- Что? – Адам Шлёссер уставился на племянника, не понимая, о чём именно тот хочет узнать.
- А ты не понимаешь? - Амадей начал злиться. И хотя говорил он вполголоса, но с явно угнетающими собеседника нотками недовольства в голосе. - Меня интересует, как вместо проводника в доме, куда ты меня привел, оказался киллер, который за мной охотится уже год.
В комнате повисла раздражающая тишина. Хотелось даже чем-то пошуметь, чтобы проверить – это и правда так тихо, или все разом оглохли? Но всё же через несколько секунд Амадей снова заговорил.
- А может, это ты и сдал меня, накапав одному «уважаемому господину»? - парень удачно сымитировал интонацию сумасшедшей с пистолетом, которая сейчас сидела в подполе в том самом доме, где ему было предназначено умереть. – Не ты ли тот добродетель, что подсказал той твари, где меня искать?!
- Нет, Дей, все было не так! Я никому ничего не говорил, не имел права! Тайна исповеди…
Из кресла, где сидел Люк, донеслось хмыканье. Несмотря на всю серьёзность обстановки и неоднозначность всей ситуации с предательством и покушением, молодой человек не мог не отметить, что парень всё же исповедовался этому божественному олуху, а по совместительству ещё и родственнику. Но пастор не обратил внимания на Люка, а возбужденно продолжил объяснять ситуацию.
- Она пришла сегодня днем, сказала, что ищет одного человека, и назвала твою настоящую фамилию. Я ей ответил, что прихожан с такой фамилией у нас нет. Но она сказала, что этот человек скрывается под личиной пожилого мужчины, и ей нужно просто мирно побеседовать с тобой и убедить вернуть то, что ты взял и что тебе не принадлежит.
- И ты поверил ей? И согласился? А мне ты сказать не мог?! Неужели так тяжело было предупредить?!
- Но она сказала, чтобы я тебе ничего не говорил, иначе ты не пойдешь со мной, а поговорить, мол, вам надо. А ещё объяснила, что мы с ней можем предотвратить убийство, - то ли изображая дурака, то ли, и правда, будучи совершенно наивным, вещал пастор. - Ну откуда я мог догадаться, кем является эта женщина? Как? Я думал, она простой переговорщик.
- Ты прекрасно знаешь, что люди, подобные ей, ни с кем не договариваются!!! – сорвался на крик Амадей. Спокойно говорить со своим родственником он уже просто был не в состоянии. - Да и там, в доме, ты же понял, что к чему, ведь правда?! Но даже не попытался хоть что-нибудь предпринять. Сколько тебе заплатили, чтобы ты забыл про свою совесть?
- Да! - Шлёссер вскочил на ноги и тоже повысил голос. – Заплатили! И что?! А ты знаешь, сколько надо средств на содержание этого долбаного костёла, в котором я оказался по милости твоего отца?! Меня тогда как раз должны были перевести в столицу, но скандал, связанный со смертью моего «обожаемого» братца, каким-то образом, по мнению этих старых индюков, мог лечь пятном на мою репутацию и на церковь! – лицо пастора вытянулось и сильно побледнело, глаза были широко открыты, а ноздри трепетали так, будто ему воздуха не хватало. Мужчина даже потёр шею, словно его секунду назад душили, а теперь он пытался отдышаться. Потом пастор ещё какое-то время городил высокопарную сопливую чушь и снова замер. А через минуту-другую он всё же кое-как совладал со своими чувствами и уже почти спокойно продолжил: - В общем, меня оставили в этой дыре. Пообещав, что, как только все уляжется и тому подобное, меня отсюда заберут. Да, пообещали и тут же благополучно забыли о моем существовании. А потом еще и ты мне на голову свалился! Ненавижу, ненавижу вас всех!
После этих слов пастор остановился на несколько секунд посреди комнаты, с нечитаемым выражением на лице обвел присутствующих взглядом и выскочил в коридор. Звенящие шаги преподобного были слышны до тех пор, пока Шлёссер не ушёл куда-то в дальнюю часть дома. Его никто не попытался остановить. Амадей неподвижно застыл в дверном проёме, не веря своим ушам. Преподобный всегда с любовью и каким-то даже трепетом говорил о своем брате, рассказывая о детстве и юности, да и самому Амадею помог, хоть и «терроризировал» его изредка часовыми чтениями библии и душеспасительными беседами, пытаясь вернуть племянника в лоно церкви, а оказывается, всё было враньём…
Люк же, внимательно слушавший весь этот диалог, добавил к складывающейся у него в голове картинке еще один паззл, встал. Приобняв Амадея за плечи, развернул и повел его к выходу. По пути он зацепил лежавшие на тумбочке в прихожей большие солнцезащитные очки, ничуть не мучаясь угрызениями по поводу экспроприации чужой собственности. А когда они вышли на улицу, молодой человек водрузил их на нос медленно приходящему в себя парню.
- Пойдём, - Люк то ли спросил, то ли подтолкнул Амадея, возвращая к действительности.
- Да, вот и настало время раздавать долги. С тебя и начнем, - горько усмехнулся в ответ парень, и они направились в сторону пляжа.
Проделав недлинный путь в полном молчании, они спустились к месту стоянки Люка. Там хозяин шалаша предложил Амадею сесть на бревно около обложенного плоскими камнями кострища, а сам, ловко орудуя одной рукой, быстро развел огонь.
- Когда смотришь на огонь, говорить легче, - прокомментировал он свои действия сидящему рядом парню, хотя тот ничего и не спрашивал. - А говорить, думаю, ты будешь много.
Амадей угукнул, и Люк, подбросив в разгорающийся костер еще пару сухих толстых веток, присел рядом с ним.
- Она сказала правду. Я действительно украл деньги и товар, - тихо начал Амадей, глядя в одну точку перед собой.
- Никак деньжат по-лёгкому срубить захотелось? - ехидно поинтересовался Люк. - Что ж, теперь видишь, чем это чревато. Или, может, не впервой, а? Только раньше с рук сходило?
- Да чтоб ты знал! - вскинулся парень. - Он это заслужил!
- Ну-ну,- недоверчиво протянул молодой мужчина, слегка прищурив глаза и растянув кривую ухмылку. Он за всю свою жизнь не помнил такого случая, чтобы преступник сознался в содеянном и согласился с тем, что его по справедливости упекли в тюрьму. Все всегда невиновные, а те, кого они наказывают, сплошь злодеи, заслуживающие кару, причём именно от них! - Действительно не знаю. Ты обещал меня просветить, так что весь во внимании.
- Мой отец считался достаточно богатым человеком, у него была крупная строительная фирма, - начал Амадей. - Точнее он мне отчим. Усыновил меня годовалого, но всегда любил как родного, и я его как настоящего отца. Потом в семье появилось пополнение - у меня родилась сестренка, и мы были счастливой и дружной семьей до того момента… - парень резко замолчал. Он словно сам погрузился в своё детство. Воспоминания о приятном моментально отразились и на его лице – оно разгладилось и стало каким-то спокойным. Но потом он вздохнул и продолжил: - Два с половиной года назад фирма отца приняла участие в конкурсе на получение одного тендера. Госзаказ по строительству новых школ по всей стране. Я сам в то время учился в университете в другом городе. Отцовская фирма считалась явным фаворитом - то, что именно она получит этот заказ, можно было считать почти решенным, но... - Амадей замолчал и быстро заморгал, прогоняя набежавшие на глаза слезы. Люк внимательно посмотрел на парня и, давая ему время, поднялся, чтобы поворошить прогоревшие дрова в костре. - Отец разбился. Вместе с мамой и сестрой. Их машину занесло на трассе, - почти неслышно выдохнул Амадей. - Как мне потом сказали в полиции, был подрезан тормозной шланг. Но больше ничего наши стражи порядка так и не смогли выяснить. Хотя я думаю, не очень-то они и старались, а может, и знали, кто за этим стоит.
- И ты, как я понимаю, решил стать детективом. - Амадей посмотрел на Люка, решив, что тот насмехается, но мужчина был абсолютно серьезен. - И как же ты собирался во всём этом разобраться, что на самом деле было, и как вышел на…
- Я нашел дневник отца, - продолжил парень, не дав закончить мужчине мысль. - Да, может, это и странно, но отец всегда записывал свои мысли. И там я прочел, что ему стали поступать угрозы - что он должен отказаться от тендера, если хочет видеть своих близких живыми и дальше. Судя по записям отца, он собирался, отправив мать и сестру к своим родителям, обсудить на совете директоров отказ своей фирмы от участия в тендере, но не успел, видно, кому-то очень хотелось побыстрее устранить конкурента, и по дороге в аэропорт, куда отец повез маму с сестрой, они погибли. - Амадей, как ни сдерживался, все же всхлипнул.
Прошло несколько минут, прежде чем парень продолжил.
- Фирма, конечно же, со всеми там пертурбациями и выборами нового президента была снята с конкурса. Я в свое время отказался от наследства в пользу сестры. Хотел сам всего добиться, был амбициозен, а отец и не спорил. Зато тендер выиграл тот урод, на кого эта стерва работает. - Амадей потрогал своё лицо, еле заметно скривившись, и продолжил: - Сопоставить упомянутые угрозы и факт победы ближайшего конкурента было несложно. Но когда я со всеми своими догадками и выводами пошел к одному знакомому отца в силовых структурах, мне просто сказали: «Не суйся!»
- И ты решил действовать сам? - уточнил Люк.
- Да. Но четкого плана у меня не имелось. Для начала нужно было как-то приблизиться к этому ублюдку, и я не придумал ничего более умного, чем устроиться к нему на работу. Им как раз требовался курьер. Я, конечно же, попытался через третьих лиц купить себе достойную легенду, чтобы к моей персоне не смогли придраться. Я понимал, что близко подойти к нему ещё долго не смогу, но готов был ждать сколько нужно. Тем более что фамилия у меня не такая, как у отца, но, конечно, и не та, что я ношу сейчас. - Амадей усмехнулся. - Да и жил я уже четыре года в другом городе, поэтому не особо опасался, что чем-то выдам себя. В общем, так я и начал трудиться на этого урода. Чем больше работал, тем больше узнавал о делах своего шефа. Можешь представить, сколько документов проходило через мои руки? Школы он, и правда, строил, но знаешь, сколько отмыто грязных денег при этом? А сколько я мог подслушать из разговоров его секретуток! Но также я понял, что легко подобраться и прибить эту тварь у меня не получится - он слишком трясся за свою жизнь, окружив себя толпой телохранителей. Только месяцев через восемь шеф заметил такого «ответственного» работника, - продолжил свой рассказ Амадей. - И однажды мне вручили пакет явно не с бумажками и отправили по адресу. Я отдал пакет довольно презентабельного и серьезного вида мужчине, который при мне его вскрыл, внутри были две упаковки с белым порошком, который мужчина попробовал и со словами «я доволен» передал мне пару толстых пачек крупными купюрами. Это, похоже, была проверка, и я ее прошел. Да, я стал еще и наркокурьером, и я этим не горжусь, но тогда думал, что цель оправдывает средства. Со временем у меня созрел план, но я ждал удачного момента. И он подвернулся. Это была крупная партия, которую мне нужно было доставить в другой город. У меня уже заранее были заготовлены пакеты нужного размера с похожим порошком, которыми я подменил несколько пакетов с наркотой в кейсе, что мне дали, и отправился к клиенту.
- Неужели не страшно было, что пакеты проверят?
- Было, но я понадеялся, что как в фильмах вскроют парочку пакетов сверху, проверят качество и успокоятся, ведь с товаром никогда прежде проблем не было. Да и желание отомстить как-то отбрасывало страх на задний план. В общем, всё прошло как по маслу, товар проверили, а я, бросив машину посреди города, отправился на вокзал. Оттуда я позвонил шефу и сказал, что пусть ждет неприятностей, да и денег ему не видать.
- Зачем? Зачем ты ему позвонил?! – недоумевал Люк. – Ну, свалил и свалил, подставил, дело-то сделано, мало ли что могло с тобой случиться, может быть грохнули тебя, недовольный клиент или еще чего, - молодой человек непонимающе уставился на Амадея.
- Я хотел, чтоб эта тварь знала, почему я так сделал. И он узнал. Ты бы слышал, какие изощренные пытки он мне обещал, если я не верну всё. Пообещал, что меня все равно найдут, что Ангел находит всех, тогда никакой пощады мне ждать не придется, по кусочкам разрежут, но вытрясут из меня всё. Я его послал вместе со всеми его Ангелами, - парень зло ухмыльнулся. - Скажешь самоубийца? Жить мне хотелось сначала хотя бы для того, чтобы увидеть, как моя месть даст свои результаты. Потому я сел в первый попавшийся поезд, вышел на первой станции, там сел на другой, а потом и на третий. Так и добрался сюда. Вот в общем-то и вся история. Я сделал, что обещал, и мне пора, - закончил свой сумбурный рассказ Амадей и поднялся, чуть пошатнувшись.
- Ну и куда ты пойдешь? Во-первых, в таком состоянии, во-вторых, один. Давай вон забирайся в шалаш и спи, а мне еще подумать надо.
Амадей уже хотел открыть рот, чтобы отказаться, но вместо этого зевнул. «Ну что ж, организм сам за меня всё решил», - усмехнулся про себя парень и, поблагодарив Люка, полез устраиваться на предложенном ему месте ночлега. Там он долго ворочался, пытаясь найти удобную позу, чтобы ушибленные ребра не отзывались болью от неровностей жесткого «ложа», но все же усталость взяла свое, и вскоре силуэт сидевшего у костра мужчины, на который Амадей смотрел, стал расплываться, и сам парень уплыл в царство Морфея.
Люк ещё бы долго сидел, глядя на языки костра, он любил ночь и мог не спать до самого утра, наслаждаясь абсолютной тишиной и уединением, но неожиданно закат принёс первые капли дождя. Уже второй день небо никак не могло излить из себя влагу, и от этого в воздухе постоянно ощущалась сырость. Так же неуютно было и где-то глубоко внутри него самого. Вся эта чехарда последних дней Люка порядком утомила. И дело было даже не в физической усталости, а скорее в моральной. Слишком уж много всего произошло за последние сутки, и главное, что ни одно из этих событий не было предусмотрено или хоть как-то просчитано им самим. А Люк этого не любил. Он, конечно же, не был педантом, но всё же привык к порядку. Здесь же всё решали за него. Случайности, мать их так.
На удивление, мелкие капли быстро превратились в непрерывные струйки, а потом и в довольно мощный поток. Дождь как-то резко перерос в ливень, и Люк еле успел залезть в свой шалаш. Там было не так много места, да и на гостей он точно не был рассчитан, но деваться было некуда – мокнуть, оставаясь сидеть на песке, совершенно не хотелось. А здесь, хоть и ветхий на вид, но шалаш был добротным. Люк не раз в детстве ходил в походы с отцом, и тот научил сына всяким премудростям юного скаута. В общем, сложенные правильно ветки для ската, второй слой поперечных и кусок брезента делали место ночлега очень даже уютным. Так что в шалаше не должно было протекать, это вам не лесная поляна, а в песок - влага моментально просачивалась сквозь него, поэтому реки потопа точно не грозили этому временному жилищу.
Аккуратно переступив через ноги своего гостя, который улёгся довольно удобно, выбрав место практически по центру настила из сухих водорослей, Люк тихонько опустился на корточки, а потом попытался улечься на бок. Его колени фактически упирались в стенку шалаша, и при любом резком движении во время сна он вполне мог повалить не очень устойчивую конструкцию. А повернувшись на спину, Люк понял, что теперь ему некуда деть одну руку, да и нога упиралась в опорную жердь. Повернуться лицом к своему гостю возможности не было, поскольку тогда пришлось бы лечь на раненую руку, а она и так ныла, так что этот вариант сразу отпал. Покрутившись ещё какое-то время, Люк всё же выбрал довольно странную позу с изгибом, переместившись ближе ко входу в шалаш и извернувшись набок.
Но сон не шёл. То ли поза была неудобной, то ли он был сильно взбудоражен произошедшими событиями, да ещё этот пацан, сопящий довольно громко из-за своего травмированного носа, не давал расслабиться и хоть о чём-то поразмышлять. Нет, Люк понимал, что парня хорошо приложили, и дышать носом ему ещё долгое время будет проблематично. Но то, что он получил по лицу - целиком его заслуга. Жалеть Люк не особо-то и умел, к тому же считал, что жалость - это последнее чувство. Человека нужно уважать, а сожаление делает его ничтожным. В общем, сожаления у него Амадей не вызывал. Сам натворил дел, влез в передрягу – вот и получай по заслугам. И то, что у него была причина, нисколько не умаляет тех преступных действий, что он совершил.
Люк заулыбался. Он сейчас рассуждал, как старый дед. Вот как раз такой, в которого парень и переодевался – древний, недалёкий, совершенно несуразный. А ведь, по правде говоря, если бы с Люком такое случилось, он бы тоже хотел быть настолько же рисковым и самонадеянным, чтобы попытаться поставить на место зарвавшегося мерзавца. В своё время он так и не смог проявить свою ненависть, лишь молча терзался…
Парень у него за спиной зашевелился и начал поворачиваться. Люк замер и даже перестал дышать. Он мысленно злился и в то же время боялся, чтобы тот не завалил шалаш. В общем, Люк не понимал, куда гость сейчас развернётся, и найдётся ли самому хозяину место в своей же «постели». Амадей протяжно выдохнул, пошерудил ещё немного руками и ногами и увесисто приложился коленом к заднице Люка. Тот аж скрипнул зубами. Беспардонность, с которой парень укладывался, была уже на грани откровенного хамства, и он попытался успокоить беспокойного гостя, позвав того по имени. Но Амадей не отозвался, в ответ послышалось лишь протяжное похрапывание сквозь заложенный нос.
- Вот же маленькая зараза, - шепотом пробурчал Люк и попытался тихонько отстранить ногу Амадея, толкнув ему в колено своей пятой точкой. – Вроде мелкий, а так много места занимаешь, - снова попытался высказаться Люк, но ему никто не ответил, заливистое сопение с нотками свиста осипшего горла – вот и весь разговор.
Немного поёрзав, Люк всё же выбрал позу, практически приближённую к идеальной: забравшись поглубже в шалаш и свернувшись подобно эмбриону, молодой человек замер и даже постарался насладиться своим положением. Довольно сильный дождь, так внезапно начавшийся, так же резко и закончился. По скату крыши шалаша больше не стучали капли, а море было практически беззвучным. «Скорее всего, уже и луна выглянула», - успел подумать Люк и мягко начал погружаться в сон.
Утро встретило его болью в костях, мышцах, в голове и в перевязанной руке. В общем, говорить «с добрым утром» было совершенно противно даже самому себе. Тем более этого не заслужил его ночной гость, который довольно плотно прижался к спине Люка и, судя по ощущению тепла, дышал ему где-то в районе поясницы. Это Люку совсем не понравилось, поэтому он практически сразу начал ворочаться, чтобы выползти из-под руки парня, вполне по-хозяйски расположившейся на его ноге, словно Люк не взрослый мужик, а плюшевый медведь, с которым дети обычно засыпают.
Выбравшись из шалаша, Люк наконец потянулся, чтобы размять затёкшее тело, и как только солнечный свет резанул по глазам, он тут же вспомнил про Кэт. Он же совершенно забыл о ней! Всё это вчерашнее мракобесие со стрельбой и пленными совершенно оторвало Люка от важных дел. И сейчас единственное, что его волновало – где находится Кэт и всё ли с ней в порядке. Причём в данную секунду его не волновала даже собственная раненая рука.
Не заботясь ни о своём внешнем виде, ни о том, что в его шалаше остался спокойно посапывающий Амадей, Люк мигом направился в сторону города, чтобы уже минут через двадцать оказаться перед домом №4 по Голубой улице. Он сначала поскрёб дверь. Потом негромко постучал. Затем подёргал ручку. Ему никто не открыл. Люк сделал пару шагов назад и попытался заглянуть в окна, но ни на первом этаже, ни на втором не увидел никакого движения. Он снова подошёл вплотную к двери и приложил ухо, пытаясь хоть что-то услышать. Затем снова начал постукивать, чтобы девушка всё же его услышала, но в то же время не желая поднять на ноги соседей.
Но соседи уже не спали, кое-кто даже успел заметить молодого человека, суетящегося у дома напротив, и вышел на улицу. Когда Люк в очередной раз поскрёб входную дверь и прислушался, до его ушей донеслось дребезжание велосипедного звонка. Неожиданный звук заставил его вздрогнуть, а вот голос, прозвучавший сразу за этим звоночком, заставил мужчину медленно выдохнуть.
- Ну что же вы сбежали прошлой ночью? – укоризненно промурлыкала женщина и снова дзинькнула звонком.
- Эээ… - нужно было с чего-то начать разговор, и Люк не нашел ничего умнее, чем сказать: - Доброе утро! Прекрасная погода. Ммммадам...
Посреди улицы стояла его «ночная фея», снова вся в бусах и с причёской под стать её пёсику. Йоркшир с двумя крошечными бантиками на голове смиренно сидел в корзинке велосипеда, на котором Люк накануне прикатил даму к её дому. Собачница опять была вся пёстрая и эффектная, а вот сам Люк, невольно окинувший себя взглядом, был больше похож на городского бомжа. Его пончо уже имело вид старой половой тряпки, а короткие джинсы, в которых он вчера порядком повалялся и в придачу ко всему и ночь провел, имели очень жалкий вид.
- Элис, - подсказала дама с собачкой и в ожидании замерла, намереваясь узнать имя её собеседника, но Люк молчал.
Она тоже проследила за взглядом молодого человека, осматривающего свою одежду. Все женщины давно знают, что если бы не они, то мужчины вообще никогда бы не ходили в опрятном виде и не питались правильной едой. А ещё они бы ни за что на свете не убирались дома и не брились. Хотя этому молодому человеку так шла его борода…
Элис даже растянула губы в улыбке, но потом моментально собралась и состроила недовольную мордашку. Не нужно было так реагировать на молодого человека. Ну да, он симпатичный. Ну, подумаешь, они ночь вместе провели… Это никак не должно отражаться на её лице.
Утро для неё наступило рано, а всё потому что вечер не удался. Дождь испортил все планы, поэтому от нечего делать она улеглась спать довольно ранехонько. А когда проснулась ни свет ни заря, ей стало ещё скучнее, чем вечером. Элис просто сидела и глазела в окно, рассеянно поглаживая шелковистую шерсть своего любимого йорка. Потому она и оживилась, когда увидела на улице знакомого бородача. Размышлять было некогда, и, боясь, что тот уйдёт, женщина, мгновенно схватив в охапку своего пёсика, спустилась вниз, прихватив оставленный ночным гостем у её калитки велосипед. Она, конечно же, постаралась придать своему лицу самое милое и беззаботное выражение, на какое только была способна, но, в сущности, бородачу было всё равно. Она это увидела по его рассеянному и как будто озабоченному лицу.
- Ну и что мы тут бродим? В дверки стучим, в окна заглядываем? - после длинной и уже порядком раздражающей паузы продолжила разговор Элис.
Она не привыкла к такой вялой реакции на интересную молодую особу. Ни тебе ответного «меня зовут…», ни «как вы прекрасно выглядите…» Создавалось впечатление, что молодой человек точно так же отреагировал бы на молочника или монашку. Его равнодушие оскорбляло собачницу, поэтому дальше она уже продолжила разговор немного резче, чем полагалось по этикету «свободной женщины в присутствии интересного мужчины».
- Нет её дома. И всю ночь не было! Ну, подумать только, ходят и ходят! - в её голосе явно прорезались сварливые нотки. А поймав вопросительный взгляд Люка, она и вовсе разошлась. - Вчера днем видела, как этот длинный белобрысый также здесь круги наматывал. Мы с Вашингтоном как раз вышли на променад перед обедом. Погода была чудесная, но не такая, как на югах, - сделав многозначительную паузу, чтобы молодой человек оценил масштабы и уровень обычного отдыха Элис, женщина еле заметно покивала головой, мол – да-да, мы на юга как к себе домой ездим, по пять раз в год! Но, не увидев огонька интереса в глазах слушателя, она просто продолжила свою речь, но уже не так помпезно. – Мы прогулялись, зашли в ювелирную лавку, но там ничего пристойного не оказалось. А потом решили пройтись по центральной площади, и что же мы увидели у «Кофейни»?
- Что? – наконец-то включился в диалог Люк и в ожидании ответа даже немного рот приоткрыл. Внутренне он уже был готов ко всему. Даже к пиратам или инопланетянам. В этом странном городе даже священнику нельзя доверять, тут женщины готовы убить человека за хруст купюр, так что он был готов к любому повороту событий.
- Девчонка нашла себе пару - как раз по возрасту! Хи-хи! Пятилетнего пацана!
- Вы о чём? Какую пару? Откуда ребёнок? – Люку было сложно включиться в эту, как скорее всего считала собачница, логическую цепочку.
- Откуда! Почём я знаю? – возмутилась женщина. - Они там в гангстеров играли! Представляете? Прятки-догонялки! Пиф-паф! - Женщина изобразила пальцами пистолет и прицелилась в Люка, отчего тот невольно вздрогнул.
После того как за последние дни в Люка уже дважды целились в этом городе, он довольно болезненно воспринимал любые посягательства на свою личность. Сначала Амадей целился в его голову револьвером, потом та сумасшедшая, возомнившая себя ангелом-вершителем, от которой на долгую и не очень светлую память осталась дырка в его плече. А теперь ещё одна озабоченная собачьими делами дама. Хорошо хоть пистолет был условно-детским, «из пальца», а то бы Люк поверил в свою карму. Чёрную карму.
Все его мысли остались незамеченными увлечённой собачницей: Люк продолжал внимательно прислушиваться к излияниям гламурной дамочки, а она, видя его заинтересованность, распалялась все больше.
- Ну, я ей и говорю, мол, не тем ты занята, дуреха! Тебя там, у дома, блондинчик поджидает, а ты тут с малышней резвишься. Ух, как она побежала! Только пятки засверкали! - снова ухмыльнулась рассказчица. Было видно, что это её немного задевало, так как популярность другой дамы не может радовать женщину. - А когда мы возвращались обратно, смотрю, они тут на крылечке прощаются. Ой, голубки, да и только! Я, конечно же, прошла мимо, но у калитки задержалась. Должна же я была досмотреть всё до конца!
Люк кивнул, соглашаясь. Он тоже так часто поступал. Но не из–за личного удовлетворения каких-то там низменных интересов. Для него это было жизненно важно. Иногда от этого зависели жизни других людей.
- Только он развернулся уходить, я снова к девчонке, мол, что ж ты не удержала парня-то? – по реакции Элис было понятно, уж она бы точно свою добычу не упустила! Только разве что… чуть захмелев и уснув в собственной гостиной, предоставив мужчину самому себе. - А она улыбается, мол, это ненадолго, мы сегодня попозже пойдем встречать закат! Вот смешная! Ну, я ей и говорю – да, конечно, и закат, и рассвет встретите! В уютной постельке! Хи-и-и! Ох, она тут и вспыхнула! Мол, нечего всех по себе мерить, мы просто друзья, и прочее ля-ля. И что этот тип настоящий художник, показывает ей красоты природы. Ну да-да, ага! – кривлялась, тараторя, любительница собак Элис, и было видно, что она не поверила ни единому слову, что прозвучали в оправдание от девушки. Видимо, знает, какими бывают молодые леди. И, скорее всего, на собственном опыте.
- Развелось тут художников, - буркнул недовольно Люк, вспомнив, как накануне «разрисовали» лицо Амадея. – И что? Почему до сих пор её нет?
- Так вы же не даёте мне сказать! – справедливо возмутилась женщина. Люку и правда не терпелось узнать финал истории. – Так вот. Вечером они собирались пойти не куда-нибудь, а на утес - «Крыло Ангела». Знаете такой? Я нет. Но название очень романтичное! Она сказала, что они закат оттуда будут смотреть и прочие ля-ля-ля, а ни в какую ни в постельку. Ну да, я так и поверила, ага! А она-то, наивная девочка, думает, что и правда будет прогулка на природе. Вот дуреха! - в голосе Элис, кроме сарказма, явно прозвучали завистливые нотки. Но дальше она продолжила прежним издевательским тоном. - Но все-таки я права оказалась! Упорхнула вечером и до сих пор не вернулась! То-то же! А то ангелы, крылья... знаем мы эти крылья!
- Да что ж такое? Вокруг одни пернатые, – снова пробормотал Люк и от злости даже кулаки сжал, отчего раненая рука заболела, и он аж зашипел. Но собеседница этого и не заметила, она продолжала сплетничать, что в данный момент очень даже нравилось Люку. Благодаря таким вот любительницам потрепаться всегда можно было узнать очень много интересного.
- А кот её, между прочим, всю ночь орал! Ну что с него взять - дворняга беспородная! - презрительно скривила лицо женщина и, погладив своего элитного песика, обратилась к нему: - Правда же, дорогой? - вновь повернувшись к Люку, женщина мстительно добавила: - Так что опоздали вы! Блондинистый дылда-то пошустрее оказался! Вот так!
Было очевидно, от последней фразы она получила практически физическое удовольствие, мол – будешь знать, как от женщины ночью сбегать! Но всё же потом она вслед удаляющемуся мужчине крикнула о велосипеде, а тот лишь отмахнулся, сказав, что это ей подарок, как компенсация за его непорядочное поведение.
***
Амадей в очередной раз проснулся, когда солнце довольно высоко висело над горизонтом. И причиной пробуждения опять оказался Люк. Первый раз мужчина разбудил его, когда залез в шалаш, прячась, как видно, от дождя, который довольно сильно барабанил по брезентовой крыше, когда Амадей проснулся. Потом Люк долго крутился и что-то зло бормотал себе под нос, укладываясь поудобнее, а Амадей то ли из вредности, то ли чувствуя, что мужчина не в духе, продолжал притворяться спящим. Ему не особо хотелось сейчас, когда Люк в таком взведённом состоянии, выслушивать те выводы, к которым пришел мужчина после своих размышлений у костра, потому он лишь усиленно засопел и даже не сдвинулся с места, чтобы облегчить Люку задачу. А ночью Амадею приснился кошмар: холодные катакомбы, по которым он ползал в узких проходах в поисках выхода, потом падение в ледяную подземную реку и что-то теплое, за что он ухватился во сне, пытаясь выплыть. Разбуженный во второй раз под утро ворочающимся Люком, он понял, что это было такое за спасительное нечто. Пришлось снова притворяться спящим, даже когда Люк довольно бесцеремонно скинул с себя его руку. Сейчас было ужасно неудобно после столь неоднозначного пробуждения смотреть мужчине в глаза. И лежа с закрытыми глазами Амадей не заметил, как вновь уснул.
Сейчас снаружи раздавались какое-то бряканье, шуршание и треск. Странно, но голова Амадея довольно спокойно реагировала на эти резкие звуки, а ведь еще вчера парень предполагал у себя как минимум сотрясение. Но ни тошноты, ни особой головной боли парень не чувствовал, лишь подергивал заплывший глаз, да нос ощущался на лице каким-то огромным инородным предметом. Приподнявшись на локте, Амадей увидел, что Люк, обнаженный по пояс, роется в своей тележке, вытаскивая из нее и бросая прямо на песок, где уже лежали ботинки армейского образца и камуфляжная куртка, то железную кружку, то обрывок веревки, то фонарик. Наконец, с радостным «да» мужчина за штанину вытащил из недр этого бомжевского хранилища тёмные брюки со множеством карманов. Он тут же спешно стянул с бедер свои видавшие виды затертые джинсы, потом, попеременно наступая на штанины, выпутался из них окончательно, оставшись в одних трусах. Амадей чуть не присвистнул от открывшегося его глазам вида. А когда Люк наклонился, чтобы надеть только что вытащенные из рюкзака брюки и, балансируя то на одной ноге, то на другой, выставил на обозрение ту самую часть своего тела, к которой Амадей хоть не осознанно, но все же прижимался ночью, парень нервно сглотнул собравшуюся во рту слюну.
«Твою ж мать», - тихо выругался на себя парень, чувствуя, что заинтересованность проявляет не только его мозг, но и кое-что другое в тесных джинсах. «Этого еще не хватало! Чувак, - мысленно продолжил он увещевать себя, но по-прежнему не отрывая взгляда от тылов мужчины, – то, что ты год голодаешь, не повод заводиться на всех подряд. Твой нос еще одного удара явно не выдержит. Хватит уже пускать слюни, пора вылезать на свет божий».
Пока Амадей принимал сидячее положение, протирал глаза и пытался хоть как-то привести в порядок волосы, Люк уже справился с брюками и пытался надеть футболку.
- Бля! - громко выругался мужчина, когда поднял руку, и та отозвалась острой болью.
- Помочь? - Амадей наконец-то высунул голову из шалаша.
- Справлюсь сам, - резко бросил, обернувшись, Люк и, кривясь, попытался опять засунуть руку в рукав.
Амадей поднялся, пожал плечами, мол, как хочешь, и пошел к морю. Он бы с удовольствием искупался, но натягивать потом на мокрое тело одежду очень не хотелось, а полотенце ему тут явно никто выдавать не собирался. Поэтому парень лишь умыл лицо, стараясь не тревожить ссадины, и вернулся обратно. Люк за это время уже облачился в футболку и даже натянул поверх куртку, а теперь рассовывал по карманам всякую мелочь.
- Ты куда-то собрался? – Амадей прервал своим вопросом сборы мужчины.
- Прогуляться. Воздухом подышать, - неопределённо ответил Люк.
- А мне с тобой можно? Не хочу один оставаться... Или, может, тебе в моем присутствии воздуха не хватает на таких-то просторах? - Парень махнул рукой в сторону моря.
- Может, - как-то отрешенно ответил Люк, похлопывая себя по карманам и прикрывая глаза, как бы вспоминая, ничего ли он не забыл. - Ладно, пойдём, будешь своими фонарями дорогу освещать, а то чет пасмурно сегодня, - бросил мужчина с улыбкой и, не дожидаясь, пока Амадей поднимется, зашагал вдоль пляжа.
- Гад, - незлобиво прошептал в ответ парень и, подскочив, быстро нагнал мужчину.
Некоторое время они шли молча. Люк, погруженный в свои мысли, то ускорял, то замедлял шаг. Амадея же эта явная нервозность мужчины тревожила. Некстати вспомнился давешний поход с пастором к злополучному дому, когда преподобный вел себя подобным же образом.
- Люк? И какова цель нашей прогулки? - все же, не выдержав напряженной тишины, спросил парень.
- В смысле? - удивленно посмотрел на Амадея мужчина.
- Ну, ты так упаковался явно не для того, чтобы в город за пирожками сгонять, вот и спрашиваю, куда мы идем.
- В гости к лесному фею в избушку. Знаешь такую в лесу? Вот туда и идем, - со смешком ответил Люк.
- На хрена тебе туда? Что за фей? - В растерянности Амадей даже остановился, подозрения в отношении Люка вновь неприятной мыслью заскреблись в голове.
- Слушай, - мужчина, увидев, что парень остановился, тоже притормозил и повернулся к нему. - Не хочешь - не иди, тебя никто силком не тянет, ты сам напросился, а если идешь, тогда давай без вопросов.
- Без вопросов?! - взорвался Амадей. - Только почему-то ты их имеешь право задавать и требовать ответ, а еще и угрожать, если я буду говорить загадками, а мне нельзя? Или что позволено Юпитеру, не позволено быку, так получается?!
- Во-первых, я тебя в свои проблемы не втягиваю, - тоже повысил голос Люк. - Так что ничего тебе не должен. А во-вторых… Да катись ты!
- Я тебя тоже в свои не втягивал и помощи не просил, ты сам втянулся…
- Не втягивал, говоришь? Именно что втянул! Если бы ты не забрался в мой шалаш и не рылся в моих вещах, я бы и думать не думал о каком-то чокнутом деде, а ты бы сейчас висел в петле в том доме с кишками наружу! - зло выдал Люк и, повернувшись, вновь зашагал в прежнем направлении.
Амадей стоял, не зная, как быть. Конечно, его невероятно бесила вся эта ситуация: и этот дурацкий чек, и стойкое нежелание Люка что-либо говорить об этом. Но по всему было видно, что мужчина затеял явно не увеселительную прогулку, а значит, случиться может всякое, и ему с его раненой рукой в случае чего помощь точно лишней не будет.
Люк ушел уже довольно далеко, и Амадею пришлось припустить бегом.
- Люк, хорошо, никаких вопросов, - сказал парень, догнав мужчину, а про себя добавил: «Пока никаких». - Я иду с тобой, а то хрен тебя знает, во что ты вляпаешься, вот и отдам долг. - И Амадей вдруг улыбнулся, получив в ответ озадаченный взгляд.
Несколько минут они шли молча, но на подходе к дороге, что вела в сторону кладбища и дальше к Маньячному лесу, Амадей снова побеспокоил Люка.
- Надеюсь, у нас забег не на время?
- Что, хочешь своих покойничков проведать?
- Нее, - Амадей снова улыбнулся мужчине. - Тут сумка у меня заныкана с вещами, сам понимаешь, шляться по мокрому лесу в кедах и свитере не очень приятно, я б переоделся, а?
- У тебя две минуты. Время пошло! - И Люк демонстративно посмотрел на часы.
- Есть, сэр! - козырнул Амадей и, стукнув пятками друг об дружку, помчался в лес к сумке.
- Фигляр, - мужчина покачал головой и невольно улыбнулся.
Такие резкие смены в поведении парня, который может сначала кричать в лицо, а через пару минут уже веселиться или смиренно соглашаться, а потом начать командовать, обескураживали мужчину, но и как-то странно притягивали. Амадей же, вытащив сумку из-под накиданных сверху веток, открыл ее, молясь неизвестно кому, чтобы вещи не сильно промокли. На его счастье, добротная сумка, приобретенная им по случаю, выдержала испытание проливным дождем, и лишь толстовка сверху была чуть влажная, но необходимые ему сейчас куртка, чистые носки и лежащие на самом дне ботинки были абсолютно сухими. Примостившись прямо на сумку, чтобы не сидеть на мокрой земле, парень быстро переобулся из подмокших кед в ботинки, встал, подхватив куртку, снова присыпал сумку ветками и вернулся к ожидающему его Люку. И они направились по дороге в сторону кладбища.
- Хочешь, расскажу историю про Сирано? - неожиданно спросил Амадей, когда они свернули у кладбищенской ограды и пошли вдоль неё, углубляясь в лес.
- Нет.
- А про местного Икара? - Парень обогнал мужчину и теперь шел спиной вперед, заглядывая ему в лицо.
- Нет.
- Ну а про молочницу, которую корова выменем задавила? - в очередной раз спросил Амадей с надеждой. Возможно, это нервозно-возбужденное состояние, в котором Амадей находился, было причиной тому, что его прорвало на болтовню, а может быть из-за того, что он долгое время сторонился любого общения и просто по нему соскучился.
- Слушай, ты можешь помолчать хоть минутку? Я думаю, - не выдержав, огрызнулся Люк.
На самом деле мужчина мысленно корил себя за потерю бдительности и непрофессионализм. Какие бы ни были на то причины, а забывать о Кэт он не имел права.
- Могу, - парень ничуть не обиделся, просто развернулся и бодро зашагал дальше, с улыбкой отсчитывая про себя шаги, и на счете шестьдесят заговорил снова: - Знаешь, а я ведь до того, как попал сюда, почти не бывал в лесу. Я имею в виду настоящий лес, как вот этот, ведь те ухоженные парки, куда мы выбирались с семьей на пикники, не идут с ним ни в какое сравнение, - Амадей очень искренне говорил, и это не могло не подкупать, но Люка было сложно пронять вот такой открытостью, и он, незаметно для парня, кривил улыбку. Но Амадей этого не замечал и тем временем продолжал: - Я чаще видел лужайки гольф-клуба, чем лес. Хотя, знаешь, однажды отец нас с сестрой возил в заповедник! – отчего-то обрадовался Амадей. – Там настоящий лес был и много животных. Только он образцовый какой-то, что ли…
- Мажор, - бросил Люк, сам выросший далеко не в фешенебельном районе. Он не то чтобы с ненавистью, но с недоверием, подкрашенным легким презрением, относился к подобным Амадею людям. – Ребёнок асфальта.
- Я не собираюсь извиняться за то, что моя семья была состоятельной, - довольно холодно отреагировал парень. Было видно, что ему не доставляет удовольствия оправдываться, но тем не менее разговоры о семье его заметно успокаивали. - Я горжусь своим отцом, который, кстати, абсолютно нас не баловал излишествами. Мы с сестрой часто играли во дворе дома в «огород». Знаешь такую игру? Мы находили небольшие плоские камешки и ими, как битками, выбивали камешки соперника из начерченного на земле круга. Было здорово. Хотя мои одноклассники часто хвастались какими-то необычными моделями самоуправляющихся машин или с оружием, которое стреляло лазером, а у меня такого не было. - В голосе парня, как ни странно, не слышалось раздражения. Амадей не был обижен за что-то на своих родителей, скорее было заметно полное удовлетворение, и он спокойно продолжал: - Да, я ребенок каменных джунглей и раньше не представлял себе, как можно жить в деревне или в лесу, а тем более одному.
- Но жизнь и не то заставит сделать, - поддержал разговор Люк, одновременно вспоминая и своё детство. Он не очень любил туда возвращаться, так как это всегда вязкими хлопьями поднималось, как ил в мутной воде. А потом тяжёлым осадком падало снова вниз, и от этого становилось на душе паршиво.
- Ты знаешь, как мне было страшно первое время на кладбище? Насмотрелся в свое время ужастиков про зомби и дрожал ночами от любого шороха, - делился впечатлениями парень, но было очевидно, что он совершенно не надеется на сочувствие. Оно ему точно не требовалось. Это было похоже на то, как ребёнок рассказывает сон сразу после пробуждения. Ему не нужно сострадать, за него не нужно радоваться, он просто хочет поделиться, чтобы все узнали, что он видел. - А потом ничего, привык, и мне даже начало нравиться мое уединение, чтение запоем и беседы с тем, кто тебя не прерывает.
Люк тоже не прерывал Амадея. Он молча шёл рядом и слушал парня. Его воспоминания не были выразительно-эмоциональные, не холодили душу и уж тем более не ввергали в шок. Это был всего лишь небольшой фрагмент жизни, которая у каждого бывает очень разной, и случаются моменты, когда собственное существование вдруг начинает сильно смахивать на сказку или дурной сон.
- Со временем пришло понимание, что надо бояться живых, а не мертвых, - философски заметил парень. – Кладбище – не худшее место на земле, я полюбил и лес, и местные горы, облазил почти все ближайшие окрестности.
- Тихо, - вдруг скомандовал Люк и дернул сзади Амадея за куртку, принуждая остановиться. Молодые люди замерли перед кустами, за которыми открывалась поляна со стоявшим посреди егерским домиком. - Жди здесь.
Показав знаком, что он понял, Амадей присел у дерева, облокотившись на него спиной, и стал наблюдать, как Люк, прячась за кустами, обежал по периметру поляну и вышел к задней стене дома. Мужчина же, обойдя дом, то внимательно озираясь вокруг, то аккуратно заглядывая в низкие окна, подошел к входной двери и постучал. Ответа не последовало.