Я дам остынуть голове,
слоняясь праздно вдоль лужаек,
где птицы бродят по траве
и в стебли клювы погружают.
Об этом их голодный свист,
что добывают хлеб насущный,
выклёвывая горький смысл
из травяной целебной гущи.
И мне, с крылами налегке,
бродить, голодной и счастливой,
свистя на птичьем языке
средь этой стайки кропотливой.