Вглядываясь в чужие сны, ты впускаешь
их сущность в свою жизнь. Подумай,
готов ли ты к этому…
Ваше Высокопреосвященство. Понимаю всю неправильность своего поступка, но понимаю, что без Вашего вмешательства эта проблема не решится. Если Вы поднимете все необходимые документы по нашему скромному приходу, то сами увидите, как неправильно и слишком часто происходит смена пасторов в нашем небольшом городке. Не могу знать доходили ли до Вас сведения о происходящем здесь, но последний случай произошедший на моих глазах представляет по моему скромному мнению уже серьезную угрозу нашей вере, и молчать было бы преступлением.
У нас очень небольшой городок. Про такие говорят; «Все друг друга знают». И эту «странную» особу тоже конечно знают все. Никто не знает откуда она появилась в нашем городке. И даже не знает сколько ей лет. Но старые люди говорят, я слышал об этих признаниях не раз, что: «Сколько они живут она все такая же, нисколько не изменилась и все так же ходит в нашу церковь». Как младший служитель могу отметить, что это очень правильная прихожанка. Все каноны, молитвы, песнопения она знает, чем иногда вызывает нескрываемую зависть других прихожан. Это все конечно не стоило бы вашего внимания, если бы не последний случай, произошедший с нашим пастором. Многое из того что я расскажу в дальнейшем, записано с его слов сразу же после указанного далее инцидента.
А все происходило так…
Прошла обычная служба и немногие присутствующие уже разошлись. Но она оставалась сидеть. Как обычно в своем странном наряде. Длинная цветная юбка до пола, из-под которой выглядывали «суровые» ботфорты и обычная черная кофта, по верх которой обычно громоздилось большое количество бус и других камней на перевези. Художественная польза последних вызывала большое сомнение, как и вообще право этой дамы находится в церкви, потому, что люди за глаза ее называли не иначе как ведьма. И в действительности она на жизнь зарабатывала тем, что врачевала людей. Хотелось бы верить, что только врачевала, но увы, ходили упорные слухи, что она бралась за многое если, предлагали достойную оплату. За этим многим к ней ехали даже с других и не очень близких городов. И не разу я не слышал хоть одного недовольного ее работой. В общем это была странная прихожанка.
Наш пастор, этот светлейший на тот момент человек, подошел к ней после чего они отошли в угол и начали разговаривать как это обычно бывает у нас, когда человек хочет облегчить душу и открыть ее Богу. Она сразу начала без предисловий: «Святой отец, помогите мне!». «Да, дочь моя, что тебя тревожит, облегчи душу, открой дорогу к Отцу нашему» - последовал принятый у нас ответ. Ей не надо было раскачиваться, по-видимому она прекрасно понимала зачем к нам пришла: «Мне стали снится необычные сны…». «Господь наш посылает нам сны что бы рас…» - но договорить нашему настоятелю не дали. «Не Господь, святой отец, не Господь, совсем не он. Слушайте» - перебила она его и начала свои странные откровения.
Все началось с очень печального сна довольно давно. Обычно во сне меня всегда сопровождал мой пес. Ничего особого не делал, просто бегал рядом, играл со мной иногда на кого-то сильно лаял словно отгоняя по дальше. Но в очередном сне все пошло не так.
Снилась граница. Я в наряде. Идем вдоль следовой полосы. Рядом неслышно скользит большой сильный овчар. Он спокоен. Уши немного прижаты. Я смотрю по сторонам, но больше на него так как это уже не раз спасало мне жизнь. Собака раньше человека слышит звук взводимого затвора и делает стойку. Встал уши торчком, падай и слушай свист пролетающей пули. Сон этот снился мне не в первый раз, и я просто несла свою службу. Но в этот раз все пошло не так. Внезапно пес прямо с ходу делает внезапный прыжок, одновременно со звуком винтовочного выстрела. Пуля попадает ему в грудь, и он со стоном падает рядом со мной в траву. Его морда лежит не далеко от моего лица. На ней кровавая пена и слезы, он понимает, что умирает. Я выглядываю его убийцу, и смотрю в его умирающие глаза. Просыпаюсь вся сырая от пота и слез. Больше у меня никогда не было сопровождающего мохнатого друга во снах. Я понимаю, отец, что церковь далека от собаки, но это было только началом. Поэтому сразу расскажу Вам мой сегодняшний сон.
Время на дворе как раз под 96 год. Я в городе. Не нашем, а в другом каком-то мне очень знакомом и родном. Я стою у кинотеатра с большим стеклянным фасадом. Погода хорошая и я беззаботно рассматриваю скульптуру, сваренную из кусков арматуры и ржавых гаек: «Довольно гаденького вида если честно». Подходит молодой человек, очень приятной внешности. Улыбается, пробует познакомится, виртуозно флиртует. Я улыбаюсь ему в ответ и тут где-то на грани сознания слышу яростный, знакомый, собачий лай большой овчарки. Настораживаюсь и тут же молодой человек меняет линию поведения, берет меня за руку и говорит: «Пойдем вон в то кафе, я все принес, там подпишешь договор и выпьем кофейку. Там же и ножичек возьмем, а то не зубами же кровь будешь брать». «Договор!» - говорю я: «Что за договор? Могу я его увидеть?». «Просто подпиши, и получишь все чего тебе не хватает. Даже не так. Получишь все, он тебе слово дает!» - последовал взволнованный ответ. И мельком показывает свиток сделанный из кожи, с незнакомыми размашистыми письменами. При попытке вглядеться в них они начали гореть и течь, перетекая огненным потоком меняя текст и цвет. «Можешь подписать прямо здесь, капни вот сюда» - услышала я нервозную реплику. «А мне простите, это зачем» - спрашиваю я. И сквозь дикий лай в ушах слышу жалобную уже фразу: «Ну подпиши! Жалко тебе, что ли капли крови? Что в этом такого…». Я начинаю молится и услышав это, он делает резкое движение руками и из-под его плаща выпадает хвост. Пытаясь спрятать его, он случайно показывает и копыта. Я в ужасе бросаюсь вдоль дороги по тротуару подальше от него. Но скоро понимаю, что бегу в пустоту. Ничего не меняется, я не отдаляюсь. Обернувшись я вижу, как он скидывает человеческую личину. Под ней лицо очень похожее на Саурона из «Властелина колец». Тело очень прокаченное как будто его владелец живет в спорт-зале. А из головы растут несуразно большие Рога, причем с большой буквы. Все тело из огня, а вместо ног воронка как у джина из мультфильма. Молитва становится между нами прозрачным щитом, и я все же убегаю. Проснулась я от собственного голоса который громко и четко читал «Отче наш».
«Дочь моя, дьявол каждого из нас искушает, постоянно и только стремление к свету и Богу спасет нас. Ты все правильно сделала. Ступай, Бог с тобой» - сказал падре, а сам потом два часа пролежал в своей келье и потом еще час молился.
Но молитва не уберегла его от ночи. А ночью он бродил по незнакомому городу со странной архитектурой. Современные здания выглядывали из-за довольно старых пятиэтажек. Местами это выглядело очень несуразно. Он улыбался и смотрел по сторонам. И даже не сразу обратил внимание на молодого человека, следующего за ним. А тот просто шел, не мешая ему глазеть по сторонам. В итоге он все же спросил его чем он привлек его внимание и получил ужасающий ответ: «Падре, Вы не глупый человек, замороченный конечно, но явно неглупый. Поэтому не будем ходить кругами, к Вам сегодня приходила странная девушка. Она рассказывала несуразные вещи, да и выглядит она не по-христиански. Паства обеспокоена, возмущена и обескуражена Вашим бездействием. Мы очень рекомендуем Вам не пускать ее в церковь, и более не вести с ней никаких бесед». «Позвольте…» - хотел сказать он, понимая, что происходит что-то не правильное, но молодой человек нагло закрыл ему рот рукой и продолжил: «Я знаю, что Вы хотите сказать падре, что: «Двери храма открыты для всех…», и тому подобную ересь. Так вот, для этой девушки они должны закрыться!». «Да как ты смеешь…» - начал свозь чужую ладонь говорить священник, но понял, что не может говорить. Не то чтоб не хватало воздуха или было неудобно, а просто он забыл, как это делается, остались только мысли в голове. Зато молодой человек его прекрасно понял: «Я так вижу мы сразу не договоримся, ну это твой выбор. Думай… Ты знаешь, как нас найти». И он резко проснулся с признаками легкого удушья, попил воды из графина, и дальше спал спокойно, не вспоминая о кошмарной беседе.
А придя на утреннюю службу, он еще издалека увидел, что один из углов его небольшого белого прихода, весь покрыт сажей до самой крыши. Подбежав он понял, что просто подгорел кабель внешнего освещения и закоптил угол. Пока было раннее утро и еще никого не было, надо было привести все в порядок. Он быстро проверил, что защита обесточила здание и с силой плеснул на закопчённый угол ведро воды. Сажа стала смываться и в потеках он увидел черный глаз, зло взирающий на него. Схватив швабру и перебарывая дрожь в руках, он быстро размазал его и смыл вторым ведром воды. Все прошло спокойно, и только небольшой запах гари портил благословенное впечатление от службы.
Она пришла снова не скоро, как будто чувствовала, что несет проблему, от которой здесь не было решения. Все повторилось, она осталась и уединилась с пастором после службы. Ее рассказ я снова записал в дальнейшем, со слов нашего падре.
Хоровод. Разные-разные бесы водят хоровод и поют какую-то дикую песню. В ней одно слово: «Выбирай, выбирай». Им весело. Они смеются и подпрыгивают, цокая своими копытами и щелкая по полу хвостами. Пляшут они вокруг стола. На нем много разной еды, много кувшинов с вином, много пустых тарелок, но всего два кубка из черного золота и розовой кости. Выплясывающие постоянно пытаются схватить меня за руки и втянуть в круг к столу. Я дико сопротивляюсь потому, что не понимаю кто меня за ним ждет и зачем. А самое страшное в том, что исчезла дверь, через которую я попала в это помещение. Я знаю о том, что дверь должна появится: «Всегда есть выход, надо только набраться терпения». И я терплю, вырываясь из волосатых лап. Вот дверь появляется, я выхожу и понимаю, мои ноги все еще остались там. Приходится ползти, чтобы вытащить их из темноты. Это получается очень долго и тяжело. Вытянув их и встав, я понимаю, все это время за мной наблюдал монах, в старой одежде, с лицом закрытым поношенным капюшоном. Спрашивает: «Ну, что выбрала?». «Я выбрала свет…» - сказала я в ответ. Пришли другие монахи, лица так же закрыты. Руки сомкнуты, в руках четки. И провожают меня в зал. Там много других монахов. В центре явно старший. Свет падает так, что видно только глаза. Вся его фигура производит впечатление глубокой мудрости и старости, а глаза выглядывают молодые. Размерено говорит: «Мы приветствуем тебя, мы рады, что ты с нами. Но еще есть время сделать выбор». «А сколько времени» -спрашиваю я. «Столько сколько нужно» - отвечает он и его глаза улыбаются: «Выбирай, не торопись. Иди». Выход из зала просветлел, и мне стало очень спокойно. «Уходить не хотелось» - но раз сказали я с сожалением из этого места ушла в свет.
«Вот видишь дитя мое, наш Бог указывает тебе путь, будь спокойна» - сказал падре. Но ночью ему было не до покоя. Вокруг было все в огне. Огонь рвал и метал. Из его рева с трудом, но вычленялись слова: «Как ты посмел пустить ее. Как ты посмел разговаривать с ней. Ты хоть понимаешь с кем здесь разговариваешь» - каждое слово обжигало лицо, его брови и ресницы давно обгорели, в легких не было места этому жару, а яркие всполохи дожигали сетчатку его глаз. «Ты будешь наказан!» - орало пламя. Проснулся он с температурой 38 и 6. Глаза не открывались от гноя. Горло жгло. Через три недели он поправился, и после очередного причастия пять детей попали в больницу. Болели уже долго. И троим из них было сильно не хорошо последние дни. Врачи не знали, что делать. Лекарства не помогали, им становилось все хуже. Родители других детей старались обойти церковь стороной. Другие прихожане просто странно косились на него во время служб. Очередной черный сон застал его внезапно.
Не было ничего вокруг, не низа, ни верха, ни света, ни тьмы. Был только ужас и безысходность. А еще голос. Спокойный железный голос, который никогда не получал отказов или возражений. Он был здесь везде. Снаружи и внутри тебя, он был здесь всем.
Он говорил: «Ты получил то, что захотел. Но это только начало. Они все умрут. Не сразу… По одному, в диких мучениях. Их смерть будет на твоей совести. Смерть невинных малышей. Их родители сожгут тебя вместе с церквушкой жалкой твоей. И проклянут твоего бога. А он тебя допустившего это. Теперь запоминай. Если она придет снова. Это будет твой ПОСЛЕДНИЙ шанс все исправить. Она не должна уйти, она должна остаться с тобой навсегда и никогда не покидать стены церкви. Ты уже понял, что должен сделать. Я слежу за тобой».
И на самом деле он увидел ее на следующий день. Все в той же странной одежде. Но с очень уставшим видом. Почему-то ему подумалось, что он должен выглядеть не лучше. Она как все последние визиты ждала его после службы. Он подошел, и она сразу сказала: «Я видела его»! Почему-то сразу стало понятно кого она имеет в виду, но не стал переспрашивать. Просто сделал знак рукой: «Продолжай». Она поняла и запинаясь стала говорить: «Снова сон. Я вдруг проснулась прямо во сне в очень беспокойном и мрачном месте. Вокруг под ногами без остановки копошится какая-то мелочь. Пригляделась и вскрикнула – это мелкие бесы. Но подойти ко мне они не могут, играют во круг. И зовут «Пошли». Иду между ними не касаясь их. Впереди появляется огромный трон с высокой спинкой. На нем сидит хозяин, но его не видно. Начинаю петь наши церковные песни. И слышу голос: «Не надо здесь молится». «Тогда отпустите» - говорю я. Он поворачивается из-за спинки. Из огня не видно лица, только огромные округлые рога. «Не надо я сказал!» - кричит он так что бесята разлетаются как от урагана. Но я этого не чувствую, потому что закрыта молитвой. Кричу: «Тогда отпустите». «Ладно» - говорит он и я просыпаюсь, вся сырая сжав до крови кулаки.
«Мне нечего сказать» - говорит священник: «Иди дочь моя». Она не понимая встает, растерянно двигается к выходу. И тут же на нее бросается падре со стилетом, спрятанным в рукаве, нанося удар в спину. Острый клинок пробивает одежду, мелькает тень, сбоку, и спину девушки защищает тень старого, верного овчара, принимая удар на себя. Лезвие ломается. Она даже не поворачивается и уходит, так и не осознав случившееся. Святой отец падает на пол лицом вниз и плачет. Подбегая я слышу его слова сквозь слезы: «Святая!». Он тоже ничего не заметил. В городе ее больше не видели. Дети помаленьку все поправились.
У меня только два вопроса к вам ваше Высокопреосвященство: «Не ужели он на столько силен, как теперь жить дальше с этим знанием, и может ли человек переживший такое наставлять людей в дальнейшем на путь Истинный?».
PS Спасибо тем кто не боится рассказывать о своих снах, надеюсь я Вас не разочаровал.