Денни Стренк сидит за своим стариком-компьютером и смотрит разные видео на портале «Ю-туб». Прямо сейчас на экране его монитора идёт видео про самых редких животных мира.
– Вы знаете как выглядит «Армадилл»? –говорит диктор за кадром, а его голос аж слышно на расстоянии метра от беленьких наушников, держащихся в маленьких ушах мальчика.
-Ты опять за своё паршивец! – за дверью его комнаты снова ругаются мама с папой, думая, что он их не слышит раз на нём наушники, подаренные ещё его брату (он их брал, когда Систер уезжал на работу). – Ты издеваешься надо мной скотина!
Денни всегда вставлял наушники в уши, когда они ругались. Да и не только когда они ругались. «Если девочки рождаются со скакалкой в руках, то малыш Денни с наушниками». Иногда его папа называл их «долбанными», но это если он был пьян в стельку.
Мальчик слышит, как они ругаются по два раза на дню вот уже целый месяц и уже начинает потихоньку к этому привыкать.
-Нельзя нормально смотреть видео, пока они ругаются, – не заметив, сказал он себе под нос – но сделать то я всё равно ничего не могу.
-Роджер! Зачем ты так поступаешь? – Мама плакала. Еле говорила. Слёзы тихонько стекали по белым щекам, после одна за другой падали на ярко-розовый запачканный пятном от кофе сарафан и в нём растворялись. Одна из слезинок даже каким-то образом попала ей в рот, но она не в состоянии была это заметить.
Их сын смотрел уже пятое видео, но на этот раз про политическую ситуацию в Америке (да, маленький мальчик смотрит политические видео – современные детишки).
Родители всё ругались. Денни отчётливо слышал каждое их слово, каждую нецензурную брань. У себя в голове он начал заменять их нынешние слова на их слова из своих воспоминаний. Например, «Ах ты дрянь» он заменял на «Френсис, как так можно?».
«Френсис, как так можно?» - его уши услышали, когда они всей семьёй гуляли летом по парку, - Френсис тогда уронила на своё жёлтое платьице ванильное мороженное. В то время маленький Денни ещё ездил в коляске. Дети всё запоминают.
Роджер не мог остановиться. Его глаза просто горели от ярости. Они уже горели так раньше (три дня назад), тогда жена приготовила ему плохо прожаренный стейк, а больше всего в жизни он любил вкусные и сочные стейки. Пока она кричит на него, обычно, он старается отойти от реальности – начинает «витать в облаках», словно первоклассник на уроке, но сейчас что-то не выходит.
Сегодня они поссорились из-за кофе. Того самого кофе, который оставил пятно на розовом сарафане. Кружка была сильно горячей, но Френсис про это забыла. Взяла кружку в обе руки, уже начала подносить её к своим маленьким розовым губам, как её ладони почувствовали адское пламя. Кружка упала. У мужа это вызвало улыбку и слово – дура. Роковое слово. Вчера вечером он ушёл смотреть футбол в паб «У Дигли». В его голове сложилось мнение, что разумный человек не за что не назовёт пивной бар «У Дигли», но заведение пользовалось огромным спросом у «любителей футбола» и это главное. В сегодняшних криках Френсис не раз упоминала данное заведение, и что оно ей очень не нравится.
Денни всё сидит себе на своём ободранном чёрном креслице с кривой спинкой и смотрит видео. Но последние минут 5 он смотрел видео скорее не потому что хотел и ему они нравились, а потому что он боялся выйти из комнаты. Он не мог себе представить, как развернуться события за дверью после его выхода на сцену. Даже подумал, что будь с ним сейчас брат и они вместе выходили на чёртову сцену, то ему было бы гораздо легче сделать первые шаги.
Он переступил за порог двери, когда ему приспичило по-маленькому. С его лица всё не сходило отчётливое выражение того чувства, что испытывает ребёнок, стоя за дверью и боясь показаться ругавшимся как кошка с собакой родителям.
Дверь распахнулась и оборвала слова матери: Я ведь не единственная с кем ты любишь…
Денни мельком пробежал меж ними и краешком глаза углядел, что на полу кухни до сих пор валялись белые кусочки бывшей чашки с рисунком огромного красного сердца, а вокруг расплывалось кофе всё столь же горячее, как и в ладонях Френсис.
Мальчик был рад, что сумел настолько быстро проскочить по коридору к туалету, был так рад, что он сумел не посмотреть на своих родителей, ведь знал – если посмотрю, то заплачу.
Родители на него не обратили внимания.
Они ругались из-за «сраной» чашки весь день. Странно, что соседи не вызвали полицию. А что если они начали привыкать к этому как и малыш Денни? У старушки Филадельфии было больное сердце. Пенсионерка жила над семьёй Стренков шесть лет, с того момента как они сюда переехали и всегда слышала каждую их перепалку; хотела ли её рука поднять телефон и позвонить в службу социальной защиты и уберечь Денни от своих родителей? – Да. Жаль, сердце не позволило (в прямом смысле).
Чувства Денни, сидящего в туалете и молившего господа, чтобы родители кончили ругаться, было не описать. Мальчик застрял в себе. Ему хотелось не выходить отсюда, но мысль, что они не заметили его в первый раз так и не заметят во второй, была слишком сильной. -Не сидеть же весь день в грязном вонючем туалете, мне одного часа достаточно.
Второй раз оказался тоже не заметным. Мальчишка будто стал не видимым и лишь скрип старого пола от аккуратных шагов говорил о его присутствии.
Денни Стренк – ещё один бедный мальчик из не благополучной семьи каких по всему миру в 21-ом веке не сосчитать.
На следующий день Роджер удалился из их жизни. Систер приехал вечером домой и не мог вынести тех оскорблений, вылезавших изо рта его отца в сторону матери. Он «вежливо» попросил, чтобы папочка удалился – тот так и сделал.
В последний раз Папочка встретился с семьёй на кладбище «Роунбик». Жена и его дети погибли через месяц после его ухода в загоревшимся развлекательном центре. Все трое были тогда счастливы. В тот день их огромные улыбки смогло содрать с лиц лишь пламя кинотеатра, и то вместе с кожей.
Конец.
М. П. Деницен.