1. Аскольд Де Герсо. Галеон

Архив Конкурсов Копирайта К2
Конкурс Копирайта -К2

АВТОР - Аскольд Де Герсо http://www.proza.ru/avtor/gerasimov1969


  Я впервые переступил порог этого небольшого музея, устроенного в небольшом помещении, посвящённом морской славе. Нет, нельзя было сказать, что музей посвящался морскому флоту какой-либо отдельно взятой страны или государства, если хотите, державы морской.  Здесь рядом со шхунами соседствовали каракки, с бригами королевского флота Британии, в ходе многочисленных морских сражений с немалыми потерями, стяжавшей себе славу морской владычицы, стояли с полным парусным вооружением Петровские фрегаты с изящной линией бортов. Офицерские фуражки заполнили два стеллажа и поблёскивали золотыми якорями на кокардах. И хоть до ближайшего моря было не меньше двух тысяч километров, видя все эти корабли, всякий посетитель невольно проникался морской атмосферой.

   Моё внимание привлёк небольших размеров трёхмачтовый галеон Британского королевского флота. Присмотревшись пристальнее, я смог даже разобрать на его борту название «Альбатрос», выведенное на борту чуть выше форштевня. Бушприт, выведенный далеко вперёд нёс на себе бленду и по всему своему виду демонстрировал способность тарана. Первые две мачты фок и грот несли прямые паруса в два яруса, что демонстрировало высокие ходовые качества, к тому же корпус галеона повторял форму акулы, такой же острый и узкий. И третья бизань мачта, прячущаяся за гротом, с косым парусом. Галеон был выполнен с достоверной точностью, включая стеньги, шпигаты, весь бегучий такелаж, что-что, а я-то уж разбираюсь во всех этих тонкостях, на время практики приписанный к «Крузенштерну».

    В какой-то миг, рассматривая галеон, я вспомнил давнего товарища. Было, было в нём что-то от этого галеона. В его несколько угловатой фигуре, которую скрывала подтянутость и действенность. Его редко видел я сидящим без дела за бутылкой пива, всегда в движении. Всегда тщательно зачёсанные назад волосы придавали ему сходство с партийными боссами, но на этом всё сходство и заканчивалось, потому как он никогда не состоял в партии, а предложения были и причём неоднократно. Не во внешности, а в самом характере, когда он любил доказывать правоту приводимой речи, он словно галеон в бушующем море, противопоставлял оппонентам свои твёрдые аргументы, иной раз, как бы соглашаясь, он отступал. Но это не отступление в прямом смысле, он брал тайм-аут, дабы найти более убедительные факты, чтобы уж наверняка. Да и по самой жизни он шёл, не потупив голову, как нашкодивший школьник, а гордо подняв, и волосы развевались, словно орифламмы на мачтах галеона.

    Мне на миг представилось, как галеон мчится по глади моря, рассекая поверхность форштевнем, и высокие волны с белой пенной шапкой расходятся по обе стороны от носовой части корабля. На мостике, находящийся капитан раздаёт команды и вот уже матросы с ловкостью обезьян карабкаются по вантам, обдуваемые морским ветром, а сверху слышно как надрывно кричат чайки, хлопают полотнища парусов, наполненные ветром.  Имея некоторое воображение, можно было представить одеяние капитана, представлявшее из себя непременно чёрного цвета камзол с золотыми пуговицами и шевронами, длинная шпага, свисающая на перевязи, богато разукрашенная каменьями. И шляпа широкополая с перьями, словно у мушкетёров. И неведомо как, но уверенно слышишь призрачный крик капитана. Штурвальный, вцепившись в штурвал обеими руками, пытается удерживать корабль строго по курсу  или по приказу капитана меняет галсы…

    Его манеры одеваться, достаточно красноречиво говорили о высоком вкусе владельца. Неизменный шейный платок, белая сорочка и всегда чёрные со стрелками брюки. Сколько я его знал, мне ни разу не довелось видеть его в джинсах или в чём-то ещё, да, умел он следить за собой и производить впечатление на окружающих. Тонкая полоска тёмных усов, придавала его внешности несколько игривое впечатление, легкомысленности что ли, но это впечатление рассеивалось мгновенно, когда возникала необходимость принимать какое-либо важное решение, и мало помню случаев, когда бы он оказывался не прав. Да, были у него недостатки, а у кого их нет, на солнце, что нас греет, разве мы пытаемся найти пятна, о которых спорят учёные. Отнюдь. И также и в верных друзьях и товарищах как-то не принято искать недостатки. Бывал он порою груб, но не от желания каким-либо образом задеть тебя, а чтобы уберечь от опасности. Мы порою, бывает, обижаемся в такие минуты, но позже, при трезвом размышлении, убеждаемся: каким образом ему удалось предвидеть сие? Разве не также поступали капитаны пиратских галеонов, наказывая провинившегося? Наказывая одного, они спасали от гибели целый экипаж, и каково было это, противостоять десяткам людей на корабле, находящемся в безбрежном море.  Порою это просто необходимость: не жестокость, а именно жёсткость в суждениях, в принятии решений. Тем более от этого зависит дальнейшее, пусть и относительное, но благополучие. Почему относительное? А разве есть у нас что-то незыблемое? Что-то монолитное? Те же скалистые горные вершины и те подвластны разрушению.

    Всё это так явственно пронеслось перед моими глазами, словно я сам стоял с ними вместе на мостике галеона и наблюдал безбрежное пространство. Открытые пушечные порты, видимы мне только с одного борта, выставили на обозрение тяжёлые мортиры, ощерившиеся своими стволами. И их низкое расположение над поверхностью позволяло вести стрельбу, даже находясь на близком расстоянии от противника. Цепи, которыми они крепились к бортам, не давали откатываться до середины палубы, до звона натягиваясь при каждой залпе и, чугунное ядро улетало в сторону вражеского корабля, сметая на своём пути мачты, снасти или, пробивая борт, что явственно слышишь треск ломающихся досок.

   А взгляд его? Цепкий взгляд уверенного в себе, своих возможностях человека, иногда просто колючий, как иголки ежа, не мог не привлечь внимания тех, кто оказывался с ним рядом. Если кто-то упускал по невнимательности, или не до конца осознавая, важность детали, его взгляд выражал не недоумение, а презрение к таковым, ибо в отдельных случаях именно из-за недосмотра и происходят  аварии и катастрофы. Они сверкали гневом в таких ситуациях, его глаза. И казалось, что минута и разразится гневная тирада, но… ни слова. Как он это умел, так и осталось его тайной. И что более всего не любил, так это выпячивать свои заслуги, ни разу в жизни не оказавшись на доске почёта или получив благодарственную грамоту. Ему достаточно было профессионально выполнить свою часть работы и уж если позволяло время, помочь ближнему. Но и тут, он готов был помочь тому, кто не успевал, а когда видел, что человек просто из лености не поспевает, то просто отодвигал в сторону, дабы не мешал и мог по ходу наградить нелестным эпитетом. И ведь никто не пытался возражать. Или проявить обычную в таких ситуациях дерзость, в слабой попытке показать свою силу. А кто возражал на пиратском галеоне капитану, без страха быть вздёрнутым на рее?

   Массивная фигура льва, вырезанная корабельных дел мастерами и, украшающая нос корабля, и, покрашенная в золотой цвет, возлежал, положив гривастую голову на лапы. Корму корабля украшало ромбовидное зеркало на всю площадь заполненное изысканной резьбой, под которым находился второй балкон, куда время от времени доставали волны, омывая площадку. Чуть выше с двух сторон кормы находились балконы второго яруса, офицерских кают. А сколько бунтов довелось пережить галеону, когда восставший против нечеловеческих условий, экипаж поднимал мятежи.

   Редко, очень редко встречаются на нашем жизненном пути подобные люди. А будь их несколько больше, возможно, и в рутине будней многое поменялось бы. Человек, не допускающий в своей жизни расхлябанности, не может допускать расхлябанности и в работе. И имея богатый опыт, как в производственной работе, так и в руководящей, он всю свою жизнь проездил на «Жигулях» шестой модели; в то время как значительно уступающие ему в этом, давно успели пересесть на дорогие внедорожники и здесь дело даже не в том, что он уважал свою автопромышленность, машина то и дело требовала ремонта, а не было у него тщеславия. Ну не было и не было. Это как дважды два, что при любом раскладе и при любом общественном строе остаётся одинаковым и в сумме даёт четыре. Правда надо заметить, есть и такие представители человеческой породы, что умудряются ставить вопрос в таком ракурсе: продаёшь или покупаешь?

   И вот теперь макет галеона является достойным украшением коллекции морских парусных кораблей и только людям, имеющим достаточно воображения, или проходившим практику на парусных судах, он несколько приоткрывает завесу тайны своей службы Британской короне. Подчёркивая свою принадлежность, на корме развевается королевский штандарт, а на ноках мачт реют королевские орифламмы.

    Но что было для него значимее, это уважение окружающих, чистая перед самим собой совесть, что не так-то легко, как может показаться на первый взгляд. И никогда, никогда нельзя было услышать от него жалоб на жизнь или что-то иное, как если бы его всё устраивало. Просто понимание того, что от него одного мало что зависит, он приноровился жить, не нарушая целостности своей жизни, натуры и, что уж отрицать, своего характера. Понимание, что времена не выбирают, а вот отношение к жизни всецело зависит от тебя. Любой практически корабль можно спасти в шторм. Но только в том случае. Если на борту действительно преданный своим установкам капитан, ибо он принимает главные решения.   

    Приглядевшись к обустройству палубы, можно разглядеть оконца в переборках, двери и крутые трапы, ведущие со шкафута на мостик с резными балясинами и перилами. В какую-то минуту, мне самому возжелалось  оказаться  на шкафуте галеона, потрогать руками отполированное сотнями рук штурвальное колесо, пройти в капитанскую каюту, издревле располагающуюся на корме, посмотреть на древние карты, прокладываемых курсов, с обозначениями отмелей и рифов, скал и островных гряд.

    - Нравится? – услышал я за собой мужской голос.

    - Нравится. Когда-то довелось бороздить моря…

    - А можно поинтересоваться, какие моря? – обратился он ко мне, проявляя довольно-таки достаточный интерес.

     - Карское, море Лаптевых, да и долго перечислять, проще сказать: Севморпуть, - ответил я, отвлёкшись от экспонатов и, предаваясь беседе с мужчиной высокого роста, что-то около шести футов, с длинными волосами каштанового цвета. Мне на минуту даже представилось, что именно так мог выглядеть капитан на галеоне.

    - Вы знаете, мне хотелось бы поговорить с Вами на морскую тему, если это не особо затруднит, - произнёс мой собеседник, всматриваясь в мои глаза…

     - С удовольствием, ответил я. Но это уже другая история…
 


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2018
Свидетельство о публикации №218032200076

Рецензии: http://www.proza.ru/comments.html?2018/03/22/76