Андрей Боголюбский. часть2

РОДНЫЕ ПРЕДЕЛЫ

Но вот наступает 1146 год.
На страницах летописных источников появляются первые упоминания о передвижениях княжича Андрея Юрьевича, который активно включается в междоусобную борьбу со своими родичами на стороне отца и старшего брата Ростислава.
Но почему 1146?
И ответ есть! В 1146 году Европа зашевелилась.
Стараниями Бернарда Клервоского крестовое продвижения христианства на Восток начало раскручиваться с новой силой.
Но кем был этот человек?
Прежде всего, он был аббатом монастыря Клерво. А сверх этого - мистиком, богословом, аскетом, монахом католического цистерцианского ордена и одним из создателей духовно-рыцарского ордена тамплиеров. И вот как-то однажды вздумалось Бернарду почтить своим высоким присутствием важное государственное собрание французской аристократии, которое проходило во французском селе Везле. 
Везле – местечко в историческом смысле очень интересное. В XII веке на его территории успешно процветало одно из самых крупных и богатых бенедиктинских аббатств средневековой Франции. По легенде это аббатство было заложено на месте предполагаемой могилы Марии Магдалины, которая в традиции католической церкви не только считается последовательницей Иисуса Христа, но и служит воплощением одного из самых популярных культов в католицизме – культа «кающегося грешника». 
Вообще с именем Марии Магдалины на Западе связано много любопытных легенд и историй. И хоть все они произросли на пустом месте и не имеют под собой конкретной доказательной базы, но зато оказались очень удачными. Культ, связанный с именем Марии Магдалины, превратившись в прибыльный коммерческий проект, приносил ордену огромные барыши. Причем, это случилось сразу, как только монахи аббатства Везле «совершенно случайно», как они утверждали, обнаружили на своей земле мощи Марии Магдалины. Сменив покровительство «пречистой» Девы Марии Богородицы на покровительство «блудницы» и «кающейся грешницы» Марии Магдалины, дела в Везле пошли в гору, отчего маленький и заштатный городок Везле превратился в крупный центр средневекового паломничества.
В этом успешном и процветающем Везле Бернард Клервоский и произнес перед высоким собранием свою известную историческую речь, в которой призвал Европу вооружиться и подняться на защиту Гроба Господня от неверных. При этом он надел на шею французского короля Людовика VII нагрудный крест, вкладывая в этот жест легко угадываемый символический смысл. Так в 1146 году вопрос о втором Крестовом походе разрешился для Франции сам собой.
Что касается Германии, то и для нее вопрос об участии во втором Крестовом походе в 1147 году решился просто и празднично в тот самый день, когда по случаю первого Нового года Бернард принял участие в торжественной мессе.  Он был приглашен на это мероприятие германским королем Конрадом III.  Заканчивая праздничную службу, аббат произнес зажигательную речь, в которой впервые озвучил идею о том, что вектор крестовых походов необходимо развернуть с Востока на Запад и направить оружие против язычников Западной Европы.
Мысль оказалась неожиданной, инновационной, но не своевременной.
Дела на Востоке оставляли желать лучшего! Первый крестовый поход, направленный против неверных, не решив ни одной из поставленных задач, превратил юг в театр перманентных военных действий. И эти действия требовали немедленного вмешательства, потому как мусульмане не только не были ослаблены европейцами, а напротив, сохранив боевой дух, наносили им одно поражение за другим.
В итоге, в 1144 году под натиском одного из самых сильных мусульманских эмиров пало Эдесское княжество – форпост, защищающий весь христианский мир Востока он агрессии неверных. Но ни Иерусалим, который после смерти короля Фулька переживал трудные времена из-за непокорности вассальных князей, ни Антиохия, проигравшая войну императору Византии, прийти на помощь Эдессе не могли.  А это означало, что дело защиты восточноазиатских княжеств становилось делом чести как для короля Франции Людовика VII, так и для немецкого короля Конрада III.

                ***

Однако призыв Бернарда Клервоского к походу на славян, а это именно они исповедовали культ природы, называемый язычеством, вовсе не выглядел экспрессивной выходкой фанатика, а был поддержан папской буллой, содержащей сходный по смыслу призыв. Уравняв крестовый поход против мусульман, называемых неверными, с крестовым походом против язычников, папа Евгений III пообещал участникам крестового похода некоторые религиозные привилегии, например, отпущение всех грехов. А уклонистам от похода, то есть тем, кто отказывался поддержать обет крестоносцев, наоборот - отлучение от церкви.  И это обещание, высказанное главой Католической церкви, никому даже в голову не пришло назвать «крамольным», напротив, его антитеза самым естественным образом укладывалась в культ «кающегося грешника». То есть, благословляя многотысячную армию разбойников и головорезов на грабежи, насилие и убийства, Папа гарантировал им всем церковное прощение.               
Поход против славянских племен вендов (собирательное название всех соседствующих с немцами славян) возглавили отделившиеся от основного потока крестоносцев, возглавляемых немецким королем Конрадом III, его вассалы - Генрих Лев, герцог Саксонии и Баварии, и Альбрехт Медведь, граф из рода Асканиев, первый маркграф Бранденбургский.
Так в середине XII века крестоносное движение разделилось на два рукава. Один рукав двинулся в Малую Азию, имея своим противником мусульман, а второй – на северо-запад Европы принуждать языческие племена вендов к крещению.
Весть о втором крестовом походе пришла на Русь вместе с возвращением князя Андрея из долгого путешествия. Однако, было бы слишком просто объяснить его появление одним только обострением обстановки в Малой Азии, где активные действия турок-сельджуков, осаждающих Иерусалим, сделали путешествия паломников к Святым местам невозможными.
Была и еще одна причина по которой Андрей вынужден был оставить благородное дело по защите странников и переключиться на внутренние проблемы государства. Дело в том, что в 1142 году в Византии скончались один за другим сразу два принца из рода Комнинов, два старших сына византийского императора Иоанна II Комнина – Алексей, коронованный соправитель отца и его брат Андроник.  Через год умер и сам император, завещая власть своему младшему двадцатипятилетнему сыну Мануилу.
Никто прежде и подумать не мог, что придет день и Мануил - большой любитель праздников, веселых попоек и рыцарских, на западный манер, турниров возглавит огромную империю. Впрочем, к такому повороту судьбы он был и сам не готов.
Большой проблемой для империи было и то, что молодой принц, отличаясь необыкновенной воинственностью, тем не менее, навыков организации военного дела и полководческого таланта, свойственного для старших Комнинов, не имел.
Отличало Мануила от своих предшественников и то, что он был убежденным поклонником Запада, откуда и проистекало его желание объединить под своей короной Восточный и Западный христианские миры. Ни один раз Мануил предлагал Святому Престолу провести процедуру унификации Восточной и Западной церквей, и Папа Андриан IV был не против, но при одном условии. Он желал, чтобы его религиозный авторитет был поддержан всем христианским миром, включая и византийского императора. Но Мануил, в противовес требованиям Папы, желал другого - признания своего имперского авторитета и тоже всем миром – от Востока до Запада.
Иными словами, Мануил ценой унии православной и католической церквей мечтал о восстановлении Римской империи. В итоге переговоры, несмотря на дружбу императора с Папой, всякий раз заходили в тупик, и Мануил так и не был удостоен титула Август. Не помогло Мануилу I и то, что он поддержал второй крестовый поход, провозглашенный католической церковью.  Корона Священной Римской империи как была, так и осталась на голове германского императора Конрада III.
Отказался Мануил I и от внешней политики своего отца, который всю свою жизнь посвятил борьбе с турками. В отличие от него Мануил I предпочитал с турками договариваться.
Изменение направления внешнеполитических задач, которые Мануил I, как союзник и родственник Юрия Долгорукого, открыто декларировал, а более всего обострение обстановки в Европе, спровоцированное крестовым походом немцев против вендов, заставило Андрея вернуться домой и поддержать отца в его намерениях.

                ***

Но каковы были эти намерения?
Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить, что вторая жена Юрия Долгорукого - византийская царевна из рода Комнинов была двоюродной сестрой византийского императора Мануила I, что налагало на Юрия вполне конкретные союзнические обязательства. Сам император Мануил был женат на родной сестре второй жены германского короля Конрада III. И что еще более делало всех этих людей в той или иной степени родными друг другу, так это то, что дочь Конрада была супругой великого князя Изяслава Мстиславовича Киевского – племянника Юрия.
О чем это говорит?
О том, что, будучи связанными друг с другом той или иной формой договорных обязательств, которые предусматривались свадебными соглашениями, они в условиях общеевропейского крестового движения должны были между собой как-то взаимодействовать.
Как это взаимодействие проявлялось, становится ясно из всех последующих действий Юрия.
В 1146 году Юрий Долгорукий предпринимает вместе со своим союзником по междоусобной борьбе за киевское наследство Святославом Ольговичем поход на вятичей.
Вятичами назывались объединенные славянские племена, которые пришли на Русь из Польши и расселились по берегам реки Оки и ее притокам вплоть до впадения реки Москва в Оку.  На сегодняшний день считается, что название «вятичи» означает большой народ и восходит своими корнями к таким этнонимам как «вандалы» или «венеды».
Воинственные и беспощадные к врагам они, подобно лютичам и пруссам, активно боролись за свою независимость и религиозную свободу. Долгое время путь из западных областей Руси на Восток шел в обход земель вятичей. Неудачной оказалась и смелая попытка первого киевского проповедника по имени Кукша обратить в 1115 году вятичей в христианство. И он сам и его ученик, который сопровождал Кукшу в столь опасном путешествии, погибли в стане закоренелых язычников, которые еще очень долго, вплоть до XV века, противились христианскому крещению.
И хоть ко времени второго крестового похода вятичи частично покорились киевским князьям и частично – владимиро-суздальским, но еще оставались племена по левым притокам Оки, которые сохраняли свою независимость.
Обращение Юрия к Святославу Ольговичу – князю Новгород-Северскогому и Белгородскому было обусловлено еще и тем, что в это время тот, скрываясь от гнева Изяслава Мстиславовича – князя Киевского, хоронился в глухих лесах земли вятичей в небольшом городке Лобинске. Данное обстоятельство наилучшим образом отвечало интересам Юрия Долгорукого. И когда Святослав отозвался на его призыв, то оба князя, объединив военные усилия и совершив удачный поход, вятичей покорили. В том же году зимой, усилив войско Святослава военным подкреплением, Юрий направил его на племя голядь.
Голядь – самый загадочный народ в древнерусской истории. Согласно летописной традиции балтоязычное племя голядь обитало в верховьях реки Протвы (современная Московская область) между землями вятичей и кривичей. На принадлежность голяди к балтийским народам указывает название другого племени – прусские галинды. Галинды занимали юго-западное окончание территории пруссов и поэтому их называли «galas», то есть те, кто живет на краю. Для России подобное словообразование характерно для Украины, название которой образовалось от слова «окраина», а жители окраины соответственно стали теми, кто живет «у края», то есть украинцами. Что же касается голяди, то это были племена, которые жили на другом краю прусского пространства – северо-востоке. Но на этом их племенное родство не исчерпывалось. Целостность территории, которая существовала между ними, плюс перекличка голядских и галиндских (прусских) названий целого ряда населенных пунктов служит тому еще одним доказательством.
Поход Святослава в эти земли оказался удачным и весной 1147 года, получив послание от Юрия со знаменитыми словами: «Приди ко мне, брат, в Москву», так и сделал. Встреча союзников состоялась 4 апреля 1147 года. Однако это мимолетное упоминание Москвы вовсе не значит, что речь идет о существовании Москвы, как города. В действительности в 1147 году Москва представляла собой лишь небольшое поселение.

                ***

Поход Юрия на вендские племена - вятичей и голядь некоторые историки считают составной частью второго крестового похода, направленного против славян-вендов. В пользу этого предположения свидетельствуют и названия славянских языческих племен, и тот круг союзников, с которыми Долгорукий был связан договорными отношениями. Смущает в это версии лишь то, что второй крестовый поход был объявлен не православной, а католической церковью. Но смущает напрасно, потому что без году неделя крещеная Русь мало, что в богословских расхождениях двух церквей понимала.  Главным для нее было то, что обе они исповедовали христианское вероучение.
Но была у этой истории и обратная сторона. 
В 1125 году, вслед за смертью своего родителя – великого Киевского князя Владимира Мономаха, Юрий становится первым суверенным князем Ростово-Суздальской земли. Это положение обязывает его ко многому. А главное, к защите и укреплению своей территории. С этой целью в 40-50 годах он этим и начинает заниматься. Сначала на севере укрепляет границу с Новгородом, а на юго-западе обозначает рубежи своих владений в Подмосковье. 
В свете этих деяний летом 1147 года Юрий и Святослав приступают к разорению поселений голяди на реке Угре (граница Смоленского княжества), а после этого поворачивают на север – на новгородские земли и захватывают Торжок и земли по берегам реки Мста в Тверской области.
Необходимость подобного захвата объясняется еще и тем, что, когда верховная власть в государстве принадлежала одному Киевскому князю, установление твердых границ между податными центрами (платили подать) не имело смысла, поскольку Владимир Мономах держал Новгород, Смоленск, Чернигов и Ростов за своими сыновьями.
Но когда в 1139 году Киевский стол перешел не к следующему старшему в роду из Мономашичей, как должно было быть, а в нарушение лествичного права Киев захватил Всеволод Ольгович –  правнук Ярослава Мудрого, Юрий Долгорукий, опасаясь потери своего княжества, задался проблемами, связанными с его безопасностью.
В русле этих задав в 1156 году на высоком Боровицком холме появляются две крепости – будущий Московский кремль, а на землях голяди и вятичей – город Москва и Подмосковье. С.Ф. Платонов в своей истории по этому поводу писал: «Москва-пункт, в котором прежде всего встречают и отражают врагов, идущих с юга. Москва – исходный пункт военных операций суздальско-владимирского князя, сборное место его войск в действиях против юга».
А то, что планы Юрия по времени совпали с началом второго крестового похода, так это ему оказалось только на руку – и свои задачи решил, и союзникам приятное сделал.

                ***

Но пока Юрий расширял свои владения и готовил территорию для строительства укрепительных сооружений на реке Москва, Андрей вместе со своим старшим братом Ростиславом изгоняли из Рязани сторонника великого Киевского князя Изяслава Мстиславича – Ростислава Ярославича, одного из потомков большого семейного племени Ярослава Мудрого.
И это не случайно.
Захват Рязани входил в новую стратагему Юрия по укреплению границ Ростово-Суздальского княжества. Так если посмотреть на карту древней Рязани, то легко заметить, что ее оконечность на юго-западе пересекалась рекой Москва.
Однако удержать Рязань за собой Юрию не удалось, хотя в битве за нее ему и его потомкам еще не раз пришлось сталкиваться с Ярославичами вплоть до монголо-татарского нашествия. Но это отдельная страница в яркой и волнующей биографии Ростово-Суздальского князя Юрия Владимировича, прозванного за широту его политических и стратегических интересов Долгоруким.
Впрочем, прозвище Долгорукий нисколько Юрия не украшало, а скорее, наоборот, вызывало к нему негативное отношение. И причиной тому была та агрессивная политика территориального передела, которую Юрий проводил в отношении Смоленского и Рязанского княжеств. При этом следует иметь в виду, что Смоленское княжество, подобно Ростову, было суверенным образованием. Отделившись от Руси в самом начале 12 века, оно более не выделялось в удел и оставалось за потомками Ростислава Мстиславича, который приходился Юрию племянником.
Что касается Рязанского княжества, то с ним история была другая. Оно существовало как удел в составе Муромо-Рязанского княжества и правили в нем Ярославичи, потомки Ярослава Мудрого. На тот период времени, о котором идет речь, Рязанью владел Ростислав Ярославич.
В последствии Юрию придется еще не раз иметь дело с обоими Ростиславами.
Другим направлением бурной деятельности Ростово-Суздальского князя всегда был и оставался Киев – великое Киевское княжество, престол которого, согласно удельно-лествичного права, должен был переходить из рук в руки представителям старшей ветви Мономашичей. Однако среди князей почтительного уважения к порядку, установленному лествичным правом, не было. Каждый из них считал себя достойным занять высокий престол. И это пренебрежительное отношение к закону, к традиции нередко приводило к жестоким междоусобным столкновениям между, так называемыми, законными правопреемниками и самозванными притязателями.
В 1146 году после смерти великого Киевского князя Всеволода Ольговича, таким самозванцем оказался сын Мстислава Великого – Изяслав Мстиславич, который занял Киев в обход старшего в роду Мономашичей, своего дяди Вячеслава Владимировича. Так начался очередной виток междоусобной войны, в которой Юрий Долгорукий играл не последнюю роль.  А все потому, что Вячеслав – брат Юрия был последним препятствием на его пути к Киевскому княжеству. Вячеслав Владимирович был шестым сыном Мономаха, а Юрий – седьмым.
Война между племянником и дядей за восстановление порядка престолонаследования началась в 1147 году. Дважды Юрий со своими союзниками захватывал Киев и дважды побежденный отступал. В конце концов, Изяслав Мстиславич и Вячеслав Владимирович – племянник и дядя сумели между собой договориться, и коалиция Юрия распалась. Получив численное преимущество над Юрием, который, как и Вячеслав, приходился ему родным дядей, Изяслав разбил его союзников поодиночке.
Однако на этом история вражды между родственниками не закончилась и Киев еще не раз переходил из рук Изяслава в руки Юрия Владимировича и обратно. И хоть на протяжении всего этого времени Андрей выступал на стороне отца, но ему это не сильно помогло.
И только в 1154 году, после смерти обеих своих противников - и Изяслава Мстиславича, и Вячеслава Владимировича, Юрий получает киевский престол. Причем за время, которое длился конфликт, он получает его в третий раз. Но ненадолго! Всего на три года, до своей внезапной кончины в 1157 году. А немного раньше в 1151 году в Переславле умирает старший сын Юрия – Ростислав, участник всех его походов против Изяслава Мстиславича.
Старшим в роду Юрия Долгорукого становится его второй по рождению и старшинству сын - Андрей Юрьевич. А это значит, что все города отца - Владимир, Ростов и Суздаль, исходя из принципа старшинства, отходят к нему. Но предусмотрительный Юрий оставил после себя завещание, согласно которого они должны были отойти не Андрею, а его младшим сыновьям от второго брака. Правда, случиться такое событие могло только при условии, что Андрей, как старший в роду Мономашичей, унаследует Киевское княжество.

                ***

Но вопреки укоренившейся традиции преемственности власти от отца старшим сыном, Андрей, став после смерти родителя «самовластцем всей Суздальской земли», вовсе не стремился занять старые, отстроенные отцом города – Ростов и Суздаль. И в нарушении всех правил переносит столицу своего княжества в молодой и маленький городок Владимир.
По преданию такое решение было принято Андреем Юрьевичем не случайно, а, якобы, после происшествия, связанного с чудотворной иконой Богородицы. Случай этот относится к 1155 году. И это очень важно! Так в этом году Юрий Владимирович Долгорукий, после стольких лет неустанной борьбы с несправедливостью, добивается Киевского престола. Он – великий Киевский князь! Мечта Юрия сбывается! Что остается Андрею? Судя по всему, у него есть определенные виды на будущее, и он согласовывает их с отцом. Но тот против! Юрий сторонник порядка и традиций! А значит, Андрей должен им следовать! Должен принять от него в управление Ростово-Суздальское княжество в том виде, в каком его Юрий создал.
Но Андрей ослушался отца!
И покидая, вопреки его воли, свой удел в городе Вышгород и направляясь в Ростов, Андрей прихватил с собой из Вышгородского женского монастыря икону Богородицы, которая была привезена сватами вместе с невестой для Юрия из Царьграда.  По преданию она не только была написана первым иконописцем и евангелистом Лукой, но и обладала чудесными свойствами. Увезти эту икону явным образом было невозможно – народ бы не позволил. Поэтому, подговорив священника женского монастыря Николая и диакона Нестора, Андрей вывез чудотворную икону вместе с княгиней и детьми в Ростово-Суздальский удел ночью.
И тут, по дороге в Ростов, с ним и случилось чудо. Во сне пред ним предстала Богородица и попросила установить икону не в Ростове, а во Владимире. Андрей так и поступил. Не мог же он пренебречь пожеланием высших сил. А на месте чудного видения основал село Боголюбово, которое в последствие стало его княжеской резиденцией. Сама же икона с этого момента стала называться Владимирской иконой Божией Матери.
Взаимосвязь этих событий – и чудотворное явление образа Божьей матери, и последующее истолкование князем Андреем Юрьевичем этого неожиданного происшествия, как знамение, не оставляет сомнений в том, что без прямого умысла здесь не обошлось. Отказ князя от борьбы за Киев, тайное бегство из Вышгорода во Владимир прямо указывают на твердое намерение Андрея княжить по-своему усмотрению. А где еще это можно было сделать, если не в далеком и скрытом от чужих глаз Залесье? Установить новый миропорядок только и можно было на новом месте. А построить что-то новое в таких «старых» городах, как Ростов и Суздаль, где обычаи и традиции прошлого проросли до самого центра земли, было невозможно. Нужна была новая территория, новая площадка для строительства и молодой город Владимир, не испорченный неизлечимыми болезнями прошлых веков, подходил для этого более всех остальных.
Но, чтобы построить будущее, сначала надо создать его образ.
И такой образ у Андрея был! 

                ***

Князь реализовал его в Суздальском Залесье. А начинался он с культа Владимирской Божией Матери. Этот культ был предложен русскому народу в противовес культу Святой Софии, который в подражание византийской традиции закрепился в Киеве.
Позднее в иконографии появилось особое направление. В честь его создателя оно получило название Боголюбское. В 1157 году была признана чудотворной написанная  по заказу князя икона, получившая название Боголюбская икона Божией матери. Такой вариант иконографии часто называли «Моление о народе». В новом образе Богородица изображается без Младенца. Стоя в полный рост, она пребывает в молении перед Господом. В руках Пресвятой Богородицы обычно изображается свиток, на котором написаны слова молитвы. Очень часто на иконах такого типа коленопреклонённым изображают то или иное известное в иконографии лицо. В большинстве случаев это Андрей Боголюбский. Чудотворный образ нового письма Божией Матери был установлен в замке князя, который много позже был преобразован в Боголюбский монастырь.
Наиболее почитаемыми иконами Боголюбской иконографии нового письма является и Боголюбская-Московская, написанная в начале XVIII века. Ранее икона находилась в Москве на Соляной площади над Варварскими воротами Китай города. В качестве припадающих к стопам Богородицы на ней изображены святитель Василий, апостолы Петр и Павел, блаженные Василий и Максим, преподобные великомученицы Параскева и Евдокия, а также и другие Божие люди.
В приходской церкви села Зимарово Рязанской губернии находился старинный список с иконы Боголюбская-Зимарская. Икона была надвратной иконой г. Пронска. Во время монголо-татарского нашествия она была расколота и брошена в кусты. Но, по преданию, икона чудесным образом срослась и с тех пор известна как чудотворная.
Боголюбская-Угличская икона, была написана для Углича, для церкви убиенного святого Дмитрия-царевича. В 1838 году Петр I, отмечая заслуги боярина Батурина перед отечеством, преподнёс древний образ ему в дар. Икона прославилась многими чудесами и исцелениями.
Но одной из самых почитаемых  и известной более многих иных остается икона Владимирской Божией матери. Много чудесных событий на Руси было связано с ее именем. Так заступничеству Владимирской богоматери верующие охотно приписывают отступление в 1395 году непобедимого Тамерлана, в 1480 г. – избавление от монголо-татарского ига в результате знаменитого стояния на Угре, которое завершилось отступлением войск хана Ахмата, а в 1521г. – предотвращение нашествия на Москву крымского хана Мехмет-Гирея.
Во время Великой Отечественной войны икона Владимирской богоматери – величайшая святыня русской земли была эвакуирована в Новосибирск. Предание о том, что с Владимирской иконой связан выбор местоположения новой столицы древней Руси имеет глубокий смысл. И верно то, что она стала символом великокняжеского единства и одновременно знаменем, объединяющим Русь.
Но предание – преданием, а здравый смысл подсказывает свое объяснение. Не хотел Андрей начинать свое княжение в городах, где каждый дружинник, боярин и купец знал его отца или состоял у него на службе, где все – традиции, привычки, образ жизни и мышления были установлены и закреплены его отцом, который княжил, обустраивал, содержал и защищал эти земли более сорока лет. Понимал Андрей, что консерватизм и традиционализм соратников Юрия и в целом всего населения этих городов ему переломить не удастся.
А значит, ему были нужны свои люди, свои соратники и свои традиции.

                ***

После внезапной смерти Юрия, отравленного в Киеве на пиру у боярина Петрилы, по старшинству на Киевское княжение претендовали два князя – Изяслав Давыдович Черниговский и Ростислав Мстиславич Смоленский. И только после них первенство переходило к Владимиро-Суздальскому князю Андрею Юрьевичу. Юрьевичи – потомки Юрия Долгорукого считались северными князьями.
На юге в Переславле из Юрьевичей удалось закрепиться лишь младшему брату Андрея - Глебу Юрьевичу, который в 1155 году женился на дочери Изяслава Давыдовича Черниговского. Что же касается Ростислава Мстиславича – двоюродного брата Андрея, то он был верным союзником своего родного брата Изяслава Мстиславича, с которым Юрий Долгорукий воевал, отстаивая свое право на престол, несколько лет. Княжение Ростислава, полное тревог, волнений и борьбы, продлилось добрый десяток лет и закончилось вместе с его смертью в 1167 году. 
И пока все эти годы юг воевал, север занимался укреплением своих рубежей, городским и церковным строительством. Летописи на этот счет сообщают следующее: за первые шесть лет своего княжения Андрей Юрьевич построил восемь каменных храмов. В 1159 году – церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Боголюбове, в 1158-1160 годах – Владимирский Успенский собор, украшенный стенописью в 1161 году, в 1162 году – каменную церковь в Ростове, в 1164 году выстроил и освятил церковь на Золотых воротах во Владимире, в 1165 – церковь Покрова Пресвятой Богородицы в устье реки Нерли близ села Боголюбово. И еще две церкви в Боголюбове во имя святых христианских мучеников римских военачальников Леонтия Триполийского и Андрея Стратилата Таврийского. Но эти церкви не дожили до наших дней.
И это далеко неполный перечень церквей и храмов, построенных великим Владимиро-Суздальским князем Андреем Боголюбовым.  Так в Лаврентьевской летописи упомянуто, что только во Владимире в 1185 году сгорело 32 церкви.
Следует заметить, что в архитектуре, построенных Андреем православных храмов, заметно влияние многих стилей: романского, итальянского, арабского и конечно – византийского, что само по себе является хоть и косвенным, но доказательством того, что князь в этом вопросе разбирался.
Что касается Византии и ее культуры, то во все средние века она притягивала к себе восхищенные взоры многих народов. Это они - византийцы взяли за образец не классический греческий храм, открытый только для служителей культа, а античные прямоугольные сооружения, называемые базиликами. Первоначально базилика была жилищем базилевса – царя, позднее – в ней производился суд, происходили совещания граждан или шла бойкая торговля. При императоре Константине большинство базилик было отведено для христианских богослужений. Отсюда образовался особый церковный стиль построек в форме базилики. В плане это продолговатое здание, которое рядами колонн разделялось на нечетное число пролетов или нефов. Средний неф был самым широким и высоким, который заканчивался апсидой. Апсидой называется примыкающий к основному зданию пониженный выступ. Православный храм обычно имеет нечетное число апсид – три или одну.
Византии христианство обязано развитием купольных композиций храмов, в которых центральный купол опирался на восемь опор. Такая система стала называться купольной базиликой. Но одновременно с купольной системой развитие получил и другой архитектурный тип христианского храма – крестово-купольный, который получил широкое распространение в период средне-византийской архитектуры. Этот тип архитектуры был принят христианскими странами православного исповедания в качестве основной формы.

                ***

Самыми близкими и тесными культурные связи с Византией были у Киева. Не случайно иностранные путешественники называли Киев вторым Царьградом. Размах монументального строительства в Киевской Руси поражал воображение. Зодчество, живопись, музыка… Синтез искусств и благолепия - все совершалось во славу «матери городов русских». Слава Киева, как одного из самых больших и богатых городов в Европе XI-XII веков, отвечала значению этого города как столицы обширной и сильной державы. Так при Софийском соборе была основана библиотека, где хранились и переписывались рукописи, где зародилось летописное дело.
И совсем по-другому выглядел молодой и неприметный город Владимир, для обустройства которого Андрей не жалел средств, набирая греческих зодчих со всего христианского мира. Эти греки и принесли на Русь уже сложившуюся систему крестово-купольного строительства храмов. Основой храма служит квадрат, расчлененный четырьмя столбами. Причем, примыкающие к подкупольному пространству прямоугольные ячейки образовывали архитектурный крест. Такой храм мог быть удлинен путем увеличения числа столбов, мог быть расширен дополнением боковых нефов. Так еще при Владимире и строился в Киеве каменный храм, названный Десятинной церковью, а при его сыне Ярославе – София Киевская, тринадцать глав которой не находят себе прообраза даже в Византии. «О тринадцати верхах» была и дубовая София новгородская. Такое могучее многоглавие и сегодня является чисто русским явлением, преобразившим облик крестово-купольного строения.
А вот первая церковь, которая была поставлена из белого камня – местного известняка была Кидекшская церковь, выстроенная в княжение Юрия Долгорукого в городе Кидекше, где размещалась его княжеская резиденция. От нее и пошло ослепительное белокаменное зодчество, которое принесло мировую славу Владимиру на Клязьме – городу, который Андрей Боголюбский превратил не только в столицу своего княжества, но и в крупный центр русской культуры.  И это искусство оказалось сильнее пожаров.
В Лаврентьевской летописи сообщается, что «приведе ему (Андрею Боголюбскому) бог из всех земель мастера». Возможно, что заезжие мастера были родом из Галицкой Руси, через которую осуществлялись культурные связи Владимиро-Суздальской земли с Западом. Величайшими шедеврами русского искусства являются Владимирский Успенский собор, церковь Покрова на Нерли и Владимирский Дмитриевский собор. Подобных им не найти в иных странах. И, как отмечает летописец, для их строительства уже «не искали мастеров от немец».
Перенимая византийские традиции, русские мастера избегали их прямого копирования, а наполняли новыми деталями и решениями. Постепенно крестово-купольные храмы для большей вместимости стали обрастать дополнительными нефами и галереями. Однако для создания построек в новом стиле были необходимы сопутствующие им конструктивные решения. Так появляются новые ремесла – изготовление кирпичей, литье колоколов и русская иконопись.
Остается только добавить, что русские храмы-богатыри, типичные для русского зодчества середины XII века, и по сей день «крепко стоят на земле». Это о них православным святителем Иоанном Рижским было сказано с большой долей поэзии: «Здесь небо от земли неотделимо, здесь нет тоски по небу. Здесь внутреннее пребывание в тайне с Богом».

                ***

Помимо храмового строительства по инициативе Андрея в Русской православной церкви были учреждены два больших праздника – Всемилостивого Спаса и Покрова Пресвятой Богородицы.
И праздник Покров и образ Владимирской Божией Матери – два явления одного великого смысла, которые несли в народ веру в заступничество Богородицы и одновременно в ее милосердие.  Русь Залесская, а позднее и вся Русь Православная была подведена под омофор Богородицы, то есть под ее попечительство и покровительство. Так архитектура духовного будущего русского православного народа закладывалась на севере страны великим Владимиро-Суздальским князем Андреем Боголюбским. Не переносимый на другие календарные даты великий православный праздник Покрова Пресвятой Богородицы, который отмечается христианами 14 октября, крепко укоренился в традиции русского православия.
И это было принципиально важно.
Еще со времен святого Владимира - крестителя Киевской Руси в государстве установился культ святой Софии.  Культ, как и само христианство, был заимствован у Византии и просуществовал чуть более ста семидесяти лет. В переводе с греческого слово «София» значит «мудрость» или «знание». В религиозной философии понятие София рассматривается как олицетворенная мудрость Бога. Отсюда представление о Софии как о «Премудрости Божией» получило широкое распространение сначала в Византии, а позднее и на Руси. Причем на Руси крещение в его символическом смысле объяснялось приходом «Премудрости Божией», то есть, Софии.  Софии были посвящены и построенные в XI веке три главных православных храма – в Киеве, Новгороде и Полоцке.
Но простой народ религиозной философией не увлекался, византийских миссионеров ненавидел и впускать в свою душу иноземного Бога не хотел. И если в центральных и южных областях государства христианство еще имело некоторое распространение, а, скорее, его видимость, то на севере станы - в Залесье и Новгороде язычество (культ природы) сдерживало распространение христианства вплоть до XV века.
Каждый ручей, камень, дерево; любое явление природы – ветер, дождь, засуха представлялись древним славянам одушевленными. Все Боги древних славян олицетворяли добрые и злые силы природы, были наделены человеческими качествами, что делало их более понятными, более приближенными к человеческому разуму.
Особенно в этой связи хочется остановиться на образе великой славянской богини – богине земли, плодородия, матери всего земного. Культ «Матери сыра земля» можно и по сей день встретить на вышивках архангельских и новгородских вышивальщиц, которые красными и черными нитками ткут на белом полотне древние славянские сюжеты. Главной фигурой на узорных вышивках является женщина в широкой юбке колоколом, с поднятыми руками. Это канон изображения великой богини жизни и плодородия.  Образ ее гармонично сливается с тем или иным объектом природы – деревом, цветами, солнцем или различными живыми существами. Голова богини, как правило, бывает украшена венком из цветов или сияющими солнечными лучами, а в обеих ее руках - либо солнечные диски, либо молодые ветвистые деревца, либо загадочные птицы. Справа и слева от богини изображаются два всадники – это жрецы богини, коней которых она держит за поводья.
Образ богини Матери в лице женщины с поднятыми руками и стал предтечей образа Богородицы Оранты. Он занял исключительное место сначала в восточнохристианском, а позднее и в древнерусском искусстве. В народном рукоделье он донесен и до наших дней.
Глубокое религиозное почитание образа богини «Матери сыра земля» способствовало его естественному сближению с образом Богородицы. «Богородица великая Мать сыра земля есть» - утверждал М.Ф. Достоевский устами героини своего романа «Бесы». И когда на русскую землю пришло христианство и встретилось с такой устойчивой формой религии, с такими прочными языческими верованиями, то оно было вынуждено приспосабливаться к этому, подменяя Волоса-Власием, Перуна-Ильей, Мокошь-Параскевой и Мать сыра земля-Богородицей.
Объявив Богородицу святой покровительницей своего княжества, Андрей Боголюбский выступил тем самым провозвестником нового культа – культа Богородицы. Однако этот культ, где дева Мария почиталась за божество, не укладывался в каноны византийского христианства. И это воспринималось Восточной церковью как вызов, заблуждение, а порой и как просто ересь.
Не легко пришлось на Руси и первым христианским священнослужителям, которые в попытке отделить один образ от другого, сталкивались с сильным противодействием местного населения. И чем тверже и требовательные церковь насаждала в северной Руси христианство в чистом виде, тем агрессивнее было народное противостояние, которое выливалось в открытые бунты и восстания. И только постепенное сближение образа Богородицы с образом Матери-земли путем естественного слияния их сакральных смыслов в один, как, например, это произошло с праздником Ивана Купалы, который соединил в себе два элемента – христианский и языческий, позволило умиротворить народный гнев.

                ***

Однако все те нововведения, которые Андрей последовательно внедрял в сознание русских язычников, отступая от ортодоксальной позиции материнской Церкви, не могли быть ею одобрены.  Но он и не желал консервативного патронажа Константинополя над собой. Ощущая себя миссионером, который нес язычникам свет веры Христовой, он понимал и всю меру своей ответственности. Ведь не случайно же, выстроив на своей земле два храма, он посвятил их, проводя прямую аналогию с самим собой, военачальникам, великомученикам – Леонтию Триполийскому и Андрею Стратилату Таврийскому. И тот и другой, уверовав в Христа, приняли крещение и склонили к принятию христианства многих закоренелых язычников. В основном это были их воины, их подчиненные. Конец этих военачальников был мученическим.
Не понимать того, к каким последствиям может привести его вторжение в канонические догматы Церкви, Андрей не мог!
 Но оставаясь истинным христианином и верным сыном православной Церкви, он мечтал о самостоятельности русской Церкви, о ее самовозглавлении, что подразумевало административную независимость в лице самостоятельно избранного митрополита.
В 1156-1157 гг. Андрей своей волей устранил от управления епархией епископа Ростовского и Суздальского Нестора. Будучи греком по происхождению, присланным в 1147 году Константинопольским патриархом в русские земли, он верно служил византийскому церковному престолу. Но жесткость и неуступчивость Нестора сослужили ему плохую службу.  Отказав князю в его намерении установить дополнительные посты по средам и пятницам накануне Господских праздников, он вызвал его неприкрытое раздражение и гнев. И поскольку инициатива князя шла в разрез с установлениями Восточной церкви, то, по мнению Нестора, она не могла быть ею одобрена.
Но конфликт, возникший между князем Андреем и епископом Нестором, послужил всего лишь поводом для реализации далеко идущих планов Боголюбского и одновременно причиной к возникновению переписки между ним и Константинопольским патриархом Лукой Хризовергом.  Так в грамоте Луки (сохранилась в составе Никоновской летописи), которую он отправил Андрею, содержится выражение его полного согласия с позицией Нестора и вслед за ним категорическое требование восстановить его на епископской службе.
Следует заметить, что, избирая и поставляя митрополитов в русскую землю, патриарх, как правило, сам не вмешивался во внутреннее управление национальной Церковью. Всю власть над нею он предоставлял Киевскому митрополиту в купе с Собором русских епископов, но определенным влиянием на митрополию пользовался.
В споре Нестора с князем по поводу нового календарного установления постов Киевский Собор тоже встал на сторону Нестора и призвал Боголюбского восстановить епископа в правах. Но, пока длился спор между двумя сторонами, кафедру в Ростове занял новый епископ по имени Леон.
К 1164 году церковная реформа, начатая Андреем Юрьевичем в 1156 г., в целом была закончена, и на городском суздальском вече «всеми людьми суздальскими» без согласования с Киевом и Константинополем епископом Владимиро-Суздальской земли был избран некий человек по имени Федор, получивший красноречивое прозвище – Волхв.
Поддержав кандидатуру Федора, Андрей прямо дал понять своим противникам, что играть по их правилам не намерен.

                ***

Но кем был этот Волхв? Летописи содержат о нем крайне противоречивые сведения. Нет ясности ни в истории его этнического происхождения, социального статуса и даже в том, к какому духовному сословию он принадлежал. Из Никоновской летописи известно только то, что Федор принял иноческий постриг в Киево-Печерской обители. Вот и все.
Однако в том же году Андрей вновь обращается к Константинопольскому патриарху, но на этот раз с сыновьей просьбой об учреждении в Северо-Восточной Руси особой митрополии, для чего отправляет в Царьград избранного княжеской волей кандидата в митрополиты Федора. Однако Лука Хризоверг, проигнорировав просьбу князя об учреждении особой митрополии, не выполнил и его вторую просьбу. Что само по себе логично. Раз нет митрополии, значит и митрополит не нужен. А по сему он посвятил Федора не в митрополиты, а только в сан епископа Владимирского, что мог сделать и сам митрополит Киевский. Однако для того, чтобы не обидеть Андрея и сгладить остроту конфликта, Лука проявил естественную для каждого византийца изворотливость. Он почтил Федора правом ношения «белого клобука», что считалось отличительным признаком церковной автономии.
Прошло три года и в 1167 году в Киев прибыл новый митрополит Константин II, который призвал Федора явиться к нему, как того требовала традиция, для утверждения. Требование Константина вызвало резкое негодование князя.  Он считал, что поскольку Федор был посвящен в епископы самим патриархом, то утверждения Киева не требуется. Но Константин настаивал, и Андрей вновь обратился за разъяснениями в Царьград. Он был уверен, что патриарх подтвердит автономную самостоятельность Владимирской епархии. И в этом же послании Андрей во второй раз излагает свою просьбу об учреждении во Владимире отдельной митрополии.
Но Лука Хризоверг никогда бы не был архиепископом византийской церкви, если бы ни преуспел в искусстве интриг и лести.   Вместе с очередным отказом в устроении митрополии Лука потребовал, чтобы Андрей, как истинный сын Церкви, восстановил в правах изгнанного им Леона и подчинился Киевскому митрополиту.  Имя Федора в патриаршей грамоте никоим образом не упоминалось.
Это был тревожный сигнал.
И Андрей, не желая осложнять отношений с Византией, убедил Федора поехать в Киев с покаянием для восстановления канонических отношений с митрополитом, а за одно получить от него утверждение на Владимирскую епархию.
Но, судя по всему, Константин был наделен Константинопольским патриархом полномочиями совсем иного тайного свойства. Он не только не принял покаяния Федора, но единственно своей волей, без соборного разбирательства, руководствуясь в своих действиях варварскими византийскими законами, осудил Федора на страшную смерть.  Палачи от церкви сначала отрезали ему язык, затем отрубили правую руку и наконец, выколов глаза, утопили несчастного в реке.
Расправа над епископом Федором стала ответом византийского священства на самоуправство Андрея. Страшная смерть друга и единомышленника поразила князя в самое сердце. Но действия Константина на то и были рассчитаны. Ведь Федор был не просто епископом, он был близким князю человеком. Не легко приходилось Андрею в первые годы самостоятельного княжения. Каждый новый день был наполнен острой политической и религиозной борьбой за независимость Ростово-Суздальского княжества от Киева. Осуществляя религиозное служение на высоком церковном посту, Федор в полной мере оправдывал свое прозвище «Волхв».  Временно совмещая функции жреца-храма и христианского священника, он выполнял волю не только избравшей его общины, но и самого князя. Но, следуя по пути исконного древнеславянского представления о мироздании и вместе с тем провозглашая культ Богородицы, он с точки зрения официальной Церкви являлся еретиком, то есть возносил «хулу на Господа». Решительную борьбу вел Федор и с теми храмами, служба в которых велась «неправильно», то есть не способствовала закреплению в Ростово-Суздальской земле Богородичного культа.
Смерть Федора, мало сказать, потрясла Андрея, она подвигла его на открытое выступление против Киева. Собрав в 1169 году ополчение из сторонников, в которое вошли одиннадцать князей и которое возглавил Мстислав Андреевич – сын Андрея, Киев был взят штурмом. Победители три дня грабили древнюю столицу. Из церквей и монастырей города были вывезены все предметы культа и священные реликвии. Доставленные во Владимир они были встречены народом и высшим духовенством с ликованием. Летописец свидетельствует, что Киев был наказан за «неправду митрополичью».
Понимая, что жесткий курс Константина угрожает религиозно-политическим интересам Византии, Лука Хризоверг отозвал своего ставленника.
Однако, вопреки традиции, Андрей не воспользовался своей сокрушительной победой и не прибыл, как того требовали обстоятельства, в Киев в роли великого Киевского князя. Вместо себя он посадил на киевский престол наместника, своего младшего брата Глеба, а сам остался княжить в любимом Владимире. Подобное поведение князя, мало сказать, выглядело необычным, оно выглядело революционным, так как полностью переворачивало представление о великом граде Киеве и его роли в общей системе удельных княжеств. Смириться с подобным переворотом и принять новую, предлагаемую Андреем реальность, в которой первое место отводилось Владимиру на Клязьме, были готовы не все. 


                ***

Вопросов на тему «почему Андрей выбрал для своих преобразований молодой город Владимир, а не более крупные и в историческом смысле более старые города, такие как Ростов или Суздаль?» возникает немало.
Но, что собой представлял город Суздаль?
Суздаль - один из самых древних городов России располагался на берегу реки Каменка – притоке реки Нерли и отстоял от Владимира всего в 26 км ходу. В «Повести временных лет» Суздаль упоминается с 1024 года в произношении Суждаль. История города богата многими знаменательными событиями, но в контексте повествования наибольший интерес представляют события начало XII века, когда усилиями Юрия Долгорукого он становится центром Ростово-Суздальского княжества. Как и другие приграничные города северо-востока Суздаль, окруженный высокой крепостной стеной, был готов к отражению набегов кочевников – хазар и степняков.
Значение этого города в сохранении территориального устройства Древнерусского государства трудно переоценить. Поэтому в 1108 году великий Киевский князь Владимир Мономах отправил в Суздаль своего младшего сына Юрия, но не одного, а вместе с воеводой варягом Георгием Шимоновичем. Варягу, прозванному Шимоном, был дан князем наказ, согласно которому он должен был не просто состоять при молодом княжиче на воинской службе, но быть ему во всем советником. В Киеве, до отъезда на север, Георгий служил при Владимире не только ловким и храбрым воином, но и знатным боярином, одним из самых доверенных лиц.
История семьи Шимоновичей сложная и уходит корнями в княжение Ярослава Мудрого. Это он, отстаивая свои притязания на черниговский престол, послал гонца за море, призывая на подмогу варягов. Женатый на дочери шведского короля Олафа – Ингегерде, Ярослав нередко обращался к своему тестю за поддержкой. Вместе с варяжской дружиной Шимоновичи – Георгий и его отец Шимон Африканович и прибыли на Русь.
В Суздале при Юрии Владимировиче Шимон занимал сразу два поста – советника и тысяцкого. С его именем связана история появления в Ростовской земле первых тысяцких. Тысяцкий – это должное лицо княжеской администрации в городах Северной Руси. Как военный специалист Шимонович, в первую очередь, руководил городским ополчением – тысячей. Он имел в своем подчинении десять сотских, то есть десять руководителей сотен. Помимо этого, в процессе развития городов, полномочия тысяцкого расширялись и в его руках сосредотачивались отдельные функции (суды, контроль в сфере торговли) городского администратора.  А если учесть, что Георгий, как и Юрий, жил в Суздале, а тысяцким был в Ростове, то можно предположить, что его вес и влияние в городе были весомыми. При этом оба они и суздальский князь Юрий, и ростовский тысяцкий Георгий принадлежали к старой правящей элите, которая крепко держалась за древние, установленные еще святым Владимиром, традиции. В контексте этих традиций Киевская Русь, сохраняя свой суверенитет и независимость на внешнем поле, внутренне признавала над собой величие и превосходство Византии.  Такое положение дел таило в себе две опасности.
Первая заключалась в том, что Древняя Русская православная Церковь, возглавляемая присланными из Византии митрополитами, которые проводили церковную политику, следуя логике развития византийской Церкви, стала невольной заложницей переговоров, которые прозападный византийский император Мануил I Комнин вел, начиная с 1155 года, с римским Папой Андрианом IV, а в последующие 1167 и 1169 гг. с Папой Александром III об унии - о соединении двух церквей православной и католической. И только здравый смысл Папы, который смог трезво оценить последствия этого рокового шага для всего христианского мира, положил конец амбициозным планам Мануила.
Вторая опасность также проистекала из Византии и была связана с именем Мануила I Комнина.  Как известно, Юрий Долгорукий дважды занимал Киев. Его первое киевское княжение длилось с 1149 по 1151 год, второе – с 1155 по 1157 год. С одной стороны, будучи   великим Киевским князем, он должен был во внешней политике представлять интересы государства. Но, с другой стороны, являясь родственником византийского императора Мануила I Комнина (Юрий был вторым браком женат на его двоюродной сестре) он был связан с Византией союзническими обязательствами. В результате чего Киевская Русь оказалась втянутой в военный конфликт на Балканах, где Мануил пытался сохранить позиции империи, достигнутые его предками сто лет назад.
Во избежание этих опасностей и их последствий необходимо было провести сложный комплекс реформ – политических, церковных, экономических и военных. Будучи широко и всесторонне образованным, Андрей понимал, что консерватизм боярства и городской знати Ростова и Суздаля станет серьезным препятствием на пути его намерений. Более того, объединившись, они смогут выработать систему активных контрмер, направленных против проводимых реформ, смысл которых сводился к избавлению государства от грекофильской традиции, ограничивающей его суверенитет.
Самым молодым в этой связке городов был Владимир на Клязьме и в нем еще не сформировались враждебные политическим планам Андрея элементы вроде бояр, которые держали вече в Ростове, и дружинников, подконтрольных тысяцкому. Население Владимира, как города нового, формировалось из людей незнатных, «сходцев» разного рода, основную массу которого составляли переселенцы с Юга. Недовольные южными порядками и усобицами, которые усугублялись частыми и разорительными набегами кочевников с Дикого поля, они отступали на Север. В основном это были «мизинные», то есть маленькие люди, как называет их летописец, низшие классы южнорусского сельского и посадского населения. А это значит, что они были   восприимчивы к переменам.  Не чуждой для них была и православная вера (юг раньше севера принял крещение) и то, что Андрей, как ревностный христианин, старался утвердить в своем княжестве единую святую веру послужило самым надежным объединительным началом для всего населения Северной Руси.

                ***

Однако, имея смелость изменить мир вокруг себя, разрушить заскорузлое старое и построить разумное новое, невозможно без помощников, в одиночку. Нужна была группа лиц – единомышленников, соратников, близких людей.
И такими людьми для Андрея могли бы быть его сыновья. И они бы и были таковыми, но этого не случилось. Все они прожили очень короткую жизнь.
Женился Андрей, вопреки общепринятой традиции, поздно в 1148 году. И хотя к этому времени ему исполнилось 38 лет, и он был далеко не молодым женихом, отец своей волей женил его на дочери казненного им боярина Степана Ивановича Кучки - Улите. Из летописей следует, что девушка отличалась необыкновенной красотой.
История казни самого Кучки исследованию не поддается. Известно только, что, женив Андрея на Улите, Юрий передал ему в услужение и сыновей Степана. Дальнейшие события показали, что Кучковичи хоть и были ближними боярами Андрея, но относились к нему враждебно. Так один из братьев в последствии (неизвестно по какой причине) был Боголюбским казнен, а другой участвовал в заговоре против него.
В браке у Андрея с Улитой родилось четыре сына, но трое из них скончались еще при жизни отца. Старший сын – Изяслав Андреевич 1148 года рождения постоянно находился при князе. Принимал участие в походе Андрея на волжских булгар. Умер молодым в возрасте 17 лет. Второй старший сын Андрея – Мстислав Андреевич (год рождения неизвестен) в 1169 году был поставлен отцом во главе коалиции князей, объединившихся против Киевского князя Мстислава Изяславича.  Киев был взят и разграблен. В 1170 году Мстислав Андреевич возглавил объединенный поход русских князей на Новгород. Однако поход оказался неудачным и закончился полным провалом. Летописи приписывают победу новгородцев чуду, исходящему от иконы Знамение. В 1172 году второй поход Мстислава, теперь уже на волжских болгар, тоже оказался провальным. Разграбив несколько селений и захватив полон, Мстислав вынужден был бегством покинуть поле боя, спасаясь от большого подкрепления, подоспевшего к войскам противника. На исходе этого года Мстислав умер, едва дотянув до двадцатилетнего возраста.
В 20 лет умер и самый младший сын Андрея – Глеб, который отличался от всех остальных его сыновей кротостью, смирением и строгим воздержанием. Уже с 12 лет он начал упорно читать Священное писание, любил беседовать с монахами и чаще думал о спасении души, нежели о подвигах. В настоящее время Глеб Андреевич является покровителем города Владимира и святым православной церкви. В 1702 году мощи Глеба были открыты и оказались нетленными настолько, что своей гибкостью, мягкостью и белизной производили впечатление тела живого человека.
Судьба второго младшего сына Андрея – Юрия совершенно запутана. Известно, что в 1173-1175 годы при жизни отца он княжил в Новгороде, затем надолго пропал из вида и появился только в 1185 – 1189 годах в Грузии будучи мужем грузинской царицы Тамары.
В русле представленных изысканий нельзя не заметить, что все сыновья Андрея (кроме Юрия) умерли молодыми, не перешагнув двадцатилетний рубеж. Что тому было причиной, неизвестно. Но можно предположить, что, либо ранняя смерть княжичей явилась следствием их слабого здоровья, либо, что более вероятно, смерть их носила насильственный характер, имея своей целью заставить Андрея остановиться.
Страхом за свою жизнь можно объяснить и внезапное бегство из страны вскоре после трагической гибели отца последнего сына Андрея – Юрия, который так и затерялся где-то в чужих краях.
Утрата сыновей одного за другим лишила князя надежды на продолжение рода, на появление наследников, которым можно было бы оставить все то, что составляло смысл его жизни. Возможно поэтому в 1161 году Андрей отправляет свою мачеху – вторую жену отца, византийскую царевну, двоюродную сестру византийского императора Мануила I Комнина вместе с детьми в Византию. Предпринятый Андреем в отношении своих сводных братьев шаг мог иметь двоякое объяснение. С одной стороны, это было сделано с целью дать им хорошее образование, а с другой стороны, уберечь от опасности, которой они подвергались со стороны явных и скрытых противников проводимых реформ. 
Отсутствие наследников – Андреевичей заводило вопрос о правопреемнике суверенного Ростово-Суздальского княжества в тупик. К 1161 году из потомков Юрия Долгорукого от первого брака в живых остались только двое - Андрей и его родной младший брат Глеб. А это означало, что будущее княжества принадлежало второй ветви Юрьевичей - сыновьям Юрия Долгорукого от второго брака. И их необходимо было сохранить.
Через семь лет в 1168 году младшие сводные братья Андрея – Михаил Юрьевич и Всеволод Юрьевич вернулись на родину и активно включились в борьбу за объединение русских земель вокруг Владимиро-Суздальского княжества. В 1169 году Всеволод участвовал в разгромном походе на Киев, а Михаил сначала в походе на половцев, а затем во главе отряда черных клобуков был отправлен Андреем на Новгород, но попал в плен. После освобождения из плена он получил в подарок от Андрея город Торчевск.
После трагической гибели Андрея братья Михаил и Всеволод продолжили борьбу за власть самостоятельно. Во время правления Всеволода, получившего прозвище Большое гнездо, Владимиро-Суздальское княжество достигло наивысшего расцвета.

                ***

Обращая внимание на широкую образованность Андрея, нельзя обойти вниманием тот факт, что многие летописи - Лаврентьевская, Радзивиловская и Ипатьевская сравнивают его с известными ветхозаветными персонажами, такими как Давид и Соломон. Так в некрологе, написанном по случаю трагической кончины Андрея Боголюбова и воспроизведенном в Ипатьевской летописи, князь прямо называется «вторым мудрым Соломоном» и говорится, что он принял «покаянье Давидово».
Давид и Соломон – два архетипа средневековой культуры, которые символизируют образы идеальных правителей и победоносных предводителей воинов.
Давид - второй царь израильский из колена Иудина родился в Вифлееме и был восьмым, младшим сыном в семье. Он занимаясь тем, что пас стада отца. Когда Давид был помазан на царство ему исполнилось не более 15 лет. По словам Священного писания, он был одарен замечательной красотой. Однажды первосвященник, придя к ним в дом, совершил над ребенком обряд помазания, но не разъяснил никому из близких Давида того, какое величие ожидает его – помазанника Божия в будущем. Не посвященный в таинство помазания Давид и дальше продолжал пасти и охранять скот богатых людей он нападения разбойников. Большую часть своей жизни Давид провел в войнах, то защищая интересы своего врага – царя иудейского Сеула, то выступая против него.
Но в одном из кровавых сражений Сеул погиб, и Давид, одержав верх над наследниками Сеула, был провозглашен царем. Как царь, он выбрал для устройства своей резиденции крепость Иерусалим, которая в последствии получила название «града Давидова».  Однако царский титул и высокое положение в обществе не изменили образа его жизни. Войны с внутренними и внешними врагами оставались главным его занятием, пока однажды Давид, мечтающий о соединении еврейского народа в одно политическое тело, ни решил перенести Ковчег Завета в Иерусалим. Подобная акция могла превратить древний город в центр гражданского и религиозного управления.
Доставив бесценную реликвию из города колена Иудина - Кариафиарима в Иерусалим, Давид установил Ковчег в скинии (походный храм евреев). Но душа правителя не знала покоя. Не мог Давид смириться с тем, что он простой и грешный человек живет во дворце, а Ковчег стоит в обычной кожаной палатке. И тогда решил Давид построить для уникального памятника великолепный невиданной красоты храм. Однако построить такой храм самому Давиду было не суждено. Не нашлось у царя-воина для такого большого строительства времени, потому как царство Давида не знало покоя. Войны, бунты, различные бедствия и эпидемии сотрясали весь срок его правления. Умирая, он завещал строительство храма своему сыну Соломону.
Соломон, дата рождения которого восходит к 1001 году до Р.Х., был третьим царем Израиля. Имя Соломон, что означает «миролюбивый», было дано ему отцом. Утвердившись на престоле, Соломон решил царствовать мирно и заниматься внутренним устройством своего государства. Именно ему мир обязан изобретением налоговой системы. До него в Израиле не было практики наложения податей. Разделив свои владения на 22 части, он обязал каждую из них по очереди одну за другой содержать в продолжении месяца его дом, придворных и войска. Распространив свое господство над всеми странами от реки Евфрат до границ царства Египетского, Соломон и их обложил данью. Заключая союзы с соседями, царь Израиля активно развивал торговлю, что вело к процветанию благосостояния народа и его казны. К слову сказать, Соломон обладал несметными богатствами, но ни блеск короны, ни удовольствия светской жизни не могли отвратить его от занятий. Образование Соломона было универсальным особенно в области естественных наук. Мудрость и знания израильского царя восхищали современников. В период наивысшего расцвета своего государства Соломон решился исполнить мечту отца - построить храм в Иерусалиме, для чего обратился к Хираму, царю тирскому.
«… прикажи нарубить для меня кедров с Ливана, - писал он Хираму, - и вот рабы мои будут вместе с твоими рабами, и я буду давать тебе плату за рабов твоих, какую ты назначишь; ибо ты знаешь, что у нас нет людей, которые умели бы рубить дерева так, как Сидоняне».
На четвертом году царствования Соломон начал строить храм и по окончании семи лет великолепное здание открылось миру во всей своей красоте. Богатства храма Иерусалимского превосходили богатства всех царей, всех дворов и храмов древности. Золото, серебро, множество железа, меди, дорогих деревьев и драгоценных камней украшали дом Бога израильского.
Кроме храма Соломон выстроил для себя разные дворцы, обнес Иерусалим крепкими стенами, основал и укрепил многие новые города. Прекрасная Пальмира, лежащая к северо-востоку от Иерусалима и Дамаска, обязана своим существованием Соломону. С большими издержками Соломон построил многочисленный флот, который сопровождал его в путешествиях в Индию и Восточную Африку. Мудрый Соломон понимал всю выгоду, какую доставляет ему географическое положение Иерусалима.
Однако избыток имущества и денег, выставленная на показ роскошь испортили одних и возбудили жажду наживы в других. Это ослабило дух народа, а вместе с ним и могущество Иудеи. Не смог мудрейший Соломон победить в себе и пагубной страсти к женщинам.  700 жен и 300 наложниц составляли его гарем. Принимая под свою власть иностранцев, Соломон перенимал от них чужих богов и чужие обычаи. Народ, обремененный большими налогами, бунтовал, организовывая возмущения.
По преданию, последний период царствования Соломона свел на нет все успехи этого блистательного гения и Бог, который явился к нему во сне, открыл Соломону грозное предупреждение касательно его царства. Бог сказал, что после его смерти царство Соломона разделится и что сын его будет наследовать только два колена, а далее царство Израильское уже никогда не будет принадлежать его потомству.
От Соломона нам осталось три книги: Песнь Песней, которую христианская церковь внесла в свой канон за ее таинственное содержание, Притчи, где Соломон выступает моралистом, и Екклезиас, в котором Соломон обнаруживает себя философом.
Сравнение Андрея Боголюбского с царями израильскими Давидом и Соломонов означало в средние века высший уровень похвалы, высший уровень восхищения его успехами с одной стороны, как удачливого и талантливого военачальника, а с другой – как мудрого и просвещенного правителя.
В контексте вышеизложенного материала не безынтересно добавить, что Дева Мария Пресвятая Богородица, культ которой установил на Руси Андрей Боголюбский, была единственным ребенком у благочестивой четы – Иоакима и Анны. Родители Марии происходили из знатных древних родов. Иоаким был потомком царя Давида, а Анна происходила из рода первосвященника Аарона, брата пророка Моисея.

                ***

Перенесение центра тяжести политической, экономической и религиозной деятельности с юга на север в Ростово-Суздальскую землю, которая стараниями Юрия Долгорукого была обустроена и хорошо защищена целым рядом городов-крепостей, таких как Кснятин, Дубна, Москва, Городец, Юрьев-Польский, Кострома, Дмитров, Кидекша – резиденция Юрия, Переяславль-Залесский, сопровождалось решительным противостоянием, так называемой, киевской партии.
В 1171 году единственный и любимый младший брат Андрея – Глеб Юрьевич, которого он оставил княжить в Киеве, был отравлен киевской знатью.  И двое братьев Ростиславичей Смоленских – правнуков Владимира Мономаха тайно от Андрея пригласили в Киев своего дядю Владимира Мстиславича. И это при том, что после завоевания Киева, Андрей хоть и не остался в нем княжить, но титул великого Киевского князя принял. А по сему он потребовал от Владимира немедленно покинуть город. Однако тот, не дожидаясь насильственного изгнания, успел умереть ровно через три месяца после описываемых событий.
Волей Андрея в Киеве был поставлен старший из Ростиславичей – Роман. Через два года расследования смерти брата Боголюбский потребовал от Романа выдачи киевских бояр, заподозренных в отравлении Глеба Юрьевича. Но тот ответил отказом, что заронило в душу Андрея подозрения относительно истинных заказчиков преступления. Не доверяя более Ростиславичам, Андрей приказал Роману вернуться в Смоленск – в свой удел, а Киев отдал своему сводному брату по отцу Михаилу Юрьевичу. Но Михаил, опасаясь участи Глеба, от подобной милости отказался и послал в Киев вместо себя младшего брата Всеволода и своего племянника Ярополка. Однако Всеволод продержался в Киеве недолго - всего пять недель. Собравшись с силами, Ростиславичи напали на Киев и, захватив Всеволода в плен, посадили на княжение Рюрика Ростиславича.
Укрепившись в Киевской земле Смоленские Ростиславичи всячески противились властным попыткам Андрея распоряжаться их владениями.
Так в 1173 году между Ростиславичами и Андреем началась междоусобная война. Но, когда сборное войско, состоящее из союзников Андрея, числом около 50 тысяч человек подошло к Киеву, Ростиславичи не стали его защищать, а рассеялись по городам, оставив основные силы в Вышгороде. Осаду Вышгорода Андрей поручил своему соратнику и видному военачальнику Борису Жидиславичу. Вместе с ним в поход отправился и сын Андрея – Мстислав.
Справедливости ради следует заметить, что на ту пору Андрею Боголюбскому шел седьмой десяток лет и союзные войска вел на Киев не он сам, а его ближайший сподвижник и знаменитый боярин-воевода Борис Жидиславич. И вот, что любопытно. Вскоре, после взятия Киева в 1169 году, полководческий талант вдруг изменил Борису и все последующие сражения одно за другим он проигрывает, не смотря на численный перевес войск.


                ***

1170 год. Поход суздальцев на Новгород. Возглавляет поход Борис Жидиславич. На четвертый день осады города Заволочье суздальцами был предпринят отчаянный штурм. Но несмотря на то, что штурм продолжался целый день, к вечеру новгородцы, собравшись с силами, победили.
1172 год. Жидиславич возглавляет поход владимиро-суздальского ополчения на Волжскую Болгарию и снова терпит неудачу. Промедлив с наступлением до той поры пока к противнику прибыло подкрепление, он принимает решение об отступлении. Подобная тактика едва ни стоила жизни сыну Андрея – Мстиславу Андреевичу, который вынужден был спасаться от неприятеля бегством.
1173 год. После 9 недель осады Вышгорода огромное союзническое войско, возглавляемое Жидиславичем, вдруг начинает беспорядочное отступление. В спешке, переправляясь через Днепр, многие воины утонули. Контроль над Киевом был утрачен. Партия Ростиславичей одержала победу.
Принять такое поражение Андрею было непросто. Опытный полководец, грозный воевода и отважный воин, он пользовался безусловным авторитетом как у военачальников, так и у рядовых дружинников. Приказам Андрея подчинялись все, даже «дикие половцы». И он понимал, что в его войске творится что-то неладное. Но для того, чтобы разобраться во всем, требовалось какое-то время. Нужны были доказательства.
И вот наступил 1174 год.
Июнь месяц.
Село Боголюбово.
Найти предателя Андрей не успел.
Он был жестоко убит заговорщиками.
Как выяснилось позднее в заговоре против князя участвовали двадцать человек, из которых летопись прямо называет следующих – Амбала ясина, родом осетина, держателя ключей, которому князь «во всем дал волю»; Ефрема Мойзича – слугу из иноземцев; Якима Кучковича и Кучкова зятя по имени Петр – родственников жены князя Улиты. Упоминается в летописях без имени собственного и жена князя Андрея.
На первый взгляд это убийство выглядело как внутрисемейная разборка. Тем более, что и повод для нее был очень серьезный. Так еще накануне убийства, за несколько дней до него, внезапной и загадочной смертью умерает, как и старшие сыновья князя, его младший сын - Глеб Андреевич. Дознание оказалось быстрым. И через несколько дней князь казнит одного из братьев Кучковичей. Связаны ли были эти события между собой или нет, о том летопись умалчивает. 
Однако считать, что смерть великого Владимиро-Суздальского князя Андрея Боголюбского явилась следствием одних только семейных разборок было бы нелепо. Возможно, что и смерть юного Глеба Андреевича была не случайной, а явилась одним из звеньев в сложной цепи заговора, затеянного восставшими против новин Андрея боярами.
На эту мысль невольно наводят следующие за его кончиной события.
Так сразу после смерти Андрея Юрьевича его воевода Борис Жидиславич возглавляет группу бояр, которая приглашает на княжение во Владимир Мстислава и Ярополка Ростиславичей Смоленских. А с 1177 года Борис упоминается в летописях в роли советника одного из Ростиславичей – Мстислава. Судя по всему, начиная с 1170 года, вскоре после разграбления Киева, Борис тайно перешел в стан противников Андрея, чем и объясняются следующие одна за другой, начиная с 1170 года по 1173 год, военные неудачи союзного войска Андрея Боголюбского. А это значит, что следы заговора вели прямо к воеводе Борису Жидиславичу, а от него к Смоленским князьям Ростиславичам – Мстиславу и Ярополку.

                ***

Но кто они эти Смоленские Ростиславичи?
Лучше всего начать ответ на этот вопрос с самого сначала.
У великого Киевского князя Владимира Всеволодовича Мономаха было много детей. Первым браком князь был женат на дочери последнего англосаксонского короля Англии Гарольда II Английского – Гите Уэссекской, которая после гибели отца в битве при Гастингсе бежала сначала во Фландрию, а потом нашла приют в Дании у короля Свена II Эстридсена.  Свен был не совсем чужим человеком киевским князьям. Он был сыном Эстрид Датской – сестры датского короля Кнуда Великого и женой «сына короля Русов». Кем был этот сын? Точного ответа на этот вопрос у историков нет. Но если предположить, что король Русов – это Владимир Креститель, то мужем Эстрид мог быть либо Всеволод Владимирович, либо Глеб Владимирович. Хотя историки рассматривают и другие варианты.
Впрочем, кто именно был третьим мужем Эстрид не очень важно. Важно то, что именно Свен сосватал беглую принцессу Уэссекскую за Владимира Мономаха. От этого брака у Владимира родилось шесть сыновей. Старший из них Мстислав Владимирович Великий был известен в Европе как Гарольд – внук Гарольда II Годвинсона.
Мстислав возглавил Киевскую Русь в 1125 году, имея большую многодетную семью. Шесть дочерей и четырех сыновей родила ему дочь шведского короля Инге I – Христина Шведская. Младший сын Мстислава – Ростислав Мстиславич получил от отца в удел город Смоленск. Он и стал в 1127 году родоначальником смоленской династии Мстиславичей. Вся суть княжения Ростислава заключалась в устройстве Смоленского княжества, которое было племенным центром кривичей.
Смоленск контролировал важнейшую водную артерию древности – путь «из варяг в греки». А в 1136 году Ростиславу удалось учредить в Смоленске епископию. Однако, проявляя неустанную заботу об усилении и процветании Смоленской земли, он не уклонялся от участия в борьбе за великое княжение, оставаясь верным союзником старшего брата Изяслава Мстиславича. Вместе с ним Ростислав вел бесконечную войну со своим дядей -  Юрием Долгоруким. Наконец, могущество и авторитет Ростислава возрос настолько, что в 1147 году Рязанское княжество добровольно признало свою вассальную зависимость от Смоленска.
Что касается Юрия Владимировича Долгорукого, то он был сводным младшим братом Мстислава Владимировича Великого, так как родился во втором браке Владимира Мономаха. Предположительно матерью Юрия была гречанка. Быть может поэтому все дети, рожденные ею, носили греческие имена.  Юрий, будучи по годам младше своего племянника Изяслава, в тоже самое время приходился ему дядей, а значит, согласно лествичного права, имел перед племянником преимущество по старшинству в родовом «табеле о рангах».
В 1154 году после смерти старшего брата Изяслава Владимировича Ростово-Суздальский князь Юрий Долгорукий оказался единственным препятствием на пути братьев – Смоленских Ростиславичей к киевскому княжеству. И в 1157 году Юрий был устранен – отравлен во время пира с киевскими боярами. В 1171 году умирает младший сын Юрия – киевский наместник Глеб Юрьевич. И снова в Киеве, и снова от отравления. И снова подозрения падают на Ростиславичей. Но прямых доказательств нет! Фактов нет! Проходит еще три года и в 1174 году в селе Боголюбово в своей резиденции в результате заговора «домашних», как сообщают нам летописи, погибает Владимиро - Суздальский князь Андрей Боголюбский.
 
                ***

Однако прямого обвинения Ростиславичей Смоленских в заговоре против Юрьевичей Залесских на страницах летописных источников не найти. Но все последующие события дают основания не только заподозрить их в каждом из этих преступлений, но и удовлетвориться настигшим их наказанием.
После смерти Андрея его сводный брат Михаил Юрьевич сел на княжение в родовой город Владимир, но прокняжил недолго. Всего-то до 1176 года.  Михаил скончался в Городце и владимирцы, стоя перед Золотыми воротами, целовали крест последнему Юрьевичу – Всеволоду.
Однако бояре Ростова и Суздаля, не желая возврата к временам и деяниям Андрея Боголюбского, послали гонца за приверженцем старых порядков - Мстиславом Ростиславичем Смоленским. Князь отозвался тот же миг и приехал. Собрав ополчение, он повел его на Владимир, откуда навстречу Мстиславу выступило ополчение владимирцев. Встретились войска в поле под городом Юрьевым. Потерпев сокрушительное поражение, Мстислав вынужден был оставить не только, занятый им Ростов, но и Новогород, в котором он в последнее время княжил.
Но к осени, восстановив силы, Мстислав вместе со своими союзниками снова напал, но не на Владимир, а на пограничный город-крепость Москву и сжег ее.  Всеволод Юрьевич вызов соседа принял и выступил против него в поход. Однако в пути из сообщения посыльного, отправленного ему вдогонку, стало известно, что Мстислав продолжил движение вглубь княжества, но движется не прямой дорогой на Владимир, а окольной. Развернув войска и обоз, Всеволод поспешил в город. Но не успел. Владимир был разграблен, а многие жители взяты в плен.
Однако встреча давних противников все равно состоялась. Это случилось на берегу реки Колокша. Сюда на помощь Всеволоду подоспели и черниговские княжичи, которые приходились ему родственниками – дочь Михаила Юрьевича, брата Всеволода, была выдана замуж за черниговского князя.
Опасаясь угрозы окружения, первым с поля боя бежал Мстислав Ростиславич, а за ним кинулись врассыпную и все его союзники. Только убежал он не далеко, так как скоро был схвачен и вместе со многими боярами доставлен во Владимир. Бежать удалось только Ярополку Ростиславичу, который укрылся от погони в Рязанской земле. Но Всеволод решил довести дело до конца. Он отправил в Рязань посла со словами: «Вы имеете нашего ворога, али иду к вам». Не желая ссориться с сильным соседом, рязанцы сами доставили Ярополка во Владимир.

                ***

Оба брата - и Мстислав, и Ярополк были посажены в поруб и ослеплены. Это стало им заслуженным наказанием за те многие вины и беды, которые они принесли Юрьевичам и Андреевичам. Целый ряд косвенных доказательств прямо указывал на то, что именно Смоленские князья были причастны сначала к отравлению Киевского князя Юрия Долгорукого, затем его сына Глеба Юрьевича и наконец в убийстве Владимиро-Суздальского князя Андрея Юрьевича Боголюбова.
Не миновал расплаты за свое предательство и воевода князя Борис Жидиславич.
Из летописей не ясно, кто из братьев - Михаил или Всеволод поквитались с убийцами Андрея. В этом отношении летописи в оценках расходятся. Но ясно одно, что в 1176 году Всеволод знал имена всех заговорщиков. Убийцы были пойманы, допрошены и казнены.
Жестокое наказание применил Всеволод и в отношении главных инициаторов заговора Мстислава и Ярополка Смоленских. В история междоусобных войн, которые на территории Киевской Руси носили перманентный характер, и где воевали между собой все – дядья, братья и племянники, подобного случая не наблюдалось. Как правило, заканчивались эти войны малой кровью – победитель занимал Киев, а побежденный, если не был убит, спасался бегством.
В истории с Ростиславичами все было иначе.
И когда войска Ростиславичей, да и сами князья бросились с поля боя в бега, для Всеволода это уже означало победу. Но он этой победой не удовлетворился. По его приказанию дружинники выловили всех беглецов по одному, после чего Всеволод подверг их унизительной казне.
В теории сакрального символизма, который имел широкое распространение в древние века, ослепление врага не было обычным членовредительским наказанием. Оно несло в себе глубокий символический смысл. Наказанному и окружающим, как бы давалось понять, что «глаза не нужны тому, кто блуждает во тьме греха».  И если такая мера наказания была хорошо известна римскому праву, то на Руси ослепление применялось крайне редко.
Однако в эпоху Андрея Боголюбского это был не первый случай. Впервые подобным образом в 1168 году был казнен владимирский епископ Федор – «белый клобук». Казнь Федора была совершена Киевским митрополитом Константином II, отправленным на Русь византийским патриархом Лукой Хризавергом. Тогда Федора не только ослепили, но и, отрубив правую руку, утопили.
Рука в теории символизма обозначает власть как светскую, так и духовную. В библейской традиции считалось, что правая рука служит для благословения, а левая – для наказания. Выражение «десница божия» подразумевает именно правую руку. На Руси правая рука называлась десна, левая - шуйца.
Казнь утоплением в древнем христианстве тоже имела определенный смысл. Вода, как и огонь, это одна из стихий, которая несет очищение. Бросая виновного в воду, судьи предоставляли Богу решать его дальнейшую судьбу. Утоплением были казнены и некоторые непосредственные убийцы Андрея. По приказанию Всеволода они были утоплены в озере в надетых на голову мешках.  В последствие это озеро стало называться Поганым.
Отсюда следует, что братья Ростиславичи были ослеплены не по прихоти Всеволода, они были наказаны «за грехи». Но какие? Так, например, в Византии эта мера наказания использовалась только в отношении представителей знатного рода, которые были уличены в заговоре против власти. Возможно, что ослепление Ростиславичей и обнаруживает их истинную вину.
Не известно, какая кара постигла Бориса Жидиславича. Но, думается, что суровая, поскольку со страниц истории его имя исчезло навсегда.
Что же касается Всеволода Юрьевича, который был десятым и самым младшим из сыновей Юрия Долгорукого, то он правил долго - до 1212 года. В своей политике он, как и его брат Андрей, опирался на новые молодые города, где боярство еще не набрало силу. С 1186 года Всеволод именуется великим Владимирским князем и все последующие правители Русской земли – Александр Невский, внук Всеволода, Иван Калита и Дмитрий Донский  имеют один корень - Юрия Владимировича Долгорукого и одного великого предка – Андрея Юрьевича Боголюбского. Их старанием, победами и деяниями Русь и по сей день живет под Покровом Богородицы.

                ***
В 1702 году Андрей Боголюбский был канонизирован русской православной церковью и причислен к лику святых мучеников. В этой связи самым естественным образом может возникнуть вопрос: «почему канонизирован только русской церковью и почему в 1702 году?».
Дело в том, что обретение Русской православной церковью автокефалии – самостоятельности и независимости от Константинопольского патриархата с правом самостоятельного избрания предстоятеля Русской Церкви собором епископов произошло в 1589 году, когда Москву посетил Константинопольский патриарх Иеремия II Транос. На тот момент митрополиты, поставляемые в Москве, утратили фактическую возможность управления Киевской митрополией и стали именовать себя митрополитами Московскими и всея Руси.
Это произошло потому, что в 1240 году Русь подверглась монголо-татарскому нашествию.  Киев вновь был разорен, и митрополит киевский Максим в 1300 году перенес свою резиденцию на север во Владимиро-Суздальское княжество. А еще позже в 1325 году митрополит Петр, принимая приглашение Ивана Калиты, переехал в Москву, чем сильно укрепил позиции Москвы. Но осев в Москве и поддерживая политику московских князей, митрополиты по-прежнему продолжали носить древний титул «Митрополит Киевский и всея Руси», хотя к началу ХV века юго-западные земли, включая Киев, уже входил в состав Великого княжества Литовского, а северо-восточные в состав Великого княжества Московского. Правители обеих великих княжеств не только хотели иметь своего митрополита, но и добивались того, чтобы его влияние распространялось на все земли, где были православные епархии. Иногда и в Киеве, и в Москве одновременно действовали по два, а то и по три «киевских митрополита».
Так продолжалось до 1589 года.
Неопределенность ситуации разрешил Вселенский патриарх Иеремия II. Откликаясь на просьбу царя Федора Иоанновича и его первого советника – Бориса Годунова, а также на пожелания архиереев Русской церкви, он поставил первого русского патриарха Московского и всея Руси Иову. С этого момента начинается самостоятельная история Русской церкви, вышедшей из-под юрисдикции Константинопольского патриархата. И теперь Русской церкви нужны были свои святые.
Однако, будучи самостоятельной де-юре, Русская Церковь де-факто еще долго выстраивала свою политику с оглядкой на Византию. И в этом смысле говорить о канонизации возмутителя христианского мира - Андрея Боголюбского Вселенской церковью не приходилось. Церковная реформа, которую Андрей проводил на своей земле во Владимиро-Суздальском княжестве не только содержала идею административно-хозяйственной независимости Русской православной церкви, но одновременно и идею преемственности женского материнского образа, что рассматривалось византийской Восточной церковью как вызов, как покушение на обязательные для всех верующих догматы. И с этой точки зрения Андрей был более достоин наказания, чем поощрения. Примером тому может служить печальная судьба епископа Федора, близкого друга и соратника Андрея.
Поэтому канонизация Андрея была возможно только в лоне Русской Церкви, и она состоялась в 1702 году. А еще раньше в 1700 году, после смерти последнего патриарха Московского и всея Руси Адриана, Петр Первый запретил избирать нового патриарха. С этого времени в истории Русской церкви начинается Синодальный период и одновременно период полного отрыва от греко-византийской традиции, что позволило Русской церкви иметь своих святых.
И в этот трудный для нее период канонизация Андрея Боголюбского в лике благоверного послужила всем православным христианам сигналом, символом того, что Церковь жива и крепко стоит на фундаменте, заложенным великим Владимирским князем Андреем Боголюбским.

                ***

Имеется немало вопросов, которые касаются личности самого князя.  Ответы на многие из них можно найти в материалах, изданных на основе медико-криминалистических исследований останков Андрея Боголюбского. 
Известно, что тело убитого слугами Андрея Боголюбского было «с плачем великим» похоронено только через неделю в Успенском соборе города Владимира и уложено в специально устроенную раку. Местное почитание князя началось сразу после погребения и продолжилось, обретя новый стимул, вслед за канонизацией в октябре 1702 года. Мощи князя, найденные нетленными, были перенесены из алтаря Успенского собора в его Знаменский предел.
В 2007 году по инициативе профессора В.Н. Звягина – доктора медицинских наук, профессора ФГБУ «Русский цент судебно-медицинской экспертизы» Минздрава России инициировал исследование останков князя Андрея. Однако их подлинность была установлена значительно раньше - еще в 1934 году в Государственном рентгенологическом институте г. Ленинграда, в рентгено-антропологической лаборатории, которой руководил профессор Д.Г.Рохлин. Исследование не только установило подлинность скелета, но и подтвердило документальность данных о смерти князя.
В настоящее время мощи Андрея Богословского хранятся в раке в Успенском соборе Владимирской епархии.
В результате обработки материалов исследования был сделан вывод о том, что и биологическая характеристика князя, и реконструкция его убийства не могут считаться полными и достоверными. Остается вопрос: насколько правдивы летописные свидетельства и выводы официальной историографии, если исследуемый материал (скелет) хоть и сохранился хорошо, но не в полном объеме.
И все-таки, элементный состав костей указывает на то, что тяжелых хронических заболеваний у Андрея Боголюбского не было, как не было и воздействия неблагоприятных геохимических факторов, например, тяжелых металлов. Более того установлено, что мощи Андрея не нуждаются в консервации или музейных условиях хранения и могут быть «предметом» молитвенного поклонения неопределенно долгое время.
Те, кто увлекается историей, знают, что его облик был воссоздан по черепу знаменитым антропологом и скульптором профессором М.М.Герасимовым. Так в своем заключении он писал, что «общее впечатление от черепа, что он европеоиден…, но лицевой скелет, особенно в верхней части (орбиты, нос, скуловые кости), имеет несомненные элементы монголоидности…».
И такое представление о внешности князя входило в сознание людей вместе со школьной программой по истории. Но результаты компьютерного анализа измерительных признаков черепа Андрея воссоздали другую картину и все предположения о том, что он мог иметь монголоидные особенности, были полностью исключены. Вот, что по этому поводу говорит Никоновская летопись. Князь Андрей «роста был не вельми великого, лицом красен, власы кудрявы и краткие носил». Это дает основание предположить, что он очень походил на своего деда Владимира Мономаха, который «лицом был красен, очи очень велики, волосы рыжеваты и кудрявы, чело высоко, борода широкая, ростом не вельми велик».
А вот какое представление дают результаты компонентного анализа о телосложении князя. Мужчин подобного типа отличает атлетическое телосложение и значительная физическая сила. Их мускулатура хорошо развита, грудная клетка конической формы, скелет адаптирован к значительным физическим нагрузкам. Андрей Боголюбский обладал относительно длинными ногами и несколько укороченными руками, что характерно для большинства восточнославянских народов.
Согласно сложной компьютерной методике исследования выявлено наличие у Андрея Боголюбского признаков повышенной функции щитовидной железы. Для пациентов с таким диагнозом характерна легкая возбудимость, страстность натуры, богатая фантазия и чрезмерная конфликтность. Не случайно в летописях встречаются свидетельства о том, что князь «выдавался своей необыкновенной храбростью, любил начинать битву впереди полков, заносился на ретивом коне в середину вражеского войска, пренебрегая опасностями».
Что касается заживших травм, то данная патология охватывает преимущественно шейный отдел позвоночника и имеет правостороннюю локализацию. Возможно, данную травму князь получил во время битвы под Луцком в 1150 году. Эпизод из этого сражения описан С.М. Соловьевым: «лишь только с обеих сторон начали сходиться на битву, Андрей Юрьевич, схватив корье, выехал напереди и прежде всех столкнулся с неприятелями: копье его было изломано, щит оторван, шлем спал с головы…». Зажившая травма обнаружена и на правом предплечье, а также выявлен старый перелом и деформация одной из фаланг правой кисти. Летописцы единодушны во мнении, что князь сражений не избегал. И тем не менее, следов заживших травм от острых орудий на скелете князя не обнаружено, что подтверждает догадки о том, что он был опытным и удачливым ратоборцем.
Определенная диспропорция, которая наблюдается в длинных костях скелета, дает основания предположить, что Андрей был левшой.
Исходя из расположения и характера ран, была воссоздана и картина расправы с владимирским князем. Из заключения Д.Г.Рохлина следует, что только первый удар был нанесен князю спереди. Остальные раны наносились сбоку и сзади. Однако из строя Боголюбского вывел сильнейший удар по левому плечу.  Затем последовал удар мечом или боевым топором сзади по затылку и сбоку удар копьем в лоб. Все остальные удары сыпались по лежавшему на правом боку телу. Боголюбского продолжали бить и после того, как он потерял сознание. Но развязка трагедии наступила позднее, когда тяжело раненый князь спустился по крутой лестнице в сени. Здесь он и был настигнут убийцами. Однако свидетельство о том, что «Петр же оття ему руку десную», не нашло своего подтверждения. Но расчленение левой кисти на уровне пястно-фаланговых суставов вполне реально. И если вспомнить, что Андрей Боголюбский был левша, а убийца последовательно наносил сильные рубящие удары саблей сначала по левой лучевой кости, затем, как следует из содержания заключения, по средней части левого предплечья и наконец по кисти левой руки, то преднамеренность этого убийства становится очевидна. 
Не лишним будет вспомнить еще раз и киевского митрополита Константина II, присланного из Константинополя патриархом Лукой Хризовергом в поучение Андрея Боголюбского. Суровым судьей и верным сыном греческой церкви оказался Константин. Сначала он отправил в заточенье архимандрита Печерского монастыря Поликарпа, а затем применил византийское гражданское законодательство в отношении владимирского епископа Федора, подвергнув его страшной показательной казни, как вероотступника. Подобная казнь могла быть по тем же самым основаниям применена и к князю Андрею, но высокий чин, власть и авторитет князя не позволили византийскому фанатику проделать это открыто. Но оставался другой путь – тайный заговор. А по этой части Византия, как известно, не знала себе равных. Следовало только найти достойных Андрею Боголюбскому соперников. И такие нашлись.
В пользу этой версии свидетельствует главным образом тот факт, что один из убийц князя имел очевидное намерение отсечь ему, как вероотступнику, десную руку, роль которой у князя выполняла левая рука. Не случайно в одном из источников сообщается, что Константин был отозван из Киева не в 1169 году, а в 1174, вскоре после убийства князя. Хотя мог быть отозван и в 1169 году, а отбыл позже - в 1174.

                ***

Не так давно – в конце 2016 года при реставрации Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском археологи эпиграфисты обнаружили на внешней стороне алтарной апсиды несколько настенных надписей. Одна из них имела явное отношение к XII веку, поскольку в ней говорилось об убийстве князя Андрея Боголюбского в 1174 году. Кроме того, в ней перечислялись и имена убийц князя, причем, не все из них были известны ранее. Среди известных имен, таких как Петр Кучков (в тексте указано его отчество Фролович), Амбал, Яким Кучкович, следуют еще три имени – Ивка, Петрко и Стырята. Предполагается, что последнее имя может быть прозвищем, образованным от слова «стырь», что означает кормило или рулевое весло. Завершается список убийц словами; «си суть убийцы великого князя Андрея, да будут прокляты».
Надпись вошла в десятку самых важных древнерусских надписей, фиксирующих акт церковного проклятия убийцам Владимирского князя.
В заключении хочется обратиться еще раз к образу былинного героя Ильи Муромца. Во всех вариантах этих былин Илья — это обязательно защитник православия. Неслучайно в текстах он так часто отождествляется с Ильей Пророком.
На Руси образ Ильи Пророка был одним из первых почитаемых святых. Он отождествлялся с языческим богом Перуном – богом громовержцем. Должно быть потому, что, взятый Богом на небо живым, он ездил по нему на огненной колеснице, пускал молнии и сотрясал громы. День памяти пророка Ильи приурочен к христианскому празднику – Ильин день.
Народное предание причислило Илью Муромца к лику святых. Особенно популярной эта идея стала в трудные для Церкви времена - во времена правления Петра I.
Во всех былинах об Илье Муромце он выступает как человек пожилой, о молодости которого ничего не известно и только в одной единственной былине говорится об исцелении Ильи каликами перехожими.
Однако полного и последовательного повествования о жизни Ильи Муромца в них нет. В народных преданиях – это скорее собирательный образ, который сложился из устных пересказов о нем. Так известный специалист по фольклору В.Я. Пропп считает, что «былины отражают не единичные события истории, они выражают вековые идеалы народа» и что по отношению к этим векам «к этим эпохам былины могут быть отнесены с некоторой степенью уверенности и достоверности».
Исходя из этого утверждения можно с большой долей вероятности предположить, что в былинах об Илье Муромце нашлось место и для изложения основных событий из жизни великого Владимиро-Суздальского князя Андрея Юрьевича Боголюбского, образ которого    в полной мере отвечает вековым идеалам народа о славном богатыре - защитнике своего отечества, о мудреце, провидце и русском святом, причисленным к лику святых мучеников.