…Утренний подъем на полигоне Прудбой омрачил (или намочил, как посмотреть) ночной дождь. И как я умудрился выбрать себе место на нарах прямо под вырезом для печной трубы в армейской палатке? В итоге теперь весь низ спального мешка представляет собой небольшой Байкал, а с крыши палатки капает миниатюрная Ниагара.
-Рота подъем, хлопчики! Выходим строиться!
Никогда утренний «ротаподьем» в армии не бывает добрым. Хотя спустя всего, наверное, месяц с чем-то мне докажут обратное. Визгливые крики дневального, до тошноты громкий рык старшины или «писк» ротного Комара – все это в совокупности создает мини-ад для солдата срочной службы по утрам.
-Значит так, распорядок дня: умыться, пожрать и смотаться из этого оврага в родные казармы в Воронеж. Сегодня погрузка на эшелон, товарищи военнослужащие. Так что работаем в темпе вальса. Или будете первыми кандидатами на дневальных уже дома, хе-хе! – разглагольствовал наш старшина.
Обычно из него и пары слов не вытянешь, кроме рычания, а тут – поперло его. Видать, водяра-то уже кончилась, как, собственно, и деньги, поэтому уже приспичило домой вернуться из волжских степей. Есть чему радоваться. Следующие несколько часов прошли в беготне, собирании палатки-масксетей-вещей-машин-солдат-контрактников и так далее. Муторное и неблагородно тяжелое дело. Водители занимались перегоном БТРов в колонну, мы же бегали и все в эти машины грузили-собирали. Ах да, чуть не забыл. Еще в армейский тетрис играли. Это так называется «запихни в один прицеп все имущество старшины роты и еще столько же имущества личного и перекинутого из соседних рот».
…Полдень мы встретили построением перед своими боевыми машинами. Прохаживаясь перед строем взад-вперед, пытаясь энергичными движениями рук привести свою опухшую физиономию в порядок, (ну ессесно – опухнешь: за месяц учений появиться в роте только два раза, а все остальное время бухать) наш ротный, он же капитан Комар, толкал речь:
- Значит так! Водители, выйти из строя!
Водители честно вышли из строя. Кэп очень долго смотрит, смотрит, всматривается в лица. Наверно, пытается найти соответствия в своих не очень свежих воспоминаниях с личным составом.
-Это самое, как его… А где Головчанский?
-Товарищ капитан… Так вы ж сами его отправили на тырчик (дизель-генератор) сторожить, буквально 20 минут назад…
Капитан, видимо, с наскока эту информацию не осилил и еще втыкал, хлопая глазами, целую минуту в космос.
-Ээм, ладно… Кто знает, где дизель стоит?
Кэп, видимо, послал Голову туда охранять, а тырчик он должен был сам найти. Ну а я просто знал тот капонир и как образцовый солдат поднял руку.
-Значит так, Марков, иди меняй Головчанского, пусть заводит свой БТР, проверяет все, ну он сам знает. А ты остаешься там на охране.
-Ееесть, трищ капитан…
Протянул я это с явной ленцой в голосе, но это было специально. Перспектива просто просидеть на краю капонира, глядя со стороны, как другие что-то таскают, поднимают, бегут и так далее была более чем заманчивой и устраивала меня по всем пунктам. Дойти до нужного капонира было делом пары минут, и вот уже я подхожу к рычащей и тарахтящей яме-окопу. Навстречу мне с сигаретой в зубах вышел невысокий полноватый паренек, по лицу которого можно было сделать вывод, что учения удались. Его губы представляли собой идеальную копию губок Анжелины Джоли, но вот все лицо было как будто искусано пчелами. А дело в том, что его БТР – это дизель-генератор на колесах. И чтобы этот дизель проработал целый месяц, Головчанскому приходилось по ночам бегать и сливать губами соляру с других БТРов. По его словам, за месяц он слил где-то около 600 литров. И не поверить ему было сложно, достаточно было взглянуть на его губы.
-Слышь, Голова, кэп сказал тебе идти к своему БТРу, заводить, смотреть че так, че нет, тараканить к нему УМК и так далее, а я тебя меняю.
На горизонте офицеров не было, и я достал пачку сигарет и с наслаждением закурил прямо на ходу.
-А че, скоро уже отчаливаем что ль?
Голова очень смешно шлепал губами при разговоре, и без улыбки с ним нереально было разговаривать.
-Да скоро, скоро. Терпи, приедем, все телочки воронежские тебе завидовать будут!
-Да иди ты…
Его теперь очень легко было обидеть, и мне ничего не оставалось делать, как наблюдать обиженно удаляющуюся спину сослуживца. …Примерно через час сидения в капонире (очень удобно: сидишь, никто к тебе не лезет, офицеры не шныряют, торчишь в телефоне, селфи делать пытаешься) я решил выйти наверх, посмотреть, что вообще вокруг творится.
По-моему, степень моего охреневания не смогут отразить и вычислить самые выдающиеся математики нашего времени. Мне открылась картина отъезжающей колонны роты, за которой была техника всей бригады. Ключевое слово – была. А теперь ее там ни хрена не было! И плевать мне на технику других рот, мне мою, ППУшную дайте! Ну и что мне, простите, мать вашу, теперь делать!? Бормотать под нос было бесполезным, но не бессмысленным занятием. Как говорится, приятно поговорить с умным человеком. Вдруг посоветует чего. Спустя минут двадцать я уже начал неплохо так нервничать. Ибо начало сентября, вечер, прохладно. А бушлат уехал вместе с моим БТРом. И что, мне замерзнуть здесь в обнимку с не очень теплым тырчиком?! Спустя некоторое время мой взгляд упал на тройку командирских жилых кунгов. Как раз на дышле одного из них мыл посуду, попутно сверкая голым пупком из-под кителя, какой-то майор. Ну, была не была. Три строевых по пыльному грунту, воинское приветствие (не, ну мало ли, какой-нибудь дивизионный звездатый шишка, а только до майора дорос, лучше перестраховаться)
-Товарищ, майор, разрешите обратиться! Рядовой Марков!
-Ну валяй, боец. – майор, видимо, недавно покушал и был в хорошем расположении духа.
-Товарищ майор, такое дело… Меня забыли!
-Как забыли?
-Ну, колонна роты уехала, а я вот, на дизеле остался, даже бушлат в БТРе уехал…
-Однако… Я даже не знаю, что делать тебе… - судя по выражению его лица, офицер честно пытался найти выход из ситуации.
Но помочь он мне не успел – с негромким скрипом открылась дверь соседнего кунга, и на платформу вышел… начальник связи армии, полковник Кущ. Этого офицера я знал не понаслышке, он был прямым начальством моего начальства.
-Ты кто, сынок? – немного свинячьи глазки с интересом начали сканирование моей ростовой фигуры. Был Кущ низкоросл, толст и страшно картавил. Всех срочников называл либо малышами, либо сынками.
-Товарищ полковник, рядовой Марков, меня забыли, уехала колонна!
На секунду на его лице промелькнуло даже что-то вроде удивления.
-Значит так, беги в голову УСПшной колонны, просись там с кем-нибудь сесть, едь на рампу, ищи своего ротного, целуй его в десна и пусть он мне сразу звонит! – все это прозвучало как установка к действию.
-Есть, товарищ полковник!
Пробежать четыреста метров до последней машины колонны было делом нехитрым, и вот я уже стою возле какого-то прапора. Прапорщик показал мне шишигу, открыл дверь – на меня подняли глаза пятеро точно таких же срочников, расположившихся на всяком хламе – видимо, их старшина не так любил играть в тетрис, как наш, и поэтому вещи просто валялись друг на друге. Ну, а мы уже валялись на них.
Дорога заняла около полутора часов, пролетели они за разговорами и в полудреме быстро. И вот уже в окошке показались первые Уралы с КАМАЗами, БТРы и БРДМы. Я с облегчением увидел на одном из них свои номера. Когда колонна остановилась, я попрощался с парнями и бегом бросился к нашим. Еще на подходе я увидел капитана, старшину и нескольких контрактников.
-Товарищ капитан… - начал я, но меня оборвало совсем не ласковое «фух, слава богу ты нашелся».
-Ты хули такой кипеж поднял, чудило!? Ты вообще в курсе, что я из-за тебя неслабых люлей получил?
-Товарищ капитан, а ничего, что вы меня забыли там? Вместе с дизелем?
-Ни хрена мы тебя не забыли, дебил! Мы б тебя потом забрали. А теперь дуй отбиваться в свой БТР!
-Есть отбиваться…
И только потом тот самый Головчанский признался мне, что, когда колонна уже приехала на рампу к платформам, он подошел к Комару и сказал: «Товарищ капитан, а мы там Маркова на тырчике забыли вроде… Его же никто не менял?»
На что капитан только пожал плечами, отвернулся и пошел по своим делам. В общем, песня… Отряд не заметил потери бойца…