По-человечески

Максим Геннадьевич Комаров
     На перроне начали появляться люди. Рядом со мной мальчишка лет четырнадцати. В руках у него три красные розы. В глазах – надежда на чудо. Для любовных формул он ещё маловат. Значит цветы для мамы или тёти. На ближайшем пути приходит поезд. Мальчонка в неуклюжей куртке до колена направляется к составу. Он робко перебрасывается фразами с пассажирами. Никто не одаривает его должным вниманием.
- Дядя, купи розу, - говорит мальчишка писклявым голосом. – Мне на проезд надо.
- Цветы не нужны, я на учёбу, - говорю я и продолжаю глядеть на табло.
- Извините.
     Парень отходит к соседнему вагону. Ситуация с отказами повторяется. Он садится на крайнюю лавочку и утопает в собственных мыслях.
По громкоговорителю объявляют, что мой поезд задерживается на двадцать минут. Оптимизма это не добавляет. Смотрю на одинокого мальчонку. Чёрт с ним, попробую разобраться.
- Дядя, купите розу, повторяет худощавый мальчик, замечая моё приближение.
- В чём дело? – спрашиваю я, заполняя временной пробел.
- Домой хочется, а денег нет. Вот и продаю цветы.
- Как же так вышло?
- Маму цветами хотел порадовать в день рождения, - понуро ответил мальчик. – У нас в селе их не продают. Но проголодался и последние деньги на пирожки потратил. Мама делает их лучше, с домашним повидлом.
Поднялся ветер. Мальчишка прячет цветы за отворот куртки. Бережёт словно великую ценность. Как-то неловко мне стало. Словно на части разложили. Смотрю на свои новые туфли, а затем на обувь сорванца. Горечно.
- Голоден? – спрашиваю я и гляжу на часы.
Парень дважды кивает. Отлучаюсь на пять минут. Всё что удалось разыскать в скудном кафетерии вокзала – халва и шоколадный бисквит.
– Далеко до села? – спрашиваю я.
- Салтановка, - говорит мальчишка. - Двадцать пять минут езды.
- Держи, - протягиваю ему минимальную банкноту и сладкие гостинцы.
Острые скулы двигаются при виде сладкого.
- Спасибо большое, дядя, - протягивает он сквозь скупую слезу.
Мальчонка встаёт с лавочки и неожиданно обнимает меня. Трепетный момент заставляет меня краснеть. И это даже не мой ребёнок. Незнакомый. Но чей-то хороший, искренний, смелый.
- Пора мне, пацан, - говорю я при виде тепловоза на первом пути.
Он уходит на соседний путь, где уже стоит электропоезд.

     Я всегда был скептически настроен против уличных попрошаек и людей с мнимой нуждой. Неоднократно приходилось сталкиваться с отточенной игрой актёров-любителей, изображающих горе и потребность. Никто из них, вероятно, никогда не получит премию Оскар за свои старания. Однако единицы из них имеют право на второй шанс. Не зарекайтесь.

     А когда не знаете, как поступить, то поступайте по-человечески