Московские дворяне...

Людмила Коншина
 П. Павлов
МОСКОВСКИЕ ДВОРЯНЕ И ИХ РОЛЬ В СИСТЕМЕ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ РОССИИ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА
Особое место в структуре государева двора занимал чин московских
(или «больших») дворян. Его оформление произошло значительно позже
прочих дворовых чинов (стольников, стряпчих, жильцов и выборных дво­
рян) и относится к 70-м гт. XVI в. Под влиянием опричных земельных пе­
реселений серьезно нарушились прежние территориальные и служебные
связи дворянства и связи аристократии с местными дворянскими общества­
ми. Из общей массы выборных дворян, служивших при дворе по различ­
ным «городам», выделилась их аристократическая верхушка-дворяне мос­
ковские, которые полностью обособлялись в служебном плане от уездных
дворянских организаций. В последней четверти XVI в. происходит разру­
шение прежней, территориальной структуры государева двора и утвержде­
ние нового, чиновного принципа его строения. Вместе со стольниками и
стряпчими московские дворяне служили исключительно по «московскому
списку» и получали (вместе с прочими столичными чинами и думными
людьми) преимущественное право на замещение высших придворных, во­
енных и административных должностей в государстве 1
.
Из других московских чинов московские дворяне выделялись прежде
всего характером службы. В отличие от стольников и стряпчих, несших
преимущественно придворную службу, служба московских дворян имела
более «общегосударственный» характер. Служебные назначения москов­
ских дворян были самыми разнообразными - они служили воеводами в
полках и городах, судьями в московских приказах, являлись послами и
посланниками за рубеж, производили описания уездов и верстания на
службу городовых дворян, были объезжими головами (охраняли порядок)
в Москве и т. д. Если члены Боярской думы в соответствии со своим ран­
гом и местническим положением занимали наиболее важные должности
в государстве, то из московских дворян, численность которых в начале
XVII в. составляла около 200 человек, комплектовался основной состав
командных военных и административных должностей. В значительной
мере именно на московских дворянах держался аппарат управления стра­
ной. Этим определялась видная роль данного чина в системе государствен­
ной власти России в конце XVI - начале XVII в.
Хотя в официальных списках государева двора (боярских списках)
списки московских дворян стояли ниже стольников и стряпчих (а в конце
XVI в. - и жильцов), в статусном отношении, вопреки распространенно­
му в историографии мнению, они не были ниже стольников, а тем более
стряпчих и жильцов. Подобный порядок расположения чинов был обус­
ловлен традицией - чины стольников, стряпчих и жильцов, которые со­
ставляли личный двор государя 2
, оформились значительно раньше дво­
рян московских, уже в первой половине XVI в.
3
 Сопоставимы между со­
бой по статусу и реальному значению были стольники, стряпчие и жиль­
цы, но не стольники и дворяне московские, которые выполняли различ­
ные функции при дворе и аппарате власти. В известном смысле положе­
ние московских дворян в государстве было не ниже, а выше положения
стольников. Реальное соотношение и значение различных чинов служи­
лых людей достаточно точно раскрывает так называемая «Записка о цар­
ском дворе», составленная московскими приказными в начале XVII в.:
«При государе на Москве: бояре, окольничие, дворяне думные, дьяки дум­
ные. .. Потом дворяне большие московские, потом двор царьской: стольни­
ки, стряпчие, жилцы, диаки по приказом, подьячие, дворяне из городов
именуются выборные, дворовые, дети боярские всех городов»4
. Здесь
дворяне московские как чин, игравший видную роль в государственном
управлении, стоят впереди стольников, стряпчих и жильцов и особо отде­
ляются от этих собственно придворных чинов. Характерно, что именно
московские дворяне, а не стольники в конце XVI - начале XVII в. были
главным резервом пополнения Боярской думы
5
.
Высокий статус и значение дворян московских проявлялись в самом
механизме комплектования этого чина. В отличие от стольников, в соста­
ве которых служила, как правило, аристократическая молодежь, московс­
кие дворяне в массе своей были людьми зрелого возраста. Этого требо­
вал сам характер их служебных назначений. По этой причине не дворяне
московские производились в стольники, а стольники жаловались в мос­
ковские дворяне (в конце XVI - первой половине XVII в. мы встречаем
лишь единичные обратные примеры). Представители наиболее знатных
фамилий попадали в московские дворяне из стольников, выходцы из вто­
ростепенной знати жаловались в московские дворяне из стряпчих. Реже
до чина московского дворянина дослуживались выходцы из нижних чи­
нов двора - жильцы и выборные городовые дворяне. Попадание же не­
посредственно в ряды московских дворян представителей рядового уезд­
ного дворянства было практически исключено. Подобный механизм ком­
плектования московских дворян обусловливал аристократический состав
этого чина в целом - подавляющее большинство его представителей (76 %)
в конце XVI - начале XVII в. принадлежало к княжеско-боярским арис­
тократическим родам.
Сложившаяся к началу XVII в. замкнутая чиновная структура госуда­
рева двора закрепляла господство московской служилой знати при дворе
и в государственном аппарате. Это вызывало недовольство со стороныуездного дворянства, оказавшегося в значительной мере отстраненным
от реального управления страной. Углубление противоречий между сто­
личной знатью и провинциальными дворянскими обществами стало од­
ной из важных причин Смуты начала XVII в.
В Смутное время провинциальное дворянство активно выступило на
арену общерусской политической борьбы. В годы Смуты и в послесмут-
ное время происходит интенсивное выдвижение представителей уездно­
го дворянства при дворе. Наблюдается стремительный рост численности
московских чинов, и, прежде всего, чина московских дворян, за счет вы­
ходцев из новых неродовитых дворянских родов.
Если накануне Смуты численность московских дворян не превышала
200 человек, то в 1615 г. (в начале царствования Михаила Федоровича),
по данным боярской книги 1615 г. и других источников, на службе состо­
яло 310 дворян московских. В 1618 г. их количество (по сведениям Осад­
ного списка 1618 г. и других источников) достигло около 500 человек. В
боярском списке 1626 г. числится уже 762 дворянина московских; в бояр­
ском списке 1627/28 г. - 823; в боярском списке 1629 г. - 839; в боярском
списке 1630 г. - 945; в боярском списке 1631 г. - 968; в боярском списке
1632 г. -100 6 человек; в боярском списке 1638 г. - 1284; в боярском спис­
ке 1639 г. - 1316; в боярском списке 1640 г. - 1423; в боярском списке
1642 г. - 1220; в боярском списке 1644 г. - 14326
. За период с 1604 по
1644 гг. численность дворян московских увеличилась более чем в 7 раз.
Интенсивное пополнение состава московских дворян за счет преиму­
щественно нижних чинов дворянства (жильцов и городовых дворян) при­
водило к существенным изменениям их генеалогического состава. Про­
исходило значительное сокращение в составе московских дворян доли
представителей княжеско-боярской знати по сравнению с досмутным вре­
менем. Всего в период царствования Михаила Федоровича (1613-1645 гг.)
мы имеем данные о службе в чине московского дворянина почти 2500
(2486) человек, представителей 694 фамилий. Из них лишь 283 чел.
(11,4 %) были выходцами из старой родовой знати XVI века. К этой груп­
пе примыкали знатные выходцы из иноземной, главным образом, ногайс­
кой знати (28 чел.). 151 человек принадлежал к новой знати, выдвинув­
шейся в Думу и правящую боярскую среду в первой половине XVII в.
(Вельяминовы-Воронцовы, кн. Волконские, Волынские, Измайловы, кн.
Львовы, Нагие, Пушкины, Стрешневы). Всего на долю старой и новой
знати, а также знатных выходцев из иноземных родов приходилось лишь
18,6 % (462 чел.) общего состава московского дворянства времени цар­
ствования Михаила Романова. Подавляющее большинство московских
дворян рассматриваемого нами периода являлось выходцами из «дворян­
ских» родов, служивших до Смуты в рядах уездного дворянства. Из 694
родов московских дворян 1613-1645 гг. лишь 107 родов, т. е. 15,4 %
(733 чел. из 2486 дворян московских, или 29,5 %), выдвинули до Смуты
своих представителей (причем зачастую лишь отдельных представите­
лей) в состав высших чинов столичного дворянства (стольников, стряп­
чих и московских дворян). Значительная часть этих родов вовсе не упо­
минается при дворе в последней четверти XVI - начале XVII в. (до 1605 г.).
Однако активное пополнение рядов московского дворянства (в про­
шлом, до Смуты, аристократического по составу чина) выходцами из про­
винциальных служилых родов едва ли можно однозначно трактовать как
процесс вытеснения старой знати рядовым дворянством. Попав в круг
московской дворовой элиты, представители новых родов утрачивали свя­
зи с прежней «дворянской» средой (уездными дворянскими организация­
ми) и стремились закрепиться в новой придворной среде, завязать с ее
представителями тесные родственные и личные отношения.
Наиболее интенсивное выдвижение в московские дворяне выходцев
из новых провинциальных служилых родов наблюдается в годы Смуты и
в первое десятилетие царствования Михаила Романова. Пополнение со­
става московского дворянства в это время новыми людьми в значитель­
ной мере происходит за счет лиц, активно проявивших себя на службе в
Смутное время и начале нового царствования. Характерно, что особенно
щедро в состав московского дворянства в период с 1613 по 1626 гг. жало­
вались прежде слабо связанные с государевым двором смоленские дво­
ряне, которые сыграли особо выдающуюся роль в деле освобождения Мос­
квы - в московские дворяне было произведено 37 представителей этой
дворянской корпорации. Заметно меньшее число пожалованных в мос­
ковские дворяне дали другие города 7
. Следует отметить при этом, что
дворянство Замосковных городов, традиционно составлявшее основную
базу пополнения государева двора, выдвинуло в состав дворян московс­
ких лишь третью часть (119 человек из 350) из всех пожалованных в этот
чин городовых дворян в 1613-1626 гг.
Из 762 московских дворян, упомянутых в боярском списке 1626 г., толь­
ко 271 человек, т. е. немногим более трети (35,5 %), принадлежало к ро­
дам, имевшим в конце XVI - начале XVII в. своих представителей в мос­
ковских чинах. Таким образом, в первой четверти XVII в. (в годы Смуты
и в первые 13 лет царствования Михаила Романова) произошло реши­
тельное обновление генеалогического состава московского дворянства.
Однако в дальнейшем, во второй четверти XVII в., пополнение соста­
ва московских дворян представителями новых родов было значительно
менее интенсивным, чем в первое десятилетие после Смуты, когда пра­
вительство активно жаловало высшими чинами лиц, проявивших себя в
деле борьбы с интервенцией и показавших свою верность законной влас-ти. Из 1431 дворянина московского, упомянутого в боярском списке
1650 г., только 337 человек (23,5 %) являлись представителями новых фа­
милий, не служивших в составе высших чинов московского дворянства
(стольников, стряпчих и дворян московских) в первой четверти XVII в.
8
Следует при этом отметить, что из них 74 человека (21,9 %) принадлежа­
ли к родам иноземного происхождения, многие из которых стояли до­
вольно высоко в служебной иерархии Московского государства (кн. Шля-
ковские, кн. Урмаметевы и др.). То обстоятельство, что подавляющее боль­
шинство (3/4) дворян московских середины XVII в. являлось выходцами
из родов, утвердившихся (или начинавших утверждаться) в московских
дворянах уже в первой четверти столетия, свидетельствует о продолжав­
шейся в первой половине XVII в. практике еще досмутного времени ком­
плектования состава московского дворянства по принципу семейной пре­
емственности. Об этом косвенно свидетельствуют и данные об изменени­
ях состава чинов, из которых происходили пожалования в московские дво­
ряне в первой половине XVII в. Из 716 московских дворян, которые были
произведены в этот чин в первые 13 лет царствования Михаила Романова
(1613-1626 гт.) и сведениями о прежнем чиновном положении которых
мы располагаем, почти половина (350 человек) была пожалована из горо­
довых дворян и детей боярских, 211 человек были пожалованы из жиль­
цов, 78 человек - из стольников, 37 - из стряпчих, 37 - из прочих чинов
(дьяков, иноземцев и новокрещенов, голов стрелецких, патриарших
стольников). В дальнейшем, во второй четверти XVII в., роль городовых
дворян как резерва пополнения состава московского дворянства заметно
снижается. За период с 1632 по 1650 гт. (по данным боярских списков)
мы имеем прямые сведения о пожаловании в московские дворяне 695
человек. Из них лишь 90 человек (13 %) были произведены в московские
дворяне из городовых дворян. В большинстве же случаев в московские
дворяне в этот период жаловали из придворных чинов - жильцов (239
человек), стольников (40 человек), стряпчих (50 человек), стольников
патриарха Филарета (235 человек.). Лишь небольшая часть московских
дворян (15 человек) была пожалована в 1632-1650 гг. из прочих чинов
(голов стрелецких, дьяков, иноземцев). О прежнем чиновном положении
26 дворян московских в использованных нами боярских списках данные
не приводятся. Следует отметить, что значительная часть произведенных
в московские дворяне в 1632-1650 гг. стольников, стряпчих, патриарших
стольников и жильцов в свою очередь являлась сыновьями самих мос­
ковских дворян. Таким образом, в первой половине XVII в., в годы цар­
ствования первых Романовых, при комплектовании состава московского
дворянства в конечном итоге возобладал принцип происхождения («оте­
чества»), а не службы.
Выдвинувшиеся к концу первой четверти XVII в. в состав московско­
го дворянства новые роды в основной своей части к середине века проч­
но укореняются в московской служилой среде. Одним из показателей это­
го может служить то обстоятельство, что из 2486 московских дворян, слу­
живших в годы царствования Михаила Федоровича (1613-1645 гг.), по­
чти половина (1059 человек, или 42,6 %) имела сородичей, служивших в
составе стольников - лиц, приближенных к особе государя и придворным
сферам9
.
Проникновение в состав московского дворянства выходцев из рядов
уездного дворянства не означало автоматического уравнения их статуса
со служившими в том же чине представителями знатных и видных при­
дворных родов. В XVII в. существовала традиция (восходившая, очевид­
но, к более раннему времени) подразделения служилых людей различных
дворовых чинов на ранги (статьи). Эти статьи определялись происхожде­
нием и прежним чином служилого человека. В апреле 1633 г. вместе с
отправленным «по путивльским вестям» воеводой Федором Матвееви­
чем Бутурлиным «указал государь быть дворяном московским, которые
из городов с меньших статей»1 0
. В указе от 14 апреля 1628 г. о выдаче
ямских подвод служилым людям предполагалось выделять «дворянам
московским: 1-й статье князю Ивану Катыреву-Ростовскому по 11 подвод
с проводником, 2-й статье князю Алексею Долгорукому по 9 подвод с
проводником, 3-й статье князю Ивану Козловскому по 7 подвод с провод­
ником, 4-й статье Миките Лихареву по 6 подвод с проводником, 5-й ста­
тье Юрью Редрикову по 5 подвод с проводником»1 1
. Упомянутые в указе
1628 г. о выдаче подвод имена московских дворян разных статей в «под­
линном» боярском списке 1627/28 г. располагались в следующем поряд­
ке: имя кн. И. М. Катырева-Ростовского стоит 1-м по списку, имя кн. Алек­
сея Гр. Долгорукова - 22-м, кн. Ивана (Ивановича) Козловского - 203-м,
Никиты Парамонова Лихарева - 204-м, Юрия Анфиногенова Редрикова -
454-м1 2
. Как мы видим, последовательность расположения имен в указе
1628 г. совпадает с боярским списком, где имена служилых людей внутри
чиновных групп, как правило, располагались в соответствии со степенью
их знатности и значимости при дворе.
Одним из важных показателей статуса московского дворянина явля­
лось его право на праздник Пасхи «видеть госуДарские очи в комнате».
Согласно установившейся традиции, ежегодно на Пасху находившиеся в
столице члены государева двора и, в том числе московские дворяне, удо­
стаивались чести быть поздравленными лично государем («видеть госу-
дарские очи») 1 3
. Наиболее знатные и близкие к придворным кругам лица
получали право «видеть государские очи» в личных покоях царя («в ком­
нате»), другие могли лицезреть государя «в передней»; остальная же часть
дворовых имела возможность «видеть государские очи» «в сенях»1 4
. На­
хождение во время праздничной церемонии «в комнате» рассматривалось
дворянами как показатель особого, приближенного положения при дво­
ре. Сохранились многочисленные челобитные московских дворян о по­
жаловании им права на Пасху «государские очи видеть в комнате»1 5
. Свое
право они мотивировали фактами нахождения «в комнате» на Пасху сво­
их родственников, отечеством и службами1 6
. Списки дворян, допущен­
ных в комнату к государю на праздник Пасхи, сохранились от 1618/19-
1620/21 гг. и с 1626 по 1644 гт., т. е. за большую часть периода царствова­
ния Михаила Федоровича. Как можно наблюдать, в списки пожалован­
ных на Пасху в «комнату» входили отнюдь не случайные лица. На первых
местах здесь стоят имена представителей виднейших княжеских и старо­
московских боярских родов - кн. Катырева-Ростовского, кн. Трубецких,
кн. Голицыных, кн. Куракиных, кн. Хованских, Шереметевых и др. Одна­
ко представители старинной княжеско-боярской знати составляли среди
дворян московских, приглашаемых в «комнату» (всего за 1618/19-1644 гт.
мы встречаем здесь имена около 250 московских дворян), лишь немно­
гим более трети (95 человек, или 37,8 %). 45 человек (18 %) из допущен­
ных к государю в «комнату» являлись представителями новой знати, выд­
винувшейся в боярскую среду в первой половине XVII в. (кн. Волконс­
кие, Волынские, Пушкины, кн. Львовы, Нагие, Измайловы, Стрешневы).
Почти половину (112 чел. из 250, или 45 %) пожалованных в «комнату»
составляли выходцы из незнатных «дворянских» родов. Но и эти лица
оказывались здесь отнюдь не случайно. Все они представляли роды, проч­
но закрепившиеся в московской придворной среде благодаря родствен­
ным и клановым связям, личной близости к царской семье. Среди них мы
встречаем родственников видных придворных царя Михаила (Михалко­
вых, Чемодановых, Траханиотовых, Глебовых, Толочановых, кн. Черно-
го-Оболенских, Собакиных, Дубровских, Хрущевых и др.) и придворных
патриарха Филарета (Колтовских, Зубовых, Леонтьевых), представителей
родов, близких к царской семье и придворным кланам (Боборыкиных,
Погожевых, Проестевых и др.). Состав лиц, допущенных к государю в
«комнату», не оставался неизменным и пополнялся новыми людьми -
вновь пожалованными в «московский список» представителями родовой
аристократии, родней тех дворян, которые уже имели доступ в «комна­
ту», а также представителями родов, которые начинали выдвигаться в при­
дворные сферы. Так, после бракосочетания царя Михаила с Евдокией Лу-
кьяновной Стрешневой в списки дворян, допущенных в «комнату», ак­
тивно проникают многочисленные представители рода Стрешневых, а
также их родственников - Матюшкиных, Юшковых и др. В последние
годы царствования Михаила Федоровича сюда жалуются родственники исторонники придворной группировки Б. И. Морозова (Иван Тихонович
Траханиотов, Леонтий Степанович Плещеев и другие Плещеевы, кн. Льво­
вы, Пушкины, Толстые, Яновы).
Допуск в царскую «комнату» на Пасху представителей различных слоев
служилых людей (от знатного князя до выслужившегося на придворной
службе неродовитого дворянина) свидетельствует о том, что реальный
статус дворовых в XVII в. стал определяться уже не только происхожде­
нием и местнической честью, но и степенью близости к придворным сфе­
рам. Данное обстоятельство свидетельствует о процессе становления в
рассматриваемый нами период новых придворных отношений, о попол­
нении старой служилой московской аристократии новыми, приближен­
ными ко двору лицами и родами, а не о «вытеснении боярства дворян­
ством», как считал В. О. Ключевский.
Таким образом, несмотря на преобладание в московских дворянах вы­
ходцев из новых, «дворянских» родов, состав этого важного чина госуда­
рева двора в рассматриваемый период не был случайным. Его костяк со­
ставляли представители старой знати и тех дворянских родов, которые
были прочно связаны с правящей придворной средой родственными и
клановыми узами. Выдвинувшиеся при государевом дворе, благодаря ак­
тивной службе в годы Смуты и после смутное время, выходцы из новых
служилых родов в значительной мере отрывались от прежней «дворянс­
кой среды» (уездных дворянских организаций) и становились членами
нового сообщества - столичного дворянства, правилами жизни которого
они руководствовались на протяжении своей дальнейшей карьеры.
Все это способствовало устойчивости и консолидации самого чина
московских дворян, сохранению им своего правительственного значения.
Действительно, и на протяжен™ рассматриваемого нами периода (пер­
вой половины XVII в.) московские дворяне продолжали сохранять свое зна­
чение основного «стратилатского» чина - из их состава, судя по пометам
боярских списков, данным разрядных книг и других источников, комплек­
товалась большая часть полковых и городовых воевод. Видную роль игра­
ли дворяне московские в центральном административном управлении - из
их состава формировалась значительная часть приказных судей1 7
. В боль­
шинстве приказов времени царствования Михаила Федоровича (29 из 50)
мы встречаем судей из дворян московских (всего в приказных судьях этого
времени состояло почти 90 (87) представителей этого чина). В 22 приказах
московские дворяне выступали в качестве первых (главных) судей, а ряд
приказов (Большой приход, Городового дела, Земский, Казачий, Каменный,
Печатный двор, Холопий, а также Патриарший двор) возглавлялся преиму­
щественно судьями из московских дворян. Кроме того, определенная часть
дворян московских, по данным помет боярских списков, не будучи непос-
редственно приказными судьями, состояла на службе при различных при­
казах (преимущественно в Новой чети,-Пушкарском и Разбойном прика­
зах). Они выполняли функции судебных агентов, посыльных, сыщиков и
т. д. Так, «приписанные» к Разбойному приказу дворяне (ежегодное их число
в среднем составляло от 5 до 10 человек) посылались на места в качестве
сыщиков по разбойным и татиным делам1 8
. Помимо воеводской и приказ­
ной службы московские дворяне упоминаются в качестве писцов (подавля­
ющее большинство лиц, производивших описания уездов в 20-30-х гг.
XVII в., были московскими дворянами). Вдобавок, они выполняли обязан­
ности объезжих голов на Москве для «бережения от огня» и охраны поряд­
ка, производили верстания на службу городовых дворян и детей боярских,
отправлялись послами и посланниками за границу, назначались в самые
разнообразные посылки.
Хотя на протяжении XVII в. (особенно второй половины столетия) про­
исходило заметное возрастание роли стольников в делах общегосудар­
ственного управления, основная часть военных и административных дол­
жностей в государстве в рассматриваемый нами период продолжала ос­
таваться в руках московских дворян. Так, на приказной службе (в каче­
стве судей приказов) в царствование Михаила Федоровича состояло по­
чти 90 московских дворян и только 5 стольников (последние стояли во
главе преимущественно дворцовых приказов). Согласно данным «налич­
ного» боярского списка 1624/25 г., единовременно «по службам» находи­
лось около 150 дворян московских (исключая вычеркнутых лиц) и только
15 стольников, а имена стряпчих в этой части «наличного» списка вовсе
отсутствуют 1 9
. В боярском списке 1626 г. мы встречаем 197 помет о служ­
бах московских дворян на различных государственных должностях и толь­
ко 26 помет подобного рода о службах стольников (13 % от помет о служ­
бах дворян московских). В боярском списке 1650 г. таких помет значится
167 для московских дворян и 42 для стольников (25 % от помет о службах
московских дворян) 2 0
. Соотношение «общегосударственных» служб
стольников и московских дворян, как видим, к середине XVII в. хотя и
изменилось, но не кардинальным образом. Одним из показателей сохра­
нения видного положения московских дворян в системе чинов Московс­
кого государства может служить и то обстоятельство, что и в первой по­
ловине XVII в., как правило, не дворяне московские производились в
стольники, а стольники жаловались в московские дворяне. В рассматри­
ваемый период московские дворяне продолжали сохранять тесные связи
с Боярской думой. Из 48 лиц, пожалованных в период царствования Ми­
хаила Федоровича в высшие думные чины бояр и окольничих, большин­
ство (29 человек, или 60 %) было пожаловано из дворян московских2 1
 и
только 19 человек (40 %) непосредственно из стольников 2 2
.
Таким образом, к середине XVII в. московские дворяне сохраняли свое
значение важного звена административного аппарата управления, основ­
ного резерва пополнения состава Боярской думы. Как важная составная
часть правящей элиты Русского государства московские дворяне (по край­
ней мере, основной костяк представителей этого чина, прочно укоренен­
ный, как мы видели, в московской придворной среде) стояли над основ­
ной массой рядового провинциального дворянства.
Однако основанная на принципах родства и личных связей система
служилых чинов Московского государства была внутренне непрочной и
все более переставала соответствовать потребностям Нового времени. Во
второй половине XVII в. под влиянием целого ряда объективных факто­
ров (появление «полков нового строя», бюрократизация государственно­
го аппарата, кризис поместной системы, упадок местничества и т. д.) на­
блюдается кризис и постепенное разрушение этой системы. Тем не ме­
нее, и в конце XVII в. между московским и провинциальным дворянством
сохранялись серьезные социальные различия, доходившие до открытой
вражды2 3
. Петр I решительно сломал старые, отжившие чиновные пере­
городки внутри дворянства, утвердив посредством Табели о рангах прин­
ципиально новую систему служебных отношений в государстве.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
 Подробнее о московских дворянах последней четверти XVI - начала XVII в.
см.: Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове
(1584-1605 гг.). СПб., 1992. С. 101-102, 113-117.
2
 См.: Павлов А. Я. Государев двор. С. 108-109.
3
 Назаров В. Д. О структуре «государева двора» в середине XVI в. //Общество
и государство феодальной России. Сб. статей, посвященный 70-летию акад.
Л. В. Черепнина. М., 1975. С. 40-54; Назаров В. Д. О структуре государева двора
в середине XVI в. (жильцы в 1550-е гт.) // Зубовские чтения. М., 2008. Вып. 4.
С. 12-25; Павлов А. Я, Государев двор. С. 101-103.
4АИ. СПб., 1841. Т. 2. С. 422.
5
 См.: Павлов А. Я. Государев двор. С. 117.
6
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 22. Столпик 1; РГАДА. Ф. 210.
Столбцы Московского стола. № 33; РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола.
№ 25. Столпик 2; РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 51. Столпик 3;
РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 55. Столпик 3; РГАДА. Ф. 210.
Столбцы Московского стола. № 1084. Столпик 3; РГАДА. Ф. 210. Столбцы Мос­
ковского стола. № 155. Столпик 2; РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола.
№ 1064. Столпик 1; РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 216. Л, 115-
288; РГАДА. Ф. 210. Столбцы Дополнительного отдела. № 4. Столпики 4 и 5.
7
 Новгород - 23 человека, Рязань - 16, Суздаль - 14; Владимир, Кострома,
Ржева - по 12, Ярославль - 5: Мещевск - 17; Козельск - 15; Серпейск - 13;
Владимир, Кострома, Ржева - по 12; Вязьма - 11; Арзамас, Дорогобуж, Тула,
Романов - по 9; Алексин, Белев, Кашира, Дмитров - по 8; Калуга, Бежецкий
Верх, Коломна - по 7; Медынь, Мещера, Зубцов, Можайск, Тверь - по 5; Брянск,
Воротынск, Лихвин, Нижний Новгород, Юрьев Польский - по 4; Волхов, Торо-
пец, Верея, Кашин - по 3; Галич, Луки Великие, Ржева Пустая, Таруса, Боровск -
по 2; Алатырь, Белая, Муром, Переяславль, Руза, Серпухов, Старица, Торжок -
по 1.
8
 Абучешевы (здесь и далее курсивом выделены фамилии иноземного проис­
хождения.-Л. Я.) (1 человек), Айгустовы (1), Александровы (2), Алфимовы (1),
гречане Амурские (1), Андреевы (2), Ансимовы (3), Арсеньевы (4), Астафьевы
(1), кн. Байтерековы (2), Бакины (1), Бахметевы (2), Бешенцовы (2), Битяговс-
кие (1), Болшевы (1), Борковы (2), Борщовы (1), Боярские (2), Братцовы (1), Бу­
латниковы (1), Бурцовы (3), Бутковские (Буковские - 1), Былины (2), Вахромее-
вы (1), Велковы (1), Вечесловы (1), Вилишевские (1), Витовтовы (1), Владычки-
ны (1), Власовы (1), Водорацкие (1)Голдовские (1), Вольские (1), Выповские (1),
Голедицкие (2), Головачовы (3), Гомзяковы (1), Грушецкие (1), Дедковские (1),
Денисьевы (1), ш.Джан Сюеревы (1), гречане Дмитриевы (2), Дохтуровы (1),
Дубровины (1), кн. Дуловы (1), кн. Дябринские (\),Езоповы (1), Елчаниновы (1),
Елчины (1), Ендровские (1), Ергольские (1), Ефимьевы (1), Ждановы (1), Жед-
ринские (2), Житовы (3), Жоховы (1), Заборовские (1), Загарины (1), Захаровы
(1), Зезевитовы (4). Золотаревы (2), Зыбины (1), Зыковы (1), Извольские (6), Изъе-
диновы (6), Казимеровы (1), кн. Канбаевы (2), Карповы (2), Карцовы (1), кн.
Кейкуватовы (2), Киреевы (1), Клечковские (1), Климовы (1), Климовские (1),
Княжецкие (1), Кобыльские (1), Колемины (1), Колупаевы (1), Колюбакины (1),
Коновницыны (3), Коптевы (1), Коротневы (1), Косоговы (1), Кострицкие (1),
Костяевы (1), Кошкины (1), кн. Кошумовы (1), Кречетниковы (1), Кривские (1),
Кубасовы (1), Кузеневы (1), Култуковы (1), Кучетцкие (1), Ларионовы (3), Лев-
шины (2), Линевы (2), Помете (1), Лукины (2), кн. Лукомские (1), Лысцовы (1),
Македонские (5), Малого (1), Малыгины (1), Магмуселимы (1), Маракушевы (2),
Масловы (1), Мачехнины (1), Мерлеевы (1), Мертвого (3), Мерчуковы (1), Ме-
щериновы (1), Милодаровы (2), Мирчеевы (1), Можаровы (1), кн. Моложинские
(1), Москотиньевы (2), Мунзорины (1), Мякинины (2), Нарышкины (1), Нектарь-
евы (1), Непейцыны (1), Неплюевы (3), Нероновы (1), Никитины (1), Новиковы
(2), Обернибесовы (1), Обольняниновы (2), Обруцкие (1), Объедовы (1), Огали-
ны (1), Огарковы (1), Огибаловы (3), Онучины (2), Островские (1), Офросимовы
(1), Пазухины (1), Пановы (4), Парасуковы (2), Пашковы (4), Перелешины (2),
Пестовы (1), Пестриковы (1), Пикины (1), Поводовы (1), Подгорецкие (2), По-
здеевы (2), Покирские (1), Полибины (1), гречане Порапитовы (1), Порошины
(2), Посоховские (1), Поярковы (1), Просоветские (1), Пустошкины (1), Пустын-
никовы (1), Пыжовы (3), Пятого (1), Рагозины (2), Разладины (\\Рамейковы (3),
Ратисловские (2), Рожновы (2), Ртищевы (1), Рудаковы (1), Рудины (1), Рылъские
(1), Свищевы (1), гречане Серчеевы (1), Симоновы (1), Синявины (1), Скоржин-
ские(Ъ), Слоганы (1), Сонины (1), Спесивцевы (1), Спиридоновы (1), Стояновы
(2), Стрелковы (1), Стремоуховы (1), Строевы (1), Сулеймановы-Дамаскины (1),
Сумороковы (4), Сухаревы (1), Сухотины (2), Телегины (1), Темирязевы (1), Те-
нишевы (3), Теребердеевы (1), Теряевы (2), Товарищевы (1), Товойдаковы (1Травины (3), Тупалъские (1), Тухачевские (1), Тюменевы (1), Тяпкины (1), Угодц-
кие (1), Улфовы (1), Ураковские (1), кн. Урмамешевы (2), Филатпдельские (1),
Философовы (2), Фомины (2), Францбековы (2), Фустовы (2), Хвостовы (1),
Хметевские (1), Хотунские (1), Чагины (1), Чеодаевы (2), Чевкины (2), кн. Чер-
торыжские (2), Чортовы (1), Чубаровы (1), Чуфаровы (1), Шафровы (1),Шевха-
ловы (1), Шестаковы (4), кн. Шехонские (4), кн. Шихматовы (1), кн. Шляковские
(1), кн. Щепины-Оболенские (1), Щепотевы (3), Щербачевы (2), Юрьевы (1),
Юрьевы (2).
9
 Правда, не все новые лица (выходцы из уездного дворянства), попавшие в
московские дворяне, смогли обзавестись связями при дворе и укорениться в но­
вой столичной среде. Встречаются случаи, когда московские дворяне сами про­
сили о переводе их из «московского списка» на службу «с городом». Однако в
рассматриваемое нами время это явление не получило широкого распростране­
ния - в боярских списках второй четверти XVII в. мы встречаем лишь около
десятка помет о переводах московских дворян в городовые дворяне по собствен­
ному челобитью. Таким образом, у нас нет оснований говорить о процессе осе­
дания московского дворянства по городам в первой половине XVII в., как это
происходило позднее, во второй половине столетия. Подавляющее большинство
московских дворян заканчивало свою служебную карьеру в этом чине.
1 0
 ДР. СПб., 1851. Т. II. Стб. 325.
1 1
 ДР. Т. II. Стб. 823-824; Законодательные акты Русского государства второй
половины XVI - первой половины XVII века: Тексты. Л., 1986. С. 145 (здесь
вместо кн. Туренина ошибочно указан «Туренев»).
1 2
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 33. Л. 48, 49, 59, 72.
1 3
 Традиция имела место и в XVI в. Так, в своей челобитной 1634 г. московс­
кий дворянин Иван (Афанасьевич) Головленков о пожаловании права «государс­
кие очи видеть в передней» указывал: «дядья мои и отец мой блаженные памяти
при государе царе и вел. кн. Иване Васильевиче всея Русии и при царе и вел. кн.
Федоре Ивановиче всеа Русии видели ваши государские очи у вас государей в
передней избе и в комнате, а ныне, государь, моя братия пущены в переднюю
избу и в комнату» (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик
5. Л. 261).
1 4
 Согласно росписи московских дворян и приказных людей, которые «на праз­
дник на Светлое Воскресение видели его государские очи в комнате и в передней
избе, и в сенех» в 1618/19-1619/20 (7127-7128) гг., в «комнате» находились 72
московских дворянина, «в передней» - 97, «в сенях» - 240 (РГАДА. Ф. 210. Стол­
бцы Московского стола. № 10. Столпик 6. Л. 289-321). Многие дворяне записа­
ны здесь в разных рубриках дважды - «в комнате» и «в передней» с пометами
«в комнату»; «в передней» и «в сенях» с пометами «в передней».
1 5
 Собрание этих челобитных за 1628/29-1650/51 (7137-7159) гг. см.: РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 229-288; см. также:
РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 6. Л. 368-370,382-384.
1 6
 Интересны указания челобитной о переводе для христосования с государем во
время праздника Пасхи из «передней» в «комнату» сына видного деятеля Смуты
Прокопия Петровича Ляпунова Владимира Прокопьевича Ляпунова: «и отец мой
Прокофей был по вашей госуцарской милости в Думе, а служба, государь, отца моего
ко всему Московскому государству известна тебе, милосердому государю» (РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 255). Большое значение
при пожаловании московского дворянина «в комнату» придавалось факту его пре­
жней службы в чине стольника. На это обстоятельство указывали в своих челобит­
ных кн. Осип Иванович Щербатый и Венедикт Андреевич Оболенский (РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 271), В списке пожалован­
ных на Пасху «видеть государские очи» 1618/19-1619/20 гт. содержится рубрика:
«Дворяне ж в комнату и в переднюю избу не написаны, потому что были в стольни­
ках, а иные в стряпчих, а иные в отсылках» (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского
стола. № 10. Столпик 6. Л. 319-321). Характерно, что все лица, упомянутые здесь с
пометой «в комнату», прежде служили в стольниках, а среди пожалованных «в пере­
днюю» встречаем бывших стряпчих.
1 7См.: Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века // Богоявленский С. К.
Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI7XVII веков. М., 2006.
С. 37-308.
1 8
 См. об этом: Глазьев В. Н. Власть и общество на юге России в XVII веке:
противодействие уголовной преступности. Воронеж, 2001. С. 70-75.
1 9
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 142. Столпик 4. Л. 48-64.
2 0
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 22. Столпик 1; РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 1106. Столпик 3.
2 1
 Ф. Л. Бутурлин (окольничий), М. А. и Н. Д. Вельяминовы (окольничие), кн.
Г. К. Волконский (окольничий), Ф. В. Волынский (окольничий), кн. А. А. и
И. А. Голицыны (бояре), П. П. Головин (боярин), кн. Д. И. Долгорукий (окольни­
чий), А. И. Зюзин (окольничий), В. Г. Коробьин (окольничий), кн. Ф. И. Лыков
(окольничий), кн. А. М. Львов (окольничий, затем боярин), кн. А. Ф. Мосальс-
кий-Литвинов (окольничий), кн. И. Н. Меньшой Одоевский (боярин), С. М. Про-
естев (думный дворянин, окольничий), кн. С. В. Прозоровский (окольничий),
Гр. Гавр. Пушкин (думный дворянин, окольничий), Н. М. Пушкин (окольничий),
кн. П. А. Репнин (боярин), кн. Ал. Ю. и Ан. В. Сицкие (бояре), Л. С. и Ф. С. Стреш­
невы (окольничие, бояре), кн. А. В. Хилков (боярин), кн. И. А. и И. Ф. Хованские
(бояре), В. П. и И. П. Шереметевы (бояре).
2 2
 Кн. Ф. Ф. Волконский (окольничий), И. И. Карпов-Долматов (окольничий),
кн. Аф. В. Лобанов-Ростовский (боярин), Б. И., Г. И. и И. В. Морозовы (бояре),
кн. И. И. Меньшой и Н. И.Одоевские (бояре), кн. Д. М. ПожарскийТравины (3), Тупалъские (1), Тухачевские (1), Тюменевы (1), Тяпкины (1), Угодц-
кие (1), Улфовы (1), Ураковские (1), кн. Урмамешевы (2), Филатпдельские (1),
Философовы (2), Фомины (2), Францбековы (2), Фустовы (2), Хвостовы (1),
Хметевские (1), Хотунские (1), Чагины (1), Чеодаевы (2), Чевкины (2), кн. Чер-
торыжские (2), Чортовы (1), Чубаровы (1), Чуфаровы (1), Шафровы (1),Шевха-
ловы (1), Шестаковы (4), кн. Шехонские (4), кн. Шихматовы (1), кн. Шляковские
(1), кн. Щепины-Оболенские (1), Щепотевы (3), Щербачевы (2), Юрьевы (1),
Юрьевы (2).
9
 Правда, не все новые лица (выходцы из уездного дворянства), попавшие в
московские дворяне, смогли обзавестись связями при дворе и укорениться в но­
вой столичной среде. Встречаются случаи, когда московские дворяне сами про­
сили о переводе их из «московского списка» на службу «с городом». Однако в
рассматриваемое нами время это явление не получило широкого распростране­
ния - в боярских списках второй четверти XVII в. мы встречаем лишь около
десятка помет о переводах московских дворян в городовые дворяне по собствен­
ному челобитью. Таким образом, у нас нет оснований говорить о процессе осе­
дания московского дворянства по городам в первой половине XVII в., как это
происходило позднее, во второй половине столетия. Подавляющее большинство
московских дворян заканчивало свою служебную карьеру в этом чине.
1 0
 ДР. СПб., 1851. Т. II. Стб. 325.
1 1
 ДР. Т. II. Стб. 823-824; Законодательные акты Русского государства второй
половины XVI - первой половины XVII века: Тексты. Л., 1986. С. 145 (здесь
вместо кн. Туренина ошибочно указан «Туренев»).
1 2
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 33. Л. 48, 49, 59, 72.
1 3
 Традиция имела место и в XVI в. Так, в своей челобитной 1634 г. московс­
кий дворянин Иван (Афанасьевич) Головленков о пожаловании права «государс­
кие очи видеть в передней» указывал: «дядья мои и отец мой блаженные памяти
при государе царе и вел. кн. Иване Васильевиче всея Русии и при царе и вел. кн.
Федоре Ивановиче всеа Русии видели ваши государские очи у вас государей в
передней избе и в комнате, а ныне, государь, моя братия пущены в переднюю
избу и в комнату» (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик
5. Л. 261).
1 4
 Согласно росписи московских дворян и приказных людей, которые «на праз­
дник на Светлое Воскресение видели его государские очи в комнате и в передней
избе, и в сенех» в 1618/19-1619/20 (7127-7128) гг., в «комнате» находились 72
московских дворянина, «в передней» - 97, «в сенях» - 240 (РГАДА. Ф. 210. Стол­
бцы Московского стола. № 10. Столпик 6. Л. 289-321). Многие дворяне записа­
ны здесь в разных рубриках дважды - «в комнате» и «в передней» с пометами
«в комнату»; «в передней» и «в сенях» с пометами «в передней».
1 5
 Собрание этих челобитных за 1628/29-1650/51 (7137-7159) гг. см.: РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 229-288; см. также:
РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 6. Л. 368-370,382-384.
1 6
 Интересны указания челобитной о переводе для христосования с государем во
время праздника Пасхи из «передней» в «комнату» сына видного деятеля Смуты
Прокопия Петровича Ляпунова Владимира Прокопьевича Ляпунова: «и отец мой
Прокофей был по вашей госуцарской милости в Думе, а служба, государь, отца моего
ко всему Московскому государству известна тебе, милосердому государю» (РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 255). Большое значение
при пожаловании московского дворянина «в комнату» придавалось факту его пре­
жней службы в чине стольника. На это обстоятельство указывали в своих челобит­
ных кн. Осип Иванович Щербатый и Венедикт Андреевич Оболенский (РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 271), В списке пожалован­
ных на Пасху «видеть государские очи» 1618/19-1619/20 гт. содержится рубрика:
«Дворяне ж в комнату и в переднюю избу не написаны, потому что были в стольни­
ках, а иные в стряпчих, а иные в отсылках» (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского
стола. № 10. Столпик 6. Л. 319-321). Характерно, что все лица, упомянутые здесь с
пометой «в комнату», прежде служили в стольниках, а среди пожалованных «в пере­
днюю» встречаем бывших стряпчих.
1 7См.: Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века // Богоявленский С. К.
Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI7XVII веков. М., 2006.
С. 37-308.
1 8
 См. об этом: Глазьев В. Н. Власть и общество на юге России в XVII веке:
противодействие уголовной преступности. Воронеж, 2001. С. 70-75.
1 9
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 142. Столпик 4. Л. 48-64.
2 0
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 22. Столпик 1; РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 1106. Столпик 3.
2 1
 Ф. Л. Бутурлин (окольничий), М. А. и Н. Д. Вельяминовы (окольничие), кн.
Г. К. Волконский (окольничий), Ф. В. Волынский (окольничий), кн. А. А. и
И. А. Голицыны (бояре), П. П. Головин (боярин), кн. Д. И. Долгорукий (окольни­
чий), А. И. Зюзин (окольничий), В. Г. Коробьин (окольничий), кн. Ф. И. Лыков
(окольничий), кн. А. М. Львов (окольничий, затем боярин), кн. А. Ф. Мосальс-
кий-Литвинов (окольничий), кн. И. Н. Меньшой Одоевский (боярин), С. М. Про-
естев (думный дворянин, окольничий), кн. С. В. Прозоровский (окольничий),
Гр. Гавр. Пушкин (думный дворянин, окольничий), Н. М. Пушкин (окольничий),
кн. П. А. Репнин (боярин), кн. Ал. Ю. и Ан. В. Сицкие (бояре), Л. С. и Ф. С. Стреш­
невы (окольничие, бояре), кн. А. В. Хилков (боярин), кн. И. А. и И. Ф. Хованские
(бояре), В. П. и И. П. Шереметевы (бояре).
2 2
 Кн. Ф. Ф. Волконский (окольничий), И. И. Карпов-Долматов (окольничий),
кн. Аф. В. Лобанов-Ростовский (боярин), Б. И., Г. И. и И. В. Морозовы (бояре),
кн. И. И. Меньшой и Н. И.Одоевские (бояре), кн. Д. М. ПожарскийТравины (3), Тупалъские (1), Тухачевские (1), Тюменевы (1), Тяпкины (1), Угодц-
кие (1), Улфовы (1), Ураковские (1), кн. Урмамешевы (2), Филатпдельские (1),
Философовы (2), Фомины (2), Францбековы (2), Фустовы (2), Хвостовы (1),
Хметевские (1), Хотунские (1), Чагины (1), Чеодаевы (2), Чевкины (2), кн. Чер-
торыжские (2), Чортовы (1), Чубаровы (1), Чуфаровы (1), Шафровы (1),Шевха-
ловы (1), Шестаковы (4), кн. Шехонские (4), кн. Шихматовы (1), кн. Шляковские
(1), кн. Щепины-Оболенские (1), Щепотевы (3), Щербачевы (2), Юрьевы (1),
Юрьевы (2).
9
 Правда, не все новые лица (выходцы из уездного дворянства), попавшие в
московские дворяне, смогли обзавестись связями при дворе и укорениться в но­
вой столичной среде. Встречаются случаи, когда московские дворяне сами про­
сили о переводе их из «московского списка» на службу «с городом». Однако в
рассматриваемое нами время это явление не получило широкого распростране­
ния - в боярских списках второй четверти XVII в. мы встречаем лишь около
десятка помет о переводах московских дворян в городовые дворяне по собствен­
ному челобитью. Таким образом, у нас нет оснований говорить о процессе осе­
дания московского дворянства по городам в первой половине XVII в., как это
происходило позднее, во второй половине столетия. Подавляющее большинство
московских дворян заканчивало свою служебную карьеру в этом чине.
1 0
 ДР. СПб., 1851. Т. II. Стб. 325.
1 1
 ДР. Т. II. Стб. 823-824; Законодательные акты Русского государства второй
половины XVI - первой половины XVII века: Тексты. Л., 1986. С. 145 (здесь
вместо кн. Туренина ошибочно указан «Туренев»).
1 2
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 33. Л. 48, 49, 59, 72.
1 3
 Традиция имела место и в XVI в. Так, в своей челобитной 1634 г. московс­
кий дворянин Иван (Афанасьевич) Головленков о пожаловании права «государс­
кие очи видеть в передней» указывал: «дядья мои и отец мой блаженные памяти
при государе царе и вел. кн. Иване Васильевиче всея Русии и при царе и вел. кн.
Федоре Ивановиче всеа Русии видели ваши государские очи у вас государей в
передней избе и в комнате, а ныне, государь, моя братия пущены в переднюю
избу и в комнату» (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик
5. Л. 261).
1 4
 Согласно росписи московских дворян и приказных людей, которые «на праз­
дник на Светлое Воскресение видели его государские очи в комнате и в передней
избе, и в сенех» в 1618/19-1619/20 (7127-7128) гг., в «комнате» находились 72
московских дворянина, «в передней» - 97, «в сенях» - 240 (РГАДА. Ф. 210. Стол­
бцы Московского стола. № 10. Столпик 6. Л. 289-321). Многие дворяне записа­
ны здесь в разных рубриках дважды - «в комнате» и «в передней» с пометами
«в комнату»; «в передней» и «в сенях» с пометами «в передней».
1 5
 Собрание этих челобитных за 1628/29-1650/51 (7137-7159) гг. см.: РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 229-288; см. также:
РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 6. Л. 368-370,382-384.
1 6
 Интересны указания челобитной о переводе для христосования с государем во
время праздника Пасхи из «передней» в «комнату» сына видного деятеля Смуты
Прокопия Петровича Ляпунова Владимира Прокопьевича Ляпунова: «и отец мой
Прокофей был по вашей госуцарской милости в Думе, а служба, государь, отца моего
ко всему Московскому государству известна тебе, милосердому государю» (РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 255). Большое значение
при пожаловании московского дворянина «в комнату» придавалось факту его пре­
жней службы в чине стольника. На это обстоятельство указывали в своих челобит­
ных кн. Осип Иванович Щербатый и Венедикт Андреевич Оболенский (РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 10. Столпик 5. Л. 271), В списке пожалован­
ных на Пасху «видеть государские очи» 1618/19-1619/20 гт. содержится рубрика:
«Дворяне ж в комнату и в переднюю избу не написаны, потому что были в стольни­
ках, а иные в стряпчих, а иные в отсылках» (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского
стола. № 10. Столпик 6. Л. 319-321). Характерно, что все лица, упомянутые здесь с
пометой «в комнату», прежде служили в стольниках, а среди пожалованных «в пере­
днюю» встречаем бывших стряпчих.
1 7См.: Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века // Богоявленский С. К.
Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI7XVII веков. М., 2006.
С. 37-308.
1 8
 См. об этом: Глазьев В. Н. Власть и общество на юге России в XVII веке:
противодействие уголовной преступности. Воронеж, 2001. С. 70-75.
1 9
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 142. Столпик 4. Л. 48-64.
2 0
 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 22. Столпик 1; РГАДА.
Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 1106. Столпик 3.
2 1
 Ф. Л. Бутурлин (окольничий), М. А. и Н. Д. Вельяминовы (окольничие), кн.
Г. К. Волконский (окольничий), Ф. В. Волынский (окольничий), кн. А. А. и
И. А. Голицыны (бояре), П. П. Головин (боярин), кн. Д. И. Долгорукий (окольни­
чий), А. И. Зюзин (окольничий), В. Г. Коробьин (окольничий), кн. Ф. И. Лыков
(окольничий), кн. А. М. Львов (окольничий, затем боярин), кн. А. Ф. Мосальс-
кий-Литвинов (окольничий), кн. И. Н. Меньшой Одоевский (боярин), С. М. Про-
естев (думный дворянин, окольничий), кн. С. В. Прозоровский (окольничий),
Гр. Гавр. Пушкин (думный дворянин, окольничий), Н. М. Пушкин (окольничий),
кн. П. А. Репнин (боярин), кн. Ал. Ю. и Ан. В. Сицкие (бояре), Л. С. и Ф. С. Стреш­
невы (окольничие, бояре), кн. А. В. Хилков (боярин), кн. И. А. и И. Ф. Хованские
(бояре), В. П. и И. П. Шереметевы (бояре).
2 2
 Кн. Ф. Ф. Волконский (окольничий), И. И. Карпов-Долматов (окольничий),
кн. Аф. В. Лобанов-Ростовский (боярин), Б. И., Г. И. и И. В. Морозовы (бояре),
кн. И. И. Меньшой и Н. И.Одоевские (бояре), кн. Д. М. Пожарскийкн. Б. А. Репнин (боярин), Б. М. и М. М.Салтыковы (боярин и окольничий),
кн. Ю. А. Сицкий (боярин), В. И. Стрешнев (окольничий, боярин), кн. Ю. А. Су-
лешов (боярин), кн. И. Ф. Троекуров (боярин), кн. В. П. Черкасский Ахамашуков
(окольничий), кн. Д. М. Черкасский (боярин), кн. И. Б. Черкасский (боярин).
2 3
 Даже такое явление, как интенсивное проникновение городовых дворян в
состав московских чинов, означало на деле не усиление позиций уездного дво­
рянства в государстве, а дальнейшее укрепление власти и придворного влияния
представителей московской знати, благодаря покровительству которых эти но­
вые дворяне и проникали на столичную службу (см.: Седов П. В. Закат Московс­
кого царства: Царский двор конца XVII века. СПб., 2006. С. 553).