Глава 26. Зверье
25 апреля 2014 года
Была ли Соня Золушкой? Среди женщин, которые хотят найти «настоящего мужчину», и среди мужчин, цепляющих маски успешности? Она была живой, а мертвое порождает мертвое. Эти существа только распространяют заразу дальше.
– This girl is fine, but ugly, – услышала она слова российской девушки, сидевшей с молодыми иностранцами за столиком летнего кафе. Девушка засмеялась своему остроумию и уверенности, что английский язык – ее личное тайное знание, вознесшее ее над бедолагами, безграмотными соотечественниками.
Был март, мы встретились в кафе «Beverly Hills Diner» на Баррикадной, в очень атмосферном месте. В центре огромного круглого зала стоял кадиллак 1954 года выпуска, кабриолет, длиннющий, и само кафе было стилизовано под Америку пятидесятых. Вмонтированные в стены круга телевизоры, по которым шли нарезки из Голливуда той эпохи… Красно-оранжево-желтая форма официанток, под веселые цвета, и под свет атмосферного дайнера. Двухметровые статуи звезд кино тех лет, в улыбках, с протянутыми для пожатий руками…
Мы сели за стол с полукруглым глубоким креслом, было уютно и очень хорошо.
Обсуждали мои и ее романы, общем, без персоналий, отношение женщин ко мне и мужиков – к ней.
Она начала заниматься социальными танцами и стала меняться, задавать вопросы, на которые не решилась бы раньше. Танцы раскрепощают.
– Расскажи мне историю, любую, про своих «баб», как ты их называешь.
– Историю? Я их помню много, можно я тебе не буду рассказывать главной.
– Я ее знаю, из-за нее мы тут сидим вместе.
– Откуда, у нас нет общих знакомых? – я изумился.
– Неважно, это останется для тебя тайной, не думай, что я важничаю, так надо.
Так надо, ну хорошо, у тебя будут годы для настроения рассказать мне о свей догадке, Вечный Друг!
– Бабы. И красивая история, заодно тоже с загадкой! Смотри. Однажды, я только закончил институт, я зависал в командировке в Екатеринбурге. Я познакомился на улице, а где еще? – с девушкой, высокой, красивой. Она училась на третьем курсе местной филармонии.
У меня был номер «люкс» двухместный, и накануне я там… а, неважно.
Она не хотела заняться со мной сексом, я особо не настаивал, я стоял в ванной, она мылась, я любовался ею; фигура, девичья, но крупная грудь, хорошие ноги. Она была блондинкой, чуть выше нас. Очень хорошее умное лицо, тонкие черты. Тонкая и легкая, такой на барабане танцевать… Пока не раздевалась, тогда она становилась юной женщиной. Хороша она была.
«Где те девочки», – вдруг я понял, за своим рассказом, того пенсионера.
Я сходил на ее концерт, она была красива – в брючном костюме, белой рубахе и галстуке!
Но что случилось потом! Я съездил к ней домой. Ее мама была мне рада, очень и сердечно! Жили они очень бедно, она кормила нас блинами, к которым я вышел купить банку красной икры. И мы стали перебирать ее фото.
– Это мне тринадцать.
– Ты всегда была такая высокая?
– Да, я выросла на пятнадцать сантиметров за год.
– А это, рядом, Сергей Петрович, пианист, мой первый преподаватель. Он вытащил нас сюда, меня – учиться, и помог с квартирой. Он был моим первым мужчиной, кстати.
С фото смотрел седой, лет пятидесяти, длинноволосый курчавый музыкант, с ней, очень юной, худой и смеющейся, наверно, это все было давно. Она была ему явно очень благодарна, на этом фото это угадывалось по взгляду и позе.
Зашла мама с порцией блинов и кувшином компота:
– Спасибо вам, Костик, вы так хорошо поучаствовали в нашем обеде. Я так рада, что вы познакомились с Настей!
Мы приехали ко мне, я сказал:
– Настя, неужели я хуже него, прости, самолюбие.
– Ты лучше. И я все понимаю, – она встала, – и… и у нас все было.
– Он был давно, а ты его, наверное, часто вспоминаешь?
– Не так уж чтобы. Он меня чаще, я думаю, он пишет мне письма, мама очень болела, в нашем северном городе, наверно, умерла бы. Денег не было. А я бы там пропала, я с ней не могла расстаться, и мне было мало лет.
– Ты на четвертом курсе, тебе 21 год?
– Что ты, поменьше, я юное дарование.
– Восемнадцать, юное дарование?
И она расхохоталась:
–- Почти в точку. Почти, – она смеялась.
Уточнять ли дальше? Покой был дороже, и настроения не было.
– Спасибо ему за нее.
Мама. Я помню, задумался, мне в те дни хотелось увидеть мать.
Я хорошо помню тот вечер, встал, поставил кассету Джеммы Халид – она малоизвестна теперь.
«Мама… Мои мысли, как птицы, летят, рвутся к дому упрямо».
– Соня, рекомендую послушать, хотя тебе рано, а я всегда был такой…
Соня была очень заинтересована.
– А что было дальше, вы же встречались, ты потом был у нее? Ты прилетал?
– Нет, это же был Екатеринбург-2000!
– И что?
– Ты не поймешь, у меня был номер люкс, и мне давали просто за сказанное с московским акцентом «Как вас зовут?».
Она не улыбалась, она наклонила голову и поднесла к моей, не для поцелуя! Она впритык смотрела в мои глаза.
– Зверье.
И ушла, я сидел дальше, ко мне подошел чуть нетрезвый молодой джентльмен, я его узнал сразу, это был «Есенин», о котором я думал перед первым свиданием.
– Чувак, ты пиво будешь?
– Да.
Потом они льстили, скорее, говорили, что я респектабелен и богат, и это чувствуется. Я насторожился, но они не предложили мне ни платных услуг, и ни семинаров. Я же не сказал, что знаю их род деятельности. Они начали обращаться на «вы».
– Вы знаете, мы ведем тренинги по знакомству с девушками, на улице и в интернете, в свободное время. Я – программист. У друга – он показал на ковбоя, – фирма, на офшоре, да? – он бы чуть нетрезв. Третий подкачанный, качок, с розовой мутью, оказался сержантом МВД: «Нам можно заниматься творческой деятельностью, плюс своим- бесплатно, весь отдел перетрахался, а потом переженились, по новой».
– А покажите свои успехи, доктор обязан привести примеры исцеления сложных случаев.
– Да масса, – он достал айфон, стал листать, – вот этот боров, ростом 170, позвоните ему. А вы все равно не поверите, а у нас отъезд через час.
– Хорошо, попробуем на тех леди за крайним столиком. Подойду я, потом вы, – я указал на ковбоя. – Абсолютно необходимо, чтобы подошли вы, вы старше их лет на тридцать.
– И попробуем взять телефон? – он улыбнулся, Вам или мне?
– Я давно не беру телефоны кому-либо, вы обещаете, что вы не спросите меня потом, а как ее завтра же трахнуть?
– Обещаю, – я ухмыльнулся.
- Беру на ваше имя.
Я подошел первым, услышал, облом, обычное «Мы с подругой раз в год встретились, и обе состоим в браке, пожалуйста, можете сесть за свой столик?». Я сел.
– Обе замужем.
Встал «ковбой», моего роста, одетый по-походному, в кроссовках «Noname», мешковатых джинсах, старой толстовке, в майке, несмотря на зиму. Старый небогатый дженьльмен,
Он говорил минуты две, раз показал на меня. Ему предложили сесть, он ораторствовал еще минуту, а они смотрели на меня, как на принца в изгнании! Он подошел, сунул бумагу:
– На тебе, вот Кристина, вот Вероника, завтра вечером обе свободны. Для общения с тобой, любой отель, но просили - подбери в Центре Ладно, пока, нам на поезд.
– Вы делаете доброе дело, ваши семинары дешевле кредитной машины, тряпок и фитнеса.
– На два порядка, в сто раз, – ответил мне программист в очках, – плюс, единственный выбор обычно неудачен. Как единственный ребенок. И время, начать «соответствовать», время – самый дорогой ресурс в жизни. Деньги – вода, да и не вопрос стать альфонсом, я бы стал, но тут азартнее, прости, нам пора. Тебе не надо уймы баб, не потому, что у тебя они есть, а потому, что тебе не надо. Ты свое получил, дальше почитай книжку, «Чтобы осень была золотой». Найдешь а Алибе.
– А он? – я кивнул на «пожилого ковбоя».
– У него две, влюбленных по-особому, и ему хватает. Он тормознул, год назад.
– Они не «протухнут после двадцати восьми лет»?
– Он искал тех, кому двадцать восемь, и без признаков… как сказать.
–Без идеи Запрыгнуть в последний вагон?
– Да, и нашел, незаморченных.
И ушли.
Я подумал, а если бы Соня осталась тут одна, а не я? Кому бы из них она отдалась? Тайна.