Написано по просьбе дочери
МАМА
Моя мама окончила семь классов средней школы. Дальше она не училась, так как вынуждена была работать вместе со своей мамой, моей бабушкой. Они переплетали книги, таким образом зарабатывали на жизнь семьи. Работа была вредной. Поэтому, когда папа с мамой поженились, папа не хотел, чтобы мама продолжала работать. Он сказал, что его зарплаты им будет достаточно.
Перед началом Отечественной войны папа служил лейтенантом на западной границе СССР в городе Рава-Русская. 22 июня 1941 года в 4 часа утра над городом начали летать фашистские самолеты. Папу вызвали по тревоге. В срочном порядке эвакуировали семьи военнослужащих. Мама вышла из дома, как была, в халате с десятимесячным сыном на руках, захватив ключи от квартиры, которые ей больше никогда не понадобились. По дорге на Урал, где наша семья находилась в эвакуации, ребенок тяжело заболел. Моим близким пришлось остановиться в Пензе, положить его в больницу. В то время, возможно из-за нехватки медикаментов, многие дети в больнице умирали, родителей в больницу не пускали. Мама с тетей Цилей, папиной сестрой, каждый день ходили в больницу, проверяли нет ли моего брата среди умерших детей. К счастью, он выжил, и мои близкие продолжили свой путь на Урал. В эвакуации мама работала на литейном заводе контролером.
Моя мама была добрая, ласковая, веселая, общительная женщина. С ней было тепло и хорошо. Она радостно приветствовала приходивших к нам людей, им было приятно приходить в наш дом. Когда мама сердилась на папу, она говорила:
- Крокодил такой! - Причем в ее голосе слышались нотки любви, улыбки и легкий укор.
Как-то, ожидая гостей, мама купила петуха и две курицы, привязала их за ножки в трех разных углах кухни, чтобы они не бегали и, тем более, не летали по кухне. В те времена на рынке продавали живых курей. Пока мама занималась другими делами, я решила взглянуть на покупку и зашла в кухню. Увидев меня, куры начали кудахтать и хлопать крыльями. Мне было четыре года, я испугалась. Поскольку путь обратно был перекрыт для меня хлопающими крыльями курами, я выбежала на кухонный балкон и боялась выйти оттуда. Вскоре мама заметила мое отсутствие, начала поиски, и обнаружила меня на кухонном балконе. Так она вызволила меня из куриного плена. Вечером мама рассказала об этом папе, и они вдвоем пожурили меня, что я, такая большая девочка, испугалась каких-то кур. Над моей кроваткой висел коврик с вышитыми на нем гладью оленями, идущими по лесу вдоль реки. Засыпая, я смотрела на этот коврик. В эту ночь мне приснился коврик с оленями, которые превратились в курей и начали кудахтать и хлопать крыльями.
Когда я приходила домой из школы, мама встречала меня словами:
- Раечка пришла!
Мне было приятно. Я чувствовала, что она любит и ждет меня. Мама учила меня мыть полы так, чтобы каждый уголок был чистым. Она учила меня чистить лук, морковку, картошку и прочим домашним делам. Когда я стала постарше, она учила меня готовить.
Мне было лет 17-18, когда я заболела скарлатиной. Я была в тяжелом состоянии, меня положили в больницу. Мама каждый день приходила ко мне в больницу и часами сидела у моей постели. Не помню, сколько дней я пролежала в изоляторе. В один из этих дней мне стало очень плохо. Мне не хватало воздуха, я не могла дышать, металась в кровати. Мама подошла к дежурной медсестре.
- Она получает лечение, назначенное врачом. Я больше ничего не могу сделать.
Тогда мама обратилась к врачу, и получила такой же ответ. Мама пошла к заведующей отделением. Та посмотрела на меня и распорядилась дать мне кислородную подушку. Это меня спасло. Я начала поправляться. Так моя мама второй раз подарила мне жизнь.
Всю мою жизнь мама и папа помогали мне и поддерживали меня. Когда мои родители были уже в преклонном возрасте и нуждались в моей помощи, мама говорила:
- Мы теперь твои дети.
ПАПА
Папа рассказывал, что когда я еще спала в коляске, мама, укладывая меня спать, качала коляску. Утомившись за день, она засыпала раньше меня. Папа принимал эстафету и продолжал качать мою коляску. Но я требовала, чтобы меня качала только мама. Тогда папа брал мамину руку и качал коляску маминой рукой. Я успокаивалась и вскоре засыпала.
Папа был военным. Мне было два года, когда его направили для прохождения дальнейшей службы в город Черновцы. Приехав туда, мы остановились в гостинице. Мама, оставив меня на попечение папы и старшего брата, пошла на рынок за продуктами. Папа с братом начали разбирать вещи, а я, руководствуясь своими соображениями, вышла на лестницу, спустилась с третьего этажа на улицу и пошла. Возвращаясь в гостиницу, мама увидела меня в тот момент, когда я собиралась переходить через дорогу. Она подбежала ко мне и спросила:
- Раечка, куда ты идешь?
- Тебя встречать, - ответила я.
Папа с братом получили взбучку. До нашего с мамой возвращения они не заметили моего исчезновения.
Папа закончил войну в звании капитана, уже в мирное время ему присвоили звание майора. В доме, где мы жили, было пять девочек моего возраста. У троих из них, включая меня, было имя Рая. Чтобы различать нас, двоих называли по фамилиям – Рая Столяр и Рая Барышева. Меня называли Рая Майорша. Мы с подружками гуляли на улице возле дома. Увидев, что папа возвращается с работы, я с криком «папа!», раскинув руки, бежала ему навстречу. Он радостно обнимал меня и мы вместе шли домой.
Папа никогда не бил и не ругал меня. Если я делала что-то не так, он говорил:
- Как тебе не стыдно! – Мне было стыдно, и я старалась больше так не делать.
Папа любил свою семью, заботился о ней. Если кто-то из нас болел, он переживал, лечил нас. Мама называла его «профессором». Один раз был такой случай. Мой брат заболел, лежал с высокой температурой и не подавал признаков жизни. Папа поставил ему градусник.
- Температура сорок два градуса, - испуганно сказал папа, посмотрев на термометр.
Как известно, при такой температуре человек умирает. Папа побежал в ближайшую больницу, вернулся оттуда с профессором. Профессор осмотрел брата, измерил температуру. Температура оказалась сорок и две десятых градуса. Папа от волнения принял это за сорок два. Он извинился перед профессором. Тот ответил, что это очень высокая температура, и папа правильно сделал, что пригласил его. Профессор выписал лекарство и папа отправился в аптеку. Через пару дней брату стало легче, а еще через неделю он выздоровел.
Папа собрал хорошую библиотеку, приобщил брата и меня к чтению. Он научил брата играть в шахматы, брат начал ходить в шахматный кружок. У него был второй разряд по шахматам, он научил меня играть в шахматы. Брат писал стихи, печатался в местной газете, научил меня писать стихи. Я делилась с папой своими мыслями, узнавала от него много нового, интересного о культурной и политической жизни.
Мама и папа очень любили своих внуков. На лето я привозила детей к ним. Там для них было вдоволь ягод и фруктов, мама готовила вкусную еду, пекла бисквит. Папа ездил с ними в лесопарк, на речку, читал книжки, разучивал стихи. Дети возвращались домой отдохнувшими, загоревшими, веселыми.
В преклонном возрасте мои родители переехали в наш город. Им посчастливилось увидеть своего первого правнука, принять участие в его воспитании, гулять с ним. До конца их жизни мы всегда были рядом.
БАБУШКА
Бабушку я помню с трех лет. Она укладывала меня спать, садилась рядом и рассказывала мне перед сном сказку. Больше всего мне нравилась в ее исполнении «Сказка о рыбаке и рыбке». Если бабушка спрашивала:
- Какую сказку тебе рассказать? – Я всегда просила эту сказку.
У меня была одна бабушка, мамина мама. Мамин папа погиб от рук бандитов в тридцатые годы. Папин папа был убит во время погромов белополяками, как лидер еврейской общины. Папину маму в семидесятилетнем возрасте повесили фашисты во время Отечественной войны, хотя обычно они евреев расстреливали.
Бабушка верила в Бога. По субботам она зажигала свечи и молилась. В школе нам объясняли, что Бога нет, это заблуждение неграмотных людей. Наш космонавт летал в космос и Бога там не видел. Я решила провести с бабушкой просветительную работу, убедить ее, что Бога нет.
- Я тебя не учу верить в Бога, а ты меня не учи в него не верить, - ответила бабушка. – Космонавт не мог видеть Бога. Бог в огне, его не видно.
Я рассказывала бабушке, что мы проходили в школе по истории, географии, литературе.
- Как интересно, - говорила бабушка, - а я этого не знала.
Мне нравилось и хотелось ей рассказывать.
Бабушка никогда не принимала таблеток. Однажды у нее болела голова. Папа предложил ей выпить таблетку пирамидона (потом его стали называть амидопирин). Она отказалась. Я видела, как она мучается, и уговорила ее выпить таблетку. Бабушка выпила. Как ей было плохо! Она покраснела, все тело у нее чесалось. Тогда я поняла, что никогда нельзя заставлять человека ничего делать насильно, против его воли. Прости меня, бабушка!
Бабушка была умная женщина. У нее было свое мнение о том, что происходило в стране, о политических решениях, принимаемых правительством. Мама называла ее «беспартийной большевичкой». Бабушка говорила:
- Человеческая жизнь – это сон. Кому снится хороший сон, а кому - плохой.
У нас появился первый телевизор «Рекорд» с маленьким экраном. Бабушка с большим интересом смотрела телевизионные программы. Особенно ей нравились художественные фильмы. Она так переживала вместе с героями фильмов, что замечала, как покраснела героиня, как побледнел герой, несмотря на черно-белое изображение.
Когда мне было четырнадцать лет, бабушка уже никуда не ходила. Летом она выходила посидеть на крыльце возле дома. Зимой – сидела у печки и грела спину. Она любила стоять у окна и смотреть на улицу. Бабушка всю оставшуюся жизнь носила траур по своим погибшим детям и мужу. После погромов и Отечественной войны из девяти ее детей остались в живых три дочери. Последние месяцы своей жизни она была тяжело больна. В это время я уже училась в институте в Москве. Бабушка просила моих родителей не сообщать мне о ее смерти и похоронах, не хотела травмировать. Щадила меня. Уже на пятом десятке своих лет я вспоминала многие ее слова и думала: «Как же она была права!».