Ралли на приз смерти 5

ОТЗЫВОВ НЕТ... ЗНАЧИТ НИКТО  И НЕ ЧИТАЕТ....

И снова дорога. Старт, как и вчера, был ровно в 8-00. Сегодня за руль сел Алешка. Уже четыре часа Алешка не выпускал  баранку из рук.  Никита пытался  снова занять водительское место, но Алешка сказал:
-Уговор дороже денег. Сегодня моя очередь. К тому же сегодня участок не очень сложный.
-А это как сказать, - ответил Никита, разглядывая, - карту. Во-первых, сегодняшний маршрут длиннее, чем два предыдущих, а во-вторых,  меня немного беспокоит вот  это место.
-А что там? -  спросил Алешка.
-Здесь болото, причем очень такое гадкое.
-Что значит гадкое?
-Оно гуляет.
-Как это?
-В дождливое лето оно на одном месте, а в засушливое на другом. Дорога эта есть на старых картах. До постройки дамбы на реке Версале, эта дорога была единственная. А потом её оставили только как зимнюю, да и то опасная. Старики рассказывали, там целые подводы с лошадями засасывало.
-Никита,   ты меня снова удивляешь, ты откуда все это знаешь?
-Ничего удивительного, - ответил Никита, - это моя родина, мой Сокольский  район. Батя с мамкой там до сих пор живут.
-А родители у тебя кто? – поинтересовался Алешка.
-Пенсионеры.
Алешка немного удивился, но переспрашивать не стал. Сосредото-чился на дороге. Впереди него шла машина Николая Батаева. Батаев  никому не давал себя обогнать. Алешка попытался это сделать не-сколько раз, но Никита сказал ему:
-Брось, пустая затея. На скоростном участке Батаева не взять. Мастер. И машина у него больше скоростная, чем проходная.  Мы его по лесу сделаем. Иди спокойненько у него в хвосте. Старайся только никого другого не пускать. 
Сегодня внезапно проявился еще один претендент на лидерство. Первые два дня они держались в тени, это была машина областной администрации. Как не странно это была обычная «Волга». Они шли прямо за Кузей. Внезапно аутсайдером  гонки сделался  бордовый «Мицубиси».  Алешка  больше не видел его в зеркало заднего вида.
Евгения больше не проявляла к нему интереса. Она с ним была подчеркнуто вежлива, как и со всеми остальными участниками гонки. Алешка решил подождать удобного случая и объясниться с ней на чистоту. Но пока такого случая не было. Самое интересное, что и с  Батаевым она тоже больше не кокетничала. Хотя он продолжал проявлять к ней повышенный интерес. Вадим тоже немного изменился. Он выглядел более серьезным, озабоченным. Гибель Са-турновцев повлияла на всех.
Алешка мыслями снова вернулся к Ширяевскому происшествию.  В Ширяев они прибудут завтра. Оттуда начнется самый сложный участок трассы. Он пойдет полностью по бездорожью. Поэтому в Ширяеве запланирована длительная остановка для отдыха и техни-ческого осмотра автомобилей.  Они туда должны приехать часов в 10 утра. У Алешки будет время, чтобы хоть как-то на месте разо-браться с этим ограблением. Андрей договорился там с редактором районки. Алешку  встретят и покажут все, что он захочет посмот-реть.
Следующая остановка была запланирована в Сокольске, в родном райцентре Никиты. Гонщики должны будут отметиться в местной администрации. Для ночлега всем определено было общежитие местного леспромхоза, который почти не работал. Алешка и Никита решили поехать в Бугры. Это всего в десяти километрах от Сокольска.  Там жили родители Никиты. А утром они должны будут приехать к месту старта.
В Бугры Алешка решил ехать еще и по той причине, что там был телефон и не было лишних ушей. Оттуда можно было спокойно позвонить домой, и поговорить с Линой. Он уже два дня не слышал её голоса и скучал. Скучал по ней безумно. За год совместной жизни, они никогда не разлучались больше чем на  сутки. А сейчас он даже голоса её не слышал уже два дня.
Алешка непроизвольно начал сравнивать Лину и Евгению. Это как небо и земля. Это абсолютно разные женщины. С одной стороны обе молоды, обе красивы, обе волнуют Алешку, но абсолютно по-разному. В отношениях с Линой  предчувствие счастья, а в отноше-ниях с Евгенией предчувствие беды. Алешка вспомнил слова Лины: «Алеша, у меня предчувствие беды,  я ничего не могу с собой поделать».  Эту беду она предчувствовала?  Если только это, то это не беда. Евгения прекрасна, но Алешка ей не нужен. Но, кажется, и Вадим Хлебников не герой её романа, а Батаев и подавно. Тогда кто?               
Дорога стала уже и сложней. Теперь это был не укатанный грунт, а нечто среднее  между бетонкой и грунтовкой. Скорее всего, когда-то эта дорога вела на одну из ракетных точек. Но после разо-ружения, они так и остались брошенными, и постепенно разруша-лись или растаскивались мирным населением. Алешка писал недавно об этом, они тогда обследовали несколько точек около  областного центра. Скорбное зрелище. Некоторые из этих баз, те которые по-богаче,  были перепрофилированы и получили вторую жизнь, но таких были единицы. Основная часть некогда  обихоженных участков леса снова становилась диким лесом. Зарастали площадки, распадались дороги, разворовывались постройки. Километры цветного металла выкапывалось из земли, и находили  место на сборных пунктах металлолома. И только ракетные шахты, с оцинкованными стаканами и взорванными оголовками стояли почти в первозданном виде, только залитые водой. Эти сооружения восхитили Алешку, поистине, это была силища. За такими ракетами мы были, как за каменной стеной.
Дорога была  узкая, обогнать Батаева до леса Алешка так и не сумел, он так и шел вторым в гонке.  Иногда по дороге то слева, то справа попадались еще более узкие ответвления.  Что действительно указывало на былую принадлежность этих дорог армии. Батаев сбавил скорость. Никита заметил это и сказал:
-Кажется, начинается гать.
-Что начинается? – снова не понял Алешка.
-Гать, это дорога на болоте. Её время от времени настилают, ремонтируют, но сейчас она уже никому не нужна.
Дорога под колесами до этого места  была рыхлой и мягкой, а теперь стала вязкой.  Колеса, как бы наматывали на свои оси слой земли, он держал, не пускал,  тянул назад.
 Большая часть дороги была покрыта водой. Алешка держал дистанцию между своим автомобилем и «Фордом» Батаева. Ему хо-рошо было видно, как Николай осторожно пробирается по гати, на-щупывая  колесами дорогу.  Алешка старался идти по его колее. Все остальные шли за ними след в след.
Никита тоже внимательно следил за дорогой и давал Алешке ценные указания и советы. В какой-то момент он сказал:
-Сейчас возьми слегка вправо.
Алешка последовал его совету и почувствовал под колесом твердую поверхность, он смелее нажал на газ,  машина сделала внушительный рывок и поравнялась с машиной Батаева, все еще пробиравшейся на ощупь по воде.
За Алешкой то же самое проделал  и  экипаж областной адми-нистрации.  А Алешка уже обошел Батаева. И  продолжал увеличи-вать разрыв. Батаев видя, что теряет лидерство, попытался приба-вить скорость, но на твердую обочину его не пускали конкуренты, а по вязкой середине большой скорости не разовьешь.  В какой-то момент его машина видимо попала на более твердую поверхность и  начала разгоняться.  И почти поравнявшись с Алешкой, когда до сухой дороги оставалось всего несколько метров,  он со всего разгона нырнул в воду, и заглох.
Алешка и Никита выехали на сухую дорогу.  Алешка заглушил мотор. Они  вышли из машины. Они видели, что с «Фордом» проис-ходит что-то неладное.    Он погружался в воду, все больше и больше. Обе дверцы машины открылись и в воду выпрыгнули Николай Батаев и Миша Бондарев. Они попытались вплавь добраться до берега,  но тут же попали в трясину, и  остались у машины.
Никита   достал из машины свою сумку, быстро порылся в ней. Нашел то, что искал. Это был небольшой похожий на  пистолет арбалет. Он вложил стрелу, к которой был, пристегнут карабином стальной трос, на катушке, как леска на спиннинге. Он прицелился и выстрелил. Стрела  нырнула в воду и звякнула о металл. Никита потянул трос, трос натянулся, но не поддался. Никита быстро от-стегнул трос от арбалета, и  размотал его до конца. Подбежал к Кузе, достал из кармана второй карабин и пристегнул трос к крючку под  бампером  автомобиля. 
«Форд»  засосало уже почти на половину. Николай и Михаил стояли в машине, держась за крышу и открытые дверцы.  Остальные участники гонки проезжая по пути, проложенном Алешкой, обгоняли двух главных лидеров, уезжая вперед. 
Никита сел за руль, включил зажигание и, переключив передачу начал вытягивать «Форд»  из грязи. Сначала это ему не удавалось. Кузя буксовал на  месте.
Алешка стоял на дороге, наблюдая все происходящее не в силах ничем помочь. Подъехал  «Мицубиси», но не уехал, как все остальные, а  остановился рядом с Алешкой. За рулем  сегодня сидел Вадим. Ев-гения сидела рядом. Они оба вышли  из машины, и подошли к Алешке.  Им потребовалось немного времени, чтобы оценить обстановку. Ва-дим подошел к Никите и спросил:
-Ник, давай второй трос подцепим к моей машине.
Никита  нажал в очередной  раз на газ, машина  взревела. Никита отпустил педаль, машина затихла, работая на холостых оборотах. Он выглянул из окна  и сказал:
-У меня только один трос и одна стрела.  Отойди в сторону.
Машина снова взревела, и рванулась, вперед вытягивая за собой синий с белой полосой «Форд».
Через несколько минут  все три машины стояли на сухом месте. Спасенные сначала бурно благодарили своего спасателя. Потом столь же бурно ругали его. Оказывается, своей стрелой Никита пробил радиатор «Форда». 
 После непродолжительного совещания было решено, что до Сокольска на тросе «Форд» потащат сначала Никита, потом Вадим. Гонку сегодняшнего этапа они уже все равно проиграли. До Сокольска осталось не более тридцати километров. Первые машины уже видимо на месте.
Примерно через пятнадцать километров трос перецепили к машине Вадима, а Алешка и Никита, попрощавшись, свернули в сто-рону деревни Бугры.  Время прибытия на финиш третьего этапа го-нок решили поставить для всех трех машин одинаковое.
-Жалко Батаева, - произнес Алешка, - так нелепо сойти с дис-танции. Ты думаешь он продолжит завтра гонку?
-Вряд ли.  Стрела практически полностью вошла в радиатор и пробило не только решетку. Я не знаю, как он сможет отремонти-ровать это быстро, даже если предположить, что он проявит чудеса изобретательности, то скоростная езда ему заказана однозначно. Так что, я думаю, Николай Иванович гонку уже проиграл.
Алешке не очень понравилось с каким тоном это говорил Ники-та. Он не сожалел о том, что сделал, и не жалел  коллегу по гонке, сошедшего с дистанции. Однако Алешка снова ничего не мог возразить Никите. Он был прав, хотя это было, по мнению Алешки,  и не по человечески.
            
 
***

Никита, показывая Алешке направление, все время комменти-ровал:
-Это дом дяди Игната, он  лет сорок был председателем в кол-хозе. Видишь, какие дома добрые в Буграх это его заслуга. Его во всем районе знали и не иначе, как Бугром никто и не звал. Дальше, дальше едем. Вот здесь живет Анна  Петровна Семенихина, у неё сын ака-демик, он каждое лето к нам приезжает отдыхать. У него дача под Москвой. Он хотел мать перевезти туда, а она ни в какую. Вот он и ездит сюда всей семьей. А когда они здесь, сюда к нему приезжают всякие профессоры, академики, даже иностранцы.
Машина проезжала по деревенской улице, люди,  проходившие мимо, останавливались, стараясь разглядеть,  кто это к ним приехал. Никита облегчил им задачу. Он опустил стекло и высунулся из окна почти на половину. И каждому встречному кричал:
-Привет тетка Марья, здорово дядя Павел.
Его тоже встречали приветливо.
-Никите Анатольевичу   пламенный,  на долго ли к нам?
Никита на ходу старался поговорить с каждым, перекинутся хотя бы парой слов. Кого спрашивал о здоровье, у кого интересовался уро-жаем в огороде, с кем-то умудрялся обсудить погоду.
Наконец они  подъехали к длинному бревенчатому дому, за не-высоким заборчиком.
-К торцевому подъезду, подъезжай, - сказал Никита.
Они проехали главный подъезд. Алешка заметил на крыльце вывеску, которая гласила о том, что в этом здании располагается Бугровская  неполная  средняя школа.
-Они у тебя что учителя? – спросил Алешка.
-Да, бывшие, сейчас на пенсии. Но в школе есть еще пяток уче-ничков. Учат потихонечку.
Машина остановилась, Никита выскочил на улицу и прямо со двора закричал во весь свой бас:
-Мама, папа, Китка пришел.
На пороге появилась невысокая седая женщина в теплой вязаной кофте и черных брюках. Она держала в руках очки. Было такое впе-чатление, что она просто подняла голову от книги.  Она улыбалась, но глаза её тут же повлажнели. Она погрозила пальцем и красивым низким голосом строго проговорила:
-Никита Ларин, сядь и не кричи с места. А то тебя в Сокольске услышат. 
Следом на пороге появился  отец Никиты. Он был тоже невысок ростом и очень худ. У него были коротко подстриженные седые во-лосы и аккуратная седая бородка. Он тоже улыбался сыну, но почему-то не торопился его обнять. Он, стоя за спиной у матери, вдруг неожиданно запел таким же, как и у Никиты, красивым густым ба-сом.
-Эх,  Никитушка ухнем, эх Никитушка сама пойдет.
-Подернем, подернем, - подхватил  Никита, подходя к крыльцу, где стояли его родители, - выдернули репку.
Они обнимались, целовались, справлялись о здоровье друг друга. Плакали от неожиданной радости.  Никита повернулся к Алешке и прокричал:
-Ты чего там засел, вылезай. Здесь твоего Кузю никто нет тро-нет. Можешь даже не закрывать. Иди сюда.
Алешка вылез из машины и подошел к Лариным.
-Знакомьтесь это моя мама Татьяна Петровна Ларина, учитель литературы. Да-да, не удивляйся, у нас своя Татьяна Ларина есть.  А это мой отец Ларин Анатолий Пантелеймонович. Директор школы и учитель математики. А это, дорогие мои родители Алексей Леонидович Корнилов, корреспондент газеты «Время местное».
-Очень приятно.
-Спасибо, взаимно.
Когда процедура знакомства и первой встречи прошла, Алешка попросился к телефону. Татьяна Петровна стала хлопотать на кухне, а Никита с отцом удалились к речке. Там была банька, которую они решили истопить.
Алеша набрал номер редактора, но ничего кроме длинных гудков не услышал. Странно. Он посмотрел на часы. Всего три часа дня, куда мог деваться Какошин. Сейчас он должен быть на месте. Но телефон упорно не хотел отвечать. Тогда Алешка набрал номер служебного телефона Лины. И он тоже ответил молчанием. Следующий номер, который он набрал, был номер телефона бабушки Лины. После третьего гудка он услышал старческий голос:
-Алле.
-Бабуля, привет, это я Алешка.
-Алешенька, милый мальчик, ты где, ты как?
-Ой, бабуль, я далеко. А где Лина, она дома?
-Лина? – удивилась Мария Дмитриевна, - нет. Она с утра, как всегда на работу ушла.
-Как ушла? Одна?
-Да, одна. На троллейбусе поехала.
-А почему Андрей за ней не заехал, он обещал её подвозить каж-дое утро, -  возмутился Алешка  необязательностью своего друга.
-У Андрюши опять сломалась машина, - ответила Мария Дмитриевна.
-Ясно, - понял Алешка, - я звонил Лине на работу, но там теле-фон не отвечает. Я позвоню еще раз вечером.
-Хорошо Алеша, я ей передам.
-Спасибо, - поблагодарил Алешка и положил трубку.
Он  вышел из комнаты,  прислушался и не услышал ни одного звука. В доме не было не души. Он вышел во двор.  На меленьком дворике у стола сидела Татьяна Петровна и чистила картошку. Алешка на-правился к ней.
-Давайте я вам помогу, - предложил он.
-Спасибо, не откажусь. Присаживайтесь Алеша, я надеюсь, что могу вас так называть? – улыбаясь, ответила Татьяна Петровна.
-Конечно, - сказал Алешка и взялся за ножик, - а почему у вас в школе так тихо? Что учеников совсем нет?
-Ну почему же нет, - немного обиделась Татьяна Петровна, - у нас в этом году даже два первоклассника. Один пятиклассник, два семиклассника и одна выпускница. Леночка Корегина – умница, от-личница.
-Комсомолка, спортсменка,  -  в такт её голосу продолжил Алешка.
Татьяна Петровна улыбнулась и проговорила:
-Не надо смеяться Алеша над этим, в том времени тоже много было хорошего.
-Например?
-Например, была дружба святая и бескорыстная.  Были светлые преданные идее люди.
-Ага, а еще солнце светило ярче, и морозы были морозней и вода мокрей. А может, вы просто были моложе? – спросил Алешка и за-метил настороженный взгляд Татьяны Петровны.
Она перестала на миг чистить картошку, но потом её насторо-женное выражение лица сменилось доброй улыбкой старой учитель-ницы, и она проговорила:
-Алеша, сколько вам лет?
-Двадцать шесть, - ответил Алешка.
-А знаете, сколько мне лет? – спросила она, но, не дожидаясь ответа, продолжила, - мне  скоро шестьдесят. А моему мужу скоро семьдесят. А Никита у нас единственный сын. Поздний ребенок. Не хотите узнать почему?
-Почему? – спросил Алешка,  чувствуя неловкость.
-А потому что мы с Анатолием Пантелеймоновичем познако-мились в Казахстане, был такой городок Акмолинск. Город ссыльных и репрессированных.  И мы очень  долго не могли себе позволить рос-коши жить без страха. Так что у меня нет никаких оснований идеа-лизировать «то» время.
Она замолчала, продолжая чистить картошку. Алешка чувст-вовал себя последним олухом и готов был провалиться сквозь землю. Он вздохнул, проговорил:
-Простите меня, я …я…я даже не нахожу слов для своего оп-равдания. Простите.
-Ничего, - спокойно ответила Татьяна Петровна, тоже вздох-нула и проговорила, - если молодые люди еще умеют извиняться, зна-чит и в вашем времени не все потеряно.
-Татьяна Петровна, если можно расскажите, немного о себе, - попросил Алешка.
-А что, интересно? - проговорила она, беря очередную карто-шину, - это у вас, что простое человеческое любопытство или, может быть, такая форма раскаяния?
-Нет, - мотнул головой Алешка. – Это у меня, скорее, профес-сиональный зуд.
-Понятно, - рассмеялась Татьяна Петровна. – Только ничего удивительного в наших судьбах нет. Я родилась на территории Гер-мании. Моя мама была остербайтер,  если вы знаете, что это такое?  - Алешка кивнул, - так вот в 45-м, после освобождения, её прямо из Германии в Казахстан.  Там она и умерла, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Ну а Анатолий Пантелеймонович, … возможно Никита вам рассказывал, что он из семьи  священнослужителей. Он окончил школу в 1946, закончил с Золотой медалью, но её конечно не дали. Он не был комсомольцем.  Потом он решил поступить в университет. Сдал экзамены на отлично. И все снова уперлось в его антипартийность. Он начал борьбу за свои права и в 18 лет у него был небольшой выбор, либо попасть в психушку, либо в тюрьму. Он выбрал тюрьму.  Ему дали 58-ю, пункт «А»,  как гражданскому. Он получил пять лет и отбыл их в Ныроплаге,  а потом еще пять лет ссылки, вот в ссылке мы с ним и познакомились. Я работала  санитаркой в больнице, а ему там легкое удаляли. Короче дышать свободно мы начали только к началу семидесятых. Когда переехали сюда. Вместе поступили заочно в пединститут, вместе закончили, и только в 73-м, когда мне уже было уже за тридцать, а мужу уже за сорок, мы смогли себе позволить родить ребенка.
Алешку настолько удивил этот рассказ, что он даже забыл про картошку, которую так и держал в руке. Он очнулся, когда Татьяна Петровна закончила последнюю фразу. Он отложил картошку и ножик, приподнялся и поцеловал руку  Татьяне Петровне.
-Спасибо вам за урок, учитель, - проговорил он.
-Мать, ты угомонишься  когда-нибудь? – услышали они громо-гласный голос старшего Ларина, который вместе с сыном возвра-щался  во двор, - ты снова мучаешь всех окружающих своей нена-глядной литературой.
-Ну что вы, - вступился за свою собеседницу, Алешка, - Татьяна Петровна  мастерски преподала мне сейчас урок родной истории.
-Да, к сожалению, это проблема мало комплектной средней школы, нам приходится преподавать все, даже то о чем мы пред-ставления не имеем. Вот о чем бы вам надо писать,  молодой человек,  вы ведь кажется журналист?
Отец и  сын уже присели за стол рядом с Алешкой и Татьяной Пет-ровной. Никита лукаво улыбался, поглядывая то на отца, то на Алешку.  Его веселое лицо, как бы говорило: «Ну что репортер, попал в ежовые рукавицы моих стариков?».
-Не-а, бать,  - сказал Никита, продолжая улыбаться во весь рот, - он не журналист. Он репортер. Так ведь, командир?
-Так, - подтвердил Алешка, удивляясь,  необычному поведению Никиты.
-А в чем разница? – спросил Анатолий Пантелеймонович.
-А… - начал, было, Алешка, но не успел.
-А журналист, это серьезная профессия, - проговорил за Алешку Никита, глядя на него с хитренькой улыбочкой, - журналист пишет долго и вдумчиво. А репортер пишет коротко и поверхностно. Но ...
Никита остановился, подняв вверх указательный палец, как бы при-глашая Алешку к дуэту. И дуэт состоялся.
-Быстро, - произнесли они вместе.
Алешка вспомнил,  тот день, когда он познакомился с Никитой. Там в доме у Марии Дмитриевны у него с Андреем Какошиным со-стоялся спор. Андрей  утверждал, что главное в газете это острота и злободневность, а Алешка говорил, что главное это глубина мате-риала. Вот тогда Алешка и сказал,  что очень жаль, что в их газете всего один хороший журналист, это Сергей Пеплов. А все остальные комментаторы и репортеры. Тогда же Андрей и предложил Алешке сформулировать, чем отличается журналист от репортера. Сегодня Алешка услышал эту формулировку от Никиты. А казалось, что тогда Никита  никого не слушал. Он просто сидел на диване и листал журнал.
-Нет, молодой человек, я с вами не согласен,  - проговорил Ана-толий Пантелеймонович, у Евтушенко  есть замечательные стихи. Вот послушайте.
Требую  с грузчика, с доктора,
С того, кто мне шьёт пальто.
Все надо делать здорово,
Это не важно что!
Ни что не должно быть посредственно,
От зданий и до галош.
Посредственность не естественна,
как не естественна ложь.
Сами себе велите,
Славу свою добыть.
Стыдно не быть великим,
 каждый им должен быть.

Алешка  невольно зааплодировал, а Никита снова засмеялся ти-хонько. Алешке нравились эти люди и ему хотелось снова и снова го-ворить с ними, но вдруг они услышали нарастающий гул в небе. И все, не сговариваясь, подняли головы вверх.
Гул все нарастал, он приближался и уже принял форму   шума вращающихся вертолетных винтов.
-Вертолет, кажется, - проговорил Никита.
-Определенно вертолет,  - проговорил Анатолий Пантелеймо-нович.
-Бать, у вас чего, рейсовые вертолеты пустили? – спросил Ни-кита.
-Ага, Париж – Бугры, через Лос-Анджелес, - сострил отец.
Тем не менее, это действительно был вертолет. Темно-зеленый, с красной звездой на боку, военный вертолет.  Он пролетел над деревней и скрылся за лесом. Все стихло. Потом снова послышался звук вертолета, он возвращался. На этот раз он летел ниже, чем в первый, облетев деревню, он начал снижаться.
-Садится, - сказала  Татьяна Петровна.
-Точно садится, - подтвердил Никита.
-Сын, беги за Цыганский лог, там вероятно он сядет, - сказал  Анатолий Пантелеймонович, -  там проводов электрических нет. Узнай, что им нужно.
Алешка и Никита сорвались с места почти одновременно. Они вы-бежали со двора и остановились.
-Это далеко?  - спросил Алешка.
-Да нет, здесь все рядом, но на машине быстрей.
Они быстро запрыгнули в машину. Никита сел за руль. Машина по-неслась по деревенской улице, по которой уже бежали взрослые и дети. Всем интересно было посмотреть на диковинную стальную птицу. Не по телевизору, а так – живьем.
Но первыми в этой гонке оказались Никита с Алешкой.  Они подъехали, как раз в тот момент, когда округлая дверца отвалилась в сторону, и летчик в черном комбинезоне и военной фуражке спускал на землю лестницу.
Никита лихо подрулил к вертолету, заглушил мотор и выскочил на улицу.
-Привет, мужик, - проговорил вертолетчик, - это Бугры деревня?
-Это деревня Бугры, - подтвердил Никита.
Алешка тоже уже стоял рядом с ним. Летчик сошел на землю и по-дошел к Никите, посмотрел ему за спину,  разглядывая Кузю, и спро-сил:
-Слушай, а в вашей деревне  все на таких машинах ездят?
-Не-а, - ответил Никита, - к нам еще и на вертолетах приле-тают.
Летчик усмехнулся и сказал:
-Ладно, не задирайся, ты, видать, парень не промах.
-Не, я по вертушкам не стреляю, - продолжал хохмить Никита, - а вы к нам какими судьбами?
Летчик обернулся к своей винтокрылой машине и проговорил:
-Да вот, гостей вам привез…
Но его уже никто не слушал. Пока они переговаривались, в проеме вертолетной двери показался высокий худой человек в строгом сером костюме, застегнутый на все пуговицы. Человек сошел на землю, на-блюдая за встречающими. Этот человек Алешке был знаком, но он не торопился поздороваться с ним, потому что не слишком радовался этому неожиданному визиту.  Следом за этим человеком в проеме двери появилась стройная девичья фигурка, в светлом брючном кос-тюме.  Она остановилась на верхней ступеньке и, помахав, издали рукой, прокричала:
-Алешка!!!
Алешка со всех ног бросился к Лине. Это была она.  Встреча была на-столько неожиданной, что Алешка  даже плохо соображал, что он делает. Он подбежал к вертолету, быстро подхватил на руки Лину, и закружился с ней по поляне.  Он целовал её,  крепко прижимая к себе. Радости охватившей их обоих не было предела. Она переполняла их, заражая всех окружающих похожими чувствами.
Их полет прервал  знакомый, да зубной боли голос:
-И  меня так же, пожалуйста. Я тоже хочу на ручки.
Алешка поставил Лину на землю и обернулся к вертолету. На земле около лестницы стоял Андрей Какошин. Алешка бросился к нему.
-Какоша, милый ты мой!!! Как я рад тебя видеть!!!
С этими словами он подхватил на руки Андрея и, крепко сжав его, приподнял над землей.
-Отпусти, ненормальный, отпусти немедленно, меня и так в вертолете укачало, - Алешка поставил его на землю и отошел на шаг, а Андрей продолжил, - видимо,  я действительно хороший  начальник, мои подчиненные буквально носят  меня на руках.
Лина подошла к Алешке и встала рядом. Вместе с нею подошел и тот самый человек, который первым вышел из вертолета. Это был старший следователь областной прокуратуры Валентин Вла-димирович Кунгурцев. У Алешки уже были неприятные контакты с этим человеком. Они обоюдно недолюбливали друг друга. Но судьба с неизменным постоянством пересекала их пути. 
Кунгурцев  протянул руку  Алешке и поздоровался:
-Здравствуйте, Корнилов. Надеюсь, вы меня еще не забыли, - проговорил он с неприятной улыбкой на лице.
Алешка пожал протянутую руку, но ограничился простым:
-Здравствуйте.
-Алексей Леонидович, мне необходимо допросить вас, - снова проговорил Кунгурцев.
-А что я опять натворил? – спросил Алешка,  немного раздра-жаясь.
Лина своим безошибочным женским чутьем ощутила нарастающую агрессию в Алешкиных словах и поспешила разрядить обстановку:
-Алеша, Валентин Владимирович, любезно  предложил  привезти нас к тебе.
Алешка почувствовал неловкость оттого, что он вынужден быть благодарным этому неприятному человеку. Однако его природное миролюбие  победило. Он вновь протянул руку Кунгурцеву и прогово-рил:
-Благодарю  вас, извините.
-Ничего, - мягко проговорил Кунгурцев, - я тоже хочу извиниться, за прошлое.  Давайте дружить Алексей.
Алешка вздохнул глубоко.  Вряд ли он когда-нибудь забудет, как по вине этого человека провел день в тюрьме и как носил на себе клеймо подозреваемого в убийстве. Однако злопамятность не было чертой его характера, и он проговорил:
-Ну, дружить мы сможем, вряд ли, но воевать не будем это точно. Так о чем вы хотели меня спросить?
Они прошли к машине,  Алешка пригласил  всех в салон машины. Никита  сел за руль,  и машина  двинулась в обратный путь.  Кунгурцев  открыл папку с бумагами, переложил листы бумаги. Теперь сверху лежал чистый лист. 
Когда  прибыли на место, машину покинули все, кроме  Кунгур-цева и Алешки.
-Алексей, я веду дело о гибели экипажа «Сатурна». Я  бы хотел, чтобы вы мне рассказали  все, что знаете об этом. И прошу вас, без лишних эмоций. Это стандартная процедура, я обязан снять пока-зания с вас и вашего спутника. Я специально прилетел в Сокольск, чтобы допросить всех участников гонки. Там не оказалось только вас двоих. Поэтому я здесь.
Алешку удовлетворил тон следователя деловой, конкретный. Алешка тоже принял этот стиль общения и начал говорить. Он рассказал Кунгурцеву все, что произошло на Щучьей горе.
Через несколько минут  Алешка подписал протокол, и вышел из машины, пообещав прислать на замену Никиту. Всю компанию он застал во дворе, за столом. Они разговаривали явно возбужденно. Алешка быстро понял, в чем дело.
-Лина,  куда тебе торопиться, завтра  они тебя до Сокольска довезут, а там автобусом и до Дальнославска, проговорил Андрей.
-Конечно, Линочка, оставайтесь, - проговорила Татьяна Пет-ровна, - мы будем очень рады. А бабушке можно позвонить. Да и Ан-дрей Борисович сегодня может к ней заехать, все объяснить.
-Да не уговаривайте вы меня, - чуть не плача проговорила Лина, - мне и так очень хочется остаться.
-Ну и останься, - проговорил Алешка, подходя к ней  и, приса-живаясь рядом, - Ник, там тебя ждет мрачный следователь, сходи, побеседуй.
Никита, молча вмиг став серьезным, поднялся и отправился  к ма-шине.  Алешка краешком глаза уловил, как напряглись лица всех при-сутствующих, как они переглянулись. И если неприятное ощущение старших Лариных при упоминании профессии «следователь», Алешке было понятно, то почему напряглись лица остальных Алешка не мог даже предположить.
Татьяна Петровна поднялась, и отошла к летней кухне, где на печи,  что-то варилось и превосходно пахло. Рядом прямо на траве стоял самовар с длинной трубой. Анатолий Пантелеймонович тоже поднялся из-за стола и подошел к самовару. Все сделали вид, что  у них появились вдруг неотложные дела.
За столом остались Андрей,  Алешка и Лина. Первым заговорил Андрей.
-Мы сюда к вам из Сокольска. Там я поговорил со всеми. Про се-годняшний день я напишу сам, отдыхай. Завтра вы будете в Ширяеве. Найдешь там Виктора Игнатьева, в «Ширяевской правде» я с ним говорил. Постарайся написать завтра, хотя бы  беглый материал и перешлешь мне по факсу. Если не возражаешь, я доработаю и завтра же в номер. Ну, вот у меня и все,  - он поднялся и, протягивая руку, добавил, - я пойду. А то боюсь, вертолет улетит. Не провожайте меня. С удовольствием бы остался с вами, но у меня Пеплов заболел. В газете совершенно никого не осталось.
-А что с Сергеем? – скорее дежурно, чем действительно участ-ливо поинтересовался Алешка.
-Старые раны к погоде ноют, - пошутил Андрей, - давление у старика подскочило. Слег на неопределенное  время.
-Понятно, - проговорил Алешка. Все время, пока Андрей говорил, Алешка смотрел на него, а за руку держал Лину, стараясь казаться внимательным. Однако выглядел просто безумно влюбленным. И Ан-дрей это заметил. Он вновь почувствовал себя третьим лишним.
-Андрюша, мы тебя все-таки проводим, - сказала Лина, вставая.
Они молча дошли до машины. Алешка подумал, что это очень странно. С ним сейчас два очень близких ему человека. С каждым из них в отдельности он может говорить бесконечно, а вот так втроем им вроде бы и поговорить не о чем. Неловкость, чувство неосязаемой вины, мешало им общаться свободно. Косвенно Алешка чувствовал себя виновным в неудавшейся личной жизни Андрея.
 В  машине сидели Никита и Кунгурцев. Следователь, видимо, уже закончил допрос свидетеля. Потому что папка его с протоколами была закрыта, и они просто о чем-то тихо разговаривали.
-Ну что, пора ехать? – спросил Кунгурцев.
-Да, - ответил Андрей, забираясь в машину, - а то приедем в город затемно. А мне еще надо съездить к Марии Дмитриевне, преду-предить её, что внучка ночевать, домой не придет.  Да за одно и по-ужинать. Может, покормят из милости. А то у меня от пиццы уже изжога.
Алешка тоже стал садиться в машину, но Андрей его остановил:
-А ты куда?  Или думаешь, мы без тебя заблудимся, или ты Ни-ките свою машину не доверяешь?
Он сел в машину и демонстративно захлопнул дверцу, чтобы Алешка не успел ничего сказать. Машина моментально тронулась, а  Алешка и Лина остались стоять на улице, глядя в след удаляющемуся авто-мобилю.
Все произошло так быстро, что Алешка не успел даже  осознать свои чувства в тот момент. То ли надо обидеться, то ли удивиться.  Он был в полном недоумении.
Спасла его Лина. Она обняла Алешку за талию и прижалась к нему лицом. Он  тоже обнял жену и решил, что все, что ни делается, все к лучшему.
-Боже, как я по тебе соскучился, - проговорил он, поднимая, ла-донями её лицо, - какая же ты у меня умница, что взяла и приехала.
-Я прилетела, почти  как ведьма на метле, - улыбнулась Лина.
-Как я люблю свою маленькую ведьмочку, - ответил Алешка и поцеловал Лину.
А сам подумал, что уж скорее она ангел на крыльях, ведьмы вы-глядят несколько иначе. И Алешке казалось, что он теперь точно знает, как выглядит ведьма.  Это нетривиальная старуха – инвалид, с крючковатым носом и седыми лохмами. Это обязательно молодая, причем вечно молодая, и очень красивая женщина. Очень умная и очень осторожная.
Они еще несколько минут стояли на улице, обсуждая свои от-ношения, общих знакомых и родственников. Пока над их головами не пролетел вертолет,  а в противоположном конце улицы показался Кузя.
-Ну, как тебе Никита?  - спросила Лина.
-Отличный парень. Слушай, а ты его, откуда знаешь? Он так и не смог вспомнить, как вы познакомились? – спросил Алешка.
-Не помню, - замялась Лина, - не помню. Да и какая разница. Главное, что вы, похоже, с ним спелись.
-Да что ты,  он меня по всем статьям обходит, и за рулем он асс, и как механик - просто гений. Он еще меня и просвещает. Он, оказывается, очень хорошо знает эти места. Просто краеведческая энциклопедия. Да и только. Ну а что касается пения. То тут я даже состязаться ним не посмею. Такой бас, только в Большом можно услышать.
-Не услышишь, - немного грустно проговорила Лина.
-Почему? -  не понял Алешка.
-Он тебе не говорил, что служил на Северном Кавказе?
-Да, говорил, что-то такое, говорил, что там научился водить машину по горам, - подтвердил Алешка.
-А не говорил, что их колонну расстреляли бандиты, погибли почти все его товарищи? Нет? Так вот тогда он был ранен, вернее контужен. Так вроде бы ничего, но потерял слух. Музыкальный. Те-перь голос остался, а слуха нет.
Алешка успел только подумать, что это не самая большая по-теря в той войне. К ним подъехал Никита. Он заглушил двигатель, и вышел из машины.
-Между прочим, баня готова. Алексей Леонидович, махнем в баньку, а? – сказал он, потирая ладоши и поигрывая мускулами.
Алешка немного замялся. Он, как истинно городской человек не очень любил баню. И не разделял восторгов своего отца и его товарищей, да и многих своих друзей, по поводу бани. Он без всякого энтузиазма в голосе проговорил:
-Можно и в баню.
Никита его реакцию расценил по-своему, он поглядел на Алешку и Лину и проговорил:
-Я может,   чего-то не так сказал, может, вы в баню вместе собрались?
Реакция и Лины, и Алешки была одновременной, довольно бурной, и удивила Никиту еще больше.
-Нет, нет.
-Ну что ты, совсем нет.
-А почему нет? – крайне удивляясь, спросил Алешка.
Алешку  удивил вопрос Никиты, но больше его удивила бурная реакция Лины.
-А почему, собственно «нет»?  - спросил он,  стараясь заглянуть Лине в глаза.
Но Лина отвернулась от него, тихо смеясь в кулачек.
-Я не понял, - проговорил Алешка, в шутку начиная сердиться, - что это такое. Прибыла к мужу на свиданку и не хочет с ним в баню идти, нет, я не понял.
-Так, я пошел, вы тут сами разберитесь. Минут через пятна-дцать можно в баню идти, - сказал Никита и пошел в дом.
Алешка все пытался заглянуть в глаза жены, но она уворачива-лась и уворачивалась от него, тогда  Алешка обнял Лину сзади, об-хватив её хрупкую фигурку своими руками, и  спросил почти шепотом, прямо на ухо:
-Почему ты не хочешь со мной в баню?
-Я не с тобой не хочу, - тихо проговорила Лина, - я не могу.
Алешка развернул жену к себе лицом и спросил:
-Ты плохо себя чувствуешь?
Лина улыбнулась и лишь отрицательно покачала головой. Она вы-свободилась из его объятий и пошла к дому.  Алешке ничего не оста-валось больше, как пойти за ней, удовлетворившись полученным от-ветом. Как-то так сложилось за этот год, что они прожили вместе, что  они никогда не расспрашивали друг друга, по крайней мере, никогда не выпытывали. Если хочешь, расскажешь сам или сама. Значит, сегодня Лина просто не расположена  была откровенничать с Алешкой. Значит, надо просто подождать. 


В бане была такая жара, что Никита даже приоткрыл дверь в предбанник и широко открыл дверь на улицу. В небольшой проем хо-рошо была видна спокойная чистая гладь реки.
 Алешка лежал полке, истекая потом в полнейшем изнеможе-нии. Он не мог пошевелить ни рукой, не ногой. Мог, только молча на-блюдать, как Никита подошел к  тазику у дверей, зачерпнул оттуда ковшик воды и плеснул его на каменку. По баньке распространился мятно смородиновый запах. Никита запарил веник и подошел к Алешке.
-Ну что Алексей, еще чуть-чуть и в речку?
Алешка смотрел, как с веника падают на  пол капли. Ему казалось, что все это происходит как в кино при замедленной съемке. И голос Никиты звучал откуда-то издалека, отдаваясь эхом в голове. Ему было уже все равно. Он  впал в прострацию уже после первого веничного сеанса, а теперь Никита предлагал ему уже четвертый. И если сначала он еще пытался убежать в предбанник, то сейчас он уже даже не подавал признаков жизни.
-Эй, командир, ты живой? – спросил Никита, пытаясь загля-нуть Алешке в глаза.
Алешка хотел сказать, что он пока еще живой, но не смог. Ни-кита отошел от него, кинул веник в котел с горячей водой. Налил в ведро воды и подошел с этим ведром к Алешке. Поднял ведро и со всего размаху выплеснул его содержимое на Алешку.
Вода оказалась ледяной. Это сразу привело Алешку в чувство. Он закричал, подскочил, но Никита среагировал еще быстрей, он схватил горячий веник и начал охаживать им Алешку по бокам, приговаривая при этом:
-Пар костей не ломит,  баня парит, баня правит, баня все ис-правит.
У Алешки появились силы, открылось какое-то очередное дыхание, он начал отбиваться.
-У меня и так все нормально. Отстаньте вы от меня, со своей баней, не люблю я парится, не  люблю и все.
Он сумел выхватить веник из рук у Никиты, и принялся охаживать им по бокам самого Никиту. Никита сначала с удовольствием при-нимал веничный массаж, а потом кинулся вон из бани. Алешка ки-нулся за ним. В пылу погони, Алешка и не заметил, что бегает по улице «в чем мать родила». 
Никита выбежал на берег и прямо с разгона  прыгнул в речку. Алешка, все еще держа в руках веник, последовал за ним.  Но как только он погрузился в воду, то снова не смог сдержать крик:
-Твою маман, Ник, она же ледяная, - и поплыл к берегу.
-Ты куда? – попытался остановить его Никита, - отличная вода, ты посмотри, какая чистая. Наша речка вся на ключах и омутах. Ты такой речки больше нигде и не встретишь. 
Никита в два взмаха догнал Алешку, и прыгнул на него. Алешка ушел под воду. Но вывернулся из-под Никиты и начал топить его. Борьба завязалась нешуточная, хотя и очень уморительная. Когда оба уже утомились и, наконец, успокоились, Алешка спросил:
-Слушай, а как мы выходить будем? Мы же голые.
-Ой, я тебя умоляю. В городе что ли? Здесь твои прелести всем до феньки. Даже если какая бабка и пройдет мимо, не за что внимания не обратит, - ответил Никита и первым пошел из воды. Потом обернулся к Алешке и сказал, - а вообще здесь не положено ходить. В деревне закон такой, когда бабы в бане парятся, никто из мужиков к баням не попрется, а когда мужики, то никто из женщин сюда не захаживает.
-Так уж и никто? – не поверил Алешка, выходя из реки, и ин-стинктивно стараясь прикрыться руками.
-Был  на моей памяти как-то давно случай.  На коровнике, на строительстве работали шабашники.  Один решил себе бесплатный стриптиз устроить. Спрятался вон в тех кустах и подглядывал, как девки в речке после баньки охлаждались. Они его заметили, налетели всем скопом, раздели до гола, вываляли в крапиве, а потом так по деревне голого и пустили. Так мужик от позора уехал так бы-стро, что даже деньги, заработанные, не взял.
-Круто, они с ним, - удивился Алешка, заходя в баню.
Никита навел воды в таз, и вылил  всю воду на себя, потом повернулся к Алешке и сказал:
-Окачивайся, да пойдем, пора уже.
-А ты что же меня больше веником хлестать не будешь. Я, кажется, замерз даже? – попытался пошутить Алешка.
Никита вышел в предбанник и оттуда проговорил:
-Ты же веник в речке утопил, да и баня уже выстудилась, в такой разве парятся.
В бане было еще очень жарко, Алешку удивило замечание Никиты, что, значит не парятся, тут еще вполне можно неплохо погреться. Но наверняка Никита знает лучше. Алешке ничего больше не оста-валось, как последовать примеру Никиты и выйти из бани. Одеваясь, он почувствовал необыкновенную бодрость. От былой вялости не осталось и следа. Впервые в жизни Алешка ощутил благотворное влияние русской парной. И остался этим ощущением очень доволен, но не торопился сообщить об этом своему спутнику.
Они вышли из бани, и пошли к дому. Встречавшие их по дороге люди приветствовали их говоря:
-С легким паром!
Свежий сентябрьский воздух обдувал их лица, разгоряченные паром, было легко и приятно. Хотелось петь, бежать, хотелось сделать что-то.  Никита заметил эйфорическое состояние Алешки и спросил:
-Леонидыч, ты в норме?
-Я? -  удивился Алешка, потом сообразил о чем идет речь, и до-бавил, - нет, я счастлив.
-Как оказывается надо мало человеку для счастья, - усмехнулся Никита, - просто, чтобы его хорошенько выпарили в бане.
-Ты не прав, Ник. Счастлив я оттого, что понял сегодня  то, чего не мог понять долгие годы. Спасибо тебе, Ник, ты настоящий друг, - ответил Алешка, картинно пожимая Никите руку.
-Пожалуйста, приезжайте еще, - спокойно ответил Никита, - только услуга за услугу.
-Требуй, исполню, все что пожелаешь, -  ответил Алешка и от удивления даже остановился.
-У тебя, говорят, на даче банька имеется, пригласи попариться.
-Да конечно, непременно. Как только доедем, так сразу и…
-Заметано.

Ночь наступила неожиданно. Не успели Алешка и Никита зайти в дом после бани,  не успели поужинать с веселым разговором, а за окнами уже стемнело. 
Во дворе за школой был небольшой флигелек. В нем была всего одна комнатка. Здесь стоял большой старинный диван, обтянутый кожей, с двумя круглыми валиками по бокам и высокой задней спин-кой, на которой были устроены полочки и зеркало.
-Ну, я думаю, вы здесь неплохо поместитесь, - проговорил Ни-кита, входя в комнату вместе с Линой и Алешкой.
-Конечно, поместимся, уж ты как здорово, - проговорила Лина, усаживаясь на диван и испытывая его мягкость, - Ник, это была твоя резиденция?
-Что ты, нет, конечно. Этот флигель, как и все остальное, принадлежит школе. Это класс школьного лесничества. Посмотри, - ответил Никита и указал на шкафы стоявшие в комнате.
Лина посмотрела и увидела, что за стеклянными дверцами шкафа, как в зоологическом музее стоят чучела. В основном это были птицы. Ворона, синица, ястреб, еще какая-то птица, название которой Лина не знала. Самую верхнюю полку занимал великолепный глухарь с распущенным хвостом. Рядом с ним сидела скромная куро-паточка.
-Ух, ты, какой красавец, - проговорил Алешка, тоже разгляды-вающий комнату.
Лина повернулась в его сторону и увидела на стене огромную голову кабана с большими клыками.
-Боже, какой страшный.
-Не бойся, Линочка, его уже давно пустили на шашлыки. Бояться надо бы было вон той  кошечки, если бы встретила её в лесу, - сказал Никита и указал в противоположный угол комнаты, где под потолком на импровизированной ветке сидела притаившаяся рысь.
-Ой, какая киска, а её то я как раз и не боюсь. Она очень даже милая. Меня в данном помещении волнует другое. Кто,  когда и с ка-кими разрешительными документами убил этих животных. Другими словами, была ли у вас лицензия, господа охотники, - проговорила Лина, язвительно улыбаясь.
-О-о-о, - в один голос заголосили мужчины, и Никита добавил, - узнаю природоохранного прокурора. Я тебе клянусь, что на этих жи-вотных охотились с полным соблюдением всех законов. И не надо го-ворить об убийстве, я не люблю это слово. В лесу никто никого не убивает.  Здесь охотятся. Понятно?
-Понятно, - согласилась Лина, - постараюсь тебе поверить.
-Ты уж постарайся, - проговорил Никита, - ну да ладно. Я пошел. А вы спите. Завтра рано подниму. Нам к восьми часам надо быть в Сокольске, на старте.
Он вышел и закрыл за собой дверь. Лина поднялась с дивана, по-дошла к Алешке стоявшему около выключателя и сказала:
-Может, не будем тушить свет?
Алешка обнял её одной рукой за  талию,  вторую протянул к выклю-чателю щелкнул им и уже в темноте проговорил:
-Лучше погасить, без света всех этих чудовищ просто не суще-ствует.
Он обнял её,  прикоснулся губами к её волосам, потом скользнул поцелуем по глазам  и, добравшись  до губ,  стал нежно и жарко  це-ловать их.  Их руки сами нашли себе занятие, и тела их слились в прекрасном танце любви.   
Утром Алешка проснулся с первыми лучами солнца. Такое с ним случалось крайне редко. Поэтому он удивленно лежал, глядя в доща-тый потолок, и боясь пошевелиться.  Лина спала, плотно прижав-шись к нему и уткнувшись лицом в его грудь. Любое его движение не-пременно разбудило бы её. Она тихо дышала,  щеки её разрумянились, светлые волосы перепутались. Она была похожа на маленького пушистого котенка. Алешка не просто любил её. Он испытывал к ней безмерную, безграничную нежность. За тот год, что они прожили вместе, Алешка понял, что хотя и влюблялся не раз, но любил по-настоящему, только сейчас.  Только Лину.
Мысли его перескакивали с одного на другое, неожиданно резко меняли направление и уходили в совершенно другую сторону. Только сейчас думал о жене, а теперь ему вдруг вспомнился следователь Кунгурцев. Нет, что-то всё-таки неприятное в нем было. Алешка, вспоминая о нем, ощутил какую-то не состыковку своих ощущений. Как будто о чем-то подумал, а потом забыл. Но о чем? Снова эта навязчивая «детекция ошибок». Если от этого не освободиться, это может испортить всю жизнь. Надо просто твердо себе сказать: пошел - не оглядывайся, даже если тебе кажется, что ты забыл вы-ключить чайник, в следующий раз будешь проверять его перед выхо-дом. Иначе, будешь думать о чайниках, утюгах и прочей бытовой технике все время, даже если ты её и не включал. «Детекция ошибок» имеет тенденцию накапливаться в мозгу,  и если первые симптомы появились, это надо лечить незамедлительно.
Алешка поймал себя на мысли, что «детекция ошибок» еще и заразна. Он, пообщавшись с Евгенией, вдруг  тоже приобрел этот не-дуг. Нет, пора принимать радикальные меры. Для начала надо пере-стать общаться с Евгенией. Или, по крайней мере, постараться уменьшить это общение. Или …
Алешка посмотрел на Лину. Волна нежности колыхнулась в его душе. Нет, любит он только её. Лину?
В дверь домика постучали. Алешка вздрогнул, Лина проснулась.
-Алексей, Лина, нам пора, поднимайтесь и приходите в дом на завтрак, - это был Никита.
Когда смолкли шаги Никиты, Лина подняла голову, и спросила:
  -Это все? Пора расставаться?
-Да, кошка, к сожалению, пора. Нас ждет гонка, а тебе на ав-тобус.
Лина вдруг крепко прижалась к Алешке. Он почувствовал, как вздра-гивает её хрупкое тельце. Почувствовал горячие слезы, обжигавшие его кожу. Он поднял её лицо, поцеловал её в носик и проговорил:
-Я люблю тебя.  Ты любишь меня. Мы все пройдем, и все преодо-леем. Веришь мне?
Лина не ответила. Она просто опустила голову и потерлась мокрым от слез  лицом об Алешкину грудь.



***

На старте их ждал неожиданный сюрприз. Вчера вечером они  все вместе жалели экипаж Николая Батаева, по поводу постигшей  их  неудачи,  и за то, что им теперь придется сойти с дистанции. Но не тут то было. Ровно в 8-00 на стартовую позицию прибыл синий с белым «Форд», с экипажем на борту. За ночь, каким-то чудом Батаев отремонтировал свой автомобиль и продолжал гонку. Это было непостижимо, но достойно восхищения.
За рулем Кузи сегодня сидел Никита. У Алешки был выходной. По иронии судьбы, Никите достался самый легкий этап гонки. По продолжительности  он был всего около двух часов. Основная часть трассы проходила по официальной федеральной дороге, по  свежему асфальту. Ехать по этой дороге было одно сплошное удовольствие.
-Слушай, Алексей, ты за границей бывал? - спросил Никита.
-Бывал.
-А где?
-Тур по Европе, Турция, Америка, а что? – удивился Алешка.
-А, правда,  говорят, там дороги очень хорошие?
-Правда, - ответил Алешка, - а ты разве не знаешь?
-Да нет, куда мне, я из всех  туров, как ты говоришь, только на Кавказе и был, да вот глубинку нашу  почти всю изъездил.
-Постой, а как же мне Андрей говорил, что ты с напарником машины  гоняешь.
Возникла пауза. Алешка заметил, как Никита напрягся, облизнул губы и ответил:
-А дак это, я сам-то не гоняю, это напарник мой, он да, а я все больше под машиной лежу. Да если надо, то машину клиенту пере-гоняю в область.
-Да? Ну, тогда понятно. Слушай, а что тебя этот Кунгурцев спрашивал? – сменил тему Алешка.
-Да ничего, я ему сам все рассказал, все что, было, - пожал пле-чами Никита.
-Что-то в нем неприятное есть, правда? – спросил Алешка.
-В ком? В  Кунгуре? Да нет, следак, как следак, - усмехнулся Ни-кита, - бывают и хуже. Этот хоть дело свое знает.
-Постой, как ты его назвал? Кунгура? – переспросил Алешка.
-Ну да, а его у нас так все зовут.
-А ты с ним разве знаком? – спросил Алешка.
-А кто ж его не знает, все кто с машинами дело имеют так или иначе, все Кунгуру знают. Машина его специализация. Торговля, угон, похищение, все он Кунгура.
-Понятно, - проговорил Алешка, он вспомнил, что  дело, на ко-тором он познакомился с Кунгурцевым, тоже странным образом было связано с автомобилем, - надо же. Слушай, а почему областная прокуратура занимается аварией. Это же несчастный случай. Это не их ипостась?
-Да, видимо, здесь не просто  несчастный случай, видимо, что-то здесь не так, - предположил вслух Никита. - Да и из ребят никто не верит, что «Сатуряне», с дурной башки вот так вот просто, взяли да и поперлись в эту горку. У Ромы всяких, наворотов и заготовок много было. Он на эту гонку много  поставил. Ему победа как воздух была нужна.
-Да, я помню, - задумчиво проговорил Алешка, - тогда что же там могло случиться?
-Да я  так думаю, что кто-то им помог в эту аварию попасть.
-Кто?
-Пока не знаю, - ответил Никита.
-Но кого-то подозреваешь?
-Есть кое-какие мыслишки.
-Скажи  мне, - попросил Алешка.
-Нет, не уверен, не обгоняй, - отрезал Никита, - давай, лучше распланируем, что в Ширяеве делать будем. У тебя, я знаю, там дела какие-то свои. Тебе машина нужна, будет, или я могу ее на станцию отогнать.
Алешка подумал минуту, потом сказал:
-Я как-то об этом не подумал. Не знаю. Мне, конечно, надо там будет перемещаться, но Ширяев ведь не большой город. Я пешком управлюсь.
-Ты там никогда не был? - спросил Никита.
-Нет, а что? – удивился Алешка.
-Да то, что Ширяев это довольно крупный промышленный город. Он по величине и по численности населения чуть меньше Даль-нославска. Так что без машины тебе не обойтись. Ладно, поезжу с тобой. Кузя в нормальном состоянии. Я его вечером посмотрю.
-Хорошо согласился Алешка.
На горизонте показались очертания города. Все участники гонки вышли на финишную прямую  сегодняшнего этапа. Первой на хорошей скорости шла «Волга» областной администрации. За ними вторым шел экипаж Батаева. Третьими шли Алешка и Никита.
Внезапно  дистанция между «Волгой» и «Фордом»  резко сокра-тилась. Никита тоже прибавил скорость. Но Батаев маневрируя на дороге, не давал себя обогнать. Он обошел «Волгу», следом за ним это же сделал и Никита. Теперь ситуация на дистанции изменилась. Первым был Батаев, Вторым шел Никита, а уже за ними ехала «Волга». Теперь Никита, подражая  манере гонки Батаева, не пускал «Волгу»  вперед.
-А ты у Батаева учишься? – спросил с небольшой издевкой Алешка.
-А чего ж не поучиться у умного человека, если есть чему, - от-ветил Никита, - жук он этот Николай Иванович, я думал он еще вчера с дистанции сойдет, когда я ему радиатор пробил, а он нет. Гонит. Упорный, гад. И скорости не сбавил ни чуть, странно, как он сумел, радиатор полностью заменил что ли? Так где интересно? А Сокольске нет ни одного приличного автосервиса. Вот жук.
И Алешке снова не понравилось, как улыбался Никита, в его улыбке было что-то недоброе, ехидное.
-Ты ему, что же специально радиатор пробил? – спросил Алеш-ка.
-Конечно специально, - уверенно ответил Никита, - чудило, а как бы я его  вытащил. За бампер «кошку» было не зацепить, а все остальные детали не выдержали бы нагрузки. А решетка радиатора там крепкая, но пришлось пожертвовать самим радиатором. Стрела же пробивает броню танка,  и потом там, в пробоине она рас-крывается и становится как бы якорем. Видел, наверное, такие якоря небольшие «кошками» называются.
-Ага, - удивился Алешка, - пираты такими пользовались в средние века.
-Точно. – Подтвердил Никита, - а я в кино про Джеймса Бонда подглядел и сделал.
-Ну,  ты мастер, - снова удивился Алешка, - про тебя, про самого кино снимать  можно. Слушай, Ник, а ты в этой гонке победить хочешь?
-Ясно дело хочу, кто ж его не хочет.
-Слушай, а куда ты деньги потратишь? – не унимался Алешка.
-Найду куда, а ты? Ты и так вроде не бедный?
-Нет, не бедный. Если мы с тобой победим,  и я получу свою долю выигрыша, я Какошину машину новую куплю.
-Это правильно, - согласился Никита, и отвернулся от Алешки, сосредоточившись на дороге.
Они въехали в город. Здесь, как и в предыдущих городах, им необ-ходимо было отметить время приезда   у администратора гостини-цы. В Ширяеве она, почему-то, называлась «Нива». 
На улицах было, как в Первомай. Транспаранты, цветы, флажки, на тротуарах стояли люди, приветствовавшие участников гонки. Здесь снова было шоу. Здесь снова чувствовалась талантливая рука организатора рекламной акции. На весь день опять были заплани-рованы различные мероприятия, от участия, в которых экипаж га-зеты «Время местное» отказался.


***

-Ну, вот она твоя «Ширяевская правда», - проговорил Никита, останавливая машину возле двухэтажного деревянного дома, с вы-веской, гласившей, что здесь располагается и редакция, и типография в одном месте.
-Ты со мной пойдешь, или здесь подождешь? – спросил Алешка.
-С тобой, если позволишь, - ответил Никита, - мне тоже ин-тересно стало.
Они быстро отыскали в здании кабинет главного редактора. Посту-чали, вошли в большую, прокуренную комнату.  Это был типичный кабинет главного редактора. Много народу, много шума, много дыма, без конца звонил телефон, люди входили и выходили из кабинета. На Алешку с Никитой никто не обращал никакого внимания.
 За огромным письменным столом сидел мужчина  лет пятиде-сяти, с всклокоченной головой, в больших роговых очках и трубкой в зубах. Он кричал громче других. Между вскриками он успевал про-сматривать бумаги, которые ему подсовывали, быстро читал их,  вносил правки, ставил визы. Что именно они так бурно обсуждали, понять было совершенно невозможно.
Алешка подошел к столу и проговорил:
-Простите, где я могу видеть Виктора Игнатьева?
Ему снова никто ничего не ответил, его снова никто не замечал, как будто он был из прозрачного материала.  Тогда Алешка  принял ори-гинальное решение. Он взял листок бумаги с длинного стола заседа-ний, благо здесь их валялось великое множество, и крупно написал на нем: «Здравствуйте, Виктор! Я Алексей Леонидов из газеты «Время местное». Этот листок он, так же как и другие подсунул человеку с трубкой. Тот, продолжая с кем-то спорить, быстро пробежал гла-зами по тексту, потом резко встал. Шум прекратился. Редактор снял очки и, глядя сквозь толпу,  проговорил:
-Ралли в городе, кто готовит этот материал?
Женский голос из толпы произнес:
-Сидоров, он уже давно там.
-Хорошо, - ответил редактор, опустился на стул, потом добавил, - совещание окончено, все свободны.
Но на его слова никто внимания не обратил, как только он опустился на стул,  шум в кабинете возобновился. Тогда редактор снова поднялся и во вновь наступившей тишине, спокойным, даже почти тихим голосом проговорил:
-Я просил всех разойтись по своим рабочим местам.
Толпа медленно растаяла. Игнатьев  подошел к окну и открыл его, потом повернулся к Алешке, который вместе с Никитой остался в кабинете и сказал:
-Прошу прощение за такую встречу, текучка заедает. У нас сейчас не самые лучшие времена наступили. Стараемся выжить, де-лая газету интересней. Боремся за читателя. Прошу садитесь. Ка-кошин мне звонил. Честно говоря, не знаю чем могу быть вам полезен. Зона эта не в городе. Она   километрах в тридцати  на  Северо-восток. Объяснять не надо, наверное, что  объект особо охраняемый. Нашего брата корреспондента, туда и близко не подпускают. Ну что еще? Ориентировки вы получили, а больше я ничего и сам не знаю. Менты у нас тут злые сейчас, как собаки, на контакт никто не идет.  Сунулись мы туда в зону. Хотели пофотографировать что-нибудь. Посты везде. Нас не пустили.
Игнатьев говорил,  глядя прямо перед собой, как будто разговаривал не с Алешкой, а с кем- то незримо присутствующем в кабинете.
-Слушай, а что за фирма назначила награду за Крутикова, по-чему они так к нему благоволят?  -  задал  Алешка вопрос, интересо-вавший его на протяжении последних нескольких дней.
Игнатьев усмехнулся, раскурил погасшую трубку и заговорил:
-Вот это действительно интересно. Фирма эта называется «Феникс»,  занимаются они  всем, и ценными бумагами, и компьюте-рами, и золотом, и камешками. Так вот этот  хилый дяденька не хило кинул их, пять лет назад. У них был с государством на паях кон-тракт на поставку брюликов из различных мест, из Якутии, из Аф-рики, и еще бог знает откуда. Так вот этот хмырь так удачно ма-нипулировал этими блестяшками, что сумел сотворить дикий дис-баланс между камушками, поступающими в страну, и убывающими из неё. Дисбаланс этих  камушков потянул на очень много миллионов зелеными бумажками с портретами американских президентов. Яс-ное дело он это делал не один, но на скамье подсудимых оказался он один и камешков нигде не нашли. И денег за них тоже. Урон понесла как фирма, так и государство. Кто больше, я не понял, но посадили Крутикова.
-Подожди, а он какое отношение к камням имел? – спросил Алешка. «Беззащитный бухгалтер»  в его глазах вырастал в супер-преступника.
-Он командовал проводками, поставками. Я не знаю, как это правильно называется, когда берут в одном месте, отправляют в другое, а разницу между ценами кладут в карман, - ответил Игнатьев.
-Спекуляция, это называется, - подал голос Никита.
-Это так раньше называлось, - сказал Игнатьев, - теперь это называется «бизнес». Только если ты  слишком много себе позволил, то такой бизнес уже никому не нравится ни хозяину, ни государству.
-А каков механизм?
-Я плохо разбираюсь в этом, - помялся Игнатьев, - но я так по-нимаю, что фирма «Феникс» заключала договор с одним партнером, например зарубежным, на поставку брюликов государству. А гнала туда брюлики более дешевые.
-Фирма или Крутиков? – спросил Алешка.
Игнатьев поморгал непонимающе и ответил:
-А хрен его знает, - он снова задумался на секунду, вынул изо рта трубку, почесал затылок и добавил, - если это было с ведома фирмы, то зачем тогда его ищут?
-Или зачем они его тогда посадили? – продолжил Алешка рас-суждения Игнатьева.
-А ну это-то как раз понятно, он стал козлом отпущения. Ви-димо попались, надо же было кого-то наказать.  Да значит, и он ока-зался «не пальцем делан»,  видимо, и фирма тоже не досчиталась части выручки. Где эти камни осели, знает только господин Крути-ков.
-Вор у вора дубинку украл, - проговорил Алешка.
Пока Игнатьев рассуждал, Алешка искоса рассматривал Никиту. Тот внимательнейшим образом слушал, все, что рассказал редактор «Ширяевской правды». Алешка впервые видел его таким заинтересо-ванным.
-А вы откуда это знаете? – спросил Никита у Игнатьева.
-А я сделал запрос в Москву, там,  где его дело велось, и мне дали официальную справку по делу. Вот, можете ознакомиться сами, - он достал из стола папку с бумагами, и протянул её Алешке.
Алешка просмотрел листы с текстом и фотографиями, ничего на первый взгляд необычного он там не заметил, поэтому попросил:
-А вы не могли бы дать мне это с собой, а то   на ходу не очень понятно.
-Пожалуйста, - ответил Игнатьев, -  эти бумаги я уже переслал по факсу вашему начальнику Какошину. Мы с ним договорились, что он будет везде ссылаться на нас. Это для нас реклама. Так что берите. Эту копию я специально для вас и делал. Там еще посмот-рите, биографии беглецов. Этот Крутиков, между прочим, почти земляк наш. Он  уроженец соседней области. Только там у него никого не осталось. Да и в Москве тоже. Я пытался связаться с его семьей. Но  они уже лет десять, как живут в Америке, и ничего общего с ним не имеют.
«Суперпреступник»,  в Алешкиных глазах, снова приобретал черты «беззащитного бухгалтера», который до некоторой степени оказался  или молодцом, или стервецом.
Алешка проглядел  биографию второго беглеца. Киевлянин, но гражданин России. Бывший офицер Советской армии, воевал в горя-чих точках, имеет награды. Уволен из рядов СА по состоянию здоро-вья. Алешка еще раз посмотрел на его фотографию, а на вид не ска-жешь. Взят с поличным при совершении заказного убийства.


Алешка и Никита вышли  на улицу, потоптались немного у машины. Потом нехотя  залезли в машину. Никита сел за руль, по-тому что он лучше знал город.
-Съездить бы в эту зону, на подкоп поглядеть, - проговорил Алешка.
-Глупости, чего там смотреть, подумаешь тюрьма, - проговорил Никита, недовольным тоном.
-А ты знаешь, где это?
Никита пожал плечами, покачал головой и ответил:
-Примерно.
-Поехали, может,  прорвемся.
Никита посмотрел на Алешку, хохотнул и проговорил:
-Как скажешь начальник.
Алешка снова   стал просматривать бумаги, которые дал ему Иг-натьев.  Последняя сводка гласила, что в различные отделения ми-лиции поступают сообщения от граждан, о том, что они видели беглецов. Получалось, что это не люди, а призраки. Они одновременно появлялись в самых разных местах. Как все-таки сильна в наших людях страсть к наживе, любым способом. Интересно, а если бы на-града была не назначена, люди звони ли бы? Наверняка нет, скорее всего, сочувствовали бы беглецам.
Первый милицейский кордон появился сразу за городом. Никита заметил его первым и сказал Алешке:
-Ты уже придумал, что будешь говорить метам?
-Нет, - ответил Алешка, - а что надо говорить?
Никита сбавил скорость и, повернувшись к Алешке, сказал:
-Тогда не встревай в разговор, а лучше сиди  в машине, и не вы-лезай. Понял?
-Понял, - согласился Алешка.
Никита затормозил возле   милицейского поста, вышел из машины и пошел к милиционеру. Алешка видел, как они о чем-то разговаривают. Никиту он видел только со спины, а милиционер стоял к нему лицом. Алешка  заметил, как изменилось лицо стража закона. Сначала он смотрел на Никиту строго, а потом стал улыбаться. Потом они пожали друг другу руки, и офицер сделал знак своим подчиненным, чтобы те подняли шлагбаум.
Никита вернулся в машину. Он, удовлетворенно улыбаясь,  сел за руль.  Включил зажигание, машина тронулась. Проезжая мимо милиционера, с которым разговаривал, Никита приветливо помахал ему рукой. И лишь,  когда они отъехали на приличное расстояние, Алешка поинтересовался:
-Что ты ему такое сказал?
Никита усмехнулся, потом проговорил:
-Да ничего особенного, сказал, что ищу объездные пути по трассе, по зданию устроителей гонки.
-И он купился? – удивился Алешка.
-А почему бы и нет? Просто это парень из нашей деревни. Почти родственник.
Алешка снова удивился, но  решил лучше промолчать.
Они ехали, как в детской песенке: по тропинке, по стежке, по плохой лесной дорожке, по асфальту там немножко и совсем чуть-чуть пешком.… Было все, за исключением – пешком. По пути они встретили еще один  милицейский кордон. Но здесь их даже не ос-тановили, просто встретили и проводили внимательными взглядами. 
Тюрьма с первого взгляда была не похожа на тюрьму. Обыкно-венный деревянный забор, правда, очень высокий и с колючей прово-локой. Не было ни традиционных вышек с автоматчиками, ни каких либо других примет.  У больших  железных ворот выкрашенных по-чему-то голубой краской стоял солдат. Рядом была небольшая сто-рожка.
Никита подкатил к воротам, остановил машину, они вышли из нее, и подошли к солдатику. Алешка с любопытством разглядывал этого «секьюрети». Ему было от силы лет восемнадцать, а выглядел он и того моложе.  Роста он имел не более 160 см., был невероятно загорелый. Форма на нем сидела как-то неуклюже, была явно ему не по размеру, и выглядела далеко не новой.
-Здравствуйте, - проговорил Алешка, как можно уважительней, - скажите, пожалуйста, как бы мы могли встретиться с вашим ру-ководством.
Солдатик, не моргнув глазом, ответил:
-Все свидания с заключенными отменены.
-Нет, мы не на свиданье, - снова заговорил Алешка, -    мы …
-С постовым разговаривать не положено, - отрезал  часовой.
-У, ты какой деловой, - вмешался в разговор Никита, - а ну-ка живо доложи по команде, а то с генералом будешь объясняться.
Но солдатик остался непоколебим, он лишь скосил взгляд на Никиту и процедил сквозь зубы:
-Да хоть с президентом.
Никита и Алешка засмеялись, Никита пропел:
-«Броня крепка и танки наши быстры…» молоток боец, и все же доложи по команде, журналисты мы из Дальнославска.
Алешка достал из кармана свое служебное удостоверение и пресс-карту и показал их солдатику, но тот даже не взглянул на них. Од-нако за их спинами, что-то загрохотало, и открылась дверца в же-лезных, голубых воротах. Оттуда выглянула голова немолодого муж-чины.
-А ну-ка, покаж чего это у тебя? – проскрипел он.
Алешка подошел к воротам и протянул свои документы. В проеме двери он успел разглядеть этого человека. Это был прапорщик, и его погоны были единственной заметной приметой в его облике.  Внеш-ность его была настолько неприметная, что если бы Алешке при-шлось опознавать этого человека среди, хотя бы, трех похожих на него, он не за чтобы его не признал.
Прапорщик исчез  за воротами вместе с Алешкиными докумен-тами. Его не было примерно полчаса. За это время Алешка пытался поговорить с  рядовым, стоящим у ворот. Он задавал вопросы о побеге, но солдатик упорно молчал.
Никита в это время мерил шагами площадку перед воротами, осматривая забот и будку часового.
-Скажите, а  какие они были эти беглецы? – в очередной раз за-дал свой вопрос Алешка.
-Бесполезно, - прервал его Никита, - вон там камера внешнего наблюдения.  И тебя и его слышат и пишут, он умник, и сам себе не враг.
Алешка поднял голову и увидел над своей головой миниатюрную ви-деокамеру.
-Понял, не дурак, молодец служивый, - проговорил Алешка, потом поднял голову и проговорил на камеру, - товарищ начальник тюрьмы, меня зовут Алексей Леонидов, я собственный корреспондент газеты «Время местное». Если это возможно, то нельзя ли нам встретиться, хотя бы на несколько минут.
Снова загрохотала дверь в голубых воротах, теперь она не при-открылась, а распахнулась настежь, и из неё вышел человек в форме, с погонами подполковника. Он шагнул, широко улыбаясь и протягивая Алешке руку.
-Здравствуйте, Алексей, а Леонидов это псевдоним, насколько я понимаю? – проговорил подполковник.
-Так точно, - ответил Алешка, немного удивленно, - а я с кем простите, имею честь?
-Подполковник Артюхов Иван Антонович.  Начальник тюрьмы, как вы изволили меня назвать.
Артюхов ростом был чуть ниже Алешки, но обладал атлетическим телосложением. Лицо его было с крупными, но с приятными чертами, но самой примечательной чертой были «буденовские» усы, за которыми их хозяин  ухаживал с особой тщательностью.
-А я думал, что  ко мне заедет мой старый приятель Колька Батаев, что же он подлец такой меня проигнорировал, - шутливо проговорил Артюхов, с любопытством, разглядывая непрошеных  ви-зитеров, - да, да, не удивляйтесь,  мы здесь тоже знаем про ваш ав-топробег. И радио слушаем, и представьте себе, телевизор тоже смотрим. Иногда и газеты сюда привозят, и «Время местное» тоже почитываем, Алексей Леонидович.
Алешка немного удивился, но ответил Артюхову:
-У Батаева вчера была серьезная поломка, вероятно, он сегодня ремонтируется.
-Так, понятненько, понятненько, - проговорил Артюхов.  - А ведь имел честь знать вашего батюшку. То, что я здесь можно сказать его заслуга. Он меня в эту тюрьму отправил.
-Как это? – удивился Алешка.
-Да все очень просто, - смеясь,  начал отвечать Артюхов, - два-дцать лет назад, я чуть не вылетел из органов за пьянку, а у меня семья была, дети. А с таким ярлыком куда пойдешь, ни на одну работу не возьмут. Молод был глуп, горяч. Пошел к генералу, тот ни в какую, уволить и все тут. Меня же тогда и из партии поперли,  тогда я к вашему отцу на прием и записался. Он выслушал меня, и говорит, что он влияния на генерала не имеет, не подчиняется он ему. Я совсем сник, прямо чуть не разревелся от горя. Тогда он мне и говорит, что если я слово дам, что пить больше не буду, то он тогда попросит  генерала за меня.  Ну, я  конечно, дал.  И с тех пор больше к бутылке не притрагивался. А через неделю получил назначение сюда, так и служу, скоро уже на пенсию. Ну, да что я старый дурак разболтался. Давайте, давайте, проходите. Милости прошу.
-Спасибо, - проговорил Алешка, и шагнул за ворота, во внутрь тюрьмы.
Но за воротами они увидели еще одну стену. Это была старинная, точнее крепостная кирпичная стена, увенчанная башенками и бой-ницами. Вход загораживали великолепные кованые ворота с массив-ными замками и петлями.
-Ух, ты,  красотища, какая, - проговорил Никита.
-Да, это гордость наша, Ширяевкому острогу в следующем году пятьсот  лет стукнет. И не было у нас такого позора, как в этом году.
-Неужели из вашей тюрьмы никогда никто не сбегал? – спросил Алешка.
-Из тюрьмы нет, - ответил Артюхов, - при перевозке было, а из самой тюрьмы не разу. Кажется, даже в царские времена такого не было. По крайней мере, документально это подтверждается. 
Они вошли во внутрь крепостной стены, там оказался совре-менный КПП. С металлоискателем и другими специальными приспо-соблениями. Майор за стойкой что-то писал, при виде подполковника он приподнялся, козырнул и, протягивая Алешке документы, про-говорил:
-Извините, а кем является ваш спутник?
Алешка хотел сказать, что он сотрудник редакции, но Никита его опередил и сказал:
-А я водитель Алексея Леонидовича, личный, вот мои права. До-веренность, я надеюсь, вам не требуется. Оригинал в наличии.
Майор вопросительно посмотрел на подполковника, тот махнул рукой, и сказал:
-Зарегистрируй, как личную охрану.
Майор исполнил приказание. Потом они прошли через металлоис-катель, миновали череду решетчатых дверей и очутились в просто-рном, длинном коридоре.
В кабинете Артюхова их уже ждал накрытый стол. 
-Прошу закусить,  чем бог послал, - пригласил Артюхов.
Алешка с Никитой переглянулись, улыбнулись, но за стол сели. Пока они удобней усаживались на мягких удобных стульях и разворачивали салфетки, в кабинет вошла официантка, в маленьком белом фар-тучке и в крахмальной наколке в пышных обесцвеченных волосах. Она быстро  разлила по тарелкам горячие щи из изящной фарфоровой супницы, стоявшей на столе. Потом тихо удалилась.
-А говорят, в  тюрьмах плохо живется, - пробасил Никита, - «у вас всех проезжающих так встречают»?
Артюхов усмехнулся, обе половинки его шикарных усов взлетели вверх, он с шумом втянул в себя щи, проглотил их уркнув, и проговорил:
-Нет, только «ревизоров».
Они оба засмеялись, поняв друг друга. Только Алешка  пока ничего не понимал, переводя удивленный взгляд то на подполковника, то на Никиту. Потом, чтобы не казаться невеждой, он тоже, сделал вид, что что-то понял, улыбнулся, и проговорил:
-Ах, да  «Ревизор», Гоголь, Хлестаков, точно.
Несколько минут все просто молча ели. Щи Алешке очень понрави-лись, они были жирные наваристые, в меру острые, в меру соленые. Потом несколько минут просто вспоминали старых знакомых из окружения семьи Корниловых.  И как только опустели тарелки после первого блюда, в кабинет тотчас вошла та же официантка  с подносом в руках, и стала расставлять перед обедающими тарелки с картофельным пюре, и большими отбивными.
Прежде чем притронуться к отбивной, Алешка решил спросить:
-Иван Антонович, а что про ваших беглецов ничего не слыхать?
Артюхов молча, мотнул головой, откусил приличный кусок мяса, прожевал его и вместо ответа спросил:
-А вы Алексей, что хотите написать в своей газете?
-В каком смысле «что»? –  искренне не понял Алешка, - правду.
Артюхов отодвинул от себя тарелку, вытащил из кармана спички, достал одну и начал ковыряться в зубах.
-Вы, ведь понимаете, что вы не первый журналист, который хочет написать об этом побеге?  - Алешка кивнул головой, - так вот, до сегодняшнего дня, я никого к себе не впускал, и имел на это полное право. Да, да имел.
Алешка тоже перестал, есть, только Никита, упрямо уничтожал сытный вкусный обед.
-Так вот,  - продолжил Артюхов, тяжело вздохнув и отведя взгляд, - мне теперь полковника не видать, придется на пенсию  под-полковником идти. Да только не виноват я в этом, и никто из моих людей не виноват.
Артюхов встал и  крикнул за дверь:
-Нина, принеси чаю.
Дверь тотчас растворилась и как из  сундука фокусника на пороге появилась официантка, снова с подносом, на котором стояли чашки с чаем, вазочка с вареньем, большая плетеная тарелка с румяными и одуряюще пахнущими  пирогами. 
-Прошу, чай у нас тоже особенный, - проговорил Артюхов.
Алешка  сделал глоток чаю и почувствовал необыкновенный травяной привкус.
-Что это, - спросил он.
-А я и сам не знаю, - ответил Артюхов, - да вы не бойтесь, ни-какого вреда только польза одна. У меня тут колдун один сидит. Осужден за мошенничество, только я так подозреваю, что его сюда просто конкуренты упрятали, потому что он действительно человек не ординарный. Я лет пять мучался мочекаменной болезнью. А он мне травки насобирал, ручками поводил и все здоров, как бык, даже толстеть начал.
Озабоченность на  лице подполковника сменилась  озорной весело-стью. Видимо по натуре человек этот был добрый и веселый, и только несчастье  делало его серьезным.
Артюхов стоя выпил чашку чаю, без пирогов и сахара, осмотрел своих гостей и сказал:
-Ну что же пойдемте, покажу вам все. Как это у вас называется? Эксклюзив  у вас будет.
Они миновали те же коридоры, по которым пришли в кабинет, вышли  во двор. Алешка удивлялся  все  больше и больше. Это дейст-вительно был старинный острог. Строения из красного кирпича, чисто выметенный двор, цветы на клумбах. И только фанерные транспаранты с надписями типа: «На свободу с чистой совестью», напоминали о том, что это тюрьма.
-Наша зона всегда была образцовой. И в царские времена, и в Сталинские, и потом. Сюда попасть было все равно, что помилование получить, - Артюхов исполнял роль гида, - проходите, пожалуйста, вот сюда.
Они прошли через внутренний двор и вошли в одно из зданий  расположенный в крепостной стене.  Снова миновали череду про-сторных чистых коридоров и спустились по крутым ступенькам на один этаж вниз. Проходя по коридорам, Артюхов все время показывал и рассказывал.
-Несколько лет назад, мы установили везде видео наблюдение. Даже извините в туалетах и душевых. Везде у нас электронный  контроль.  Различные датчики и фотоэлементы. Я грешен в том, лишь, что считал свою тюрьму неуязвимой для побега. Думал, что сбежать отсюда просто невозможно. Но стопроцентно непогре-шимой  системы безопасности не бывает. Вот и в моей схеме эти вороги нашли дырочку, да и улизнули через неё. 
В подвале располагались прачечная,  сушильная, гладильная. Алешка видел, камеры, открыто вращающиеся на шарнирах, под вы-соким потолком.  У него мелькнула мысль, что эти камеры легко обезвредить, накинув, что-нибудь на объектив.
Артюхов заметил Алешкин взгляд, и сказал:
-На две открытых  камеры приходится по одной скрытой. Да-же я не знаю, где она находится.
 По коридору передвигались несколько человек в тюремных робах. Они  перевозили тележки с мокрым бельем, переносили какие-то тюки, что-то ремонтировали.
-У нас не все работают, только те, у кого срок кончается, или статьи  не особо тяжкие. Грудогло и Крутиков тоже работали. Никак не думал, что они сорвутся. Грудогло офицер, орденоносец. Мужик с принципами и даже с внутренним благородством. Сошелся с Крутиковым, отбил его у… ну, в общем,  сами, наверное, знаете, - Артюхов махнул рукой.
-Иван Антонович, он уволен из армии был по состоянию здоровья, что с ним? – спросил Алешка.
-А? Да, у него тяжелое ранение было, он год по госпиталям ва-лялся, хотел в армию вернуться, но его комиссовали.  Его сестра из госпиталя тайком увезла. Лечился, сам, знахари какие-то были. Оч-нулся. Снова на комиссию пошел, рапорт подал, в армию хотел вер-нуться, а ему, какая-то крыса тыловая сказал, что не хватает, мол, еще инвалидами армию пополнять. Ну, он и сломался, ушел из дома. Где был, не говорит, а потом вот и взяли его на чердаке со снайперкой в руках.  А напротив вход в банк, и мертвый банкир на пороге. Он в себя пришел, только после того, как ему предъявили обвинение. Ну и все и пошел  «зону топтать».
-Получается, его подставили? – спросил Алешка.
-Да черт его знает, - ответил Артюхов, - их послушать они все невиновные. А этому… я сам его бумаги на комиссию по помилованию посылал. Но он особо тяжкий, под амнистию не подходил. Хотя и награжденный.  Из доказанных убийств у него только одно, а так ему «большую котомку собрали».
Они прошли по коридору,  дошли до поворота и Артюхов оста-новился.
-Вот смотрите.  Именно здесь они и выскользнули.  Эти плиты не поднимались никогда, - он показал на пол под ногами, -  скажите, можно здесь определить  подземный ход?
Никита присел на корточки, постучал по массивной чугунной плите с красивым рисунком. Поднял голову и покачал ею из стороны в сторону.
-Ага, вот именно, - сказал Артюхов, подняв вверх указательный палец, - а теперь смотрите.
Он сошел с плиты. Никита  и Алешка тоже отошли в сторону. Артюхов открыл небольшую дверцу, вделанную в стене, она была уже привычного размера обычных дверей и значительно ниже, и её основание было ниже уровня пола. Дверца открылась совсем немного и уперлась в кирпичную стену.
-Что это? – спросила Алешка.
-Не знаю, - ответил Артюхов, - эта стена была заложена, по крайней мере, лет триста назад. Это самое малое. По острожным записям, об этом  выходе ничего не известно, а они самые первые да-тируются трехсотлетней давностью.  Те что были раньше сгорели при пожаре 1698 года. Но достоверно известно, что крепость эта, именно как острог, то есть тюрьма был заложен  в 1502 году.  А что это за каморка, я не знаю. Вот видите, пытались сверлить стену, сверло, самое длинное было на 60 сантиметров, на пустоту не на-ткнулись. Сплошная стена.  Мы здесь хранили тряпки и швабры.
-А с той стороны что? – спросил Никита, он поднялся во весь рост, отряхивая руки.
-Стена, - ответил Артюхов, - крепостная стена, и наш забор с колючкой.
-А в сводке было сказано, что они прокопали тоннель, -  вспомнил Алешка.
-Ага, прокопали. Только я не уверен, что они, - хохотнул Артю-хов.
Он наклонился в проем маленькой комнатки, просунул руку под плиту, пошарил там, видимо, нашел что искал, потом нажал на что-то,  дернул, и плита легко  поддалась  его движению. Он оттащил её в сторону. И их взглядам открылся пролом в полу. 
-Я не знаю, сколько лет существовал этот пролом, эксперты установили, что он давнишний. С незначительной современной рес-таврацией. То ли из наших кто скурвился, то ли с воли кто-то знал об этом ходе. Только вот тут еще одно «но». Туда посмотрите, - Артюхов показал рукой на потолок, - видите камеру? Так вот она укреплена и направлена только в одну сторону, туда, по коридору. А вот эта камера, тоже укреплена намертво, и направлена вдоль того коридора. Вот этот квадратный метр с  чуланчиком для тряпок, ве-дер и швабр, оказался мертвой зоной. Единственной во всей зоне. Простите за каламбур.
-А кто  командовал установкой камер? – спросил Алешка.
-Кто? –  переспросил Артюхов, - Я. Я лично сам, Артюхов Иван Антонович. Откуда я мог знать, что именно на этом повороте  и выкопал кто-то когда-то подземный ход, которого нет ни  на одной  схеме здания.
-Неужели даже легенд никаких не было о подземном ходе? – спросил Алешка.
-Да легенд у нас тут тьма всяких, и про ходы подземные, и про сундуки с кладами, даже про приведения с мотором, - горячо заговорил Артюхов.
Никита и Алешка засмеялись, и Никита спросил:
-Что значит с мотором?
-Это я так, Карлсон так говорил, в мультике. Ну не с мотором, - развел руками Артюхов, - а так говорят, мол,  в том крыле, там была женская тюрьма когда-то. Туда при Петре первом какую-то монахиню посадили, или при другом царе или не монахиню. Но короче изредка  является там моим зекам женская фигурка, летает там над ними, успокаивает. Особенно когда болен кто-то. Только я думаю, что это явление у них с мистикой  ничего общего не имеет.
Алешка с Никитой опять засмеялись, понимая, на что именно наме-кает начальник тюрьмы.
-А куда ведет этот ход? – спросил Алешка, стараясь заглянуть в темный подвал.
-Теперь никуда, ответил Артюхов. Теперь я там бетоном все залил. А до этого, там была комнатка, размером 1,5 на 1,5, и стеночка кирпичная, а за ней коллектор канализационный. Там тоннель примерно в человеческий рост и выход к реке. Я сам там прошел. Те-перь решетка кованная и все заварено.  Они стеночку разобрали и как по железной дороге ушли. И самое интересное и стеночку опять за собой сложили. Аккуратненько, так что мы даже не поняли куда именно они двинулись. Вроде бы тупик везде, а они как испарились. Мы решили, что это обманка, обшарили всю зону. И только потом я кулачком со злости стеночку  толкнул, а она как карточный домик взяла и рассыпалась. Вот такие пироги.
-Да, здорово, - проговорил Алешка, - Иван Антонович, а кто к ним на свиданье приезжал?
-Никого, за пять лет не одного свидания, не у того, не у другого, - проговорил, кряхтя Артюхов, возвращая плиту на место.
-Почему? – спросил Алешка, - ну Крутиков, понятно, семья в Америке, а у Грудогло, вы же говорили сестра есть.
-Была, - ответил Артюхов, - она  шесть лет назад погибла в автокатастрофе. Они близнецы были.  Говорят, она очень красивая была. Погибла еще до его ареста. Так что сирота, круглый.
-А у вас есть нормальная фотография  Грудогло, - спросил Алешка,  - а то по ориентировкам трудно что-то предположить.
-Да, конечно есть, - ответил Артюхов, - пойдемте ко мне в ка-бинет, - их личные дела, теперь стали моими настольными книгами.
  Всё время, пока они шли до кабинета подполковника, Алешка  не мог отвязаться от одной мысли: куда они побежали, кто помог им уйти, кто встретил их за пределами зоны? Родственников нет, близких нет. Друзья? Какие же должны быть друзья, чтобы так рисковать?
-Вот, они красавцы мои, - проговорил Артюхов, выкладывая на стол перед Алешкой фотографии беглецов.
 Фотографии  были достаточно большие, размером 9на12, и до-вольно приличного качества. На Алешку смотрели два человека,  и не было в их лицах, не ожесточенности, ни злости.  Два простых сла-вянских  лица, один постарше, другой помоложе. Один потемнее, другой посветлее. Один в очках, другой без очков.  Разные, совершенно разные. И в тоже время, Алешке показалось, что есть в этих лицах что-то общее. Алешка пригляделся к ним повнимательней.  Воля.  По их лицам можно было угадать, железную волю, силу характеров. Алешка взял в руки портрет Крутикова, снова пригляделся. Нет, ни-когда ни где не видел. Не знаком. Взял вторую фотографию, нет, не  видел. Но какое-то знакомое выражение, все же,  мелькнуло в глазах этого человека. Алешка скользнул взглядом  по изгибу его губ, знакомо, но… нет.
Он положил фотографию на стол.  И проговорил, обращаясь к Артюхову:
-Спасибо, вам Иван Антонович. За вкусный обед и фантастиче-скую историю.  Сегодня же отправлю краткий отчет в редакцию,  а подробно напишу, когда приеду. Может,  к этому времени ваши бег-лецы уже и вернутся в   свою  камеру.
-Спасибо за добрые слова, - проговорил Артюхов, - только на это теперь все меньше и меньше надежды. Однако спасибо и вам, Приятно было видеть нормальных людей, с воли. А то ведь я в этой тюрьме, как мои подопечные тоже срок отбыл, почти двадцать лет. И кроме них  никого не вижу.
Алешке было немного жаль  этого человека. Действительно, преступники в тюрьме по приговору, а этот по долгу службы. Странная служба,  с одной стороны общепризнанно  надзирательство не престижным и не благородным делом, а с другой стороны – эти люди зачастую, посвящая службе  всю свою жизнь, стоят на страже границ как пограничники, защищая  человечество от вторжения, только не внешнего, а внутреннего врага.  Может поэтому и органы занимающиеся охраной правопорядка называются внутренними органами.
Алешка усмехнулся собственным теориям, но решил, что это стоит обдумать еще раз. А может, стоит, и  написать об этом, хотя тема, но  не новая.