Вербное Воскресение и Пасха

Владимир Шавёлкин
   Несмотря на коммунистическую идеологию, Пасху праздновали в России и в советское время. Вот, как это было в одном простом сибирском городке в семидесятые годы теперь уже ушедшего двадцатого века.

   Сашка Пушкарев сказал, что видел вербу около Дома Культуры. Я помчался туда. Первые пушистые комочки серебрятся на ветках! Они больше всего напоминают о весне, о том, что скоро лето! Кругом еще грязь, лед да мерзлый снег. Даже травки не видно. А тут – верба! Краснеет сквозь мягкий нежный пушок! Потрогал белые комочки. Они гладкие.  Как шерсть у кошки, если провести веткой по лицу! И пахнут пылью. Наломал целый пук серо-зеленых веток. Принес домой. Папа изумился:
   -О, верба! Скоро Пасха! Слышь, Ольга,- обратился он к маме, - надо яйца покупать, красить…
   А на следующее воскресенье Васька Солин, патлатый мальчуган, хвастался мне яйцами густо-коричневого цвета, крашенными в луковой шелухе. Такие же накрасила мама дома. Соседка Сима по коммуналке, живет побогаче, разбирающаяся в кулинарии, подарила мне яйцо с красивыми голубыми разводами.
   Васька рос у тетки, мать и отец его погибли в аварии.
   -Тетя Тася говорит, че седня Пасха!- гугнит он под нос, когда мы сидим у ящиков для угля, рядом с деревянными стайками.
   Родители мои еще перед Вербошным воскресеньем, так называет его мама, побелили комнату известкой с синькой, и она приобрела какой-то призрачно-голубой цвет. И чувствую теперь себя в ней, словно космонавт на другой планете. Пахнет свежо белилами! Когда в комнату заглядывает щедрое и яркое весеннее солнышко, белые стены аж  слепят глаза…
      Небо в день Пасхи какое-то особенное, необычное, бездонное. Я все задираю на него голову и смотрю. Вроде то же самое, а нет. Что-то в нем добавилось. А что – не угадаешь. Сини или воздуха? Облака какие пышные стали. Ослепительно-белыми перьями купаются в солнечно-голубой купели!.. Все это даже не глазами, а душой видишь, чувствуешь! И отчего-то радостно на сердце и на душе.
   Мы с Васькой, Сашкой Пушкарем, Андрюхой Русаком, Юркой Скандаком носимся по двору, благо в школу не надо и уроки делать. И стучимся яйцами.  Кто у кого выиграет. Мне попался хороший биток. Луплю товарищей в пух и прах, отбирая яйца и поедая.
   -Давай теперь задком,- предлагает мне  смуглый чернявый Андрюха, когда  разбиваю головку его красивого красного яйца.
   -Ну, давай,- благодушно соглашаюсь. После моего удара белые трещины разбегаются по всему восхитительному яйцу Андрюхи-богача. Где это мать его достала такой краски?
   Из подъезда двухэтажного кирпичного дома выходит, соскакивает с высокого крыльца Витька Мамонтик, что старше меня на два года (домов четыре, они то и составляют нашу ограду). Черноволосый, с рубчиками на лице от оспы. У него в руке коричневое яйцо.
   -Че, кто будет биться со мною?- кричит он уже издалека. Видел, наверное, в окно, как мы играли.
   -Вот у него биток,- показывает худорослый, с вытянутой челюстью Юрка Кондак на меня.
   -Че, будешь, биться? - подходит Витька, как-то нехорошо при этом ухмыляясь. Мне отчего-то сосет под ложечкой и в сердце: неохота сражаться с этим старшаком, как с младшими. Ну, не отказываться же?!
   -Давай,- нехотя соглашаюсь.
   -Че, я буду бить или ты? – хитро смеются глаза у Витьки.
   -Ну, давай ты?- муторно от какого-то нехорошего предчувствия на душе.
   Товарищи окружили нас. Я зажимаю в потной ладошке свое заветное любимое яичко, оставляя только кончик носа:
   -Бей!
   Витька бьет. И мое яйцо трещит.
   -Ладно, можешь себе оставить,- снисходит Витька, видя, как мои глаза после этого наполняются слезами… Но зачем оно мне разбитое?! Все равно жалко его и такое. Сколько оно мне сегодня послужило!
    Курчавый, как Пушкин в детстве, Сашка мне шепчет в сторонке:
   -Он туда че-то залил, в яйцо. Вчера говорил мне, что заделает такое яичко, которое всех побьет, зальет через иголку че-то в него.
   -Так че ты сразу не сказал?! Я бы биться не стал…
   -Попробуй скажи, щелбан получишь. Он еще предупредил: «Смотри, Пушок, не дай Боже проговоришься».
    Мне уже не так обидно на сердце, как было сразу. Все равно почти всех победил. И Витьку бы обыграл, если бы он не хитрил. Дома вечером уже смотреть на яйца не могу. Налопался!
   -А все-таки хорошая она Пасха! – усталый и умытый думаю, засыпая в  чистой постели с белоснежными простынями. –Скорей бы теперь уж что ли следующая!