Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/03/31/1032
Создание организации сердобольных вдов относится ещё к началу ХIХ века. Она существовала при вдовьих домах Санкт-Петербурга и Москвы. Вдовы, выразившие желание работать «сердобольными», проходили годовой испытательный срок, после чего принимали присягу и получали крест на зелёной ленте как знак сердоболия.
Для ухода за больными «сердобольных» по очереди прикомандировывали в больницы и частные дома. После десяти лет службы они зарабатывали маленькую пенсию, на которую могли как-то сводить концы с концами.
Руководила прибывшей группой из 60 «сердобольных» вдова коллежского советника Надежда Распопова. Нужно отдать должное этим самоотверженным женщинам: они работали ничем не хуже сестёр милосердия, практически часто выполняли те же обязанности.
Но по возрасту они все были значительно старше сестёр, поэтому понятно, что и физические нагрузки переносили хуже. Вот почему вдов не посылали в осаждённый Севастополь, однако и в симферопольских госпиталях им достались великие физические и нравственные страдания.
Разместили женщин в сырых, холодных татарских саклях, находившихся далеко от госпиталя. Каждый день они совершали путь из дома в госпиталь и обратно по колено в грязи. Тиф не щадил их так же, как и пациентов.
В течение нескольких месяцев от переутомления и болезней скончались двенадцать сердобольных вдов. Война поставляла всё новых и новых жертв, за которыми требовались уход и лечение.
Правила приёма в общины сестёр милосердия и сердобольных вдов упростили: требовалось постоянно пополнять их ряды, поэтому старались набирать туда женщин из числа местных жительниц.
Всего к концу войны в общинах работали свыше четырёхсот человек. Хочется, конечно, представить всех своих соотечественниц ангелами в плоти. Но в реальной жизни, как вы сами знаете, ангелы встречаются крайне редко.
Не следует забывать и того, что в России существовала жесточайшая цензура, поэтому мы, многого не знаем. Не нужно рассматривать мои слова как желание бросить тень на прекрасных благородных женщин. Просто люди есть люди, со всеми своими слабостями и недостатками.
Сам Пирогов писал о сёстрах милосердия так: «Первый выбор большей части сестёр не мог, по тогдашним обстоятельствам, быть вполне удачным. Они преимущественно были набраны в Петербурге, притом с большой поспешностью.
Некоторые из них были без всякого образования; например, одна всё время твердила, что «следует нам тотчас отправляться в Англию, чтобы наказать проклятых англичан за дерзость», и когда я ей растолковал, что Англия – остров, то она отвечала: «Что ж за важность, что остров, - как-нибудь да всё-таки подойдём».
Одна оконфузила себя самым лёгким поведением, хотя между тем показывала себя всегда очень смышлёной и деятельной женщиной. Другая – за всё про всё, кстати и некстати, повторяла заученные ею слова: «Я с крестом и за Христа», что, впрочем, не мешало ей иногда страдать от излишнего употребления крепких напитков.
У двух сестёр было подмечено стремление к платонической взаимной любви. Одна монашка, довольно образованная, отличалась невыносимым талантом к смутьянству и сплетням.… Ко всему этому надо прибавить, что одна из начальниц, хотя на вид казалась очень presentable , но, сущности, имела настоящую чиновническую натуру».
Во время болезни первой группы сестёр милосердия прибыла вторая группа, которую Пирогов направил в Севастополь. Второй отряд сестёр Крестовоздвиженской общины состоял из тринадцати человек.
Старшей у них назначили жену помещика Марью Меркурову. По пути в Севастополь сёстрам милосердия без конца встречались повозки с ранеными. Вот как им вспоминалась та дорога:
«Дождь лил как из ведра, больные и между ними ампутированные лежали по двое-трое на подводе, стонали и дрожали от сырости; и люди и животные едва двигались в грязи по колено; падаль валялась на каждом шагу;
из глубоких луж торчали раздувшиеся животы падших волов и лопались с треском; слышались в то же время и вопли раненых, и карканье хищных птиц, целыми стаями слетевшихся на добычу,
и крики измученных погонщиков, и отдалённый гул севастопольских пушек. Поневоле приходилось задумываться о предстоящей судьбе наших больных; предчувствие было неутешительно…».
Продолжение http://www.proza.ru/2018/04/02/1377