Сакский

               

     Писатель со стажем, Сакский Максим Венедиктович, был пьян в стельку и почти ничего не соображал. Шел, как он любил выражаться в таких случаях, на автопилоте, печатая босыми ногами горячий асфальт, неся своё обрюзгшее тулово к местному отделению Союза писателей. Почему он босой и где оставил обувь писатель не помнил.
     «Сакский опять нажрался» - отмечали встречные.
      В темном узком коридоре литературного заведения его спросили:
      - Кто?
      - Свои.
      - Фио?
      - Да вы что? Меня тут каждая собака знает!
      - Тем не менее… есть указание свыше кого попала не пускать.
      - Сакский я, рассссстудыттвою в кочерыжку!
      - По какому делу?
      - Да что же это такое?.. по какому делу ещё спрашивают!
      - Я же вам сказал – Сакский я. Писатель.
      - Ну и?..
      - К председателю надо.
      - Пока занят.
      - К редактору.
      - Тоже.
      - Тогда я в туалет. Или тоже нельзя?
      - Почему же… туда можно. Идите пока не…
      - А отчего так темно?
      - Час земли. Всё отключено, вы как-нибудь на ощупь…
      - О, нашего полку прибыло! Проходите Максим Венедиктович!
      - Кто здесь?
      - Свои.
      - Точно свои, по духу чую. А мне бы того… не промазать.
      - Пока нельзя, генерал там.
      - В самом деле?
      - Натурально.
      - А что он тут делает?
      - То, что и все.
        - А рядом нельзя пристроиться? Как из ружья, понимаете ли!..
        - Да хоть из пушки!.. Пока, сказали, генерал не доделает, рядом не становиться.
        - Вы присаживайтесь, Максим Венедиктович. Поговорим о делах наших скорбных.
        - А вы кто? Голос вроде знакомый…
        - Кто, кто! Муза я твоя! Стыдобище! Пьяный ходите, шнурки болтаются!..
        - Отнюдь, я сегодня вообще без обуви.
        - Тем хуже, Максим Венедиктович! А вы в курсе, что вашу повесть сняли с публикации? Вы там, понимаете ли, матом кроете местами, что, в общем-то, недопустимо! Разрушаете классическую литературу в буквальном смысле!
        - А разве ещё есть читатели?
        - Есть. Сейчас генерал доделает и прочтет! Он так прочтет, так прочтет!..
       - А он, правда, в звании?
       - Можете потрогать. Погоны, имеется в виду.
       - И, правда, звёзды!
       - То-то же! Постеснялись хотя бы!.. И не спрашивайте, почему мимо писсуара – ему положено при общей неразберихе! У писателей же всегда была стройная система ценностей, невзирая на некоторые обстоятельства. А вы пускаетесь во все тяжкие!.. Совершенно разучились подавать материал в должном виде! Только членством размахивать способны! Эксгибиционизм сплошной! Ну, там молодые литераторы – ладно, но вы же маститый! Маститый же?
       - Маститый, однако!
       - А пишите всякую хрень! И пьяный ходите! На той неделе вас одна уважаемая дама притащила домой. Иду, рассказывает, гляжу, маститый Сакский лежит возле лавки. Набрался и лежит, да не лежит – валяется просто, как половая тряпка. Она ваш спаситель в некотором понимании! Ей стыдно за вас стало – на себе притащила!..  Это ж, рассказывает, куда годится?! Маститые стали на дорогах валяться! Народ посмотрит на такое дело и вообще перестанет читать. Народ подумает: а что же может написать пьяный писатель! Пьяный генерал – это полбеды, а вот всегда нетрезвый прозаик…
        - Кстати, а, генерал тут давно?
        - С тех пор, как вы тут появились...  потому его и приставили. Бдеть. А то распустились… исключительность прав подавай!..
          - В смысле генерал так сказал?
          - По секрету – веление времени. А то страх потеряли полностью. Пишите, как попало, о чем попало, и… с матюгами.
         - Так  это… безвременье…
         - Пишите о любви и достатке! О любви и достатке! – Лучше не бывает сюжета! Представляете - денег много – все олигархи!  Денег настолько много – их девать некуда! Только в любви не везет! А если и есть любовь, то нет детей. Тут тебе и суррогатное материнство и всё остальное… ребенка украли, матери рот скотчем… кому-то рога понаставили, кому-то посшибали, но справедливость, сами знаете…
        - Восторжествует?
        - Непременно! А при вашей-то крайней писучести, пописываемости,  точнее э-э-э… пописучеваемости – так-кое поле деятельности!..
        - Да я! Да я!
        - Максим Венедиктович, вы с кем это?
        - Как с кем? С музой.
        - По-моему сами с собой. Проходите, гостем будете.
        - А вы кто?
        - Догадайтесь с трёх раз!
        - Евген Иванович, однако!
        - То-то, присаживайтесь рядом. Крайним будете.
        - Где же тут примоститься?..
        - С краю, возле генеральши.
        - Он что, баба?
        - Кто?
        - Генерал.
        - Впервые слышу. Я тут один пока… тоже пописываю… тоже, понимаете ли, распорядок – посадили бабу на входе и всем «фио» раздавай, как будто по физиономии не видно, что свои. Да не суетитесь, Максим Венедиктович, она давно уже вышла. Нужды особой не было. Ошибка, сказали. Зачем нам дополнительные препятствия для проникновения в пенаты. Но с другой стороны – порядок – превыше всего.
         - Говорите, нужды не было?
         - Да, как бы так. Хотя мы пишущие постоянно в чем то нуждаемся.
         - Пожалуй, как и все грешные. 
         - Так вам и не привыкать! При нужде можно и под себя!
         - Не понял!..  А с кем это я? Это вы, Евген Иванович?
         - Я.
         - Да вам морду бить надо, Евген Иванович! Тоже мне поэт! Ни рифмы, ни ритма!.. А метафоры?! Да нет, совсем этих метафор! Что за поэзия нынче! Тьфу! А всё туда же – в калашный ряд!
         - А я вам, Максим Венедиктович, даже сдачи давать не буду – вы сами околеете. Под забором где-нибудь! То-то радости!..  Ещё на одного бездарного прозаика меньше будет!
         - Не вякай, свинья!
         - Максим Венедиктович, вы это с кем?
         - Ну не сам же с собою! С Евгеном Ивановичем!
         - Да нет тут никого, кроме генерала!
         - Это тот, который мимо писсуара?
         - Кто вам сказал? Офицеры всегда в цель бьют! Рраз и в цель, ррраз и в цель! Остальные под себя! А честно признаться, Максим Венедиктович, вы  тут один, как моль в рукаве. Нетрезв, но с воображением.
          - Где, тут?
          - У себя. Но не в себе.
          - Совсем?
          - Вы сами определяйтесь.
          - Боже мой!.. Один в лесу и босиком!.. Это ж куда меня черти занесли? Надо меньше пить, надо меньше пить…  ан, нет, вроде не лес, березняк редкий… лесополоса… и ни одного высокопоставленного лица. Это же хорошо с одной стороны – есть право выбора – командовать некому. Иду куда захочу… но с другой стороны – как здесь оказался?.. Где был? Откуда иду? С Евген Ивановичем квасил? Нет, однако, с Анатолием Борисовичем, или с Борисом Анатольевичем?.. Полежайкиным?.. Кричал ещё: Борис, ты не прав! Морду не били? Вроде целая. Не успели побить – убежал. Босиком убежал, дабы в репу не дали! Эй, здесь есть кто-нибудь? Ау!
       - Дядя, вы чего кричите! Всю рыбу распугаете!
       - Мальчик, а далеко ли до города?
       - Да тут налево и трасса, такси ходют.
       - Ну, вот и славненько, доберусь. Странно, какая в лесу может быть рыба!
       - А вы не Сакский?
       - Что, меня даже здесь читают?
       - Да нет, тут вами органы заинтересовалась, где, говорят, этот проходимец:  драку учинил, оскорблял всех, кричал – отец - ге-не-ра-а-а-л!
        - Да не было у нас в роду генералов. Ефрейторы были, а вот генералов…
        - Может, запамятовали?
        - Да, нет, же. И поведение, однако, не генеральское…
        - Такси кто заказывал? Ну и видуха у вас уважаемый!..
        - Сакский, собственной персоной. Автор трех будущих романов и нескольких повестей. Денег нет, но доехать до одного места надо.
        - Совсем нет?
        - Совсем.
        - Тогда держитесь!
        - Как долго?
        - До ишачьей пасхи. Или пить бросайте.
        - А что, заметно?
        - Ещё как...
        - Так поедем или нет?
        - Уже приехали.
        - Осподи, и где это я? Где?
        - Вы с кем это опять, Максим Венедиктович? Стареете, однако… и всё пишите, пишите… о чем пишите?..
        -  А вы кто?
        - Пальто. Совсем крыша съехала!.. Я твоя благоверная Зоя Гавриловна. Ты был вчера на губернаторском приёме… жратвы натолкал со шведского стола полные карманы… напился… приехал на такси, как путёвый!
         - Ну, вроде, был.
         - Премию дали, медаль.
         - Кажется… за что дали не помню.
         - За будущие произведения, сказали.
         - Так оно и было!.. а где медаль?
         - Какая медаль?
         - Товарищи и господа, какая может быть медаль писателю Сакскому!? Без году неделя, понимаете ли, в стройных творческих рядах  и уже намекает на поощрение! Да не просто намекает – выпрашивает!..
         - А что он хоть написал?
         - Да ничего ещё не написал… ничего, путного! Так же, как и мы все!
         - Ну, про всех не надо? Мы тут каждый в отдельности, не то, что отдельно каждый, понимаете ли!
        - Надо его лет на десять в камеру – писать лучше будет! Многие великие через это прошли!
        - Интересная мысль! Не  мешало бы и всех остальных…  а что по этому поводу думает Сакский? Максим Венедиктович, вам нужен памятник нерукотворный? Не зарастёт к нему народная тропа?
        - Да его прозу на хлеб намазывать нельзя!
        - Почему нельзя! Можно – если хлеб не из муки, а из перхоти!
        - А я лично хочу услышать мнение самого Сакского! Раскричались тут!
        - Да нет у него никакого мнения, как и его самого!
        - Как это нет? В каждом из нас сидит ефрейтор мечтающий стать генералом.
         - Если не рядовой мечтающий стать ефрейтором! Главное не увлекаться чрезмерным возлиянием, тогда глядишь и…
         - Спасибо, на этом собрание разрешите закончить и не забудьте разбудить Сакского.