Пасьянс

Возничий погладил звёзды рукой.
Звёзды под рукой были холодными и шершавыми.
Он поправил залетевшую в ненужное место голубую галактику придав ей горизонтальное положение и отодвинул эту галактику в сторону подальше от остальных.
Так получилось лучше.
- А потом астрономы будут гадать почему не по законам физики в космосе всё происходит.
- Пусть гадают – Возничий смеясь повернулся к Мире – Дураки не поймут, а умным и объяснять ничего не нужно. Ведь верно?
- Верно.
- Не с глупым человеком значит я разговариваю.
- А почему я опять к тебе зашла? Ты можешь это объяснить? Другие же не могут сюда ходить.
- У тебя другой ум и поэтому ты по-другому и мыслишь.
- Это тяжело и грустно знать больше, чем другие. Иной раз так отдохнуть от всего этого хочется.
- Не хнычь. Что там у тебя с соседкой?
Возничий сел на коня и потрепал его по гриве – тёмная туманность коня фыркнула и задрала выше голову.
- Да у моей соседки по гаражу дочь два года назад пропала. Пошла на дискотеку и не вернулась с неё домой. Пятнадцать лет девчонке было. Галка, мать её плачет. Высохла прямо от слёз. Полиция найти не может. Дочка то у неё одна-единственная. Без мужа поднимала девочку.
- Пятнадцать лет девчонке говоришь было? – Возничий пытался поднять коня на дыбы.
Конь сопротивлялся, крутил головой и бил копытом.
- Пятнадцать.
- Возраст дурака?
- Возраст дурака – согласилась Мира - Полиция говорит, что скорей всего её уже наверняка нет в живых, что завезли её куда-то далеко от дома, да там она и остались... Мать полиции не верит.
- Правильно делает, что не верит. Девчонка жива. Плохо ей, но девчонка жива. Искать её надо – сама дочь её оттуда не выберется.
Конь был порывист и неукротим– туманность клубилась и клубилась под его ногами.
- Жива? – встрепенулась Мира –И не выберется? А где она?
- Ну, до этого ты уже сама додумаешься. Два года ребёнка дома нет. Два года – и Возничий показал на пальцах сколько это два года.
- Два года – повторила за Возничем Мира.
- Два года – Возничий и покрутил двумя пальцами в воздухе.
- Ладно, я подумаю.

Серые стены гаража ушли куда-то в сумрак в некуда, лампочка над столом низко горела мигающем светом.
Мира подождала, когда лампочка успокоится.
Лампочка успокоилась и погасла.
Где может быть эта девочка?
Мира сидела на стуле перед столом.
В полиции сказали, что скорее всего её уже нет в живых.
Значит она жива.
Что её далеко увезли.
Значит она где-то здесь близко.
Где?
Ей было тогда пятнадцать лет, прошло два года – значит ей сейчас семнадцать.
Тоже не умный возраст.
Да вообще – что такое ум?
Мира постучала пальцами по столешнице стола.
Ум, как и цвет глаз даётся от природы.
Ум либо есть, либо нет.
Нельзя родиться дураком, начитаться книжек и стать умным.
Нельзя.
Не получится.
Самому это не увидеть, а со стороны это очень даже заметно.
Девочка значит считала себя умной, а в глупую историю попала.
Жива она.
Так.
Понятно, что её в сексуальное рабство взяли.
Сексуальное…
Мира раскачивалась на стуле.
 Два года…
Ах, два года…
- Во оно что значит!  Два года!
Вот о чём Возничий намекал ей!
А в полиции об этом наверняка не подумали.
Мира посидела молча в полумраке гаража.
Кто-то за стенкой стучал в стенку молотком.
Ремонтируют что-то…
- Я правильно тебя поняла? – Мира посмотрела вверх над головой в темноту низкого потолка.
- Правильно – отозвалось в пустоте гаража.
 
- Галя – Мира взяла сотовый телефон в руки – Галя. Ты, когда опять в гараже будешь?
- Не знаю. Что ни будь случилось? Нужно приехать?
- Нужно. Я с тобой поговорить хочу.
- О чём?
- Я тебе при встрече скажу. Это тебя касается. У меня есть, что тебе сказать.
- Хорошо, я завтра к двенадцати подъеду. Ты будешь там?
- Буду. У меня же здесь бизнес.
- Ах, да. Я приеду.
Мира положила телефон на стол и оглядела гараж.

Вера была дома.
Павушка рисовала, сидя за столом.
-  Бабушка пришла – Павушка выскочила из-за стола.
- Егоза ты моя ненаглядная – Мира потеребила подбежавшую Павушку за плечи.
- Галя к вам только что звонила – Вера вышла в прихожую.
- Галя звонила? Она с утра была у меня в гараже. Мы с ней чай пили, разговаривали. И я к ней час назад звонила. У неё что ни будь случилось?
- Она не сказала. Сказала, что позвонит позже.
- Ой-ой-ой-ой...

Галина перезвонила через пол часа.
- Что ты, Галя? Случилась что?
- Твой звонок выбил мне из колеи. У нас же с тобой такой разговор был.
- Да, мне нужно с тобой поговорить. Приезжай ко мне если так. Я по телефону говорить не буду.
- Хорошо, я сейчас приеду.
- Жду.
Вера, проходя по коридору заглянула в комнату.
- Галя звонила?
- Галя.
 - Бедная женщина…
-  Да, мы сегодня с ней об этом только и говорили. Точнее она говорила, а я только молчала и слушала. Я не знаю, как с ней об этом говорить... Как можно что-то её спрашивать…
- Такая беда… Бедная женщина…

Галя сдёрнула сапоги с ног и задвинула их в угол коридора.
- Давай поговорим – Мира провела её в комнату – Не наговорились же.
- У тебя Вера?
- Да. Похоже она от мужа совсем ушла.
- А Павушка?
- И Павушка уже просит её об этом.
- Что делается – покачала головой Галина – Бедный ребёнок.
- Садись.
Мира села рядом.
- Выслушай, что мне на ум пришло после того, как ты ушла от меня. Девочку твою украли два года назад.
- Да – согласилась Галина.
- Машину там видели синего цвета.
- Москвич – уточнила Галина.
- Москвич. Девочка твоя жива и находится где-то рядом.
Галина отпрянула – её глаза округлились и в испуге уставились на Миру.
- Слушай и не перебивай меня. Твоя дочка жива – если мы будем думать по-другому, то её не найдём.
- Она жива, жива. Она жива – я это чувствую – оживилась Галина.
- Её на машине недалеко увезли от того места.
- Почему ты думаешь, что недалеко?
- Ну - это пригород Петербурга, это Колпино и машина эта не из Калининграда в Магадан проезжала там по просёлочной дороге в тёмное время суток. Местная машина эта была. Местная и мы к этому уже больше не возвращаемся. Нам не найти её если она далеко, а если она близко, то найдём. Считаем, что она где-то недалеко и машина местная.
- Местная…
- Старый синий москвич. Куда он ехал? – Мира спросила у Галины.
- Куда? – Галина накрыла свои волосы руками.
- Местный москвич был и ехал он куда-то недалеко. Запомни это – Мира подняла палец.
- Недалеко - эхом повторила Галя.
- Теперь дальше – в машине был мужчина. Мужчина?
- Ну, а кто ещё?
- Мужчина скорей всего средних лет.
Галина напряжённо взглянула на Миру.
- Мужчина этот скорей всего живёт не в квартире – в квартиру насильно девочку не привезёшь – она в подъезде орать будет на весь дом. У него скорей всего свой дом. Он из частного сектора, где нет соседей за стенкой и где есть подпол.
- Мира! – обомлела Галина.
- Мужик не женатый и женщины у него нет. Он закомплексованный и может даже урод.
- Урод?!
- Человек из плохого детства.
- Мать у него такая?
- Дальше слушай.  Для чего её украли? Что с неё могло случиться?
- Ой-ой-ой – я боюсь об этом думать. Она же совсем ребёнок!
- От таких отношений бывают последствия.
- Да – ахнула Галина.
- Беременность бывает. Правильно?
- Ой, о чём ты говоришь?! – Галя от страха закрыла рот руками.
- Извини меня, но без этого не разобраться. От беременности в сексуальном рабстве не избавишься. Ребёнок никому там не нужен. Так?
Галя сидела и умоляюще смотрела на Миру.
- Пожалей меня.
- А вот теперь самое главное – полиция должна выявить в Колпино и его окрестностях все случаи за последние полтора года обнаружения выкинутых или подкинутых детей, когда мать таких детей не найдена.
- Выкинутых детей? – по слогам повторила Галина.
- По ДНК обнаружить ребёнка твоей дочери и по ДНК найти насильника.
- А-а-а-а – отпрянула Галя.
- Вот до чего я додумалась после сегодняшнего утреннего разговора с тобой.
- А если её нет в живых?
- Она жива.
- А если её завезли далеко?
- Тогда мы её не найдём – поэтому будем считать, что её завезли близко. Близко её завезли. Город там большой?
- По населению? Не знаю. Там родители моего бывшего мужа живут. Она у них гостила.
- Что ж они её пятнадцатилетнюю на танцы эти отпустили?
- Да что им в пятнадцать лет запретишь?
- Возраст дурака?
- Возраст дурака.
- Галя, ты поняла, что теперь тебе нужно требовать от полиции?
- Они меня послушают?
- Есть ещё прокуратура. Напиши всё на бумаге и в письменном виде им всё подай. У нас бумагу уважают и на неё обязательно среагируют.
- Написать заявления в полицию и в прокуратуру?
- Написать подробнейшие заявления и в полицию, и в прокуратуру.
- Только бы помогло.
- Поможет.

Возничий держал коня под узды.
Конь норовисто задирал голову и поэтому из тёмной туманности конская голова хорошо была видна.      
В созвездии Рыб Нептун закидывал свои сети.
Форель трепетала в сетях Нептуна и вылетала пойманная из его рук то к северу от него серебряной звездой Альриша и плюхаясь в чёрную темень неба недалеко от Андромеды, то выпрыгивали к западу от заводчика рыбы тёмной красной звездой то, Эта Рыбой, то Бет Рыбой.
- Разловился – Возничий остановил коня - Кто так ловит?
- А что? Уж рыбку половить нельзя?
- Так они у тебя все из сетей повыпрыгивали. Я уже сто двадцать девять штук их в созвездии Рыб насчитал. Что коптить будешь на старости лет? – Возничий подошел к рыбному королю ближе.
- Да всё у меня какие-то неудачи – Нептун развел руками - В семье что-то не хорошо. В работе хотел забыться – так вот рыба на свободу вся вырвалась. Смотри – и сети у меня дырявые.
 Нептун расправил перед Возничим сети показывая ему своё рваньё.
- Ну, в семье ты сам виноват – нечего было жениться на молодой. В трое младше же тебя жёнушка твоя.
- Завидуешь? – Нептун вопросительно прищурил глаза.
- Какое завидуешь? Слушаю, как ты жалуешься на неё. Квартиру сейчас будешь с ней делить, деньги она со счетов твоих уже все сняла. Ты всё ещё надеешься вытянуть свои деньги обратно из неё?
- Как деньги все сняла? – Нептун бросил дырявые сети обратно в воду - Я ж один все эти годы работал! Она же ни копейке за эти годы не заработала!
- Пополам семейные денежки делятся – рассмеялся Возничий – Пополам.
- Пополам? Пополам – это значит всё ей, заразе, должно достаться?! Воровка она! Дрянь! Воровка! И квартира, и деньги ей?!
- Рыбу ты свою соберёшь. Куда она денется? Дальше созвездия не уплывут твоя рыба.
- А квартира? А деньги?
- Будь философом.
- Легко сказать.
- Ещё легче им быть.

- Да ничего я у него отбирать не буду – Вера села на диван.
- Так вы столько прожили вместе.
- Квартира у Геннадия от матери его досталась, ничего мы в браке не покупали, денег особенных не нажили.
- А Павушка?
Вера пожала плечами сложив руки на груди.
- Нет-нет-нет. Я вас не гоню. Это ваш дом.
- Ваш.
- Верочка. Ты мне, как дочка. С папой твоим мы хорошо жили. Я одна. Кому это всё оставлять? – Мира развела в стороны руками - Ты мне родной человек, а уж доченька твоя мне точно родная внученька. Павушка такая прелесть. Мой дом – это и ваш дом. Живите здесь сколько хотите. Мне хочется, чтобы вам хорошо было.
- Я не вернусь к Геннадию. Он на две семьи живёт, и я уже от этого устала.
- Понятно-понятно. Деньги у нас есть. Это мебельное производство в гаражах какие-то деньги приносит. Проживём.
- Хорошо, что папа этот бизнес наладил.
- Если бы Леша был жив.
- Если бы... Хорошо, что вы у нас есть – Вера схватилась руками за руки Миры.
- Накопим и квартиру вам с Павушкой купим или хочешь сейчас в ипотеку возьмём? На первый взнос у меня деньги найдутся.
- У меня тоже немного есть от дедушкиного дома. Ольга триста тысяч от дедовского дома мне дала, хотя я не совсем наследница. Мама моя раньше отца своего умерла и в наследницы я поэтому не попадала. Ольга со мной поделилась.
- Хорошая она у тебя сестра.
-  Двоюродная.
-  Хорошая она у тебя двоюродная сестра.  Она правда хорошая. С заворотами правда -  Мира покрутила рукой в воздухе – С заворотами, но хорошая.
- Да она нормальная. С таким мужем, как у неё был поживёшь тут, так не такой будешь.  Денег не было – Вера стала загибать пальцы на руке - Долгов всю жизнь выше крыши было. Жилья, как такового никогда толком не было… Пил… А, бузотёр какой он был…
- Да, Ольга хорошая. Хорошая она у тебя сестра.
- Двоюродная.
- Хорошая двоюродная сестра.
Вера подошла к окну.
За окном всё ещё моросило.
Водяные дорожки сползали и сползали по стеклу вниз.
Железный ржавый шарик махая стальными крылышками пролетел мимо окна, подлетел к тучам и скрылся в их черноте.
- У-у-у, планета тут разлеталась. Марс это был что ли?
- Ржавый шарик такой со стальными крылышками? – уточнила Мира.
- Ну, да.
- Марс это. Старый вояка. По миру шатается, войну ищет.
Низкие тёмные тучи вдавливались в землю.
- Воровка! Дрянь она! Дрянь последняя! Воровка! – неслось сверху от туч старческим голосом.
- Кто это там ругается? – Мира подошла к окну и перегнувшись за подоконник заглянула под козырёк окна.
- Кого-то там на небесах ограбили.
- Тоже приключение.

В точке весеннего равноденствия Солнце чинно перешло из южного полушария неба в северное.
Дни пообещали всем скоро прибавить к себе долгожданных минут и часы и разогнать тёмные зимние тучи над замороженным городом.

Луна сидя за пяльцами вышивала по канве цветными нитками.
Мулине.
Бледно жёлтая нить, светло-зелёная, сиреневая, небесно-голубая плотно ложились друг с другом.
Земля подошла к своей дочери и положила руку на её плечо.
Тень от Земли легла на лицо Луны.
Лицо Луны накрыло затмение.
Не такое уж это редкое явление – затмение Луны.
Солнечное затмение бывает реже.
Или чаще?
Кто его знает…
- Я решила окончательно уйти от твоего отца.
Луна подняла лицо.
- Наверно это правильное решение. Он там в той семье бывает чаще, чем у нас.
- Я ради тебя всё это время тянула.
- Я это видела.
Луна опустила голову.
Тонкий месяц сверкнул под косой Луны.
- Я это понимала – Земля повернула голову к окну.
 На канве к голубой нитке легла алая, потом розового цвета нить, потом светло розовая, потом белая.
Цвета кончились.
Иголка осталась без нитки.
Игольное ушко светилась в лучах молодого месяца. 
- Я не хочу его видеть.
- Он твой отец.
- А ты моя мать. И он тебя обидел. Я твоя дочь. Мой отец должен быть мужем моей матери, а если он перестаёт быть твоём мужем – он перестаёт быть моим отцом.
- Ну, подожди – не торопись. Юпитер есть Юпитер, он твой отец и он король. Он остаётся быть твоим отцом.
- Король… Юпитер-Юпитер… Юпитер, Зевс понимаешь ли. Юпитер должен вести себя, как король, а не как лодочник.
- Почему лодочник? Луна, ты что?
- Я держусь, но на душе противно-противно. Стыдно. Мне стыдно на других смотреть. Я привыкла, что я дочь короля, а он как лодочник ведёт себя.
- Он с деньгами.
- На деньги он меня не купит.
- Этого он не знает.
- Узнает.   

Вера заплела косичку у Павушке на макушке, а потом собрала все волосы в общую косицу и вплела в неё эту маленькую.
- Тебе бантик вплести или заколкой закрепить волосы?
- Заколкой.
Красненькая заколка в виде божьей коровки легла на спину Павушке.
- Ты отцу звонить будешь? – Вера вынула застрявшие волосы из расчёски.
- Нет. Он с нами не живёт – вот и дальше пусть там живёт.
- Он твой отец.
- Он мне плохой отец.
- У тебя скоро день рождения.
- Мне не нужны от него подарки.
- А деньги?
- Если он не твой муж, то он мне не отец. И подарки, и деньги мне от него не нужны.
- Его огорчит, что ты не возьмёшь от него ничего.
- Пусть и ему будет больно.
 
Вечером Мира разложила пасьянс на большом столе.
Вместо короля Червей лег король Пик.
Дама Червей отошла в сторону от короля Пик.
Две дамы оказались рядом.
Дама Бубен и рядом дама Червей.
Шестёрка легла под дамой Бубен, рядом вышел король Треф.
Король Треф сделал шаг в сторону, запахнулся в свою синею мантию и покачал в своих руках из стороны в сторону скипетр.
Валет Треф движением руки согнал валета Пик со стула и сел на его место и прислонил свою алебарду к стене.
Древко рубяще-колющего холодного оружия поехала по стенке.
Шумно с металлическим грохотом алебарда упала на пол.

В полицейском участке оперативник сидел на стуле и с недоумением смотрел на Галину.
Затем он что-то вспомнил, нагнулся и поднял упавшую шариковую ручку с пола.
Ручка не писала – её металлический кончик только царапал бумагу.
- Я здесь всё подробно изложила.
Оперативник взял протянутое ему заявление и внимательно прочёл его.
- Как здесь всё сложно. Кто это вам такое наговорил?
- Соседка по гаражу.
- Почему она решила, что это мужчина средних лет?
- Старый москвич… Поздний вечер… Глухая дорога… Молодому на дискотеке и так всё доступно.
- Ну – это так.
Оперативник постучал шариковой ручкой по столу – металлический кончик шариковой ручки шумно грохотал по бумаге.
- Частный сектор? – мужчина опять заглянул в заявление Галины и затем вопросительно перевёл взгляд на Галину.
- Один живёт... Бирюк… В подпол её затолкал и не слышно.
- Так. А ребёнок? С чего вы решили, что там должен быть ребёнок?
- Но ведь такое бывает. Зачем ему ребёнок? Родился – выкинул. Город там большой, но ведь проверить можно.
- Логика в этом есть. Вы в полиции служить не пробовали?
- Мне приятельница по гаражу всё это подсказала.
- А она не пробовала у нас поработать?
- Два года прошло. Попробуйте с этой стороны подойти к этому случаю. У меня дочь же пропала!
- Два года назад пропала.
- Где мне её искать?
- Да завезли её тогда куда-то далеко от сюда.
- Она там рядом тут где-то.
- Да откуда у вас такая уверенность?
- А что мне ещё остаётся?
Оперативник сидел на стуле и смотрел на заявление Галины.
- Странное такое заявление.
- Я два написала. Второе в прокуратуру – и Галина показала оперативнику на файлик в своей сумке.
- Ну, прокуратура подождёт. Давайте попробуем собрать данные на брошенных младенцев по всему Колпино.
- И по его окрестностям.
- Ну – куда мы без окрестностей денемся… Попробуем... Ладно... Логика в этом есть. Ладно, попробуем.
- Попробуйте.
- Попробуем.
- Попробуйте.
Оперативник кивнул головой.
Дверь сама закрылась за Галиной.
 
- Ну и тётка! До чего додумалась! – оперативник посидел какое-то время за столом разглядывая поданное ему заявление и дёрнул непроизвольно ногой.
Нога задела лежащую вдоль стены алебарду и алебарда загремела под его ногами.
- Это что ещё такое?
Оперативник заглянул под стол.
Мусорная корзина, пыль, фантик от жвачки.
- Что гремело то?
- Ничего – дрогнул воздух.

В стакане дрожала вода.
Мира поставила цветок в стакан.
Стакан упал, и вода пролилась по столу.
Вода крупными каплями закапала на пол и Мира подобрала ноги.
Возничий остановил своих коней у гаража, кони задрожали и встали, как вкопанные.
- Мира – Возничий открыл дверь гаража – А вот и я.
Мира засмеялась.
- Ты я гляжу без упряжки не можешь.
- Кони, мои кони – ну куда я без них.
- Чего тебе неймётся?
- А кто тут грустит?
- Я? – у Миры медленно сползла улыбка с лица.
- Ну, что тут притворятся.
- Возничий, миленький – Вера от Геннадия уходит – Мира собрала руки в кулаки - Что мне делать? Павушка без отца остаётся.
Возничий махнул на неё рукой и погладил стену гаража.
- Там у тебя работники работают? – Возничий махнул головой на стену соседнего гаража.
- Мальчишки после училища.
- Стараются?
- Конечно стараются. Они глухонемые – где им ещё работу найти. Они рады-радёшеньки, что работу у меня нашли. И мне хорошо – не курят, перекуры не устраивают, не пьют, не скандалят. Работают, стараются, диваны там в соседнем гараже делают.
- Диваны то твои продаются?
- Продаются.
- Видишь, а я, значит, не зря по небу езжу.
- Это что - твоими стараниями всё делается?
- Ну, а не так же просто бизнес крутится.
- И значит Вера уйдёт от Геннадия?
Возничий ногой пододвинул себе стул к столу, за которым сидела Мира и сел.
- Чайком то побалуй.
- Чайком то можно.
- С лимончиком мне, с лимончиком, как на Руси принято. Только здесь в России с лимончиком чай и можно попить.
- Лимона нет – Мира включила чайник.
- А там на полке что у тебя?
Мира подняла голову – среди чайных чашек и сахарницы на полке стояло маленькое блюдечко с высокой расписной крышечкой.
Мира обернулась на гостя, потом сняла с полке незнакомую ей вещь и подняла расписную крышечку – большой жёлтый лимон лежал на маленьком блюдечке под расписной крышечкой.
- Лимонница. А ведь можешь, когда хочешь – показала Мира на лимон.
- Да зачем тебе мирить Веру с Геннадием нужно?
- Павушка же остаётся без отца!
- А так она что? С отцом? Они давно претворяются, что у них есть семья. Семьи там нет. Павушка думаешь это не видит?
- С чего ты взял, что Павушка всё это видит? Она маленькая ещё.
- Так она приходила ко мне и говорила со мной об этом.
- Как говорила? Павушка бывает у тебя?! – Мира от удивления отпрянула назад.
- Ну не одна же ты ходишь по звёздам. У Павушки тоже эти умения есть.
- У такой маленькой?
- Умным человеком не становятся – умным человеком родиться нужно.
- Павушка – качала головой Мира – Павушка такая же, а я смотрю, что она такая особенная девочка.
- Ну, допустим, у всех бабушек их внучки особенные. С возрастом ей потом весь твой дар перейдёт. Не тебе же одной, так чай до сих пор мне не налившей, ко мне на свиданки бегать.
- Допустим – ты сейчас ко мне пришёл, а не я к тебе.
- Допустим ты мучилась здесь одна с решеньем и не находила ответа.
- Что Павушка у тебя спрашивала?
- Об отце своём спрашивала. Про какого-то мальчика Юру спрашивала.
- Это Сашин сын.
- Про Федьку спрашивала.
- Это кто такой? Это Ольгин земляк? Это, который на Ирине женился?
Возничий положил в чашку ложечку сахарного песка и размешал его.
- Зачем тебе нужно сохранить брак Веры и Геннадия?
- Но разводиться – это так неприлично. Семья у них.
- У Веры не осталось сил жить с Геннадием дальше.
- Ради приличия.
- Ах эти земные условности. У Веры пустота внутри - она Геннадия больше уже не любит.
- У Павушки отца не будет.
- А разве это отец? У него от первого брака два сына и старший сын между прочим в тюрьме сидит. Второй раз между прочим сидит. Рецидив. Хорошим людям такое не посылается.
- Я знаю.
- Его жена Галина эта… Глория…
- Гло – поправила Возничего Мира.
-  Гло… Этому Геннадию тычут этим всем в морду, что он не так живёт, и он недоумевает почему такие несчастья ему случайно на голову сыплются. Ему путь кажут, как по-человечески жить нужно, а он гениальный архитектор и пуп земли по- своему жизнь перелопачивает и хребет своей жизни ломает. Он такой особенный – ему закон не писан – руки Возничего затрепетали над головой - Да он и хорошим людям заодно жизнь калечит. От таких людей нужно подальше держаться.
- А что будет дальше?
- Вера к нему не вернётся – это раз. Будет без мужа жить – это два. Потом – Возничий посмотрел на Миру, определил на глазок её возраст и махнул на неё рукой – Потом у неё будет мужчина и это три. Так ничего себе мужчина, на троечку с плюсом мужчина будет.
- Как на троечку с плюсом мужчина? – ахнула Мира.
- Хорошо, на четвёрку с минусом. Пить не будет. Художником будет.
- Художником будет? Пить не будет?
- Хорошо, пусть курить не будет, а пить будет немного. Это всё, что я могу сделать.
- Пить немного будет… – эхом повторила Мира.
Возничий обернулся к двери гаража и внимательно посмотрел на неё.
-  Геннадий окончательно переедет к Гло – быстро заговорил Возничий - Не сразу, но поймёт, что он натворил. Инсульт ему ударит в голову. В голову – Возничий постучал по своей голове пальцем – Ему пятьдесят один, а сосуды у него будут в голове от курева и нескончаемой богемной выпивки, как у восьмидесятилетнего.
- И это ты после этого некурящего и немного непьющего Вере мужику-художника напророчил?
Возничий вставая развёл руками.
- Так Геннадию сейчас пятьдесят – напомнила Мира Возничему.
- А по тому, как он живёт пятьдесят один год ему в самый раз будет. Это для него, как все восемьдесят лет с хвостиком будут.
Мира опустила голову.
- Жить нужно по-человечески, по законам, а не как вздумается. Корону видишь ли сусального золота он нацепил себе на голову и носит её, как золотую не снимая.
- Золотая корона людей портит.
- Всякая корона людей портит.
Дверь гаража скрипнула.
Галина заглядывала в приоткрытую дверь.
- Ты одна?
Мира повернула голову и посмотрела напротив, где сидел Возничий – горячая чашка чая одиноко стояла напротив неё на столе, парок отлетал от чашки в сторону.
Чай Возничий так и не попил.
- Одна я здесь. Заходи.
- Ты не одна? Чай этот, для кого?
- Для тебя. Я услышала, как ты идёшь.
- С лимоном?
Галина села на место Возничего.
- С печеньем будешь? – нахально спросила Галину Мира бросив вызов исчезнувшему Возничему.
- Буду.
- С «Юбилейном» или с «Марией»? – Мира до конца решила испытать главного возничего вселенной.
- С «Юбилейным».
Мира подняла руку и прошла рукой по полке – рука натолкнулась на полке на упаковку печенья.
- «Юбилейное» – Мира положила на стол упаковку «Юбилейного» печенья.
- Я заявление в полицию отнесла – Галина размешала чай в чашке.
- Взяли?
- Взяли. Удивительно, что сразу взяли, но взяли. Удивились, что я такое понаписала. Нашли бы теперь мою Фифочку.
Мира посмотрела на прикрытую дверь гаража – в щель двери бил яркий свет с улицы и угол у двери казался от этого непроглядно тёмным.
Мира встретилась глазами с глазами Возничего – он стоял в тени этого угла у приоткрытой двери и смотрел на Миру.
- Найдут? Как ты думаешь? Найдут? – спросила Галина у Миры.
Упаковка «Юбилейного» печенья треснула.
Возничий кивнул головой.
- Найдут – ответила Мира, не сводя взгляда с Возничего.
- Здесь она, рядом?
Возничий опять кивнул головой.
- Рядом – подтвердила Мира.
- Рядом, рядом, рядом… А, куда-то ты всё время смотришь? – Галина повернула голову к двери.
В углу у двери никто уже не стоял.
За закрытой дверью гаража заржали кони.
- У нас тут что - лошади водятся?
- Так надо же на чём-то ездить.

Король Червей отошел в сторону и сел от расстройства на мостки у края садков.
Шестёрка треф пошла вниз к самой воде.
Дама Червей передёрнула плечами и отошла подальше от своего придурка мужа-старика.
Валет Бубен был далеко и не смотрел в сторону этой капризной дамы.
Но когда ни будь он возможно посмотрит на неё...
Семёрка и девятка поменялись местами.
Карты показывали ссору, дальнюю дорогу и неприятный разговор.

Нептун сидел на своих плотах и спустя уставшие ноги в воду раскачиваясь смотрел на свою форель.
Что этой жене нужно?
Рыба ходила кругами в воде и яростно радовалась жизни расхватывая брошенный ей корм.
Что ей ещё от него надо?
Что ей ещё не хватает?
Дура девка!
Дом полная чаша.
Деньги есть.
Квартиру, дурак, на неё переписал!
Нептун тяжело дышал.
Зачем ей свою квартиру отдал?
Что ей ещё не хватает?!
Воздух был свеж и прохладен, а его все равно в легких не хватало.
На молодой женился…
Нептун раскачивался над водой.
А на ком ещё жениться то?!
Ноги остывали и успокаивались в воде.
Гадкая девка!
Как плевок в лицо!

Гадкая девка сидела у окна на втором этаже и смотрела на озеро.
Дождь уже заморосил, а этот старый дурак всё ещё сидит там на мостках под дождём и мёрз.
С каким дураком жизнь связала...
Рыба, рыба, рыба, рыба и больше ничего.
Рыбой весь дом пропах!
Она для этого замуж выходила?
Она для чего родилась?
Чтоб здесь без людей целыми днями сидеть?
Квартиру на неё переписал?
Да, переписал!
Вот она туда и уедет жить!
Венера переменила утренний голубой пеньюар на серебристый вечерний и ещё раз взглянула в окно.
Дождь уже капал крупными редкими каплями на поверхность озера и волны от этих капель кругами далеко расходились по воде.

Звёзды падали и падали на поверхность озера и шипя уходили в глубь воды.
Волны расходились далеко по поверхности воды не давая успокоится озёрной глади.
Возничий остановил своих коней у будки Нептуна.
Воздушные шарики, привязанные к плотам около будки от этого, дрогнули и развязавшись рванули голубым облаком вверх.
- Чего сидишь здесь и домой к молодой жене не идёшь?
Нептун раздражённо махнул на Возничего рукой.
- Чего сидишь то? – повторил Возничий.
- А что мне делать? – ответил вопросом на вопрос Нептун.
Возничий сошел с повозки.
- Ты старый дурак женился на молодой, а теперь недоволен своей женитьбой.
- А почему я должен быть доволен своей женитьбой?
- Ты купил себе молодую жену за деньги, а теперь недоволен, что она тебя не за глаза твои голубые полюбила?
- Мы друг друга купили!
- Это верно.
Возничий сел рядом с Нептуном и опустил свои ноги в воду.
- Вода холодная.
- А какой ей быть, если жизнь такая кругом!
- Вот именно – какая жизнь – такая и дорога под ногами.
- Смотри - звёзды падают – Нептун пнул ногой воду.
- Для тебя это звёзды падают, а для неё это просто дождь идёт.
- Дождь? Ну и что? – заметил философски Нептун.
-  Дождь? Ну и пусть.
 Ты не со мной.
 Ты не придёшь.
 Дождь…
 Ну и пусть...
 А я и не жду.
 Только ты знай - и я не приду.

Тучи над озеро разошлись и образовали узкую щель.
Там в этой щели среди показавшихся звёзд мягко прошла Рысь и Возничий глядя на соседку по небу направил своих коней к звёздам.
- Да-да, мне осталось только философствовать – Нептун бросил горсть комбикорма в воду и форель опять яростно закипела у него под ногами.
- Дрянь! Воровка! Гнусная дрянь! – неслось откуда-то сверху на гладь озера.
Слова эти ударяли в уши и заставляли думать, что в этом мире ничего нового не происходит.

Ольга забежала вечером на огонёк.
- Как у вас?
Мира руками показала, что всё спокойно.
- Вера как? – понизив голос спросила Ольга.
- Хорошо всё. Краски тут разбирала, старые эскизы выбросила вон.
- А у меня с Настей несчастье – Ольга швырнула шубку на кресло – Она окончательно ушла от Вадима.
- Да этого и следовало ожидать - у них такая разница в возрасте.
- Двадцать два года.
- Тридцать два – поправила её Мира.
 - Ну и что, что тридцать два? А на чьи деньги мы жили? – Ольга села в кресло недовольно запихнув свою шубку подальше себе за спину – Старый говорит, больной - дом весь рыбой пропах.
- Вера ушла, теперь и Настя ушла – Мира покачала головой.
- Как мы жить будем? Она об этом подумала? Хорошо, что ещё ребёнка у них нет.
- Нет ребёнка…
- Не было.
- На неё не похоже, что у неё не было ребёнка.
- Не было.
- Был.
- Не было.
- Был.
- Ну, мне же лучше знать, что не было у Настеньки ребёнка. Я мать.
- Не могла она просто больше иметь детей.
- Как это не могла?
- Проехали.
- Как проехали?
- Он Насте квартиру подарил.
- Господи! Какую квартиру! Однокомнатную! Мне что – вечно у Веры в её художественной мастерской жить? И на что жить? В однокомнатной квартире жить - я, Настенька и Анечка?
- Леша, сын твой военное училище кончит.
- Да, когда он это училище ещё кончит?!
- Ему направление дадут – вы с младшей дочерью туда и поедите вместе с ним.
- Какое «поедите»? Анечка в художественной школе здесь учится вместе с Павушкой! Она рисует!
- Ну, тогда я не знаю, как вам быть. Выбора у вас нет.
- Соседка около Вадима дачу продаёт – Ольга вопросительно посмотрела на Миру.
- Так что из того? Она дорого небось продаёт.
- Да, за деньги продаёт.
- Эта та соседка, что родственница Фёдору вашему?
- Да, она сестрой по отцу приходится его жене. Она Ирочкина сестра. Незаконнорожденная. Отец их где-то нагулял её в молодости.
- Не проснувшийся ты человек, Оленька.
- Что?
- Она взрослая женщина.
- А вы не хотите эту дачу купить? – Ольга стрельнула глазами на Миру.
- Так нам Верочке квартиру покупать нужно.
- Так лучше дом купить, чем квартиру.
- Дом? Дом. Мы как-то об этом не думали. А за сколько она дом свой продавать будет?
- Не знаю, но дорого, наверное. У Вадима спросить нужно – он с ней хорошо знаком.
Мира молча посидела напротив Ольги.
В окне уже были сумерки.
Возничий стоял по ту сторону окна держа за поводья своих лошадей.
Маленький ржавый Марс пролетел мимо окна за спиной Возничего.
Мира встретилась с Возничим глазами.
Он одобрительно кивнул головой.
Квартира Миры была на третьем этаже, а за стеклом в углу окна стоял Возничий и смотрел на неё.
Она одна его видела.
- Настя ушла от мужа – Мира перевела взгляд на Ольгу.
- Такой ужас…
- Бабушка! – Павушка стремительно влетела в комнату – Там какой-то дяденька с той стороны окна прошел по карнизу мимо моего окна и посмотрел на меня!
Карнизов в доме не было.
- Ты его видела? – Мира заглянула в глаза Павушки.
- Видела.
- Ты его знаешь?
- Да, он на лошадях ездит.
- Значит он конюх.

Не прошло и трёх недель, как Галина всклокоченная влетела в гараж к Мире.
- Мира! Мира! Я к тебе на секунду. Мира! Фифу мою нашли!
- Как? – ахнула Мира.
 - Фифа! Фифа в больнице! Они её нашли! Как ты сказала, так они её и нашли!
- Анфису нашли?! В больнице она? Что с ней?
- Анфису нашли, как ты и говорила! Всё, как ты говорила! Она сейчас в больницы! Я там уже два дня.
- Расскажи, расскажи, как? – Мира замахала руками, чтобы Галина села.
- Они взяли у меня из-за щеки мазок. Детей четверых нашли и ещё каких-то проверили. Один оказался от Анфисы. Мальчик. Его к больницы ночью подкинули.
- Живого?
- Живого! Его уже усыновили!
- Усыновили?
Мира белая сидела за столом напротив Галины.
Галина с ужасом смотрела куда-то мимо Миры и тяжело дышала.
- Они потом проверили всех пожилых мужчин в том районе. Сказали им, что у них в районе вспышка желтухи и что они проверяют тех, кто контактировал с больными… Мира…
- Галочка…
- Нашли этого ублюдка. По ДНК нашли!
- Галочка…
- У него дома двойной подпол был! Представляешь? Под подполом, под домом - ещё один подпол был! Он там её всё это время держал! Представляешь?! Безвылазно два года моя девочка там просидела! Два года!
У Галины тряслись губы и дрожали слёзы на ресницах.
Ей было страшно.
Два года…
Два года…
Если бы не Мира…
- Позвонила какая-то девчонка мне по телефону и говорит, что моя дочь находится в больницы. Я бросила трубку – подумала, что кто-то издевается надо мной.
Слёзы потекли по лицу Галины.
- А через две минуты тот полицейский из участка звонит. «Вы Галина Ильинична?» «Я» - говорю - «Вы Митрохина?» «Я» - говорю - «Я капитан Зубарев и звоню вам из полиции. Мы нашли вашу девочку. С ней всё в порядке, она жива, сейчас находится в больнице» Адрес мне этой больницы продиктовал. Я понимаю и не понимаю, что он мне говорит. Из какой-то нереальной прошлой жизни он мне всё это говорит. Мира! Из какой-то это всё не реальной жизни! Если бы не ты… Анфиска моя нашлась! Если бы не ты…
Галина руками трогала своё лицо.
Слеза за слезой бежали у неё из глаз.
Галина вытирала лицо рукой.
- Я в больницу. Она родненькая моя на постели худая-худая лежит – у Галины спазм схватил горло – Ой, какая она… Постаревшая, бледная, зелёная… Что со мной было, что со мной было – я сознание потеряла. Прямо там у двери, как её увидела, так и упала без сознания.
- Галочка, Галочка, успокойся – Мира потянулась к Галине – Она нашлась, она жива.
- Жива...
- Вот и хорошо.
- Я два дня уже там в больнице. К тебе забежала на минутку всё рассказать и тебя поблагодарить.
- Поблагодарить? За что? Галочка – за что?
- Если бы не ты…
- Галя!
- Если бы не ты…
Галина приблизила своё лицо к лицу Миры.
- У неё – Галина показала рукой – У неё там в больницы выкидыш был. Она ещё раз беременная от этого мерзавца была. Такой стресс! Такой стресс!
- Бедный ребёнок!
- Мира…
- Она тебе что ни будь рассказывала?
- Да.
- Что?
- Что тогда домой после танцев шла – этот на машине подъехал и предложил подвести. Два шага до дома, а она в машину села! Села! Зачем?! Там бутылка с какой-то водой на сиденье лежала и ей сесть как следует не давала. Она в руку бутылку взяла. Он так пристально на неё посмотрел и говорит её – «Пей, если хочешь».
- Галя!
- В себя пришла уже в подвале. Темно. Где находится понять не может.  Давай кричать – он пришел и ничего не объясняя избил её до полусмерти.
- Садист.
- Садист. Сначала просто бил ничего не объясняя.
- Волю ломал.
- Волю ломал. Сколько там времени провела она не знает. Дни не считала. В темноте. Потом стал приходить насиловать... Анфиса плакала… Он лампочку ей там провёл и свет стал включать на короткое время. Включит – значит день, не включит – значит забыл, экономил. Хлеб чёрный приносил, воду попить… Каши… Макароны недоваренные… Сардельки иногда… Когда забеременела – думала, что он её отпустит, а он стал яблоки вдруг приносить ей. Свои яблоки приносил, не покупные. Фифа догадалась, что это осень и что у него свой сад… Рожала сама. Представляешь? Он убежал – испугался, что она рожает. Долго-долго не приходил. Потом пришел и всё на сына смотрел и удивлялся, как тот на него похож. Фифе семьёй с ним предложил жить. А? Он, Фифа и ребёнок.
Мира молчала и не находила слов.
- А? Семья? Фифа с ребёнком в подполе, а он муж семейства?
- Он сумасшедший!
- Сумасшедший… Ребёнок побыл, побыл с Фифой, и он его забрал – сказал, что в больницу его отнесёт.
Мира ахнула.
- Этот капюшон на голову натянул и подкинул ребёнка ночью в больницу на крыльцо.
- А вдруг бы ребёнок замерз там на крыльце?
- Так охранник увидел через камеру, что свёрток на крыльце лежит и вышел посмотреть, что это такое.
- Плакал, наверное, маленький?
- Наверное плакал. Он Фифу два раза наверх выводил. Представляешь? Из подвала на солнечный свет. По дому разрешил ей походить. Она говорит – солнце кругом, за окнами зелень, кошка в окне в доме напротив сидит и на неё в окне смотрит, а она ели ходит, шатает её, голова кружится…
Галя кусала губы и руками что-то искала на столе.
- Мне сейчас к ней в больницу надо.
- Да-да-да-да – закивала головой Мира.
- Я ей курицу сварила, бананы вот взяла – она захотела. Компот из ананасов с дыркой в металлической банке просит.
- Компот – да, компот – неси – Мира, не вставая со стула подняла руку и хлопнула два раза по полке ладонью.
Чайные чашки и сахарница звякнули и сдвинулись с места.
- Ананасы с дыркой в железной банке – это очень хорошо.
- Я побегу – Галина встала из-за стола - Она ждёт. Я к тебе на минутку заскочила. Такое у нас случилось.
- Ананасы забери – Мира встала из-за стола и сняла с полки большую железную банку с компотом из ананасов.
- Как? У тебя есть? – Галина взяла банке из рук Миры - Ой, спасибо – мне тогда и магазин заходить не нужно.
- Пусть поправляется.
- Она боится, что над неё смеяться будут – шепотом добавила Галя.
- Скажи, что её вены в случившемся нет, что она очень хорошая девочка. Я её очень люблю и пусть она обязательно придёт ко мне в гости. Привет ей передай от меня.
- Она стесняется.
- Ей нужна будет какая-то яркая встряска. В Турцию что ли её свозить на море, в цирк сходите с ней или в аквапарк. Дельфинов посмотрите. На лошади покатайтесь.
- Это обязательно, это обязательно. Да-да-да-да. Я побежала.
- Поцелуй её за меня.
И Мира помахала на прощание рукой.
Дверь за Галиной хлопнула.
- Ужас какой – Мира до конца, не понимая услышанное сказала это гаражу – Ужас какой.
Гараж молчал.
Мира одним движением руки скинула всё лежащее на столе на пол.
- Я поесть что ни будь должна?! – Мира хлопнула ладонью по столу.
Дверь от хлопка гаража скрипнула и приоткрылась.
Мира подошла к двери и закрыв её защёлкнула на задвижку, повернулась к столу.
На освещённом под низкой лампочкой столе лежала копчёная форель уже разрезанная на большие куски.
Незнакомая продолговатая тарелка была под форелью.
На краю тарелки лежал ломоть черного хлеба с одного боку надкусанный.
Стояла рядом салатница с нарезанными огурчиками и помидорчиками.
Большая металлическая банка тёмного пива темнела на краю стола.
Зачем-то хрустальная пепельница с дымящемся окурком оказалась здесь же рядом.
Незнакомая жёлтая прозрачная зажигалка стояла торчком у пепельницы.
- Это что такое? – Мира подняла глаза и посмотрела на горевшую лампочку – Пепельница… А, надкусанный хлеб мне зачем?
Лампочка мигнула, надкусанный хлеб с пепельницей исчезли и около продолговатой тарелки с форелью возникло блюдечко с тремя нарезанными кусками чёрного хлеба.
- Это другое дело.
Мира села за стол.
– Кого ты ограбил? – спросила Мира гаражную тьму.
Тьма молчала.
- Ах, какая вкусная рыбка! – ахнула Мира попробовав форель.
- Я за тебя рад – дохнула тьма гаража.
- Ах, какая рыбка – качала Мира головой.
Мира потянулась рукой к банке пива.
- Фу - это тёмное пиво.
- Сейчас – хрустально отозвался воздух.
На стол, на место тёмной банки встала другая банка пива с другой этикеткой.
- Светлое – прочла Мира на её этикетке – Это другое дело.
Мира отпила глоток светлого пива и рассмеялась.
- Кого ты ограбил? Кто-то поесть для себя стол собрал, глазам хлопнул, а ты у него всё умыкнул.
Мира от души рассмеялась, откинувшись на спинку стула.
Смеялись стены.
Смеялась низко висевшая лампочка над столом.
Смеялся потолок.
- Кого же ты ограбил?
Мира съела рыбу, салат из салатницы, выпила пиво.
- Вода где?
Мира встала и пошла мыть руки.
Когда она вернулась к столу, то на столе она обнаружила стопку сброшенных на пол бумажек, шариковая прозрачная ручка с металлическим кончиком и канцелярские скрепки.
- Где тут был телефон магазина?
Мира разгребла бумаги и нашла в них список номеров телефонов мебельных магазинов.
- Сколько там – Мира взглянула в свой телефон – Чего они не звонят?
Мира набрала один из номеров телефона.
- Это я, Мира. Здравствуйте. Как там у меня дела?
Она послушала телефон.
- Я скажу… Они всё знают… Привезу… Да… Сколько?
Мира прихватила с собой банку тёмного пива и пошла в соседний гараж.
Ребята заканчивали обтяжку очередного дивана.
Мира махнула им рукой – Виталий поднял голову.
Мира показала рукой на диван и вопросительно кивнула Виталию.
Он поднял руку и показал четыре пальца.
Мира поняла – она махнула себе за спину, показала рукой жест обозначающий машину.
Виталий кивнул.
- Три – Мира показала три пальца – Они сегодня возьмут три дивана.
Виталий понял и кивнул ей головой в ответ.
- С четырёх до шести приедут – показала Мира на пальцах – Погрузите, как обычно.
Виталий понял.
- Всё, как всегда.
Мира подошла к календарю, висевшему здесь же на стене и нашла на нём сегодняшнее число. 
Она провела пальцем вдоль чисел недели и остановилась на четверге.
- Четверг – Мира побила пальцем по четвергу и потом пощупала пальцами воздух – В четверг будут деньги.
Виталий улыбнулся и кивнул головой.
Мира показала рукой, что она получит в четверг деньги и перечислит их им на карты.
Виталий понял.
- Банка пива – Мира высоко подняла банку пива и поставила её на стол – Будите?
Виталий улыбнулся и кивнул головой.
- Я домой поеду – Мира показала на себя, пальцами руки изобразила идущего человека и сложила ладони домиком.
- Понял – глухо произнёс Виталий.
- Я там дверь закрою на ключ – Мира показала на первый гараж за стенкой и движением руки изобразила поворот ключа в замочной скважине.
Виталий кивнул.
 – Всё.
Мира скрестила руки крест на крест.
Виталий показал рукой на соседний третий гараж и выставив вперёд ладонь пошевелил большим пальцем руки.
- Хотите пятый диван делать? Делайте. Я поехала – и Мира махнула им рукой.
Виталий закивал головой.
- Делайте, если хотите. Я понимаю, что вы хотите больше денег заработать, да всё упирается в продажу… Хорошие вы ребята, да всё в продажу диванов упирается.
Мира закрыла первый гараж на замок и пошла к своей машине.
- А-а-а-ах да – остановилась она - Анфиса нашлась.
Мира засмеялась.
-  Какое счастье, что Анфиса нашлась.
Мира улыбалась и качала головой.
- Галка, как счастлива – и вдруг ахнула – Верочка разводится.
Мира открыла машину и села в неё.
- Как плохо - Верочка разводиться.
Конечно – это было плохо.

Вера в большой комнате разложила стол.
Эскизов было много.
На краю стола лежали книги с заложенными в нужных местах закладками.
- Что это? – Мира прошла мимо стола.
- Новая тема. Хочу кукол сделать на тему древнего античного театра.
- Заказ такой есть?
- Нет. Так, для себя делаю. Для выставки.
- Павушка где?
- Уроки делает в маленькой комнате.
- Я посижу тогда здесь тихонько на диване.
- Я не мешаю? – Вера вопросительно посмотрела на Миру.
- Нет-нет. Делай, что сочтёшь нужным.
Мира смотрела на Веру.
Вера склонилась над столом и продолжила работу.
Эскизы делает.
Это хорошо.
Она чем-то занята.
Это хорошо…
Мира села на диван и откинулась на спинку.
Вера рисует…
От влиятельного и известного в стране архитектора ушла жена…
Молодая жена…
Талантливая, порядочная, интеллигентная...
С ребёнком ушла…
Ушла и ничего от него не требует.
О, времена какие настали…
Вера от мужа отказывается…
И Мира вспомнила свою бабушку, свою дорогую любимую бабушку.
Мире тогда было лет двенадцать, и она болела гриппом, а её бабушка, её любимая бабушка тогда была очень старенькой – бабушка сидела, почти лежала в глубоком кресле около её кровати закутавшись в плед и рассказывала ей, своей внучке о своей юности, замужестве, войне, маленьких своих детях, послевоенной жизни…
Мира помнила, как бабушка начала тогда рассказывать ей о себе и никак тогда не могла остановится.
Кому-то хотелось ей это всё рассказать.
Пришли воспоминания – внучка была больна, лежала в постели и никуда убежать не могла, и бабушка рассказывала ей, рассказывала в конце своей жизни о своей молодости, о том, как у неё сложилась тогда жизнь.
После школа бабушка кончила институт.
Учительница начальных классов.
Вернулась домой к своей больной матери.
Мама бабушки поболела, поболела лето и умерла.
Для бабушки это было так неожиданно.
Мама у неё была, была и вдруг мамы не стало.
Бабушка растерялась и тогда дед, тогда он был просто парень с соседнего дальнего деревянного дома помог бабушке с похоронами.
Знакомы они почти не были.
Дед был постарше бабушки, а в юности это имело большое значение.
Он поглядывал на неё – она его сторонилась.
- Высокий, красивый, плечистый. Я его дядькой воспринимала. Голос такой низкий, скрипучий. Во всём, в поведении, в поступках, во всём хозяин был. А когда так познакомились я опору в жизни в нём увидела. Поженились.
Дед переехал к бабушке в комнату жить.   
Бабушка в каменном доме жила.
Несколько двухэтажных каменных домов стояло вдоль улицы, за ними дворы, за дворами сараи, за сараями вдоль следующей улицы деревянные двухэтажные дома в одном из которых и жила семья деда.
Мать у деда была тихая и бессловесная, отец был деспот, два младших брата, один из которых уже был женат в то время и младше братьев две младшие сестры.
Молодым велели находиться в родительском доме и только ночевать уходить к себе.
Куры, поросёнок, овцы…
Бабушка у Миры городская была, в каменном доме жила с водопроводом, с ванной, естественно и с туалетом не на улице.
Поросёнок…
Оставили её одну покормить поросёнка.
Это кто не знает, тот думает, что поросёнок – это такая маленькая розовенькая похрюкивающая зверушка.
Как бы не так.
Танк.
С диван длиной.
Рыло.
Зубы.
Бабушка, городская девочка никогда вблизи не видевшая такого и не знала, как войти в сарай и не быть покусанной и съеденной таким ужасным зверем.
Мать деда догадалась, прибежала в перерыв, и сама покормила своё страшилище.
Голос отца деда гремел в доме.
Два раза ничего не повторялось.
Сыновья вторили своему отцу.
Для бабушки Миры всё это было чужим, незнакомым и неприятным.
Первым у неё родился Юра, через год отец Миры Виктор, через полтора года Лена.
Бабушка уже знала, что дальше с таким мужем и в такой его семье она жить не будет.
То, что ей поначалу нравилось потом стала раздражать.
Рык мужа, кулаком по столу, всё выполнять с первого слова, ещё родня его деревенская…
А как уйти?
- Дети маленькие. Младшенькой Леночке ещё и года не было. Повод нужен. А как уйти, когда дома рядом и их целая орда тут же за сараями живёт. И младший Леонид уже женат и дети есть, и сестры замужем с детьми…
Не было счастья…
Чужие они ей были.
Не получилось стать родными.
Не было счастья… да объявили о начале войны с немцами.
Бабушка сразу поняла, что это шанс ей уйти от мужа.
Собрала себя в комок, мужа проводила на войну, как принято было провожать.
Слово себе дала, что на его письма будет писать такие письма, какие солдат сидя в окопах под пулями хочет получить из дома, но…
… но ждать его с войны не будет.
Нет-нет-нет-нет – не какие загулы, личную жизнь, недостойное поведение…
Нет-нет!
Она просто будет достойно жить одна с детьми
Без него жить.
Без окриков его и его отца, без низкого хриплого голоса, приводящего в животный страх.
Жить с тихим разговором в доме, с человеческим советом и без непосильной и так ей незнакомой крестьянской работы в этом их приусадебном личном хозяйстве.
Фронт приближалась.
Немец наступал и бабушку с детьми эвакуировали в Свердловск.

Мира прищурила глаза и посмотрела на Веру.
А чего это она вспоминать стала про бабушку?
Непонятно...
Почему вспомнила?
Бабушка, её любимая бабушка сейчас сидела перед ней в большом мягком кресле закутавшись в плед и смотрела на неё.
- Приехали в Свердловск. Народу на перроне – бабушка качала головой - Целый поезд приехал. С завода нас встретили. За заводом частный сектор – вот нас по домам и распределять стали. Записывали, профессию спрашивали. Услышали, что я с высшим образованием и что я школьная учительница начальных классов обрадовались, про школу сказали, потом про детский садик вспомнили. Я в секунды поняла в чём дела – про детский садик спросила, уточнила что-то там у них, и они переключились на детский садик. Меня заведующей послали туда работать. Людей много приехало. Детей много. Круглосуточный детский им нужно было организовать – люди же по двенадцать, по шестнадцать часов на завод приехали работать.
Бабушка полулежа в этом кресле вспоминала годы войны.
Мира всё, что вспоминала бабушка видела это её глазами.
- Подъехали к зданию детского сада, а это двухэтажный каменный дом со своей кочегаркой. Тем, что по частным домам распределили самим топить было нужно, воду из колодца таскать, в дождь и холод до ветру бегать, а у меня дом отапливаемый, водопровод с холодной водой и на улицу бегать не надо. Я маленькую комнатку заняла, детей по группам раздала и начала работать. Дети в тепле, присмотрены, покормлены. Мы на работе с детьми ели – я распорядилась и воспитателей на работе кормили.

Мира запрокинув голову в прищур смотрела на рисующую Веру.
А чего она бабушку свою сейчас вспомнила?
- Зимой похоронка на мужа получила – перебила её бабушка.
Муж – это дед Миры, это которого бабушка решила не ждать тогда с войны.
- А летом вдруг второе письмо пришло от другого числа, что он пропал без вести. А? Как это? Если он погиб зимой – он не мог летом пропасть без вести? А если он летом пропал без вести – он же не мог за полгода до этого быть убитым под Ленинградом? Я думать умею. Я решила, что я лучше быту вдовой командира расчёта, чем женой человека, пропавшего на войне без вести. Стала вдовой погибшего под Ленинградом офицера.

Вера подняла голову и посмотрела на Миру.
Что Вера знает о войне?
А что она, Мира знаю о войне?
Мира поняла сейчас, почему вспомнила бабушку – бабушка бросила крепкого, работящего, умеющего взять всё на себя мужчину.
Вера сделала тоже самое.
Характеры...
Обе не примирились с неуважением к себе, обе не примерились с хамством в свой адрес.
Смотрите какие они большие люди!
Женщины, жёны их им не ровня.

- Кормили детей скромно, но досыта – каши, щи, картошка, квашеная капуста, хлеб. Было и молоко, и булочки… Новые Года праздновали, подарки детям делала… Похоронки двум женщинам пришли… Вести с фронта… А, в самом конце войны поехали назад домой.
Бабушка всё, что говорила видела сейчас перед своими глазами.
- Наши три каменных дома вдоль улицы изнутри все выгорели – одни стены стоят с пустыми окнами. Дом свёкров уцелел, а рядом домов нет – всё сгорело в пожарах.
Но всё было знакомо кругом – знакомая дорога, заборы, деревья.... 
Так по сердцу старая жизнь зацарапала.
-  Встретила Капитолину старшею из сестёр своего мужа на дороге у поворота.
Постаревшая, морщины на лице, лицо серое…
Капитолина рассказала, что мужа у неё на войне убили.
У Маруси, у второй из сестёр тоже муж погиб.
Младший брат мужа Леонид из-под Сталинграда не вернулся.
Отец их с перебитыми ногами домой ели пришел на костылях.
Капитолина к себе домой бабушку не позвала – некуда было звать, и бабушка с детьми пошла ночевать в школу на жесткие учительские столы.
Утром комитет там по беженцам бабушке предложили поехать на постоянное место жительство в опустошённую войной ленинградскую область.
Тут посёлок, а там город, там лучше.
Бабушка согласилась и взяла у них бумажку на переезд – направление на новое место жительство называется.
- Доехали до Ленинграда, потом ещё целых пол дня с пересадкой до места назначения по железной дороге.
Доехали.
Пасмурно, тучи низкие, пыль мокрая в воздухе висит.
Спрашивая людей нашла исполком.
Что приехали – хорошо, а что жить там негде – так война и тут прошла.
Фундаменты домов и в центре города торчат.
Спасибо – им дали машину и бабушку Миры и ещё одну женщину – тоже вдову и тоже с тремя детьми такого же примерно возраста повезли на окраину города.
Открыли ворота амбара – земляной пол, крыша над головой и в углу копна сена.
Сухо.
Ночь они там на сене одетые во всё уличное под ватными одеялами ночевали.
Утром бабушка осталась с детьми, а соседка – они естественно познакомились – женщину Тоней звали, Антониной. Тоня побежала в исполком узнавать на счёт работы.
- Она тоже была учительницей – бабушка сидела напротив Миры в кресле и вытянув руку из пледа поправляла завитки на своём затылке - Русский язык и литература. Представляешь? Старший сын на год старше моего Юрочки и две девочки младше его. Через два часа пришла – её направили в детскую библиотеку быть там заведующей. А? Работа какая? Как тебе? Трое детей и кормить их на зарплату библиотекаря.
Мире уже надоело слушать бабушку, но бабушка трепетала рукой показывая ей, что ей нужно для чего-то это всё рассказывать.
- Подожди-подожди – ты сейчас всё поймёшь почему я тебе это всё рассказываю.
И бабушка говорила дальше и никак почему-то не могла остановится, вспоминая и вспоминая эти свои годы.

Мира откинувшись на спинку дивана и наблюдая за работой Веру прищурив глаза и сейчас почему-то вспомнила этот разговор и никак не могла остановить свои воспоминания.
- После Тони оставив детей теперь на неё пошла в исполком я. Где-то два с половиной – три километра до центра города идти нужно было. Люди там, очередь, разговоры разные в коридоре. Люди нужны, а расселять их некуда. В городе уже три тысяч населения. Спросили меня, кто я по профессии, обрадовались и дали направление в школу. Это ещё полтора километра по другой дороге идти до неё. Для большого города это может быть и нормально, но для маленького… В маленьком городе пешком на работу ходят, в обед домой на детей глянуть забегают.
Бабушка тогда вышла на улицу, а в голове что-то у неё крутилось, что-то она такое сейчас слышала то ли от сидящих в коридоре людей, то ли кто-то прошел и что-то сказал в коридоре...
Что-то зацепило бабушку в слышанных вопросах и слышанных на эти вопросы ответов в этом казённом шумном ведомстве.
Это её касалось.
Что-то было такое там сказано…
Как будто для неё…
Что было сказано?
Что?
Бабушка вышла на улицу и встала – кто-то там, проходя по коридору сказал - «детский дом, детей-сирот войны собирают в интернат, директор тут был…»
Детский дом, интернат – бабушка встала.
Низкое серое небо, лужи под ногами, городская поросшая по краям травой площадь…
Это же почти что круглосуточный детский садик, как у них в Свердловске…
Детский дом…
Интернат…
- Где он? – бабушка остановила входящего в исполком человека.
- Интернат? Тут рядом. Площадь перейдите и по той дороге до конца. Большое каменное трёхэтажное здание. Мимо не пройдёте.
И бабушка пошла в интернат.
У неё маленьких детей и жить негде.
Государство должно было подставить ей своё плечо.
Большое трехэтажное здание – больше, чем их круглосуточные детский садик в Свердловске. Каменное, гранитные ступеньки при входе на территории, железный строгий забор, спортивная площадка у входа…
Внутри здания было пусто и гулко – наверху слышались какие-то голоса.
Кабинеты директоров во всех учреждениях обычно находятся на вторых этажах, и бабушка поднялась по строгой большой лестницы на второй этаж.
- В коридоре на стуле сидел какой-то мужчина. Я спросила у него, как мне найти директора.
- Вам зачем? – он удивился.
Бабушка показала ему мельком направление на работу.
- Мне направление на работу дали - я учительница начальных классов.
Мужчина поехал со стула.
- Как учительница?! – он с ещё большим удивлением смотрел на бабушку.
- Учительница.
- Образование?
- Высшее.
- Где раньше работали?
- В эвакуации в Свердловске директором детского садика.
Директор схватился за голову.
- Директором детского садика… Я здесь один сижу! – взорвался он -  Воспитательниц набрал! Повариха вчера пришла! Учительниц мне не дают! Сжалились они там что ли надо мной?
- Сжалились – бабушка спрятала направление на работу себе в карман.
- Мне первого сентября школу открывать! – негодовал директор.
- Откроите.
- Учителей нет! – возмущался он.
- Будут. Вот я перед вами стою.
- Глазам своим не верю! Глазам своим я не верю, что вы передо мной сейчас стоите! Беру! Беру! Мне позарез преподаватели нужны! Нет никого! Я один тут пока! Дети уже прибывают, а учителей нет! Директором значит детского сада вы были?!
- Была.
- Значит, как такое учреждение устроено вы знаете?
- У меня круглосуточный детский сад был.
- Господи! – директор возвёл руки к небу - За что мне такое счастье!
- У меня две проблемы – бабушка показала директору на пальцах количество своих проблем.
- Всё решим. Всё решим – рука директора интерната залетала в воздухе.
- Мне негде жить. Я вчера приехала в город и меня поселили за городом в амбаре.
Директор махнул рукой на бабушку Миры.
- Это не проблема – лаборантскую вам дам под жильё.
- У меня трое детей – бабушка на пальцах показала директору количество своих детей – Старший в первый класс должен пойти.
- К себе всех возьмём. У нас будут в интернате находиться. Вас так устроит?
- Очень устроит.
- А зовут то вас как?
И они оба рассмеялись

Маленькая Мира лежала перед бабушкой больная в кровати, глаза от температуры у неё болели и поэтому верхний свет в комнате был потушен.
Горела только настольная лампа в углу на письменном столе.
Мира смотрела на бабушку – у той дрожала рука.
- Подожди-подожди...
Бабушки нужно было, чтобы внучка её дослушала до конца.
Всё так подробно она рассказывала для неё, чтобы ей был понятен конец этой истории.

Вера подняла голову и посмотрела на Миру.
Мира откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза что-то, видимо, вспоминала изредка шевеля губами.
 
Директор интерната достал тогда телегу с лошадью, и бабушка Миры сев по-деревенски в телегу на брошенное туда сено и поехала за своими детьми на край города.
В интернате их сразу накормили в столовой горячим супом, биточками-котлетами с каким-то там гарниром, тёплым компотом с хлебом.
После обеда бабушка развела своих детей по группам.
Директор интерната взял бабушку работать своим замом, также завучем и договорился с ней ещё, что она будет вести и уроки домоводства.
- У нас и две группы дошкольников будут. Подрастут дети и вольются в интернат. Пока всё здесь в одном здании будем находиться. Наверху на третьем этаже спальные комнаты у нас, но я буду добиваться построения отдельных спальных корпусов для интерната. Приусадебный участок разобьём за интернатом - директор водил бабушку Миры по зданию - Со временем всё обязательно сделаем.
И правда, он всего этого добился.
 - А девочек обязательно нужно научить шить – им это очень пригодится в жизни. Я прав?
- Прав.
Для класса по домоводству директор отвёл класс на первом этаже.
Входишь в здание интерната и сразу налево, за дверью отдельный тамбур с окном перед классом, затем сама большая классная комната с большими светлыми окнами и в торце класса дверь в обещанную для жилья лаборантскую.
Двадцать-двадцать пять метров, тройное большое окно, чугунные батареи под подоконником, на потолке лампочка.
- Годится? – директор заглянул бабушке Миры в лицо.
- Ещё как годиться – закивала головой бабушка.
- Ну, тогда устраивайтесь.
И бабушка устроилась.

Вера стоя коленями на стуле и положив руки на стол смотрела на Миру.
- Мира. Лапочка. Я больше не буду работать.
- Да? – Мира приоткрыла глаза.
- Вы с таким странным лицом сидите и что-то говорите там сами с собой.
- Да? – Мира рассмеялась - Я бабушку свою вспомнила. Ты вот от мужа своего знаменитого ушла, сама ушла, и она в своё время ушла от вполне работящего и очень в меру пьющего мужа и не захотела с ним дальше жить. Мне она рассказывала почему ушла и как без него жила, как на ноги вставала, имея трех маленьких детей.
- Встала?  Не погибла?
- Нет, не погибла. Встала на ноги.
И Вера встала со стула на пол.
- Я оставлю всё тут на столе?
- Оставляй.
- Я завтра продолжу тут работать
- Хорошо. Мне стол не нужен.

Бабушка в лаборантской поставила железную складную солдатскую кровать, найденную среди прочих в коридоре третьего этажа.
На складе интерната отобрала для себя аж целых два матраса поновее и постелила их на кровать для мягкости.
Нашла обеденный с резными ножками квадратный стол в одном из будущих классов, нашла четыре одинаковых дубовых с резной спинкой стула, а также два одинаковых застеклённых книжных шкафа.
Всё это ей рабочие снесли вниз в её лаборантскую, и она расставила это в отведённой ей комнате. Помыла полы.
Протерла широкий подоконник тряпкой.
Оттерла грязные пятна с ручек дверей.
Распаковала и разложила по местам привезённые из ангара свои вещи.
Легла на кровать отдохнуть.
Она лежала и улыбалась.
Она переехала, она нашла работу, у неё есть где жить и дети у неё пристроены.
Накормили вот их всех сегодня.
Всё.
Больше у неё беды нет никакой, и не будет.
Больше у неё чёрных дней нет, не будет.
Будет только счастье в жизни.
Она так решила!
Она согрелась на кровати и прикрыв глаза рукой, решила, что теперь она будет жить только празднично!
Нет-нет, не в застольях там и не во всём том, что вкладывают в эти слова.
Нет-нет.
Теперь она будет жить легко, радоваться всему тому, что будет случаться в её жизни.
Радоваться солнцу, если солнце будет светить над её головой.
Радоваться дождю, если дождь будет лететь брызгами или лить проливным дождём ей на голову.
Всё будет прекрасным!
Она будет поворачиваться лицом ко всему хорошему и отворачиваться, и вставать спиной ко всему плохому!
Тяжело, грустно, печально она жить больше не будет и не хочет!
Не для того родилась!
Нет-нет!
Она будет легкой, ироничной, элегантно и красиво одетой женщиной, у которой не было и не может быть трудных и тяжёлых дней!
У неё нет больше проблем!

Бабушка сидела в глубоком мягком кресле, улыбалась и смотрела на лежащую перед ней в кровати свою разболевшуюся внучку Мирочку.
Мира шмыгала носом в ответ на взгляды бабушки и ждала тогда с работы придёт её мама.
-  Я решила, что буду теперь красивой элегантной женщиной – бабушка смеясь замахала перед собой ладонями своих рук – Бабочкой этакой буду. Жить, и радоваться жизни здесь в этом маленьком и хорошем городке.
А что?
Война заканчивалась.
Дети были при ней.
Бабочка - махаон…
Есть такая бабочка-махаон.
Красивая-красивая.
Запорхнула она сюда для всех такой хорошенькой бабочкой-махаоном, на радость себе запорхнула и на радость людям.
Она будет жить именно так!

Бабушка Миры тряхнула своими красивыми волосами, и её красивые с сединой волосы рассыпались в причёске по плечам.
Мира от смеха прыснула в одеяло.
- Смеёшься? Смеёшься? Значит выздоравливаешь.

- В работу сразу ввязалась. Больше директора интерната в ней разбиралась. Он на меня молился. Нас там кормили вместе с детьми. Я к ребятишкам своим в группы днём забегала. Вечерами они ко мне приходили. Я, когда хлеб для них в столовой возьму, когда мне гарнир немного для них давали. Пшёнку или холодные слипшиеся макароны. Я на электрической плитке порезанный лук поджарю, морковку или брюкву на крупной тёрке туда ещё натру и с данным мне гарниром перемешаю – они едят всё это алюминиевыми ложками. Счастливые…
- Вкусненько… - Леночка обычно голову подымала и радовалась улыбалась мне.
- Вкусненько… - вторили ей мальчишки.
Нормально.
- Книжки я им читала. Рисовали они у меня. Гулять с ними ходили. За интернатом лесок маленький был. Сосны. Мы туда за грибами. Грибов насобираем – я их и поджарю. Горькушки даже собирали. Я горькушки вымочу, выварю и тоже со всеми поджариваю. Потом небольшой аквариум нашла в одном из классов. В интернате несколько аквариумов было и все большие, а этот оказался небольшой, ведра на три. В интернате до войны школа была – от неё и остались эти аквариумы. Стёкла толстые в полосках от высохшей воды, по углам металлические уголки. Я аквариум вымыла как следует и в нём стала солить грибы - бабушка рассмеялась над собой, над своей сообразительностью – Больше не в чем солить было, а у меня грибы. Ведра два насолила. Макароны вареные из столовой меленько-меленько порежу, с солёными грибами их смешаю, лучок добавлю, на сковородке всё это поджарю – и нормально.
- Вкусненько… – Леночка поднимала голову держа в одной своей руке чёрный хлеб, а в другой руке алюминиевую ложку.
- Вкусненько… – вторили ей мальчишки.
- Добавки же им всем хотелось к столовскому питанию.
Бабушка улыбалась, вспоминая свои кулинарные фантазии.               
- Всё нормально?
- Всё нормально...
- А вечерами шила – деньги экономила, да и в магазинах ничего не было. Одеяла ватные заново перекрыла новым материалом, наволочка-простыни нашила себе в прок, юбку из старого пальто себе сшила. Шерстяную. Зелёную. После войны шерстяную юбку сшить. А? Шерстяную! – бабушка подняла по-старушечьи указательный палец вверх – Шерстяную… Это понимать надо, что такое шерстяная юбка у женщины после войны. Потом Ольга попросила. Ольга - это офицерская жена, которая у нас работала и с которой я подружилась. Ольга попросила сшить ей из старых форменных брюк мужа себе юбку. Им, военным, выдали новую ткань для пошива новых шинелей, брюк там и всего остального. Офицерские жёны тоже и пальто перелицовывали и из старых вещей что-то перешивали. Время такое было. Я сшила. Она - «Сколько тебе заплатить?» Я сказала, что с подруг денег не беру. Она вторые брюки своего мужа мне принесла – из них я и себе юбку сшила. Чёрную! Две шерстяные юбки! А? Это статус обеспеченной женщины! – гордо повела плечами бабушка.
Бабушка захлопала ладонями, запрокинув голову смеялась над собой, щурила глаза - она вся была там в своих воспоминаниях.
Комната в интернате… алюминиевые ложки-вилки… солдатская скрипучая складная кровать с двумя бывших в употреблении матрасами…
Две шерстяные юбки…
- Ирина, англичанка пятых и шестых классов, жена капитана второго ранга принесла мне крепдешиновый отрез.
Блузочку?
А?
Сшей ей к ноябрьским.
Сшила.
- А сколько?
- Я денег со своих не беру.
- И Ирина пригласила меня с собой в лавку воин торга у воинской части.
Там ткани были каких в городе не было.
Тёмно-серый крепдешин с маленькими острыми зелёненькими треугольниками – ну, как в горошек бывает такой материал, а тут вместо горошка треугольники.
Ирина удивилась такому выбору, но купила в благодарность за сшитую блузку этот отрез для бабушки.
А получилась классическая блузка.
Она так подошла к бабушкиной зелёной шерстяной юбке.
- Ах, какой у меня вкус все говорили. Тогда это было так изысканно.
Бабушка смеялась.
А потом Ольга отдала за сшитое ей для неё пальто шинельный серый отрез ткани.
Тонкий такой отрез, офицерский, рябенький.
У сестры Ольги муж тоже военный был и ходит в серой шинели.
Шинельный отрез.
Бабушка раскроила себе зимнее пальто с цельным рукавом.
Рукав-кимоно.
Фасон интеллигентной женщины.
Из шинельной ткани интеллигентный фасонщик…

А потом как-то бабушка проходила недалеко от интерната и во дворе частного дома за заборчиком увидела знакомую учительницу.
Остановилась поговорить с ней, потом зашла в калитку.
Во дворе за домом перед сараем были женщины.
Хозяева там во дворе забили молодую козу.
Забитая козу висела на турник.
Освежевывали её.
Хозяйка собрала выпотрошенные внутренности козы сверху бросила шкуру и подхватила лопату.
- Куда вы это?
- Да, закапать нужно за сараями.
- И шкуру?
- А что? Куда она нужна?
- Мех. На воротник.
- Да ты что – отмахнулась хозяйка.
- Я серьёзно – рассмеялась ей в ответ бабушка.
- Да бери её тогда себе, если она тебе нужна.
- А вам не нужна?
- Ну, я с ней возиться не буду.
Бабушка не для этого смеялась.
Страшная в крови свежая шкура козы.
Дотронутся противно.
Но ведь это мех.
Серая шкурка козы и раскроенное дома ещё недошитое серое зимнее пальто...
Воротник в магазине не купишь.
И не думала разбогатеть, случайно зашла и не имея никакого умысла пошутила.
Шкуру завернули в несколько газет и бабушка с отвращением взяла в руки этот свёрток.
- А себе оставить шкурку?
Хозяйка отмахнулась рукой – народ простой и такими вещами не занимался.
- Я эту шкуру сначала в ведро с водой бросила. Несколько раз воду меняла. Потом выскоблила ножом ту сторону, где внутренняя сторона была. Потом уксус добавила, чтобы шкура козой не пахла.
Бабушка всё смеялась и смеялась над собой.
- Откуда я знаю, что с ней нужно делать? Мужчин наших, что работали в интернате спросила, как её обработать. Рецепт Лёшка мне дал – с золой там что-то смешать. Я намазала эту шкуру чем он мне сказал и завернула шкурку в тряпку. У меня же меха нет на зимнее пальто, а тут такое дело. Я потом шкуру эту сполоснула и на чертёжную доску набила, а она высохла и стала фанерой.
Бабушка крутила головой прогоняя смешинку.
Мира понимала, что для бабушки эти все вспоминания очень важны.
Это была её становление на ноги.
- Снова замочила шкуру. Она размокла. Я же детям книжки и сказки читала? Читала. И мне на ум пришло – в одной из сказок есть такой русский герой – Кожемяка. Это он, наверное, кожи мял и поэтому Кожемякой то и назывался. Кожу мять нужно, а я не мяла. Размочила я свою козью шкуру в ведре, в тряпице её хорошенько вытерла и села её сушить и теребить в руках. До крови кожу на пальцах стёрла. Замотала потом её в сухую тряпку, когда руки совсем устали. На следующий день в аптеке глицерин купила. Глицерин продавался в аптеке в бутылочках, чтобы им руки смазывать для мягкости. Я умная. Я не до конца высохшую шкурку козочки глицерином смазала и опять её разминать стала уцелевшими пальцами. Что? Думаешь не получилось? Мягкая шкурка стала. Ну, не такая, как если правильно делать, но всё-таки мягкая стала. А это между прочим нельзя было делать – выделка кож и меха была монополия государства. Я подпольно на преступление пошла. О, какая я! Воротник я сама себе сделала! Большой воротник, с закруглёнными концами.  Серое пальто–кимоно и серый большой воротничок из козлика. А что? А другого меха не было. И было красиво. Офицерши их комсостава чернобурки носили, а у меня – молодой, высокой, гордой женщины козлик был на воротнике. Пол шкурки ушло на воротник. Из остальной половины я шапочку выкроила – вроде всё правильно сделала, а она как-то нелепо на голову села. Что делать? Хочется же зимой в мехах пощеголять. Я шапочку на бок заломила, и шапочка сразу стала такая красивая, ассиметричная.  Я ниткой сразу эту асимметрию закрепила. У себя в пуговицах сломанную стеклянную брошку нашла, и я её пришила к шапочке. Тогда так никто не делал, а я сделала. Глаза у меня серые, пальто-кимоно из шинели рябенькое серое, воротник, шапочка к воротнику серые. Я, так всё на себя одела, так плечами повела – красотка, да и только. Всем на зависть пальто получилось.
Бабушка сама себе нравилась и ей нравилось, что она из ничего себе зимнее пальто сделала.
Она и плечами так повела и кокетлива, как тогда делала и на Миру посмотрела.
Молодец.
Умела находить выход из всего.
- Ольгу потом позвала в кино сходить. К нам и муж её напросился. Мы идём. Ещё одна офицерская семья нам на пути встретилась. Идём, я не хуже их жён одета, а по цвету и комплекту одежды даже лучше их. Дорогие билеты в центре зала купили. Офицеры нам билеты купили. Одну на всех нам шоколадку ещё купили. С якорьком шоколадка такая была. Вкусная. Блеск. Жизнь такая, какая она и должна быть. Дети в тепле и накормлены и при казённых няньках сидят, я работай и жизнью не измученная.
Бабушка в кресле поправила свои волосы.
Красавица.
Она и в старости красавицей была.
- Потом и коричневое демисезонное пальто ещё мне моей мамой купленное перелицевала. Воротничок другой сделала, карманы другие, отстрочила красива, отутюжила. Ботики себе купила.
Офицерши себе ботики резиновые на покупали, и я себе купила. Туфельки в эти ботики вставляешь и с боку на кнопки ботики застёгиваешь – туфельки не промокнут и чистенькие. А? И я хожу, как они одетые.
- А весной огороды всем желающим распределять стали.
И бабушка сбегала в комитет и написала заявление на огород.
Четыре сотки земли давали под картошку.
Сколько это – четыре сотки земли?
Она не знала.
Никогда бабушка с землёй не имела дела, а тут в землевладельцы записалась.
Но все же берут себе эти участки и значит и ей нужно взять.
Из ящика бумажку попросили вытянуть.
Бабушка вытянула – на бумажке стояла цифра «3»
- Её уже кто-то разворачивал – бабушка показала на развёрнутую бумажку.
- Кому-то не понравилось, что у входа участок находится вот и переиграли. Вы будите переигрывать?
- Нет, мне цифра три нравится – разглядывая цифру сказала бабушка.
Записав понравившуюся цифру в книгу и бабушке выдали документ на этот клочок земли.

Старенький брошенный велосипед в сараях интерната был.
Бабушка попросила Лешу, рабочего интерната посмотреть его и, если можно починить.
Недостающие спицы в колёса он вставил, шины где нужно подклеил, наложив резиновые заплатки, что-то подкрутил и где-то смазал там и к вечеру старенький и страшненький велосипед закатился бабушке в класс.
- Ездить будет?
- Летать будет – заверил Лёша.   
 Огороды были там, где бабушке сначала выдали амбар для проживания, но чуть-чуть дальше по дороге, потом направо в сторону и сразу же от дороги шли участки с воткнутыми в них колышками.
Первый участок справа был уже огорожен колючей проволокой в три ряда.
Вбитые столбики на участке уже показывали, где будет там стоять сарай.
Следующий за ним участок точно также был отгорожен от потенциальных любителей выкапывать чужую картошку тройным колючим забором.
- Дружат значит между собой эти двое.
Бабушка прокатила велосипед дальше по тропинке.
Вот и её третий участок с вбитым в землю столбиком с цифрой.
За её участком ещё один участок и всё, и дальше земли нет – все остальные участки в другой стороне.
Тут в камышах берег озера и с одного края бабушкиного участка крутой спуск к воде.
И чего от такого участка отказываться?
Вода есть рядом что-то полить.
Или картошку не поливают?
Так она не только картошку сажать будет – ей и ягодки нужны.

Что и как сажать её стали учить в интернате тётки у которых были частные дома с приусадебными участками.
- Целина? Траву не думайте перекапывать. На дёрн картофелину положишь, рядом дёрн снимешь, перевернешь и травой вниз накроишь картофелину.  Этого достаточно будет. Картошка вырастит. Чего корячится и руки надрывать?
Два ведра с мелкой, сильно сморщенной и сильно проросшей картошки бабушки выдала повариха на кухне.
Лопату Лёша заточил ей для посадки картошки.
- Я и не знала, что лопату точить нужно! – удивлялась бабушка.
Золу из кочегарки она сама додумалась взять.
- Это от дров зола? – бабушка пришла к мужчинам в кочегарку и спросила, указав на мешки в углу.
- От дров.
- Все мои.
Мешок золы и вёдра бабушка перевезла на велосипеде к картофельному полю.
В стороне через два участка две женщины трудились, капая землю и подготавливая её к посадке.
Бабушка видела - они снимали дёрн, отряхивали корни травы от земли и дальше перекапывали освободившейся участок землю лопатами.
Именно такую работу бабушке сказали на работе не делать.
- Я, поглядывала на них и старалась всё делать незаметно. Наметила, где буду сажать картошку. Воткнула там веточки в землю. Мне сказали на каком расстоянии я должны располагаться рядки картошки. Я отмерила портновским сантиметром эти расстояния – бабушка смеялась над собой – Я же должна всё сделать правильно, как меня научили. Я воткнула веточки в землю, где должны были быть эти рядки – получилось двенадцать рядков. А что? Всё правильно. На первый раз вполне достаточно для картофельного поля.
Бабушка качала головой вспоминая это время.
- Мне было самое главное, чтобы никто не видел, как я сажаю картошку. Я осторожненько вынула из вёдер клубни, разложила её на траве на двенадцать кучек и сосчитала количество картошин в кучках. Получилось восемнадцать - я это помню до сих пор.  Мне нужно было знать какой длины получится у меня картофельное поле.
Бабушка рассказывала – она положила первую картофелину на траву, где была воткнута первая веточка, щедро двумя руками зачерпнула из мешка привезённую золу и обсыпала ею этот, так стремившемся к новой жизни проросший корнеплод.
Она затем подрубила лопатой рядом дёрн, поддела его лопатой и перевернув накрыла им обсыпанную картофелину.
И всё - расти картошечка.
Главное для неё было, чтобы соседи не видели, как она тут эту картошечку сажает.
Женщины в три погибели стоя не далеко от неё трудились на свей плантацией.
Какое расстояние должно быть между посаженными картофелинами бабушки тоже сказали на работе, и бабушка портновским сантиметром отмерила и это расстояние.
Хорошая вещь этот портновский сантиметр - его всегда нужно иметь под рукой!
Вот, бабушка положила на траву следующую проросшую картофелину.
Красиво получилось.
Рядок ровненький намечался.
Урожай конечно ей не лишним был бы осенью с этого участка, но эта вся возня на поле была для неё ещё и игрой в сельское хозяйство.
Первый раз в жизни что-то сажает она в землю.
Женщины, занятые своей перекопкой не смотрели на бабушку и не видели, что она там делала.
Через час или через полтора часа работа по посадке картошки у бабушки была закончена.
Удалец она была!
Показавшаяся земля под дёрном была песчаная и скорей всего не очень плодородная.
Что на ней вырастит?
- Я обсыпала оставшейся золой своё экспериментально-посаженное поле, спустилась вниз к воде, помыла руки и уехала на велосипеде к себе, а эти две тётки так и остались стоять почто что на том же месте окультуривая свой участок. Мне было смешно – вырастит что-то на моём участке – не вырастит? Кто это знает? Первый раз сажала.
- Выросло? – подала голос из-под одеяла маленькая Мира.
- Выросло! Ещё, как выросло! Я ещё один мешок с золой привезла на велосипеде и ещё раз всё обсыпала. С Тоней, с той, что нам амбар дали на проживание - у неё огород недалеко от меня был – мы с ней к конюшне сходили, два мешка навоза набрали и на велосипеде их привезли. Знаешь какая картошка выросла? Целых два рюкзака!
Бабушка, старенькая смешная бабушка смеялась над своим урожаем.
- Когда тепло стало мы с детьми на участок ходили. Интересно там было. Я кусты все у берега спилила ножовкой, а ребята их оттаскали наверх. Лестницу вниз к озеру я сделала – топориком ступеньки вырубила в земли, дощечки поперёк положила и палочками их подбила. Так удобно стало спускаться по ним к воде. Потом грядки решила на склоне сделать. Сторона восточная – солнце целый день там бывает. Я толстые стволики веток в землю склона вбила, к ним длинные ветки привязала верёвочками, вниз веники с листьями положила, камыши у берега срезала и сверху веток накидала. Интересно всё это было делать. Богатела на ровном месте.
Бабушка в задумчивости сидела в кресле кутаясь в плед.
Старенькая…
Совсем старенькая…
Вся жизнь позади…
Меньше месяца впереди осталось…
- Недалеко от интерната лесопилка городская была – я мешки опилок стала возить на участок. Больше нечего было в землю добавить. Мешок наберу – опилки сухие, легкие - я мешек к багажнику велосипеда привяжу и через двадцать минут я на участке. Все грядки на склоне засыпала сверху опилками – земли же нет, не от куда её взять. Потом компостную кучу стали с ребятами делать. Травы нарвём, где можно, я опять мешок опилок привезу и ими траву засыплю, сверху золы добавлю, опять травой всё закидаем, навоза конского добавим и опять опилки, трава, зола и снова трава, опилки. Осенью всё это промочило дождями, и я украденным из сарая куском брезента закрыла сверху на зиму компостную кучу. Землю так делала. Ой и жизнь смешная была. Я к этому всему серьёзно не относилась.
Бабушка хорошо помнила это время.
Оно ярко и солнечно стояло у неё перед глазами.
- А осенью ближе к зиме смерч по городу прошёл. Крыши срывал с домой. В воздухе все летело. На улицу страшно было выйти. И у интерната часть крыши снесло. И у Тони крышу с амбара унесло, и они без крыши над головой остались. Больше года в этом амбаре прожили. А? Мать-вдова и трое малолетних детей... Вот так жили… Послевоенные годы… Пол земляной, мыши, стог сена в углу, стены в одну доску, крыша, потолка нет, дверь-ворота и печку-буржуйку посреди этого всего великолепия. Как они там зиму зимовали?
Мира не понимала реальность услышанного.
- Тоня мне потом рассказывала – собрала вещи в узлы и с детьми к исполкому пришла. А жилья свободного в городе нет. Так в трёхкомнатной коммунальной квартире жильцов кухню попросили освободить. Семь метров кухня. Они стали жить на этой кухни. Вся квартира ходили к ним к крану за водой. На кухне печка была и её топить нужно было. Туалет правда в квартире был. Две молоденькие соседки-учительницы жалея их комнату свою не закрывали и разрешали им находиться там, когда те были на работе…. Вот так жили после войны… Я по сравнению с ней прямо царицей жила… А, сарай я на участке правильно, что не построила. Во-первых - досок не было, во-вторых даже гвоздей в магазине и тех не было, и в-третьих – всё построенные на огородах сараи смерч разметал в пух и прах, и от сараев даже следов кроме дырок в земле никаких не осталось.   
- А люди?
- Нет, люди не пострадали.
- Только кто-то без жилья остался?
- Да, как Тоня.

Бабушка у кого-то на работе спросила веточки чёрной смородины.
Кто-то дал ей срезанную ветку красной смородины.
Проходя мимо частного дома она, увидев за штакетником роскошный куст белой смородины. Бабушка без всякого угрызения совести просто протянула руку и отломила нужную для себя ветку белой смородины.
Клубнику ели нашла.
Все выживали в эти послевоенные годы и сажали картошку, и никому не было дела до клубники.
- У моей соседки через дом несколько кустиков под яблоней я видела.
- Можно у неё попросить?
- Можно подойти, попросить.
Бабушка с помощницей поварихи по столовой зашли к её соседке.
- Да у меня несколько штук их. Усы я все уже обрезала – удивилась просьбе соседка – Вон, усы у меня от клубники в траве валяются.
Женщина подошла и поддела носком ноги увядшие усы клубники.
- Я возьму их? У меня других вариантов нет.
- Берите.
Бабушка без особой надежды кинула у себя в комнате собранные усы в ведро с водой.
Утром малюсенькие розетки клубники показали, что жизнь им не безразлична.
Одиннадцать игрушечных росточков клубники обещали стать основой клубничной дачи.
Так начинался сад-огород у бабушки.

Зимой муж Ирины, с которой бабушка тоже подружилась получил направление на службу в другую часть.
Они уезжали.
Это очень огорчила бабушку.
Ирина, перебирая и упаковывая вещи для переезда предложила, извиняясь перед бабушкой одно своё платье и блузку – Ира располнела и эти вещи были ей тесны.
- Они хорошие. Я их почти не носила.
- Ирочка – я же вдова.  Деньги знаешь, как мне экономить приходится. Для меня это помощь. Я перешью их если что.
Ира с мужем старенькую затёртую оттоманку с собой также не брали.
- Ирочка?
- Мне неудобно такой диван тебе предлагать.
- Я перетяну диван. Так-то он крепкий – бабушка похлопала по оттоманке ладонью – Я же на скрипучей солдатской кровати сейчас сплю. В магазине ничего нет. И мне главное его не покупать.
- Вот железки шатаются у валиков.
- Мне ребята в иньернате их сделают.
- Бери. Бери тогда.
И бабушка разбогатела старой оттоманкой, пуфиком и большим, очень мягким и сломанным где-то внутри креслом.
Блузка была гипюровая и ярко-розовая.
- Мне она не подходила по стилю.
Отданное платье-халат было из какого-то необычного красивого материала в крупный горох.
Купон.
Сверху горох у платья-халата был обычным, к низу расстояния между горошинами становились всё меньше и меньше, затем горошины сливались вместе в одну чёрную полосу, затем ниже была узкая белая полоса и по низу платья шла широкая чёрная.
Бабушка перевернула этот платье-халат подолом на верх, раскроила себе блузу.
К рукаву-фонарику она пришила широкий манжеты и в этой блузе, у которой застёжка после перешива получилась не с права на лево, как обычно бывает у женщин на одежде, а с лева на права, как у мужчин.
Бабушка вышла в тёплые летние дни щеголять и красоваться в их маленьком уютном городе в этой красивом и дорогом блузоне.
И блузка эта в горох стала в городе знаменита – одежды с таким рисунком-купоном никто тогда не носил.

Через год директор интерната пошел на повышение и с его легкой руки бабушка заняла кресло директора интерната.
Имеющая уже большой опыт в работе, высокая, красивая, прямая, щегольски одевающаяся…
В России любят, чтобы начальник был не только начальником, но, и чтобы он всем нравился.
Бабушка была такая.
Её любили.
 
Бабушка добилась у руководства, чтобы интернат перешел на десятилетнее школьное
обучение и детям, оставшимся из-за войн сиротами государство, давало, как, наверное, их погибшие на войне родители и хотели полное школьное образование.

Через год бабушке получила наконец-то новую и так долгожданную квартиру.
Двухкомнатную.
Второй этаж.
Просторная прихожая.
Направо большая комната в семнадцать метров.
Ещё отдельная маленькая комната с балконом.
Южная сторона.
Кухня.
Ванна с дровяной печкой для горячей воды.
Фантастика!
Бабушка переехала, перевезла свою обновлённую и перетянутую новым материалом оттоманку, починенное большое мягкое и также перетянутое такой же тканью кресло и пуфик, столовый разной столик с дубовыми стульями к нему и два не своих, но уже принадлежащих ей книжных застеклённых шкафа.
 
Дети учились.
Надо было определить будущее сыновей.
Интернат – это хорошо, но надо думать о будущем.
Бабушка сначала завела разговор со своими сыновьями о том, какая красива военная форма у военных морских офицеров, живущих в их городе.
Потом спросила у сыновей какая им нравиться больше всего военная форма.
- Морская.
- Морская?
- Морская.
В праздник она обратила внимание своих сыновей на белый китель у командира части.
- Белый китель.
- Белый.
- Красивый?
- Красивый.
- А кортик у него какой!
- Кортик…
- Красиво?
- Красиво.
- А вы офицерами не хотите стать?
Сыновья замерли, глядя на мать.
- Хотим.
- А вы знаете, что в Ленинграде есть для мальчиков специальное Нахимовское военно-морское училище? Туда поступают учиться сразу после окончания начальной школы. Они в форме морской ходят, их на шлюпках плавать учат и морские узлы вязать?
Сыновья изумлённо молчали.
- А как?
- Надо хорошо учиться в школе и иметь хороший табель.
- Так троек у нас нет – Юра вопросительно смотрел на мать.
- Ну, тройки - это последнее дело.
- А нас возьмут туда?
- Мне нужно съездить в училище и поговорить.
- А нас возьмут?
- А почему им не взять вас? Туда берут сирот, а у вас отец на фронте погиб. Вот Юра уже четвёртый класс заканчивает.
- А я? – Витя смотрел, не моргая на мать.
- И тебя через год туда возьмут – ответила бабушка отцу Миры.
- А меня возьмут?
- И тебя возьмут.

- И поэтому папа стал военным – Мира выскочила головой из одеяла.
- Поэтому – засмеялась бабушка.

- А как я шкаф покупала!
Бабушка захлопала в ладоши.
- Я тебе не рассказывала, как я шкаф покупала!
- Рассказывала! – подала голос маленькая Мира из-под одеяла.
- Квартира есть, и я в мебельный магазин пошла! Конец месяца. По дороге Ольгу с мужем встретила. В магазине ещё с одним военным столкнулись из соседнего со мной дома.
Бабушка хлопнула в ладоши.
-  А, в магазине шкаф стоит! Румынский!
- Румынский?!
- Румынский! Полированный! Мы такой в жизни никогда не видели! Трёхстворчатый! С большим зеркалом! Дорогущий… Я сразу сказала, что беру шкаф, не взирая на деньги! Эти тоже шкаф купить хотят. Стали выяснять количество шкафов в магазине. Оказалось - три. Нас пришло измождённых отсутствием шкафов в квартирах три человека и такое же количество шкафов в магазине! Совпадает! Два шкафа упакованные на складе стояли. Они там в разобранном состоянии упакованы. Их дома собирать нужно. Это тоже так необычно для нас было тогда. Такой тогда мебели у нас ещё не продавали. Всё в новинку. Офицеры, как джентльмены уступили мне собранный в магазине шкаф, а сами купили те со склада сказав, что они, мужчины, соберут их у себя в доме. Заплатили за шкафы и привезли их домой. Мой сразу занесли в квартиру и поставили в большую комнату. Я вокруг него походила, полюбовалась. Потом к Ольги пошла деньги за шкаф отдавать – мне денег не хватило заплатить, и Ольга выручила меня, добавила свои. А там хохот на весь дом стоит! Муж Ольги с тем офицером разыграли упакованные шкафы подбросив монетку. Распаковали шкафы потом у себя в квартирах. У Ольги шкаф оказался в порядке – шкаф, как шкаф, как у меня красивый. А тут сосед их к ним прибегает – у него оказывается другой шкаф! Пошли смотреть его шкаф, а шкаф по архитектуре такой же, как у нас, но только полосатый! Расцветка в полоску – то полоса белого шпона, то тёмного, то опять светлого, то опять тёмного. Муж Ольги хохотать! В магазине очень даже подумали бы, чтобы покупать такой шкаф за такие деньги, а тут он уже куплен и уже стоит в квартире! Мы так смеялись по этому поводу! Тот над собой тоже смеялся. К друг другу ходили и смотрели на купленные шкафы. У меня крупный рисунок шпона был и очень красивый. У Ольги с мужем мелкий рисунок шпона и тоже очень красивый, а у этого шкаф полосатый! Нам он, если честно сказать - не понравился – шепотом добавила бабушка – Мы над ним так смеялись. Я-то ладно, я готовый купила, я не рисковала, а они разыгрывали себе шкаф не видя их. По офицерским домам потом это, как анекдот ходило – шкафы купили, разыграли монеткой и так тому,не повезло.
Бабушка замолчала.
- Событие такое... Покупка по тем временам редкая. Дорогая. Шкафы такие мы ещё никогда не видели.
- Не повезло дяденьке?
- Не повезло.
Бабушка нагнулась к Мире и потрогала у неё лоб, затем пальцами залезла под компресс на горле.
- А ты потеть начала. Это хорошо, это значит у тебя температура падает.
- Я выздоравливаю?
- Выздоравливаешь.

В ноябре следующего года у дверей своего подъезда бабушка увидела брата своего мужа Алексея.
Вот для чего было нужно всё это воспоминание о довоенном времени, войне и жизни здесь после войны.
Бабушка всё сразу поняла.
Ещё там до войны она наметила поставить на всём этом точку, в войну после второго письма с фронта она всё прекрасно поняла.
Она не глупая – она всё поняла.
И сейчас у подъезда её дома стоял брат мужа – точку в этом деле надо было ставить окончательно.
Эта была неожиданная и неприятная встреча.
- Я сначала не поняла, кто это стоит. Поняла, что это из той пугающей меня старой жизни.
Похолодела вся внутри. Подошла поближе, а это Алексей. Уже не мальчишка – взрослый дядька. Лицо обветренное, морщинистое. Так на своего отца стал похож. Они все три брата на отца своего были очень похожи. Он тоже меня не сразу узнал – только когда я подошла поближе. Удивился разглядывая меня – бабушка, зная себе цену повела головой – На мне серенькое пальто-кимоно с воротником из козлика, шапочка с брошкой, и я вся такая из себя директор интерната. Он ко мне.
В Ленинград в командировку приехал говорит и вот решил ко мне заглянуть, мол мать просила проведать.
Я что – его мать не знаю?
Бабушка перед родственником вытянула руку из перчатки – рука у бабушки была белая, тонкая, пальцы длинные.
- Пойдём – указала бабушка на подъезд.
- А ты замужем? – Алексей пошел за бабушкой заглядывая через её плечо ей в лицо – А ты замужем?
Знала, знала бабушка зачем он приехал к ней, знала зачем от спрашивает.
- За мужем?
- А ты что – меня сватать приехал?
Лёшка вздрогнул и вытянул шею – они все в той семье никогда не шутили и никогда не понимали юмора.
- Не замужем?
Они поднялись на второй этаж.
Бабушка открыла дверь.
- А у тебя квартира?
- Квартира.
Они вошли в прихожую.
- У, какая – Алексей остановился у открытой двери в большую комнату.
Этот красивый заграничный полированный шкаф с зеркалом, роскошное кресло рядом, стол с длинной шелковой скатертью, резные дубовые стулья, оттоманка с валиками и большими подушками у окна, пуфик.
- Я думал…
- Здесь вторая комната – бабушка открыла дверь в маленькую комнату.
Деревянная кровать у двери, напротив вдоль стены два книжных шкафа, письменный резной маленький столик вывезенный из интерната, стул, дверь на балкон.
- Я думал…
Бабушка сняла пальто и прошла в большую комнату.
О чём будет разговор она уже знала.
- Странный был у нас разговор. Он задавал вопросы – я отвечала, я задавала вопросы – он отвечал, а параллельно этому разговору шел другой разговор, разговор глазами, разговор мыслями. Такое бывает, когда человек, не говоря ничего словами и получая ответы на не заданные вопросы понимает, что было не сказано словами. Полчаса с ним где-то разговаривали – аж воздух скрипел в комнате от пауз и понимания, что между нами не сказано.
- Мать сказала заехать и повидать тебя – Алексей сел на оттоманку.
Да знала она эту его мать, свекровь свою.
Маленькая, тихая, бесшумно вечно суетящуюся по дому.
Звериный рык мужа на всех дома и на жену свою в первую очередь.
Вздрагивала от любого звука, испуг в глазах был.
Какое ей послать сына повидать бывшую невестку?
Попросить кого-то из сыновей переставить в комнате ведро с водой с одного места на другое это она ещё могла.
Бабушка села в кресло.
Алексей был напротив и прощупывал её глазами – он приехал сюда с определённой целью.
Бабушка смотрела на брата мужа.
- Мать переживает, что тяжело вам приходится.
Ага, слово «тяжело» в речь вставил.
Бабушка молчала – она знала зачем он сюда приехал.
Брат мужа вопросительно смотрел на неё и ждал нужную ему реакцию на его слова.
Бабушка глазами нашла его спрятанные в голове мысли и пригвоздила их, не дав им двигаться дальше.
Ясно.
- Мать переживает – опять повторил Алексей.
Жена старшего брата же баба – чего ей кочевряжится и расстреливать его глазами.
Бабушка скрестила руки на груди.
- Ну, вот так. Выслушай теперь меня. То, что тебя твоя мать сюда прислала я не верю.
Алексей передёрнул плечами.
- Командировка в Ленинград, а потом сюда пять часов с пересадкой на поезде...
Алексей напрягся, ожидая выстрела в себя.
- И не по собственной инициативе ты сюда приехал…
Как она с ним говорит?
Алексей не моргая смотрел на эту непонятную старшую невестку их семьи.
Как она с ним разговаривает!
Да ему только слово сказать!
Мало ли что с мужиком бывает…
Услышит, ахнет и радоваться будет!
Бабушка поправила свои роскошные волосы.
- Самыми тяжёлыми, самыми чёрными днями в моей жизни были годы моего замужества.
- Что? – ничего не поняв одними губами произнёс Алексей.
У бабушки дрогнула рука и она одним движением остановила попытку своего деверя с ней говорить.
- Я ещё до войны решила, что буду разводиться, буду уходить от твоего брата.
Алексей оторопело совой смотрел на бывшую невестку и ничего не понимал.
Он не для этого сюда ехал!
- Как уйти я не знала. Дети маленькие. Их трое. Леночка ещё с рук не сходит, да и вы рядом за сараями живёте.
Бабушка сделала паузу.
-  Отец у вас – бабушка поискала нужное и не обидное слово -  Отец у вас человек довольно жёсткий. Ваш отец убеждён, что мир создан только для мужчины, что именно мужчина является хозяином жизни, а женщина мужчине дана так, только для обслуги. Он и наорать мог на кого угодно, и кулаком по столу для острастки стукнуть, чтобы все вокруг его дрожали от страха. Он сам себе таким нравился. И вы, сыновья его думали, что всё это так и должно быть и вы ему подражать. Так же рычали на своих жён, на своих сестёр и так же били кулаками по столам. Что, не так? Такого не было? Или я что-то не то говорю?
В комнате стояла звенящая тишина.
- Для вас это было всё нормально. Женщина-плебейка, женщина не человек. Полы помыть, еду сготовить, всех обстирать и во всём быть виноватой. Такая жизнь не для меня и не для моих детей.
Алексей во все глаза смотрел не моргая.
- Я всё не знала, как уйти от твоего брата, а тут война началась. Поняла – это для меня выход. Проводила его на войну, как положено было провожать мужа на войну и решила, что письма ему буду писать, как положено, как в окопы под пули писать нужно, а вот с войны его ждать не буду.
Алексей опять передёрнул плечами.
- Нет-нет, не то, что ты подумал – никакого разврата – бабушка употребила другое ей не свойственное нецензурное слово – Меня вообще эта сфера жизни не интересует. Мне нужен был покой, уважение к себе, тихий интеллигентный разговор дома, а не как у вас у всех принято было. Так что - чтобы ни мыслей на этот счёт не было, ни слов по этому поводу сказано не было.
Алексей заскрипел.
- В эвакуацию в Свердловск с детьми уехала. Мне заведующей круглосуточным детским садиком предложили работать. У меня там комната в здании детского садика была, детишки по группам присмотрены, меня и детей там кормили. Трудности? Тяжело было, что война была, что на мою страну враг напал, сводки с фронта вначале войны были тяжёлыми, двум нашим женщинам похоронки с фронта пришли. Это тяжело. И мне в январе сорок второго на мужа тоже похоронка пришла.
Алексей удивлённо вбил глаза в свою невестку.
- А через полгода летом пришло ещё одно письмо, что муж у меня без вести оказывается пропал на поле боя. Два письма с интервалом в полгода пришли мне с фронта. А? Как это? Если он погиб зимой в январе месяце – он мог тогда летом пропасть после этого без вести? А если он летом пропал без вести – он мог за полгода до этого погибнуть в бою под Ленинградом? Я человек не глупый – когда второе письмо получила я поняла, что одно из писем не соответствует действительности. Так? Или не так? А может быть оба письма не соответствуют действительности? Так может быть? А? – и бабушка удивлённо подняла брови.
Алексей дёрнулся.
- Не надо мне ничего говорить. Я умная женщина. Я вижу больше, чем ты думаешь. Войну я не тяжело пережила, как думает твоя мама. В Свердловске я остаться не хотела – окраина города, частный сектор, дымы над трубами. Не моё это всё. Вернулись из эвакуации домой в наш посёлок, а дома наши горелые стоят.
- Немцы подожгли, когда отступали.
- Всё вспомнилось, как жилось мне здесь до войны и так сразу уехать оттуда захотелось. Капу вашу встретила.
- Она говорила.
- Мне в комитете по беженцам предложили поехать сюда в город, в ленинградскую область. Я сразу согласилась – там был посёлок, а тут город, озёра кругом, пляжи, рыбалка, лодки и Ленинград в пяти часов езды поездом. Приехали, мне направление в школу дали, а я в интернат пошла работать. Педагог я, опыт руководить детским круглосуточным учреждением есть. Мне комнату дали в самом здании интерната, детей взяли в интернат. Дети одеты, обуты, накормлены, вечерами у меня в комнате собирались.
Минута тишины повисла в воздухе.
- Сначала дети губы надували и отдельно от меня жить не хотели. Ну, я им сказала, что отца у них нет, мужского заработка в семье нет и поэтому я не могу их тянуть на свою одну женскую зарплату. Они погрустнели, но поняли. А мы с ними в свободное время и в лес вместе за грибами ходила, и в парк на пляж купаться ходили, и на лодке по озеру катались, и дома у меня книжки вслух читали, игрушки на новогоднюю ёлку сами делали. У моих детей нормальное хорошее сытое детство. Через год мне дали участок под картошку за городом. Я клубнику на участке посадила.
- Клубнику…
- Смородину, крыжовник.
- Крыжовник…
 - Немного конечно картошки сажаю. Картошка – это хорошо, но мне главное ягодки и варенье из них.
- Ягодки…
-  Да-да, ягодки. Дети ягодки любят и варенье из них.
- Варенье из них…
-  А, ещё года через два директор интерната ушел у нас на повышение, и я стала директором интерната.
- О!
- Так что я сейчас директор интерната и у меня мужская работа и мужская зарплата. Полтора года назад я получила эту квартиру. У меня теперь есть квартира. Эта теперь моя квартира. Моя. Мебель - вот есть – бабушка сделала жест руку в сторону шкафа – Балкон в квартире есть, ванная комната.
- Ванная комната…
- Что касается детей, то сыновья у меня сейчас учатся в Ленинграде в Нахимовском военно-морском училище и в будущем хотят быть военными офицерами.
- Офицерами?
- Леночка у меня в интернате, на выходные я её сюда домой забираю. У меня работа есть вечером – так что там она под присмотром. А так у меня в жизни всё в порядке, всё хорошо. А замужество? – и бабушка рассмеялась – За одного офицера меня здесь пытались сосватать.
Алексей отпрянул.
- Капитан второго ранга. Балагур. На вешалку пальто повесит – пальто без вешалки, чашку на стол поставит – чашка мимо стола на пол летит и в дребезги, за угол плечом заденет – рукав рубашки пополам порван. Куда мне такое недоразумение?
Бабушка рассмеялась, глядя на Алексея.
- У меня тут подруга есть. Ольга. Муж у неё морской офицер. В соседнем доме живут. В воинскую часть его друга-офицера сюда перевели служить. Я на седьмое ноября к Ольги пришла на праздник, а там этот военный. Вячеславом зовут. Скандально там с женой развёлся, двух дочерей-подростков бросил и сюда служить перевёлся. Свободный. Меня увидел в гостах у Ольги и сразу в стойку встал. Потом у Ольги выспрашивал кто я такая. Плакался, что у меня столько детей. Двое, говорит, много. Кто на женщине с двумя детьми женится, а тут трое. Я посмеялась потом над ним и посоветовала ему за одной нашей знакомой поухаживать – у неё один ребёнок как раз от мужа остался. Он понял. Потом с одной сошелся и пропал на год – в доме офицеров у части жили. Сейчас со скандалом разошлись. Я его на днях около дома встретила – со мной сыновья в нахимовской форме стоят. Мальчики военные, офицерами будут. Он понял, что они на казённом содержании у государства и тянуть их не надо, дочка у меня в интернате – то есть я женщина одинокая и почти без детей. С новой силой волочится стал. Всё ко мне на чай вечерами напрашивается. А? Как мне быть? Почётной третьей женой ему стать?
Брат её погибшего на войне мужа сидел, ничего не понимая от услышанного и смотрел на неё.
- Так что беспокоится за меня не надо – так хорошо, как сейчас я никогда ещё не жила и ни на что другое я свою жизнь не променяю.
Алексей опустил голову.
- А ты где остановился? – вдруг заинтересовалась бабушка, взглянув на своего бывшего деверя с любопытством.
- Как где? – опешил Алексей – Остановился где? А у тебя что – нельзя?
- Нет, нельзя. Я не замужняя женщина и поэтому нельзя. Обо мне плохо подумают, если у меня в квартире будет ночевать посторонний мужчина.
- Ну какой же я посторонний - я твой родственник.
- Какой ты мне родственник? – бабушка встала с кресла - Ты брат моего на войне погибшего мужа.
- Ты так думаешь?
- Я так знаю и повода для разговора у нас уже нет. Давай лучше я тебя провожу до гостиницы – свободных мест в гостинице может не быть, а для меня они найдут.
Алексей встал тоже.
Он пристально смотрел на бабушку.
… Чего смотреть-то?
… Чего смотреть?
… Незваный гость в доме хуже некуда.
Алексей снял пальто с вешалки…
… Ни чаем не напоила она его с дороги, ни ночевать не оставила…
… А, я тебя в свой дом звала?
… А, куда я сейчас?
… А, моё какое дело…
… И зачем я сюда приехать согласился?
… Дурак потому что.
… Да мне слово только сказать!
… Не надо. Я его не услышу.
И они вышли из дома.
Бабушка шла осторожно, переступая по тротуару через плохо убранный снег, как переступают что-то мешающее им под ногами рафинированные интеллигентные женщины.
Алексей зло шел напролом.
Встретившаяся им супружеская пара вежливо и по-особенному поздоровалась с бабушкой. Улыбнулись ей.
Директор интерната…
Молодая женщина у площади спеша замедлила шаг и тоже улыбнувшись поздоровалась с бабушкой.
Алексей всё это видела своими глазами.
На каком особом счету она здесь в этом городе...
- Я, пожалуй, в гостиницу не пойду – Алексей встал.
- А куда же?
- На вокзал пойду.
- Так поезд на Ленинград я не знаю, когда пойдёт. Я так вечером никогда не уезжала. И он ночью в Ленинград придёт.
- Для меня это ничего. Мне главное доехать.
И они повернули назад к вокзалу.
У своего дома бабушка остановилась.
- Ты помнишь, как до вокзала дойти?
- Да.
- Ну, тогда всем твоим домашним от меня привет, а тому, кто тебя послал сюда скажи, что лучше, чем сейчас я никогда не жила и ни за какие сокровища мира эту жизнь не променяю ни за что другое.
- Знала бы ты, что сейчас сказала.
- А ты разве не понял, что я всё знаю?
И не оборачиваясь бабушка пошла за свой дом к подъезду.

В выходные дни, когда приехали её сыновья из училища, а из интерната пришла её дочь – они обменялись своими новостями, порадовались происшедшим событиям, посмеялись и поговорили обо всём, а затем их мать посадила всех на диван и пододвинула к дивану стул.
- Я должна с вами поговорить. Без вас у меня произошло одно событие, которое я должна вам рассказать. Я думала говорить вам или нет, но решила, что вам нужно всё-таки знать правду и самим подумать, как к этому отнестись. Вы взрослые ребята и вам нужно знать правду.
Ребята испуганно напряглись, глядя на мать.
- Несколько дней назад ко мне приезжал брат вашего отца Алексей. У меня с ним был разговор. Вы знаете, что ваш отец погиб на войне.
Юра за всех кивнул головой.
- Я вам это не говорила, но, когда мы были в Свердловске я в январе сорок второго года, получила сначала похоронку на вашего отца, что он погиб под Ленинградом, а через полгода летом мне пришло второе письмо, в котором говорилось, что ваш отец летом сорок второго года пропал на войне без вести. Вот так -  дважды пропал на войне. После второго письма я всё поняла. Если человек погибает на войне в январе месяце он не может пропасть без вести через полгода, а если он пропал летом без вести – он не мог за полгода до этого быть убитым на войне. Я поняла, что одно из этих писем не соответствует действительности. Или оба письма не соответствуют действительности.
Она сделала паузу, чтобы выделить следующую фразу.
- Ваш отец жив.
Дети замерли.
- Он на войне встретил женщину – военная любовь у него там была, и он решил не возвращаться в нашу семью. Кто мне прислал тогда те письма я не знаю. У вашего отца есть сейчас другая семья.
А для чего Алексей тогда сюда приезжал?
- У него в той семье есть другие дети.
Ну, если женщина отбила женатого с тремя детьми мужчину, то детей она ему точно нарожала.
- Сейчас у него там всё плохо.
Алексей же для чего-то сюда приезжал.
- Это ваш дядька Алексей в разведку сюда наведался, чтобы узнать, как мы тут без его брата живём плохо, сказать, что он жив и хочет к нам вернуться. Я ему ответила, что отца вашего не приму и буду жить без него – у меня на это есть своя причина, а вы сами решайте, как вам относиться теперь к вашему отцу.
Дети молчали.

Мира не первый раз слышала эту историю от бабушки и раньше, но тогда бабушка рассказала так всё в целом и так всё подробно, как будто подводила под чем-то черту.
Бабушка, имея трёх детей бросила своего мужа и не потерялась в жизни.
Жила благополучно, не бедно, с интересной работой и с уважением к себе.
Дядя Юра и отец Миры выучились и стали офицерами, военными инженерами, тётя Лена окончила первый медицинский институт и была терапевтом, вышла замуж за однокурсника и почти всю жизнь прожила с ним на севере.
Бабушка зачем-то так всё подробно рассказывала Мире обо всём и что она рассказывала так и стояло перед глазами.
Мира в мелких подробностях видела всё, что бабушка рассказывала ей.
Всё стояла перед глазами.
Бабушка…
Зачем-то она пришла с ней сейчас?
Зачем?
Вера разводится с мужем.
Как и бабушка Вера разводится с работящим и вполне внешне благополучном мужем.
Бабушка разошлась и не пропала в этой жизни…
Вера разводится…
Значит и у Веры всё будет хорошо?
Не зря же бабушка вспомнилась ей…

Мира встала с дивана.
В комнату уже пришел вечер.
На кухне Вера ставила чашки на стол.
Мира подошла к комоду и выдвинула верхний ящик – там в углу под простынями лежали старые альбомы с фотографиями.
Она перелистала первый альбом, потом взяла в руки второй.
Страничка, другая и Мира нашла нужную фотографию – бабушка в меховой шапочке из козлика с приколотой или, как говорила бабушка, пришитой брошкой.
Большой круглый воротник, который она придерживает кокетливо с одной стороны рукой.
Бабушка улыбалась, нагнув слегка голову и лукаво прищурив глаза.
Не знающая уныния бабушка…
Бабушка…
Мира смотрела на знакомую фотографию – её бабушка только что была с ней рядом.
Мира погладила рукой фотографию рукой.
- С Верой всё будет хорошо?
- Всё будет хорошо – ответила бабушка с фотографии.
- Она, как и ты выдержит развод?
- Да.
- И с ними всё будет хорошо?
- Всё будет хорошо. Не сейчас, позже Геннадий успокоится и будет жалеть об её уходе, но Вера к нему уже не вернётся.
- Меня он не интересует.
- Меня тоже. 
Бабушка…
Мира поставила фотографию на комод и пошла к своим девочкам пить вечерний чай.

Король Треф сразу лег в верхний левый угол.
Дама Бубен отошла от него в сторону.
Выпала семёрка, девятка, десятка червей…
Два Туза легли рядом.
Дама Пик подняла высоко одну бровь и в упор никого не замечала.
Она этим королю Треф и нравилась.
Проскакали лошади мимо застывших в удивлении маскарадных людей.
Валет Червей прошел за лошадьми следом.
Король Пик сделал шаг к своей даме.
Кому он нужен кроме неё?
Никому.
Потом вышел король Бубен…
Затем король Червей…
Откуда-то взялся Джокер…
Потом пошли девятки, девятки…
Выпал Валет Пик…
Поди разбери, что это значит?
Мира оставила не законченный пасьянс и встала из-за стола.
- Вечером разберусь что здесь к чему.
За окном моросил предвесенний дождь – надо было ехать на работу.

Галина зашла к Мире в гараж после обеда.
- Фифочку домой выписали. Она сейчас дома – радостно сообщила Галина.
- Как она? – Мира оторвалась от бумаг.
- Хорошо. Всё хорошо. Улыбаться начала.
- Как я рада за вас. Это такое чудо, что она нашлась.
- Чудо. Сижу напротив и не налюбуюсь на неё.
- Бедолаги вы обе. А этот как?
- Арестованный сидит. Уверят, что всё у них по любви было, что они уже жениться хотели.
- Фифа в подвале, ребёнок подкинутый в больницу, а он на свободе и жениться?
- Что это?
- Это с головой не хорошо.
- Да?
Галина посидела молча.
- Мира. Меня сосед мой по лестничной площадке попросил обратится к тебе.
- Что так?
- У меня соседка Лана, я с ней в хороших отношениях. Она в возрасте. Замуж тут несколько лет назад вышла за разведённого мужчину. Николаем его зовут. Его жена болела, болела и после развода с ним умерла. Сын взрослый остался. Двадцать восемь лет. На стороне матери был и с отцом у них натянутые отношения. Сын отдельно живёт в той старой квартире. Квартира двухкомнатная. Отец ему всю квартиру оставил – виноватым себя чувствует по отношению к нему.
- Так.
- Сын сейчас в тюрьме сидит.
- Это за что же?
- У сына девушка. Был дома, ушел в магазин, вернулся, а она убитая в комнате лежит на полу. Вещи все разбросанные валяются. Он полицию вызвал – вот в подозреваемых и числится.
- Его в убийстве обвиняют?
- В убийстве.
- А я-то при тут чём?
- Я Лане про тебя рассказала, как ты мне помогла найти Фифу – вот и муж её просит помочь им.
- Я не юрист, не адвокат, не следователь.
- Они обращались уже к адвокату. Его сын на себя убийство не берет. Не он говорит девушку убил. Отпечатки пальцев в квартире только его и девушки. Посторонних людей в квартире не было. Там бабки какие-то гуляли с детьми около дома – чужих людей около дома не видели. Адвокат говорит, что зацепиться там не за что и что надо сознаться сыну в убийстве и каяться – тогда скостят срок. Сын у него стоит на своём, что девушку не убивал. Отец ему верит. Не знает, как выручить сына. За соломинку готов схватиться – вот тебя не юриста просит помочь. Сказал машину продаст и все деньги от продажи тебе отдаст за помощь.
- Мне деньги нужны – Вере квартиру покупать нужно.
- Ну вот! Встреться с ним и поговори.
- Я же не юрист!
- Так Фифа же дома! Он в отчаянье! Сначала просто поговори – вдруг тебе на ум что-то придёт. На свежий ум что-то придёт. Ты же на счёт Фифы догадалась обо всём – в мелочах даже не ошиблась.
- Я не знаю даже.
- Пожалуйста. Они хорошие люди. Мальчишка ни за что на десять лет сядет, и убийца на свободе останется, а так отец с сыном померяться.
- Я же не юрист.
- Ты его просто выслушай.
- Галя!
- Мира!
- Что ты со мной делаешь?
- Ой, спасибо тебе за это. Я ему номер телефона твой дам?
- Галя.
- Это же кроссворд. Тебе самой интересно будет разгадать его.
- Спасибо тебе за беспокойство о моём досуге. А ты не знаешь случайно при пасьянсе король Треф это кто?
- Он паршивый мужик в твоём пасьянсе – вот, что это значит.

Отец парня позвонил сразу же, как Галина ушла от Миры.
- Приходите – Мира назвала адрес.
Пожилой уставший мужчина сел напротив неё за стол.
- Галя сказала, что вы ей очень помогли в поиске её дочери.
- Так получилось.
-  У меня проблема с сыном.
- Я не юрист. Вы понимаете, что я не опытный человек в этом деле.
- Но у вас же получилось разобраться в Галиной трагедии и найти девочку? Адвокат ничего хорошего не обещает, а ведь сын не виноват. Он никого не убивал. Вы послушайте меня – может быть вы что-то заметите и в нашем деле. Любая зацепка может помочь. Я вам деньги за это заплачу.
- Ну, деньги я возьму – мне же время на вас потратить нужно будет.
Мира достала чистый лист бумаги с полки и положила его себе на стол.
- Очень подробно обо всём мне расскажите.
Николай крепче уселся на стуле.
- С первой женой я разошелся пять лет назад.
- Этого мне не надо. Как зовут вашего сына?
- Сашей. Александром.
- Фамилия какая у него?
- А, я понял. Мишин.
- Двадцать восемь лет?
- Двадцать восемь.
- Девушку как зовут?
- Аней звали. Анна.
- Ах так значит звали. Фамилия?
- У неё? Я не знаю, я её всего два раза и видел.
- Адрес, где жил ваш сын.
- Зачем?
- Послушайте – Мира развела руками - Мне дело вашего сына в полиции ознакомится не дадут и поэтому я должна собрать как можно больше данных о вашем сыне. Вдруг что-то сработает в пользу вашего сына.
- Понял.
- Адрес девушки вы знаете?
- Нет.
- Где работал и учился ваш сын?
- Закончил железнодорожный колледж, но не работал по специальности. Охранником работал.
- Она где работала?
- Нигде. Не работала она нигде и нигде не училась.
- Что произошло в тот день?
- Как сын рассказывал…
- Число, когда это случилось?
- Двадцать третьего сентября. Сашка рассказывал – утром Аня эта ушла в магазин. Потом вернулась. Стала что-то готовить на кухне и вспомнила, что что-то забыла купить и послала Сашку в магазин.
- И он пошел?
- И он пошел.
- То есть человек он мягкий и сам пошел в магазин, а не послал девушку самой сходить опять туда.
- Да он валенок! Она вертела им, как хотела!
- Дальше!
- Он ушел в магазин и пришел из магазина, а она лежит убитая в комнате.
- Сколько отсутствовал?
- Тридцать две минуты. Сразу позвонил в полицию. Они приехали, подумали и арестовали его.
Мира помолчала, глядя в тёмный угол гаража.
- Что-то тут не то.
- Что? – дёрнулся мужчина.
- Не могу понять, но что-то тут не так. Что-то тут не сходится.
- Что?
- Буду думать.
Мужчина ушел, а Мира осталась одна сидеть молча за столом глядя на лист бумаге.
За что тут зацепиться?
Ржавый железный шарик заскакал по столу, скатился вниз и запрыгал по полу.
Мира отбила его рукой.
Шарик ударился о стену гаража и отлетел под копыта коней Возничего.
- И ты тут?
Возничий шел вдоль стены гаража ведя под уздцы своих полупрозрачных коней.
- Ты слышал, что он про сына своего говорил?
Возничий, не поворачивая головы махнул на Миру рукой.
- Что тут не так? Я же чувствую, что здесь что-то не так?
Возничий поднял руку и большой палец, безымянный и мизинец сложил в кулак.
Двумя пальцами – указательным и средним он выстрелил в верх и покрутил ими в воздухе.
- Что это значит?
Возничий опять махнул на Миру рукой и повёл коней к двери.
У ворот в гараж его ждала двойная красавица-звезда Альбирео – золотая одежда сверкала на первой, в голубом стояла рядом и светилась в улыбке вторая.
- Ах вот почему ты меня стал навещать так редко!
Возничий закрыл за собой дверь.
- Бабник! – крикнула ему в спину Мира.
Чего это он так ничего не сказал и показал ей пальцами вот так?
Что это значит?
Покрутил в воздухе двумя пальцами над головой и ушел.

Бумажный лист был у неё перед глазами.
Что она написала тут про этого молодого человека со слов его отца?
Да почти ничего.
А всё равно видно, что он не виноват.
Где видно?
Логике здесь нет, шершаво всё – прийти домой, убить девушку, разбросать вещи по квартире для отвода глаз, сразу позвонить в полицию и сесть ждать её приезда?
И это всё в своей же квартире.
Да кто так делает?
Он же не уголовник.
Он убитого человека никогда не видел.
И отец у него хороший.
Не убийца он.
Точно не убийца.
А зачем Возничий рукой с пальцами так прокручивал в воздухе?
В этом же движении есть ответ…
Это подсказка…
Что это значит?
Значит действительно мальчишка не убийца и ответ на это не сложный и она, Мира, сама должна докопаться до истины.
- И докопаюсь. Не дурочка!

К вечеру Мира поняла, что ей ещё нужно спросить у отца парня о его сыне.
- Это я, Мира. С вами по телефону сейчас можно разговаривать?
- Да, можно.
- Мне нужно задать несколько вопросов.
- Да, я вас слушаю.
- Мне нужна фамилия и адрес проживания этой девушки.
- Я узнаю и сообщу вам.
- Как они познакомились?
- О – это я знаю, я спрашивал. Он заходил на Белградскую к приятелю, и они около дома встретили эту Анну. Она из одного подъезда с этим приятелем. А потом Сашка через несколько дней столкнулся с ней на улице и заговорил.
- Ну, знакомство вроде нормальное. Откуда взялись эти тридцать две минуты?
- Это что он в магазин ходил? Когда он выходил из подъезда и шел мимо детской площадке его старушка-соседка видела, а у неё в это время зазвонил телефон. По звонку определили время и потом он уже звонил в полицию.
- Ясно. Где находится тот магазин куда он ходил?
- Продуктовый там один единственный – прямо через двор пройти, на улице перейти на другую сторону дороги, вправо по тротуару до перекрёстка и он там будет стоять. Мы всегда именно туда ходили.
- Ясно. Я записала. Родители у девушки кто?
- Они разбились на машине, когда ей было пять лет. Их к себе бабушка взяла на воспитание.
- Их – это кого?
- Её и сестру.
- У неё сестра есть?
- Да.
- Старшая, младшая?
- Я не знаю.
- Ладно. Пока хватит. Поработаю пока с этими данными.
- Саша никого не убивал.
- По тому, что вы мне говорите о нем это именно так.
- Так что ж они этого не видят?
- Не волнуйтесь. Разберёмся.

Что же всё-таки означает этот стоящий в левом углу король Треф?
Это Геннадий?
Дама Бубен отошла от него.
Это Вера?
Вера права?
Надо уходить от такого мужа?
Павушка всё понимает...
Зачем ей расти в родительской лжи?
Подлец!

Утром, предварительно позвонив по телефону к Мире заехал отец парня.
- Я всё узнал. Фамилия девушки Зотова. Жила она недалеко от сына на Белградской. Номер дома и квартиры пока не узнал.
- А вам что – эта девушка сына не нравилась?
- Конечно не нравилась. У меня один сын и внуки будут только от него.
- Почему не нравилась?
- Ну, мне хотелось, чтобы девушка у сына была скромная, уравновешенная такая. Порядочная чтобы была.
- А эта?
- Эта? Распущенная какая-то. Волосы – мужчина подумал, подумал немного и рубанул перед лицом ладонью – Вот так у неё волосы. И здесь так – мужчина с боков головы также рубанул руками воздух.
- Поняла. Впереди чёлка и длинные волосы.
- Не стриженные какие-то, как у ведьмы.
- Ясно.
- А вы что ни будь накопали?
- Ищу пока.
- В мае суд.
- Есть время.

Дом, в котором жил сын Николая находился на Малой Балканской.
Мира остановилась у его подъезда.
Значит это произошло здесь.
Двор.
Мира посмотрела на часы и не торопясь пошла через двор к дороге, на тротуаре у пешеходного перехода подождала зелёного света светофора, перешла на другую сторону и повернув направо пошла к перекрёстку.
Большой сетевой магазин стоял у перекрёстка.
Мира опять взглянула на часы – восемь с половиной минут потратила на дорогу в одну сторону.
Пусть будет девять минут – вдруг светофор горел дольше.
Туда-обратно – это восемнадцать минут.
До магазина дойти от перекрёстка пусть будет минута.
В магазине сколько он был?
Пять – семь минут.
На кассе могла быть очередь.
Восемнадцать минут, плюс минута, плюс семь – двадцать шесть минут.
В подъезде на третий этаж поднялся к себе – минута.
Судя по отцу парень неторопливый.
Вошел в квартиру прошел на кухню, в комнате увидел убитую – минута.
Понять нужно, что увидел - минута.
Потрогать, потормошить её, чтобы привести её в сознание…
Сообразил, что произошло…
Понял…
И позвонил в полицию по телефону. 
Тридцать одна – тридцать две минуты.
Сошлось.
Поругаться, подраться и убить девушку у него времени не было.

Отец парня сидел у Миры в гараже.
- Я адрес узнал этой Анны – он пододвинул бумажку к Мире - У него в телефоне есть её адрес.
- Очень хорошо – Мира развернула бумажку и посмотрела адрес.
- Вам что ни будь ещё сказать нужно?
- Как девушка была убита?
- Чем?
- Да, чем.
- О батарею её головой били. Вся отопительная батарея комнаты в крови. Лицо всё изуродовано – Николай поднял правую руку и не дотрагиваясь до своего лица поелозил рукой в воздухе у своего виска.
- Зачем?
- Что?
- Зачем нужно было уродовать лицо у убитой девушки?
- Я не знаю.
- А сын что говорит?
- Говорит, что его заставляют признаться в убийстве и что он из-за злости изуродовал ей лицо.
-  Логично. Они что – работать не умеют?
- Мира – найдите что-то в оправдание сына.
- Да, но за что ей изуродовали лицо? Это уже оправдание ему.
- Как это?
- Да уродовать лицо ему зачем было?
- Да-да-да-да. Уродовать ему не зачем было ей лицо.
- Вот именно – он же в своей квартире находился.
- Ничего не понимаю.

Мира в этот же день съездила по адресу этой Анны.
Дверь подъезда была закрыта на замок.
Мира набрала номер квартиры по домофону – домофон погудел, погудел призывно, но по нему никто не откликнулся.
Во дворе, в стороне от подъезда на скамейке сидели старушки и смотрели, как Мира стояла у закрытой двери.
Без всякой надежды Мира подошла к ним.
- Мне в четырнадцатую квартиру нужно, а там никого нет. Вы не знаете – там бывает кто ни будь?
- Маша ушла туда – и одна из старушек махнула рукой вдоль дома – А вы кто?
- Я с работы. А внучка её дома бывает?
- Полина? Да она дома или в колледже ещё.
- А в каком колледже она учится?
Старушки переглянулись и отрицательно замотали головами.
- Она на маляра учится – проявила осведомлённость одна из старушек.
- На альфрейщицу учится – поправила её соседка.
- А альфрейщик это кто?
- Это моляр такой.
- Тогда на альфрейщицу, значит, учится.

Дома через интернет Мира нашла колледжи, где учат на этого самого альфрейщика.
Один колледж был в Автово в другом конце города, а второй в районе, что был рядом с адресом убитой.
- Тут её сестра училась, в этом районе… В этом районе… Полиной, значит её зовут… Полиной…

- Полина Зотова? – одна из стоящих около секретарши директора колледжа женщин переспросила Миру.
- Полина Зотова. Учится у вас на альфрейщицу.
- А курс какой?
- Я не знаю.
- Спросите у Ольги Глебовны – она мастером работает и преподаёт альфрейную живопись. Может быть ваша девочка у неё и учится. Вам по коридору пройти и за углом вторая дверь налево.
Мира прошла по коридору, завернула за угол и постучалась во вторую дверь с левой стороны.
За дверью была мастерская, пахло красками, по стенам были развешены непонятные красивые работы.
Две девушки нагнувшись над столом набивали рисунок по трафаретам на бумагу.
- Ольгу Глебовну я могу видеть? – Мира шагнула через порог.
- Ольга Глебовна в соседней мастерской – одна из девушек вышла из-за стола и показала испачканными в краске руками на закрытую дверь в конце мастерской.
- Здесь? – уточнила Мира.
- Здесь.
Мира прошла к двери и постучала в неё.
- Да.
Мира вошла.
- Здравствуйте, я Полину Зотову ищу.
- Эта девочка уже с середины сентября не ходит учится в колледж.
- Это после убийства сестры она перестала ходить?
- Да.
- Она у вас учится?
- У меня. А вы кто?
- Частный сыщик. А хорошо Полина училась?
- На одни пятёрки. Она должна была вместе с девочками в Финляндию ехать осенью. Мы дружим с финским колледжем такой же направленности. Они к нам приезжают, мы к ним ездим. Мы лучших студентов берём в поездку в Финляндию, и Полина должна была с нами поехать.
- Это было до смерти сестры?
- Да. Бабушка её приходила к нам в колледж и рассказала мне об убийстве её сестры. Группа была в шоке. Девочки звонили к Полине, к ней ездили домой – Полина ни видеть никого не захотела ни разговаривать ни с кем. И с нами никуда не поехала. Бабушка сказала, что в первый же день Полина одела на себя чёрный платок на голову и в траур погрузилась. Плачет.
- Траурный чёрный платок одела?
- Да. Бабушка у нас справку брала, что в день убийства Полина была целый день на занятиях.
- Это справку у неё следствие запросило?
- Видимо да.
- А Полина была старшей сестрой в семье или младшей?
- Девочки – Ольга Глебовна выглянула в мастерскую – Полина старшая сестра в семье или младшая сестра?
- Младшая – ответили из мастерской девочки.
Мира подошла к двери.
- А на сколько лет она младше сестры?
Девочки покрутили вокруг себя головами разглядывая воздух.
- Полина? Она говорила, что она на четырнадцать минут младше своей сестры.
- Во, как – удивилась Мира – На четырнадцать минут. Двойняшки они значит. Близнецы. А она звонила кому ни будь из вас в последнее время?
- Нет, она давно никому не звонит, и мы перестали ей звонить.
- Ясно.
Мира посмотрела по стенам разглядывая развешенные студенческие работы.
- Это курсовая робота Полины – показала на одну из работ Ольга Глебовна.
- Какая красивая работа.
- Талантливая девочка.
- Талантливая.

Король Треф опять лег в верхний левый угол.
Что это значит?
Как не тасуй колоду он всегда оказывается в верхнем левом углу пасьянса.
Что это за упрямство такое?
Рядом легла дальняя дорога…
… Он вечно по командировкам мотается…
Это Генка то?
Чего она про него всё думает?
Ниже легли дама Треф, дама Червей.
Им что - рядом стоять?
Дама Червей подобрав подол рукой и переступив грязь под ногами отошла в сторону, передёрнув плечами.
Это Вера?
Да ни надо так реагировать – она сама решила уйти от мужа.
Дама Бубен выпала ниже.
Мина с удивлением посмотрела на неё.
И что она тут будешь стоять?
Мира подумала и сдвинула карту в сторону - дама Бубен нехотя отошла и под картой дамы Бубен оказалась вторая карта дамы Бубен.
Это что ещё такое?
В колоде не бывают две карты дамы Бубен.
Что с ними делать?
Вторая дама Бубен закрыла ладонями своё лицо.
Правильно – она здесь не должно быть.
Её нет среди карт в этой колоде и Мира положила семёрку Пик между ними.
Вторая дама Бубен пошатнулась и упала раскинув руки.

Возничий прокрутил двумя пальцами в воздухе и исчез, как и появился.

Николай по просьбе Миры привёз ей фотографии сына.
- Вот – это мой сын. А здесь он с этой Аней сфотографировался.
На первой фотографии улыбающийся долговязый парень смотрел на Миру обнимая за плечо смеющеюся девушку.
- Это она?
- Да.
На второй фотографии сын стоял, откинув голову назад и надвинув козырёк бейсболки себе на глаза – девушка из-под чёлки на бычась смотрела в упор на Миру.
- О, какая. А чего она такую чёлку отстригла себе? Без чёлки ей лучше?
- Да и без чёлки она не лучше. Сашка всё увивался вокруг неё, на моей машине всё катал её по городу. Чуть машину мне не угробил! Где-то на Софийской машину разогнал и на главную дорогу выскочил, а там фура несётся. Ну он чтобы не врезаться на скорости и въехал в кювет. С фурой в сантиметрах разминулся! ДТП не было. А Анна эта аж лоб свой о приборную доску со всей силы стукнула.
- О-о-о-о – Мира крутанула двумя пальцами в воздухе.
- Вы о чём?
- Я о вашем сыне.
- Что?
- Николай, а когда они в кювет залетели?
- Когда? Это в какое время? Так-так-так-так – Николай потряс головой - Это было перед днём рождения Ланы. Я, когда услышал это, то у него машину свою отобрал за такую езду. Мне не хватает, чтобы он машину мою ещё разбил из-за этой девки! А день рождение у моей жены двадцать первого мая.
- Середина мая.
- Середина. 
- Так. Это хорошо. Николай. Это потом. Главное вот что - я не могу на суде быть у вас адвокатом. Я же не юрист.
- Как это так?
- Я не знаю, что они насобирали на вашего сына и что будут говорить на суде. Сделаем так – мы все вместе придём в суд, и я послушаю, что там будет, есть ли у них те данные, что я насобирала. Вдруг у них есть оправдательные данные на вашего сына? Я посижу, послушаю, дам вам знак, и вы скажите, что вами приглашен на суд частный детектив и я тогда выступлю в защиту вашего сына. Так вам подойдёт?
- А вы нашли что-то в защиту моего сына?
- Ну, как я вам скажу, если я не знаю, что у них собрано?
- А оправдать его можно?
- Думаю, что можно.
- Суд на шестнадцатое перенесли.
- Придём на суд шестнадцатого.

После того, как Николай уехал Мира по интернету нашла адрес травм пункта, находящегося недалеко от места, где сын Николая заехал на отцовской машине в канаву.
Окраина города.
Надо туда ехать.
При входе в поликлинику Мира увидела справочное окно.
- Здравствуйте – она поздоровалась с женщиной в окошке - Год назад в прошлом мае к вам с травмой головы обращалась Анна Зотова – я хочу уточнить, когда это было.
- А вы кто такая? – не поднимая головы спросила женщина за монитором.
- Я частный детектив.
Женщина подняла голову и внимательно посмотрела на Миру.
- Могу документ предъявить – Мира сделала попытку открыть свою сумку.
- Ладно. Я так посмотрю. Какого числа она была?
- Незадолго до двадцать первого числа.
- В мае?
- В мае.
- Год назад?
- Год назад.
- Зотова?
- Зотова.
- Сейчас поищу – пальцы женщины забегали по кнопкам – Сейчас. Зависает тут у меня... Зотова Анна Олеговна. Правильно?
- Она.
- Обращалась к нам год назад шестнадцатого мая.
- С чем?
- Рваная рана на лбу над правой бровью. Шесть с половиной сантиметра. Обработали рану, наложили швы.
- От такой раны шрам остаётся?
- Конечно останется. Девушку потом в поликлинику по месту жительства направили.
- И долго такая рана заживает?
- Где-то месяц. Потом шрам посветлеет от времени, но всё равно лучше обращаться к косметологам, чтобы они убрали шрам.
- А если они уберут шрам – он будет не виден?
- Не виден – они хорошо это делают.
- Такую операцию делают через год?
- Где-то через год.
- Спасибо, мне этого достаточно – и Мира опять крутанула двумя пальцами в воздухе – Всё правильно и правильно, что он так крутил пальцами в воздухе.
- Догадалась? – спросил её кто-то сверху.
- Догадалась. А ты сам мне не мог подсказать?
- Так тебе интересней же самой до всего было докопаться.
- Бабник!

Накануне шестнадцатого мая Николай позвонил к Мире и напомнил о суде.
Шестнадцатого ещё раз позвонил и к двенадцати подъехал.
- Вы готовы?
- Да.
- Сашка уже надежду потерял.
- Его положение не сахар.
- Только бы суд выиграть.
В комнате перед залом суда сидели люди.
Старуха зло уставилась на них, как только они вошли.
- Её бабушка – шепотом объяснил Николай.
- А сестра её где?
- В чёрном платке за ней сидит.
Судебный зал был обыденный – не как по телевизору показывают.
Николай с женой сели напротив стола судьи, Мира за ними, потерпевшие – бабушка убитой и её сестра в чёрном платке сели справа на отдельно стоящие стулья.
Долго возилась за своим столом девушка-секретарь.
Привели подозреваемого в убийстве сына Николая.
Пришли две женщины и сели перед столом судьи напротив друг друга.
Понятно – прокурор-адвокат.
Обыденно посидели чего-то ожидая.
Девушка-секретарь встала, вышла и вернулась назад.
- Встаньте – суд идёт.
Встали, потом сели.
Суд начался.
Сначала заговорила женщина-прокурор.
Поругались, подрались, он её убил, вещи из шкафов раскидал, имитируя ограбление, в квартире только отпечатки его и её, соседи чужих не видели.
Александр в убийстве не признался.
Женщина-адвокат сказала, что подозреваемый в убийстве молодой человек хороший, уравновешенный, ни в чём плохом ранее не замечен, с убитой они жили в любви.
Бабушка убитой кричала на Александра, что убить его мало, что и так ясно, что он убийца, что она была против их сожительства без брака.
Девочка у неё была замечательная и что надо было такому случиться – на такого мерзавца она нарвалась.
Свидетели.
Сначала вызвали соседку из их дома.
Соседка заявила, что она слышала неоднократно, что они ругались в квартире.
- На лестнице даже было слышно.
- Подлец! Убить тебя мало! – неслось со стороны потерпевших.
Но в день убийства ругани не было слышно.
Николай повернул голову к Мире.
- Рано – ответила она.
Потом вызвали друга подозреваемого.
Ну, что может сказать друг о своём друге – Саша хороший, Аню он любил, они вместе с Сашей подарок её на восьмое марта покупали.
Он её в кафе несколько раз водил.
Она при нём нигде не работала, и он её на работу не гнал.
- Еще бы он её на работу гнал! Подлец! Кто он ей такой?! Я тебя своими руками убью!
- Тихо в зале! – судья постучала молотком по столу.
Потом пригласили девушку какого-то друга Саши.
- Аня мне жаловалась, что Саша груб с ней. Они сорились. Нет, он её не бил, но говорил, что за такие слова нужно бить. Я думаю он мог ударить её за что-то.
- Я не говорил такого никогда! Я её пальцем ни разу не тронул! – от таких слов вскричал подозреваемый.
- Убийца! Подлец! Тюрьмы тебе мало!
Судья постучала молотком по столу. 
Николай повернул голову к Мире.
- И на основании всего этого ему десять лет хотят дать за убийство девушки? - спросила его Мира.
Николай ещё сильнее развернулся к Мире.
- Что?
- Мне лучше выступить. Тут какую-то галиматью говорят.
- Господин судья – Николай поднялся со своего стула – Я тут за сына своего переживал и нанял частного детектива для расследования этого дела. Я прошу вас сейчас этого человека выслушать.
Мира встала вслед Николаем.
- Это обо мне идёт речь.
- Я против – сразу возразила женщина-прокурор – Свидетель не заявлен в списке и присутствовал всё это время в зале и слышал показания других свидетелей.
- А что я тут слышала? Что молодые сорились? Что ей на восьмое марта подарок купили? Что он мог её ударить? Это называется показания свидетелей? Показания чего? Убийства? Не хотите принимать мои показания – не принимайте, но выслушайте. Парню же десять лет грозит. За эти показания десять лет? Они же апелляцию подадут и к ним мои показания приложат.
Судья покосилась на прокуроршу.
-  Хорошо. Пройдите сюда. Как вас зовут? У вас паспорт есть?
- Паспорт есть – Мира протянула паспорт секретарю.
- Что вы хотите нам сказать?
Мира встала напротив судьи.
- Я могу задать несколько вопросов потерпевшей стороне?
- Да, пожалуйста.
Судья протянула руку в сторону потерпевших.
Бабушка убитой поднялась.
Мира уступила ей своё место и отошла в сторону.
- Пожалуйста, вы можете задавать ваши вопросы – судья повернулась к Мире.
- Как вы узнали об убийстве вашей внучки? – задала свой первый вопрос Мира.
- А ваше какое дело? – старуха зло уставилась на Миру.
- Господин судья – мне нужен ответ – Мира повернула голову к судье.
- Мария Васильевна. Суд интересуется, как вы узнали об убийстве своей внучки?
- Мне отвечать на её вопрос?
- Да, на этот вопрос вам нужно ответить.
- Нам позвонили по телефону и сказали, что Анечка убита этим негодяем! – старуха ткнула пальцем в сторону подозреваемого.
- Что вы после этого сделали? – задала следующий вопрос Мира.
- Как что?! Поехали туда! – старуха каркнула на Миру.
- Одна вы поехали?
- Почему одна? – старуха повернулась к своей внучке и затрясла в её сторону рукой – С Полиной вместе поехали! С кем же ещё? Что за вопрос?!
- Во сколько вам позвонили по телефону?
- А я откуда знаю?! Я на часы не смотрела! Днём!
- Господин судья – Мира повернулась к судье - У меня есть родственник, работающий в военной прокуратуре, и я через него узнала, что с телефона из квартиры подозреваемого на телефон потерпевших в день убийства был совершён только один телефонный звонок – в двенадцать часов, пятьдесят две минуты. К вам в час дня позвонила полиция? – перевела взгляд на Марию Васильевну Мира.
- Да. Я сказала же, что днём. Я на часы не смотрела.
Мира повертела исписанный листок бумаги у себя в руке.
- Удивляюсь, что прокуратура никак не реагирует на это заявление пострадавшей стороны.
- Что?
- Я теперь хотела бы задать несколько вопросов сестре убитой.               
Мира оглянулась на подозреваемого в убийстве - он сидел рядом за ней взвинченный и растерянный.
Отец его с серым лицом смотрел в никуда раскачиваясь на стуле.
Николай был явно расстроен – заплатил такие деньги этой в общем-то незнакомой ему женщине, а она спрашивает эту старуху о какой-то там ерунде.
Ну что это за вопросы?
Не всё ли это равно, как они узнали об убийстве внучки?
Жена отца подозреваемого Лана сидела тут же рядом с мужем и во всё время заседания разглядывала то судью, то сына мужа – ей надо было здесь находиться, присутствовать рядом со своим мужем и переживать за его сына.
Она присутствовала и ждала окончание суда.
Мира перевела взгляд на скамью потерпевших.
Сестра убитой сидела низко согнувшись вперёд в чёрном платье и с чёрном платком на голове.
 Платок почти закрывающий всё её лицо и прятал её от окружающих - опустив низко голову и зажав ладони между своими коленями сестра тихо ждала, когда это всё кончится.
- Как спрашивать Полину? – ахнула старушка - Её же на месте убийства не было! Что она может сказать? И так всё понятно! Вот убийца моей девочки! – тыкала пальцем в Александра Мария Васильевна - Что канитель то тянуть?
- Я хочу задать несколько вопросов сестре убитой девушке – повторила Мира.
- Расстрелять его за это мало и всё тут!
Судья постучала по столу молотком.
- Прошу тишины. Полина Олеговна встаньте.
- Да что она знает? – возмутилась опять ей бабушка и повернувшись к внучке и показала на неё обеими руками – Её же на месте убийства не было. Что она может сказать? Она и идти то сюда не хотела – я её с трудом сюда привела. Плачет она всё это время. Платка с головы не снимает.
- Я задам ей вопросы, на которые ваша внучка сможет ответить - Мира перевернула листок бумаги на другую сторону.
Сестра убитой не сразу поднялась с места – она какое-то время ещё посидела неподвижно на стуле опустив голову и зажав ладони между коленями, потом качнулась и нехотя встала.
- Проходите сюда поближе – судья показала рукой куда нужно встать.
Та прошла и встала где надо.
- Мира Викторовна – судья повернулась к этой незнакомой и явно не из их мира женщине - Пожалуйста, можете задавать ваши вопросы.
Мира взглянула на стоящую перед судьей пострадавшую сестру убитой, мельком бросила взгляд на судью, повернулась и медленно подняла глаза на отца своего подзащитного.
Их глаза встретились.
Он уже боялся что-то ждать.
- Мира Викторовна, пожалуйста – можете задавать ваши вопросы – и судья опять показала на стоящую перед судом девушку.
Мира грустно посмотрела на вставшую сестру убитой.
- Вы за что убили свою сестру? – спросила Мира у девушки.
Воздух в зале дрогнул, треснул и повисла звенящая тишина.
От слов Миры бабушка внучки яростно вздрогнула, округлила до нельзя глаза и театрально развела удивлённо руками в стороны.
Отец подзащитного вбил глаза в Миру.
- Я никого не убивала – не поднимая лица зло отчеканила сестра убитой.
-Да? – Мира удивлённо подняла брови - Как по-вашему - я сюда с улицы пришла или я провела своё независимое расследование и на данный момент имею неопровержимые и неустранимые доказательства вашей причастности к убийству вашей сестры?
Пострадавшая на слова не среагировала.
Её бабушка удивлённо поводила руками в разные стороны показывая тем самым какую чушь они все тут сейчас слышат.
- В момент убийства вы обе сестры находились в квартире подозреванмого и третьих лиц в квартире не было.
- Меня там не было – срезала сестра убитой.
- Ваша сестра была в квартире этого молодого человека не только убита, но и ей после того, как её убили - убийца изувечил лицо. Не всё лицо, а только правую верхнюю часть лица. В месиво изувечил. Убийца не мог уйти из квартиры, не изувечив лицо вашей сестре. Он был вышей степени заинтересован это сделать. Он не мог уйти из квартиры не сделав это. И только вы одна не могли не сделать это убив свою сестру. Этим вы себя выдали с головой.
Сестра убитой стояла, опустив голову и молчала.
Красные пятна выступили у неё по щекам и шее.
Мира посмотрела на судью и провела ладонью по своему лицу предлагая обратить внимание судьи на этот неровный румянец на щеках девушке.
- Вы ведь с сестрой двойняшки и близнецы. Верно?
Что-то за столом судьи изменилось.
- Все, с кем я говорила – все отмечали очень большую схожесть вашу с сестрой. Вас легко можно было перепутать друг с другом. Но у вас были две особенности отличающую одну из вас от другой. Первая – Мира выстрелила пальцем в сестру убитой – Вы с детства не любили носить одинаковую одежду и поэтому все, кто вас знал различал вас не по лицу, а по одежде, надетой на вас. Например - на вашей убитой сестре был одет халатик Анны, и поэтому её все здесь называют Анной, а на вас сейчас одежда Полины – и вас все здесь поэтому называют Полиной. Так ведь?
Что-то изменилось в зале.
Девушка молчала.
- И была вторая, но уже неустранимая особенность между вами сестрами-близнецами – и Мира выстрелила уже двумя пальцами в девушку – Ровно год назад день в день этот молодой человек вместе с Анной поздно вечером на машине его отца чуть не попали в одно дорожное- транспортное происшествие. Машина вылетела в кювет избегая столкновения с фурой, и Анна в кровь разбила о приборную доску свой лоб над правой бровью.
Мира вытянула руку и показала на пальцах расстояние в шесть с половиной сантиметров.
- Шесть с половиной сантиметров шрам остался у Анны на лбу над правой бровью. Это случайно не то самое место, которое было до неузнаваемости изуродовано у вашей сестры после её убийства? А?
Сестра убитой стояла, опустив голову.
- По лицу значит не узнать кто из вас там был убит, а халатик нате – пожалуйста, Анна это. Чтобы скрыть свою причастность к убийству вы после убийства переодели свою сестру в свой халатик, а затем лицо, место, где у Полины не было шрама изуродовали о радиатор отопительной батареи. Так ведь? И убитую приняли за вас. А сами вы одели снятую с убитой вами сестры одежду и стали называться Полиной. И домой перед телефонным звонком полиции пришли и сказали своей бабушке «Бабушка - это я, Полина»
Зал молчал.
- Так и после убийства с вами происходили странности. Вы, называя себя Полиной ни разу не появились в колледже, где училась ваша сестра и где не учились вы. Как вы туда могли прийти, когда вы не знали где находится этот колледж? Не знали кто там преподаватели? Не знали какие предметы там изучают?  Вы ни разу не позвонили по телефону ни одной из подруги Полины по колледжу, а до дня смерти Полина по телефону трещала как сорока с ними по мобильнику. Я проверяла. Я была там и разговаривала с девочками. И они к вам ни разу со дня смерти не могли дозвонится. Они приходили к вам дважды домой – вы не открыли им дверь. Я к вам приходила, и вы и мне не открыли дверь – хотя ваша бабушка заверяла тут нас, что вы, страдая по потере сестры вообще не выходили всё это время из квартиры. Боялись, что вас случайно может кто-то опознать на улице?
Мира посмотрела на прокуроршу.
- Там в деле лежит справочка – Мира, не поворачиваясь к судье ткнула пальцем в её сторону – Справочка, что Полина весь тот день была на занятиях в колледже. Занятия в тот день заканчивались в четыре тридцать – значит дома Полина могла быть не раньше пяти, а полиция звонила в двенадцать пятьдесят две по телефону к вам домой, и вы были дома, и вы поехали с бабушкой на место преступления. Справочка то липовая, а вы ей прикрылись, как алиби.
Александр, сидящий за спиной Миры стал приподыматься над столом.
- Так она что – не Полина?
- Молчать! Не мешать мне говорить! – обрезала его Мира.      
Александр замер, не сводя пристальных глаз с стоящей перед ним сестрой убитой.
- Ваша бабушка сказала, что вы траурный платок не снимали с головы – да вы просто лоб свой от неё прятали. Вы сюда на суд не хотели приходить – так только преступник, только убийца не хочет находиться на суде. Можно с моими словами не согласится, можно сказать, что всё, что я сказала - это чушь. Меня легко опровергнуть – для этого нужно снять платок с головы и убрать чёлку со лба. Если у вас нет шрама на лбу над правой бровью, то вы Полина, она – Мира ткнула пальцем в сторону судьи на столе которой лежала папка с уголовным делом – Она Анна. Он – Мира ткнула большим пальцем себе за спину – Тогда он убийца. А если у вас есть шрам над правой бровью, то вы сестра Анна, убившая свою сестру Полину и поменявшая ей одежду после убийства.
В судебном зале стояла мёртвая тишина.
- Уважаемый судья – Мира повернулась к судье - Молодой человек обвиняется в убийстве Анны Зотовой. Для того, чтобы объявить человека в убийстве нужно как минимум предъявить труп. И предъявить труп именно Анны Зотовой. Но трупа нет – вот она Анна стоит перед вами сейчас живая и здоровая. Вот такая история. У меня всё.
Мира повернулась лицом к судье.
- У вас ко мне есть вопросы?
- Нет – подумав сказала судья – Пока нет. Можете пока присесть.
- Я, как налогоплательщик выражаю возмущение по поводу проведённого предварительного следствия – не в чём не виноватый человек просидел восемь месяцев в заключении, в то время, как следствие даже не соизволило установить личность убитой. Я понимаю – это не царское дело им личность убитой устанавливать. В колбасе нет мяса, молоко из порошка и следствие такое же суррогатное. 
Мира пошла к свободному стулу.
- Как тебе не стыдно – Мира дёрнула головой - Как ты дальше жить то будешь с этим? Замуж как выходить будешь? Жених как отнесётся к тебе, когда узнает об этом убийстве? Захочет ли он на тебе вообще женится? Как на тебя его мать после этого смотреть будет? Дети твои как смотреть на тебя будут? Ведь они узнают об этом, этого не скроешь.
Мира села рядом с Николаем.
Он с удивлением смотрел на Миру.
- Как всё это вы сказали? Как это всё поняли? Как вы поняли, что это её сестра?
- Поняла, когда узнала, что они близнецы – и Мира крутанула двумя пальцами в воздухе.
Судья жёстко, почти зло смотрела на стоящую перед ней Анну.
- Скажите суду, как ваше имя?
Анна молчала.
- За что вы убили вашу сестру?
- Я не хотела – тихо не поднимая голову глухим голосом наконец-то произнесла Анна – Полина загранпаспорт показала. Я хотела его взять. Она не давала… Я дёрнула. Она не отпускала и потеряла равновесие. Ударилась о батарею… Случайно всё получилось.
- А её переодеть в свою одежду и изуродовать ей лицо случайно? Парень из-за тебя восемь месяцев за ни за что просидел в тюрьме!
- Анька! – Александр поднялся из-за стола.
Судебный пристав стоящий за спиной Александра схватил его руками за плечи и насильно посадил на место.
 Судья постучала молотком по столу.

Через полчаса все вышли на улицу.
Последние холодные дни мая.
Солнце во всё небо.
- Погода какая…
Освобождённый Александр понуро стоял, уставившись в землю.
- Как всё кончилось, как всё кончилось – его отец раскачивал годовой из стороны в сторону.
- Дрянь девчонка.
- Спасибо вам – Николай повернулся к Мире – Если бы не вы не знаю, чем бы это всё кончилось.
- Да лет десять бы дали вашему сыну.
- Как по краю пропасти прошли, как по краю пропасти прошли.
- Хорошо, что это всё кончилось.
- Хорошо. Спасибо вам – Николай с благодарностью наклонился к Мире.
- Да, всё нормально.
- Спасибо вам. Саша – Николай повернулся к сыну - Поблагодари Миру Викторовну.
- Спасибо вам большое – отвлёкся от созерцания тротуара сын Николая.
- Не попадай больше в плохие ситуации – Мира положила руку на его грудь – История была плохая, но хорошо то, что у тебя теперь такой жены уже не будет. Слушайся папу – родной человек никогда плохого не пожелает.
- Я это уже понял.
- Вас подвести? – Николай достал от машины ключи.
- Нет-нет, я лучше пройдусь.
- Тогда до свидания. Нам лучше дома сейчас посидеть. И ещё раз большое спасибо вам за сына.
- Всего доброго – Мира кивнула всем им на прощание головой и пошла прочь.
У перекрёстка её нагнала открытая коляска.
Арабские скакуны встали, как вкопанные.
Возничий весело улыбаясь сидел на козлах.
- Садись, подвезу – протянул он руку Мире.
- Я просто пройтись хотела.
- А я проехаться.
Мира подала руку Возничему, встала на ступеньку и опустилась на мягкое сиденье коляски.
Полупрозрачные кони били копытами.
- День сегодня хороший.
- Я специально для тебя разогнал облака. Завтра теплынь будет.
- Подлизываешься? Чего это ты мне всё-таки ничего не сказал про мальчишку?
Возничий рассмеялся.
- Так ты женщина умная. Кроссворд такой разгадала. Самой, наверное, приятно.
- Конечно приятно.
Кони понеслись посредине улицы.
Они стрелой пролетели перекрёсток на красный свет, пересекли сплошную белую линию на дороге и проехали насквозь встречную легковую машину.
- Как у тебя дела? – Возничий картинно повернулся к Мире.
- Вера ушла от мужа.
- Так Земля тоже ушла от Юпитера.
- Земля всё-таки ушла?
- Ушла. И далеко ушла – расстояние теперь между ними большое некуда. Земля уже никогда близко не приблизится к Юпитеру, а позолоченная корона Юпитера не даст ему близко подойти к Земле. Луна на стороне матери и от неё не отходит.
- Бедная девочка.
- Ребёнок она ещё – Возничий повернул коней к Неве – А Сатурн с меня сейчас портрет роскошный рисует.
- Портрет с тебя рисует?
- Да-а-а.  Сатурн знаешь какой у нас художник? У него палитра есть такая с дыркой и краски есть. Он Юпитера рисовал. Знаешь какой красивый портрет у Сатурна получился? Я видел. Теперь он меня рисует. 
- Портрет говоришь роскошный?
- Большой портрет. Рама золотая. Я там в мантии и в горностаи стою.
- Не боишься, что написанный с тебя портрет всю о тебе правду всем расскажет? Портрет не зеркало – портреты умеют говорить.
Кони вынесли коляску с набережной на Неву, и коляска полетела над водой по реке к Маркисовой луже. 
 - Портреты говорят правду?
-  Портреты не врут.
- И мой портрет не будет врать?
- Твой портрет будет висеть у всех на виду, смотреть на людей и молчать, а люди будут смотреть на твой портрет и видеть тебя всего, видеть какой ты есть на самом деле и горностаевых хвостиков твоих не пересчитывать.
Кони били по волнам Невы копытами – брызги из-под копыт далеко летели по ветру за коляской переливаясь радугами.
- Зачем тебе этот портрет?
- Не у каждого есть дома свой портрет, а у меня будет. Хочу след после себя оставить.
- Тщеславие…
- Пусть будет так – Возничий обернулся к Мире.
- Кто такой король Треф? – спросила у Возничего Мира – Этот король Треф всё время встаёт у меня в левом верхнем углу пасьянса.
Возничий рассмеялся.
- Это король - вчерашний день. Женщина не должна вспоминать своё прошлое – это её старить.
Коляска, запряжённая арабскими скакунами, пронеслась между стоящих не рейде кораблями – матросы на кораблях удивлённо замерли увидев, как по ряби волн неизвестно откуда пронёсся водяной вихрь оставляя за собой глубокий след так похожий на след от промчавшейся дорожной каляски.

Король Треф опять первым вышел из колоды.
Надменно вышел, обиженно.
Дамы посторонились.
Маленькая девочка пробежал между ними позвякивая колокольчиком.
Семёрка легла рядом.
Потом восьмёрка.
Затем туз.
Что-то тут не сходилось…
В жизни всегда что-то не сходиться.
Люди раньше смотрели на небо.
Как там звёзды?
Знаки зодиака…
Что они показывают?
О чём говорят?
Комета Галлея на пол неба зависла над землёй…
К несчастью!
А под ногами чёрная кошка перебежала дорогу…
Карта при гадании выпала скверная…
Дьявол в мелочах.
Дама Червей не сводя взгляда с колокольчика отошла от дамы Треф.
Дама Пики в ужасе от этого обернулась ей в след и закрыла от горя лицо руками.
Валет Червей отбросив свой алебард и подал руку даме Червей.
Они ушли не оборачиваясь.
Золотые червонцы шуршали под их ногами.
Король в растерянности стоял и смотрел этой паре в след.
А кругом около него стояли всё тузы, тузы, да тузы…
О чём они только думали стоя около него?
А золотые червонцы всё шуршали и шуршали на дорожке, а эти всё уходили и уходили в даль.
Но от этих золотых червонцев тоже всё нельзя было отвести глаз.
Чему верить?
На что смотреть?
На что надеяться?

Галина с Анфисой пришли к Мире в четверг.
С тортом пришли.
- Вот она моя красавица – Галина пододвинула дочку вперёд себя.
- Как я рада – Мира встала из-за стола – Как я рада. Фифочка, как я рада. Мы так за тебя все переживали.
Анфиса кивнула головой стараясь прочесть глазами мысли Миры.
- Не надо, не надо об этом. Всё хорошо. Ты жива. Ты у мамы – Мира обняла девушку – Главное – всё плохое теперь позади. Твоей вины в этом нет. Ты хорошая девочка. Мы тебя все любим. Ты такая красавица, ты умница и у тебя вся жизнь впереди. Счастливая жизнь впереди… Торт мне?
- Вам, вам – улыбнулась Анфиса.
Галина засмеялась следом за дочерью.
- Мы чай к тебе пришли пить. Чай!
И они засуетились у стола.
- Все хорошо – тихо говорила Галина – Фифочка отходит от того ужаса. Хорошо ест. Вот лето будет – будет загорать, купаться. Отдохнёт.
- Она у тебя замечательная.
- Красавица она у меня.
- Красавица.
- Мира, ты меня будешь ругать, но ко мне приходил один полицейский с пагонами и расспрашивал о тебе.
- Чего это властям от меня нужно? – удивилась Мира.
- Я так поняла, что он познакомился с этим делом об убийстве девушки и с тем, что ты помогла найти Фифу. Расспрашивал об этом. Два таких случая, и ты и в том и в этом случае решительно во всём разобралась. Не юрист, а всё правильно поняла. Он просил разрешение тебе позвонить по телефону. Ему срочно нужно.
- Просил разрешение позвонить по телефону? Какая воспитанность. А что ему нужно?
- Не говорил.
- Что-то там у них, наверное, разгадать нужно.
- Я скажу ему, что можно позвонить?
- Поговорить можно, но я не хочу у них быть детективом. Я им не профессионал и у меня есть своя работа.
- Ему срочно нужно.
- Ещё и срочно.

Через час мужчина был уже в гараже.
Средних лет.
Полицейский.
Офицерские погоны на плечах.
- Садитесь – предложила Мира.
Мужчина сел.
- У вас так я думаю какое-то дело не складывается, и вы думаете, что я во всём этом разберусь.
- Ситуация у меня срочная и секретная. Хотелось, чтобы разговор остался между нами.
- Как вас зовут?
- Михаил Фёдорович.
- Михаил Фёдорович, я один детектив распутала, а вы с другим пришли. Я же не юрист, не следователь – я не ваш коллега.
- Миллион рублей.
- Что это за миллион рублей?
- У одного моего знакомого – не друга, а так – хорошего знакомого – у него два дня назад на улице недалеко от дома украли пятилетнюю внучку. Подъехали на машине, поманили внучку рукой, и она села в чужую машину. Её увезли. Видеокамера номер машины не увидела. Мой знакомый человек богатый и в городе известный. Он не хочет огласки и желтой прессы вокруг себя, хочет найти и вернуть внучку. Даёт миллион рублей за внучку.
- Миллион за что? За то, чтобы найти внучку или за то, чтобы её привести к нему в дом?
- В этом есть разница?
- А если там несколько человек её удерживают – как я одна её освободить смогу?
- Вы сможете встретиться с моим знакомым?
- Миллион мне нужен – мне дочери нужно купить квартиру.
- Давайте договоримся, и вы встретитесь.
- Но я ничего не гарантирую.
Михаил Фёдорович осмотрелся кругом, прислушался.
- А что это у вас колокольчик здесь всё время звенит?
- Колокольчик? А, это я уже не обращаю на него внимания, я привыкла.
Колокольчик…

Мужчине было где-то под шестьдесят.
Грузный, крупный, властный.
Они сели в большой гостиной за круглый стол.
- У нас такое несчастье. Место себе не находим.
- Мне Михаил Фёдорович рассказал, что у вас произошло. Я не юрист, я не специалист в деле сыска. Я столкнулась с двумя сложными ситуациями в жизни моих знакомых и сумела в этих ситуациях разобраться. Я попробую вам помочь.
- Мне нужно найти внучку и узнать кто и почему её украли. Срочно найти. В полицию я официально не обращался. Она у меня единственный родной человек. Мы думали выкуп запросят – так нет, нет никаких звонков. Миша мне старый знакомый я и обратился к нему.  Плачу миллион тому, кто найдёт мою внучку.
- Миллион – это деньги. Если я найду её, но не смогу привести её сюда к вам – вы будите считать, что это моя помощь в возвращение вашей внучки?
- Если после этого я смогу её привести домой, то естественно это будет ваша заслуга. Я в полной мере заплачу вам деньги. Для меня важна внучка – деньги вторичны.
Мира села напротив хозяина дома.
-  По порядку расскажите мне всё, что случилось. Мне важны любые даже мелкие подробности.
- Позавчера меня не было дома, но были все остальные. Наташенька с няней должны были ехать к врачу на профилактический осмотр. Когда открыли ворота – у выезда оказались припаркованные несколько машин. Нянька узнала приехавшую к соседям учительницу по рисованию – эта учительница к соседям приезжает учить их девочку. Сосед тут нахваливал эту учительницу. Художник она хороший.  Мы дома поговорили, что неплохо было бы пригласить и к нам эту учительницу. Просто поговорили между собой и всё. А тут Люда увидела её и вышла из машины.
- По телефону нельзя было переговорить?
- Да мы просто дома перебросились словами на счёт уроков рисования. Наташенька рисовать любит.
- А Люда – это нянька?
- Да. Она там у ворот переговорила с этой учительницей. Ну, выяснила есть ли у неё время, да сможет ли она.
- То есть взяла на себя инициативу?
- Вот именно! Никто её не просил об этом! Её дело за внучкой смотреть!
- Дальше.
- Села обратно в машину, а внучки в машине нет. Она вышла, около машин посмотрела – и там внучки нет. Она подумала, что Наташенька убежала в дом – пошла её туда искать. Дома нет. Она опять к воротам. Не сразу поняла, что внучка пропала. Украли.
- Видеокамера у ворот есть?
- Есть – я сейчас покажу – и хозяин дома встал из-за стола.
- Простите, а как вас зовут?
- Ах, да – Николай Львович.
- Меня - Мира.
Николай Львович поставил запись.
- Вот смотрите. Машина. Они сели. Ворота открылись. Машины тут стоят. Раз, два, три – они хорошо видны, но только боком. Вон на ту синею обратите внимание. Жигули. В кой веке здесь такие машины ездят?
- Это ваша нянька из машины вышла?
- Да, вынесло её! Нет, чтобы за ребёнком смотреть!
- Инициатива наказуема.
- Вот-вот, смотрите! – Николай Львович тыкнул пальцем в монитор – Эта с той разговаривает, а Наташенька вышла из машины с той стороны. Вышла. Вот за машину другую зашла. Дверь у этих синих жигулей открылась! Вы это видите?! Разговаривают с ней! Руку видите в машине? Машет ей садиться к ним! И ребёнок садиться в чужую машину! Это что такое?! А эта ничего не видит!
- Так, вижу. Рука в машине женская - определила Мира.
- Что?
- Так, эта ваша Люда садится обратно в машину, не видит вашу внучку, выходит и смотрит около машин - вела пальцем по воздуху Мира следя за монитором.
- Как это женщина?
- Женщина.
- Женщина… Эта даже не видит ребёнка в чужой машине! Через машину внучка сидит!
- Идёт в дом.
- И эта машина отъезжает от забора! - бил в воздух рукой Николай Львович.
- Ждали, когда нянька уйдёт в дом.
- И это всё. Номеров машины не видно.
- Мы сразу проследили все синие Жигули – вмешался в разговор Михаил Фёдорович - Пока у всех алиби.
- Время, время уходит.
- И звонков о выкупе нет?
- Нет и это нам не понятно.
Мира повернула голову к вошедшей женщине.
Не молодая.
Причёска, как на выход.
Платье.
Жена хозяина дома.
Подошла к мужу и остановилась.
Фарфоровая кукла.
- Почему вы сказали, что девочка единственный вам родной человек?
- Она моя внучка, она единственная моя внучка.
- Девочка на сегодняшний день единственная наследница двух больших состояний – добавила жена хозяина квартиры.
- Единственная. А дети ваши?
- У нас была одна единственная дочка. Ирочка. После института она вышла за муж за моего компаньона.
- Какого института?
- Электротехнического.
- Ясно.
 - Через год родила Наташеньку. Роды были очень тяжёлыми – дочка умерла. Спасти её было никак.
- Редкая по нашим временам смерть.
- Её спасали – мы с врачами говорили, но ничего не вышло.
- Что в заключении о смерти написано?
- Да, когда дочь мёртвая – что это заключение объяснит? Видно было в гробу, как она настрадалась – старуха старухой лежала в гробу, щёки впалые, глаза провалились, рот набок. Не цветущая дочь, а покойник.
Жена хозяина дома взялась за платок.
- Муж у вашей дочери кто?
- Зять? Мы с ним давно вместе работаем. Я его хорошо знаю. Ирочку любил.
- Ему сколько лет?
- Ну, он старше Ирочки был. Это нормально. А это к похищению ребёнка как-то имеет значения?
- Я собираю всю мелочёвку, чтобы понять мотив похищения.
- Он тут не при чём. Он солидный человек. У них в семье это тоже трагедия.
- У вашего зятя другая семья?
- Да. Его тоже понять можно. Мы поговорили с ним – он через два года женился на Ларисе. Она нормальная женщина. Мы договорились – Наташенька её мамой зовёт и не знает, что она не родная ей дочь.
- У вашего зятя там дети есть?
- Нет, Наташенька его единственная дочка. Мы все друг с другом хорошо ладим.
- Годы жизни вашей дочери? Дата рождения вашей внучки? Фотографии мне нужны. И альбом с фотографиями посмотреть.
- Да – Николай Львович повернулся к жене – Зина, покажи фотографии.
Зинаида грациозно засеменила в соседнюю комнату.
- Найти бы, найти бы скорей нашу кроху – жена хозяина дома положила на стол альбом с фотографиями – Что там могут с ней сделать? И на органы детей воруют и издеваются.
- Вы поменьше телевизор смотрите. За вашу внучку не просят денег – значит им нужна ваша девочка, а не деньги за неё. Ваша внучка им дорога и ничего плохого поэтому они ей не делают.
Михаил Фёдорович пристально смотрел на Миру.
- Покажите лучше фотографии – я же должна знать, как выглядит ваша внучка.
- Вот – жена хозяина дома открыла альбом – Это одна из последних её фотографий.
- Красивая девочка. А это она в полный рост – Мира погладила следующую фотографию ладонью – Я сейчас на телефон сфотографирую её.
Мира пролистала несколько страниц разглядывая следующие фотографии.
- Это наша дочь Ирина, мама нашей Наташеньки – показала на одну из фотографий хозяйка дома.
- Ваша дочь?
- Да.
- Красивая. На вас похожа.
- Да.
В конце альбома были сложены несколько больших фотографий.
- А это что? Свадьба?
- Это мы дома после свадьбы фотографировались. А чего они здесь лежат, а не с теми фотографиями? – посмотрела Лариса на мужа.
- Это ваш зять? – Мира показала пальцем на мужчину в чёрном костюме.
- Да.
- Это ваша дочка и ваш зять?
- Да, это они.
- Грустные какие.
- Так ведь так устали. Свадьба то какая была.
- Что вы обо всём думаете? – Николай Львович пристально смотрел на Миру - На ваш свежий взгляд что здесь произошло?
- Ребёнка украли ради ребёнка. С ребёнком ничего плохого сейчас не происходит. Украл ребёнка свой человек.
- Как свой?! – не понял Николай Львович.
- Вы этого человека хорошо знаете, он скорей всего много раз бывал в вашем доме и ходил по этим комнатам.
Все в комнате ничего не понимая смотрели на Миру.
- Вы с этим человеком на «ты». В доску свой человек. В жизни на него не
подумайте. Машину у ворот и то знал, как поставить, чтобы камера не засекла. У вас же камера не на виду висит, и он это знал. И что нянька из дома выйдет с ребёнком тоже знал. Тут ничего случайного нет. За вашим ребёнком – именно за вашим ребёнком похитители охотились. Всё очень продуманно.
- Кто это специально охотились?!
- Дайте немного время, а про девочку не беспокойтесь – с ней ничего плохого не случиться.
- Как не беспокоится? Мы два дня место себе не находим!
- Неизвестность всегда пугает. Всё будет хорошо. Девочка вернётся в ваш дом.
- Почему вы так думаете? – вмешался в разговор полицейский чин.
- Потому, что у меня колокольчик звенел в гараже. Вы же слышали колокольчик?
- Слышал.
- Это значит, что девочка найдётся.
- Вы экстрасенс?
- Я всех послушала и фотографии посмотрела - Мира встала.
- Этого достаточно, чтобы найти ребёнка?
- Более, чем достаточно.
- Вот, как.
- День, другой дайте мне. Я уже знаю, где искать.
- Знаете?!
- Знаю.

Отдел кадров Электротехнического института Мира нашла сразу.
 - Я частный детектив. Шесть лет назад ваш институт окончила Ирина Максимова. Мне нужен полный список группы, где училась Ирина Максимова. С адресами.
В группе оказалось четырнадцать человек.
Минус Ирина – получается тринадцать.
Четыре человека иногородние.
Ещё минус четыре - девять человек остаётся.
- Распределение у вас в институте естественно нет?
- Спросите на кафедре.
 
На кафедре секретарша посмотрела на список.
- У нас Лена Панфилова работает – вон она у вас под восьмым номером числится.
- Как её найти?
- На работе её сегодня нет.
- Телефон дайте – мне уточнить одну деталь у неё нужно.   

 Мира договорилась с Леной Панфиловой подъехать к ней домой.
- У меня мама болеет – давайте на кухне поговорим.
- Вы вместе с Ириной Максимовой учились. Расскажите, что она за девушка была.
- Так она же умерла.
- Знаю. Мне нужна характеристика на неё.
- Девушка она была хорошая. И училась хорошо. Понятно, что из богатой фамилии – её на машине женщина-телохранитель привозила на занятия, как вещь привозила и после занятий отвозила.
- С кем она дружила?
- С Ксеньей Ганюшкиной больше всего дружила, с Настей Карасевой ещё.
- А с мальчиком?
- Мишка Богатырев ей нравился из параллельной группы.  Он хороший мальчик был. Одет всегда был так скромно. Чистенько, но очень скромно. Видно было, что он из небогатой семьи. Мама у него была и две младшие сестрёнки. Девочкам из нашей группы он нравился.  Они с Ириной на подоконнике в конце коридора всё время сидели и разговаривали. Гулять им было негде – за ней эта телохранительница следила.
- А вы с ней дружили?
- У меня хорошие отношения с ней были, но я с другой девушкой дружила из нашей группы.
- А с родителями у неё хорошие отношения были?
- Я не знаю.
- Вы на похоронах её были?
- Нет. Ксюша была и Настя Карасева была.
- Что говорили?
- Богатые похороны были. Народу много. Ирину не узнать было в гробу – видно, что страшно худая была, старая такая, измученная. У неё роды тяжёлые были. Ужас какой-то – такая красивая серьёзная девочка была и вот её нет.
- Да, это тяжело.
- А почему вы ей интересуетесь?
- Я разбираю одно преступление и её имя там проскочило.
- Так это когда было?
– Пять лет прошло.
- А-а-а-а – уже пять лет прошло…

Адрес этого Михаила Богатырева Мира узнала в отделе кадров института.
Девушка восьмого-девятого класса открыла Мире дверь.
- Миша? Миша мой брат. Он здесь не живёт.
- А где он? Я из Электротехнического института. Мы решили организовать вечер выпускников – вот мне группа твоего брата досталась. Мне надо разыскать всех, кого получится найти и поставить в их в известность.
- Он в Кириши переехал жить.
- В Кириши? Это под Петербургом? Ленинградская область?
- Да.
- А чего он туда забрался?
- Работу там нашел.
- О, как. А адрес или телефон у него есть?
- Есть.
- А ты мне их дашь?
- Дам.
- Какая хорошая девочка. А жена его тоже наш институт закончила?
- Я не знаю. Она программистом работает.
- Программистом – это хорошо. Её Светой зовут?
- Нет, Галей.
- Ой, да – я вечно эти имена путаю.

Ну что – адрес этого Михаила Богатырева Мира достала.
Телефон тоже.
С утра на своей машине Миры выехал в Кириши.
Два часа на дорогу и нужная улица была перед ней.
Дом-пятиэтажка, подъезд со двора.
Детская площадка, большие деревья.
Мира вышла из машины.
Огляделась.
Достала из машины блокнот, шариковую ручку и подошла к двум молодым матерям гуляющих на детской площадке с малышами.
-  Здравствуйте. Я из того дома – и Мира показала на отдалённый дом у магазина – Есть разговоры, что на этой детской площадке будут строить парковку для машин. Вы как к этому относитесь?
- Какая парковка? – удивилась первая женщина.
- А дети где наши будут гулять? – присоединилась к первой вторая.
- Им что – места мало?
- Бизнес. Мы со своего дома узнавали – документы ещё не подписаны. Надо им список недовольных подать, чтобы они не строили.
- Да мы куда угодно пойдём.
- Мне координационный совет дал задание обойти эти два дома. Вы из них?
- Да.
- Подпишите, что вы против?
- Конечно подпишем. Нам ещё парковки в нашем дворе для счастья не хватает.
Мира раскрыла блокнот и написала сверху первого листа.
«В мэрию города Кириши.
Протест против строительства парковки для машин у детской площадки.
Список жильцов соседних домов»
- Давайте – ваша фамилия, имя, отчество и адрес проживания… Так, здесь поставьте свою подпись, поразборчивее пишите, чтобы она читалась… Так, теперь вы…
И вторая молодая мамаша продиктовала нужные данные о себе и разборчиво расписалась.
 - Ну вот – теперь не будут строить парковку.
- Не будут?
- Нет, не будут. Мы им не дадим.
- Нам ещё здесь парковки не хватало.
-  Лиха беда начало… Это шестой дом по улице? – Мира показала шариковой ручкой на нужный ей дом.
- Шестой.
- Теперь начну с него.
В первом подъезде только в двух квартирах оказались люди – бабушка на первом этаже, которая с радостью и возмущением всё подписала, что нужно и средних лет мужчина в майке на третьем этаже дышащим перегаром.
- Первый раз слышу про парковку.
- Смотрите – люди уже подписались против. Вы за парковку или против.
- Против. Я за детей.
- Фамилия, имя, отчество и подписывайтесь здесь.
Мира зашла в следующий подъезд.
Сразу поднялась на второй этаж.
Дверь налево.
Мира постояла и посмотрела на эту дверь.
Она пришла куда надо.
За дверью напротив заговорили, дверь открылась и на пороге появилась бабушка с маленьким внуком.
- Здравствуйте – поздоровалась Мира – Я из координационного совета. На вашей детской площадке хотят строить парковку для машин. Мы против этого.  Мы собираем подписи жильцов несогласных с этим решением. Вы за или против?
- Ужас какой. Конечно против. Где я с внуком гулять тогда буду?
- Подпишите тогда наш протестный лист – и Мира показала на свой блокнот – Вон уже сколько людей подписались против.
Бабушка возмущенно дыша продиктовала свою фамилию, имя и отчество.
- И с четвёртого этажа Тарасовых запишите – они тоже против будут. Их сейчас дома нет, но я за них распишусь.
- Очень хорошо. Чем больше будет протестующих – тем лучше. Расписывайтесь.
Бабушка и за своих знакомых поставила чёткую подпись.
- А здесь кто живёт? – показала Мира на интересующую её дверь.
- Галочка живёт с мужем.
- Она подпишет петицию?
- А почему бы и нет? Кому нужна эта парковка под окнами? И детям играть будет негде и машины гудеть будут. Вы позвоните, позвоните ей в звонок.
Дверь открыла молодая красивая женщина.
Мира поправила свой шарфик на шее.
- Галочка – заговорила бабушка напротив – У нас здесь парковку на площадки перед домом строить хотят – вот женщина списки недовольных собирает.
- Кто против этой парковки – и Мира показала свой список – Вот соседка ваша подписала протест. Вы подпишите?
- Подпишу – приятным голосом ответила женщина.
- И так – ваша фамилия, имя и отчество.
- Богачёва Галина Дмитриевна.
- Дмитриевна – повторила Мира за ней – Написала. Адрес я ваш знаю. Распишитесь тут.
Женщина нагнулась, ставя подпись.
Мира через её спину видела прихожую в квартире, коридор, открытую дверь в комнату.
В комнате хорошо был виден тёмный трёхстворчатый шкаф у стенки, в полировке которого отражалась залитая солнцем большая комната.
Квартира скорей всего была двухкомнатная.
- Вот, всё – женщина подняла голову.
- Вы извините меня – у меня сел телефон, а мне нужно срочно позвонить. Вы не дадите свой сотовый телефон на минутку.
- Да, сейчас – и женщина сделала шаг назад и вынула из стоящей на столике сумке сотовый телефон.
Мира набрала свой номер телефона.
- Вера – сказала она в гудки телефона – Когда пойдёшь к Геннадию захвати мои бумаги со стола – я ему обещала их передать. Он будет ждать эти бумаги. Поняла? Поняла.
Мира выключила телефон.
- Вот и всё. Спасибо вам. Наверху выше могут быть кто-то дома?
- Если только на пятом этаже.
- Пятый этаж. Пойду на пятый этаж.
Мира поднялась на этаж выше, сняла с шарфа скрытую камеру, постояла какое-то время давая бабушке с внуком спуститься вниз и выйти на улицу, а затем сама спустилась вниз.
Значит у женщины отчество Дмитриевна и теперь есть и номер её телефона.
Подъезжая к Санкт-Петербургу Мира позвонила Михаилу Фёдоровичу на телефон.
- Михаил Фёдорович. Это я, Мира. Я нашла пропавшую дочку Николая Львовича.
- Внучку – поправил Михаил Фёдорович.
- Пусть будет так.
- Так быстро. Она жива?
- Да вы что? Конечно жива.
- А где она?
- Я жду перевода на мой счёт миллиона рублей и встречу с Николаем Львовичем.
- Я к нему сейчас позвоню. Он дома. Он до вечера будет дома. А вы где?
- Еду к своим гаражам.
- Я сейчас перезвоню.
Мира подъехала к следующему перекрёстку и Михаил Фёдорович перезвонил.
- Николай Львович ждёт вас у себя и спрашивает номер вашего счёта.
- Я поняла, я сейчас подъеду к своим гаражам и позвоню.
- Вы от гаражей к Николаю Львовичу поедите?
- Да, от гаражей. Я сегодня полдня за рулём и порядком устала.
- Я сейчас подъеду к вам.
Через полчаса Мира была уже в гаражах.
Её ребята в соседних гаражах раскраивали ткань для диванов.
- Всё нормально? – спросила у них Мира.
- Есть проблема – Эльдар повёл Миру к отрезанным кускам ткани.
- А, я поняла. Маленькие куски остались. Куски маленькие – показала руками Мира.
- Да, да – закивал головой Эльдар.
- Я ещё куплю и скомбинирую с этими. Я сделаю – объяснила ему Мира.
- Нужно быстро.
- Я сделаю быстро. Я сделаю хорошо.
- Хорошо.
Михаил Фёдорович приехал через двадцать минут.
- Николай Львович торопит.
- Я чай допью и поедим.
- Вы точно нашли внучку Николая Львовича?
- Три часа назад я видела её своими глазами и говорила с её похитителем.
- Как говорили? – опешил Михаил Фёдорович.
- Словами – усмехнулась Мира.
- А кто это?
- Михаил Фёдорович – я это скажу заказчику.
- Скажите банк и номер вашего счёта.
- Пожалуйста, тут на бумажке записано.
Мира допила чай, вымыла руки.
- Можно ехать?
- Да.

Дома в гостиной у Николая Львовича собрались все.
За столом был и бывший зять хозяина – мужчина в возрасте, седой и усталый.
 Мина узнала его по фотографии.
Рядом с ним сидела красивая женщина.
Новая жена, значит.
- Что с Наташей? Я деньги вам перечислил.
- Я видела. Николай Львович – поскольку именно вы заплатили мне деньги – я хочу именно с вами говорить и говорить наедине.
- Что с Наташей?
- С ней всё в порядке, но мне поговорить с вами нужно наедине.
Николай Львович встал из-за стола.
- Пройдёмте тогда в беседку – и Николай Львович жестом предложил выйти Мире из дома.
Дверь из гостиной выходила на веранду, а из веранды можно было пройти прямо в сад.
Беседка была недалеко.
Николай Львович решительно прошел в беседку, сел там на скамейку и махнул рукой на пластмассовое кресло рядом с собой.
- С вашей внучкой всё в порядке – начала Мира - Я видела её три часа назад и видела похитительницу и говорила с ней.
Мира села на предложенное кресло.
- Вот как – удивился Николай Львович.
- Тут есть одна трудная вещь. Вы меня извините, но я буду говорить с вами не только, как детектив, но и как женщина. Вы богатый, сильный человек.
- Так.
- Хорошо. Коротко. У людей есть поговорка – не верь ушам своим, а верь глазам своим. Вы сделали диаметрально противоположное. Вы поверили, что вам наговорили купленные на деньги люди в уши и не поверили своим глазам. Пять лет назад – Мира медленно выделяя каждое слово заговорила дальше – Пять лет назад вы своими глазами видели, что в гробу лежала не ваша дочь. Ведь так?
- Что? – не понял Николай Львович.
Мира молчала.
- Что вы сказали?
Мира смотрела на Николая Львовича.
- Моя дочь…
- Николая Львович – вы теперь знаете имя похитителя вашей внучки.
- Что? – ничего не понял Николай Львович.
Лицо у мужчины менялось.
- Как это?
- Ваша дочь жива.
- Ира?
- Да. Смотрите – и Мира пересела к Николаю Львовичу – Я засняла нашу встречу с ней на скрытую камеру.
Мира нашла на своём телефоне нужную запись.
- Смотрите – Мира включила запись - Эта ваша дочь?
Николай Львович смотрел, ничего не понимая в телефон.
- Это ваша дочь Ира?
- Да, это Ира – глухо ответил Николай Львович.
- Снято сегодня три часа назад на пороге квартиру, которую она снимает.
- Да?
- Обратите внимание на шкаф стоящий в комнате. Он полированный и в нём отражается диван и девочка сидящая за журнальным столиком. Видно плохо, но видно. Это ваша внучка?
- Да - это Наташа – согласился Николай Львович.
- Это в Киришах снято. Сегодня.
Николай Львович сидел с серым лицом.
Он поднял глаза на Миру.
- Выслушайте, что мне удалось узнать. Ваша дочь училась в Электротехническом институте. Её женщина-телохранитель привозила и увозила из института. В институте она была без присмотра. В институте она познакомилась с молодым человеком, со своим сверстником из параллельной группы и полюбила его.
Мира сделала паузу.
Николай Львович молчал.
-  Молодой человек ответил её взаимностью. Они любили друг друга, но понимали, что у них нет завтрашнего дня. Он из бедной семьи. Мать на нескольких работах, две младшие сестрёнки. После института вы настояли, чтобы ваша дочь вышла замуж за вашего компаньона. Я видела их фотографии со свадьбы. Он намного старше вашей дочери. По его внешнему виду - этот брак у него по расчёту для бизнеса. Вы ведь богаче его? Влиятельней?
Мира повернула голову в сторону веранды – в окнах стояли и смотрели на них все, кто был в доме.
Николай Львович опустив голову молчал.
- А ваша дочь любила другого. По её лицу на свадебной фотографии видно, что эта свадьба ей была не в радость. Из уважения к вам вышла замуж, как вы сказали или настояли. Сказать вам «нет» дочь не умела. Ваша жена была ей не подруга. Дочь ваша пожила так, пожила и дальше жить так не захотела. Она любила другого и у неё был человек, который любил её. Не за деньги любил. Посоветоваться вашей дочери было не с кем. И она придумала – попала в роддом, дала врачу деньги, и он сказал вам, что она умерла тяжёлыми родами. Где он нашел бесхозный женский труп и как они загримировали его, что вы ничего не поняли я не знаю.
Николай Львович молчал
Он руками уперся в скамейку и молчал, опустив голову.
- Из роддома дочь ваша позвонила своему возлюбленному и предложила вместе уехать из города. Это была её инициатива.
Мира не знала так ли это на самом деле было или нет, но нужно было выручать девушку.
- Они уехали под Санкт-Петербург в город Кириши. Сняли там двухкомнатную квартиру. Молодой человек устроился на работу. Ваша дочь долго после родов болела. У неё действительно были тяжёлые роды.
Если в той семье не было детей – значит роды были тяжёлые.
Догадаться можно.
- Жили скромно. Квартира стоила денег. Детей у них там нет. Дочь ваша бесплатно лечилась, но ребёнка ещё родить не смогла… Украсть и не просить деньги за ребёнка мог только очень родной этому ребёнку человек. В машине у вас на записи похищения женская рука видна. Что могло заставить вашу внучку сесть в чужую машину? Да то, что незнакомая и похожая на неё женщина назвалась родной матерью.
Мира помолчала.
- Вы не судите дочку строго. Она молодая. Посоветоваться, поговорить ей было не с кем. Своего ребёнка хотела иметь рядом. С тем молодым человеком они расписались. Видимо по паспорту той женщины, что лежала вместо неё в гробу. Её Галиной сейчас зовут. Живут они в браке хорошо. Вообще все, с кем мне приходилось говорить о вашей дочери – все отзывались о ней очень светло. Я женщина, я имею права вам это сказать – не делайте резких движений в отношении вашей дочери. Она настрадалась. Для неё первое замужество – это тяжёлая рана на сердце. Её хорошо полечит – она вам внуков ещё нарожает. Может мальчик у неё родиться. Внук вам будет. Наследник вашего дела.
- Где она сейчас? – глухо спросил Николай Львович.
- В Киришах. У меня номера телефонов есть и её, и его.
Николай Львович молчал.
- Выпорите её если хотите, но простите – она ваша единственная дочь.
Николай Львович молчал.
Эти от окон не отходили и видели, что разговор в беседке тяжёлый.
Николай Львович какое-то время посидел молча на скамейке, потом медленно достал из кармана сотовый телефон.
- Вы звонить хотите?
Николай Львович посмотрел на Миру.
- Она может знать номер вашего телефона. Вы ей насмерть испугаете.
Мира достала свой телефон.
- Номер набрать?
- Да.
- Её в новой жизни зовут Галина Дмитриевна.
Николай Львович взял трубку телефона.
Мира пересела опять в кресло, напротив.
- Галина Дмитриевна? – спросил Николай Львович, когда телефон сработал.
- Да – было слышно в трубке.
- Ира это я, твой отец. Ира, хватит этой глупости. Приезжайте все вместе к нам домой. Всё будет хорошо.
В трубке молчали.
- Наташенька с тобой?
- Да – тихо прозвучало в трубке.
- Приезжайте все. Мы вас ждём.
Николай Львович убрал трубку телефона от уха, посмотрел на него и выключил.
Мира взяла телефон у него из рук.
- Всё хорошо?
- Всё хорошо.
Мира встала.
- Вас Миша привёз? – Николай Львович посмотрел на Миру.
- Да, Михаил Фёдорович. Я с утра на машине. В Кириши ездила туда и обратно.
- Мой шофер отвезёт вас куда вам надо.
- Спасибо.
- Да и вам спасибо – Николай Львович тяжело поднялся со скамейки - В жизни я сам бы до этого ни за что не додумался.
Они прошли на веранду.
- Миша распорядись Миру домой отвести – Николай Львович кивнул головой Михаилу Фёдоровичу.
- Хорошо – Михаил Фёдорович кивнул ему в ответ.
Мира с Михаилом Фёдоровичем пошли к выходу.
- Всё хорошо?
- Да.
- Девочка в безопасности?
- Её завтра привезут сюда.
Михаил Фёдорович дёрнул подбородком.
- Как у вас ловко всё получилось.
- У Николая Львовича дочь жива. Это она украла своего ребёнка.
- Что? – встал на ступеньках Михаил Фёдорович.
- Повлияйте на Николая Львовича, чтобы он помягче отнёсся к дочери.
- Кошмар какой. Это что – правда?
- И правда, и жизнь.

Вера была дома.
Разложив большой стол в большой комнате, Вера делала эскизы.
- Павушка где? – бросив кофту на стул спросила Мира.
- Ольга забрала её и вместе с Анечкой увезла на занятия.
- Хорошо – Мира села на диван - А я целый день моталась на машине и сейчас никакая.
- Обед подогреть? – Вера подняла голову.
- Подогреть – я есть хочу.
Вера кивнула головой и оставив эскизы пошла на кухню.
Мира вытянув шею стала рассматривать её эскизы.
Потянулась к ним рукой.
- Это у тебя к куклам?
- Да – поняв вопрос из кухни ответила Вера.
- Я гляжу у тебя это Греция.
- И Греция и Рим.
- Интересно.
- И мне самой тоже интересно. Я столько литературы пересмотрела.
- Какую люди тогда носили одежду – Мира держала один из эскизов в руке и внимательно его разглядывала – Интересно, а как они там жили?
- Техника у них была другая, рабы у них были вместо техники, а так люди были, как люди.
- Думаешь на нас похожи?
- Думаю, что похожи – Вера встала в дверях – те же страсти, та же любовь, та же ненависть.
Мира пообедала, вымыла за собой посуду, в большой комнате включила телевизор и легла на диван.
Она смотрела в телевизор и не видела, что он показывает.
- Я сегодня миллион рублей заработала – Мира поёжилась на диване.
- Ого. Здорово. Это на мебели?
- Нет. Потерявшуюся у богатых лютей маленькую девочку нашла.
- О, как сказочно.
- Тебе можно квартиру теперь купить. Ты какую хочешь?
- Да мне всё равно. Комнату Павушке, комнату мне.
- А ещё комнату себе под мастерскую в квартире не хочешь?
- Да я и от бассейна с джакузи и вертолётной площадкой на крыше не отказалась бы.
Они обе рассмеялись.
- А коттедж Ольга предлагала купить.
- Там у озера?
- Так денег не хватит.
- На что денег хватит – то и купим.
- А может коттедж посмотрим? Квартира в городе есть. Будет дача. Она тёплая, зимняя.
- А если не хватит денег?
- Там можно и зимой жить.
- Брать ипотеку?
- Давай коттедж посмотрим?

Вечером Мира разложила карты.
Карты легли ровненько ничего плохого не обещая.
Король Треф встал в нижний край справа.
Там ему и место.
Возничий проехал на своих конях мимо окон и не поворачивая своей головы крикнул Мире.
- Не берись ты больше такие дела распутывать! Живи своей жизнью!
И то верно.