потом криво напялил на голову каску и начал карабкаться вверх по ступеням. Он с трудом удерживал в одной руке оранжевый, пластиковый чемоданчик, а полы белого халата развиваясь, трепыхались на ветру. Шум, гам и суета, вперемежку с карканьем ворон сливались в единый фон, среди которого отчётливо выделялось учащённое буханье собственного сердца. Но стоило доктору пролезть в открытое окно, как спустя минут пять халат врача опять показался в оконном проёме и вскоре медик уже спускался вниз, выкрикивая что-то на ходу. Из за шторы в оконном проёме выкатилось бело-сизое облако дыма очень быстро заволакивая своими сгустками верхнюю часть лестницы. Спецназовцы засуетились, забегали под окном, а один из них заскользил сверху на тросе, выброшенного из окна выше этажом. Нога доктора неловко поскальзываясь, ступила на обледенелый асфальт и бойцы один за другим начали подниматься по лестнице. Раздаваемые команды, ругань, звон битого стекла неестественно увеличиваясь наполнили собой улицу и радиоэфир. Бекетов скривив рот от всей этой какофонии, начал было подумывать что бы вообще отключить рацию. И как что-то совсем несбыточное, распознал во всём этом звуковом хаосе, хорошо узнаваемый тембр командира, который как ему показалось произнёс:
-Объект ликвидирован.
Тяжело выдохнув Александр перевёл взгляд на поспешно идущего к автомобилю скорой помощи доктора и ему показалась фигура в халате, несколько неестественной. Особенно смущала сильная хромота лекаря и первая мысль что пришла ему тогда в голову. «Интересно когда это он успел подвернуть ногу? Может во время спуска по лестнице? Возможно, но почему не снимает каску и главное куда делся бронежилет?»

Учащённо отбивая степ, колотилось разбуженное выбросами адреналина сердце, которое ещё никогда так не было взволновано. Пожалуй он даже и не помнил когда с ним такое случалось. Хотя впрочем нет, подобное было, но очень давно ещё в юности, во время первого свидания с девушкой. Да, да точно, тогда действительно было похожее чувство что он вот-вот взорвётся от счастья изнутри. Именно от счастья и не от чего больше. Так и теперь, ощущая крайнюю степень эйфории овевающую всего его с ног до головы,  он плыл в ней на встречу своей судьбе и был безумно счастлив во всём этом движении.
Но крик, проклятый крик сзади «Это он! Держите его!», спутал все планы и украл частичку радости у него. Он знал кому принадлежал данный голос, тому самому толстожёпому уроду, судебному приставу, не дающему ему покоя с самого утра.
« Нет, пора со всем этим покончить.» Решил он не оборачиваясь и ускоряя шаг, но когда вопль повторился скакнул как лев к добыче, к тому кто на его взгляд казался менее защищённым, а значит неспособным на сопротивление.
Сгребая в охапку молоденькую медсестру и прикрываясь ей как щитом, он начал медленно пятиться вдоль белёсого бока автомобиля скорой помощи, пробираясь поближе к кабине. Подушки пальцев сдавливая нежное горло глупой девчонки, нащупали пульсацию в районе сонной артерии и бешеный ритм бьющий из под кожи, привёл его в немалый восторг. На какое-то время он представил себя диким хищником с жертвой в когтях и её податливость, послушная воле своего победителя разлилась по телу приятно возбуждающей истомой. А все эти придурки в бронежилетах и вооружённые по последнему новомодному образцу, лишь смешили своим идиотским видом и тем как они удивлённо развернулись в его сторону, не решаясь сделать шаг без команды начальника. Жалкие, ничтожные твари и те смелее этих напыщенных бойцов.
И тут он вновь поймал себя на том, что явственно чует чей-то пристальный взгляд на себе и этот кто-то чрезвычайно опасен. Короче говоря то был взгляд того самого хищника, который он уже улавливал на себе будучи обложенным там в логове, во время падения шторы. Это было точно такое же ощущение, но почему оно явилось и от куда он никак не мог понять, ведь та сторона где засел самый опасный из присутствующих здесь, было прикрыто автомобилем. Неожиданно до него стало доходить, что что-то здесь не так и от сумятицы в душе стало как-то муторно и чрезвычайно тошно. Червяком закралось сомнение в мозг, а не обманул ли его тот самый зверюга и проверяя свою догадку он осторожно поднял голову. Всматриваясь в окно с расставленными по подоконнику цветами в горшках.

«Сработало! Всё-таки она сработала, моя уловка с окном! Что попался?!» Возликовал внутри себя Бекетов поймав в перекрестие прицела переносицу Стрелковита. «Ну что обманул учителя, его ученик? А?» Сказал он мысленно сам себе и сразу осёкся разглядывая знакомое только на первый взгляд лицо. Конечно по всем признакам это был он и даже шрам не сильно изменил его тонкогубый, скуластый облик, но несмотря на массу схожести это был не тот кого некогда знал Александр. В данный момент на него смотрел не человек, а какое-то полудикое, безумное существо больше похожее на животное. Да, сейчас задрав голову кверху и скалясь так что изо рта капала слюна, в объектив оптического прицела уставилась настоящая звериная морда. Которая хоть и вызывала жалость так только от того что было не ясно, как человек смог докатиться до такого одичания.
Бекетов медлил не решаясь выстрелить и вовсе не потому что испытывал особенные чувства к существу, в которое превратился близкий ему человек. Нет, вовсе не из за этого. Ему просто стало жалко самого себя и видя кем стал Стрелковит, человек на которого он постоянно хотел быть похожим. Он неожиданно осознал что и его тоже возможно, когда-то может ждать эта участь. И от этого ему стало дико тоскливо на душе и противно что он думая о себе как об особенном, или прямо сказать как о сверхчеловеке, медленно и планомерно шёл к тому чтобы оказаться вот таким вот подобием животного. Александр не замечая бега времени, ошарашенный своим открытием, тупо уставился на своего бывшего наставника перемещая прицел с переносицы на подбородок, а от туда поднимаясь в область глаза. Это происходило до той поры, пока Стрелковит очевидно раскрыв обман не закрылся от него заложницей, снова продолжив двигаться вдоль машины скорой помощи.

«Всё-таки обманул гад. Вот ты какой оказывается хитрюга, мой братец. Ну уж и я не полный придурок. Вот только бы добраться до кабины, сесть и уехать куда подальше, а там посмотрим кто кого, если у меня тоже будет оружие.» Подумал он двигаясь словно танцуя со своей жертвой в руках и вспомнив заранее продуманный план криво улыбнулся. Согласно плану стоило ему только сесть за руль скорой и выехать со двора, тогда то что называется поминай как звали. Он скроется в толпе людей, лучше всего для этого подойдёт метро, со множеством входов и выходов, а ещё всей этой подземной частью где легко затаиться. Но самое главное что там полно зевак и их он тоже может сделать заложниками если что-то пойдёт совсем плохо. В этом подземном царстве легче всего будет выжить.
«А вот она и дверь. И очень скоро я буду на свободе.» Подумал он хватаясь за металлическую ручку, но неожиданно остановился потому что занозистой иголкой кольнул вопрос, « А что же случиться потом?» И этот казалось бы не сложный вопрос, который он почему-то никогда не задавал себе ранее парализовал его. Ранее всё складывалось как то ясно и понятно, что вот есть враги и их надо либо уничтожить, либо убежать от них, а вот что произойдёт далее он совсем не удосужился подумать. Живо представив себе картину своей победы над преследователями он ясно осознал и даже воочию увидел, как к нему возвращается прежняя немощь с проклятой болью в ноге и серостью загнивающих, дряхлых дней.
«Что же это получаеться, что если всё свершиться как и задумано, то и жизнь его потеряет всякий смысл? И снова вернётся то что он уже давно так люто ненавидит? Особенно проклятое ощущение медленного угасания.» От всех этих дум как бы в подтверждение правильности направления размышлений, заломила и заныла предательски нога.
«Боже мой неужели всё вернётся и эти тараканы на кухне, и кошачья вонь в коридоре, и сквозняки дующие из оконных рам, от которых постоянно крутит суставы. А после когда он окончательно не сможет самостоятельно ходить в сортир и соседи будут жаловаться на него, дальние родтвеннички позабывшие о его существовании вдруг вспомнят о нём и сдадут в какую-нибудь лечебницу или богадельню. Где тамошние санитары непременно станут глумиться над ним, а молоденькие медсестрички видя это лишь будут хихикать. А он злясь на весь мир ничего не сможет с этим поделать и ему останется только тихо плакать и воняя подыхать валяясь в собственном кале и моче. Умоляя бога чтобы он по скорее прибрал его к себе. Ну, а если он сдастся, то что тогда? Да собственно говоря всё тоже самое, только перед тем как попасть в лапы санитаров он угодит к зекам, к этим ублюдочным тварям, которых он всегда ненавидел считая недолюдьми, от которых уж точно ничего нельзя ждать хорошего. Так что же делать? Что теперь ему делать? Ведь так не хочется расставаться, с этим сладостным чувством победителя. Победителя собственной немощи и бессилия, что собственно и делает его отличным от других.»
Мучаясь этим вопросом он убрал руку с ручки двери машины и тут его словно осенила ясная по своей простате и прозрачности мысль. Он вдруг понял, что больше никогда не будет так счастлив, как сейчас, в эту самую минуту.
-Код четыреста сорок четыре.: тихо пробурчал он и ощущая что внутренности в животе сжались в тугой комок, как во время медленного вхождения в холодную воду, отстранил немного от себя медсестру и взглянул наверх туда где находился его собрат настоящий хищник. Опять заныла треклятая нога, а вместе с этим и всё тело охватила сильная усталость, передающаяся странным образом его утомлённой душе. Рассматривая горшки с цветами на подоконнике, он только сейчас заметил разбитую часть окна и улыбаясь своей догадливости, чётко словно отдавал приказ произнёс:-Код четыреста сорок четыре.

Плечо Александра отбросила весомая отдача и он не глядя в прицел, как обычно убеждаясь в попадании, наклонив голову сполз со стола и отбросив в сторону снятую гарнитуру радиосвязи, стал расхаживать по комнате из стороны в сторону. То ускоряясь, то замедляя шаг он лихорадочно думал над тем, как и почему он всё-таки нажал на курок и не находя ответа чувствовал что в нём, где-то в глубине зреет буря. Она разрасталась всё больше и больше, совместно с постоянным пощипыванием в носу и не в силах совладать с ней Александр кинулся в дальний угол. Забившись в него, он затрясся словно в лихорадке и чуя как слёзы прорываясь из груди не дают ему дышать, дабы сдержать их вдохнул поглубже и завыл. Сначала тихо, а потом всё громче и громче. Этот вой заполняя собой комнату, вырвался наружу через разбитое окно и полетел над крышами домов. И все те кто слышал его проникались огромной скорбью, от которой сводит скулы и подкатывает ком под кадыком, как у настоящего зверя тоскующего по невосполнимой потере.