Когда раздались тревожные сигналы звонка в дверь, Дима с его двоюродным братом Артуром сидели у него дома. Тот зашел к нему в гости после работы. Таня, жена Димы, в это время готовила что-то на кухне.
Нервные звонки следовали один за другим и от этого большой рыжий кот, спящий на полу, проснулся и приподнял голову, навострив острые уши, словно готовясь к приближающейся опасности.
- Кого там пес принес так поздно? – спросил Дима как будто сам у себя, взглянув на свои часы, которые показывали почти десять часов вечера, а затем крикнул: - Таня, иди, посмотри, кто там звонит.
- Сам иди, - донесся голос с кухни. – Я занята!
- Вот блин, - прошептал Дима, - видишь, всё приходится делать самому.
Артур с улыбкой кивнул ему в ответ.
- Кто там? – Подойдя к двери, хриплым голосом спросил Дима и откашлялся. Тепло в квартирах еще не дали и дома было очень холодно, от чего он имел привычку постоянно простывать.
В подъезде было темно, и смотреть в глазок не было необходимости. Маленькие засранцы постоянно разбивают лампочки.
- Дядя Дима, - раздался дрожащий девичий голос из-за двери. – Это я, Настя. Впустите меня, пожалуйста, мне нужна Ваша помощь!
Казалось, что девочка плакала и была на грани истерики.
Настя была дочкой его родного брата Паши. Так случилось, что ровно полгода назад, выйдя из дома, жена Паши Ира отправилась в больницу и ее насмерть сбила машина.
Иру постоянно мучил хронический насморк. В конце концов, ей это всё надоело, и она записалась к врачу. Он выписал ей какие-то лекарства, сказав, что если это не поможет, то придется делать операцию, так как носовая перегородка была смещена. Вообще операция была единственным выходом избавить ее от этих мучений, но она попыталась всё-таки вылечиться, и почти месяц лечилась дома медикаментозно. Однако это не помогло и ей пришлось повторно идти к врачу и соглашаться на операцию. Именно в этот день её сбила машина на пешеходном переходе, скорость которой была около 170 км/ч.
Авария была ужасной. От удара жену Паши буквально размазало по дороге, как комара на руке. Оторванные части тела лежали на проезжей части. Автомобиль Mercedes после этого столкновения вылетел в кювет, по пути сбив несколько деревьев. Толстые стволы некоторых так и остались лежать на земле, напоминая о той чудовищной аварии.
Работающие на месте происшествия инспекторы ГИБДД поймали трёх виновников аварии. Те пытались скрыться, но уйти им далеко не удалось. Если бы они ехали на другой машине, то наверняка ловить бы было некого, их трупы бы смирно сидели в машине.
На вид это были парни лет 20-25. Как в дальнейшем показала медицинская экспертиза, все они были в наркотическом опьянении. Доставив их в отделение полиции, их рассадили по разным камерам, так как все они утверждали, что ехали на заднем сидении.
В итоге, одного из тех, кто был за рулем, суд приговорил к двум с половиной годам лишения свободы.
- Это его богатая и сраная родня подключила все свои ресурсы, чтобы он отделался небольшим сроком! - Сказал ему тогда Паша.
Трудно было представить, что такое может случиться на самом деле. Ты не обращаешь внимания, когда слышишь такие новости по телевизору, что кого-то насмерть сбила машина, что кто-то не дошел домой после работы, потому что его убили где-то в подворотне. Это стало настолько привычным, что более не трогает тебя. Но когда ты сталкиваешься с этим лицом к лицу – это ужасает, потому что ты видишь, как в один миг переворачивается судьба твоих близких людей и понимаешь, что такое случится, может с каждым, и никто от этого не застрахован.
После секундного колебания Дима открыл дверь и из холодного подъезда, со слезами в квартиру вбежала Настя. Ей было 14 лет. Выглядела она очень взволнованной, как будто за ней гналось чудовище. Она ни как не могла отдышаться.
Дима присел рядом с ней на корточки и приобнял её за плечи. Лицо Насти под красными заплаканными глазами было мокрое от слез, и она то и дело поднимала руку и вытирала их.
- Ну, ну, Насть, успокойся. Что случилось? Где твой папа?
Услышав собственные слова, он вдруг осознал, что очень давно не видел её папу. Точнее сказать не видел с похорон его жены. А прошло уже почти пару месяцев. Конечно, он как то звонил ему, но тот был нервный и сказал, что разговаривать ему сейчас некогда. Паша обещал перезвонить, но так этого не сделал.
- Дядя Дима, - сквозь слезы заговорила она, глядя на него своими вытаращенными от страха глазами. – Мой папа, он сошел сума. Я больше не могу находиться рядом с ним. Вы должны мне помочь, вы должны остановить всё это!
- Хорошо, хорошо, только для начала успокойся, - вставая с колен и глядя на Артура, который стоял возле комнатной двери и наблюдал за всем этим, проговорил Дима.
Сейчас от Насти мало чего можно было добиться вразумительного, так как она не переставая плакала. Взгляд ее был полон глубокого ужаса.
– Давай для начала ты разденешься и пройдешь в комнату. Тетя Таня принесет тебе горячего чая и что-нибудь перекусить, и ты нам с дядей Артуром всё расскажешь по порядку. Договорились?
Настя кивнула, и Дима заботливо помог ей раздеться.
Настя всё еще плакала, но уже не так сильно. Она сидела, съежившись в комок, и делала плавные вдохи и медленные выдохи. Это позволяло ей совмещать бешеный ритм бегущего сердца и спокойный ритм дыхания.
Сделав пару глотков горячего черного чая, она понемногу пришла в чувства. Но тело и руки всё еще дрожали, словно как у человека, у которого весь ужас остался позади, но отголоски его напоминали о себе до сих пор.
Артур попытался дозвониться до Паши, но тот не брал трубку. Вторую попытку позвонить прервал тихий голос Насти.
- Если вы звоните папе, то напрасно, он всё равно не возьмет трубку.
- Почему это? - удивленно спросил Артур, игнорируя ее слова и повторно набирая номер. – Он что, пьяный?
- Нет, не пьяный. Просто дело в том, что он… он… то есть его рука и кольцо… Я не могу об этом говорить, это так ужасно! – Она отложила чай и прикрыла глаза руками.
Дима присел рядом и обнял ее.
– Не надо плакать, Насть. Всё уже позади, ты в безопасности, никто тебя больше не обидит. Просто расскажи нам, что у вас там случилось и почему твой папа не берет трубку?
- Даже не знаю, как всё вам объяснить, - судорожно вздыхая, произнесла она, - это всё настолько ужасно, что вы наверно подумаете, что я сошла сума. Но это не так! Всё это случилось после смерти нашей мамы. Именно тогда мой папа стал странно себя вести, и продолжалось всё это около месяца. Началось это с того, что он стал носить на правой руке эту дурацкую черную перчатку…
Черную перчатку…
После этих слов у Димы в голове, словно что-то щелкнуло, и перед его мысленным взором всплыл отчетливый образ Паши, стоящего возле гроба своей жены. Именно тогда на его руке была черная перчатка. Дима не придал этому никакого значения. У человека было горе и мало ли что у него может быть на уме.
Но теперь… Он помнил, как тот прижимал кисть руки к своей груди, точно младенца, боящийся, что окружающий мир причинит ему боль и потирал на ней один из пальцев. Безымянный? Он точно не мог сейчас вспомнить какой именно.
- Наша мама умерла, но он не скорбел по ней и не испытывал никаких душевных мук. Нет, такого не было, но физическим мукам не было конца. Его постоянно одолевали какие-то мрачные фантазии, что их брак был проклят с самого начала. И это не давало ему покоя ни днём, ни ночью. Днём, он ещё держался. Но ночью сходил сума. Едва заходило солнце, его начинало всего трясти от страха, и он всё повторял одно и то же:
«Она скоро придёт ко мне, она скоро придёт за мной».
Он разговаривал во сне, хотя я не могу точно сказать, спал ли он в это время. Я боялась зайти к нему в комнату. Это было так ужасно, этот страшный шепот, который звучал из-за двери каждую ночь:
«Будь ты проклята старая ведьма, будь ты проклята вместе со своей дочерью! Я вас ненавижу! Я убью тебя, прежде чем ты доберешься до меня».
- И такие слова он говорил о моей маме и бабушке! Я была просто в шоке!
В какую-то из ночей, меня разбудили его тяжелые шаги по дому и лязг металла. Когда я встала утром, то обнаружила, что он не снял ботинки и весь дом был в какой-то сырой земле, а внизу стояла лопата, вся покрытая грязью. На мои вопросы, где он был и что делал, он отвечал с язвительной улыбкой на лице, что сажал деревце в саду. В итоге мне понадобилось полдня, чтобы убрать всю эту грязь с пола!
В какое-то утро, я увидела, что он поменял свою перчатку на длинную женскую. На все мои вопросы, что с ним происходит и почему он всё время носит эти идиотские перчатки, он отмахивался рукой.
Как-то раз по этому поводу я решила подшутить над ним, но, смерив меня после этого суровым взглядом, он сказал, чтоб я закрыла свою поганую пасть. После этого я больше вообще не разговаривала с ним. Он же скрылся в своей комнате и больше в этот день не выходил оттуда.
Так продолжалось каждый день. Я вставала, уходила в школу. Отец был всегда дома. Я подозревала, что его наверно уже уволили с работы. Но ему до этого, судя по всему, не было никакого дела.
Пару дней спустя он стал ходить по дому в перчатке и длинной чёрной кофте, скрывающей полностью его руки. От него стало странно пахнуть. Пахло каким-то гниением. Этот запах был похож на тот, как если бы он исходил от протухшего мяса, которое пролежало не одну неделю. И запах этот с каждым днем становился всё более отвратительным.
Однажды я всё же не вытерпела и спросила:
- Что случилось с тобой, папа? Что, в конце концов, с твоей рукой? Может быть, тебе стоит обратиться к врачу?
Он резко обернулся. Взгляд у него был бешеный, словно у собаки.
- Это не твое дело, ведьмин выродок! Убирайся из моего дома!
Я не выдержала и выбежала из кухни. Я не могла понять, что происходит! Это был не мой папа. Он бы никогда не сказал мне такое и никогда бы ни говорил таких ужасных слов о маме!
Всё это произошло сегодня днем.
Я ушла из дому и решила посетить могилу своей мамы и хоть как-то успокоиться. И что-то на её могиле было не так, словно ее только что похоронили, так как земля была, как будто перекопана. Я это заметила, потому что часто ходила к ней. Я тогда подумала, что это кто-то приходил из родственников, чтобы навести там порядок. Я даже подумала, что это могли быть Вы.
Артур и Дима переглянулись и отрицательно покачали головами.
- Не знаю, сколько времени я там пробыла, но потом я решила навестить покойную бабушку. Она была похоронена неподалеку. Когда я пришла, то была в ужасе, так как могила была словно выпотрошена, а потом снова закопана. Не хватало земли, из-за чего она была полуразрытой. Мне сразу вспомнилась та ночь, когда тяжелые шаги подняли меня из постели, и как на утро я убирала землю и его слова:
«Я убью тебя, прежде чем ты доберешься до меня».
Это была земля с маминой и бабушкиной могилы!
Настя не выдержала и снова заплакала, закрыв лицо руками. Дима и Артур молча сидели и переглядывались, не зная верить ли ее словам или нет. Потом Артур спросил:
- Зачем ему надо было выкапывать могилы? Ты точно уверена в этом?
- Да! Я не знаю зачем! Он просто сошел с ума и всё это из-за его обручального кольца, которое как он говорил, никак не может снять!
- Не может снять? Что за чушь?
Обручальное кольцо, бабушка, Дима смутно вспоминал, что обручальные кольца Ира взяла у своей мамы. И вроде как Паша долго не соглашался одевать кольцо покойного мужа его тещи.
- Я не знаю, но потом я вернулась вечером домой и решила поставить во всем этом точку, а в крайнем случае вызвать полицию. Нигде не горел свет. Сначала я думала, что он спит, но зайдя в дом, услышала его нечеловеческие вопли на втором этаже. Это были вопли умирающего человека, вопли отчаянья. Проклятья сыпались одно за другим. Он обзывал мою маму и бабушку ведьмами, кричал, что он не хотел, чтобы мама умирала, что он не виноват в этом. Я спряталась, боясь привлечь его внимание и попасть под горячую руку. Через какое-то время, он спустился вниз и включил свет. И тут я увидела его руку. Всё это время он скрывал ее, и теперь она была обнажена. Она была уродливой и скрюченной под странным углом, словно сухая ветка. Вонь стояла такая, что меня чуть не вырвало. Казалось, что она разлагается. Он спустился в подвал и потом опять поднялся на второй этаж, еле-еле волоча свои ноги, словно старый дед и в руке у него был топор.
- Если она говорит правду, то я даже не знаю. – Тихо и без иронии проговорил Дима, улавливая в своем голосе холодновато-рассудочные интонации.
Он стал натягивать на ноги кроссовки. Рассказав эту жуткую историю, Настя уже крепко спала в маленькой комнате. Закончив свой рассказ, она заметно успокоилась. На часах была почти полночь.
Одеваться тепло смысла не было, так как к Паше они поедут на машине. Но его жена настояла на том, чтобы он одел хотя бы куртку. И она была права, потому что когда они вышли из дома, ледяной осенний ветер яростно затерзал их тела.
Машина долго прогревалась, и от холода Дима пробирала дрожь. По крайней мере, так ему хотелось думать, но на самом деле дрожь, прежде всего, была вызвана из-за Настиного рассказа, и он боялся признаться в этом самому себе, так как вся эта история была настоящим безумием. Дима чувствовал, как кровь стыла в его жилах только от одной мысли, что это всё правда. Он повернулся и посмотрел на спрятавшего руки под бедра Артура и понял, что не только его терзают такие мысли.
Паша жил в активно застраиваемом месте на берегу реки. Места там были очень красивыми, и располагалось всё это в 10 минутах езды от центра города. Именно поэтому земля там стоила колоссальных денег. Паше повезло, что дом ему достался по наследству от покойной матери его жены, которую он очень недолюбливал. И недолюбливал – это было мягко сказано. Он её просто ненавидел, и Дима отчетливо помнил, как на её похоронах он произнес, что эта проклятая гадюка и мертвой его достанет. Он бы даже не удивился, если бы Паша плюнул бы ей в лицо, проходя мимо её гроба на отпевании.
Они мчались по лабиринту городских улиц. В зеркалах заднего вида была ночная тьма. Справа от них громоздились выстроенные в ряд угрюмые девятиэтажки, слева сквозь ветки берез мелькала чёрная, напоминавшая разлитые чернила река. Над ней сверкающей серебряной монетой нависала полная луна.
Поворачивая руль в сторону нужной им улицы, Дима припомнил и еще кое-что, их очень давний разговор с Пашей. Он говорил о том, что только тогда, когда он одел кольцо на палец тещиного покойного мужа, мать жены согласилась переписать на него дом.
- Что взять с этой проклятой старухи, пусть будет так, главное, что дом теперь мой, - сказал он тогда.
Вскоре вдоль дороги потянулись богатые земельные участки. Они завернули на проселочную дорогу и, проехав около трехсот метров, остановились.
На улице яростно завывал ветер. Он был настолько сильным, что Дима чувствовал, как тот без устали толкал его машину в бок точно назойливый хулиган. Он ощутил его еще сильнее, когда они вышли из автомобиля и направились по дорожке к дому Паши. Холод пробирал их насквозь. Стояла глубокая ночь, и казалось, время тут остановилось.
С дороги двухэтажный дом с вздымающейся к небу островерхой крышей, казался опрятным и ухоженным, но вблизи было видно, что он давно требовал капитального ремонта. Трава, рядом с домом, напоминала настоящий луг и нуждалась в срочной стрижке. Доски фасада требовалось уже давно заменить. Но до этого, судя по всему, Паше не было никакого дела. Дом был настолько запущен, что казалось, он ушел в землю. И то, что торчало из нее, походило на высовывающиеся части трупа из неглубокой, кое-как закиданной землей могилы. Весь этот вид вызывал дрожь отвращения.
Под ногами шелестели сугробы мертвой листвы, как хриплый смех, исторгнутый из беззубого рта старухи. Их тени послушно следовали за ними, бесшумно скользя по траве.
- Что ты думаешь о том, что нам рассказала Настя? – нарушив молчание, спросил Артур.
- Даже, не знаю. Я думаю, что всё-таки он тронулся головой и его больное воображение в этом ему активно помогло. Просто такая жуткая смерть его жены. Не каждый наверно сможет такое пережить. И ещё помнишь эти жуткие снимки разорванного тела его жены на дороге в Интернете?
Артур кивнул.
- Люди любят фотографировать такие вещи. И если бы я увидел подобные снимки своей жены, я бы наверно тоже спятил. Да и Настя тоже… Она просто много чего пережила за последнее время, вот и всё.
Ветер бушевал с фантастической силой и зловеще завывал, вздымая опавшие листья и развевая их возле крыльца.
Исходившее от дома дуновение отталкивало их и внушало отступиться назад. Дом, словно скрывал какую-то тайну, о которой не должен был знать ни один смертный.
Стучать в дверь не было необходимости, она была приоткрыта. Выбежав из дома, Настя, по всей видимости, забыла про нее и не закрыла.
Позади них ослепительная грозовая молния разрезала небо на две части, и на их головы обрушился сильнейший ливень. Они поспешили войти в дом.
После свежести улицы, внутри дома в нос им ударил странный гнильный запах, а легкие сдавило так, словно на них взвалили целую гору.
Дима учился на юридическом факультете и как-то раз, ему удалось побывать в морге на вскрытии трупа. Запах, который стоял там, был резким и отвратительным. Он настолько пробивал нос, что выйдя из морга, Дима ещё полдня ощущал тошнотворный смрад разлагающихся трупов. Что в морге, что и в этом доме запахи были схожи. Но тут он был не такой резкий.
Потому что здесь лежит лишь один труп…
В доме было темно, как в угольной шахте. Дима нащупал на стене выключатель, и коридор озарил теплый яркий свет. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь стучащим дождем по крыше.
- Нам придётся подняться на второй этаж, - проговорил Дима.
Артур вновь молча кивнул, и они медленным шагом двинулись наверх.
Они поднимались по предательски скрипучим ступенькам, приближаясь к царившему на втором этаже мраку. Ступеньки были все потресканные. В них виднелись щели с рваными зазубренными краями, о которые легко можно было поранить ногу.
На втором этаже запах, который они словно процеживали через зубы, ощущался ещё сильнее. От этого смрада их желудки заворачивались.
Они стояли, не шевелясь перед дверью в спальню. Потом переглянувшись друг с другом, Дима сделал несколько шагов вперед по направлению к комнатной двери. Она была настежь открыта, но ничего внутри не было видно. Нужно было включить свет.
Когда это произошло, они в ужасе отшатнулись назад, несмотря на то, что они уже в глубине души ожидали увидеть нечто подобное: рассказ Насти, странная мертвая тишина и этот трупный невыносимый запах в доме. Но всё же до конца они не были к этому готовы. Их воображение рисовало лишь слабое подобие подлинной картины, которая сейчас их ужаснула. На полу в зловонной лужи крови, которая поблескивала под тусклым светом люстры, словно пролитое машинное масло, лежало тело Паши. Застывшее мертвенной маской лицо было полно ужаса. Его глаза широко раскрылись и выпучились, словно у лягушки, которую изо всех сил сдавили рукой. Рот был открыт в оскалившемся кошмарном подобии улыбки.
Топор лежал рядом на полу. По всей видимости, он нанес один нелепый удар себе по правой руке в районе плеча и умер от шока. Но так казалось на первый взгляд. От конца фантастически раздувшегося безымянного пальца правой руки ползли вверх едва видимые чёрные линии. Они шли вдоль предплечья, потом по самому плечу и скрывались где-то в грудной клетке в районе сердца. Вся рука была пепельно-серой. Казалась, ее поразила какая-то болезнь, какой-то вирус, который, сделав свое дело, остановился и не распространился дальше. Не тронутым на руке остался только конец безымянного пальца. Его отделяло от пораженной кисти толстое золотое обручальное кольцо, которое ярко светилось и переливалось в тусклом свете люстры.
- Вызывай скорую и полицию, - прошептал дрожащим голосом Дима.
Он не смог устоять и наклонился, чтобы получше разглядеть кольцо. Ему нестерпимо захотелось прикоснуться к нему, несмотря на запах, который заполнил его ноздри, горло, легкие, удушая его и вызывая чувство тошноты, от которого можно было потерять сознание.
Кольцо манило его. Он потянулся к нему рукой и коснулся его. Оно было холодным. Дима обхватил его указательным и большим пальцем и потянул, не заметив, как с легкостью оторвал безымянный палец у мертвеца вместе с кольцом. Кольцо упало на пол, и Дима с отвращением выкинул в сторону оставшийся в руке палец Паши, а потом принялся вытирать руку об штаны, не сводя взгляд с кольца.
Он поднял его. Кольцо оказалось очень тяжелым. Если оно целиком было сделано из золота, то какова была бы его цена? Не меньше пятидесяти тысяч – это точно. Весьма не плохо, но, тем не менее, ему не понравилось холодное и какое-то могильное прикосновение кольца.
- Что ты там нашел? – спросил за его спиной Артур.
На внутренней поверхности кольца черными аккуратными буквами были выгравированы слова:
«Даже смерть не разлучит нас».