хохма

               


                ПРАВО НА ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ.               
  "Могущество России будет приростать Сибирью"-говорил Ломоносов. Но и он, я думаю, не имел полного представления о богатствах земли Сибирской.,  каких сокровищ нет в недрах нашей Сибири. Но освоить те богатства с помощью только паровых машин не возможно. Скажем, извлечения алюминия из бакситных глин возможно только при наличии больших мощностей электритческой энергии.               
 В начале 50х годов была объявлена Всесоюзная ударная  стройка на Ангаре. Главными объектоми строительства, конечно, являлось строительство платины и электростанции. Одновременно  строились город Братск  и высоковольтные линии электропередач (ЛЭПы). В строительстве одной такой ЛЭП принимал участие и я.

Жили мы в палатках прямо на трассе. От деревьев трасса была расчищена ещё в прошлом году нашими предшественниками. Они же и фундаменты для опор залили. От них нам достался сколоченный  из горбыля сарай. В нём мы хранили инструменты, мелкие детали опор, блоки, тросы и сварочное оборудование.  В том же сарае мы отвели и место для стойла имевшейся у нас лошади. Лошадь нужна нам была для доставки на места производства работ различной мелочи, вроде инструмента, блоков, болтов и гаек. Был у нас и трактор, но трактор гонять через пни деревьев- нерационально. Его мы использовали для установки опор на фундамент.

Лошадь, по кличке Белокунка,  тоже досталась нам от наших предшественников.  Срамное место нашей помошницы было белым, будто бы его когда-то ошпарили кипятком. От того и прозвище такое неблаговидное  получила. Впрочем, у неё и губы были белые. Видно по молодости  была она кобылкой непутёвой. Вот и обсосали ей  жеребчики губы  до белизны. И тоща Белокунка  была, как затасканная шлюха, 
и масти была неприглядной-бурой.

Да хай бы с ней с её невзрачной внешностью, если бы характером была покладиста. а то ведь была своенравна, капризна и ленива.

 При первой возможности сбегала в лес, ныкаясь*  от работы. Однажды  нам пришлось всей бригадой гоняться за ней по тайге, на три дня забросив работу. Тогда наш бригадир Мустафа Зарипов сказал в сердцах: «Щюрт бы с ней с этой шалавой. Пускай бы её медведь задрал, да у неё веть есть нумер. Осенью завхоз спросит куда этот нумер делся» У Белокунки на крупе было выжжено калёным железом тавро. Из-за этого тавра мы и берегли её от зубов хищников.

Если кто-то хотел влезть ей на спину, Белокунка пыталась ударить его копытом или ухватить  зубами за ляжку.      
Только ко мне да Ивану Кнышу она относилась более-менее лояльно. Видимо учитывала наше не давнее колхозное прошлое. Мы-то знали, как с ней ладить: Сахарком или горбушкой хлеба,иногда, угощали.

 По воскресным дням  бригада отдыхала. Но было заведено- если  предстояла работа на другом фундаменте, то всякую мелочёвку-инструмент, метизы всякие- мы туда забрасывали накануне. 
Кныш прикинулся больным. Все другие общаться с Белокункой не умели. Пришлось ехать мне.

Закия-наша повариха и по совместительству жена Мустафы- попросила меня, на обратном пути, набрать ей костяники. Костяника это низкорослое травянистое растение. Его ягодки, яркого рубинового цвета, возбуждают аппетит не только у людей, но и у зверей тоже.

На обратном пути, не доезжая несколько сот метров до нашего лагеря,  я остановился, привязал лошадь к молодому деревцу и вошёл в лес. Костяника не растёт сплошным ковром, как скажем земляника, её кустики там и сям разбросаны между деревьев. (это я для жителей степной зоны,  не видевших леса и его фауны). 

Побродил я   между сосен, но ягод  на кустах не было. Везде были отпечатки  больших когтистых лап. Встреча с хозяином тайги меня ни чем не прельщала. Как говорится- бережёного бог бережёт. 

 Кобылы моей на месте не оказалось.  Деревце , к которому я её привязывал было сломано. Памятуя, о том, что умный в гору не ходит, а обходит её стороной, я поспешил из опасного места убраться заблаговременно.

Братва, пока я шастал по лесу, наигравшись в волейбол, пряталась теперь от назойливых комаров в палатках.  «Почему пешком и где лошадь?»-спросил меня Мустафа.------------------------------------
-«Куда она денется!. Утром приведу»- ответил я бригадиру.---------------------"Утром Белокунка будет уже за тридевять земель от сюда.-резонно заметил Кныш.- её надо брать сейчас. Она,  скорее всего,  ночевать будет на своём излюбленном месте – около Верблюд-Камня".
Верблюд-Камень-это глыбы песчаника, над котором  талантливо потрудилась мать-природа. Изваяние корабля пустыни у неё получилось отлично: ноги , горб, маленькая головка на длинной шее-всё как у настоящего верблюда. Даже нижняя губа   обозначена. Создаётся впечатление- будто бы верблюд приготовился плюнуть.   Вот пявится какая тучка и плюнет.

Место это я хорошо знал. Там было небольшое озерцо. В дни, когда мошкара была не особенно назойлива, мы ходили туда купаться.
Доводы Ивана были убедительны и я, захватив с собой краюху чёрствого хлеба,  отправился к Верблюд- Камню. Ванька меня напутствовал:---------------------------"Смотри не спугни, нето придётся искать ветра в поле".

Около Верблюд-Камня стояла сосна. На её коре я обнаружил бурую шерсть. Похоже на то, что кто-то о ствол  тёрся.               
-Молодец Ванька,- мысленно похвалил я Ивана- и как это он умудряется видеть всё вокруг себя и всё примечать.?!

Сосны. вырастающие на отшибе от леса, большими не бывают. Крона у них раскидистая, ветки располагаются не высоко над землёй. Влез я на нижнею ветку и стал ждать.Смеркалось, сквозь дремоту, слышу, кто-то сопит и трётся о дерево. Выждав, когда пришелец отвалится от ствола, я спрыгнул с ветки и удачно попал на,... почему-то мягкую и толстую, спину. Спина резко рванулась в сторону и издала рёв, от которого моя душа оборвалась в  пятки."Медведь же!"- шарахнулась мысль в моей голове, Что потом быыло!Медведь  с трубным рёвом мчится между стволов деревьев. Я от страха визжу так, что с сосен шишки сыплются. Филин хохочет.Тут меня чем-то в лоб садануло.  Да так садануло, что перелетев через кургузый Мишкин зад, сделав кульбит в воздухе, плюхнув задом на мягкую торфянистую подстилку, я отключился.
 
Бригада нашла меня утром. Сидел я, с зелёной шишкой на лбу, под молодыми ёлочками. В моих ладонях зажаты были   пучки бурой медвежьей шерсти.

По стёжке жидких экстрементов, нашли и Патапыча. Лежал дядя Миша в полусотне шагов от того места, где мы с ним расстались. Сердце хозяина тайги перегрузок не вынесло-лопнуло от избытка отрицательных эмоций.

Белокунку я нашёл в её стойле. Дремала она стоя над охапкой  свежесорванной травы.
«Ну, погоди Ванька!- подумал я.-Погоди Кныш! Посмотрим , чей смех будет громче». 
И стал я готовить Ваньке встречу с лешим.
 Однако осуществить  замысел  мне не удалось . Вскоре меня,  назначив бригадиром, перевели на другой участок.

Но положительный эффект от Ванькиной хохмы был: я тогда понял, что большая масса тела ещё не гарант того, что в нем есть большой геройский дух и стал после этого, распоясавшихся на танцплощадках  исполинов, брать на испуг. Ну а Ваньке сказал по рации, что право на последний выстрел я оставляю за собой. И не смотря на то, что он теперь житель Украины, когда-нибудь я это право использую.