Городской Сумасшедший повернулся от своего котелка, отвлекшись на шум за спиной. Не часто увидишь такую прыть у пожилых людей, когда ещё секунду, казалось бы, назад здесь находящийся дед сиганул так, что только его пятки в калошах засверкали. Ошарашенный молодой человек всё ещё стоял, продолжая держать ложку в руке, с которой капала какая-то жидкость.
- Ничего себе дедок, - присвистнул он, провожая мелькающую среди редкого кустарника спину деда. Он в задумчивости почесал свободной рукой шею под бородой и закончил: - Думал, ему лет двести, а бегает как пацан. Только кусты трещат.
За спиной довольно громко булькало варево в котелке, но мужчина с интересом окинул взором весь пляж, и ему тут же попался на глаза пастор. Тот шёл как раз в его сторону по гладкому прибрежному песочку, сложив ладони кончиками пальцев вместе, на которых болталась нитка с мелкими бусинами и крестиком. Человек в сутане довольно быстро приближался, и Городского Сумасшедшего это напрягло, он даже передёрнул плечами, отчего крылья за спиной зашевелились, будто он вот-вот взлетит.
Он давно обходил стороной любых священнослужителей, и сейчас, когда всё, казалось бы, так беззаботно и умиротворенно в его жизни, ему совершенно не хотелось попасть под воздействие человека церкви. Именно поэтому он опять развернулся к костру, посмотрел ещё раз на котелок, потом снял его с огня, прихватив за ручку обрывком ткани, и отправился в сторону шалаша. Там, поставив котелок на землю, мужчина сел на подстилку, скрестив ноги. Есть сейчас было невозможно, так как суп из пойманной утром рыбы был ещё очень горячим, а во-вторых, он всё же собирался накормить свою неожиданную гостью. Спящая девчонка его совершенно не пугала, в отличие от непонятно зачем приходившего и подглядывавшего за ним деда и каким-то ветром занесённого на набережную пастора. Именно поэтому, умостившись спиной ко входу и взяв в руку осколок зеркала, мужчина сделал вид, что сильно увлечён своими цветами в бороде. Но всё же он одним глазом пытался наблюдать в отражении за пляжем. Интересно же было, что там происходит за его спиной. И он видел, как пастор неспешным шагом прошёл мимо, но вот спящая гостья в тот момент в поле его обзора не попала.
Сама же Кэт уже некоторое время пребывала в том зыбком состоянии между сном и явью, когда в сновидения настойчиво вторгается реальность. Звуками, запахами, ощущением затекшего от неудобного положения тела. Она лежала и прислушивалась к голосам, даже пытаясь что-то разглядеть сквозь ресницы. Но вот все почему-то замолчали, а еще через минуту по лицу девушки скользнул солнечный зайчик. Кэт мотнула головой и уселась на песке, осматриваясь вокруг уже широко раскрытыми глазами. Свалившееся с нее пончо, она узнала и на автомате зачем-то свернула его очень аккуратно, «по линеечке». А заметив лежащее рядом большущее краснобокое яблоко, схватила его и, слегка отряхнув от песка, с хрустом надкусила.
Посидев так ещё какое-то время, девушка с удовольствием полностью доела яблоко и теперь сидела, жмурясь утреннему солнцу и улыбаясь своим мыслям. День начинался не совсем привычно, но точно как-то позитивно. Потом Кэт повернула голову в сторону в поисках того, кто так неожиданно угостил её сегодня завтраком.
«А вот и вчерашний загадочный музыкант. Хмм... – сама с собой мысленно разговаривала девушка, не замечая, что всё ещё продолжает улыбаться. - Хоть и снял с себя последнюю рубаху… и яблоко подкинул… кстати, к чему бы это? Но менее таинственным незнакомец так и не стал… А это что такое?! - Кэт нахмурилась, уставившись на плечи музыканта. - Черт!!! Вот так я и знала!!! Крылья!»
Девушка продолжала рассматривать этого странного человека. Сейчас он стоял по щиколотки в воде и пристально смотрел на морскую гладь. Кэт тоже посмотрела на горизонт, прищурилась и даже руку к глазам приставила, хотя солнце не слепило настолько, чтобы нужно было от него прятать глаза, делая руку козырьком. Ничего нет. В море никто не плавал, на горизонте не было ни единого корабля. И куда можно так долго всматриваться? И девушка, сделав несколько несмелых шагов, чуть приблизилась к мужчине. Ей бы хотелось подойти ещё ближе и, возможно, даже заглянуть в глаза. Жутко интересно, какие они у него? Почему-то девушка была уверена, что они какого-то необычного оттенка. Но она не рискнула, а всего лишь задала парочку интересовавших её вопросов этому незнакомцу с белыми крыльями за спиной. Правда, молча, в голове.
«Ты что?! Типа ангел, да?! Чудеса творишь? Одежда, еда - всё фигня! Добрый?! А что взамен потребуешь? Молчишь? Ну и ладно, тогда я пошла. А то мало ли… Как бы чего не вышло». И, осторожно положив рядом с шалашом свернутое пончо, Кэт быстро пошла прочь от берега, желая поскорее оказаться в городе и как-то наконец разыскать эту чертову квартиру! Почему-то она чувствовала себя обманутой и даже обиженной, хотя, честно говоря, причин тому не было абсолютно никаких.
Идя по какой-то узкой улочке, девушка вдруг услышала тихое "врррмяаааууу". И тут же из-за мусорного бака вышел котенок. Не малыш, скорее кот-подросток. Серо-полосатый, длинноногий, ушастый и узкомордый. В общем, ни фига не эталон котикомилоты.
- Кот?! – почему-то удивилась Кэт и тут же присела, чтобы быть поближе к мурчащему животному. – Ты правда кот? Или тоже из этих? - Кэт мотнула головой в сторону берега, видимо, намекая на непонятного мужчину с крыльями, который мог оказаться, в общем-то, кем угодно. И, скорее всего, девушку уже ничто не удивило бы, даже если бы он оказался сыном дракона. Но всё же это больше были фантазии, чем реальные ожидания. Она просто много читала сказок, и теперь сказочные персонажи не удивили бы её и в реальной жизни. Скорее её поставило бы в тупик наличие совершенно обычного кота в этом необычном городе. – Вроде бы настоящий. И мягкий. И мурлычущий! Ой, ещё и голодный. Ты чей? Может, пойдешь со мной? – И девушка поднялась, поманив животное за собой.
Котенок обошел вокруг её ног, обтер щекой и боком левую штанину девушки, мурлыкнул одобрительно, поднял мордочку, шевельнув усами, и пошел рядом, совершенно по-собачьи, будто на поводке. Кэт же шагала и думала, что ей просто необходима чья-то помощь. А то она, в конце концов, заблудится, и следующую ночь придется проводить вообще неизвестно где! А ведь у неё есть домик и заветный ключ от него в правом кармане – тонкий латунный, с ажурно-плетёной головкой и шёлковым шнурком.
Завернув за очередной угол и увидев впереди знакомую спину с живым рыжим воротником, Кэт кинулась вдогонку, крича на ходу: «Фрау Брюнхильда!!! Тётенька, подождите!!!»
Девушка бежала и размахивала руками, хотя женщина уже услышала её и обернулась. Фрау стояла и, приподняв брови, смотрела на бегущую девицу, которая, даже запыхавшись, всё равно продолжала выкрикивать имя своей спасительницы, а обогнав даму, Кэт попросту преградила ей путь и затараторила, показывая на своего хвостатого спутника и дергая себя за волосы от волнения.
- Фрау, скажите, в этом городе, теоретически, могут быть ничейные коты? Вот чтобы совсем ничьи? Совершенно? А если да, то как вы думаете, могу я его взять к себе? И, кстати, подскажите, где вообще мой дом? А то ключ есть, а дома нет. Я заблудилась окончательно! И… мне нужен зоомагазин! Наверное. Да? - выпалив все это разом, Кэт уставилась на фрау Брюнхильду не моргая, в ожидании ответов.
Женщина, наоборот, моргала не переставая, силясь придумать хоть какой-то вразумительный ответ. Она понимала, что эта живая, болтливая девчонка что-то от неё хочет. Количество вопросов начинало пробуждать боль в голове, а мельтешение руками, которые то и дело тыкали вниз, показывая на бездомного кота, совершенно сбивали с мысли. А потом эта девица вообще схватила свой писклявый клубок свалявшейся шерсти и начала трясти им прямо перед носом достопочтенной дамы, отчего её собственный кот на плече недовольно завозился, издавая явно недружелюбные звуки.
Просто развернуться и уйти женщина не могла, хотя сейчас, в столь ранний час, она бы с превеликим удовольствием улеглась бы у себя дома на диванчике с бокальчиком… Короче, не важно. В общем, отвернувшись, чтобы поменьше дышать на Кэт, фрау глубокомысленно закатила свои слегка мутноватые глаза. По задумке, это должно было выглядеть именно глубокомысленно, но со стороны всё это больше походило на внезапный приступ тошноты. Или можно было подумать, что фрау сейчас хлопнется в обморок. «Злоупотребление настойкой вредит вашему здоровью!» - пролетела мысль в голове, но тут же испарилась, и фрау Брюнхильда вполне сдержанно изрекла:
- Да. Коты есть. Разве это не очевидно? - женщина несильно дёрнула плечом, встряхнув свой задремавший старый «мех». Кот очнулся и забурчал. - И вот это тоже, что у вас в руках, деточка, так сказать, представитель кошачьих. И, так сказать, если этот кот… Кошка? Половая принадлежность установлена? В общем, коты они такие. Они принадлежат всем. Будешь кормить – будет твой. Покормлю я – мой. Вообще, кажется, я его у пастора под рясой видела. Он не признаётся, что любит кошек, вот и носит его под рясой. Радикулит лечит. Или простатит, уж и не знаю.
Фрау Брюнхильда перевела дух и почесала свой живой «воротник». Потом она показала, в какую сторону идти девушке, чтобы найти дом, и затем махнула в противоположную улочку, пояснив, как добраться до зоомагазина. И каждая из дам отправилась по своему маршруту, любезно пожелав на дорожку удачи друг другу.
В это же время на другом краю пляжа, лишь когда одышка дала о себе знать в полной мере, дед остановился, чтобы перевести дух. Несмотря на отличную погоду, пляж был пуст, и кладбищенский сторож сел прямо на песок, нимало не волнуясь о сохранности своего заношенного пальто, и запустил пальцы в волосы под треухом. Сейчас, слегка успокоившись, он сам недоумевал своей реакции на крылья за спиной Цветика, как он окрестил того бородача с цветочками. Возможно, он просто расслабился, привыкнув к жизни, которую вел, и уже перестал думать о прошлом и ждать, а вспомнившиеся так отчетливо слова, как неприятный привет, вновь возродили в нем страх. Но это всего лишь слова и всего лишь бутафорские крылья у чудаковатого парня. И ему почему-то стало стыдно за свой безотчетный страх. «Как тот парень воспринял его непонятный испуг? Может, вернуться? Да ну!» - Старик был уверен, что скорее всего там, на набережной, уже ведутся богословские беседы, ну, не упустит же пастор шанс пообщаться с ангелом. Да и не хотелось мешать, припершись со своими глупыми объяснениями.
Дед поднялся с песка и поплелся к себе на кладбище, там ему действительно было спокойнее. Идти опять пришлось через город, по улицам которого прогуливались отдыхающие и местные. Даже мэр совершал утренний променад, слегка пошатываясь и время от времени прикладываясь из фляжки, пряча ее потом во внутренний карман пиджака – как раз под орденом, который сам же себе вручил на день города. С балкона «веселого дома» с лепными карнизами его вдруг окликнула одна из его вчерашних гостей, та самая собачница. Удивительно, как люди меняются всего за один день! Но это было к лучшему, дед не любил конфликтов и тем более конфликтных людей. Женщина с причёской как у терьера помахала ему рукой, а потом вдруг предложила угостить его. Дед очень удивился и тут же оглянулся – не обозналась ли она? Может, кому другому предлагает? Старик совсем не был похож на кавалера, с которым кто-то захотел бы позавтракать. Но оказалось, что его просто решили поблагодарить за вчерашнюю экскурсию, и молодая женщина, скрывшись всего на минуту в окне, уже в следующую кинула ему в руки бумажный пакет с ароматными пирожками. То, что это пекла не она, было и так понятно. Не этим тут, в доме с красными занавесками, занимаются, но угощение всё же было как нельзя кстати. Неуклюже поклонившись, дед, более не обращая ни на кого внимания, добрался до родной сторожки и, скинув одежду, наконец-то вздохнул свободно.
- Вот, как говорится, и сходил за хлебушком, - он хмыкнул и, продолжая улыбаться чему-то своему, начал растапливать печурку, чтобы вскипятить чайник.
У него, конечно, была и старенькая электроплитка, которой он даже пользовался время от времени, но все же больше предпочитал живой огонь, и сейчас, подкинув пару поленьев в топку и взгромоздив сверху старый, помятый с одного бока чайник, дед уселся прямо на пол перед ее открытой дверцей. Подтянув к себе пакет с презентованными сварливой туристкой пирожками, дед достал один и поднес к лицу, вдыхая такой восхитительный аромат свежайшей выпечки. Покрутив его в руках и как бы примериваясь, он вонзил зубы в румяный бок и, пожевав, снова уставился на огонь.
Мысли сами собой возвращались к утренней встрече на пляже со странным парнем. Было что-то настораживающее в молодом мужчине, как будто внутри мигала красная лампочка «опасность!», и в то же время притягивающее. Дед еще помнил это ощущение, испытанное им когда-то…
Вскипевший чайник, разбрызгивающий капли на горячую поверхность печки, которые с громким шипением испарялись облачками пара, вывел деда из задумчивости. Он поднялся, заварил себе травяной чай и, прихватив еще парочку пирожков, вышел на улицу и уселся на крыльцо, щурясь ласковому солнцу. Когда в животе приятно заплескался чай и пяток съеденных пирожков, сытый и довольный дед откинулся назад, опираясь на локти. Он скрестил ноги в старых калошах и только собрался использовать такую редкую возможность принять солнечную ванну, ведь больше по ночам бодрствует, чем днём, как взгляд его упал на покосившуюся оградку.
- Вот же черт! Совсем забыл с этими ангелами, что её подправить надо. - Старик нехотя поднялся и пошел в сарай за лопатой, половиной мешка оставшегося цемента, а заодно и банкой краски-серебрянки.
Кэт в это время уже сполна наслаждалась покоем в своем вновь обретенном жилище. Вопрос «гендерной самоидентификации и половой принадлежности» кота был благополучно разрешен, так же как и вопрос с именем. Кот милостиво позволил называть себя Марком. И сейчас юный «император» обживал фиолетовый диван в гостиной, а девушка тем временем, выудив из сумки потрепанный том старых сказок, углубилась в путешествие по мирам фэнтези, где люди с крыльями как у ангелов были обыденностью, где коты умели разговаривать, а прекрасные принцессы непременно находили своих рыцарей, готовых сражаться за них с самым страшным драконом… Девушка с упоением читала каждую из историй, наслаждаясь пребыванием сразу в двух мирах – том и этом, которые, казалось, переплелись довольно прочно. Улыбка не покидала ее лица. Как там в рекламе? «И пусть весь мир подождет!»
А вот Городскому Сумасшедшему совсем не хотелось отдыхать, ведь он и не устал вовсе. Но всё равно настроение как-то сникло, ведь завтракать в то утро ему пришлось одному, хотя претендентов на завтрак, как казалось поначалу, было предостаточно. Конечно, несмотря на то что мужчина, живущий в шалаше на набережной и имеющий в своей бороде глуповатые цветочки, был вполне миролюбив, со стороны он мог показаться немного «не в себе», и, скорее всего, именно поэтому его испугались и дедок, который сиганул через кусты, и девчушка, которая решила тихонько скрыться. И даже пастор, которого поначалу он всё же испугался, так к нему и не подошёл. Он будто испарился - точно так же, как и появился на этом пляже. Скорее всего, все они в этом чудаке тоже увидели Городского Сумасшедшего, хотя сам себя мужчина таковым не считал. Да он себя вообще никем не считал. Просто человек. Просто живущий на берегу моря. Просто со своим взглядом на жизнь и со своей тёмной историей. Как и все. Он не верил, что есть люди совершенно чистые как лист или прозрачные, как стеклянная бутылка. У каждого, если покопаться, можно найти список тайн длиной в этот песчаный пляж.
Поев рыбный суп, который ему сегодня показался довольно пресным, он занялся своими делами. Главное, что ему нужно было сделать, это подлатать лодку, потому как в следующий раз он может и не вернуться с рыбалки. Нет, плавать он умел, но улов и само судёнышко может потерять. Поэтому, несмотря на своё нежелание, ему всё же придется идти в город и искать скобяную лавку, чтобы прикупить краску, гвозди и кое-какой инструмент.
Сняв свои бутафорские белые крылья и надев на себя привычное пончо, мужчина покопался в своей тележке и, выудив оттуда облупленную деревянную трость и соломенную шляпу, принарядился, и отправился в сторону центральной площади. Там-то он уж точно разузнает, где можно найти в городе нужные ему вещи.
Прогулка была приятной – он никого не встретил! Непонятно почему, но это его радовало, так как разговаривать с кем-то он не очень хотел. Но всё же ему суждено было начать разговор, и первым его собеседником стал… ветер, который резким порывом сорвал с головы мужчины соломенную шляпу и погнал её по центральной площади.
- Куда? А ну, вернись! Э! Мы так не договаривались! – вполне серьёзно, будто с реальным собеседником, ругался мужчина с ветром. А когда тот поднял довольно потрепанный головной убор вверх и водрузил на голову одной из статуй композиции, Городской Сумасшедший чертыхнулся: - Итить твою на запад! И как мне теперь быть?
Но ветер сжалился и снова подхватил шляпу. Он аккуратно, почти бережно снял её со статуи на главной площади и кинул её на брусчатку. Дальше мужчина начал играть в догонялки с ветром - тот катил соломенное недоразумение по площади, а мужчина всё бежал, не разгибаясь, стараясь подхватить шляпу или хотя бы прихлопнуть своей тростью. И ему удалось! Когда он наконец-то поймал свою вещь, зацепившуюся за кованый фонарь на стене какого-то дома, то взгляд его поднялся на табличку «Голубая улица, дом №4»
- Вот это я загулял, - пробормотал мужчина и осмотрел фасад.
Но оказалось, что за ним наблюдали: в окне второго этажа он увидел знакомое лицо. Это была та самая девушка с пляжа, которая уснула под его пончо и не дождалась его ухи.
- Чего ж вы убежали, юная леди? Я такой ужасный? Или запах ухи отбил у вас желание со мной позавтракать? – улыбнулся мужчина и надел наконец-то на голову свою соломенную шляпу, после чего покрутил тростью в пальцах так, что казалось, будто у него в руке пропеллер.
- Ой, какая неожиданность! – тут же затараторил звонкий голосок. - Как же ты меня нашел?! Ты и в самом деле настоящий ангел?! А крылья? Как ты их прячешь?! А зачем тебе я? Нет! Совсем не ужасный! Скорее поразительный. А я все время теряюсь! А теперь живу здесь, с Марком!
С этими словами девушка показала пальцем рядом с собой, там выглядывала любопытная кошачья мордашка. Выдав эту тираду, Кэт так резко замолчала, что складывалось впечатление, что она внезапно израсходовал весь отпущенный ей словесный лимит. Но она по-прежнему не сводила с бородача глаз. И ко всему прочему девушка в нервах дергала себя за волосы. Ведь всего какую-то пару минут назад она даже не думала, что снова встретится с этим человеком! Кэт, ничего не подозревая, скучающе глазела в окно своего домика на совершенно пустую улицу. Очередная сказка о прекрасной принцессе леса и бесстрашном рыцаре из рода серебряных эльфов закончилась, и Кэт отвлеклась на своего нового питомца, который мяукал на подоконнике. Вот хозяйка и уселась возле окна с котёнком, созерцая птичью суету на карнизе дома напротив. Но в следующую секунду пустынный пейзаж улицы заметно оживился. Вначале в поле зрения девушки появилась нелепая шляпа, которой заигрался ветер, а уже следом показался человек, явно её хозяин, пытавшийся вернуть свое имущество. Выглядело это весьма забавно.
Кэт развеселилась, наблюдая поединок ветра и забавного человека в таком знакомом пончо. Она думала, что останется незамеченной и досмотрит этот спектакль до конца, словно из театральной ложи. Но чудной бородач, укротив, наконец, свой головной убор, поднял глаза и заговорил с ней. От неожиданности Кэт поначалу отскочила от окна, но потом всё же весело защебетала, отвечая незнакомцу. И вот теперь, чтобы как-то скрыть неловкую паузу, девушка снова исчезла, а уже через несколько секунд стояла на тротуаре, в полушаге от хозяина строптивой шляпы. Жадно разглядывая его снизу вверх, от волнения позабыв слова, она снова попыталась заговорить, но эмоции её переполняли, и она попыталась объясниться жестами, то тыча пальцем в направлении плеч мужчины, то взмахивая руками, изображая, видимо, крылья.
- Так ты это? Да? Ну, который с этими? Я понимаю, что это не похоже на… Мне просто показалось, и я… В общем, я так рада!
Мужчина искренне засмеялся, откинув голову назад и стараясь придерживать свою соломенную шляпу. Было забавно, что кто-то так на него реагирует. Он не привык к особому вниманию, тем более от этой девчушки. Было и забавно, и в то же время довольно интересно. Вблизи она показалась ему совершенным ребёнком. Ей бы ещё в куклы играть, а не путешествовать. Но сказать ей это означало бы, что он не воспринимает её всерьёз. А из личного опыта мужчина знал, что это ух как оскорбляет женщин. Его матушка, царство ей небесное, в своё время раз и навсегда внушила своему сыну, что любая маленькая девочка - это уже настоящая леди, и с ними нужно обходиться как с принцессами. Но он почему-то всё детство противился этому и постоянно задирал девчонок, а вот с мальчишками он практически никогда не ссорился. Да, драки были, но так, чтобы быть врагами, никогда.
- Ты здесь живёшь? – спросил наконец-то мужчина, не зная о чём, собственно, можно говорить с девушками. – Я Люк.
Ему показалось, что она как будто расстроилась. Неужели обычное земное имя сделало из него неинтересного персонажа? Может, нужно было назваться как-то мистически? Каким-нибудь… Белым рыцарем? Или Повелителем Грома? Да уж, в таком виде он мог повелевать только медузами в море или цветами в бороде. Но всё же мужчина улыбнулся и продолжил как ни в чём не бывало:
- Я в скобяную лавку иду. Надеюсь, тут есть такая. Может, ещё чего интересного в городе увижу, - сделав паузу и не зная, как ещё можно девушку заинтересовать, он просто добавил: - Могу и тебе в городе что-нибудь нужное купить.
- Люууук... - протяжно повторила Кэт имя бородача. - Красиво. У меня никогда не было знакомых с таким именем. Значит, ты никогда ни с кем не перепутаешься в моей голове! Впрочем... – девушка замолчала, но всё же закончила предложение у себя в голове: «Ты бы и так не перепутался, даже если бы тебя звали Джон!» Но эту последнюю мысль Кэт все же решила не озвучивать и прикусила свой язычок. - А насчет покупок... Ох! Кажется, покупки сами ко мне идут!
Девушка обрадованно широко распахнула глаза и вопросительно подняла руки к лицу ладошками вверх, как бы спрашивая «И это всё мне?» Люк проследил за её взглядом: со стороны центра города, в самом начале Голубой улицы, очень медленно и осторожно пытался вписаться в поворот фургончик... второй, третий!!! Все они были обклеены яркой рекламой, а по периметру эти кибитки сияли крошечными лампочками гирлянд. Каждым из этих передвижных магазинчиков управлял молоденький велорикша, усиленно налегая на педали и привлекая внимание гостей городка, время от времени нажимая на руле резиновую грушу пищалки-сигнала, с которыми обычно выступают клоуны в цирке.
- Вот это я сейчас… Да я же могу купить всё, что хочу! Может, мне потом самой придется лавку открыть, чтоб избавиться от излишков?! - захихикала Кэт. - А тебе удачных покупок, Люк! И... ну, если захочешь, когда-нибудь приходи в гости на кофе с пирожками. Как-то я пока не слишком здесь обросла знакомствами. – И, кривовато усмехнувшись собственным словам, Кэт кивнула и побежала практически вприпрыжку навстречу трём шустрым продавцам, которые, увидев потенциальную покупательницу, уже выскочили из своих фургончиков.
Ответить молодой человек не успел, даже поблагодарить за приглашение не получилось. Он лишь с улыбкой проводил взглядом девушку, которая так молниеносно на ходу переключила своё внимание на продавцов и начала забрасывать вопросами уже их – что, почём, откуда, для чего и подойдёт ли ей. Молодой человек в соломенной шляпе ещё какое-то время постоял, созерцая то, как его новая знакомая углубилась в мир безделушек и «очень важных вещей». И почему девушки так любят всякие покупки? Была бы его воля, он бы вообще не занимался этим, потому что выбирать – это так утомительно. Даже сейчас, чтобы купить гвозди и инструмент, придется потратить уйму времени, а самое главное – силы, потому как придется общаться с продавцом, чтобы объяснить, что ему нужно. И Люк был практически уверен, что ему не дадут просто так гвозди, а обязательно поинтересуются – куда, зачем, что именно сколачивать и как это потом будет использоваться. А затем выложат на прилавок восемь видов гвоздей, заставив делать выбор: гвозди нержавеющие, медные, стальные, латунные? С широкой шляпкой или с узкой? Строительные, винтовые, гребенчатые, анкерные? Вздохнув, будто ему предстояло идти на голгофу, а не в обычную скобяную лавку, молодой человек продолжил свой путь.
Городок снова жил, все уже давно проснулись, и сейчас жители сновали между зданиями или вдоль улочек. Туристы, как пчёлы, гудели небольшими кучками возле местных достопримечательностей, собирая там «пыльцу» информации от гидов. Люку совсем не хотелось с кем-то встречаться глазами, чтобы с ним кто-то вдруг захотел завести разговор, и молодой человек, натянув соломенную шляпу пониже на глаза, пошел довольно быстрым шагом, глядя себе под ноги. Где могла находиться скобяная лавка, он лишь примерно представлял, но решил идти, руководствуясь внутренним компасом. Пройдя так через всю площадь и уже сворачивая в одну из улочек, Люк вдруг наткнулся взглядом на лежащее посреди брусчатки портмоне. Оно было довольно пухлое и поблёскивало металлической пряжкой. И, естественно, молодой человек наклонился за ним. А поднявшись и продолжая сжимать находку в руке, он осмотрелся. Вокруг никого не было, лишь с площади доносились голоса.
Забирать себе чужое он совершенно не собирался, а отдавать находку было некому. Несколько секунд поразмышляв, Люк развернулся и снова пошел на центральную площадь, надеясь, что кто-то уже ищет пропажу, и, скорее всего, его ждёт море благодарности, потому как, судя по находке, внутри должно быть немало денег.
Но не успел он мысленно как следует насладиться благодарностями от хозяина портмоне, как его тут же кто-то схватил за ту самую руку и завизжал практически на ухо: «Держи вора!» Это оказался какой-то довольно тучный мужчина с крошечными глазками, а рядом с ним охала и причитала примерно такая же женщина.
- Я не вор, наоборот, - пытался оправдаться Люк, но его не слушали.
- А! Так ты не воришка, ты наводчик! – заплёвывая лицо Люка, верещала полненькая дамочка.
- Женщина, я нашёл его и хотел вернуть!
- Ври да не завирайся! Мы видели, как ты крался с ним! – возмущался с другой стороны хозяин портмоне.
Вокруг них стали собираться люди, и через пару минут в центре этой композиции появился полицейский, рядом с которым возникла и фрау Брюнхильда.
- Вальтер, будьте благоразумны, отпустите молодого человека, пусть господин полисмен займется им и всё разузнает.
Какое-то время круглый, как надувной мяч, мистер со своей пухлой жёнушкой ещё держали цепкой хваткой пойманного ими молодого человека, облачённого в довольно старую одежду, имеющую не очень приглядный, по их мнению, вид, но потом всё же доверились стражу порядка. Тот, выдав заученный текст о спокойствии, правах и обязанностях, велел подозреваемому и пострадавшим пройти на место совершения преступления, а остальных попросил продолжить наслаждаться прекрасным днём в их чудеснейшем городке.
Группа людей, состоявшая из полицейского, ведущего под руку Люка, пухлого мужчины с его женой и фрау Брюнхильды, как ответственной за безопасность вверенных ей туристов, прошествовала гуськом через площадь до улочки, на которой пару минут назад и свершилось предполагаемое преступление.
Следственные действия были довольно сумбурными, так как Люку совершенно не давали ничего сказать, а самого «потерпевшего» было не унять. Как только удавалось призвать к порядку Вальтера, как тут же включалась его жена, без умолку тараторящая о том, что к туристам везде предвзятое отношение, что деньги её муженёк зарабатывает непосильным трудом, что домик для проживания им достался без камина, а она так любит поужинать с мужем, глядя на живой огонь. Потом понеслись недовольства в адрес мэра Грейбурга и всего правительства, затем в адрес церкви вообще и прилетающих на пшеничные поля инопланетян в частности. Все вокруг оказались врагами, а они с мужем, как два огонёчка в этом холодном мире, притягиваются и стараются не загасить свою любовь друг к дружке и ко всему живому на земле.
Эту трогательную речь пухленькой женщины прервал голос, попросивший не поминать церковь всуе. Все тут же обернулись и увидели мужчину в сутане – это был пастор Шлёссер, который спокойно стоял рядом и внимательно слушал речь обиженных туристов, сложив ладони кончиками пальцев вместе, на которых болталась нитка с мелкими бусинами и крестиком. Люк второй раз уже видел этого человека и сейчас снова напрягся. Но оказалось, что бояться ему нечего, так как именно от пастора пришла неожиданная помощь. Оказалось, он видел Люка, как тот шёл через площадь и свернул в улочку как раз возле костёла, откуда недавно вышла группа туристов. Обычно он обращал внимание на новых людей в городе, так как всех местных жителей знал и в лицо, и по именам – воскресные мессы мало кто пропускает, а кому не удаётся посетить костёл в выходные, те всё равно заходят туда на протяжении недели.
- И заверяю вас, - обратился пастор Шлёссер к жутко недовольному туристу, - молодой человек не совершал греха, ибо всевышний всё ведает. Но стал заложником вашего заблуждения из-за одеяния своего. Он благое деяние хотел совершить, как учил нас господь наш – помочь ближнему своему.
Противиться пастору, а тем более не доверять его словам было просто неприлично, и буквально через пару минут, после того как полицейским были соблюдены минимальные формальности и доказана принадлежность вещественного доказательства пухлому господину, и как напутствие был дан совет внимательнее смотреть за своими вещами, все разошлись. И то ли в силу благодарности, что его спасли от неприятностей и неправомерного, но очень вероятного ареста, то ли просто из вежливости молодой человек с цветами в бороде всё ещё продолжал стоять возле пастора. А тот, в свою очередь, получив возможность спасти и наставить на путь истинный ещё одну, возможно, заблудшую душу, негромким и очень умиротворяющим голосом начал вещать о своём.
Люку было неловко прерывать священнослужителя, говоря, что ему вообще-то нужно идти за гвоздями, поэтому он продолжал слушать благие вести. В какой-то момент пастор Шлёссер поинтересовался, был ли молодой человек на их кладбище, и после отрицательного ответа тут же предложил с ним прогуляться, так как это сакральное место, где нашли своё последнее пристанище очень достойные люди их городка. И Люку ничего не оставалось делать, как послушно последовать за своим духовным поводырём к местному погосту. Видимо, за очищением.
Уже давно перевалило за полдень, когда сторож местного кладбища закончил подправлять и перекрашивать оградку, заодно прополов и заросшие могилы. Он с удовольствием потянулся, растирая одной рукой затекшую от работы в наклон поясницу, и только собрался, приподняв полы рабочего халата, перепрыгнуть через ограду, изобразив из себя лихого паркурщика, как за его спиной раздался не то смущенный, не то возмущенный смутно знакомый голос.
- Господи, вы что, собираетесь справлять нужду прямо на могилу?! Да как вам…
Дед от неожиданности замер, чуть действительно не сделав то, что предположил голос за спиной, потом медленно, с опаской развернулся и наткнулся взглядом на негодующую давешнюю посетительницу в неизменной шляпке-таблетке с вуалью.
- Мадам, ну что вы! – кладбищенский сторож изобразил на лице искреннее недоумение и театрально воздел глаза к небу. - Как вы могли такое обо мне подумать?!
Лицо перезрелой дамы вытянулось, а глаза быстро-быстро заморгали. Она прижала руку с зажатым в ней кружевным платочком к объемной груди, выдохнула тихое «ох!» и захлопнула готовый выдать следующую гневную тираду рот.
- Но если вы будете так тихо подкрадываться, тем более в таком месте, кхе-кхе, - дед кашлянул, скрывая улыбку, и решил продолжить подтрунивать над дамой, чтобы смутить, может, тогда она поскорее уберется восвояси. - То конфуз, возможно, более серьезный, вполне может случиться!
- Вот и чудненько! - дама подхватила с ближайшей лавочки свой лаковый ридикюль и какую-то совершенно не соответствующую ее внешнему виду клетчатую котомку, после чего, ловко маневрируя между оградками, бодро направилась прямиком к могиле, где стоял дед.
- Что? - растерянно переспросил тот, удивленный такому странному эффекту на свои слова.
- Что конфуз не случился, глупенький, - приблизившаяся уже почти вплотную дама подняла нарисованные брови-ниточки и сделала трагическое лицо: - Я ведь могу себе представить, как вам было бы неудобно оказаться в столь щекотливом положении перед дамой. А так мы сможем продолжить наше до сего момента мимолетное знакомство более плодотворно, и как говорил герой одного незабвенного фильма: «Вы привлекательны, а я чертовски привлекательная, чего зря время терять?» - закончила она с придыханием, напоминающим то ли одышку, то ли страстный шепот, и теснее прижалась грудью к деду.
Через пару мгновений, так и не дождавшись хоть каких-то слов или действий от прифигевшего и застывшего как соляной столб деда, дамочка развернулась к своей котомке и продолжила щебетать:
- Знаете, я сегодня утром проснулась и все думала, как же вам должно быть тут одиноко, покойники да, может, их родственники изредка заглядывают, вот и решила составить вам компанию.
За это время на поминальном столике уже появились две кружевные салфетки, явно фарфоровые тарелки, упаковки с какими-то деликатесами, рюмки. И со словами: «Это за знакомство» в центр была торжественно поставлена пузатая бутылка явно не дешевого коньяка.
С каждым вытащенным предметом глаза деда все больше округлялись, он инстинктивно незаметно начал отступать назад и даже когда уперся в оградку, не прекратил движение. От давления опора с еще не застывшим как следует цементом, начала заваливаться, и дед по инерции кувырнулся позади себя.
- Матерь божья! Как вы? Живы? - мадам перегнулась через оградку между разведенных и поднятых к небу ног деда. - Какой же вы неуклюжий! - она захихикала, когда убедилась, что обошлось без серьезных травм. - Вставайте же скорее.
Кряхтя и чертыхаясь тихо в усы, поминая нелестным словом всех старушек в мире, оградки и заодно закон всемирного тяготения, дед кое-как умудрился подтянуть к себе ноги, не перепачкав продолжающую торчать, согнувшись между его ног, даму, потом перевернулся на живот и встал на четвереньки. А когда он, потирая ушибленное плечо, поднялся на ноги, с удивлением обнаружил на столике полную рюмку.
- Ну же, не стойте там как неродной, идите ближе, вам надо выпить, а то я могу подумать, что вы меня боитесь! А я люблю дерзких и смелых мужчин! - промурлыкала мадам. И когда желание снять полученный стресс победило желание удрать, дед перешагнул довольно условную, но все же защитную преграду от назойливой гостьи, и та всучила ему рюмку с коньяком и сооруженный из кучи составляющих огромный бутерброд. - А теперь за знакомство! - дама споро разлила напиток уже в две рюмки. - Алевтина Африкановна. Для друзей Аля, а для близких друзей Филечка.
- Бём, - всё ещё напряженно буркнул дед и неловко клюнул сунутую ему под самый нос руку.
- Ну нет! Что это ещё за прозвище? Прямо как у клоунов - Бим, Бом, Бём! Представьтесь как полагается! - Мадам махом осушила свою рюмку, даже не поморщившись и не закусив, дед аж присвистнул, а в голове пронеслось – «она любит выпить, и этим надо воспользоваться».
- Амадей. Амадей Бём. Фамилия такая. Еще раз за знакомство! - уже бодрее сказал дед, разливая еще по одной.
- Амадей - божественное имя, как и музыка, которую писал ваш знаменитый тезка. О, как же я обожаю Моцарта! Наверняка ваши родители пророчили вам великое музыкальное будущее. Признайтесь, ну признайтесь же, вы играете? Ах, Амадей! - женщина вцепилась в руку деда и подняла раскрасневшееся с намёком на одухотворённость лицо с горящими надеждой глазами.
- О, вы меня раскусили, мадам! Я виртуозно исполняю его рондо… на губной гармошке! Помните? Пара-пара-пам, пара-пара-пам, - продемонстрировал свои не очень обширные познания дед, почти с восхищением наблюдая, как расстроенная гостья опрокидывает в себя очередную порцию алкоголя.
- А вы знаете, Амадей, вы же позволите так себя называть? Я так одинока, так одинока! А музыка спасает меня в этом ужасном жестоком мире, - доверительно вещала спустя время захмелевшая, благодаря щедро и часто наливающей руке гера Бёма, дама примостившемуся напротив неё на краю могильной плиты деду. - Нет, у меня есть и дети, и внуки, но они только и ждут, чтоб я поскорее вот в такое же место попала. Вот я и попала, да только не как они хотели, а тут вы, и я сразу поняла… Мы родственные души! - и в следующую секунду женщина ломким и слегка дрожащим голоском немного нескладно запела: - Вот и встретились два одиночества, развели у дороги костер, а костру… - и вдруг, икнув, предложила: - А давайте потанцуем, танец на кладбище - так романтично! Я вам буду петь, а вы меня кружить, раз-два-три, раз-два-три...
Дама вскочила и закружилась под счет, но на третьем пируэте как-то резко побледнела и начала оседать. Амадей едва успел подхватить ее, чтобы она не ударилась головой и действительно не исполнила раньше времени пожелание её семьи, усадил на скамью и легонько похлопал по щекам, приводя в сознание. Алевтина Африкановна приоткрыла замутнённые алкоголем и возрастом глаза и кокетливо подмигнула.
- Мадам, вы устали. Вам явно необходимы горячий чай и теплая постель, вас надо доставить домой!
- Что-то мне дурно, боюсь, до дома я не дойду. Надеюсь, вы приютите попавшую в такое не простое положение женщину? - томно проговорила дама, обмахиваясь платочком и расстегивая пару пуговиц на блузке с пышным жабо.
- Мадам, я бы мог, конечно, предложить вам свой топчан, но столь утонченной даме он явно не подойдёт. Подумайте о вашей репутации: вы и вдруг на кладбище с мужчиной и без сопровождения, а еще и в его постели! Я хоть и простой сторож, но я джентльмен и не прощу себе, если запятнаю вашу честь, - плел возвышенную муть дед, ведь надо было как-то разруливать ситуацию, в которую он сам себя и вогнал. Напоить старушку казалось хорошей идеей, но черт, вдруг сейчас скажет, что она уже в таком возрасте, когда про честь пора и забыть?!
- Вы мой рыцарь, Амадей! Но как же быть, в этом городе нет даже чёртова такси, ой, простите!
- О, не переживайте, я обеспечу вас транспортом и почти комфортной доставкой под родной кров, ждите здесь. - И дед, оставив Африкановну в одиночестве, чуть не бегом направился в сторону сарая. Там он откопал среди разного хлама, разобрать который все не доходили руки, садовую тачку и обтер ее найденной тут же ветошью. Потом забежал в свой домишко, снял с крючка старый ватник и, застелив им дно тачки, подкатил ее к, похоже, задремавшей мадам.
- Карета подана, - рявкнул Амадей и, когда подпрыгнувшая от неожиданности пожилая дама пришла в себя, указал ей глазами на тележку. Дед опасался, что та не согласится на данный вид транспорта, но дама бросила на деда почти влюблённый взгляд, ловко для ее возраста залезла в тележку и, крикнув «трогай», затянула очередную песню:
- А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь…
Дед хмыкнул, плюнул на руки, схватился за ручки и покатил тележку в сторону города. Он медленно двигал свой транспорт по укатанной грунтовой дороге и ехидно улыбался. Амадей представлял себе реакцию жителей городка на его появление с садовой тележкой и мирно посапывающей в ней пожилой, интеллигентного вида дамой, которая задремала, едва они выехали за ворота кладбища, даже не допев куплет песни. Дед даже задумался, наверное, это будет немного жестоко так выставить на посмешище пожилую женщину, которая, в общем-то, к нему со всей широтой ее иностранной души. Но он надеялся, что это отвадит женщину от посещений его уединенной обители - не любил он назойливых посетителей и, тем более, нахрапистых дам.
Вдалеке на дороге показались две фигуры, и дед, приложив руку козырьком и щурясь на яркое солнце, узнал пастора Шлёссера и того странного мужчину с пляжа.
- Сегодня явно не мой день, - печально констатировал кладбищенский сторож.
Как бы ему ни хотелось, чтобы как можно больше народу увидели доставку с ветерком захмелевшей старушки, как раз вот эту парочку, которая сейчас спускалась по дороге ему навстречу, видеть хотелось меньше всего. Посещение пастором кладбища никогда не предвещало ничего приятного, хорошо, если все заканчивалось лишь получасовой проповедью. Чаще он приходил в этот, как он сам называл, уединенный уголок, чтобы еще раз убедиться в тщете всего сущего и часа по три читал потом Амадею библию, причем на латыни. А перед Цветиком ему до сих пор было неудобно за свой странный побег, который он не мог придумать как объяснить, да и что сейчас сказать пастору насчёт захмелевшей дамы и как его разубедить от прогулки по кладбищу, где так и остался накрытый столик, срочно надо было решать.
Парочка приближалась, а дед Амадей просто остановился посреди дороги. Он довольно искусно изобразил старческую одышку, затем достал из кармана клетчатый платок и стал вытирать якобы выступивший пот.
- О, гер Бём, доброго вам дня! – учтиво кивнул головой пастор и изобразил на лице радость, в которую нельзя было не поверить. - А мы как раз к вам направляемся. Вот хотел приобщить, так сказать, молодого человека к истории нашего городка в лицах. Рассказать о замечательных людях и об их вкладе в дела церковные и мирские, - пастор Шлёссер кивнул на остановившегося чуть в стороне мужчину.
«Ага, в лицах… В трупах!» - себе под нос пробормотал дед, исподтишка посматривая на Цветика. Лицо мужчины, до того явно выражавшее скуку с малой толикой почтения, стало медленно расплываться в улыбке, когда он узрел миниатюру в тележке под названием «Даму сдавали в багаж…»
- Преподобный, само провидение послало вас сегодня сюда, обратите внимание, - наклонившись ближе к пастору, дед зашептал ему почти в ухо и указал взглядом на тележку. - Эта милая женщина приехала в наш город, чтобы найти могилу своего далекого предка по материнской линии, и оказала мне честь, попросив о помощи. А когда после почти двухчасовых поисков мы нашли ее, то и просьбу мадам Алевтины помянуть усопшего по традиции её далёкой родины я также не смог отвергнуть. Мадам была так взволнована и так чувствительна к коньяку, что лишилась чувств и потеряла сознание. Чувства вроде бы к ней вернулись, а вот с сознанием хуже, - вкрадчиво рассказывая преподобному всю эту дивную историю, дед старался быть убедительным, чтобы лишних вопросов у пастора не возникло. – Преподобный, могу ли я вверить вам нуждающуюся в помощи? Сам не допру, одышка замучила, да радикулит с артритом, - последнее замечание Амадей сказал намеренно громче, чтобы спутник пастора Шлёссера услышал, а сам кривовато и вроде как виновато улыбнулся пастору так, чтобы никто, кроме него, это не увидел.
- Но я же обещал молодому человеку… - разочарованно начал пастор, с крошечным, но всё же слегка заметным недовольством посмотрев на нагло подставляющего его деда.
Дед принялся усиленно демонстрировать недомогание, то потирая область груди, то поглаживая поясницу, и Шлёссер слегка скривил лицо, представляя, как он потащит тележку через город. Но всё же не помочь ближнему своему, как велит ему господь, он не мог. Затем ему пришла мысль, что можно доставить мадам через задний вход в костёл, а там уж сбегать самому за врачом, а еще это неплохая возможность впоследствии заполучить в лоно церкви, судя по дорогой обуви мадам, благодарную богатую прихожанку и щедрые пожертвования.
- О, не волнуйтесь, я проведу экскурсию в лучшем виде, и молодой человек будет впечатлён, обещаю! – заговорщически тихо затараторил дед и легонько пихнул преподобного в бок, додавливая чашу весов колебаний пастора в свою пользу.
- На все воля твоя, Господи, - перекрестившись, сказал пастор, поудобнее взялся за ручки тележки с так и не проснувшейся мадам Алевтиной и покатил ее в город, но, обернувшись метров через пять, крикнул, злорадно посмотрев на Амадея: - А вас жду на воскресную проповедь. Обоих!
Оставшись наедине с Цветиком, дед как будто сдулся и смущенно пролепетал стоящему и продолжающему улыбаться чему-то своему мужчине:
- Ты… этось, если только из-за святоши на кладбище пёрси… Он, я знаю, зануда ещё тот! То ты не волновайся. Я ему скажу, что все чин по чину: и рассказал, и показал. Чё те живому-то на погосте делать? Уж наверняка поинтереснее занятие себе найдешь. Аль дела каки, аль девки.
- Ну, нет. Что-то мне говорит, что это будет весело, - непонятно чему обрадовался молодой человек.
- Да уж, похоже, я навеселюсь сегодня на год вперёд, - буркнул дед, и они направились обратно к воротам кладбища.