Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/04/13/2071
Пирогов также поручил наиболее образованным сёстрам милосердия контролировать в строгом соответствии с предписаниями врачей норму выдачи больным сильнодействующих средств.
Это касалось, прежде всего, опиума, морфия, хлороформа и рвотного корня. Он добился, чтобы каждое медицинское подразделение имело свой аптечный пункт, в котором работали сёстры милосердия.
Скудные государственные нормы они пополняли за счёт частных пожертвований, направляемых в Севастополь. Пирогов писал жене, что в Херсоне аптекарь, которого уличили в воровстве сёстры милосердия, опасаясь суда военного времени, наложил на себя руки.
Насколько это соответствовало действительности, я не стал доискиваться в архивных документах, хотя и очень засомневался, что такое случилось, потому что это не столь уж важно.
Следует заметить, что у союзников тыловые чиновники по стилю работы ничем не отличались от русских. Видимо, чиновничья порода, распределяющая материальные ценности, везде одинакова.
Но имелась и принципиальная разница. Английский комиссариатский чиновник мог перепутать и отправить груз, в котором нуждались в Крыму, скажем, в Турцию или Болгарию, но он его не крал, а если крал, то немного.
Русские чиновники меры не знали и воровали безбожно. Больше всего Пирогов опасался, чтобы в женском коллективе не начались склоки. Конечно, трения между сёстрами милосердия случались, не без того.
Такую ситуацию застал Пирогов, когда вернулся в Крым вскоре после падения Севастополя. Женские коллективы всегда сложные, а в этом случае у всех женщин была истощена нервная система, обострились старые и появились новые болезни, накопилась огромная усталость.
Екатерина Бакунина после столкновения с начальницей общины Стахович отказалась быть старшей во втором отряде сестёр милосердия, прибывших из Севастополя, и демонстративно стала выполнять обязанности рядовой сестры милосердия.
Стахович написала великой княгине жалобу на Бакунину. Пришлось Пирогову вмешаться в конфликт. Он поручил разобраться, кто прав, а кто виноват, приехавшей в Севастополь старшей сестре Одесской общины сердобольных Екатерине Хитрово.
Та, опросив всех сестёр милосердия, сообщил свой вывод Пирогову. Но и он сам пришёл к такому же заключению. Стахович была добросовестным человеком, но неважным руководителем.
У неё, видимо, закружилась голова от ощущения собственной значимости настолько, что она приказала сёстрам милосердия обращаться к ней не иначе, как «ваше превосходительство».
Пирогов доложил обо всём великой княгине и получил её согласие отправить Стахович и несколько сестёр милосердия, которые поддержали начальницу в её конфликте с Бакуниной, с транспортом раненых, чтобы избежать дальнейшего обострения обстановки.
Судя по резкости тона Пирогова, в котором он писал о Стахович, между ними тоже произошло столкновение. Пирогов даже угрожал, что если Елена Павловна его не поддержит, то он оставит общину.
Великая княгиня согласилась со всеми доводами Николая Ивановича, и 20 октября 1855 года Стахович и сёстры, здоровье которых подорвали непомерные труды и болезни, отправились в Петербург.
Позже Пирогов признал, что при назначении руководительницей сестёр милосердия Стахович он допусти ошибку. В конфликте между Стахович и Пироговым существовала ещё одна скрытая причина.
Александра Стахович была чрезмерно религиозной женщиной, и основной упор делала на религиозную направленность работы сестёр милосердия. Николай Иванович, со своей стороны, считал, что гораздо полезнее сделать раненому перевязку или дать «утку», чем сидеть рядом с пациентом и молиться за спасение его души.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/04/15/1114