2018 г. Записи 267 Крёстная. Ахматова. Глёкин. Андрей Геннадиев
продолжение
10 апреля 2018 г. Была в гостях у подруги, пили дивное вино. Её сын побывал в Ангарске, Мурманске, Хабаровске, привёз омуль, кету, вкусную красную икру. Мне немножечко досталось этих вкусностей.
Я доехала до метро Парк Культуры, перешла Садовое кольцо и пошла к Хилкову переулку, где жила моя крёстная мама. Мне показалось в темноте и среди заграждений, что этот дом исчез или его перестроили. Шёл дождь, похолодало. Я была причудливо одета. Клетчатый плащ, жёлтый берет, клетчатый шарф фиолетовый, серые колготки, зелёные полуботинки с мехом, имеющие старинный вид. Я дошла до метро Кропоткинская, разглядывая дома.
Улица, по которой я так много ходила в молодости, изменилась. Двухэтажные дома заменены новыми холодными постройками, очарование архитектуры 18 и 19 века исчезло. Я поглядывала на названия переулков.
Моя крёстная Наталья Львовна Дружинина жила в огромной коммунальной квартире, где обитал брат её мужа Глеб Николаевич Дружинин, жена второго брата его Александра - Кира с сыном Сашей, три сестры Дружинины Мария, Анна и Евдокия Николаевны, жила представительница семьи Толстых Мария Николаевна и Анна Соломоновна Фрумкина с мужем, она работала в Музее Пушкина на Пречистинке.
Я по временам беседовала с двумя Мариями, с Анной Николаевной. Сейчас могу только сожалеть, почему я не додумалась записывать свои беседы с ними. Это были люди — последние из «могикан», совершенно другой расы и воспитания, чем нынешнее поколение, оторванное от старинных традиций. Все эти женщины были верующими людьми.
Мария Николавкна Дружинина как-то рассказывала мне, что она неожиданно потеряла веру. Она пошла к свяшеннику Сергию Голубцову и сказала ему, что с ней приключилось. Он крепко нажал на её плечи и сказал: «Вера — это дар Божий». С тех пор ей стало легче, неверие отошло от неё.
Когда меня крестили в Обыденском храме недалеко от метро Кропоткинская, то потом мы с Натальей Львовной и сёстрами Серафима Николаевича Дружинина пили чай с тортом, отмечая это событие.
У Натальи Львовны была одна комната, в которой помещался кабинетный рояль, на нём свою музыку играл её муж, искусствовед Серафим Николаевич Дружинин. Был балкон, выходящий во двор, я любила сидеть на нём, читая книгу. Осенью, пока Серафим Николаевич ездил отдыхать в Лазаревскую, я жила у Натальи Львовны, помогая ей по хозяйству, ходила в магазин за продуктами. В середине комнаты стоял круглый стол. Сидя за ним, мы встречали гостей, пили чай, беседовали.
Наверное, я была счастлива тогда, совершенно этого не сознавая, так как была одинока, несмотря на невероятное количество знакомых.
Весь вечер слушала Александра Суханова. Завораживает меня его песня «Зелёная карета». У него есть песни, которые и мной написаны на одни и те же стихи. Мне кажется, мои интересней по мелодиям.
Я искала в яндексе двух знакомых своих - Саню Саломатина, он был моим учеником по сольфеджио и Глёкина Георгия Васильевича. Саню я не нашла. Он работал в 80-е годы в журнале «Библиотекарь» художественным редактором. Мне не удалось его найти.
Взято из интернета: ЛИТФОНД. Аукционный дом:
Георгий Васильевич Глекин - один из собеседников Ахматовой последних семи лет её жизни, написавший воспоминания о ней. Отдельные фрагменты были опубликованы в ленинградском «Дне поэзии» за 1988 и 1989 годы.
Отрывок из книги Г.В. Глёкина:
«Брюсов? Да ведь его попросту не было. Он писал по два стихотворения в день - утром и вечером и не написал ни одного. Стихи нельзя придумывать! У Бальмонта есть хоть отдельные жемчужины в груде мусора, а у этого нет ничего! Кузмин... знаете, это был страшный, абсолютно аморальный человек, но ещё и со слезой. Вынимал платочек, плакал над стихотворением, а потом бежал и делал какую-нибудь подлую пакость. Вот пример - его рецензия на постановку „Гондлы“, написанную после смерти Гумилева. Он говорит там о „бездарности“ Николая Степановича».
Георгий Васильевич Глекин написал книгу «Что мне дано было…» - об Анне Ахматовой.
Предлагаемая книга является собранием выдержек из писем к Анне Ахматовой, дневниковых записей о встречах с ней и фрагментов воспоминаний Георгия Васильевича Глёкина, одного из любимых собеседников Анны Андреевны в период с 1959 по 1966 год. Публикуемые тексты рассказывают об Ахматовой, подтверждая уже известное, внося дополнительные оттенки в её высказывания, а также повествуют о неизвестных прежде эпизодах, важных для летописи жизни и творчества великого русского поэта.
По радио рассказали о том, как один человек тонул, его спасли, откачали. Он один пошёл к врачу. Врач запер его в раздевалке. Больной там пробыл пять часов. Когда его освободили, он очень быстро после этого надругательства умер.
11 апреля. Сны абстрактны почти, но с намёком, что надо что-то защищать. Но это трудно описать.
Слушала рассказ Виктории Токаревой о Синицыной, которая манипулировала двумя мальчишками.
За каждым невзрачным человеком стоит его род, а там — чего только не было.
Две сестры — жизнь и смерть в крепком объятии слиты.
Мне подарили две книжечки стихов: Г. Шептунова и Ирины Шеберстовой. Это поэзия. Но кто этот Г. Ш. - Георгий, Григорий, Гораций, Горислав…?
Я стихи этих авторов читала по телефону своему другу, кое-что он одобрил.
Гуляла в парке около метро Щукинская. Довольно много упавшмх сосновых веток. Я подобрала несколько веток, подумала, что дома поставлю в воду, в большую вазу, может быть, появятся корни, потом я пойду в свой парк и высажу эти ветки в землю. Тогда со временем вырастет несколько сосен.
Зашла в антикварный магазин и застряла там надолго. Все вещи новые, изготовлены в Англии, Германии, это стилизация старинной мебели и разных предметов, подсвечники, лампы, полки, сундуки, картины представлены в изобилии, на полках стоят книги, каждая стоит 100 рублей. Я заинтересовалась книгой Андре Моруа «Три Дюма», она очень интересная.
12 апреля. Один ведущий на радио очень часто говорит: «Я вот тут думал… я задумался...».
Смотрела на многочисленные лики Андрея Геннадиева. Глаза его добры. На некоторых фотографиях у него отрешённый вид, будто он не от мира сего человек. Он — запредельный какой-то человек. Непостижимый. Один человек в комментариях ему написал: «Fabuolus Andrei». - Сказочник Андрей.
Алексеевская гимнастика. Я хочу поделиться, лучше сделать — но меня не слушают. Могут сказать — это глупости… не надо встревать… Тогда я начинаю шутить: «Я встреваю…, я хуже всех...». Я по существу говорю свои замечания об исполнении упражнений, иногда ко мне прислушиваются, иногда от меня отмахиваются.
Мы с Андреем посылаем друг друг разности. Он, молча, иногда напишет: «Хорошо», я ему присылаю стихи свои и некоторые материалы.
Я дивлюсь этому художнику.
13 апреля. День, проведённый дома. Погода меняется, меняется и самочувствие. Унывать не будем. Слава Богу за всё.
мой рисунок