Прошёл месяц, как отца увезли в Город врачи, но никакой весточки о его состоянии ни я, ни Мнема не получили. Я уже потерял всякую надежду, что вновь увижу его, и, так как я был совсем ещё ребёнком, а у детей душевные раны заживают быстро, я начал выходить из дома и посещать священника.
Этот месяц был очень тяжёлым, ведь кроме Мнемы, приютившей меня, я ни с кем не виделся, да и сама Мнема была всегда на работе в Общем Доме, который после инцидента с отцом, продолжал работать, как ни в чём не бывало. Мы были простыми людьми, а властям до простых людей нет дела, поэтому никто не стал расследовать, что же произошло в тот вечер, и кто стрелял в моего отца.
Своё утешение в этот нелёгкий месяц я нашёл в книгах, которые мне домой приносил священник. Бывало, я с утра и до позднего вечера засиживался за очередной книгой по астрономии, забыв про еду. И хоть мой юный организм нуждался в витаминах и постоянном движении для развития, мой разум был насыщен информацией, и я отчасти чувствовал себя неплохо. До первого приступа.
Я мечтал о космосе, мечтал о тех планетах, которые открыли учёные в прошлом веке. Я видел себя шагающим по прериям планет под звездой Аструм, как я, простой мальчишка, стал героем межгалактических сражений, и раз и навсегда победил в экономических войнах, которые коснулись самых далёких уголков космоса, и продолжаются там, судя по новостям, по сей день. Я был мечтателем, и в мечтах я уходил всё дальше и дальше от проблем в реальном мире, забывая про сон, еду и всевозможные радости. Ещё одно спасение я нашёл в работе.
Священник, к которому я стал вновь заходить всё чаще и чаще спустя месяц отшельничества за книгами, не оставлял меня без внимания, и чтобы отвлечь меня от нехороших мыслей, нашёл мне работу. Я работал на его земле – сеял урожай на будущий год под палящим солнцем нашего квадранта. В нелёгкой для ребёнка работе, я нашёл отдушину, которая помогала мне уйти от проблем. Работа и книги помогли мен стать сильным разумом и телом. Наверно, так происходит у каждого, когда в попытках забыть всё плохое, человек отдаёт все свои силы работе, чтобы прийти обессиленным вечером, завалиться в кровать и уснуть без сновидений, или взяв очередную книгу, уйти в мечтания о небывалых далях новых планет.
Я работал не покладая рук. Моя майка была насквозь пропитана потом, но мне было легко и хорошо. Жаркое солнце выжгло на моём теле всю кожу до черноты, но я этого не замечал, ведь главное было посеять хорошо и качественно, священник показал, как это делать. Он был и моим учителем, и психологом, и человеком, который научил меня достигать целей.
- Кей, запомни, - говорил мне священник. – Труд делает нас лучше, делает нас качественней. Без труда человек теряет свою суть, свою человечность, и начинает себя искать в грехах. Уж лучше быть простым тружеником, копаясь в грядках, чем быть плохим человеком. Твой труд запомнится, а грехи - нет.
И я трудился, как только мог. Моё детское тело стало крепким и подтянутым, волосы выгорели на солнце, руки покрылись мозолями, но я был по-своему счастлив. Я забывал во время работы про исчезновения Талии, про выстрел в отца, про нелёгкую судьбу Мнемы и священника, я был свободным от проблем, которые коснулись меня так рано. В свои восемь лет, я был не по возрасту силён, как телом, так и разумом, спасибо за это священнику – моему первому учителю жизни.
Но детский организм, остаётся детским организмом, поэтому в один из жарких не по осеннему сезону дней, когда я как обычно трудился на земле священника, случился первый приступ. Я не помню, как это произошло, в одно мгновенье я стоял и рыхлил землю, в другой момент уже лежу на земле, смотря на безоблачное небо. Подоспевший священник поднял меня на руки и отнёс в свой фургончик при церкви. В доме он дал мне холодной воды, которая вызвала лишь рвоту. Пот струился по мне водопадом, а всего меня кидало то в дрожь, то в судороги. А дальше я потерял сознание, очнувшись лишь в белой комнате без окон.