Рассказывал покойный отец. Был он замечательный рассказчик. Умел и любил. Знал и помнил много историй.
Молевой сплав по Пинеге был испокон веку. Молевой (мОлем) – это когда бревна бросают в реку и они своим ходом добираются до лесозавода, расположенного далеко в низовьях реки. Затраты на транспортировку небольшие, а объемы практически не ограничены. Все лето и зиму заготовляют лес, кряжуют (разделывают) на бревна, а весной покидали бревна в небольшие речки и ручьи и плывут они. Через какое то время на лесозаводе в стольном городе Архангельске выловят бревно на одном из многих лесозаводов, распустят на доски и на пароходах повезут куда нибудь в Африку… Архангельская область – всесоюзная лесопилка! Так это называлось.
Всю технологию превращения зеленого золота в золото настоящее рассказывать долго. Да и не очень нужно. Расскажу только про сплав.
СПЛАВ… Весной, под конец половодья, когда река уже входит в берега, начинается сплав. Время упустить нельзя. Начни чуть раньше, когда уровень воды еще высок, и разнесет, распихает все бревна по заливным лугам, лывинам да озеринам. Пропадет тогда почти вся заготовленная древесина, сгниет бесполезно. Попробуй ка такие объемы на руках снова в русло вынести, когда вода упадет. Ни опоздать нельзя – начнет вода (уровень) падать, заобсыхает лес на берегах да косах – тоже намается народ.
Бревна перекрывают всю реку от берега до берега сплошным ковром. Если бы бревна под ногой не крутились, можно реку перейти как по льду. Не спеша движется эта лента со скоростью течения.
В конце этой ленты идет так называемый "хвост" – бригада, или даже не одна, мужиков с баграми. А в прежнее время даже не мужиков, а жонок. После войны еще долго мужики в дефиците были… Подбирают остатки – скатывают в реку бревна, обсохшие на берегу, выводят из заводей "заблудившиеся" бревна. Ни один, даже самый маленький кубометр пропасть не должен. Идет хвост со скоростью малой, даже не скоростью течения, а скоростью пешехода. Как идет бригада сплавщиков по берегу, да еще и работу делает тяжелую.
С "хвостом" медленно плывет по реке плоскодонная баржа-караванка. На барже доми стоит. Вроде бы как база и контора. И склад. Продукты для сплавщиков, запасные багры, стол конторский и кровать для начальства. В углу комнаты, под неусыпным контролем, стоит пузатый бидон с наркомовским спиртом. Работа на сплаве тяжелая и опасная, как на фронте. Поэтому и паек сытнее и "боевые сто грамм" выдают. Нередко кто и выкупается в ледяной весенней воде. Опять же спирт лекарство заменяет.
Стране нужен лес! Все для фронта, все для победы! Лес – зеленое золото! В разные времена лозунги были разные. А работа все одна: шагай по берегу и орудуй багром. И со всех уровней крик: " – Давай кубы!". И эти кубы не потерять при сплаве.
Партия никогда не забывала о своей руководящей роли и весь процесс держала под неустанным контролем. В том числе и "хвост" молевого сплава. И на койке в домике караванки лежало тело представителя райкома партии – один из мелких клерков, присланный для наблюдения. От имени партии! Был он не более чем мебель, ибо в производственных вопросах не ориентировался, реки не знал, а профессиональное красноречие применить было негде. Рабочие на сплаве много работают и мало спят. У мастера и бригадира времени на политзанятия еще меньше.
Заскучал представитель райкома партии уже в первый день, как попал на караванку. Все делом заняты. И только он, как… Тут опытный взгляд непримиримого борца с человеческими пороками узрел в углу бидон… Хозяева "квартиры" одернуть высокого гостя (магическое слово – "райком") не посмели. Спирт был чистый, в то время с таким продуктом не мухлевали, и через малое время партийное руководство местного, конкретного уровня перешло в горизонтальное (почти что нелегальное) положение.
Таким положением были удовлетворены все участники событий.
Очнуться от забытья удавалось не чаще, чем раз в сутки. Рука на ощупь (глаз не открывая) находила стоявшую на столе кружку. Зачерпывалось некоторое количество жидкости прямо из бидона… И снова в забытье. Спирт качественный, не чета нынешнему продукту.
Сплав же шел своим чередом. Не спеша плыли по реке бревна. Бродили в холодной воде рабочие с баграми и с матами. Покачивалась на мелкой речной волне караванка…
Примерно через месяц, ближе уже к низовьям Пинеги, закончился спирт. Не рассчитывали на партийные аппетиты. Кружка бестолково брякала по стенкам и дну емкости. Пусто.
До сих пор естественные партийные надобности справлялись прямо с борта баржи, в воду. Да и что их там было то, этих надобностей… А тут, протрезвев, вышел на берег. И удивлен был несказно:
- Надо же, как за ночь трава выросла! По пояс!!!
Эта фраза вошла в историю Верхней Пинеги…
Фото Пришвина М.М. Низовье Пинеги весна 1935 г. Хвост (?) Домики на плотах.