Глава 25. Грешникам от матери Терезы
24 Апреля 2014 года
Когда я пришел в центр выписываться – в начале июня, – то мне сказали: «Лана не работает».
Мне не стало проще или сложнее, она была умницей, она заставила меня задуматься обо многом и что-то начать изучать, разумеется, не прикладную психологию, да и не об этом речь.
Я позвонил ей:
– Привет.
– Привет, – голос был серьезный, чуть тусклый.
– А что ты ушла из медцентра?
– Это неважно, совсем, и не тебя касается.
– Скажи мне честно, сколько у тебя там было клиентов?
– Буквально несколько.
– То есть, тебя сократили?
– Давай об этом поговорим позже?
– Когда?
– Через три года, – сказала она.
– Ты серьезно? Я хотел тебя увидеть, попить кофе и погулять?
– Нет настроения. Кстати, я проверила твой рассказ, ты написал мне правду, я нашла историю болезни Андрея Лавроса.
– И что, – мне стало интересно, – а от чего он умер?
– Ему, как и тебе, на всякий случай написали десяток диагнозов, но я знаю, – он умер от одиночества.
– От одиночества?
– Тебе это трудно объяснить, но одиночество куда страшнее твоего курения.
– Я тебя понимаю, как неизвестный литератор. Я могу сказать, что в конце жизни он не выдержал одиночества и стал видеть тех, кого он хотел бы увидеть воочию?
– Да, в итоге так, если не брать причины. Я устроилась в обычную крупную больницу, мне нужно набраться настоящей практики, ты сам не хотел, но задал мне курс. Спасибо за урок, ты меня многому научил. Спасибо за поцелуй.
– Вопрос, тебе же стало жалко нас, – меня и его? Я правильно понимаю? Ты хочешь стать матерью Терезой, и ты поняла, что сирые и убогие – это твоя паства?
– Мне было жалко тебя на первой встрече, мы переспали, и я поняла, что ты, на самом деле, здоровый лось… Ты знаешь, такие, как ты, встречаются редко, кому-то раз в жизни, и мне повезло. Может, мне теперь такие люди будут попадаться чаще. Постарайся больше не звонить. И я не позвоню.
Забегу далеко вперед. Много позже я прочел новость, о том, что мать Терезу причислили к лику святых, и статья начиналась ее высказыванием:
«Из-за того, что мы не видим Христа, мы не можем выразить Ему нашу любовь, но ближних всегда можем видеть и по отношению к ним поступать так, как поступали бы по отношению ко Христу, если бы видели Его».
Невидимая, или далекая любовь делает человека милосердным, – я так понял ее мысль.
И к моим десяти-двадцати излюбленным вопросам незнакомым людям, полушуточным, а для меня серьезным, «А кем вы были в советское время?» и прочим, – добавился еще один.
«Муж, жена, – понятно, дети, – тоже. А та, главная любовь, она где?».
Если ответом будет «Она далеко», – можно просить, и не откажут.
А если мимо идет Зая, у которой есть Сонце, и вы упали, в снег, подвернув ногу, - любые просьбы , и мольбы о помощи глупы.