Подарок для моей возлюбленной Королевы Датской марки Каролин Возняцки
- Боши прорвали линию Мажино !
Тайный советник вождя Дональда Трампа Эдуард Лимонов, резкий и чоткий, будто засохший в среднем ухе кусочек ушной серы, пассионарный по самое не могу, болтавшееся у него у пояса, там, где раньше, во времена отеческие и закозлинные мелкопоместные предприниматели и интеллектуальные мусора, умеющие отличить литр от пинты, носили пейджер, время от времени пискливо утверждавший окружающим все превосходство разума носителя над умом производителя прибора, оно, это самое не могу, отличалось умом и сообразительностью, от того, кстати, и не срослось у дедушки с императрицей всех котов Витухновской : как увидела она опытнейшим глазом Кусумды всея Руси не могу, так и сбацала десяток поэм, намекающих о секретной правоте молодого политика Яшина, чего Лимонов, как шумурдяк и жыльберды потерпеть не мог, поэтому и Шаргунов, бля, влетел в Зал Советов Всех Республик и тут же споткнулся о лежавшего у порога Арагорна, за секунду до того принесшего Клеопатре ошеломляющую мысли новость о вышедшем из Союза Нью - Йорке, но был незамедлительно покаран великолепным братцем царицы Замысловатым Птолемеем, ухойдакавшим в этот раз незадачливого гонца не оглоблей, а культяпкой, слегонца модифицированной магическим Пахомом из оглобли - он наживил на штангу малую Епифанцева и укормил волосатого наследника трона Гондора прогорклым запахом Марии Шараповой, бережно хранившимся Пахомом в пустотелых ножнах от лазерного меча, что, впрочем, тайное и обсуждению не подлежит.
- Опять, - чуть слышно простонала Клеопатра, пытаясь сжать тоненькие ноги, между которых виднелась взъерошенная голова братца, он что - то там делал, этот Птолемей Блистательный и Выдумистый, шевелился и вздыхал, отчего царица охала, ахала и прерывисто дышала, немало смущая ливийских гвардейцев, окаменевшими статуями окружавшими ее кресло.
- Слышь, - вылез жизнерадостной рожей полного придурка из - под ее прозрачного подола Птолемей, грозя старичку пальцем, - ты за...л, дед. То у тебя пересматривается приватизация, то ты становишься гуру, хотя место занято самим Кашиным. - Последнее слово Птолемей провыл, словно волк, насмешив Клеопатру, тут же сдвинувшую острые коленки, как моллюск, почувствовавший приближение рифмующегося за всю х...ню кальмара. И точно : ее брат оборвал вой и закачался дервишем, нараспев цитируя великие строки, придуманные им только что и сразу. - По Салтанке бродют коммунары, е...я мозги себе и всем, а в море срифмовались кальмары, что под силу не всем.
- Гениально ! - Расцеловала его сестра, распахивая платье. - Это, наверное, строки из Готфрик ? - Предположила она, несколько смущаясь столь похабным наименованием.
- Ну, - кратко и гениально подтвердил Птолемей, горячо трогая ее за грудь. - Хорошо, что ты ее модифицировала, - наконец оценил он, с трудом отрываясь от великолепных покатостей, - в этом и есть суть творчества, ибо если человек не украшает окружающее и себя, то он не творец, а просто гондон.
- Как Яшин, - влез бороденкой Лимонов, наглея прямо на глазах. Он уже растопырил руки, предавая родину и нарушая Устав, встал, хотя команды " вольно " не было, команду же " разойдись, сука, на х...й ", выкрикнутую Клеопатрой, он счел проявлением предоргазмической активности, уже начавшей помалу затапливать Зал терпкой и липкой влагой. Впрочем, буйки, предусмотренные в какой - то из предыдущих сказочек, имелись и, вообще, все по уму было, во всяком случае, не Лимонову судить. - И Кашин.
- Ах ты пидарас, - страшно зашептал Птолемей, улавливая боковым зрением начавшие дрожать от огорчения надутые губки сестрицы, между которых здоровенной горошиной разбухал клитор, а Великий Логофет уже вносил водки литр, мудро совмещая лесбиянство, пьянство и шикарную игру королевского клуба с охрененным Криштиану Роналду, решившим от головокружений от успеха - хули, ему сказку подогнал автор, ходить теперь всегда голым и строем. - Гнида ты, Лимонов, кайф ломаешь царице.
Он моргнул правым веком и модифицированная оглобля ввергла яростного в неистовости старичка в вечный сон разума, родившего не чудовищ ни хера, а каких - то скукоженных покемонов, что происходило всегда, да и странным было бы иное : калибр всех этих деятелей, более схожих с мандавошками тети Юли Латыниной, и не предусматривал никаких чудовищ. Что правильно. И верно. Здорово и вечно.