Начало здесь: http://proza.ru/2018/02/18/108.)
Мы не виделись с Борькой лет тридцать с лишком и, понятно, что шумно мы с ним обнимались и всплакнули даже...
Я-то, и вообще, с годами стал везде "слезу пускать" хоть с радости, хоть с горя и не только своего, но и чужое горе тоже понимать научился - сразу и безудержно слёзы сами почему-то «ручьём бегут»... Чего бы им с радости-то бежать? Так нет же, еще хлеще, чем с горя бегут и бегут, прямо ручьём бегут...
***
Не по теме добавлю: - Когда я был молодым и здоровым (я, от природы, вообще, как бык здоровый и не болел никогда!) то, при случае, если разговор заходил за жизнь и её ценность, то я не врал, не хитрил, а так, как воспитан был и по-честному говорил, что «... если что, то мне, хоть сегодня, а хоть и завтра умереть – нет проблем, если это надо для дела, для Родины и её дел! И не боюсь я ничего этого и не только умру, но и сдохну даже если это надо будет и, вообще, я - бессмертный...».
Но, вот, скоро и семьдесят уже, и изменилось что-то во мне: стал я жизнью, наверно дорожить и... и, вообще, смерти что ли бояться и... И не хочу я умирать ни за кого теперь зазря! И даже слышать не хочу про это ничего и... И вообще, я понял, что я тоже смертный, как и все... И смерти я, оказывается, тоже, как и все, боюсь теперь...
Раньше - да и, наверно, был я таким, а теперь, я долго думал почему я таким стал и придумал, что потому, что жить стало хорошо и теперь есть у меня то, что потерять мне, как и всем в моём возрасте, никак не хочется и нельзя, особенно мне - у меня ещё тысяча дел и даже больше, но...
***
По-обнимались мы все втроём и пошли всей толпой на Борькин «второй этаж», который по-нашему-то третий: оказывается, у немцев первый этаж - это, по счету, совсем не этаж, потому что до него и без лестничных сооружений можно добраться, он на земле находится, а не на высоте этажа, поэтому он без номера и уже не этаж, а какой-то «земляной этаж" называется.
Я шел с нашей толпой и тут же, сразу, стал над этим думать - бездумно и бессмысленно я даже пьяный никогда не хожу, потому что я всё время о чем-нибудь думаю.
Жизнь такая была, что некому было за меня думать и если бы бездумно жил, как некоторые счастливые живут, то давно бы, наверно, и вообще не жил!
И тут тоже сам додумался, что когда по-немецки, то, вроде бы, это и правильнее, чем по-нашему будет: этажа-то ведь нет, если никуда не надо залазить? Значит и правильно, что по-ихнему второй этаж, правильнее будет, чем по-нашему третий?
Но, по-нашему, всё равно привычней и у нас этаж – это одно слово на все этажи и этаж – он и есть этаж, хоть второй, хоть пятый! А у них этаж могут назвать и другим словом, конкретно указывающим, что это выше, чем на земле (этаж, шток, штокверк, гешосс, а на земле который, тот Ердгешосс (Ерде - Земля по-ихнему! – это всё названья этажа, но разной высоты!).
Немцев послушать, так они «конкретнее всех в мире и дальше их в "краткости уже некуда», а тут - напридумывали слов!
Зато мы: по-русски, у нас конкретнее – этаж и всё! Только номер ставь какой тебе надо, кроме, конечно, подвала, который у немцев тоже этаж, только «унтер» (ниже земли, в подполье!).
Правда, по-ихнему, как Борька сказал, "...наш второй этаж у немцев называется "Первый верхний этаж"!
Ну, тогда и совсем правильно, как считают этажи немцы – он первый, который не на земле и на него уже надо по лестнице подыматься, то есть, он действительно будет этажом!
Всё наоборот у немцев и, как я думаю, кто-то первый придумал все эти названия (подозреваю, что мы?!), а второй конкурент на то, что он первый, то есть, немцы, чтобы их не заподозрили в плагиате, переписали и назвали всё наше изобретение наоборот и никаких вопросов от «изобретателей» не было!
А откуда бы они были-то, вопросы-то эти, если мы никогда вовремя никаких бумаг на патенты и изобретения подать не могли и не подавали?
Лень, похоже, у нас у всех, такая же, как и у меня она тоже, что не люблю я ничего документировать и в разные Дневники каждый день записывать - я изобретатель от природы, а не писатель вынужденный!
Немцы даже счёт ведут по-своему и если мы говорим "Раз!" и «загибаем» мизинец на левой руке, то немцы, сказав "Раз!", «загибают» большой палец на правой?! Тут, вообще, царствие небесное нашему знаменитому Михаилу Задорнову: почему-то он сразу и всегда вспоминается, когда я смотрю на инстранцев?
Мне всё интересно - я любознательный! Да такой любознательный, что жена обязательно скажет, что «... и сюда тебе обязательно надо было свой длинный нос засунуть?».
Я это знаю, но всё равно спросил Борьку:
- А что, нельзя что ли, хотя бы одну скамейку возле подъезда поставить, чтобы гости могли сидя подождать, если хозяев не застанут дома? Как мы, вот, приехали, а сесть негде и я уже хотел назад на автобусную остановку пойти – там скамейка есть, чтобы хоть не на трубе чуть присесть и отдохнуть бы...
- Скажешь тоже! – Борька прямо заржал, - на остановку бы он пошел, присел бы там и сидел бы, и отдыхал бы!? Ну, вы, русские - наивные и простые, и скажете ж тоже?! Это, не как у вас там - сел на остановке и сидишь сколько хочешь! Тут, если ты никуда не едешь, то и сидеть тебе там нельзя – это незаконно! Штраф получишь в 20 евро минимум с каждого – с вас бы сорок евро сразу проверяющие потребовали потому, что вы никуда ехать не собираетесь, а пользуетесь помещением и местом для тех, кто куда-то едет и за это платит, потому что купит билет! Но вы-то билет не купите, а значит и платить за это не собираетесь? Попользуетесь скамейкой, ничего не заплатите и пойдёте домой - вот вам и штраф за это дадут, потому что вы - будто бы безбилетники!
Я подумал по-русски вслух:
- Ужас человеколюбия – на остановке просто так уже и посидеть нельзя!?
Что-то я в это не поверил, но уточнять не стал – Борька и раньше был такой, что в азарте и приврать мог!
А Борька продолжал:
- Скамейку возле подъезда вам надо поставить? А кто оплатит уход за ней? Поставить её не трудно, но это значит, что уборщику нашего дома надо 50 евро в месяц, по минимуму, за это доплатить, чтобы он согласился убирать мусор возле этой скамейки, а где эти деньги взять? Опять же, только с нас их содрать? А нам это надо? И так, то тут, то там – за всё плати и плати, и плати, и конца этим доплатам за хознужды не видать...
Мы шли по лестнице вверх и я заметил, что ни в одной двери нет стеклянных «глазков»?
– А как подглядывают тогда? – не утерпел я и сразу «подковырнул» Борьку. – Я слышал, что у вас тут все друг за дружкой следят и чуть-что сразу в полицию докладывают?
- Ты потише ори! – как-то, вроде напуганно, сказал он. – Нельзя нарушать покой, тишину и мир в доме. Нет причин - мы все трезвые, а подглядывать не за кем: чужие в дом не заходят потому что замок электрический, а свои – пусть что хотят, то и творят, но плохого они точно ничего не сделают: курить, пить пиво или водку, сидеть толпой, обниматься и целоваться без света и в темноте, и еще там чего-то творить или, как у вас там, шуметь с гитарой на лестничных площадках никому нельзя, да и не видел я, чтобы кто-то вообще мне на лестнице когда-то встретился? Будто бы тут никого нет и никто тут не живёт совсем – на четыре этажа и восемь квартир, тишина тут такая, что иногда жутко тихо и как на кладбище тут.
Он остановился и нас остановил, подняв палец вверх:
- Молчите и прислушайтесь: хоть один звук слышите? Ни музыки, ни молотка, ни скандала какого-нибудь семейного – будто бы дом пустой!? Хотя, нашумели мы, обнимаясь на улице и, я думаю, что сейчас нас все квартиры слушают также, как и мы пытаемся их услышать и мышами затаились каждый за своей дверью. Не верю я в эту тишину – я тут давно живу, ни с кем не разговариваю, но все про меня откуда-то всё знают...
В подъезде было красиво: будто бы новые, нигде не поцарапаные, мягкие, тиснённые обои солнечно-желтого цвета, деревянные лестницы, серёдка ступенек покрыта ковровой дорожкой, резные старинные перила блестят лаком и только всю эту успокаивающую мир старину портили обычные уже, пластмассовые белые окна и, как Борька сказал, что дому уже 110 лет - дворяне тут жили!
Я тут же задал вопрос:
- И никто не поцарапал обои!? А если мебель потащишь, да заденешь случайно?
- Ты и заплатишь! Хотя, как, ты? У всех граждан есть для такого случая обязательная страховка, вот она и заплатит. Она не дорого стОит, но у всех есть, а у кого нет – сам дурак, потому что это будет очень дорого, если самому за случайно нанесённый ущерб платить.
- Ну, а если специально навредить? Например фломастером написать на обоях «Маня! я тебя люблю!» и убежать, то тогда кто заплатит?
- Найдут, кто такая Маня и этот вредитель, несмотря на то, что глазков в дверях нет. А не найдут, то на всех жителей дома цену этого ущерба разделят и всё – всем пришлют в конце года счёт, чтобы заплатили за восстановление обоев и никто, никуда не денется и все заплатят за ремонт и новые обои. Хозяин, конечно, «поймает момент» и «под шумок» переклеит обои не только в этом подъезде, но и в соседнем, а жильцы потом «заметно-завышенный счёт заметят» и будут еще серьёзней и ответственней наблюдать за порядком в своём подъезде – дороговато им это выйдет.
Государство тут и «пальцем не пошевелит» и носа сюда не сунет – тут всё частное, а значит, тут есть хозяин, который этим домом дорожит, потому что этот дом его кормит и чуть что – он тебя по судам затаскает, но своё возьмёт «с лихвой»...
- Выселит? – заволновалась жена. – И куда тогда пойдёшь?
- Выселить «просто так» он никого не может, только если суд решит тебя выселить, а сам – нет, он не имеет такого права, чтобы выселить. Он тебе сдал квартиру по договору – всё, теперь квартира твоя, а не его и до тех пор, пока действует договор сдачи этой квартиры тебе и ты за неё платишь как надо. Это специально так узаконено, чтобы люди не боялись ожидания, что его возьмут и вдруг запросто так, лишат крыши над головой.
Есть, конечно, условия по особым обстоятельствам, типа, детей своих он захочет сюда заселить или родителей своих, но тоже, он эту необходимость доказать должен и за три месяца тебя об этом предупредить письменно о том, что квартира ему самому нужна и он вас просит выехать и даже новое жильё вам сам поможет найти.
Это по Закону так должно быть и есть, но бывают и скандальные случаи, где уже суд должен разбираться. Например: мужик курил в квартире, а дым его сигарет соседям обоняние портил – пожаловались и выселили мужика по суду, хоть он там и сорок лет прожил и плакал, что не может бросить курить. Суд всё учел и выселил его куда-то: наверно в какой-то курящий дом? Не знаю, куда таких определяют, но идёт борьба с курением и меры очень жесткие – я сам тоже бросил, хоть и пятьдесят лет курил...
Да, еще: хозяин не только не имеет права тебя выселить, но даже не может и в дверь к тебе стучаться когда ему вздумается или он сдуру того захочет – я захочу запущу его, а не захочу, то дверь ему открою и скажу, что «...не сегодня, пожалуйста! Назначьте термин и пришлите почтой.» и дверь закрою.
Если он хочет посетить мою квартиру, то должен письменно попросить у меня время для исполнения этого его желания, а я обязан ему ответить – смогу его принять или откажу. Он мне не начальник, не друг и даже не знаком я с ним лично – я его видел, но никогда с ним не разговаривал, а все документы оформил через маклера, но у нас с ним, с хозяином дома, такой договор – да он и у всех такой, стандартный договор на съем жилья с его и моей подписью.
Мне показалось, что Борька разволновался – раньше, еще тогда, в молодости, он малоразговорчивый был, а теперь он говорил и говорил. Потом он скажет, что ему не с кем поговорить по-русски, дефицит говорящих на русском, поэтому он так много говорит, что ему по-русски хочется поговорить, хоть с кем-нибудь...
И он заговорил о германских Законах:
- В Германии Законы надо знать, уважать и даже любить – тут всё где-то должно быть записано, а то, что не записано, а устно сказано, как, например, по телефону – это никакого значения не имеет и «к делу такой разговор никто не прилепит и не пришьёт». Всё должно быть письменно, а не по телефону!
Тут, на любой случай, уже есть если не Закон, то Законный прецедент и не надо даже в суд идти – уже по случившемуся где-то делу сразу ясно, кто прав в споре будет, а кто виноват и на каждый случай цена уже есть и все другие последствия, и спорить бесполезно – лучше согласись, иди и сразу заплати, а то пришлют новый счёт, где еще и за новую обработку этого нового счёта, денег добавят так, что и подумаешь: - «... вот же я дурак – «сэкономил»! И чего я сразу-то не заплатил?..» - много дороже этот новый счет станет...
Все Законы и решения судов, кстати, сведены к финансовой выгоде пострадавших, а значит и государства, как посредника в делах Закона и справедливости: хоть чуть-чуть, но государство с любого суда о нарушения Закона обязательно должно поиметь и поимеет денег, при этом обеспечит работой работников следствия и суда, оплатив её за счёт нарушителей Закона, а не из средств казны государства!
Нарушения Закона гражданами страны выгодны для государства с финансовой стороны особенно и, как мне кажется, чем больше граждане нарушают Законы государства, тем выгоднее для государства - богатеет оно!
***
На лестнице никто ничего не заметил, а я шел последним, да и чутьё у меня «шпионское» - оно ещё с детства во мне вжилось, когда меня больше по голове били, чем гладили и только я «почуяв взгляд», обернулся и заметил, что дверь сзади меня чуть приоткрылась и на меня, прищурив глаз, смотрела старушка весьма преклонных лет. Я, конечно, улыбнулся ей и подмигнул, весело сморщив правую половину своей физии так, чтобы ей по-веселей было старость свою переживать, на что она будто бы обиделась и еще шире, на всё своё лицо приоткрыла дверь и замахала своей старческой ладонью перед своим носом?
Если бы я понял эти «её движения», каких я в жизни ещё не встречал, то сказал бы про неё Борьке, но я ничего не понял и о ней ему не сказал, да и вовремя - всё же дошли мы до его «второго этажа», который по-нашему-то всё равно третий и, наконец-то, зашли к нему в дом, где опять все зашумели, а я всё думал о ней, об этой странной старушке...
Иван Атарин.