В конце октября Наташа поехала в отпуск. Время для отпуска было не самое подходящее, осенняя распутица, дожди, заморозки, но она очень хотела в отпуск, и очень хотела снова увидеть Алексея. Она взяла путёвку в подмосковный дом отдыха. Это было естественно, ей хотелось быть рядом с Лёшей, но обременять собой его домашних не хотелось. А так полная свобода действий и определённая независимость.
Дом отдыха находился недалеко от Звенигорода. «Какое красивое название,- думала Наташа,- звени город, звенящий город, от колоколов, наверное. Здорово!». В городе действительно было много церквей, и даже монастырь, и Наташа представляла, как когда-то звенели все колокола, собирая людей на молитву, и каким радостным становился тогда этот милый патриархальный городок. И сейчас его улочки были наполнены неизъяснимой поэзией и тишиной.
Автобусом она доехала до Дома отдыха, который находился будто в самом центре непроходимой чащи. Вдоль дороги стояли древние замшелые ели. Наташе казалось, что вот сейчас из-за густых ветвей покажется богатырь, такой как на картине Врубеля, тяжеловесный, напоённый силой земли, которую охраняет от ворогов, сам похожий на могучее дерево, соединяющее землю и небо. Она чувствовала его силу и мощь, и она точно знала, что он там, за этими громадными елями несёт свою бессменную и нелёгкую вахту, что он почти сросся с конём и землёй, которую охраняет, и что людям не дано увидеть этого могучего и сурового стража. Но он есть, и он вечен, как вечна эта прекрасная земля.
Устроившись в светлой и уютной комнате, Наташа пошла знакомиться с окрестностями и культурно-развлекательной программой. В программе были предусмотрены экскурсии по Москве и Звенигороду, и концерт Татьяны и Сергея Никитиных. Последнее порадовало её больше всего, она любила их творчество, знала многие песни. И ещё обрадовало, что здесь был телефон прямой связи с Москвой, значит, она в любое время могла позвонить Алексею. Она уже звонила ему из Москвы, они договорились о встрече на следующий день.
Теперь она почти каждый день ездила в Москву. Иногда возвращалась в Звенигород поздно. Смотрела из окна электрички, как пролетают мимо зелёные зрачки светофоров, на опустевшие, потемневшие от дождей дачи, и на сердце спускалась неизъяснимая грусть. У них с Лёшей всё было хорошо, просто замечательно! Они по-прежнему думали в унисон, много гуляли по городу, ещё больше говорили. Снова горела свеча, и играла музыка, она была абсолютно счастлива, но в электричках, глядя на мелькающий пейзаж, всегда грустила, возможно, потому, что вот сейчас, сегодня, поезд уносил её всё дальше от Москвы, а значит от Лёши, а скоро унесёт и домой, в казахстанские степи.
Наташа отвела взгляд от окна, и улыбнулась, сбрасывая грусть. Завтра будет новый день, и она снова поедет на встречу с Алексеем.
Концерт Татьяны и Сергея Никитиных был замечательным! Она с удовольствием слушала известные и новые песни, улыбалась, хлопала в ладоши, а иногда задумывалась и грустила. Особенно, когда они запели:
Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди.
Под музыку Вивальди, под вьюгу за окном,
Печалиться давайте, давайте, давайте,
Печалиться давайте об этом и о том…
Она уже слышала эту песню, которую переложил для своего оркестра Поль Мориа, но сейчас с удовольствием впитывала в себя авторское исполнение. Вивальди! Имя этого композитора для неё было тесно связано с Лёшей, и сейчас песня снова вернула её мысли к нему. Вот только печалиться она совсем не хотела.
После окончания концерта, она хотела подойти к артистам, поблагодарить за полученное удовольствие, но потом раздумала. Что она может сказать этим замечательным людям, кроме банальных слов благодарности? Ничего. А приставать к ним с глупыми вопросами было бы совсем неприлично, а умные как-то в голову не приходили. И она решила не подходить к артистам, тем более, что их уже обступила толпа отдыхающих.
Таша не всегда уезжала вечером в дом отдыха, часто она оставалась ночевать у Алексея. В один из первых дней произошёл такой случай. Она стояла в одних трусиках, и держала ночную сорочку, которую собиралась надеть, как вдруг в комнату вошёл Алексей. Таша инстинктивно прикрылась, но Лёша мягко отвёл её руки, взял её груди, будто взвешивая их нежную тяжесть, а потом осторожно поцеловал каждую в самый кончик. После этого протянул Таше ночнушку.
- Прикройся.
- Почему?
- Потому что ты ещё маленькая, - с улыбкой сказал Алексей, и поцеловал её в нос, - Спи! - После этого он быстро ушёл, не забыв прихватить сигареты, за которыми собственно и приходил.
Но Таша не могла уснуть. Она всё ещё чувствовала руки Алексея, и всё пыталась понять, почему он так быстро вышел. Может, она некрасивая, и ему стало неприятно? Да нет, возразила она себе. Наверное, боится обидеть. Поэтому и обращается с ней как с хрустальной вазой, которую боится разбить.
Алексей тоже долго ворочался на своём диване. То, что он увидел, очень возбудило его, и он едва удержал себя. Он хотел быть с этой девушкой, но боялся сломать ей жизнь. Она напоминала ему редкий прекрасный цветок. Он знал, что может сорвать этот цветок. А что потом? Она не москвичка, а из какого-то далёкого Уральска. Он понимал, что лучше этой девушки он не найдёт. Единение душ было настолько сильным, что поражало даже его, а что уж говорить о Таше? Она для него была бы идеальной женой. Но куда он её приведёт? Алексей был старше Таши, и обязан был думать о будущем. В квартиру к родителям? Вряд ли им это понравится. Они и так ворчали на него за дружбу с провинциалкой. И что? Сорвать цветок, а потом его смять и выбросить? Такого он не мог себе позволить. Слишком сильно его душа прикипела к этой девушке. Да и с любой другой он не смог бы поступить подло, не позволили бы совесть и мужская честь. Так и не надумав ничего, он уснул.
И всё же духовная близость привела к близости телесной. Это произошло как-то само собой, как естественное продолжение их взаимной любви, их умения чувствовать мысли и желания друг друга. И Алексей понял, что вот теперь он окончательно приручил эту девушку и приручился сам. А значит, они навсегда в ответе друг за друга. Она должна стать его женой. А он должен решить, как лучше разобраться с бытовыми вопросами, где жить. Он мужчина, ему и принимать решения.
Пока он решил не делать ей официального предложения. Надо было съездить в Уральск, посмотреть, как она живёт, попросить её руку у матери, словом, всё должно быть честь по чести.
Таша уезжала на следующий день. Алексей проводил её на вокзал, нежно попрощался с ней, но говорить о своём решении не стал. Он обязательно приедет в Уральск, а уж там всё решится окончательно.