Ничто не обнадеживает преступников больше, чем безнаказанность. Ослабление полицейского, а затем и милицейского контроля за незаконопослушной публикой открыло перед криминальным сообществом после Февральской революции необъятные возможности по изъятию у граждан различных ценностей. Правда, в условиях резкого обнищания населения, характерного для 1917-1920 годов, нажиться можно было только в очень богатых квартирах, которых становилось все меньше.
Так тяжкая разбойничья доля приводила "мазуриков" к мысли поживиться в государственных кладовых, охрана которых также ослабела. Одно из таких хранилищ располагалось в Московском Кремле.
Хотя с начала XVIII века "первопрестольная" утратила прежнее значение, однако по традиции многие церковные реликвии оставались на Боровицком холме. Главным хранилищем этих предметов была Патриаршая ризница, располагавшаяся в пристройке к колокольне Ивана Великого. Проникновение на территорию Кремля облегчалось тем, что к концу 1917 года там не было никаких правительственных учреждений.
Впрочем, охрана церковных реликвий и до революции не отличалась особой надежностью. 24 мая 1910 года специальная комиссия при обследовании Патриаршей ризницы указала на недостатки помещения, в которое могли пробраться, как через окна со стороны Царь-колокола, так и через вентиляционные каналы, которые были "вполне доступными для проникновения злоумышленников через камеру печи или через приточный канал снаружи". К несчастью, на эти недостатки обратили внимание не только специалисты по охране, но и опытные взломщики.
Подобраться зимой к окнам Патриаршей ризницы было несложно. Плохо освещённая территория Кремля была завалена сугробами и кучами мусора, которые никто не убирал. Служители церкви проверяли свои хранилища не каждый день. Выборочный контроль не позволил даже определить день, когда воры проникли в запертые помещения.
Видимо, 10 января все ценности находились на месте. Но когда 30 января (12 февраля) 1918 года ризничий вместе с охраной подошли к дверям хранилища, они увидели, что металлический ставень с зеркальным стеклом, находившийся справа от двери, взломан. Внутри всё было перевёрнуто, свидетельствуя о желании преступников быстро набить мешки драгоценными реликвиями и скрыться.
Воры хватали наиболее крупные золотые предметы, забрав большинство золотых окладов икон и панагии. Был похищен покров на гробницу царя Михаила Фёдоровича из красного бархата с жемчугом и бриллиантами, Евангелие 1648 года в золотом окладе, золотые сосуды, блюда, крупные изумруды и сапфиры. Некоторые мелкие ценные предметы в поле зрения грабителей не попали. Общая сумма похищенного оценивалась в 30 миллионов рублей золотом.
Президиум Моссовета образовал комиссию для расследования кражи. Группой следователей руководил начальник Московской уголовно-розыскной милиции Карл Петрович Маршалк. Жаловаться на нехватку опыта руководителю МУРа не приходилось. Он служил в полиции с 1895 года, занимая посты уездного исправника в Опочке и полицмейстера в Пскове.
С 1906 года Маршалк был помощником начальника сыскной полиции в столице, а с 1914 года - начальником сыскной полиции в Москве, бессменно руководя борьбой с уголовной преступностью при всех послереволюционных правительствах. Вместе с профессиональными сыщиками расследованием ограбления занимался комиссар уголовно-розыскной милиции большевик Карл Гертович Розенталь.
14 февраля Президиум Моссовета призвал всех граждан Республики оказать содействие в розыске и возврате похищенных драгоценностей. Было объявлено вознаграждение в размере до миллиона рублей за возвращение похищенного.
Было решено обратиться через комиссара иностранных дел ко всем странам с предложением оказать содействие посредством задержания российских национальных сокровищ в пограничных пунктах.
Одновременно шла подготовка декрета Совета народных комиссаров о национализации церковных ценностей. А пока решалась будущая принадлежность вещей из Патриаршей ризницы, следователи искали их следы среди скупщиков краденого.
Группа сотрудников уголовного розыска проверила все ювелирные магазины и мастерские, известных московских торговцев антиквариатом. В ходе одного из таких рейдов в ювелирном магазине Глазунова (в здании нынешнего ГУМа) обнаружили более ста жемчужин из Патриаршей ризницы. Хозяин магазина сообщил, что купил эту партию у антиквара Белова с Арбата.
Допрошенный антиквар признался, что продал жемчуг Глазунову, но сам купил его у торговца Соломона, занимавшегося мелкой скупкой антиквариата. Очередной скупщик краденого на допросе сообщил, что похищенные драгоценности купил по дешёвке у некого Петра Александровича, найти которого не удалось.
На новый след милиционеров вывела торговка, которая продала на Сухаревском рынке дорогой нательный крест. Наблюдая за подозреваемой, сотрудники уголовно-розыскной милиции обнаружили в её квартире большое количество церковной утвари. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что эти вещи были похищены не из Партриаршей ризницы, а из церкви Вознесения.
Исчерпав все свидетельства, найденные в Москве, комиссар уголовно-розыскной милиции К.Розенталь разослал по губернским центрам просьбы о содействии в розыске.
В числе прочих к поиску подключилась и саратовская милиция. Здесь также получили запросы из Москвы и провели рейды на рынках, в гостиницах и ресторанах. Принятые меры вскоре дали результаты.
Вечером 12 марта сотрудник милиции Щеглов сообщил, что в ресторане "Товарищество" появились мужчина и женщина, предлагавшие купить золотые слитки и драгоценные камни.
У арестованных П.Болдырева и В.Мизиновой на квартирах были найдены несколько слитков золота, крупный изумруд, несколько сапфиров и жемчужины. На допросе торговцы краденым признались, что драгоценности они получили от некого Самарина.
Искать уголовника по вымышленной фамилии было трудно. В этой ситуации выход подсказал помощник начальника саратовской уголовно-розыскной милиции Иван Александрович Свитнев, обладавший большим опытом борьбы с преступностью. Он вспомнил, что в Саратов за несколько лет до описываемых событий приезжал московский вор Константин Полежаев.
В отличие от Москвы, где полицейские архивы пострадали в ходе революционных событий, в Саратове сохранилась картотека рецидивистов. Благодаря ей следователи установили адрес дома, который купил Полежаев. При проверке в доме № 6 по улице Рождественской был задержан Самарин, который сразу же сознался, что он и есть Константин Полежаев.
После более тщательного обыска инспектор уголовного розыска Н.М.Борноволоков обнаружил тайник, в котором хранились золотые чаши, подносы, блюда, около тысячи бриллиантов, жемчуг и браслеты.
Обилие улик заставило Константина Полежаева сознаться, что все это богатство было похищено из Патриаршей ризницы. Взяв ответственность на себя, лже-Самарин упорно отрицал участие в ограблении сообщников.
После первых признаний Константин Полежаев покончил с собой в камере, отрезав последнюю ниточку, которая вела ко второй половине кремлёвских сокровищ. Изучение биографии покойного вора позволило предположить, что вместе с ним мог действовать его брат - Дмитрий Полежаев.
Благодаря работе группы следователей во главе с инспектором Московской уголовно-розыскной милиции И.К.Ксаверьевым было установлено, что Дмитрий проживает с января 1918 года в дачном посёлке Красково в доме мещанина Жбанкова под именем Виктора Анатольевича Попова. Правда, вскоре после ограбления ризницы подозреваемый уехал в Ялту отдохнуть от трудов неправедных.
Милиция не стала ждать возвращения жильца и провела обыск на даче, пригласив в качестве понятых Жбанкова и его зятя. Результаты превзошли ожидания следователей. Ценности Патриаршей ризницы были найдены в доме, пристройках и даже в мусорной куче. Похищенное было возвращено в Москву, а на даче оставили засаду.
Через несколько дней в Красково вернулся Дмитрий Полежаев, которого тут же задержали. На допросе он сознался, что ограбил ризницу вместе с братом. По словам Полежаева, воры проникли в хранилище через окно, к которому они поднялись по водосточной трубе. Оконную решётку воры распилили, а железные ставни взломали.
Драгоценные реликвии Полежаевы заворачивали в брезент и сбрасывали вниз. Далее добычу уложили в мешки, которые по заранее подготовленным лестницам перетащили через Кремлёвскую стену на набережную Москвы-реки, где братьев ждала подвода. Награбленное Полежаевы поделили между собой и приступили к распродаже.
За время, пока уголовный розыск искал воров, церковное имущество было национализировано. Ценности из Патриаршей ризницы перекочевали в Оружейную палату Кремля, став своеобразным свидетельством не только мастерства старых ювелиров, но и успешной работы советского уголовного розыска.
Судьба участников расследовния сложилась по-разному. К.П.Маршалк некоторое время продолжал руководить МУРом, однако осенью 1918 года якобы с разрешения руководства уехал в Курляндию, откуда перебрался на Украину, где служил начальником киевской "дэржавной варты" (полиции) при Скоропадском.
После падения гетмана Маршалк переехал в Берлин, где он сотрудничал с деникинской и врангелевской разведками. Дальнейшая его судьба никем не уточнялась. Сообщают, что его сын - Н.К.Маршалк до 1939 года был связан с французской и немецкой разведками, перебрасывая агентов через латвийско-советскую границу.
Другой участник расследования дела об ограблении Патриаршей ризницы И.А.Свитнев еще долго работал в уголовном розыске Саратова, Казахстана и Москвы, пока не был расстрелян в 1938 году.
Комиссар Московской уголовно-розыскной милиции К.Г.Розенталь (1886-1940) некоторое время возглавлял Центророзыск НКВД РСФСР, однако в 1920 году его карьера прервалась в связи с психическим заболеванием. Судьба других милиционеров, участвовавших в поисках ценностей ризницы, у публицистов интереса не вызвала.
1. Е.Смирнова. Оружейная палата после Октября (1917—1923 гг.). Куранты. Историко-краеведческий альманах. М. 1989.
2. В.В.Лунеев. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. М. Волтерс Клувер. 2005. 912 с.
3. А.А.Герцензон. Борьба с преступностью в РСФСР. М. Юридическое издательство НКЮ РСФСР. 1928. 162 с.
4. Б.Утевский. Рецидив и профессиональная преступность. М. 1926.
5. B.Н.Прокопенко, В.М.Романов. Советская милиция (1917-1928). М. 1965.
6. С.В.Биленко. Советская милиция России. Организация советской рабоче-крестьянской милиции РСФСР и ее деятельность по охране революционного порядка (1917-1920 гг.). М. 1976.
7. Становление и развитие в системе органов внутренних дел аппаратов по борьбе с преступностью в период строительства социализма (1917-1936 гг.). М. 1986.
8. Е.С.Калинин. Некоторые вопросы историографии советской милиции (1917 - 1920 гг.). Правовые и общественно-экономические науки и борьба с хищениями социалистического имущества. Труды Горьковской высшей школы МВД СССР. Горький. Издательство ГВШ МВД СССР. 1975. С. 171-179.
9. История рабоче-крестьянской советской милиции по Саратовской губернии. Саратов. 1924.
10. Преступный мир Москвы. Сборник статей. М. Право и жизнь. 1924. 246 с.
11. В.Р.Якубсон. Уголовная репрессия в первые годы революции. Еженедельник советской юстиции. 1922. № 27.
12. А.Н.Дугин. Органы Московской городской милиции в 1917-1930 гг. М. 1988.
13. А.Е.Трусов. Организация и деятельность советского уголовного розыска (1917-1934 гг.). М. ВШ МВД СССР. 1957. 79 с.
14. За восемь лет. Материалы по истории советской рабоче-крестьянской милиции и уголовного розыска. 1917 - 12 ноября 1925. М. 1925.
15. И.Я.Коваль. Жестокая борьба. Из истории Московского уголовного розыска (1917-1919). М. 1963.