Глава Х
Марта колдовала над сыном палача. Его привёз на тачке чумазый и мокрый Оскар. Уложив Энцо в постель, ловкими пальцами старушка осторожно прощупывала височную кость, время от времени посматривая на приунывшего карлика. Осторожно промыв рану, она смазала края снадобьем с запахом разнотравья. Эльза помогала ей. Мальчик казался мёртвым, только присмотревшись, можно было заметить трепет его густых длинных ресниц. Сердце Эльзы сжималось от жалости. Она видела Энцо во время казней. Там, на помосте эшафота, в маске он всегда рядом с отцом. Сегодня девушка впервые увидела лицо помощника палача. Она представляла его страшным и злым, а мальчик оказался обыкновенным. Сейчас он на пороге смерти. По щекам Эльзы покатились слёзы.
Оскар, сидя на скамье у кровати больного, держал безвольную руку Энцо в своих ладошках и наблюдал за работой Марты. Чистым куском ткани, который ей подала Эльза, она обвязала голову мальчика.
– Шевалье знал мальчишек, что приставали ко мне. К его карете подходил их главарь Жак. И дверцей ударить он хотел меня, а не Энцо. Но как преподнёс, мерзавец?! Спас от приставаний ребятни! – говорил, еле сдерживая гнев, Оскар. – Беги в таверну, Эльза, там отец Энцо. Веди его сюда.
Эльзе скоро шестнадцать лет. Сейчас в ней можно разглядеть будущую красавицу. Большие зелёные глаза, рыжие волосы и веснушки, доставшиеся в наследство от матери. Эльза не тронулась с места, она ждала разрешения Марты. Старушка в знак согласия слегка кивнула головой.
– Беги, скоро стемнеет, – словами подтвердила разрешение Марта.
Она проводила Эльзу взглядом, подошла к Энцо, положила на его лоб сморщенные старостью ладони.
– Серой запахло, – она шумно вдохнула воздух, посмотрела по сторонам и перекрестилась. – Это знак. Мне говорила о нём моя бабушка, мол, если рядом с больным запах серы, то знахарю лечить нельзя. Этот запах - сигнал мне… – договорить она не успела.
Во дворе послышались быстрые шаги. Пригнувшись в дверях, в комнату вошёл Лукас.
– Без памяти? – тихо спросил он Марту, приблизившись к сыну.
На шее Энцо он увидел слабо пульсирующую жилку-нитку.
Старуха молча кивнула. Оскар хорошо знал Марту и видел: с ней, что-то не так. Она не находила места своим рукам. Её пальцы мелко дрожали. Шут понял, она ищет способ отказаться от лечения. Сейчас решается вопрос жизни и смерти. Чем помочь, он не знал и, судорожно глотая воздух, не сводил глаз с лица Марты.
– Спаси! – Оскар упал перед старушкой на колени.
Встревоженный поведением шута, Лукас, ничего не понимая, смотрел на происходящее. Он понял одно: сейчас всё зависит от этой старухи. Палач был готов рухнуть на колени рядом с Оскаром.
– Запах… – Марта погладила Оскара по голове. – Дьявол не простит мне этого поступка, – обречённо сказала она. – Дай слово, Лукас, что потом, когда ты будешь отрубать мне голову, я не испытаю сильной боли.
– Для тебя сделаю всё, что смогу, – в глазах палача застыла мольба. – Сделаю всё! Ты слышишь меня? Сын единственный... Нет роднее… Жена больна. Известие о смерти сына она не переживёт. Спаси мальчика!
– Оскар слышал тебя, Лукас! Он напомнит твоё обещание, – Марта посмотрела на шута и палача. – А теперь пусть Эльза войдёт, остальные - во двор. Дверь открытой оставьте. Неприятный у серы запах.
* * *
Белый ангел склонился над изголовьем смертельно раненого мальчика. Он положил прозрачную ладонь на рану Энцо и молил Бога о спасении. Рана появилась неспроста. Где-то рядом должен быть Ларго. Всё произошло не без его участия. Если Бог дарует Энцо жизнь руками Марты, то ангел смерти заберёт её жизнь. События, последуюующие за неудавшейся местью Ларго, будут кровавыми.
А вот и он. Комната наполнилась запахом серы. В ногах мальчика появился силуэт ангела смерти. Заметив Раймонда, Ларго вытянул из-за лацкана перчатки маленькую плоскую бутыль и, окунув палец в масляную жидкость, провёл им по своей шее и лбу. В воздухе послышался запах изысканных благовоний.
– Что ты забыл тут? – спросил ангел смерти Раймонда. – Не мешай мне, лучше не будет.
Белый ангел ничего не ответил. Склонив голову, он тихо шептал молитву.
– Ты не сможешь ему помочь. В рамках Закона лежит запрет на общение и деяния с миром живых, – сказал Ларго, положив руку на грудь Энцо.
Увидев дрогнувшие ресницы мальчика, он улыбнулся. Ларго чувствовал душу сына палача, знал, какую боль доставит мастеру закона смертью мальчика.
– Ты получил разрешение на то, чтобы вершить здесь свои чёрные дела? – тихо спросил Раймонд и убрал руку Ларго с груди Энцо.
Встретившись взглядами, ангелы не скрывали взаимной ненависти. Неожиданно губы Ларго растянулись в дружеской улыбке.
– Вопрос жизни сына ната решает осколок кости, а не я. Моих деяний тут нет. Случай... А ты, веришь в её гениальность? – спросил он Раймонда, указывая взглядом на Марту.
Не ответив на вопрос, ангел склонил голову и прошептал:
– Помоги, Господь! Направь руку Марты, излечи рукой её!
Оба ангела пристально следили за работой старухи. Каждый из них ждал своего результата.
* * *
Марта вымыла руки в ковше, который подала Эльза, показала взглядом, где девушке встать, и жестами, что делать. Знахарка сняла повязку с головы мальчика, этим же лоскутом вытерла снадобье со лба. Руки Энцо она сложила на груди и связала куском чистой ткани. Изо всех своих маленьких сил Эльза сжала голову мальчика. Пальцы Марты осторожно ощупывали рану. Осколок височной кости острым концом проник в мозг. Знахарка взяла из ковша нож, вытерла лоскутом костяную ручку и свои пальцы. Два надреза в виде креста оголили височную кость. Остриём ножа она поддела осколок, достала его из ранки и, развернув, подтолкнула пальцем на место. Теперь знахарка следила за дыханием мальчика. Она ждала изменений. От напряжения руки её дрожали, пот застилал глаза. Наконец по телу Энцо прошла судорога. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Со слезами на глазах, Эльза молила Бога о выздоровлении мальчика. Выудив из ковша крючок и нить, знахарка подготовила кожу к первому проколу. Несколько уверенных движений, и рана на разбитом виске скрылась под ровным швом. Новая повязка подчеркнула своей белизной порозовевшее лицо мальчика.
– Будет жить, – подвела итог Марта.
Пока Эльза развязывала руки Энцо, старушка поправила его подушку и вернула ковш на потухший очаг. Выглянув во дворик она пригласила мужчин в дом, чтобы сообщить радостную весть: мальчик жив и останется до выздоровления у неё!
Увидев порозовевшие щёки сына, обрадованный Лукас исчез, чтобы вскоре вернуться. В его руках был мешок. Из него он достал кувшин молока, круглый горячий хлеб, кусок сыра и бутыль вина.
– Корми сына. Жена знает о случившемся, переживает. Спрашивает, сколько денег мы должны? – спросил Лукас, его постоянно угрюмое лицо расплылось в улыбке.
Таким счастливым никто в крепости его никогда не видел.
– Ты не забыл обещание? Сдержи слово. …Ох! И вина принёс! А хлеб!... – Марта вдохнула его аромат. – Сейчас устроим праздник! Оставайся с нами.
– Жена одна, – отказался палач. – Ей нужна помощь. Надо приготовить молочную кашу, а за молоком мне идти к молочнице. Нет-нет, это молоко, для Энцо! – сказал он, когда увидел, что Оскар потянулся к кувшину с молоком.
* * *
Ангел смерти увидел, что мальчик пришёл в себя. Он склонился над ним и, коснувшись пальцем лба Энцо, вынес свой приговор:
– Жизнь длинна. У нас будет много случаев для встречи!
Растворившись в воздухе он исчез, а вместе с ним пропал и тошнотворный запах. Раймонд проводил его взглядом, поднял руки к небу благодаря Бога за помощь. Мальчик жив, но у его семьи появился страшный враг! Пока ничего не случилось, Раймонд, кинув прощальный взгляд на Энцо, поспешил за Ларго. Предстоял тяжёлый разговор, и он стал к нему готовиться.
* * *
В маленькую комнату Эльзы пришёл праздник! На столе холодная, ещё утром приготовленная утка, варёная репа с мёдом, тёплый хлеб и вино! Оскар смотрел на Марту с восхищением! Он поднял кружку с вином и сказал:
– За твои золотые руки, Марта! Спасибо тебе за всё!
Сделав глоток, Марта сдвинула рукой на угол стола то, что было рядом, оставив кружку. Подмигнув шуту, улыбнувшись Эльзе, и по столешнице пальцами, она стала отбивать ритм и запела! Это была бесхитростная песня о том, что в жизни редко любовь побеждает разлуку. Её хрипловатый голос не поражал широтой диапазона, но он волновал, будил лучшие чувства в самых отдалённых уголках человеческой души.
Закованный в перчатку рыцарский кулак
Бил в дверь, что прикрывала дверь овчарни
– Клянусь, с крестом пришел, и я не вурдалак,
Ответьте мне, у вас же не обет молчанья?
Пастух открыл засов, впуская гостя.
– Я дам ночлег, закон гостеприимства чту...
Гость обнял пастуха, и затрещали кости,
– Привет, сосед, я рыцарем служил Христу.
Я сватал дочь твою лет семь назад,
Ты отказал мне, мол, не знатного я роду.
За героизм в походе в качестве наград
Мне жаловали титул, про меня слагают оды...
Теперь препятствий я не вижу зятем стать
Благослови, отец, и руку дочери мне дай...
- Сослался я на титул, чтоб твой пыл унять,
Ведь бедным, даже рыцарем, не въедешь в рай…
Обида проявилась в виде слёз.
Ушел он в ночь, при этом хлопнув дверью.
Но рыцаря догнала героиня грез:
«Тебя люблю! Женою стану, можешь мне поверить».
след. глава:
http://proza.ru/2018/04/10/1949